Текст книги "Дэйл Браун - План Атаки (СИ)"

Автор книги: Алексей Заревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

* В СССР имелось только 12 БРЖК

Договор о сокращении наступательных вооружений СНВ-2, заключенный между Соединенными Штатами и Россией предполагал ликвидацию железнодорожных комплексов SS-24 и «Миротворец», а также оставлял только одну боеголовку на ракетах с разделяющимися головными частями. Соединенные штаты уничтожили последнюю ракету «Миротворец» в 2002 году и уничтожили шахты под ее, русские должны были переоснастить ракетами SS-24 шахты от старых SS-18 и оставить на них только одну боеголовку.

– Очевидно, что русские нарушили договор СНВ-2*, – подытожил Таггер. – Я полагаю, они могут располагать двенадцатью SS-24.

* Договор СНВ-2 был ратифицирован парламентами РФ и США, но так и не вступил в силу. В ответ на выход 14 июня 2002 года США из договора по ПРО от 1972 года Россия отказалась ратифицировать СНВ II

– Дэйв?

– SS-24 представляют наибольшую угрозу, – сказал Люгер. – Они имеют самую большую дальность, несут больше всего боезарядов и наиболее точны из всего, что есть у русских*. – Он снова сел на свое место и покачал головой. – Не получиться, Мак, – сказал он. – Они выдвинули SS-24 прежде, чем мы узнали об их существовании, и теперь, я полагаю, шансов у нас нет. Даже если мы поднимем все оставшиеся у ВВС бомбардировщики, мы не сможем вот просто так перебросить их за шестнадцать тысяч километров и атаковать все эти места сразу. Некоторые точно уйдут.

* Дальности любых российских МБР достаточно для поражения любой цели на территории США. Р-36 несет также десять боеголовок, но намного большей мощности (750 кт против 300 на РТ-23, и имеет большую дальность)

Патрик помолчал несколько секунд, и повернулся к Люгеру.

– Я знаю про наши самолеты, – сказал он. – Мне нужны Ребекка, Дарен, Хэл и весь персонал, чтобы составить некоторые планы, но я думаю, что знаю, как нам это сделать. Я должен переговорить с генералом Венти примерно через час. – Он кивнул Тревору Гриффину в знак благодарности и спросил: – Таггер, у вас что-то еще?

– Конечно, – сказал Гриффин как ни в чем не бывало. Его лицо озарила лукавая мальчишеская улыбка. – Хотите узнать, где сейчас Анатолий Грызлов?

– Что? Вы знаете, где сейчас Грызлов?

– Разведывательное управление ВВС регулярно мониторит все командные посты и радиообмен и передачу данных между сорока семью командными центрами по всей России, – сказал Таггер. – Грызлов коварен. Он поднял две группы летающих командных постов перед нанесением удара, выдавая множество запутанных и противоречивых сообщений, что может рассматриваться как своего рода диверсия. Но я думаю, что мы точно определили его местонахождение: Рязань, подземный военных объект поблизости от закрытой военной базы примерно в двухстах тридцати километрах к юго-востоку от Москвы. Вскоре после того, как база была закрыта, мы отметили значительные работы в Окском заповеднике, прилегающем к старой военной базе. Мы видели много отвалов грунта, но не видели никаких сооружений, так что мы подозревали, что русские ведут строительство подземного хранилища боеприпасов, либо командного центра. Грызлов также находится в Рязанской области.

– Мы уверены, что он там?

– Настолько, насколько это возможно, босс.

– Это означает...?

– Шестьдесят процентов точно, – пожал плечами Таггер.

Патрик кивнул, благодаря Гриффина за честность.

– Спасибо за сведения, Таггер, – сказал он. – Давайте сконцентрируемся на том, чтобы уничтожить эти ракеты, а затем, возможно, мы получим шанс грохнуть самого генерала. Но я хочу, чтобы вы обнаружили эти ракеты – в особенности SS-24.

* * *

Национальный летающий оперативный центр Е-4В

несколько часов спустя

* * *

– Маклэнехэн на закрытом канале, сэр, – сказал генерал Ричард Венти министру обороны Роберту Гоффу. Они оба были членами Объединенного комитета начальников штабов или их уполномоченными представителями – все начальники штабов не успели добраться до ЛКП перед его вылетом из Вашингтона.

