Текст книги "«Если», 2003 № 02"

Автор книги: Алексей Калугин

Соавторы: Далия Трускиновская,Дмитрий Володихин,Владимир Михайлов,Павел (Песах) Амнуэль,Борис Руденко,Игорь Черный,Александр Тюрин,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Когда Шестой вербовал меня, и речи не было о мыслящих тритонах. Я хотела всего-навсего выполнять разовые задания, и то не слишком сложные, за разумную плату. Не покидая при этом основного места работы! Только в том случае, если я окажусь хорошим агентом наружного и прочих иных наблюдений, если мои заработки у Шестого будут превышать оклад секретарши в нашей фирме, я собиралась поменять место работы. Не раньше! И основательно превышать!

Собственно, и Шестой именно так представлял наше сотрудничество. Более того – я твердо знала, что ничего опасного он мне не предложит. Дело в том, что Шестой, кажется, мой родной батька…

Не всегда же он носил этот шрам на лбу и этот бугор на щеке!

Я из того поколения безотцовщины, когда еще верили в сказки про папу-космонавта. Лично у меня были-таки основания верить – к нам приходили неплохие денежные переводы, которые, как мне объяснили, были пенсией космонавтской сироте. Шестой познакомился со мной на компьютерных курсах, куда приходил отбирать персонал для своей странной конторы. Все было бы очень даже естественно – не повстречай я его как-то в обществе собственной матери. Между ними шла какая-то разборка, и они меня не заметили.

Наверное, именно поэтому я и не докладывала матери, что подрабатываю таким странным образом.

Однако по основной специальности я все-таки секретарша. Точнее, секретарь-референт. А эта профессия требует искать всему реалистическое объяснение.

Почесав в затылке, я нашла одно подходящее.

О ценности наших рыб и прочей водяной нечисти мы знали только из одного источника – от нашего специалиста. Он сказал, что рыб привезли из жерла вулкана Попокатепетль, – значит, так оно и было, и шеф, не задумываясь, платил бешеные деньги. Кто из нас, умеющих отличить кошку от собаки, и не более того, мог знать правду? Рыб, возможно, выращивает какой-нибудь дядя Коля, живущий на Шестой Красноармейской, а размер и цвет зависят от питания. Что же касается акцелоподуса – тут дело, сдается, еще проще. Когда Секрет Иванович полез в аквариум, одна из этих треклятых тварей сбежала. Рыбный специалист обнаружил пропажу и побежал восполнять недостаток туда, где он с самого начала своих тварей ловил, – к пруду в городском парке! Очевидно, местечко было прикормленное.

Так, пока все было складно. По крайней мере – реалистично. Тогда другой вопрос – почему он решил пополнить нашу популяцию акцелоподусов тайно? Он же мог поднять страшный шум, обвинить весь коллектив фирмы в пропаже дорогостоящего гада и содрать с шефа бешеные деньги за другого акцелоподуса. Раз уж ступил на эту скользкую дорожку.

Пока я теоретизировала, рыбный специалист устал сидеть на корточках. Он поднялся, сунул банку в сумку, посмотрел на часы и поспешил прочь. Вид у него был несколько испуганный.

Очень не понравились мне его сегодняшние маневры. И я пошла следом, хотя дыхалка барахлила и мотор тормозил, как будто меня вымотала длившаяся несколько суток лихорадка.

Надо сказать, что город у нас довольно большой, но деловая жизнь сосредоточена в дюжине кварталов старой застройки. Дальше идут многочисленные, частично сдохшие заводы, фабрики, даже оказавшиеся в городской черте теплицы, а потом – вообще спальные районы, которые каждое предприятие построило для своих людей. Поэтому наш аквариумный специалист быстро прибежал туда, куда стремился.

А был это офис Кукушкина…

У меня возникло ощущение, будто я складываю два пазла одновременно. Первая картинка была очень разумной: рыбный специалист продался-таки нашему конкуренту! Он сперва добился, чтобы никто не прикасался к аквариуму, а потом установил там жучков. Когда же он узнал, что у нас – боевая тревога, когда понял, что обыскивали даже аквариум, когда заподозрил, что там нашли жучка, то дал деру и хочет предупредить Кукушкина о крахе.

Но тогда – какого черта тратить время на пруд в городском парке?

