Текст книги "Дэйл Браун - План Атаки (СИ)"
Автор книги: Алексей Заревич
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Вопросов больше не было – это был враг. Ей хотелось как можно скорее сообщить ведомому или "девятнадцатому" об остальных "богги", опасаясь, что на всех них тоже могут оказаться пушечные установки, но помехи были слишком сильны. Но, как бы то ни было, конкретно этому было не уйти.
Но когда она собиралась произвести первый пуск, очки ночного видения засветила ослепительная вспышка около "Бандита". Это был пуск ракеты – но огромной, в сотни раз большей, чем любая ракета "воздух-воздух". Хвост огня был больше пятидесяти метро длиной. Ракета пролетела прямо милю или две, а затем резко пошла вверх. Несколькими мгновениями спустя налетел оглушительный грохот, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Ракета набрала скорость и исчезла в мгновение ока. Боже мой, подумала Форман, он произвел пуск в сторону Канады. Для крылатых эти ракеты были слишком быстры. Они были похожи... похожи на...
На аэробаллистические ракеты воздушного старта.
Увидев индикатор готовности к пуску, Келли запустила "Сайдуаиндер". Несколькими секундами спустя бомбардировщик выпустил еще одну ракету. "Боже мой", пробормотала Келли, и выпустила последний "Сайдуаиндер". Первый "Сайдуаиндер" сорвался с цели и устремился за ракетой, но та двигалась слишком быстро. "Сайдуаиндер" не смог перехватить ее и пошел вниз, пока не сработала система самоликвидации. За миллисекунду до того, как второй "Сайдуаиндер" попал в цель, "бандит" запусти третью ракету.
Второй "Сайдуаиндер" попал вражескому самолету прямо в правый двигатель. "Бандит" дернулся вправо, затем выровнялся, еще раз довернул вправо и начал медленно выворачивать влево прямо перед ней. Форман приблизилась, чтобы добить его. С шести километров она опознала его как российский Ту-22М или "Бэкфайер", бомбардировщик с изменяемой геометрией крыла. Под фюзеляжем с каждой стороны виднелись дополнительные топливные баки. Из правого двигателя вырывались огонь и дым, усиливаясь с каждой секундой. Форман переключилась на пушку, довернула вниз на цель и открыла огонь. Снаряды осыпали фюзеляж и левое крыло. Через очки ночного видения она заметила клубы дыма, потянувшиеся из левого двигателя. "Бэкфайер" направился к канадскому побережью, до которого оставалось еще почти двести километров. Форман сомневалась, что он сможет продержаться достаточно долго, чтобы...
Ее внимание привлекла вспышка выше и левее. Форман с ужасом подумала, что это может быть еще одна из этих огромных ракет "воздух-земля". Увлекшись добиванием этого парня, она забыла, что она здесь одна, что там могут быть еще вражеские бомбардировщики, что она отвечает за все до прибытия помощи! Вероятно, этот "Бэкфайер" отвернул влево как раз для того, чтобы отвлечь ее и дать остальным выпустить свои ракеты.
Форман резко довернула вправо и начала набирать высоту, переключилась на ракеты AIM-120 AMRAAM, и быстро взяла в захват второго "бандита", как раз выпускавшего вторую ракету "воздух-земля". Но в этот же момент станция предупреждения об облучении снова взревела, и одновременно она ощутила удары по корпусу вдвое сильнее, чем раньше. Спикировав к первому "Бэкфайеру", а затем резко переключись на другого, она подлетела слишком близко к хвостовой пушечной установке первого "Бэкфайера" и попала прямо в зону поражения.
Приборы показали, что состояние двигателя нормально, но Форман ощутила вибрацию в ручке управления и педалях и почти сразу же заметила, что в правом крыльевом баке уровень топлива гораздо ниже, чем в левом. Она немедленно начала перекачку топлива из правого крыла в правый фюзеляжный бак и левое крыло, но там, вероятно, не будет достаточно место и топливо она потеряет. Здесь, Арктике, наличие топлива означало разницу между жизнью и смертью.