– Ох, елки зеленые! – Воскликнул Гофф. – Какого черта ему надо? Где он?

– В Баттл-Маунтин, сэр.

– Я должен был догадаться, – сказал Гофф. Он устало помассировал виски, но кивнул. Венти дал знак технику, и через несколько мгновений на мониторе появился Патрик Маклэнехэн в летном костюме. Гофф узнал также большинство окружавших его офицеров: Дэйвид Люгер, новый командующий бывшим подразделением Маклэнехэна, Ребекка Фёрнесс, командир крыла высокотехнологичных бомбардировщиков с авиабазы Резерва ВВС Баттл-Маунтин, ее начальник оперативного отдела Дарен Мэйс, а также бывший командир эскадрильи Фёрнесс, ныне командир модифицированных В-52 Нэнси Чешир.

– Рад видеть вас живым и здоровым, генерал, – сказал Гофф.

– Это верно, сэр, – ответил Патрик.

– Я также заметил вас в летном костюме. Надеюсь, это просто ради удобства, генерал. Я полагаю, вы не имеете допуска к полетам в ожидании трибунала.

Ребекка Фёрнесс посмотрела на Маклэнехэна с некоторым удивлением – очевидно, она не знала о таком развитии событий.

– Я поднимусь в воздух, только если мне будет дан приказ, сэр, – ответил Маклэнехэн.

– Это хорошо, – сухо сказал Гофф. – У меня мало времени, генерал. Что у вас на уме?

– По приказу генерала Люгера наши ударные самолеты и самолеты поддержки были выведены в районы рассредоточения над Западным побережьем до того момента, как мы определим цели русских, – ответил Патрик. – У нас есть в общей сложности восемь ударных самолетов и шесть самолетов обеспечения в воздухе, а также ещё пять ударных и два самолета обеспечения на земле, готовых к бою.

– Хорошие новости, генерал, – сказал Гофф. – Потому что на данный момент это треть оставшейся у США стратегической авиации.

На лицах Люгера и Фёрнесс вспыхнуло выражение удивления, но Патрик был непоколебим и стоичен, как никогда.

– Мы также рассчитываем на два В-2А, два В-52Н и четыре В-1В, уцелевших при ударах по базам Уайтмен, Майнот и Эллсуорт.

– Как вы узнали о них так быстро, генерал? Даже у меня еще нет этой информации.

– Воздушная Боевая Группа постоянно отслеживает все военное воздушное движение, сэр, в особенности бомбардировщики и заправщики, – сказал Дэйв Люгер. – Мы знаем, где находится каждый самолет, даже если он не в воздухе – в реальности, мы отслеживаем, где находится каждая часть каждого самолета, вплоть до шин. Потому что берем много оборудования с неисправных самолетов.

– Впечатляет, – пробормотал Гофф. – Итак, какова цель вашего звонка, генерал Маклэнехэн?

– Сэр, я готов принять командование восьмой воздушной армией и начать контратаку против Российской Федерации, – сказал Патрик.

– Я не в настроении для юмора, Маклэнехэн, – сказал Гофф. – Я уже отобрал офицеров, которые заменят погибших при этом ударе. К тому же, вы не являетесь ничьим заместителем, чтобы принимать командование чем бы то ни было.

– На самом деле... Это не так, сэр, – сказал генерал Венти.

– О чем это вы, генерал?

– Сэр, Патрик Маклэнехэн старший командир крыла Разведывательного управления ВВС, – пояснил Венти. – После гибели генерала Хаузера он должен принять командование разведуправлением ВВС...

– Что?!

– ...Что также делает его заместителем начальника нескольких подразделений и управлений по разведывательным вопросом, в том числе Боевого Командования ВВС, Космического командования ВВС и Стратегического Командования США, в том числе по информации Совета Национальной безопасности, Объединенного комитета начальников штабов и Белого Дома.

– Если только я не скажу нет! – Отрезал Гофф. – Я назначу на эту должность кого угодно другого – особенно того, кого не собирается судить военный трибунал!