Другой пазл пока был пестрой кучкой картонных загогулин. Две дуги красных точек на руке у Секрета Ивановича и на моей руке, сбежавший из аквариума акцелоподус… Но позвольте! Вовсе не доказано, что именно он нас кусал. И то, что померещилось двум вороватым наркам, не обязательно – беглец из нашего аквариума. Они же все одинаковые! По крайней мере, те двое, что у нас, отличались только размером, самец чуть крупнее самочки. Хотя шеф говорил, что если приглядеться – у них и гребни немного разные.

Я опять позвонила Шестому и расписала ему ситуацию.

– К Кукушкину, говоришь, побежал? – Шестой помолчал и распорядился. – Иди к себе в офис потихоньку, я туда Шестнадцатого пришлю. Обследуйте аквариум и скажите точно, сколько там этих гадов осталось.

Легко сказать, подумала я, оптические эффекты так нам это и позволили.

В офисе был настоящий дурдом. Все каким-то образом узнали, что в кабинете шефа был жучок, и не в люстре, а в кислородной установке. Гриневский орал на шефа так, что на улице было слышно. «Только полный кретин может держать в кабинете аквариум, неизвестно какой электроникой нафаршированный, – орал Гриневский. – Только безнадежный урод может полностью доверять другому уроду, вымогающему за идиотских рыб столько денег, что на них каждый год машину менять можно!»

Я безмолвно согласилась. Шеф мне очень нравился, я ему тоже, и такая прореха в будущем семейном бюджете, как аквариум, меня вовсе не радовала.

Лось вошел такой благопристойный, что я даже головой затрясла. Он предъявил шефу удостоверение детективного агентства «Секрет» и потребовал допуска к подозрительному аквариуму. Сняв пиджак и засучив рукава, он встал на стул, чтобы видеть весь пейзаж сверху, и полез туда, где искусственные водоросли маскировали технику. Там же было и жилище акцелоподусов. Я поняла – он хочет выгнать этих тварей наружу и пересчитать их.

Вдруг Лось дико заорал и соскочил со стула. Левой рукой он принялся растирать правую. Я первой бросилась к нему. Но в помощи он не нуждался – при полном отсутствии повреждений рука по плечо онемела.

На вопрос, как это произошло, Шестнадцатый сказал, что было вроде удара током.

Похоже, наш хваленый аквариум взбесился.

– Все правильно, – мрачно сказал несколько присмиревший Гриневский. – Эта сволочь нарочно посадила туда таких рыб, к которым прикасаться опасно, чтобы никто не добрался до жучка.

– Люська! – шеф наконец заметил меня. – Ты же сказала, что жучок был в люстре!

– Не могла же я сказать тебе, что в аквариуме, ты бы меня убил!

– Значит, этот тип вынул жучка из аквариума? Как же его-то не шарахнуло? – наш главбух Сидорова всех незнакомых мужчин называет типами, но ей можно – в ее возрасте и с ее внешностью.

– Жучок прямо над водой был, – соврала я.

– А лужи на полу откуда взялись? – тут шеф уставился на меня с неожиданной злобой. – Постой! Когда я вернулся в кабинет, луж не было!

– Откуда я знаю! Я их тоже сперва не заметила!

Я решила держаться на своем до последнего. Вылетать из фирмы со скандалом, даже зная, что меня тут же заберет Шестой, я не хотела.

К счастью, Лось сообразил, что мне нужна помощь, и опять заорал. Все поняли, что вот теперь он помирает по-настоящему, и кинулись выносить его из кабинета и укладывать на диван. В суматохе я позвонила Шестому.

– «Скорая»? Это «скорая»? Приезжайте, у нас несчастный случай! Человек хотел вынуть рыбу из аквариума, а его током ударило!

– Ты, Семнадцатый? Лося, что ли? – спросил Шестой.

– Да, да, только скорее! – и я продиктовала ему адрес фирмы, который он и так прекрасно знал.

У нас есть клиника, на которую можно положиться. Но еще у нас есть большой шкаф со всякой неожиданной одеждой, от фраков до индийских сари, сама видела. Двое наших, Тринадцатый и Восемнадцатый, в белых халатах, ворвались с бесцеремонностью настоящих фельдшеров со «скорой», а Пятнадцатый тащил следом носилки. Лося унесли в шесть секунд! И правильно сделали, пока никто не догадался выглянуть в окно и не задумался – чего это у нас медики на джипах ездят?

Не знаю, когда шеф вспомнил, что так и не получил ответов на свои вопросы. Когда бы это ни случилось – повторять вопросы было поздно, я умчалась на том же джипе.