Пока она переживала за топливо, второй "бандит" выпустил третью ракету и начал разворот. Она заключила, что каждый "Бэкфайер" нес три большие ракеты, и рассудила, что здесь их должно быть больше. Поэтому вместо преследования второго "бандита" она начала осматривать запад и юг, ища новые скоростные высотные цели. И конечно, появились еще два сверхзвуковых "богги".
Она быстро проверила, не передавали ли они дружественных кодов системы "свой – чужой". Не передавали. Чтобы выйти на дистанцию пуска, ей нужно было несколько минут лететь не в ту сторону, куда ей следовало лететь. Келли не нужно было проверять приборы, дабы убедиться, что если она не уйдет на базу прямо сейчас, она не доберется до нее. Даже если на Аляске и были лучшие поисково-спасательные службы в мире, никому бы не хотелось катапультироваться над севером Аляски – и тем более, над, черт его побери, морем Бофорта. Ей следовало повернуть назад...
Но "Бэкфайер", который она не атакует, может запустить свои ракеты и уничтожить Эилсон, Фейрбенкс, Анкоридж, Элмендорф или даже Вашингтон, округ Колумбия – и она, черт подери, не могла позволить этому случиться. Форман начал набирать высоту и довернула на запад, выходя на рубеж атаки оставшимися средствами.
Так быстро, как только могла она сманеврировала и взяла в захват об "Бэкфайера", еще раз запросила их ответчиком "свой-чужой", получила отрицательный ответ и выпустила по ракете AMRAAM в каждый. "Бэкфайеры" немедленно начали отстрел дипольных отражателей и ложных тепловых целей, но они были слишком близко, и обманки никак не помешали ракетам удерживать цели. Первый "Бэкфайер" получил попадание в левый борт и, начав вращение, ушел прямо в море Бофорта. Второй был поражен в брюхо, отчего, должно быть, взорвались ракеты в бомбоотсеке, и его разнесло в клочья эффектным шаром пламени. Взрыв спровоцировал детонацию двух ракет на внешней подвеске, добавляя ярости взрыву. Форман пришлось взять к северу, чтобы держаться подальше от облака взрыва – она была готова поклясться, что ощутила жар, несмотря на фонарь и зимнее летное снаряжение. Келли атаковала еще две сверхзвуковые цели. Одна AMRAAM прошла мимо, вторая ударила в еще один "Бэкфайер", но она не могла видеть, что с ним случилось, потому что сняла очки ночного видения ввиду большой дальности работы. Следующий...
– Внимание, малый остаток топлива, – пропел речевой информатор, прозванный "Стерва Бетти". Один взгляд на индикатор: правый крыльевой бак был почти пуст, в левом крыльевом и фюзеляжном было менее половины. Черт. Остаток топлива был почти минимальным – на шестьдесят минут полета при шестидесяти минутах полетного времени до Эилсона. Но заправщик двигался к ней, а в Форт Юкон был запасной аэродром. У нее оставался еще боезапас к пушке. Нужно было что-то делать.
Форман опустила очки ночного видения и зашла на еще два "Бэкфайера", добившись попаданий в оба, но не была уверена, что нанесла какой-либо ущерб. Затем она довернула на запад, ища новые цели – и она их нашла. Она увидела несколько волн самолетов – малоскоростные цели на разных эшелонах, большинство которых снижалось на малую высоту, и еще одна волна высокоскоростных целей на большой высоте, обгоняющие медленные самолеты и запускающие огромные гиперзвуковые ракеты, возможно, расчищая путь медленным самолетам.
– Внимание, остаток топлива аварийный, – вмешалась "Стерва Бетти". В своем стремлении атаковать столько вражеских самолетов, сколько это возможно, Келли забыла о топливе. Она знала, что ее ведомый на подходе, но его не будет еще минут двадцать. У нее почти не осталось боеприпасов – следовало признать, что от нервов она увлеклась в первом заходе, но теперь берегла снаряды, которых становилось все меньше и меньше. Она снова пыталась выйти на связь – связи все еще не было. Канал передачи данных тоже молчал, что означало, что самолет ДРЛО из Элмендорфа еще не подошел. Не было никаких признаков присутствия ее ведомого, так что она даже не сможет навести его на "бандитов".