– Также, как командир Разведывательного управления ВВС, генерал Маклэнехэн является заместителем командующего Восьмой воздушной армией по разведывательным вопросам, – продолжил Венти. – Так как у генерала Самсона не было заместителя, командование должен принять старший по званию офицер.

– Маклэнехэн.

– Так точно, сэр. И как командир 8-й воздушной армии, Маклэнехэн становится заместителем командующего бомбардировочной авиации Стратегического командования США.

– Минуту – ты говоришь, что Маклэнехэн становится советником командующего СТРАТКОМ по бомбардировочной авиации? Точнее того, что от нее осталось? – Спросил адмирал Эндоуэр. – При всем уважении сэр, вы не можете допустить этого. Никто в ВМФ не доверяет Маклэнехэну. Сэр, Маклэнехэн последний человек, которого вы можете выбрать представителем ВВС или бомбардировочной авиации в СТАРТКОМ.

Гофф был ошеломлен – но ненадолго. Он задумался на мгновение, и махнул Эндоуэру рукой.

– Я не верю ему, адмирал. Но он видел признаки этого конфликта и предсказал его заранее с пугающей точностью. – Он сделал паузу и повернулся к генералу Венти. – Дик, вы знаете, что я могу обломать все эти фокусы с цепочками командования. Что вы думаете?

– Технически, Маклэнехэн должен принять командование в силу своего звания, но генерал Золтрейн имеет больше боевого и штабного опыта, а также лучше знает наши силы, – признал Венти. – Чарли Золтрейн определенно будет лучшим выбором. Мы на войне, сэр, и нам нужен человек с настоящим боевым опытом, чтобы взять командование стратегической авиацией.

Гофф на мгновение задумался и кивнул.

– Согласен. Дик, прикажите генералу Казнеру приказать Золтрейну принять командование восьмой воздушной армией и обеспечьте связь с ним в режиме видеоконференции как можно скорее, – сказал Гофф. – Ему придется реорганизовывать штабы и подразделения на лету. Также пускай Казнер прикажет полковнику Гриффину принять командование Разведывательным управлением ВВС и попросите его подготовить доклад для руководства страны по видеоконференции.

– Сэр, у меня есть возможность сократить или, возможно, даже нейтрализовать российские стратегические ядерные силы, угрожающие Северной Америке*, – вставил Маклэнехэн. Роберт Гофф сделал паузу и сглотнул, но уже собирался сказать доводить свои соображения по положенной цепочке командования, когда Маклэнехэн продолжил. – Я могу начать его исполнение в течение тридцати шести часов – и я могу сделать это без применения ядерного оружия.

* Немного неясно, каким образом даже предельно сказочное успешное уничтожение 9 самолетами российских СЯС в Сибири нейтрализует российские ракеты на Урале (Нижний Тагил), в Поволжье (Тейково) и Козельске, не говоря уже о стратегической авиации и подводных лодках

– Я хочу быть с вами абсолютно честен, Маклэнехэн. Никто, включая меня, вам не доверяет, – серьезно сказал Роберт Гофф, игнорируя его слова. – Вы, конечно, уже поставили рекорд: сколько раз офицер может быть понижен в звании, должности, отстранен, обвинен в неподчинении, отказе выполнять приказ, а также вести себя недостойным образом. Я думаю, вы в свои молодые годы сумели даже отобрать у Брэдли Джеймса Эллиота гордое звание самой большой занозы в заднице в истории США.

– Сэр, я не прошу командной должности – пускай Золтрейн и Гриффин делают то, в чем разбираются лучше меня, – сказал Патрик. – Но отправьте меня обратно "в поле", где мне и место – во главе Воздушной Боевой группы.

– Зачем мне делать это, генерал? – Спросил Гофф.

– Сэр, ни генерал Золтрейн, ни два выживших командира авиакрыльев не имеют никакого опыта использования "Мегафортрессов", базирующихся здесь, в Баттл-Маунтин. Генералы Фёрнесс и Люгер, я, а также полковники Мэйс и Чешир единственные, способные использовать наши вооружения. В другой стороны, у всех из нас есть опыт применения в бою В-52, В-1 и В-2.

– Маклэнехэн, у меня нет времени. Изложите все в письменном виде, и передайте...