Выслушав мою версию насчет жульничества с акцелоподусами, Шестой крепко задумался.

– То, что этот ваш рыбий царь работает на конкурентов, дело реальное. И место для жучка – лучше не придумаешь, под самой стеклянной крышкой. Но тут есть одна нестыковка. Ты, наверное, никогда не работала в тылу врага. Человек, который этим занимается, становится страшно осторожным. Ему нужно отовсюду ждать сюрпризов. А как вел себя ваш ихтиолог?

– Странно, – согласилась я. – Он пришел, увидел, что вся фирма стоит на ушах, выскочил и побежал задворками, тем же маршрутом, что и этот…

Я не хотела называть дядечку из детективного агентства Секретом Ивановичем, но Шестой и так понял.

– Потом он пытался выманить из пруда акцелоподуса или какую-то другую гадину. А потом понесся предупреждать Кукушкина. Теперь скажи – мог ли он из парка просто-напросто позвонить Кукушкину? – спросил Шестой. – И не говори, что у него нет сотового. Эта дрянь теперь у всех бомжей имеется. С его заработками можно самый навороченный купить.

Я задумалась – действительно, рыбный специалист, продающий живность по таким ценам, должен быть зажиточным дядей. Да еще подрабатывая коммерческим шпионажем…

– Прежде всего ваш ихтиолог должен был забеспокоиться – а не заподозрили ли его? А не хотят ли поймать на горячем? – продолжал Шестой. – Человек, действительно установивший у вас жучка, пошел бы среди бела дня в офис к Кукушкину только под конвоем автоматчиков. А торопясь предупредить работодателя, не стал бы отвлекаться на общение с акцелоподусом. Ты подумай – где парк и где Кукушкин?

Я согласилась – рыбный специалист сделал основательный крюк. Он явно был очень взволнован, а человек в таком состоянии первым делом решает самую главную проблему, то есть вменяемый человек. Выходит, для него важнее было посидеть на берегу пруда, стуча в трехлитровую банку, чем предупредить Кукушкина?

Шестой заставил меня повторить все, что связано с акцелоподусами.

– Разумный тритон – это выше моего понимания, – честно признался он, – но всякие мутанты бывают. Если допустить, что акцелоподус тяпнул тебя еще в офисе, но тебе досталось меньше яда, чем тому бедолаге, и ты вырубилась позднее, то картинка складывается…

– Но?..

– Но – маршрут. Почему ты пришла к пруду? У тебя что-то связано с этим прудом? Ты там играла? Целовалась? Тонула?!

– Решительно ничего!

Я на всякий случай задумалась. Хоть тресни – ничего! Я даже представила себе план города, чтобы убедиться – незачем мне вообще болтаться возле парка. Но на прямой, что соединяет наш офис и пруд, был обнаружен Секрет Иванович…

– Вот что, – решил Шестой. – Ты сейчас побудь здесь, не уходи. А вечером вернешься в свой офис.

– А сигнализация?

– Не твоя печаль.

Структура, в которую завербовал меня Шестой, кроме всего прочего, еще и охранная фирма. Наш дурдом у нее на обслуживании. То есть – во время моего визита на центральном пульте все будет спокойно.

Шестой не верил в разумных тритонов – да и кто бы поверил? Мне тоже казалось странным, что акцелоподус использовал человека как транспортное средство, чтобы добраться до пруда. И при этом еще командовал человеком, что вовсе ни в какие ворота не лезет! Но ради объективности следовало убедиться: обе наши зеленые твари сидят в аквариуме. И как следует обыскать шефский кабинет на предмет жучков. Весь, включая чертов аквариум! Ведь каша-то заварилась из-за информации, попавшей к подлецу Кукушкину.

В том, что Шестой встанет на мою защиту и выведет меня из-под огня, я не сомневалась. Все-таки я здорово подставилась со своим враньем. А Шестому докопаться, как Кукушкин узнал про наши дела, раз плюнуть.

Со мной в офис пошел наш главный спец по жучиной части – дядя Витя. Вот уж на сей раз мы работали в связке – не то что с Секретом Ивановичем. И до люстры, кстати говоря, тоже добрались.

Аквариум оставили напоследок. И лезли туда не голыми руками, а в резиновых перчатках максимальной плотности. Более того – домик акцелоподусов вообще палочкой пошевелили.

Одна зеленая зверюга выбралась наружу, и тут же ее окружили рыбины. Красные малайзийские дуры обычно ленивы и бестолковы, но тут и они подоспели очень шустро. Рядом с акцелоподусом оказался наш мешкожаберный сомик – уже почти с авторучку длиной, черный, фантастически усатый.

