Текст книги "Долгая дорога к дому"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

4.

– Как это случилось? – испуганно спросил Эльт.

– Не знаю. Связи нет. Говорят, в городе ещё идут бои, но… Флот ушел. Ваш единственный крейсер, все десять торговых кораблей, даже траулеры – все ушли в Ленгурью. Нагруженные доверху. Вот так.

– "Непобедимый" ушёл? – ошарашенно переспросил Айскин. – Они дезертировали?

– Да. Все, кто мог сбежать, уже сбежали.

Какое-то время они молчали. Переварить эту новость оказалось непросто. Элари она задела даже больше, чем известие о начале войны.

– Как вообще идет война? – наконец спросил он.

– Все началось в четыре утра, – тихо ответил Суру. – Сурами пробили туннели под Стеной. Вы не заметили. Они вышли на поверхность одновременно в нескольких местах и сразу захватили ворота. Укрепления считались надёжными и потому гарнизон был небольшой – один полк. Больше тысячи солдат погибли, даже не успев схватиться за оружие. Во всяком случае, пушки не выстрелили ни разу.

– А сколько сурами? – Эльт, пошептавшись, отослал Янгуту домой. Айскин видел, что она еле сдерживает слёзы.

– Сто или двести тысяч, – никто не знает точно. В газетах Ленгурьи писали, что, судя по снимкам со спутников, вся местность за пределами Стены превратилась в пустыню и сурами огромными ордами идут сюда. Им никто здесь не верил. Сколько их всего в Айтулари? Миллионов пятьдесят, наверное. Тебе понятно?

– Неужели они все… – Элари не смог говорить дальше.

– Не все, но миллион наверняка. Ленгурья не вмешается. Там знают, что сурами опустошат последние плодородные земли в долине Супра-Кетлох и потом передохнут с голоду. Но прежде они съедят нас.

– Если не научатся потом строить корабли, – мрачно вставил Эльт.

– Уже научились. Ты думаешь, Ленгурья от скуки держит флот с восемнадцатью линкорами и армию из двухсот дивизий – это почти три миллиона солдат?

– Но сурами же почти животные! У них и оружия нет! По крайней мере, огнестрельного. Неужели нельзя отбиться? Наша армия…

– Сурами так же умны, как и люди, – жёстко ответил Суру. – С той единственной разницей, что они считают нас едой. У них нет техники и артиллерии – но в остальном их армия не хуже вашей по качеству и имеет огромный численный перевес. А армия Председателя…

5.

На несколько минут воцарилось молчание. Потом Айскин все же сумел найти верный вопрос.

– Что ты собираешься делать?

Атхей задумался.

– Это решать не мне. Но я бы отступил в места, которое можно удержать с нашими силами, и ждал.

– Кого?

– Может, в Ленгурье кто-то всё же решит помочь вам и пришлет флот. Больше надеяться не на что… Но даже если они уже выслали корабли, те придут лишь через неделю. А сурами уже в полдень будут у Гумьи.

Айскин вздрогнул. Он жил в ней и хорошо помнил это сказочно богатое селение, стоявшее ниже Лахолы на Супра-Кетлох – столицу земель Атымья, родное селение Гантай-Кева – тогда это была маленькая, грязная, полупустая деревня. А теперь – несколько тысяч жителей, чистота, белые невысокие дома с соломенными крышами, много-много детей и садов. Было невозможно представить всё это отданным на расправу черным сурами.

– Ханмэй даст там "решающее сражение", – продолжил Суру. – Но, независимо от его исхода, сурами достаточно много, чтобы просто обойти Гумью. Завтра днём они будут уже здесь. А в Лахоле нет даже символических укреплений! Ну, здесь есть несколько защищённых мест – дворец Председателя, казармы у реки, электростанция… но оборонять их я бы не стал, не стал бы оборонять даже Емс-Самзу.

Айскин посмотрел на север. Чуть выше по течению реки из зелени выступало восьмиэтажное бетонное здание с башнями, старое и мрачное. Во времена владычества Метрополии, когда тут ещё стояла армия Ленгурьи, в нём размещались колониальные власти. Сейчас там было посольство. В нём работало и одновременно жило около двухсот Жителей Пустыни. Все знали, что построенное более ста лет назад огромное здание изобиловало множеством запутанных проходов и тайников. Но ведь от сурами не спрячешься, правда?

– Я предпочел бы уйти дальше на север, – продолжил Атхей. – Или за западные горы, в леса. Но мы, Жители Пустыни, ещё никогда не пускали врагов на свои земли.

