Текст книги "Будем жить! (СИ)"

Автор книги: Алексей Сердюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 64 страниц)

– Следопыт, значит? – капитан с непробиваемым выражением лица повернулся к старлею, недавно «бывшему» сержантом. Пятак уверенно кивнул – а вот это я тоже вспомнил! Характерный такой кивок – чуть в сторону и с микроскопической, в полсекунды, фиксацией наклона головы в нижнем положении! Точно, был этот старлей в числе встречавших нас с теми бестолковыми «бегунками»! Но вперёд не лез и вообще не отсвечивал, почему и запомнился так размыто.

– Тарщ-каптан, сержант Злой. Прибыл для транспортировки «четырёхсотого» по протоколу четыре-семь-три, согласно постановлению триста семьдесят пять дробь пять, прошу принять документы. – и протягиваю то самое постановление, собственный «вездеход», запрос от моего – уже, считай, бывшего – командира, капитана Беляева (иначе плюхать нам обратно несолоно хлебавши – мало ли, кто за з/к прибыл, может, его подельнички подсуетились?), прочие документы… В четыре руки капитан и подошедший к нему после нетерпеливого кивка старлей сверяют номера и «маяки» в документах со своими собственными экземплярами, после чего кэп коротко кивает и, между делом как бы, интересуется:

– А почему вы, сержант, всё-таки, в лагерь наш не захотели прибыть, как нормальные военнослужащие? Мне старший лейтенант докладывал, но... предчувствия? – капитан с тем же каменным выражением рожи замолчал, ожидая ответа. Ну и чего ему говорить? Не объяснять же, что мне просто жизненно необходимо возможно меньший срок контактировать с любыми представителями командования РА – чтобы не смогли перехватить до выполнения «дембельского аккорда» и перенаправить на дальнейшее прохождение службы? И все мои «предчувствия» связаны с неадекватным поведением его зама по работе с л/с, лейтенанта Арахяна, который, по здравому размышлению вчера, после сеанса связи – явно провоцировал меня на как минимум конфронтацию?! Спасибо Беляеву, уж о тех, кто командует подвижным ИТЛ мне выдали вполне достаточную информацию, два часа с его секретарём общался, кто есть кто помню хорошо! И то, что нёс этот «молчи-молчи» в эфире, ничем иным как провокацией назвать нельзя. И сразу же возникает вопрос – а на кой оно нужно этому лейту, если мы с ним даже не встречались ни разу? Приказ командования?!

– Так-точн, тарщ-каптан. Предчувствия, они иногда… стоит прислушаться. Извините, точнее объяснить не могу – просто не хочу «светиться» у вас в лагере. Для вас никакой опасности не предвидится, вроде бы; именно мне к вам не надо. – я едва заметно пожимаю плечами – как бы и не по уставу, но и я не «дух» в учебке, да и не на плацу мы… Капитан вдруг, резко, «отмякает» лицом и почти дружелюбно переспрашивает:

– А скажи, Следопыт – это ведь ты с полгода тому, перед самым сезоном дождей, колонну старлея Марева с пути миграции сплюх увёл и людей спас? Мне сам Мир и рассказывал, если что… про чуйку твою, как ты на ровном месте тревогу поднял, и потому ни единого человека Мир не потерял? – и пытливо заглядывает в глаза. Вот оно что! Да я, оказывается, знаменит – этот капитан про меня «из первых рук», оказывается, в курсе, и, самое интересное, доверяет услышанному… или рассказчику, что в общем-то равноценно! Может и ещё чего слыхал, через десятые руки и приукрашенного до полной неузнаваемости… Вот и задёргался, когда я не захотел в его расположение прибыть! Сам на встречу прибыл, и готов был как узнать об опасности, так и принять меры – без всяких доказательств? Просто потому, что мне чего-то там мерещится?! Надо же…

– Да, тарщ-каптн, только колонну выводил не я, там сам Мир всё лучшим образом сделал… Я – только предупредил, ну и квадр мои бойцы погоняли, чтоб обнаружить, что там мне чудится. Всё остальное – как раз Мир и командовал, так что я там никого не спасал и никого не терял… не не потерял… блин, ну вы поняли! – запутался в частях речи я. Капитан хмыкнул:

– Ну, Мир рассказывал немного иначе… ну да ладно, не соль. Давай своих орлов сюда, будем передавать тебе этого «рыжего», сам процедуру знаешь. Кстати, ты их далеко отправил? Кофе будешь, пока твои подойдут?

