Текст книги "Дэйл Браун - План Атаки (СИ)"

Автор книги: Алексей Заревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Грызлов посмотрел на Степашина и угрожающе направил на него палец.

– У вас есть приказ, Степашин – вам и вашим подчиненным, – сказал он. – Найти Маклэнехэна, его самолеты и его "Железных дровосеков". Не беспокойтесь о том, чтобы взять их живыми – просто порвите их в клочья, как только обнаружите. – Он на мгновение задумался. – У вас если бомбардировщики для этой операции или нет, Степашин?

– Да, сэр, – ответил начальник генштаба. Он быстро просмотрел доклад в папке. – Я полагаю, у нас есть в готовности адекватные силы. Какова цель?

– Авиабаза Ирексон на острове Симия.

Степашин кивнул. Приказ не был неожиданным – два бомбардировщика Ту-160, которые изначально должны были уничтожить Симию, явно были сбиты или разбились где-то после успешного удара по Аляске и перед ударом по Ирексону. Спутниковая разведка говорила о сильной воздушной активности над Симией, следовательно, было очевидно, что база находилась в боеспособном состоянии. Так как там находилась ближайшая к Российским восточным военным базам американская база, она должна была быть нейтрализована.

– Мы можем нанести удар, используя МиГ-23 из Анадыря.

– Истребители-бомбардировщики? А что насчет оставшихся у нас тяжелых бомбардировщиков?

Николай Степашин опасливо сглотнул.

– Первый удар по Северной Америке был наиболее успешен, сэр, но потери оказались высоки, – сказал он. – Соединениям тяжелых бомбардировщиков нужно время, чтобы реорганизовать и восстановить своим силы.

– Насколько высоки?

Степашин снова помедлил и ответил:

– Сорок процентов, сэр.

– Сорок процентов?!

– Около сорока процентов машин, участвовавших в операции, были сбиты, разбились или вернулись на базы с повреждениями или неисправностями, достаточно серьезными, чтобы потребовался длительный ремонт, – сказал Степашин. – Против Соединенных Штатов, я нахожу это решительной победой.

– Находите? – Насмешливо спросил Грызлов. – А я нахожу это огромными потерями!

– Это огромные потери для нашей бомбардировочной авиации, сэр, – сказал Степашин. – Но мы достигли поразительной победы и выполнили поставленную задачу – вывести из боеспособного состояния американские стратегические ядерные силы – на восемьдесят девять процентов. Первоначальные доклады говорят о том, что мы уничтожили семьдесят пять процентов дальних бомбардировщиков и до половины стратегических ракет, кроме того, лишив американцев возможности запустить ракеты наземного базирования и способности контролировать свои ядерные силы на уровне, необходимом для полномасштабной ядерной войны. Я считаю это великой победой, сэр.

– Я не разделяю вашего оптимизма, Степашин, – гневно сказал Грызлов. – Сорок процентов потерь в один день слишком большая цифра, и первоначальные оценки успешности удара всегда слишком оптимистичны. Какие ядерные силы у нас остаются?

– Почти все наши наземные и морские ядерные силы в готовности, – сказал Степашин. – Вы можете быть уверены...

– Я ни в чем не уверен, когда это касается наших ракетных войск, генерал, и вы это знаете, – сказал Грызлов. – Как вы думаете, почему я оказал такое доверие нашей бомбардировочной авиации? Я был на вашей должности два года назад, черт вас подери. Я посещал базы, разговаривал с личным составом – заметьте, не вылизывающими жопы командирами, а с персоналом, отвечающим за запуск и технического обслуживание, и лично видел в каком состоянии находятся наши ядерные силы. Я бы не дал ракетным войскам более шестидесяти процентов шанса на успех – и эти шестьдесят процентов подразумевают, что ракеты просто успешно покинут шахты, не говоря уже о поражении заданных целей с хоть какой-то степенью точности!

– Сэр, это просто не тот случай...