– Сэр, – сказал генерал Венти с твердостью, удивившей министра обороны. Он отвернулся от камеры, обращаясь к Гоффу персонально, насколько это было возможно притом, что их видели остальные. – Чтобы вы не думали о Патрике Маклэнехэне, я хотел бы напомнить вам, что он точно предсказал случившееся, – сказал Венти. – Он увидел признаки этого и не побоялся сделать тот звонок. Мы все видели одно и то же, но не смогли поверить в то, что это случиться.

– И что же, генерал?

– По крайней мере, Маклэнехэн заслуживает, чтобы его выслушали, – сказал Венти. – Мы угрожали отправить его в тюрьму – и я не осудил бы его, если бы он пошел домой, собрал семью и сбежал бы на озеро Тахо. Но он этого не сделал. Он отправился в Баттл-Маунтин, надел летный костюм и начал составлять план действий в этой чрезвычайной ситуации.

Гофф подумал, что Венти был прав, но был не готов признать этого. Он повернулся к начальнику штаба ВМФ.

– Адмирал Эндоуэр?

– Я уже озвучил свое мнение, сэр – Маклэнехэн является проблемой уже потому, что носит военную форму, не говоря о том, чтобы вести боевое подразделение в бой, – ответил Эндоуэр. – Сэр, дайте мне несколько дней, и я представлю вам план совместной операции...

– Скольким целям в России флот сможет угрожать без применения ядерного оружия, адмирал? – Спросил Гофф. – Паре сотен? Паре десятков – ради того, чтобы корабли могли держаться на безопасном расстоянии в несколько сот километров от побережья? А сколько, по вашему, времени у нас есть?

– У нас есть столько времени, сколько нам нужно, сэр, и мы уверены, что его более чем достаточно, чтобы рассмотреть иные варианты, кроме отправки в бой Патрика Маклэнехэна. И я чертовски хорошо знаю, что ВМФ США может угрожать гораздо большему числе целей, чем одно подразделение Резерва ВВС. И если будет необходим ядерный удар, ВМФ сможет его нанести – а Маклэнехэн нет.

– Сэр, самолеты с Баттл-Маунтин, "Мегафортрессы" являются одними из наших самых передовых самолетов, – продолжил Венти. – Они предназначены для подавления ПВО противника и противоракетной обороны, но имеют также значительные ударные возможности с применением оружия без входа в зону действия ПВО противника. Хотя это не действующее подразделение, а самолеты числятся экспериментальными, Воздушная Боевая группа Маклэнехэна и 111-е ударное авиакрыло Фёрнесс ВВС Национальной Гвардии Невады зарекомендовало себя в бою много раз, от Объединения Корее до Ливии, Средней Азии и России. – Он пожал плечами и добавил: – Никто в ВВС, кроме генерала Террилла Самсона не знает о них многого, а Самсон, судя по всему, один из погибших на базе Оффатт.

Гофф покачал головой. Он ожидал, что Венти, генерал ВВС, станет поддерживать синих кителей – своих коллег. Большая часть председателей Объединенного комитета начальников штабов имела явную предрасположенность к собственным родам вооруженных сил.

– И я должен забыть о его наклонности плевать на указания и замыкать цепочку командования на себя? – Спросил Гофф, раздраженно протирая глаза. – Ричард, Маклэнехэн хороший человек, но я не могу доверять ему. Самое правильное для него определение – обезьяна с гранатой. Президент не доверяет ему. Даже Грызлов хочет его голову на блюде. С какой стати я должен позволить ему вновь надеть форму? Черт возьми, генерал, я более чем уверен, что мы не должны позволить ему вернуться в Баттл-Маунтин, получив доступ ко всем этим супертехнологичным самолетам и оружию – потому что один Бог знает, что он может сделать или что делает прямо сейчас!

Венти набрал воздуха, изготовившись спорить – но не смог. Он понял, что согласно кивает.

– Сэр, учтите по крайней мере, одно: Золтрейну или Гриффину потребуется несколько часов, чтобы прибыть и ознакомиться с обстановкой – у них не будет готовых планов, пока они не соберут собственные штабы и не достанут все пакеты с полок. Пока у нас нет оценки состояния МБР и бомбардировочной авиации, единственной нашим ядерным средством остаются подводные лодки. Подлодки будут на позициях задолго до того, как у нас будет план, и русские знают это.