Я пожал плечами:

– Кофе не люблю, если честно, лучше морс или лимонник какой-нибудь – если есть. Только мои орлы ближе, чем вы думаете. – я поднял руки и скрестил над головой – «отбой», потом крутнул правой – «ко мне». Глаза капитана на мгновение расширились – я не поворачивался, и так знаю, куда День с Веслом забрались – а после он с едва заметным раздражением протянул:

– Ну надо же… Я бы даже не подумал искать на такой местности засаду… Спецгруппа, значит?

– Так-точна. – оценив недовольство начальства, отвечаю по-уставному. Капитан вздыхает, вроде бы собирается что-то сказать – но потом, секунду подумав, явно меняет тему:

– Кроме этого сидельца вам что-нибудь нужно? Продукты, боеприпасы, топливо? Если что – подгоним машину куда скажешь, не чужие люди…

Я, понимая его своеобразное «извинение» за сулчайный «наезд», отказываюсь:

– Спасибо, тарщ-каптн, мы только «сорок третий» проехали – там всем, чего недоставало, пополнились. Теперь пойдём напрямую, своими тропами, не хочу «светиться». Вынырнем, скорее всего, уже где-нибудь у Порто-Франко; автономность у нашего транспорта приличная, а питание мы и в саванне добудем без проблем – были бы боеприпасы. Да и этому варнаку резона удирать меньше; куда он пешком по саванне денется – до первого виверна? А нас троих завалить – ну, пусть попробует…

– Тарщ-каптан, разршить-обратитьс к тарщ-сержанту! – вот и мои орлы прибыли, и вовсю играют в устав – даже интонации голоса у Весла «дубовые», как у застроенных напрочь парадных «гвардейцев», которые на плацу по десять часов в сутки учатся «носок тянуть». Бывают такие «парадные» части, в основном в столицах (неважно, каких государств – в принципе, аналоги практически везде имеются), чья главная задача – красиво постоять или промаршировать, несколько раз в году, перед какими-нибудь «важными лицами», или во время определённых праздников! Туда солдат подбирают чуть не по росту и цвету волос, как породистых пуделей – и дрюкают именно на выполнение малейших нюансов устава, как тех же цирковых собачонок. Такого бедолагу ночью разбуди – так он с кровати спрыгнет в строго уставную стойку «смирно», и так же отрапортует: «Тарщ-Кто-то-Там, по вашему приказанию рядовой Такой-то проснулся! Разрешите получить замечание! Доклад окончен!»… Боевая ценность таковых «спецов» околонулевая, настоящие «парадные гвардейцы» обычно просто не имеют резерва времени и сил для изучения чего-либо, кроме шагистики, зато смотрятся – просто-таки потрясающе! Истинные «солдаты» в классическом, времён Фридриха Вильгельма Первого Прусского, понимании – никакой инициативы, никаких неожиданных или самостоятельных действий, «айн батальонен марширен, цвай батальонен марширен»…

Капитан, после обращения Коли, опять скривился и вдруг выдал:

– Правильно вас описали, один-в-один. Хорош уставника корчить, от твоего «смирно» аж голова кружится начинает! Что бойцы, что командир – вылитые партизаны, а не армия! Но ходите хорошо, да и стоите правильно, не хуже егерей… во все стороны глазами шарите. Хорошо, что вы не моя головная боль – могу Беляеву только посочувствовать… Ладно, к делу. Пятак, давай сюда… варнака нашего.