Глядя на небо, заполненное вражескими самолетами, она пришла к ужасающему осознанию того, что сделала все, что могла – у нее не осталось топлива и боекомплекта. Вражеские самолеты уходили на юго-восток, в сторону канадского побережья, слишком в сторону от Эилсона, чтобы она могла их преследовать. Это было самое тяжелое решение в ее жизни, но у нее не осталось выхода, кроме как выйти из боя и уходить.
А потом она увидела их – ракет, летящие над ней. "Бэкфайеры", которые она не смогла сбить запускали ракеты! А она ничего не могла сделать, чтобы остановить их.
Форман направила свой F-16 на Эилсон, ввела в транспондер аварийный код и набрала максимальную мощность двигателя. На радаре она видела малоскоростные цели на малой высоте. Радар показывал двенадцать "бандитов", движущихся в сторону Северной Америки и новые запуски ракет. Она продолжала попытки выйти на связь, но они не приносили эффекта, пока последний "бандит" не исчез с экрана ее радара.
По мере того, как она замедлялась, дрожь ручки управления и педалей усиливалась. На скорости ниже пятисот километров в час они начинали дрожать так сильно, что Форман казалось, что она может потерять управление в любую секунду. Плохо. Это означает, что вопрос с дозаправкой в воздухе закрывается окончательно.
– "Охотник-четыре", это "охотник-восемь", как слышишь меня?
Слава богу, помехи ослабли достаточно, чтобы она могла кого-либо слышать, сказала Форман сама себе.
– Я здесь, восьмой, – ответила она. – Как слышишь?
– Слабо и еле разбираю, – ответил ведомый. – Мы пытались связаться с тобой, но никакого ответа не было. Вижу тебя на три-ноль, база плюс семь. Доложи состояние.
– Восьмой, атаковала семь, повторяю, семь "бандитов", – задыхаясь, сказала Форман. – Как понял?
– Атаковала семь "Бандитов"? Вступала в визуальный контакт?
– Подтверждаю. Российские бомбардировщики "Бэкфайер". Два начали запуск ракет, по моей оценке, "воздух-земля" большой дальности. Я сбила шесть "бандитов". Обнаружила несколько групп "бандитов", "Бэкфайеры" на большой высоте и неопознанные малоскоростные на малой. Направляются на юго-восток. Не могу связаться с "Найфпоинтом". Можешь попробовать? – "Охотник-восемь" находился к югу, на большем удалении от российских самолетов, глушивших связь – она надеялась, что ему повезет.
Голос ведомого стал таким же задыхающимся, как и у нее самой.
– Сейчас, – сказал он. На открытом канале она услышала: – "Найфпоинт", "Найфпоинт", это "Охотник-восемь". – Потребовалось несколько попыток, чтобы пробиться к диспетчеру НОРАД. – "Охотник-четыре" обнаружила крупное соединение атакующих вражеских бомбардировщиков. – Он дал их примерное положение и направление полета.
– Вас понял, "Охотники", – ответил контроллер. – Мощное противодействие на всех частотах. Потеряна связь с установками "Иглу" и "Фрост". Не можем получить с них данные. – Контроллер сделал паузу и добавил. – Мы видели множество отметок, но не смогли никому доложить – а потом потеряли радары. Мы ни черта не могли сделать.
* * *
Штаб командования воздушно-космической обороны Северной Америки (НОРАД), Объект ВВС США "Гора Шайенн", Колорадо
В это же время
* * *
– "Три К", это оперативный командующий ПВО, чрезвычайная ситуация, – раздалось по системе внутренней связи. – Сектор Аляска только что доложил о выходе из строя радаров. Они докладывают о потере связи с четырьмя установками большой и семью малой дальности Северной системы предупреждения. В докладе также сообщается о ситуации по истребительной авиации: они потеряли связь с одним истребителем, вылетевшим из Эилсона. Это не учения. НОРАД в секторе Аляска и база Эилсон докладывают о перебоях в системах связи.