– Осторожно, – сказал дядя Витя. – Вот эта сволочь шарахнула Лося.

– Сомик? – я, честно говоря, не поверила. – Чем?!

– У него там, под усами, еще колючки ядовитые. Он их при опасности выпускает. Лось теперь на два дня, считай, без руки остался.

– А ты откуда знаешь?

– Сосед балуется. Он в отпуск уезжал – мы с женой за тремя аквариумами следили. Чуть не рехнулись.

Я нацелилась палочкой на акцелоподуса, и сомик немедленно кинулся на защиту. Это было странно – я понятия не имела, что рыбы способны на такие подвиги. Да и дядя Витя тоже. Он прямо резиновой перчаткой поскреб в затылке.

– Дивны дела твои, Господи. Что же там у вас такое творится?

Я вспомнила, как рыбный специалист стучал по трехлитровой банке. Очевидно, рыбы у нас приучены к такому сигналу. Что, если отозвать их от акцелоподуса?

Я постучала в стенку – и хоть бы одна сволочь заинтересовалась! Они так и висели в воде, окружив акцелоподуса. Одного. Одного-единственного. Это я хорошо сверху видела. А совсем недавно было их у нас двое…

Выходит, второй добрался до пруда? Сперва – на Секрете Ивановиче, потом – на мне? Ничего себе тритончики…

– Это гипноз… – не слишком уверенно сказала я. – Рыбы загипнотизированы. Не знаю как, но оно их гипнотизирует. Дядь Вить! Так вот же они – жучки!

– Кто?

– Акцелоподусы!

– Ты, Люська, спятила.

– Если акцелоподус, сидя в кармане пиджака, может заставить человека идти туда, куда ему нужно, так это же и есть передача мыслей на расстоянии! Вот кто нас подслушивал!

– Знаешь, сколько могут стоить такие звери? – резонно спросил дядя Витя. – Ваша фирма за сто лет таких денег не заработает! Какой кретин будет вам подсаживать этих американских мутантов ради несчастного миллиона рублей?!

– Но ведь подсадили!

Мы уставились друг на дружку, разинув рты. Я первая опомнилась и кинулась звонить Шестому. Все более или менее сходилось – и участие рыбного специалиста в этой истории оправдывалось целиком и полностью! А владеющая гипнозом рептилия законов природы не нарушает – вон удав кролика гипнотизирует, и ничего!

Шестой, как всегда, задал разумный вопрос.

– Допустим, акцелоподус транслирует текст. А кто принимает? Другой акцелоподус?

Ведро холодной воды на мою голову!

– Но кто-то же принимает! – закричала я. – Другого жучка нет, этот дядя из «Секрета» тоже ни хрена не нашел! Шестой, нам знаешь, что нужно сделать? Поймать рыбьего царя и узнать, куда он девал остальных акцелоподусов!

– Ты думаешь, были остальные?

– Если он этой дрянью торгует – значит, у него их было несколько! А если вошли в моду огромные аквариумы, которые стоят бешеных денег, то ведь и у Кукушкина есть наверняка!..

– Не вопи, дай подумать… – устало произнес Шестой и отключил телефон. Дядя Витя покрутил пальцем у лба, что означало – плохи твои дела, Люсенька…

Я села возле аквариума и уставилась в его живописные дебри. Надо отдать должное рыбному специалисту – пейзажи были замечательные. И в глубине пейзажика лежал на дне акцелоподус в обществе мешкожаберного сома.

– Чертова ты тварь, – с чувством обратилась я к акцелоподусу. – Вот выловлю тебя отсюда и выкину в пруд, жри там лягушек! И передавай Кукушкину лягушачьи новости!

Акцелоподус взмыл вверх, подплыл к стенке аквариума и завис перед моим лицом. Тут я увидела, что у него основательно раздулось брюшко.

– Ах ты моя маленькая… – сказала я, потрясенная этим зрелищем.

– Ах ты моя хорошая… Дядь Вить, она же маленьких ждет!

– А они как – икру мечут или яйца несут? – осведомился дядя Витя. – А то еще живородящие бывают…

– Откуда я знаю? Надо же! Мамочка…

Акцелоподус всплыл на поверхность и выставил чешуйчатую голову с шариками желтых, поперек прорезанных зрачками глаз. Они казались пластмассовыми бусинами, и раньше они были мне даже неприятны, я не находила в них ни жизни, ни какого бы то ни было выражения. Теперь же на меня глядела смешная и трогательная со своим зеленым круглым пузиком маленькая звериная женщина…

Как будто просила о помощи…

– Ты рожать будешь? Да? Сейчас?