Старлей махнул рукой своим, один из бойцов подтолкнул арестанта вперёд – без издевательства, просто чтобы указать направление. Я поинтересовался – на всякий случай, не рассчитывая на положительный ответ:

– Клиент наш язык понимает? Или ему придётся жестами и тумаками объяснять правила поведения – а то среди нас полиглотов нет, так, пару десятков слов на инглише; ну и «хенде-хох» с «гитлер-капутом» – как все остальные языки мира?

Старлей хмыкнул:

– Считай, повезло тебе, Следопыт – как раз клиент понимает вполне достаточно, и даже объясниться сможет. Акцент, конечно, жуткий – ну так у тебя и того хуже, так что не тебе нос кривить. – сказано было без насмешки, простая констатация факта.

Я только кивнул. Действительно, мне-то даже до такого вот «пиджн-руссиша» пилить и пилить – языковая среда не та, или просто ленивый я? Скорее всего, и то, и другое… Подведенный арестант был худым, грязноватым – но совсем заморенным не выглядел. Глаза смотрели ясно и открыто, пациент не горбился и не корчил угодливую рожу типа «…начальник, чего изволишь?! Я как только – так мигом!..». Не будь он в сложившейся ситуации – я бы сказал, что лицо располагающее, как и весь образ пусть и попавшего в…сложные обстоятельства, человека – но цену себе знающего и до пресмыкания опускаться не собирающегося. Интересный человек, хоть и «апельсин».

– Представьтесь. – теперь стандартный опрос, я его два дня зубрил, чтобы не выглядеть деревенским валенком! Правила досрочного освобождения по «выкупу», необходимо убедиться, что человек сознательно отказывается от защиты правосудия ПРА и добровольно переходит под чужую юрисдикцию. Как ни смешно – именно защиты, хоть и такой вот, каторжной; некоторых «сидельцев» многие хотели бы откупить только для того, чтобы медленно, вдумчиво и с перерывами на выпивку и танцы, натянуть на колья! Бывает, дело житейское – деньги, личные счёты, какие-то претензии по бог знает когда случившимся эксцессам…

– Дейс, Горст Иво. Я есть отбывать наказаний по номьер фир-зивен-драй, тейл цвай… простить, плохо владьеть язык. Я есть зье-ка номер фюнф-айн-цвай. – отбарабанил этот интересный кадр почти военным рапортом. Но не стараясь «прогнуться» – а именно потому, что ему самому так удобнее. Бывший военный? Я, с трудом продираясь сквозь эти его «фир-зивены» и «тейл-цваи», сверил номера статей, по которым ему вкатали срок, и личный номер арестанта, и подтвердил соответствие. Теперь сверяем фото – похож, хотя, конечно, весьма подобветшал за полгода каторжных работ, поистёрся мужик… Дожидаюсь подтверждения от своих бойцов – в данной ситуации они же и понятые, и как-бы независимая охрана. По процессуальным нормам, сейчас не мы забираем подконвойного, а лично я. И отвечать за его пропажу или гибель буду – тоже я. В РА не любят «коллективной ответственности», что я всецело одобряю – когда виноваты все, то не виноват никто! А День с Веслом только мои подчинённые, и в случае происшествия уже я могу применить к ним те или иные взыскания – ну, если посчитаю нужным и успею до того момента, как к ответу призовут меня самого… Да, так вот – я, забирая подконвойного под свою ответственность, получаю от «независимых» свидетелей подтверждение того, что забрал кого надо, а не неизвестного мужика. А главное – капитан Токтаев документально подтверждает передачу мне этого варнака, после чего перестаёт нести ответственность за его личность.