Они помолчали, глядя на север. Там виднелась единственная брешь в неприступной горной стене – перевал Ай-Курьех, Солнечные Ворота на языке Жителей Пустыни. Сквозь них шёл путь из холодной пустыни Уса-Ю к плодородным равнинам Айтулари. Не очень высокий, без снегов, но неприступный из-за крутых высоких скал хребет Лабахэйто некогда остановил колонистов из Ленгурьи. Жители Пустыни укрепили несколько проходимых перевалов, установив на них шестидюймовые пушки. Самый удобный из всех – перевал Ай-Курьех, – они перекрыли каменной стеной с башнями, в которых тоже стояли пушки. За ней, в селении-гарнизоне Ай-Курьех, жило шестьсот охраняющих перевал солдат.

Ещё дальше к северу, за перевалом, лежала Уса-Ю, – относительно узкая необитаемая полоса песка, камня и скал между горами и солёным внутренним морем Нанг-Ламин, разделяющим пустыни Уса-Ю и Темраук. На его берегах и обитали Жители Пустыни, промышляя рыболовством и земледелием. Население обеих берегов моря составляло две области, и у каждой из них была своя столица. На южном берегу Нанг-Ламин стоял город-порт Си-Круана, – грязное, одно-двухэтажное селение, утопающее в песке и мусоре. В нем было около десяти тысяч жителей, – преимущественно беглецов из Айтулари, – и гарнизон из трёхсот солдат. На северном берегу моря стояла столица Жителей Пустыни – Байгара.

6.

– Ну, так что вы решите? – спросил Атхей. – Мне выбирать нечего. Когда эвакуация Емс-Самзы закончится, я уеду на родину. Это же не моя страна. А как считаете вы?

– Ты трус! – крикнул Айскин. – Ты думаешь лишь о том, чтобы выжить! А как же остальные, Защитник?

– А разве ты не хочешь жить? Может, я и трус, но не дурак. Айтулари конец. Знаешь, сурами – это больше, чем просто дикие твари. Они сильнее, чем мы и люди. И я не собираюсь жертвовать своей жизнью ради уже обреченных. Я хочу победить. Пусть я пока не знаю, как, но для этого я сначала должен выжить. Я сам знаю, что это мерзко и что мой план глуп. Это план улитки. Но что вы сами можете предложить?

– Я не знаю, – Айскин закусил губу. – Но прятаться, как червяк, я тоже не буду!

– Как знать, как знать… Ты не видел сурами. Я видел. Но я не хочу ссориться с тобой.

Айскин отвернулся. В этот миг он и сам не мог понять своих чувств.

– А ты? – Атхей повернулся к Эльту.

– Я с тобой. И к чёрту Председателя с его "благословенной землей"!

– И ты тоже! – Айскин почти кричал. – Вы что, сговорились?

– Успокойся, Айс. Я думаю не о себе. Мне нужно сохранить Янгуту. Я люблю её, понимаешь? Знаешь, сегодня я впервые обрадовался, что у меня нет семьи. Нам, сиротам, надо заботиться лишь о друзьях и… любимых. И ради неё я сделаю всё, что сочту нужным, понял?

Юноша отвернулся и пошел прочь. Весь мир в этот день обернулся против него. Даже друзья – единственное, что у него было – предали его. После этого даже смерть казалась уже не такой страшной.

Но, когда он вернулся на площадь и увидел длинные вереницы молодых добровольцев, его охватил внезапный и постыдный страх. К тому же, его острые глаза не пропустили и того, что никому из записавшихся не выдавали оружия. Потом он услышал переданные шёпотом подробности вторжения – от крестьянина, окруженного кучкой испуганных горожан. Они совпадали с рассказом Суру. Слишком совпадали, чтобы быть просто паническими слухами.

Тогда Айскин Элари вернулся в свою комнату, заперся в ней, и, растянувшись на постели, затрясся в рыданиях. Успокоившись, он застыл. Ему не хотелось ничего. Единственное, о чём он мечтал – чтобы весь мир за пределами его комнаты перестал существовать.

Глава 2: День1.

Элари проснулся с тяжёлой головой. Судя по солнцу, было уже далеко за полдень – он и сам не заметил, как рыдания перешли в глубокий сон. Теперь и страх стал таким же – мутным и тяжёлым. Он включил радио, но там царило мертвое молчание – казалось, всё уже кончено и он остался последним человеком. А если и нет, молчание радио всё равно пугало – властям нечего было сказать.

Наспех приведя себя в порядок, Элари вышел на улицу. Сидеть в четырёх стенах, ожидая врага, было просто невыносимо. Он не знал, что навсегда покинул свое уютное жилище.