– ОЦ ПВО, вас поняла, – ответила полковник армии США Джоанна Кирсейдж, начальник объединенного контрольного центра (Combined Control Center). – Всем ОЦ готовность. Системы на горячие линии. Это не учения.
Кирсейдж в прошлом была командующим бригады ПВО, оснащенной ЗРК "Пэтриот", базирующейся в Форт Худ в штате Техас, и военнослужащей со стажем двадцать два года. Когда-то она думала, что служить здесь будет легко по сравнению с развертыванием своих любимых ЗРК в голом поле – когда только получила назначение на Гору. Это было совсем не так. Восемь часов каждый день к ней стекалась информация, заставлявшая принимать решения, способные повлиять на жизнь двух великих демократий и мир и свободу во всем мире. Мало что могло с этим сравниться.
Сначала идея жизни в огромном подземном комплексе была не слишком привлекательна. Оперативный центр "Гора Шайенн" была огромным бункером площадью две гектара глубоко внутри годы. Пробитые в граните огромные кроличьи норы вмещали пятнадцать стальных сооружений, большинство высотой три этажа, установленных на амортизаторах, чтобы поглотить силу ядерного удара или землетрясения. Сооружения не соприкасались со скальной породой и были соединены гибкими переходами. Комплекс имел собственный набор аварийных генераторов и запасы волы, а также собственные столовые, медицинский центр, казармы, а также удобства, включая два спортивных зала, парикмахерскую, часовню и сауну. Вход в комплекс закрывался массивными стальными створками, каждая весом более двадцати пяти тонн, но они были настолько точно сбалансированы на петлях, что всего два человека могли открыть или закрыть их в случае надобности.
Начальник оперативного центра Горы Шайенн был человеком, ответственным за круглосуточный мониторинг работы трех основных военных управлений: Командования аэрокосмической обороны Северной Америки; Стратегического командования США и Северного командования США, отвечающего за оборону Соединенных Штатов и Канады. Сорок человек технического персонала обеспечивали работу огромного набора систем связи и компьютеров, обеспечивая сбор информации в мире и космосе, и ее представление начальнику и персоналу оперативного центра. Боевой персонал был распределен по оперативным центрам Горы: оперативный центр Системы предупреждения о ракетном нападении, авиационный, космический, разведывательный, системного контроля и метеорологический. Данные от каждого центра представлялись в командном центре на нескольких компьютерных мониторах различного типа и размера.
Кирсейдж находилась в командном центре вместе со своим заместителем, полковником вооруженных сил Канады Уордом Хауэллом и несколькими сержантами, отвечающими за работу средств связи. Доминирующими объектами командного центра являлись четыре настенных монитора, отображавших глобальные угрозы и состояние оборонительных средств на континенте. Центральный экран слева показывал текущие угрозы Северной Америке, центральный правый – угрозы по всему миру. Два боковых экрана отображали состояние противовоздушной обороны и стратегических наступательных вооружений. Два ряда мониторов перед Кирсейдж и ее заместителем выдавали текущую информацию и отчеты от отдельных оперативных центров.
Ее внимание было приковано к экрану с изображением Северной Америки, покрытой кругами, отображавшими эффективную дальность радиолокационных станций дальнего обзора или LRR (long range radars) и малой дальности (SRR, short range radars) Северной системы предупреждения, растянувшейся вдоль севера Аляски и Канады. Северная система предупреждения была первой линией обороны североамериканского континента от воздушной угрозы – и по какой-то причине немалая ее часть внезапно вышла из строя.