Да, кстати, ответственность – это не совсем то, о чём сразу вспоминается по Земному опыту! Если вдруг мы этого кадра «потеряем» в саванне – то никто не устроит нам вырывание печени через глотку за то, что, мол, «не уберегли»! Он каторжник, то есть лишённый большинства гражданских прав человек. Нет, поинтересуются обязательно – куда это девался вверенный нашему попечению зэ-ка? Но главной целью вопросов останется недопущение его побега, а не его же жизнь и здравие! То есть, привези мы, предположим, фото-, а лучше видеоматериалы о его стопроцентной гибели от, допустим, укусов змей, в чьё гнездо он совершенно случайно свалился – и этот рапорт просто подошьют к закрываемом делу. Скажем так, почти наверняка… И никого не будет даже интересовать, почему он вообще оказался возле оного гнезда, как и причиной, по которой рукав его куртки полуободран, а на роже при сильном желании можно рассмотреть здоровенный фонарь! Ну, если чересчур уж мы сами не накосячим…

Думаю, все эти перспективы этот «горсть» знал и сам – почему и исполнял команды быстро и деловито. Приказ «Предъявить тело к осмотру!» он начал отрабатывать едва ли не раньше, чем я договорил фразу. Нафига мне его тушка в голом виде? Следующий пункт протокола, личный осмотр организма подконвойного, выполняющий сразу несколько задач. Отсутствие запрещённых предметов в имуществе зэ-ка, отсутствие визуально обнаруживаемых болячек (не хотелось бы случайно подхватить какую-либо заразу вроде дерматита, лишая и тому подобных), отсутствие на теле ран или гематом, могущих быть опасными для жизни (в этом случае клиента положено немедленно передать в ведение медицинских служб), отсутствие оружия и приравненого к нему имущества… Ну, и как одна из целей – сверка наличия особых примет с указанными в личном деле, и отсутсвие тех, которых там не указано. То бишь, если написано, что у подконвойного на лопатке имеется татуировка драного кошака (фото с головой облезлого и перекошенного тигра, нанесённого на кожу в указанном месте, прилагается) – то именно такая и должна быть на положенном месте. А если больше нет никаких описанных татуировок, то татуха крокодила на, допустим, икре варнака – повод немедленно отправить его на довыяснение личности! Поскольку лишних, как и недостающих, особых примет быть не должно!

Кадр заложил руки за голову и спокойно ждёт завершения осмотра. Сверяю список особых примет: шрам на рёбрах с правой стороны – есть, шрам на лопатке, полученный уже на каторге – и внесённый в список «особых» – тоже есть, чуть поблек, но это нормально, фотографировали совсем свежий… шрам аппендиксовый на месте, татуировка волчьей башки на плече, над какими-то там кинжалами-черепами – есть, соответствует фотоснимку. Вроде всё, ничего лишнего или недостающего.

– Подтверждаю соответствие особых примет. – почти в унисон рапортуют мои ребята. Я киваю и тоже вслух произношу (всё происходящее фиксируется на портативную видеокамеру, для архива):

– Подтверждаю, особые приметы соответствуют описанным в личном деле. Одевайтесь. – это уже немцу, который с похвальной быстротой тут же напяливает на себя сброшенные на землю минутой ранее шмотки. Всё, личность считается опознанной, следующее – проинформировать опознанного заключённого о его возможной дальнейшей судьбе. Протягиваю стоящему почти навытяжку арестанту папку с четырьмя листками – два на русском языке, ещё два точная копия первых, но на дойче:

– Внимательно прочтите и подпишите, в графе «ознакомлен», после прочтения. – тыкаю пальцем в графу на русском экземпляре, там же такое окошко имеется и на немецком. Три минуты чтения, в ответ на вопросительный взгляд показываю на зацепленную за корешок папки ручку, заключёный быстро подписывает оба экземпляра. Теперь последнее действо. Беру из руки Весла вторую папку и протягивая немцу, произношу:

– Заключённый номер пять-один-два (к нашему я бы обратился как к «пятьсот двенадцатому», но для немца задаю вопрос проще, чтобы не переводил цифры в привычное ему звучание) Дейс, Горст Иво – желаете ли вы, добровольно и без какого-либо принуждения, согласно статьи двенадцать уголовно-процессуального кодекса Протектората Русской Армии, выйти из зоны ответственности законодательства Протектората – в случае погашения вашей судимости – и перейти в зону юрисдикции Территории Нойехафе, по согласованию с Протекторатом готовой оплатить нанесённый вами ущерб?