– Nye kruti mnye yaytsa! – Отрезал Грызлов. – Я опирался на модернизацию наших бомбардировщиков как на спасение этой страны, Степашин! Американцы практически разобрали собственную систему ПВО – атака должна была пройти как по маслу! – Степашин не ответил на выпад Грызлова, просто стоял молча. – Сколько самолетов находится в резерве?

– В первом ударе мы задействовали не более трети самолетов, – ответил Степашин, торопливо добавив "по вашему приказу". – Это означает, что в нашем распоряжении находится примерно сто восемьдесят самолетов большой и увеличенной дальности. Две трети из них базируются в Дальневосточном военном округе, защищёнными от тактических авиационных ударов, и готовы к новым налетам на Северную Америку, если это будет необходимо.

– Это будет необходимо, – сказал Грызлов. – В ходе первого удара вам не удалось уничтожить авиабазу Ирексон, которая в настоящий момент используется против нас Маклэнехеном и его фениксами. Спланируйте удар по Ирексону. Следует полностью уничтожить аэродром, средства технической разведки и наблюдения. Составьте план по подавлению любых средств ПВО или аэродромов на острове Атту.

– Есть, сэр.

Грызлов на мгновение задумался, а затем добавил.

– Атаку на Симию следует произвести только силами МиГ-23 из Анадыря. Сконцентрируйте силы, если будет нужно, но база Ирексон должна быть остеклена как можно скорее. Я хочу, чтобы бомбардировщики большой дальности начали подготовку к новому удару по Северной Америке.

– Цели, сэр?

– Цели, которые не удалось поразить в ходе первого налета: гора Шайенн, авиабаза Барксдейл, авиабаза Фэйрчаильд, авиабаза Неллис, авиабаза Резерва ВВС Баттл-Маунтин. – Грызлов сделал паузу, пристально посмотрел куда-то вдаль, и добавил: – А также Сакраменто, в штате Калифорния.

– Сакраменто? Вы имеете в виду авиабазу Биль?

– Конечно, ее следует указать, как цель, – сказал Грызлов. – Но я хочу, чтобы был уничтожен город, а не военная база.

– Ради бога, сэр, почему? Город не является военным объектом – все базы вокруг него превращены в гражданские аэропорты. Нам есть небольшая компания, занимающаяся разработкой авиационных двигателей и компании, занимающиеся компьютерными процессорами, но... – Затем он вспомнил предыдущие витиеватые замечания генерала относительно всей это кампании, вспомнил взгляд генерала Грызлова и понял, почему тот желал уничтожения крупного американского населенного пункта прежде, чем президент успел ответить.

– Надеюсь, дело не в Маклэнехэне, сэр...?

– Еще одна наша ракета сбилась с курса, Степашин, разумеется, как та, что сбилась с курса и ударила по Спокане, – ответил Грызло. – Но этот удар, гибель сына и всех, кто остался от его и без того разрушенной семьи окончательно сведет Патрика Шейна Маклэнехэна с ума.

– Сэр, вы же не хотите сказать, что намерены убить сотни тысяч гражданских просто чтобы...

– Это будет неисправность ракеты, черт подери! – Ответил Грызлов. – Я принесу извинения, выражу соболезнования, возможно, даже подам в отставку в попытке загладить эту ошибку. Дума, конечно же, отклонит мое предложение. Но Маклэнехэн будет страдать, гораздо сильнее, чем любой человек на этой планете. – Он посмотрел на недоверчиво глядящего на него Степашина и покачал головой. – Вы полагаете, я сошел с ума, генерал? Маклэнехэн, возможно, прямо сейчас намеревается атаковать наши силы, но вы все еще полагаете, что я сошел с ума, раз так зациклился на одном человеке? Это вы ошибаетесь, Степашин. Маклэнехэн это крокодил, или гремучая змея. Он лежит тихо, движется медленно, едва создавая рябь на воде или шорох листьев. Но движется быстро, целенаправленно и решительно. Сумев укусить вас, он не разожмёт зубов, пока не убьёт свою жертву. А потом вернется в свою нору или в свою реку, чтобы снова залечь и ждать следующей возможности нанести удар.