А когда узнал, не очень огорчился.

2.

Ему сразу бросились в глаза происшедшие перемены. Город опустел. Все следы организованного властью ополчения бесследно исчезли. Все, кто имел дом, заперлись. Попадавшиеся навстречу редкие люди были сосредоточены и суровы. Почти все они тащили тяжёлые мешки. Пару раз Элари видел, как опустошались магазины – не грабились, а именно опустошались. Люди молча, толкаясь, расхватывали и выносили вещи, даже не думая за них платить. Им никто не мешал. Казалось, в городе больше не осталось власти. Повсюду раздавался стук молотков – жители спешно чинили заборы, забивали досками окна и двери. Элари это показалось диким – он знал, что сурами не удержишь никакими запорами.

Наконец, он добрался до центральной площади. Она почти опустела, на ней осталось всего несколько сот человек, наблюдающих за мрачной процессией – одетые в парадную форму гвардейцы выносили пышно украшенный гроб. Они словно не замечали окружающих, всецело поглощённые своим делом.

Айскин узнал, что это – похороны главнокомандующего Ханмэя. Он застрелился два часа назад. Эта новость повергла его в ужас. Раз уж сам главнокомандующий, самый близкий друг Председателя, прирожденный воин и офицер, лучше всех знавший положение дел и находившийся в наибольшей безопасности, решил покончить с собой, значит всё уже кончено. Всё.

Он больше не решался расспрашивать, но собравшиеся говорили друг с другом и на него обрушился шквал панических слухов. Судя по ним, председатель Гантай-Кев заперся в своих апартаментах – он был мертвецки пьян. Так что власти в городе действительно не было. Его оборона разворачивалась как бы сама собой.

В Лахоле удалось собрать лишь половину от ожидаемых пятнадцати тысяч добровольцев – да и те, в основном, лишь баррикадировали выезды из города, мешая и без того немногочисленным беженцам укрыться в нём. Лишь полторы тысячи ополченцев получили оружие: четверть винтовок в городском арсенале оказалась негодной. Те, кому их не досталось, вооружились стальными прутьями и тому подобным хламом, вплоть до мотыг.

Что же до сражения под Гумьей, то сведения поступали самые противоречивые. Одни уверяли, что сурами разгромлены, другие – что селение осаждено и что огромные орды идут прямо на город. Эти последние ссылались на слова экипажей нескольких броневиков, сумевших вырваться из кольца. Элари заметил один такой броневик – он стоял возле дворца Председателя. Возле него собралось несколько десятков человек, в основном ополченцев, вооруженных чем попало. Некоторые из них уже успели побывать в бою и Айскин узнал одного из них – крепкого юношу в белой рубашке и чёрных брюках. Его звали Яршор. Бритый наголо, с грубыми чертами лица, он резко выделялся среди лохматой столичной молодёжи. Элари подошел к нему.

Яршор не сразу заметил приятеля, но всё же заговорил – и за несколько минут сбивчивого разговора Элари узнал очень много. В сражении под Гумьей армия Гантай-Кева ещё не была разбита – её загнали в безвыходный мешок. Основные силы сурами двинулись на Лахолу. Остановить их было нечем. Город был обречён.

3.

– Нас было десять тысяч, – возбуждённо рассказывал Яршор. – Десять тысяч на трехстах грузовиках. Нас собрали со всей страны и послали в Атымью, хотя у нас почти не было оружия, – винтовки были только у солдат, да и тех собралось всего тысячи три. В бою мы были разбиты и рассеяны. Каковы потери, я не знаю. Из кольца вырвалось всего несколько сот человек, из них половина раненых. У сурами есть винтовки, огненные стрелы, горшки с маслом. Стреляя из засад, они уничтожили почти все наши машины, в них сгорела большая часть боеприпасов. Они преследуют уцелевших ополченцев, те в панике разбегаются. Армия тоже бежит. Ей никто не командует, солдатам не подвозят патронов, – а без них наше оружие практически бесполезно. С сурами невозможно сражаться. Их во много раз больше. Армейцы расстреливали их тысячами, но их несчетные орды. Они лезут на смерть, не боясь ничего. Их стрелы отравлены – одной царапины достаточно, чтобы человек начал гнить заживо. У нас нет никакой брони и потери огромны. Их пращники разбивают черепа за сто шагов. Единственный шанс с ними справиться – держать их на расстоянии ружейным огнем. Если дело доходит до рукопашной – людям конец. Нам говорили – средний человек весит семьдесят килограммов. А средний сурами – сто двадцать. Они просто здоровее, сильнее нас в десять раз, понимаешь? И это не люди. Их труднее убить. Боли они словно не чувствуют. Даже кровь из ран у них почти не идет. Они чудовища. Чтобы справиться с ними, оружия мало. Надо что-то ещё… более сильное. Те, кто понял это, догадались вовремя смыться – и то еле-еле успели. Теперь нам остается только спрятаться и ждать – может быть, Метрополия всё же решит прислать помощь…