Немец судорожно кивает и, с заиканием, выдыхает:

– Й-йя-а-аа… Их бин… Их стимме… соглашать есть!

Я, выдержав секундную паузу, переспрашиваю:

– Вы достаточно хорошо понимаете условия выкупа вашей задолженности? Требуется ли вам переводчик?

Немец сглатывает и сипит:

– Нихт… Нет треппофать. Я понимать хорошо! Я есть соглашать!

Я поворачиваюсь к понятым, те кивают и по очереди подтверждают на камеру:

– Заключённый добровольно подтвердил согласие на досрочное освобождение и переход из юрисдикции Протектората Русской Армии в юрисдикцию Территории Нойехафен.

Капитан Токтаев делает полшага вперёд и коротко командует:

– Заключённый номер пять-один-два Дейс Горст Иво, с настоящего момента и до момента передачи вас в руки соответствующих служб Территории Нойехафен поступаете под командование сержанта Злого. Вы обязаны выполнять любые его приказы, это понятно?

– Яволь, герр каптайн! Я понимайть выполнять!

Токтаев поворачивается ко мне:

– Сержант Злой, заключённый передаётся в ваше распоряжение.

Я киваю и отвечаю:

– Тарщ-капитан, заключённый номер пятьсот двенадцать Дейс Горст Иво принят. – поворачиваю голов и киваю на арестанта:

– День, контроль. Весло, прикрываешь. В случае попытки побега… – не договариваю, это не требуется, всем и всё понятно. Немец тяжело сглатывает, но молчит. Токтаев протягивает ладонь:

– Всё, прощаемся?

– Так точно, тарщ-каптан, теперь мы сами разберёмся. – после чего пожимаю ему и Пятаку лапы, машу рукой остальным конвоирам и, махнув рукой «за мной!», первым ухожу на тропу. За мной День подталкивает немца, Весло замыкает куцую цепочку, в стороне неслышно и невидимо для человеческих глаз стелется Артемида… Поехали! Чувствую взгляды, направленные в наши спины, но не оборачиваюсь – нет смысла что-то говорить, благодарить за понимание и так далее. Теперь мы сами по себе.

1-е число 6-го месяца, саванна, позднее утро.

– Командир, мы совсем близко, и вон та рощица мне не нравится! – тихо бормочет День, одновременно тыкая пальцем в экран пульта управления квадрокоптером. Я киваю, при этом решая давно приевшийся нам и нашим согражданам вопрос – «что делать», блин?! Весло молчит, его очередь контролить нашего арестанта, и отвлекать его нельзя – хотя за прошедшее время Дейс ни разу не дал повода себя заподозрить. Сейчас Горст полулежит на полу, на Дэновом матрасе, и старательно прислушивается к нашему бормотанию. Что хоть и несколько предосудительно, зато понятно – а чего он ещё может делать? У нашего подконвойного выбор невелик – или относительно свободно (всего лишь в наручниках) располагаться на доступных ему поверхностях, или лежать на боку в полускрюченном виде, с ножными и ручными фиксаторами (наручники, короче), пристёгнутыми одни к другим. А, забыл, маленькое дополнение – когда немец сравнительно свободен, на его лице обязтельно должна находиться плотная маска, наглухо перекрывающая обзор. То есть, даже сдёрнув её с головы – что само по себе не так-то просто сделать, маска не простая и держится очень хорошо – первые несколько десятков секунд зрением арестант пользоваться окажется неспособен; из-за изменения освещённости ему придётся долго и с неприятными ощущениями промаргивать слезящиеся глаза. Кстати, время, когда его было бы неплохо «расковать», то есть снять ножные цепи и отстегнуть от них наручники, арестант выбирает сам – мы ж не звери какие, тупо издеваться над человеком? Если тело затекло – пожалуйста, разомнись, только маску на буркалы одеть будь добр (точнее – не брыкайся при надевании и не провоцируй, тебе же хуже будет!). Хочешь полюбоваться красотами внутренней отделки кемпера и махоньким клочком заоконной саванны – да не вопрос; только, на всякий неожиданный, ручки-ножки мы твои зафиксируем, и именно таким образом – чтобы кинуться на нас было максимально неудобно! Попробуйте взять самого себя руками за щиколотки (ну, не совсем так, но немногим свободнее), и в таком полусогнутом положении на кого-то напасть? Интересно было бы посмотреть на итог…