– Господин президент, при всем уважении, я предлагаю вам потратить немного времени, чтобы взглянуть на данный конфликт в более широкой перспективе, – сказал Степашин. Он знал, что было опасно наставлять или поправлять такого человека, как Грызлов, но дабы поддерживать любую видимость контроля над конфликтом он должен был быть уверен, где именно находится президент в настоящий момент.

– Я понимаю вашу кампанию против Маклэнехэна, и я согласен, что этот человек был причиной множества крупных конфликтов за последние годы, и что удивительно, что он все еще жив и даже не в тюрьме и не в петле. Но, господин президент, это уже не действия против отдельно взятого человека. Мы находимся в состоянии войны, господин президент! Давайте сосредоточимся на американской военной машине, а не на одном отставном офицере ВВС. Вы должны встретиться с генеральным штабом и выслушать их соображения...

– Я хорошо осведомлен о том, что поставлено на карту и что должно быть сделано, Степашин, – ответил Грызлов. – Ваша работа заключается в том, чтобы получать сведения и рекомендации от генерального штаба и предоставлять их мне, чтобы затем передать генеральному штабу мои приказы. Я следовал рекомендациям штаба, письменно. Я вкладывал деньги в строительство и модернизацию наших сил и получил поддержку Думы – все военные и политические советники успели сказать мне, что я должен сделать, чтобы эта кампания стала успешной. Не задавайте вопросов о моих мотивах!

– Я... Я не подвергаю сомнению ваши идеи, ни вашу приверженность к ним, сэр, – ответил Степашин. – Но если говорить о войне, уничтожение целого города ради морального подавления одного человека не является рациональным. Раздробление американской стратегической ядерной триады и восстановление паритета с США в ядерных силах – вот та цель, с которой я и члены генерального штаба полностью согласились. Но это... Трудно слышать ваши рассуждения об этом Маклэнехэне, как о каком-то полубоге, которого следует уничтожить.

Грызлов, казалось, готов был взорваться в порыве гнева... Но вместо этого просто закурил еще одну сигарету, сделал глубокую затяжку, погасил ее и кивнул сквозь облако голубоватого дыма.

– Не волнуйтесь, Степашин, – сказал он. – Сражение, в котором участвует Россия, реально. Сражение, которое я веду от имени России против Маклэнехэна не противоречит ему. А теперь отдайте приказ об ударе по авиабазе Ирексон на острове Симия и предоставьте план мне на утверждение как можно скорее.

* * *

– Это приказ, Мак, – сказал Дэйв Люгер. – Я только что получил его в письменном виде. – Ответа не последовало. Люгер подождал еще несколько секунд, а затем, не услышав ничего, добавил. – Патрик, ты меня слышишь?

– Ясно и четко, – ответил Патрик Маклэнехэн по вживленному спутниковому передатчику.

– Это полная параша, но все игроки останутся на позициях, так что мы сможем выдвинуться с Ирексона немедленно, в случае получения приказа, – сказал Люгер. – Мне сообщить?

Последовала еще одна долгая пауза. Люгер собирался переспросить, но Патрик, наконец, ответил:

– Нет. Продолжаем действовать по плану.

– Патрик...

– Никаких споров на этот раз, – оборвал его Патрик. – Верховный утвердил эту операцию и мы, черт подери, собираемся ее выполнить. Если Грызлов не будет мертв или взят под стражу американскими официальными лицами, я не уверен в том, что мы можем доверять ему заключать мир с Соединенными Штатами.

– Мак, он как утвердил эту операцию, так теперь и отменяет ее, – возразил Дэйв. – У нас есть достойная альтернатива: наземные силы выдвигаются вперед, а воздушные получают возможность дозаправки и перевооружения на Ирексоне.

– Это плохая альтернатива, Тексас. Президент хватается за любые варианты, ведущие к окончанию военных действий. Он все еще считает, что Грызлов напал на Соединенные Штаты от отчаяния и если сейчас мы все остановим, то сможем заключить мир. Но Грызлов не хочет мира – он хочет уничтожить американские вооруженные силы, только и всего. Он, очевидно, подозревает, что мы идем за ним и говорит президенту все, что может придумать, чтобы заставить нас остановиться.