Мало того, мигающая красная перевернутая буква V отображала последнее известное местоположение F-16, вылетевшего с базы ВВС Эилсон по загадочному приказу Пентагона. Она могла видеть еще две другое группы самолетов: один F-16С и заправщик KC-135R с базы Эилсон, которые должны были встретить пропавший F-16, и Е-3С АВАКС в сопровождении двух F-15, летящие на северо-восток от базы ВВС Элмендорф в южной части Аляски, чтобы начать патрулирование к северо-востоку от Аляски над Северным Ледовитым океаном. Но эти отметки были зелеными и шли заданным курсом, с заданной скоростью и поддерживали связь. Что же случилось с первым F-16?
– ОЦ ПВО, не молчите, – сказал Кирсейдж дежурному оперативного центра противовоздушной обороны внутри Горы, отвечающему за выявление и отслеживание всех воздушных целей над Северной Америкой. – Что мы имеем? Где тот истребитель?
– "Виллейдж" пытается определить статус радаров и установить связь с истребителем, – ответил старший оперативный дежурный ОЦ ПВО. – Связь дальнего действия, по всей видимости, подавлена мощным противодействием. – Позывной "Виллейдж" принадлежал региональному оперативному центру НОРАД, находящемуся на базе ВВС Элмендорф.
– "Солар", могут проблемы со связью быть результатом солнечной активности? "Солар" было прозвищем метеорологического центра на расположенной неподалеку авиабазе Петерсон, обеспечивающего метеосводки для "Горы Шайенн".
– Пока неясно, мэм, но мы не фиксировали никакой аномальной солнечной активности.
– "Три К", это ОЦ СПРН, – вышел на связь оперативный дежурный системы предупреждения о ракетном нападении НОРАД. Система предупреждения о ракетном нападении отвечал за обнаружение и отслеживание любых запусков любых ракет в любой точке планеты при помощи спутников с инфракрасными системами и определение, являлись ли эти запуски угрозой для Северной Америки. – Наблюдаем засветки вблизи позиций радаров большой и малой дальности на северо-востоке Аляски и северо-западе Канады. Не слишком яркие – определенно не баллистические ракеты. Ожидайте. – "Засветками" именовалось все источники тепла, которые могли обнаружить спутники группировки DSP – от лесных пожаров до запусков баллистических ракет.
– "Виллейдж", это "Якорь", соображения? – "Якорь" был позывным штаба НОРАД.
– Мэм, мы поддерживаем связь с ведомым истребителя, вылетевшего из Эилсона и с F-15 и АВАКС, вылетевшими из Элмендорфа, – ответил старший дежурный в штабе аляскинского региона НОРАД. – Что-то похожее на помехи над морем Бофорта.
– Вы хотите подать ECTAR?
– Никак нет. Пока еще нет, – ответил дежурный.
Кирсейдж позволила себе немного расслабиться. Доклад о тактическом радиоэлектронном противодействии или ECTAR (Electronic Countermeasures Tactical Action Report) являлся важным видом доклада, так как часто был первым признаком вражеской атаки. В случае обнаружения какого бы то ни было радиоэлектронного подавления региональные оперативные центры НОРАД должны были немедленно поднимать самолеты ДРЛО и быть готовыми передать им управление. Пока что они не потеряли связи – это был хороший знак.
– ОЦ СПРН, что у вас?
– "Три К", наблюдаю несколько коротких ярких засветок, – ответил дежурный системы предупреждения о ракетном нападении. – Это не отблески солнечного света, но вспышки очень резкие. Возможно, взрывы или пожары.
Кирсейдж и Хауэлл посмотрели друг на друга.
– Электронное противодействие, потеря связи с радарами и истребителем, теперь возможные взрывы рядом с станциями дальнего обзора – по мне это довольно подозрительно.
– Но мы не видели никаких признаков угрозы, – сказала Кирсейдж. – И у нас есть связь с авиационными средствами...