Так вот и едем. Кстати, этот Горст, осознав правила передвижения под нашей охраной, на какое-то время крепко задумался, а потом стал относиться к ограничениям не только с пониманием – но и с неким заинтересованным одобрением! По-моему, этому «нордическому характеру» понравилась(!) эрзац-система безопасности, которую мы организовали буквально «на коленке» для перевозки условно-недружественного человека в непредназначенном для этого транспорте (впрочем, маска – как раз практически штатный инвентарь «семёрки», только при транспортировке особо опасных бандитов снятия не предполагает). И стоически терпит дойч или надевание на его голову маски с обязательной проверкой плотности прилегания, десятиминутным ожиданием и только после этого снятием большинства ограничителей; или наоборот, крепление конечностей и только после этого снятие маски с глаз (и неизбежные при этом неприятные ощущения). К тому же кормим мы этого немчика «со своего стола», что называется – и Дейс это тоже видит, а, соответственно, понимает разницу между издевательствами и необходимыми предосторожностями. По крайней мере, я на это понимание надеюсь…

Для нас наличие четвёртого пасажира, даже не будь он подконвойным, тоже очень неудобно. Один из нас постоянно занят на охрану немца, второй ведёт машину, третий пытается отдыхать, и так круглые сутки. Режим откровенно изматывающий, и не только для нас, человеков – коты тоже крайне раздражены! Ареса постоянно приходится сдерживать от желания распустить тушку неожиданного попутчика на лоскутья – боевой кот просто не вмещает в своём сознании непонятную для него концепцию «врага», которого почему-то, по странной прихоти Вожака, убивать нельзя?! Тем более, что угрожать «это» ну никак не способно, по общему мнению как четырёхлапых, так и двуногих? Арта почти равнодушна, но её характер заставляет постоянно присматривать за кошкой – так же спокойно и хладнокровно она перехватит когтями глотку неприятному попутчику, просто в виде ликвидации источника дискомфорта и не испытывая по этому поводу ни сомнения, ни ярости, ни даже заметного гнева! В этом плане она куда более опасная боевая единица, чем крупнейший размерами и заметно сильнейший Арес. Рычик, по молодости и отсутствию опыта, пока ещё не опеределился, как оценивает его состояние День. Котёнку новый попутчик скорее интересен, но недвусмысленный запрет Вожака (я, кстати, не знаю, кто для него Вожак – я или День, и не собираюсь это выяснять, хотя подозреваю, что меня в его мировосприятии не очень-то много) и резкое неприятие старших котов заставляет его и недоумевать, и опасаться чужака. Время от времени приходится останавливать машину и давать котам возможность «сбросить пар». Зато свежей дичи более чем достаточно для того, чтобы не использовать мясные запасы долговременного хранения – тушёнка и солонина (второй и последний вариант мясного довольствия РА, свежаком баловались только если сами же и добывали) нам за время службы всё же несколько приелись…

– Ну и кто там обосновался? – наконец озвучиваю я вопрос «в пространство». День так же неопределённо хмыкает, понимая, что отвечать на дурацкий вопрос не требуется. Потом повторяет:

– А может, подгоним-таки квадрик поближе? Я подниму его над верхушками деревьев и быстро прогоню по диагонали через рощу, сколько там ему лететь?! Ну, полминуты, плюс-минус десяток секунд…

Я отмахиваюсь:

– Сам всё понимаешь, прекращай хрень нести… Даже если не снимут его с неба, первой же пулей – то наверняка (пусть даже – почти наверняка), засекут чужой интерес. И сами… заинтересуются, блин! А их там, если мы всё правильно поняли, как-то многовато, не? И если это смаглы… «гориллыча» помнишь? Боец не хуже нас сегодняшних был, земля ему пухом, а то и покруче… пуля в спину – она не сортирует; к тому же, толпа шакалья и мамонта завалит, а мы далеко не мамонты – если помечтать, что там одно «мясо», едва научившееся ствол от приклада отличать…