– Я понимаю, Патрик, но у нас нет другого выбора, – ответил Люгер. – Ты не можешь начать операцию такого масштаба без ясного одобрения Белого дома, которого у нас сейчас нет.

– Я просто чертовски уверен, что могу...

– Это другой случай, – настаивал Люгер. – Энгельс, Жуковский, Белгород – все это были превентивные удары, направленные на защиту наших сил или предотвращение использования этих мест для неизбежных атак.

– Как и эта операция, Дэйв.

– Полностью согласен, но эта операция не превентивный удар, а безусловное вторжение, – сказал Люгер. – В этой операции нет оборонительного аспекта – мы ведем наступление. Я бы хотел, чтобы нас полностью уполномочили делать это. У нас было такое разрешение, но теперь у нас его нет. У нас нет иного выхода, кроме как остановиться и ждать, пока мы снова его не получим.

Патрик снова замолчал. Люгер ожидал, что Патрик даст ему приказ продолжать выполнение задания и он был готов подчиниться данному приказу. Но, к его удивлению, Патрик ответил:

– Замечательно. Организуй место для Воздушной Боевой группы и морпехов на Ирексоне для перевооружения и дозаправки. Затем займемся получением наземных сил второй и третьей очереди.

– Понял, Мак. Дружище, мне это нравиться не более, чем тебе, но я знаю, что мы сделали правильный выбор.

– Посмотрим, – просто сказал Патрик. – Конец связи.

* * *

Около острова Симия, Аляска

несколько часов спустя

* * *

– Ирексон, это "Бобкэт-один", перехожу с двенадцати на восемь тысяч, – сообщила по рации подполковник Саммер О'Ди, командир экипажа бомбардировщика ЕВ-52 "Мегафортресс" Патрика Маклэнехэна. – Прием.

– Второй, полет нормальный, – ответила полковник Нэнси Чешир, командир экипажа второго самолета звена, АL-52 "Дракон". АL-52 "Дракон" представлял собой модифицированный бомбардировщик В-52, на борту которого размещался трехмагеваттная лазерная установка с плазменной накачкой, способная создать лазерный луч достаточной мощности, чтобы уничтожить баллистический ракету или спутник на дальности четыреста пятьдесят километров, самолет на дальности сто пятьдесят километров, или наземную технику до бронемашин включительно на дальности до восьмидесяти. Хотя число "Драконов" увеличилось второе менее чем за два года, они по-прежнему считались экспериментальными образцами вооружения – что никогда не останавливало Патрика Маклэнехэна.

Нэнси Чешир была командиром 52-й бомбардировочной эскадрильи, базирующейся на авиабазе Резерва ВВС Баттл-Маунтин, в состав которой входили все специально модифицированные В-52 ВВС – и, как Нэнси не переставала напоминать себе, командиром одной из двух эскадрилий В-52, оставшихся в мире после ядерной зачистки русскими базы ВВС Майнот. Она была полна решимости сделать все, что было в ее силах, использовать каждую толику своих летных и командирских навыков, чтобы заставить русских заплатить за то, что они сделали с Америкой.

– "Бобкэт один-один", понял, наблюдаю тебя, – ответил диспетчер базы ВВС Ирексон. – Разрешаю заход на Симия-два, даю поправку. Ветер два-четыре-ноль, двадцать один с порывами до тридцати шести, высотомер на два девять восемь восемь. Вам ведомый в зоне ожидания, начнет заход после вашей посадки.

– Один-один, посадку разрешаю, передаю коррекцию точки входа. Второй, как понял?

– Второй принял, заход после посадки ведущего, – ответила Чешир.

– Какой странно хороший день для Симии, – сказал О'Ди по переговорному устройству. – Ветер всего только с порывами до тридцати шести узлов. Посадку разрешили. Экипаж, проверка, начинаю заход.