– И?

– Что бы русские не собирались делать дальше, они сделают это до того, как бомбовозы достигнут рубежа атаки, – сказао Венти. – Базы подводных лодок в штате Вашингтон и Джорджии, оставшиеся базы бомбардировщиков, Европа, НАТО, Вашингтон – все будет в опасности – надеюсь, вы не верите, что русские действительно остановятся?

Глаза Гоффа расширились.

– Вы полагаете, что это прелюдия к полномасштабному удару?

– Я не знаю, сэр, но сейчас мы в обороне, пока подводные лодки не выйдут на позиции, – сказал Венти. – У русских сейчас полное преимущество. Мы не можем сделать ничего, где бы они не намеревались двигаться дальше. Может потребоваться несколько дней или недель, чтобы организовать ответ на море или силами специального назначения, и недели или месяцы на наземное наступление. – Он сделал глубокий вдох. – Я вижу два варианта, сэр: принять план Маклэнехэна или ударить с подводных лодок через сорок восемь часов.

– Ядерный удар? – Спросил Гофф.

Венти кивнул.

– Я не думаю, что президент на это пойдет, – сказал он. – А вы, сэр?

Ответом Гоффа стало молчание.

– Тогда я рекомендую выслушать Маклэнехэна.

* * *

150 километров к северо-востоку от острова Симия, Аляска

В это же время

* * *

– Экипаж, заход на пуск, – сообщил штурман-бомбардир ведущего Ту-160 "Блэкджек". – Проходим контрольную точку, готовность к выравниванию. Радар... Включен.

Бомбардир включил радиоприцел, уже настроенный на соответствующий диапазон, дальность и угол – и увидел то, что ожидал увидеть: американский остров Симия, почти в самом конце Алеутской гряды. Эта маленькая скала посреди океана была одним из самых важных американских форпостов. Находящийся там радар «Кобра Дэйн» мог регистрировать каждый российский испытательный пуск ракеты наземного или морского базирования в Тихоокеанском регионе средствами технической разведки, а пост радиоперехвата мог собирать переговоры российских или китайских военных баз за половину мира. Это была также узловая точка новой и весьма незаконной американской системы противоракетной обороны.

Впрочем, его не станет. Прямо сейчас.

Несмотря на то, что первые удары по американским базам на Аляске они нанесли уже несколько часов назад, много времени занял полет над Беринговым морем к позиции для нанесения удара по последней, но не менее важной цели. Кроме того, это был легкий маршрут к точке встречи с заправщиками, действующими из Якутска, а затем домой.

Указанная на радарном прицеле точка находилась менее чем в ста метрах от цели – собственно, антенны "Кобра Дейн", так что бомбардир ввел поправку, увеличил изображение, чтобы убедиться, что координаты были верны – северный угол антенного массива – проверил координаты и нажал кнопку ввода. Приняв точные координаты в сочетании с коррекцией по ГЛОНАСС, навигационная система Ту-160 выдала коррекцию курса. Через тридцать секунд навигационная система загрузила данные по курсу, скорости и положению в системы наведения четырех ракет Х-15 с ядерными боевыми частями, оставшимися в переднем бомбоотсеке,

– Поправки введены, – сообщил он. – Готовность к маневру на ПВП. Тридцать влево через десять секунд... Сейчас! – Пилот отдал команду автопилоту выполнить маневр на предстартовое введение программы, как бы тренируя инерциальную навигационную систему, позволяя ей принять некоторые показатели скорости для точной настройки. – Держать курс двадцать секунд... Хорошо, теперь вправо и в набор. Держать курс. Три минуты до зоны пуска. Маневра на ПВП выполнен, все ракеты готовы к пуску, надежность высокая.