День коротко вздохнул, но развивать идею не стал. М-да… интересно всё же, кто это там обосновался? Не верится мне, что это смаглы – такое даже для них будет сверхнаглостью, тут до полигонов ЦУП-а километров от силы двадцать, просидеть без контакта с армией дольше декады-двух… База «контрабасов» – это ж не схрон какой аварийный, это пусть и микроскопический – но транспортный узел. А значит, постоянное движение техники – конечно, постоянное по местным меркам, помноженным на скрытность; но всё же хотя бы раз-два в декаду должны груз привозить/забирать – ставит вопрос обнаружения, и, соответственно, уничтожения борзых контров (тем более – отбросов «контрабасового» племени, смаглов) делом очень недалёкого будущего. И если бы это были некие «противозаконные личности», то вели бы они себя здесь как мыши под веником, прикидываясь местным рельефом! А те, кто сидит сейчас в рощице, и которых мы засекли только благодаря авиаразведке в виде квадрокоптера, расположились достаточно вольготно, с кострами, на днёвку, а то и постоянный бивак! Но не пикник же офицеры ЦУП-а организовали?! Насколько я знаю, такие отмороженные, как наш «золушок» – товар штучный, из особо отбитых башкой ещё при рождении, а после тщательно усугублявших! Да и будь это настолько ушибленный головёнкой о детскую коляску – так был бы он в компании одного-пары таких же, но никак не численностью в несколько десятков рыл; а судя по картинке, там именно столько, плюс-минус, народу и шляется!

Гонять квадр мы не стесняемся, хотя для экономии ресурса чаще я стараюсь поднимать в небо трофейный самолётик. Радиус у него побольше (ненамного, но и то хлеб), скорость тоже – а что разрешение у камеры отвратное (после гражданского, развлекательного по сути квадра), да и передача картинки хромает на обе ноги… что ж – ничто в мире не совершенно. Неважно при этом даже, какой конкретный мир подразумевается! В саванне для более-менее приличного обзора самолётика хватало с запасом, а вот в лесостепной местности, с обилием естественных преград в виде растительности, рельефа и общей «пестроты» ландшафта – хорошая камера квадра оказалась куда более удобной. Да, камеры и вообще сигнал с МЛА военного образца имеет свои достоинства – защиту от перехвата (ну, хоть минимальную), защиту от РЭБ и так далее… только где в этом чёртовом Новом Мире найтись РЭБ? У Ордена, разве что, да у крупных Анклавов – но эти «делиться» с бандитами не станут, не дай бог спалиться… а уж доверить бандам такое оборудование – и вовсе надо башки не иметь! Поэтому гражданский квадр становится как бы не эффективнее, чем предположительно куда более серьёзный военный беспилотник. Яркая цветная картинка на пусть и крохотном, по меркам привыкших к игровым мониторам пользователей, экранчике, тем не менее, была достаточно чёткой, чтобы заметить пару струек дыма над рощей в чистом, сухом и прокалённом солнцем воздухе – ну а после, естественно, подвели вертушку поближе... День, заметивший это безобразие, к его чести, не погнал квадр с инспекцией к неведомым прямоходяшим сапиенсовой наружности «поздороваться» – а, наоборот, как только опеределился с проблемой, отвёл квадрокоптер подальше, проинформировал начальство (меня, то бишь), и с чистой совестью занялся положенным подчинённым делом – ожиданием и, соответственно, выполнением ценных указаний командования.