Патрик повернулся в катапультном кресле и осмотрел верхнюю палубу "Мегафортресса". Там были установлены лицом к хвосту шесть кресел для пассажиров – специалистов по техническому обслуживанию с базы Баттл-Маунтин и полигона Тонопа в Неваде. Еще шестеро располагались на нижней палубе. Эти двенадцать мужчин и женщин играли ключевую роль в этой операции. К сожалению, операция была остановлена по приказу лично президента Соединенных Штатов.

– Нижняя палуба готова, – радировал один из техников.

– Верхняя палуба готова, – ответил другой.

– Командир операции к посадке готов, – сказал Патрик. – Самолет к заходу и посадке готов. Двадцать шесть километров до точки входа. Я намерен несколько раз включить ЛИДАР перед включением ИСП*.

* Инструментальная система посадки

– Принято, – сказала О'Ди.

Патрик включил ЛИДАР или "Лазерный радар" своего "Мегафортресса". Излучатели, расположенные по всему самолету во всех направлениях испустили лазерные лучи на дальность до пятисот километров, мгновенно "нарисовав" каждый объект, от машин на земле до спутников на околоземной орбите. Единое изображение, построенное компьютером, было выведено на основной дисплей "суперкабины", крупный экран девяносто на шестьдесят сантиметров на правой стороне приборной панели. Патрик мог двигать изображение при помощи джойстика, прикасаясь к экрану или голосовыми командами. Система также постоянно анализировала полученные от лазерных датчиков данные и, сравнивая изображение с эталонными в базе данных, пыталась опознать каждый обнаруженный объект.

Патрик сразу же обратил внимание на мерцающую шестигранную отметку у северной части зоны обзора, на пределе дальности ЛИДАР-а. Он дал увеличение, и содержимое шестиугольника заняло весь дисплей. Система определила цели как "неопознанные летательные аппараты".

– "Тень", неопознанный воздушный контакт, позиция два тридцать, дальность четыреста пятьдесят, маловысотная, скорость девятьсот, направление три пять ноль от Симии.

О'Ди нажала кнопку на ручке управления.

– Прервать заход, – скомандовала она. Система управления полетом мгновенно вывела двигатели на полную бесфорсажную тягу, выровняла самолет и сконфигурировала адаптивную поверхность "Мегафортресса" для максимально эффективного набора высоты.

– Контроль, я "Бобкэт один", прерываю заход, – радировала он. – Известить Ирексон: видим неопознанные самолеты, приближающиеся с севера на удалении четыреста сорок. Конец связи, "Бобкэт два-два", прием.

– Видим ваши цели, ведущий, – ответила Чешир.

– Поняла. Мы на ходу, – ответила О'Ди с сказала по самолетному переговорному устройству: – Экипаж, подтянуть ремни и перейти на кислород. Генерал, мне нужен вектор.

– Курс два восемь ноль, набирай пять тысяч, – ответил Патрик. – Запускаю ЛИДАР. – Он включил лазерную систему снова, на этот раз сфокусировав датчики в северном направлении, чтобы получить полную картину обстановки в небе и на море в том направлении. – Вижу несколько "богги", пока насчитал шесть. Идут прямо сюда, набирают девятьсот двадцать. Я бы сказал, что это "плохие парни". – Он переключился на командную частоту. – "Два-два", что у тебя?

– Пока не вижу их, но мы принимаем ваши данные и выполняем маневр, чтобы получить обзор, – ответила Чешир. – Вы уведомили Ирексон?

– Только диспетчера, но не сами части. Скажите им укрыться. – Патрик знал, что это было бесполезно. Одна или две бомбы калибром с те, что поразили Эилсон или Форт-Уэйнрайт могли стереть с лица земли весь остров Симия вместе с бомбоубежищами*. – Зиппер, разогревай лазер.