– Полковник, это сообщение от разведуправления ВВС очень интересно – о возможном ударе по Соединенным Штатам бомбардировщиками, наподобие удара по базе ЦРУ в Узбекистане.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, чтобы понять, серьезно ли он говорил – и то, что она увидела, ее напугало. Хауэлл был бывшим летчиком-истребителем, попавшим в командный состав. Он служил в частях стратегической ПВО всю свою службу. Это был стоический, вечно невозмутимый Канук* – и если он считал, что это была действительно чрезвычайная ситуация по ПВО, он действительно так считал. Кроме того, он редко называл ее по званию – за исключением случаев присутствия высших офицеров или VIP-персон – и то, что он обратился к ней по званию, говорило о том, что он также был напуган.
* Американское национальное прозвище канадцев
Предупреждение от ВВС США было странным, чтобы не сказать больше. Обычно разведывательные сводки поступали из обычных источников, как правило, это были Центр воздушной разведки или непосредственно космическое командование США. На этот раз предупреждение было передано начальником штаба ВВС США, что свидетельствовало о некоей неразберихе в Пентагоне. Это было очень, очень плохой новостью. Кто-то нарушил субординацию, что обычно приводило к хаосу и путанице.
Она слышала через "сарафанное радио", что в Разведывательном управлении ВВС произошла большая буча с участием его властного командующего и нового командира одного из крыльев, которым был никто иной, как Патрик Маклэнехэн. Это, подумала Кирсейдж, объясняло многое. Маклэнехэн имел репутацию худшую, чем любой другой генерал в истории, не считая генерал-лейтенанта Брэда Эллиота. Он был, попросту говоря, контуженным. Доверять ему было нельзя. Очевидно, он сделал что-то, что поставило Пентагон на уши – это была его специальность. И теперь они должны были тратить множество сил, энергии, трудового времени и ресурсов, чтобы доказать, каким дураком он был.
Кирсейдж изучила карту Северной Америки. Одиночных F-16 и заправщик из Эилсона будут в районе последнего известного местоположения пропавшего F-16 в скором времени, а Е-3С АВАКС и два F-15 из Элмендорфа присоединяться к ним несколькими минутами спустя. Исходя из предположения, что имел место крупный перебой в работе Северной системы предупреждения, их главной задачей было закрыть появившиеся пробелы.
Она посмотрела на список доступных сил в Канаде и обрадовалась, увидев, что два самолета АВАКС НАТО из состава Четвертого крыла (авиабазы ВВС Канады Колд-Лэйк в Альберте) были развернуты, вероятно, в рамках учений "Кленовый флаг". – Поднять АВАКС-ы и пару CF-18 из Колд-Лэйк. Направим их на север, чтобы закрыть пробел в Северной системе предупреждения, – скомандовала она.
– Вас понял, – ответил Хауэлл и поднял трубку, выходя на связь непосредственно со штабом канадских войск ПВО в Норт-Бэй в Онтарио. Истребительные подразделения НОРАД на Аляске и в Канаде были привычны к внезапным вылетам по обеспечению воздушного суверенитета – эти три самолета смогут взлететь менее, чем через полчаса.
– ОЦ СПРН, я намерена поднять переполох, – серьезно сказала Кирсейдж. – Мне нужно знать, что это, нападение, ЧП или какая-то аномалия. Мне нужно наилучшее предположение.
Оперативный дежурный немного поколебался и ответил:
– "Три К", мы полагаем, что это не вражеская атака. Мы можем предположить некое масштабное отключение радаров или неисправность системы связи, но вопрос требует проработки. Я не готов сказать, что это вражеская или террористическая атака.
– Очень хорошо, – сказала Кирсейдж. Первое правило НОРАД гласило: "в случае непонятной ситуации докладывай". Несмотря на то, что причиной случившегося, возможно, было не более чем короткое замыкание или погрызшие кабели белые медведи – о потере радаров было необходимо доложить.