Элари растерялся. Ему не хотелось уходить из города, – он совершенно не представлял, куда идти и чем там жить, но понимал, что единственно верное решение – плюнуть на всё, и на свой страх и риск пробираться к западному берегу моря. Потом он вспомнил аналогичные рассуждения Эльта и предложил немедленно пойти к нему. Ненависти к другу он уже не испытывал, но его дом был пуст – пара, несомненно, уже перебралась в Емс-Самзу и Яршор привел его к Шухтунгорту. Начальник учебных мастерских, в которых в приюте работали Элари и Яршор, был невысоким, полным, почти лысым пожилым мужчиной с круглым лицом и маленькими собачьими глазами. Характер у него был совершенно не воинственный и последние события напугали его до смерти. Он совершенно искренне полагал, что ему необходима охрана. Двое крепких юношей подходили на эту роль как нельзя лучше, хотя он и не мог предложить им оружия. Элари, тоже совершенно искренне, послал его к чёрту и отправился прямо в Емс-Самзу. Там для него могла найтись не лишенная смысла работа и относительно надежный приют. Таким образом, его проблемы будут улажены, – пусть и на время. О своём будущем он теперь предпочитал не думать.

4.

Разыскав Суру в Емс-Самзе, он стал невольным свидетелем спора друга с послом Жителей Пустыни Эккенаем Юмзином, едва замечавшим простых смертных с высоты своего положения. Элари вежливо склонил голову и терпеливо ждал, пока посол не удалится. Суру с облегчением перевёл дух.

– Мне едва удалось убедить его, что оставаться здесь бессмысленно. Здание не приспособлено для обороны. Здесь собралось уже больше трехсот наших. Я не хочу приносить их в жертву непонятно чему. Короче, посол приказал перебраться в Си-Круану. Сражение под Гумьей проиграно. Через сутки сурами будут здесь.

– Но ты вооружил ваших юношей, у тебя здесь уже тридцать шесть стрелков, целый взвод! – возмущенно заявил Элари. Суру усмехнулся.

– Острые глаза. Еще мне удалось раздобыть броневик, шесть ручных и три станковых пулемета. Но что я могу сделать там, где не справилась вся армия Айтулари? У меня в арсенале было тридцать семь винтовок, из них одна снайперская. Ах да, ещё мой собственный пистолет. Ты думаешь, этого достаточно, чтобы остановить минимум сто тысяч голодных сурами? У нас всего десять тысяч патронов и вовсе нет гранат. Ты подумал, как вывести отсюда детей? А вещи, мебель, документы, припасы, библиотека, наконец? Как вывезти всё это в Си-Круану? Главная дорога забита, а окольные почти непроходимы. Дожди…

Элари промолчал. Он только что видел эту дорогу – она напоминала выставку машин. Всякому, кто захочет проехать отсюда к Ай-Курьех, придется потратить много часов – если у него, конечно, есть машина…

– Ладно, к чёрту вещи, – решил Суру. – У Емс-Самзы есть пристань для катеров. Их тут не меньше дюжины – все войдем. Мы поплывем вверх по Супра-Кетлох – и быстрее, и проблем меньше. Ты тоже. Это приказ.

– Нет, – Элари отвернулся. – Во-первых, я не твой солдат. Во-вторых… я должен защищать свою страну. Я не хочу бежать из неё, как трус!

– Да? Ты хочешь умереть? Знаешь, раз уж я спас твою жизнь, то, полагаю, отвечаю за неё и теперь. Так как?

– Я остаюсь.

– Ну и дурак. Надеюсь, остальные так не думают.

5.