* Бомбы РН-40 имеют калибр 30 килотонн, что в 30 раз больше, чем бомбы, использованные, согласно автору, для ударов по Эилсону и Форт-Уэйнрайт. И, конечно, две 30-кт бомбы никак не могут уничтожить целый остров, но для Брауна это типично

– Все уже разогрето, Босс, – ответил командир экипажа AL-52 «Дракон» майор Фрэнки «Зиппер» Тарантино. Лазер «Дракона» на электронных переходах в действительности не нуждался в «разогреве», как менее совершенные химические или диодные лазеры, но система использовала для питания массивную батарею конденсаторов, заряжавшихся в процессе стрельбы, и чем больше они были заряжены до начала ведения огня, тем больше лазер мог стрелять.

– Это "Два-два" видим цель на удалении четыреста десять. Я насчитал шесть целей, но в первый раз система выдала семь. Возможно, на нас идет большая группа целей.

– Принято, – ответила Маклэнехэн. – Я тоже вижу шесть. Сообщите, когда выйдете на позицию для атаки.

– Принял, – ответил Тарантино. AL-52 покинул район ожидания и направился на северо-запад в сторону приближающихся целей, а затем занял трассу с юга на север на высоте шести тысяч метров. К тому времени неопознанные самолеты ускорились до тысячи ста километров в час и находились менее чем в ста шестидесяти километрах.

– Это "Два-два", к бою готов. Вижу шесть целей, но полагаю, что каждая состоит из нескольких самолетов.

– Атаку разрешаю, – сказал Патрик. – Сбейте ведомого каждой группы, если сможете его выделить.

– Понял, – сказал Тарантино. Он пометил все шесть групп неопознанных самолетов как цели, а затем дал увеличение на ближайшую группу. Бортовой лазер использовал адаптивный зеркальный излучатель чтобы фокусировать излучение на цели, но это также позволяло получить чрезвычайно подробное изображение цели. – Ведущий, есть визуальный контакт, – доложил он. – Похоже, это российские истребители МиГ-23. Каждая группа, похоже, состоит из четырех самолетов плотном построении. Вижу на каждом три больших топливных бака и две свободнопадающие бомбы. Не могу идентифицировать их, но они похожи на наши ядерные В-61.

Патрик проверил данные телескопа AL-52, переданные на дисплей его "суперкабины" по каналу передачи данных.

– Подтверждаю, – сказал он. – Свободнопадающие ядерные бомбы РН-40, единственные, которые сверхзвуковые истребители способны нести на внешней подвеске. Начинай прорежать их, Зиппер.

– Вас понял, сэр. Огонь в небе. – Он нажал кнопку на своем пульте и сказал:

– Атаковать цели.

– Атаковать цели, приказ подтвержден, – ответила система. – Начало атаки, – раздалось несколькими секундами спустя.

В алюминиевую камеру сгорания в хвостовой части AL-52 под компьютерным контролем были поданы гранулы фторида трития, которые начали облучаться несколькими диодными лазерами. Образовавшееся облако газа начало сжиматься и разогреваться еще больше магнитными полями, пока газ не превратился в плазму, высокозаряженную перегретую форму энергии. Энергия плазмы была направлена в лазерный генератор, который произвел мощный световой импульс, усиленный и сфокусированный в длинной коллимационной трубе, идущей через фюзеляж AL-52. Зеркальная установка диаметром метр двадцать сантиметров, управляемая ЛИДАР-ом самолета направила луч в цель, приняв поправки для компенсации атмосферных искажений.

Даже на расстоянии почти ста пятидесяти километров невидимый лазерный луч оказался сфокусирован до размера грейпфрута к тому моменту, как оказался на фюзеляже ведущего российского истребителя-бомбардировщика МиГ-23. Точно наведенный по ЛИДАР-у, луч прожег стальной корпус самолета перед корнем левого крыла. Прежде, чем луч воспламенил топливо и гидравлические трассы под обшивкой, внезапное разрушение конструкции оторвало все левое крыло, сорвав его с фюзеляжа, словно кожуру с банана. Прежде, чем пилот или любой из его ведомых смогли понять, что происходит, ведущий исчез в огромном огненном шаре, врезавшемся в ледяную поверхность Берингова моря долей секунды спустя.