Она открыла контрольный список, сделала несколько пометок карандашом, ввела свои идентификатор, чтобы ввести данные по времени и дате, и, когда Хауэлл все проверил, подняла трубку связи с Оперативным центром мониторинга ВВС в Вашингтоне. Когда было установлено соединение, она зачитала сообщение:
– "Монумент", я "Якорь", код два ноль четыре четыре три, оперативная сводка, прямое сообщение, срочно, совершенно секретно. Потерян контакт с тремя станциями большой и пятью малой дальности Северной системы предупреждения, а также с фокстрот-шестнадцать на боевом патрулировании, причины не установлены. DSP регистрирует засветки вблизи указанных радаров, причины не установлены. Мы ведем разбирательство, но не думаем, что это удар по средствами НОРАД, требующий выдачи сигнала "ГОРЯЩАЯ ВЕРШИНА". Развернуты дополнительные средства ПВО и воздушного наблюдения в угрожаемом районе, ведется установление причин выхода из строя радаров и радиосвязи.
Она закончила сообщение данными по времени и дате и своим личным идентификатором. Гриф "прямое сообщение" означал, что оно предназначалось только для ВВС США, давая им сведения о том, что возникла проблема и НОРАД принимает меры для ее решения. Это была последняя ступень перед объявлением сигнала "Горящая вершина", означавшим фактическое и преднамеренное нападение на средства НОРАД.
Кирсейдж получила подтверждение приема от оперативного центра ВВС – теперь он стал ответственен за доведения информации до соответствующих органов. Через несколько минут, безусловно, последует вызов из Пентагона с требованием отчета и разъяснений.
– ОЦ СПРН, что у вас? – Спросила Кирсейдж после получения сообщения о том, что ее доклад принят и понят.
– Никак нет, – пришел ответ. – Новых засветок не наблюдаю. "Виллейдж" не может установить связь с радарами большой дальности и парой F-16, причины неизвестны.
– Вас поняла, – Джоанна откинулась в кресле, желая иметь возможность закурить. Она ничего не могла делать, кроме как ждать, что же будет обнаружено.
ПЯТЬ
* * *
Над Чукотским морем, 230 километров к северу от Нома, Аляска.
В это же время
* * *
Дальние радары системы раннего предупреждения НОРАД в Пойнт-Хоуп и Скаммон-Бэй не могли заметить их, и даже RAPCON – радар контроля подходов в Номе – высокочувствительный радар системы контроля воздушного пространства – не заметил их, пока они не оказались над проливом Коцебу, направляясь от полуострова Стюард в безжизненные арктические пустоши Аляски. Скорость составляла "540" – то есть 540 узлов, или 1 000 км/ч, однако заряженная атмосфера, магнитные аномалии и ландшафт постоянно нарушали радиолокационный обзор над Аляской.
Тем не менее, даже несколько отрывочных сигнатур о каких-то объектах над северо-востоком Аляски, полученных несмотря на радиолокационные аномалии, было лучше, чем ничего вообще. Оператор радара в Номе сообщил центру контроля воздушного движения в Фейрбенкс о том, что по его оценке представляло собой радиолокационный контакт. В это же время начальник RAPCON сделал похожий доклад для регионального управления НОРАД, располагающегося на авиабазе Элмендорф около Анкориджа. В свою очередь, НОРАД оповестило радиолокационные станции малой дальности на объекте ВВС Клир в центральной Аляске.
Никто другой этот контакт обнаружить не мог.
Это была не радиолокационная аномалия и не магнитное возмущение – это были два российских сверхзвуковых бомбардировщика Ту-160, преодолевшие береговую линию час спустя после вылета с Чукотского полуострова в восточной Сибири.
Изначально их было четыре, но один не смог произвести дозаправку в воздухе, а на другом произошел отказ двигателя, и ему пришлось прервать полет. Маршрут их полета проходил не над Сибирью, а над Беринговым морем, близко к трассам трансполярных пассажирских маршрутов, где их присутствие не вызвало бы тревоги, пока они не приблизились к Зоне Идентификации противовоздушной обороны Северной Америки. Затем два оставшихся бомбардировщика – полностью заправленные, с полным боекомплектом и полностью исправными двигателями, навигационными и оборонительными системами – опустились ниже уровня радаров и довернули на восток, к своей цели. Двигаясь на малых высотах – иногда всего в нескольких метрах над уровнем моря – бомбардировщики успешно преодолели пробелы в системе дальнего обзора НОРАД на западном побережье Аляски.