Другие так действительно не думали… в большинстве. Большая часть собравшихся в Емс-Самзе с энтузиазмом восприняла приказ посла. Они деловито, как муравьи, перетаскивали коробки и ящики с документами в катера. В здании решило остаться всего человек тридцать – местные работники, которых Жители Пустыни страшили больше сурами. В их числе оказались и Эльтифарг Кари со своей подругой. Янгута была напугана, но старалась ничем не выдавать своего страха. Они собрались все вместе в большой комнате, заставленной столами – раньше здесь был учебный класс для детей дипломатов. Споры не утихали. Кое-кто предлагал, пока не поздно, присоединиться к уходящим, вторые предлагали положиться на тайные убежища здания, третьи молчали. Элари был среди них. Ему было всё равно, что решат остальные – он чувствовал, что не может никуда больше идти. Это высокое здание – гораздо более широкое и массивное, чем городские, с толстыми, как у крепости, стенами и немногочисленными окнами казалось ему идеальным убежищем – может быть потому, что Суру тоже решил остаться здесь или ему это приказали в качестве наказания за своеволие – точно Элари не знал. По крайней мере, присутствие лейтенанта давало оставшимся надежду – хотя теперь его «армия» состояла из трёх солдат, сорока местных добровольцев и шести брошенных за ненадобностью джипов. На всех было четыре ручных пулемета и дюжина винтовок – остальное забрали ушедшие. Впрочем, группа добровольцев притащила полсотни старых, но вполне исправных пистолетов – вероятно, захваченных в разграбленном или брошенном полицейском участке.

Больше всего юношу терзала неизвестность – радио Айтулари молчало, словно там уже никого не осталось в живых. В посольстве была своя радиостанция, но слишком слабая, чтобы связаться с Ленгурьей. Она, правда, могла принимать радиопередачи Метрополии, – но в них о вторжении сурами в Айтулари просто не сообщалось. В её новостях говорилось о чём угодно – о добыче угля, о нашествии картофельной совки, о погоде – но только не о том, что за морем гибнут шестьсот тысяч человек. Правда, большая часть этих тысяч была парализована страхом – они не смели даже бежать.

Но чудо всё же случилось – без просьбы Председателя Ленгурья направила на помощь Айтулари флот: линкор, три тяжелых крейсера, несколько эсминцев – и девять сотен лёгких десантных судов, которые могли забрать разом девяносто тысяч человек…

Эта помощь была совершенно бесполезной – спасательная армада могла прибыть лишь через пятнадцать суток – но новость о ней странным образом развеяла душивший юношу страх. Она давала хоть какую-то надежду выжить, пусть и призрачную. Тут же ожило радио Айтулари, сообщив, что армия Председателя полностью мобилизована и состоит теперь из трёх дивизий, включая в себя тридцать восемь тысяч солдат и около тысячи единиц автотехники. Также сообщалось, что вооружено восемь тысяч ополченцев. Все эти силы развёрнуты для защиты столицы и смогут продержаться до прибытия помощи из Метрополии. Суру поблизости не было и Элари не мог выяснить, в какой степени всё это соответствует истине – да ему не очень и хотелось это знать.

В своей короткой жизни он пока видел немногое. Он никогда не был за пределами Айтулари – и не надеялся побывать. Где-то там, в устье огромной реки Ирнау, по сравнению с которой Супра-Кетлох была просто ручьем, стояла столица Ленгурьи – девятимиллионная Тар-Ратта. Её колоссальные бетонные здания возвышались среди парков и каналов. По реке плавает множество кораблей, в столице через неё построено несколько гигантских, в милю длиной, мостов, подвёшанных на тросах…

Элари долго представлял, как смотрит на этот город с великого моста, восхищаясь его красотой, размышляя о себе и о своем мире прекрасным ясным вечером. А Жители Пустыни? У них тоже есть города, правда, далеко не столь величественные. По рассказам Суру их столица, Байгара – это трёх-пятиэтажные дома из красного кирпича, с деревянными перекрытиями и высокими крышами, без стёкол в окнах. Её населяло шестьдесят тысяч Жителей Пустыни, – и это был их крупнейший город. Всего их народ насчитывал около двухсот тысяч – он был очень невелик, но столь же сплочён. Суру рассказывал, что в Байгаре живет их молодой правитель, Атхим Ир. Он обитал в замке, – четырёхэтажном кирпичном кубе за высокой стеной с башнями. Его любимая – Иситтала Меттхай-Ир, высокая крепкая девушка, красивая и жестокая, всюду следовала за ним…

Чудесные новости и мечты о неведомых землях не просто отвлекли Элари, они словно повернули в его голове невидимый переключатель – он просто не мог долго бояться и после долгих часов страха его охватило возбуждение и жажда деятельности. В конце концов, даже в самом худшем случае сурами будут в Лахоле лишь через сутки. Элари сам не знал, чего ему хочется, – но он больше не мог сидеть в душной комнате, набитой испуганными людьми. Когда он выбежал на улицу, никто и не подумал его остановить.