Внезапная потеря ведущего заставила первую группу рассыпаться. Следуя указаниям на случай утраты ведущего, трое ведомых* сошли с курса и начали быстро набирать высоту, дабы убедиться, что ушли от океана, своего погибшего ведущего и любых других самолетов ударной группы. У них не было выхода, кроме как убраться с пути, а затем попытаться визуально или при помощи радаров собраться или нанести удар по отдельности.

* В российских ВВС самолеты летают парами, а не четверками – то есть звено – это два ведущих и два ведомых, а не один ведущий и три ведомых

Остальные три четверки увидели, как первый самолет взорвался и рухнул. Хотя радоваться им было нечему, они запустили средства противодействия, затянули кислородные маски и ремни, изготовившись атаковать любые вражеские средства ПВО – когда второй ведущий МиГ-23 взорвался у них на глазах через несколько секунд после гибели первого, и снова не поступило абсолютно никакого предупреждения.

– "Бобкэт", вижу шесть отдельных самолетов и четыре группы на подходе, – доложил Тарантино. – Только что получил сигнал неисправности от лазера. Я могу сделать еще только два-три выстрела, прежде, чем магнитное поле ослабнет до опасного значения.

– Вас понял, два-два, – ответил Патрик. – Атакую их. Можете сменить позицию, чтобы привлечь бандитов. – Патрик включил лазерную систему обзора, отметил как цель третью группу и, когда она оказалась на удалении девяносто пять километров, скомандовал:

– Атаковать.

– Команда принята, пуск запрещен, – ответила система. Несколькими мгновения спустя, так как Патрик не отменил приказ, система объявила: – Запуск "Анаконды".

Створки переднего бомбоотсека открылись, и первая гиперзвуковая ракета "воздух-воздух" большой дальности AIM-154 "Анаконда" вылетела из бомбоотсека. Ракета пролетела менее тридцати метров вниз, затем сработал твёрдотопливный стартовый ускоритель, направивший ракету вперед и вверх. К тому моменту, как ускоритель отгорел, ракета двигалась на скорости в два раза превышающей звуковую. В этот момент заработал маршевый прямоточный воздушно-реактивный двигатель, разгоняя ракету до скорости, более чем в пять раз превышающей звуковую. Вторая и третья ракета пошли следом с интервалом в несколько секунд.

Первой "Анаконде", летящей на скорости более девяноста километров в минуту, не понадобилось много времени, чтобы достичь цели. За семь секунд до попадания ракета включила собственную активную радиолокационную головку самонаведения – это было для пилотов МиГ-23 первым сигналом о том, что их атаковали.

Третья группа бросилась врассыпную, выбрасывая за собой хвосты дипольных отражателей. Головка самонаведения первой "Анаконды" потеряла цель и ракета перешла на управление лазерной системой "Мегафортресса". Ракета прошла мимо третьей группы МиГ-ов и направилась к одиночной цели. Она исчерпала запас топлива и самоликвидировалась в нескольких десятках метров от нее, однако успела вызвать страх и смятение у всех остальных пилотов.

Вторая и третья "Анаконды" не промахнулись. Они сбили два атакующих самолета один за другим, когда те начали заход на сброс бомб.

– Сбил двоих, – объявил Патрик. – Вижу три большие группы и... черт, по меньшей мере пятнадцать или двадцать одиночных целей, выстраивающихся для захода на бомбометание. У меня осталось девять "Анаконд".

В этот момент он услышал на командной частоте:

– Время сваливать, сэр!

Патрик вгляделся в дисплей "суперкабины" – и его глаза резко расширились, так как системы классифицировали ракеты, приближающиеся сзади.

– Тень, влево на один пять ноль, живо! – Скомандовал он.

О'Ди без колебаний бросила ЕВ-52 в жесткий вираж влево, выставив РУДы на полную бесфорсажную тяну и одновременно сдерживая тянущее усилие и выжав до упора рули направления, чтобы уменьшить радиус виража. Она услышала, как одного из шести пассажиров на верхней палубе вырвало, и понадеялось что тот, черт его дери, не забыл про мешок. Только завершив маневр, она спросила: – Что случило, генерал?

– Запущен "Ланселот", – без затей сказал Патрик.