К тому моменту, как бомбардировщики были обнаружены, было слишком поздно. Но даже если бы они были обнаружены ранее, не было ни истребителей, ни зенитно-ракетных систем, способных сбить их. Два дежурных истребителя с авиабазы Эилсон около Фейрбенкс были задействованы в патрулировании северной Аляски с самолетом ДРЛО Е-3 AWACS; четыре истребителя F-15 «Игл» готовились к патрулированию, принимая боекомплект, и не могли среагировать в считанные минуты. Бомбардировщики двигались, совершенно не встречая сопротивления, направляясь на восток, в самое сердце пустошей Аляски.
* * *
Авиабаза Ирексон, остров Симия, Аляска
В это же время
* * *
Сержант-майор КМП США Крис Уолл просунул голову в дверь. Маленькое помещение слегка осветил свет из коридора.
– Сэр, вас требуют в помещение дежурных экипажей.
Полковник ВВС США Хэл Бриггс проснулся мгновенно – это была черта, выработанная за годы пребывания авиационным наводчиком и начальником отделения безопасности HAWC, и которая дико его раздражала, так как он знал, что, проснувшись, он практически не сможет снова заснуть. Он взглянул на ярко-красные цифры на экранчике прикроватного будильника и деланно простонал:
– Топ, я как-то умудрился найти возможность поспать пять часов. Какого черта...
– Сэр, вас срочно требуют в помещение дежурных экипажей. – Он захлопнул дверь.
Хэл знал, что Крис Уолл не разбудил бы командира, если бы это не было чертовски важно. Как правило. Он быстро надел арктическое снаряжение – шерстяные носки и перчатки, утепленные берцы, парку и балаклаву – и направился в помещение дежурных экипажей.
Остров Симия, площадью всего пятнадцать с половиной квадратных километров, был самым крупным из Семичи – группы вулканических островов в западной части цепочки Алеутских островов. Будучи гораздо ближе к России, чем к Анкориджу, алеутские острова были практически никому не известны до 1940, и песцов здесь было гораздо больше, чем людей. Однако стратегическое положение этих островов не осталось без внимания в начале Второй мировой войны. Японцы вторглись сюда в 1942, заняв остров Адак и атаковал Голландскую Бухту на острове Уналашка. Если бы Алеутские острова были захвачены, японцы могли бы контролировать всю северную часть Тихого океана и угрожать всей Северной Америке.
Адмирал Честер Нимиц приказал начать строительство аэродрома на Симии в 1943 для обеспечения налетов на японские позиции на островах Адак и Кыска. Симия была выбрана для его размещения потому, что была относительно более равнинной и не настолько подверженной туманам, как другие Алеутские острова. К 1945 на Симии дислоцировалось более тысячи солдат, матросов и летчиков, а также истребители Р-51 и бомбардировщики В-24. Огромное значение это базы как гаранта безопасности северных рубежей Америки резко контрастировало с уровнем боевого духа контингента, годами жившего в условиях суровой изоляции, нехватки ресурсов, наиболее тяжелых бытовых условий из всех американских баз, отсутствия перспектив и тяжелой депрессии. Это была, без сомнения, американская версия советского ГулАГ-а.
После окончания Корейской войны значения Симии непрерывно падало, так как важную работу по контролю арктического неба на предмет воздушных угроз взяли на себя радары и спутники слежения. В конце Холодной войны, когда российская угроза была полностью устранена, база ВВС была законсервирована. На ней осталась только горстка гражданских специалистов для обслуживания крупной станции слежения за баллистическими ракетами "Кобра Дэйн", известной как "Большая Элис" и другими средствами разведки. Остров стал также крупнейшей свалкой для всех Алеутских островов, так как даже самое дорогостоящее оборудование было намного легче бросить здесь, чем тащить обратно в Штаты. Симия снова приобрела прозвище "Скала".