А вот командование (в моём лице) задумалось серьёзно. Объехать этих неизвестных – после того как мы их засекли – проблемы не представляло. Но оставить возможную опасность за спиной, не проверив и не оценив серьёзность угрозы для ЦУП-а вообще (в принципе, околонулевая, но мало ли?) и для отдельных представителей РА (курьеров, снабженцев и прочих, по тем или иным надобностям покидающих защищённую территорию Базы РА в одиночку или малыми группами, военнослужащих – для которых оная могла оказаться очень даже смертельной)… В общем, как бы, прямой долг спецгруппы седьмого управления РА, прославленной и увенчанной – как минимум, собрать любые возможные разведданные, в процессе не спугнув этих нахальных кренделей!

Машину вместе с арестантом, под охраной Весла и лентяя-Ареса, мы спрятали в овражке километрах в четырёх от обнаруженных неизвестных. А я с Денисом и Артой, а также Рычиком в виде стажёра, отправились поводить носами на предмет идентификации неизвестных – котята растут быстро, и, хотя рановато кошарика в серьёзное дело тащить, но когда-то же начинать надо? Да и цель у нас – тихохонько пошустрить вокруг неизвестных пришельцев… Мы, канешна, круты аки варёныи яйцы настояшшых ДШБ-истов (надо было уговорить «золушка» на эксперимент с целью выяснения пределов прочности – только, думается, отказался бы, нет в нём жилки настоящщыва естествоиспытателя!), но лезть буром на несколько десятков вооружённых (а какие ещё они здесь, на Новой Земле, могут быть?) человеков – не собираемся, это в кино Главные Герои неубиваемы просто «патаму-шта». Но и егерские тренировки плюс наши собственные наработки – это вам не баран чихнул, и шансы на незаметную для объектов разведку очень неплохие. Рощица сомнительная не очень удобно расположена, в небольшом распадке, между двух низеньких холмиков, как в углу почти разрушенного здания – от которого осталась пара стен. Шансов подобраться незаметно не было бы – но вокруг холмиков также хватает растительности, достаточно высокой и густой! Поэтому просочиться со стороны узкой горловины, того самого «угла» меж «стенами», при известной осторожности, невыполнимой задачей не выглядит… по крайней мере – не с котами в дозоре/охране. Вот без четырёхлапых – и я бы в заросли полез, предварительно о-о-очень хорошо подумав… раз десять! Так что даже при наличии на верхушках холмиков дозорных секретов – а они просто обязаны там быть! – мы вполне способны тихонечко, аккуратненько, подобраться к самому лагерю неизвестных…

«Просачивались» мы часа полтора – и… человек предполагает, а устав и распорядок дня располагают! Пока мы подкрадывались к неизвестной «банде», эта самая банда тоже не сидела на месте. Мы успели перебраться практически вплотную к «правому» (это если смотреть по генеральному направлению движения нашей машины) холмику, и прикидывали, каким образом проскочить в узкий разлом меж холмов, к собственно рощице с бивуаком неизвестных – но они, к моему удивлению, сами вылезли нам навстречу! Причём не группой охранения или захвата – нет, всем составом, почти совсем организованно и почти что грамотно (с точки зрения безопасности отряда). А во главе этой, практически, толпы – уверенно вышагивал… лейтенант Золин, собственной двухзвёздочной персоной! Я повернул нос к напарнику – День, стиснув зубы и зажав рот ладонью, из последних сил боролся с хохотом! Теперь и некоторую часть охранения, ведущего себя относительно профессионально – надо же, а раньше мне наши, «махновские», наработки казались идеальными – опознать сложностей не представляло. И когда мимо нашего места дислокации протопал последний боец, отдалившись метров на двадцать – я, от греха продолжая пребывать в лежачем положении (а вдруг на рефлексах шмальнут, на голос?), громко сообщил:

– Да-а-аа… Стоило на полгода уехать – и на что вы стали похожи, «анархисты» хреновы?! Сборище ленивых задниц, а не спецгруппа, иррегуляры брюхоногие! Всем стадом проелозить засаду в сотне метров от ночёвки, а потом вообще продефилировать мимо секрета, как прошмандовки на бульваре! Нахрена, спрашивается, я вас вообще чему-то учил?! Если в ваших сквозных черепушках ничерта из этой науки не задержалось, просквозив от одного уха к другому?!