Ту-160 двигались на скорости тысяча километров в час на высоте ста метров над Беринговым морем. Их курс пройдет примерно в ста километрах севернее Симии, вне пределах досягаемости американских зенитных ракет "Пэтриот", которые, возможно, были там размещены. Американская военно-морская база на острове Адак была закрыта уже несколько лет, но не было никакого смысла рисковать, к тому же, у них было достаточно топлива, чтобы добраться до точки встречи с заправщиками или до первого запасного аэродрома, если не удастся произвести дозаправку в воздухе. Они совершали тренировочные полеты, которые были в два раза длиннее и во много раз более сложны. Но было странно, что американцы не располагали оборонительными вооружениями вокруг своих собственных баз. Очевидно, они считали себя неуязвимыми – даже здесь, в конце Алеутской гряды, в два раза ближе к России, чем к Джуно, столице Аляски.

В этот день в России поняли, насколько они были неправы в отношении американец. Америка не была непобедима. За все два часа, проведенные над Аляской, они обнаружили только два американских истребителя, истребителя, которые оказались прямо перед ними, но не обнаружили их вообще. Конечно, электромагнитные импульсы, порожденные множеством ядерных взрывов по всему Фэйрбэнксу, значительно ухудшили работу из радаров. Но над Аляской было только два истребителя? Неужели американцы не испытывали никакой любви и уважения к своему сорок девятому штату? Они так мало думали об этом огромном, красивом, богатом полезными ископаемыми регионе так мало, что не решили защищать его всеми силами, имевшимися в их распоряжении? Заход ни Симию был еще проще – американцы даже не пытались их искать. Могли ли они на самом деле быть полностью дезорганизованы?

Штурман-бомбардир несколько раз проверил океан радаром, ища признаки американских военных кораблей. Ничего прямо перед ними, за исключением нескольких небольших возможно, рыболовных или патрульных судов, ничего, способного нести зенитных средств, способных представлять угрозу для Ту-160.

– Я ведущий, видите наземную цель одиннадцать, удаление пятьдесят? – Вышел на связь бомбардир.

– Вижу его, – ответил штурман-бомбардир второго Ту-160. – Менее двадцати пяти метров, я думаю. Похож на траулер. Угрозы не представляет.

– Все равно держимся в стороне, – ответил бомбардир ведущего, но не изменил курса. Цель была не менее чем в пяти километрах к северу от точки пуска – вне пределов досягаемости "Стингера" или любого другого ПЗРК, в любом случае представлявшего для Ту-160 весьма символическую угрозу. – Две минуты до зоны пуска.

– Принял. Фиксирую обзорные радары, на сопровождение нет.

– РЭБ, – вызвал пилот оператора средств РЭБ. – Проверь.

– Радары в обзорном режиме, – ответил оператор РЭБ ведущего Ту-160, после двойной проверки. – Е-диапазон, радар контроля воздушного движения на Симии, фазированый сигнал Х-диапазона – это радар "Кобра Дэйн", а также сигнал F-диапазона вне острова – вероятно, поисковый радар траулера. Работы высотомеров не фиксирую.

– Минута до зоны пуска.

В голосе пилота послышались нотки тревоги.

– Где этот траулер?

– Направление одиннадцать, удаление тридцать два.

– И он нас подсвечивает?

– Работает только обзорный, – ответил оператор РЭБ.

– Он может нас заметить?

– Возможно.

– Тогда нужно обойти его, – сказал пилот. – Штурман, курс.

– Мы менее чем в сорока секундах до зоны пуска. Коррекция курса может сбить наведение. Держите курс.

– Если траулер включит высотомер, уничтожить его, – приказал пилот.

– Ракетой с килотонной ядерной боеголовкой? Вы хотите грохнуть рыболовецкий траулер ядерной ракетой за десять миллионов рублей?

– Второму цель траулер, у него все равно четыре ракеты лишние. Это приказ.

– Принял, – ответил на канале связи между самолётами бомбардир второго. Он переключил радиолокационный прицел на отраженный сигнал, нажал кнопку, включая режим целеуказания, подождал тридцать секунд, в течение которых перекрестье прицела уходило прочь, а затем навел его на цель. Система управления огнем автоматически учла скорость траулера – менее десяти узлов – и выдала координаты точки, где тот окажется через очень малое время, нужное ракете на полет дол цели.