– Вас поняла, – ответила О'Ди. Это было все, что ей нужно было услышать.

В ста шестидесяти километрах позади группы модифицированных В-52 Патрика следовала вторая группа, состоящая из трех модифицированных В-1В, известных как "Вампиры". Направляемые бригадным генералом Ребеккой Фёрнесс с базы Баттл-Маунитин, ЕВ-1С "Вампир" представляли собой "Летающие линкоры" следующего поколения, созданные для применения широкой номенклатуры средств поражения большой дальности.

Основным вооружением "Вампиров" были АВМ-3 "Ланселот", противоракета воздушного старта, разработанная в качестве временной меры для противоракетной обороны, пока самолеты с лазерными установками не будут доведены до совершенства. АВМ-3, фактически, представляли из себя ракету "Патриот" воздушного старта, для которой бомбардировщик выступал в качестве первой ступени. Управляемая по лазерному радару "Вампира" и собственной радиолокационной головке самонаведения на заключительном этапе полета, она имела дальность триста тридцать километров и могла атаковать цели даже на низкой орбите.

Но сама ракета "Ланселот" была лишь частью этой эффективной системы: основа ее разрушительной мощи заключалась в плазменной боеголовке. Вместо обычной осколочно-фугасной или ядерной, боеголовка "Ланселота" создавала облако плазмы, мгновенно превращавшее в плазму любой объект в зоне поражения, просто испаряя его. Даже при том, что размер плазменного облака был ограничен в атмосфере – боеголовка предназначалась для использования в космосе, где облако плазмы достигало много сотен метров в диаметре, и его форма могла даже задаваться системами управления – зона поражения в атмосфере все равно составляла сотни метров.

И когда она взорвалась прямо среди четырех атакующих МиГ-23, все четыре истребителя-бомбардировщика просто исчезли.

– Боже мой, – выдохнул Патрик. Он уже видел срабатывание плазменных боеголовок много раз – он же в первый раз осуществил испытательный пуск ракеты с такой боеголовкой над Тихим океаном – но они так и не переставали поражать его. Это было абсолютно грозное оружие. Плазма поглотила не только четверку МиГ-ов, но и несколько одиночных машин. – Вижу две группы и восемь отставших.

– Продолжайте движение на юг, сэр, – сказала Ребекка Фёрнесс. В этот же момент Патрик увидел, как еще одна ракета "Ланселот" пошла на север, в сторону российских самолетов. Вторая ракета дала сбой и не взорвалась, но еще одна, выпущенная одним из ее ведомых, уничтожила еще одну группу целей. К этому моменту шестая группа МиГ-23 и все оставшиеся одиночные самолеты направились на запад, в сторону военно-морской базы Петропавловск на Камчатке, предположительной точке сбора.

– Хорошая работа, Ребекка, – сообщил Патрик. – Похоже, они бегут.

– Спасибо, босс, – ответила она. – Мы прикроем вас, пока вы будете садиться для перевооружения.

– Я посажу "Дракона", чтобы осмотрели лазер, – сказал Патрик. – Но мы не будем садиться. Я намерен выполнить дозаправку в воздухе и продолжать полет.

– Но вы сами приказали садиться, босс.

– И был намерен это сделать – пока Грызлов не попытался подло напасть на Ирексон, – сказал Патрик. – Задание отменяется. Я намерен дать Грызлову бой и заставить его сесть за стол переговоров – со стволом, направленным прямо ему в лицо.

* * *

Рязанский запасной пункт управления вооруженными силами, Российская Федерация

Вскоре после этого

* * *

Президент Анатолий Грызлов, сидящий на возвышении позади начальника генерального штаба Николая Степашина и его старших помощников, сразу понял, что что-то случилось. Штабные офицеры, слушавшие сообщения через гарнитуры, сразу напряглись, и начали украдкой поглядывать на Степашина и отворачиваясь прежде, чем он успевал обратить на них внимание. Техники, делавшие пометки на доске, замерли, с тоской глядя на отметки, а затем отошли от нее, словно не зная, что им делать.