Не то, чтобы это имело принципиальное значение: килотонная ядерная боеголовка создаст в океане "дыру" в восемь кубических километров, в которую в считанные секунды хлынут миллионы тонн морской воды, разнеся в пыль все, что уцелеет при взрыве. Ракета могла уничтожить маленький траулер, взорвавшись в нескольких километрах от него.

– Готовность к пуску, – объявил бомбардир ведущего. – Отсчет начат... Люки открыты... Ракета номер один пошла, поворот держателя... Ракета номер два пошла. Створки закрываются, ракеты выпущены.

На такой дальности до поражения цели первой ракетой оставалось чуть больше минуты. – Закрыть шторки, – скомандовал пилот. – Они убедились, что покрытые серебром и свинцом шторки, предназначенные для защиты от ослепления при вспышке, были опущены и надежно закреплены. – Экипаж, надеть очки, опустить щитки, внутреннее освещение на полную яркость, – тусклое внутреннее освещение набрало полную яркость, чтобы они могли видеть приборы сквозь средства защиты зрения, а зрачки сузились настолько, насколько это было возможно. – Автопилот отключен, набираю тысячу. Приготовиться к...

В этот момент раздался голос бомбардира:

– Первая ракета потеряна, вторая идет к цели... Тридцать секунд до удара, двадцать... Приготовится к ударной волне... Десять... Черт, потеряна вторая ракета...Ударная волна... – Ничего не последовала. – Готовность к ударной волне от обеих...

– Бомбардир, что случилось? – Спросил пилот.

– Не знаю, потерян контакт с обеими ракетами... Ударная волна! – Ничего. – Взрыва нет. Не понимаю, что случилось. Ракеты шли к цели прямо перед взрывом, но взрыва не было.

Пилот начал стягивать анти-ослепительные шторки со стекла. – Хочу проверить ,если ли гриб или признаки взрыва. Второй, береги глаза. – Пилот осторожно поднял шторку на несколько сантиметров. Никаких признаков ядерного взрыва. – Ничего! Как это могло случиться?

– Мне выпустить по Симии две оставшиеся ракеты?

– Мы должны сохранить две последние ракеты для целей, с которыми столкнемся на пути назад, – напомнил ему пилот. – А также сохранить неизрасходованные ракеты на случай непредвиденных обстоятельств. – Однако, Симия была очень важной целью, подумал он. – У нас есть ведомый, который может отменить удар по своей цели и выпустить две ракеты по Симии, тогда у обоих бортов останется по две ракеты. Это лучше, чем один с четырьмя ракетами и один без ничего.

– Понял тебя. Второй, это ведущий, атаковать Симию двумя. Наши ракеты дали сбой.

– Вас понял, переходу в строй левого эшелона, – так как ракеты должны были идти на юг, второй "Блэкджек" занял позицию слева от ведущего и приготовился запустить две Х-15 по Симии.

– Zagavn"at! – Выругался пилот. – В чем мы могли так накосячить?

– Мы все сделали правильно, – ответил бомбардир. – Не знаю. Возможно, электроника не выдержала слишком долгого полета на малой высоте. Возможно, был сбой взрывателей.

– Системы ПВО на Симии?

– Ничего, – уверенно заявил оператор РЭБ.

– И даже если бы так, даже "Пэтриотам" было бы трудно перехватить Х-15, – сказал оператор вооружения. – Они летят быстрее и ниже, чем...

– Uyobyvay! – Внезапно выругался второй пилот. – Какого черта это было?*

* Какого черта это слово приобрело такое значение – хороший вопрос.

Пилот тоже увидел это – желто-голубой луч, пронесшийся мимо лобового стекла со скоростью луча света, за исключением того, что оставил после себя белый, насыщенный водяными парами след.

– Это что, зенитная ракета?

– Не фиксирую работы высотомеров или радаров в режиме наведения, – сразу ответил оператор РЭБ. – Экран чист, не считая обзорного радара надводной цели, направление одиннадцать, удаление десять.

– Траулер нас подсвечивает?

– Это не радар ЗРК, это просто...

В этот момент они услышали громовое БАХ!, заставившее задрожать весь самолет – очень резко, словно неожиданная турбулентность посреди ясного неба.

– Экипаж, доклад! – Скомандовал пилот, натягивая на лицо кислородную маску. – Все на кислород!

– Ударное, зеленые горят.

– Оборонительное, зеленые горят.

– Второй пилот, зеле... Стоп, падение давление во втором фюзеляжном баке, – доложил второй пилот, считывая показания приборов. – Давление упало до десяти килопаскалей... Уровень топлива падает. Начинаю перекачку в основной фюзеляжный и главный крыльевой баки.

– Повреждения?

– Никак нет, но давление в топливоной...

В этот момент раздался еще один оглушительный удар. Воздух в кабине мгновенно затянуло, словно из ниоткуда образовался густой туман. Пилот услышал, как его дыхание стало звучать похоже на собачий лай.

– Что это было?! Проверка! Доклад!

– Господи! – Закричал оператор РЭБ. – О, господи!

– Что такое? Доклад!

– Игорь, бомбардир.... Боже, в него попало... Господи, все его тело взорвалось! – Кричал оператор РЭБ по ВПУ. – Я услышал второй удар, посмотрел, и... О, господи, его пополам разорвало! Что-то ударило в нижнюю часть кабины и разорвало Игоря на куски!

– Второй?

– Взрывная декомпрессия, два генератора переменного тока отключились, ощущаю вибрацию фюзеляжа, – ответил второй пилот.

– Самолет мой, – сказал пилот. – Ухожу на север. – Он переключил гарнитуру. – Второй, это ведущий, похоже, нас достали зенитным огнем. Начинаю маневр уклонения на север.

– Ведущий, мы в тридцати секундах от зоны пуска, – ответил пилот второго "Блэкджека". – Угроз не наблюдаем. Остаемся на курсе и выходим в точку встречи после...

В эфире стало тихо.

Пилот подался вперед в кресле, чтобы посмотреть влево настолько, насколько мог – и увидел, как второй "Блэкджек" опрокинулся хвостом вперед. Пламя охватило бомбоотсек, горящие крылья начали разваливаться. – Твою мать, второй сбит! – Крикнул он. – Он горит! – И дернул ручку управления вправо. – Уходим!

* * *

– Он разворачивается, Топ – не дай ему уйти, – радировал Хэл Бриггс.

– Вижу, сэр, – сказал мастер-сержант Крис Уолл. Он стоял на крыше реактивного конвертоплана MV-32 "Пэйв Дашер", покачивающегося на волках Берингова моря в девяноста километрах к северу от острова Симия. Уолл, вместе с еще одним спецназовцем в броне "Железный дровосек" и еще восемь в передовой обычной броне находились в грузовом отсеке конвертоплана, мчавшегося над Беринговым морем к точке, где, по их расчетам, они могли перехватить российские ударные самолеты, возвращающиеся с Аляски для удара по Симии. Затем MV-32 развернул аварийные спасательные плоты, напоминающие один гигантский плот, окружающий всю нижнюю часть самолета, и опустился на поверхность Берингова моря.

Уолл четко отслеживал цель в электронном визоре брони "Железный дровосек", показывающий, как российский бомбардировщик "Блэкджек" заложил крутой левый доворот. На дисплее также появилась отметка, указывающая расчетную точку встречи с целью гиперзвуковых электромагнитных снарядов рельсовой пушки. Экзоскелет с микрогидравлическими приводами, встроенный в силовую броню "Железный дровосек" позволял ему легко следить за бомбардировщиком, держа в руках оружие массой двадцать шесть килограммов. Он навел оружие на радарное изображение бомбардировщика, такое же четкое, как обычный солдат в прицеле основного боевого танка "Абрамс".

– Выстрел, пять! – сказал он и нажал на спуск. Электромагнитный импульс отправил аэродинамический снаряд из обедненного урана массой три килограмма на скорости свыше шести тысяч метров в секунду. Тепло, выделяемое при движении снаряда в атмосфере, превратило его в сине-желтую струю раскаленного металла, но воздушный поток, возникающий при движении на гиперзвуковой скорости, удерживал комок единым целым, оставляя за снарядом длинный след горячего пара. От удара в "Блэкджек" поток расплавленного урана охлаждался и тормозился. Удар привел к тому, что снаряд распался, ударив по фюзеляжу тысячами красных гранул раскаленного урана, словно огромный заряд дроби.