– Собирайся, Люсь, – сказал дядя Витя. – Нагорит нам от Шестого.

Зеленые пальцы взялись за край аквариума, акцелоподус подтянулся на крепких лапках и замер.

– Тебе помочь?

– Люська, гляди – цапнет!

– Не цапнет…

Я поднесла ей ладонь, и она забралась ко мне на руку, еле там поместившись, свесив хвост и осторожно уложив боком упругий живот.

– Люська, она же тебя гипнотизирует!

– Ну и что?

– Брось эту гадину!

– Не брошу.

Кто сказал, что рептилии скользкие и холодные? Уже через секунду она была такая же теплая, как мои руки. И чешуя оказалась бархатистой на ощупь.

– Дядь Вить, – сказала я. – Там в приемной, в шкафу, стоит большая тарелка, тащи ее сюда.

– Ты что это задумала?

– Отнесем акцелоподуса к пруду. Она не хочет здесь жить, понимаешь? Ведь тот, другой, тоже в пруд сбежал!

– Если ты это сделаешь, твой шеф поймет, что тут вечером кто-то был.

– Это уже мои проблемы.

В конце концов, все можно было свалить на Секрета Ивановича.

С тарелкой, где колыхается вода, трудно пробираться огородами, да еще после заката солнца, и я решила пойти в обход, по-человечески, тротуаром. Тем более, что в городе завелся маньяк – недалеко от нашего офиса нашли изуродованный женский труп. И еще были случаи убийства с расчлененкой. Мне вовсе не хотелось рисковать своей жизнью и жизнью акцелоподуса – тоже.

Акцелоподус же забеспокоился и нервничал, пока мы с дядей Витей опять не взяли курс на парк.

Спустившись к пруду, я поставила тарелку на серый песок. Акцелоподус выбрался и тихо переливчато засвистел. Из воды показалась зеленая голова беглеца. Он вышел на берег, и тут мы с дядей Витей увидели картинку почище, чем в американских мультиках: акцелоподус-девочка легла на бок, а акцелоподус-мальчик стал тыкаться мордой в ее живот, насвистывая и похрюкивая. А потом они встали на задние лапки.

Пока они жили в аквариуме, никто за ними такой способности не замечал. Там им, кстати, и негде было прогуливаться. А на берегу пруда они стояли почти по-человечески, рядышком, переговариваясь и даже, кажется, о чем-то споря.

– Во мутанты! – восхищенно произнес дядя Витя. – Жаль, дигиталки с собой нет…

Тут заверещал мой сотовый.

– Семнадцатый? Дай-ка телефончик этого вашего рыбьего царя! – потребовал Шестой. Я наизусть отрапортовала.

– Послушай, Шестой, мы с дядей Витей…

– Отставить. Оба немедленно к офису этого вашего Кукушкина.

– Да что отставить?!

Но он отключился.

Помянув всяким словом суровый мужской лаконизм, я повернулась к дяде Вите.

– Бежим на Калужскую, Шестой велел!

– А с этими как же быть?

Мы сердито посмотрели на акцелоподусов. Они – вероятно, почуяв агрессию – прижались друг к дружке. Потом акцелоподус-мальчик шагнул вперед, заслонив собой подругу, разинул пасть и тихо зашипел.

– Ого! – сказал дядя Витя. – Мужик!

– Мужик, – подтвердила я. – Ушел из аквариума первым, не стал рисковать ее здоровьем и малышами. Вот – пруд нашел…

– А потом? Все-таки у этого мужика с мозгами большая проблема… – дядя Витя задумался. – Ну негде там мозгам помещаться! У него же их – меньше чайной ложки! Теоретически, ему нечем думать, Люська!

– Но вот придумал же…

Время было такое, что ни детишкам, ни старушкам в парке быть не полагалось. Опять же – все знают про маньяка. Поэтому, услышав шаги, мы резко развернулись, готовясь принять врага на когти и кулаки.

– Двенадцатый, чтоб я сдох! – воскликнул дядя Витя.

Скользя по влажной траве на откосе, к воде спускался Двенадцатый, но нас он не замечал.

– Сережка! – не по правилам позвал его дядя Витя. – Ты что – сдурел?

Двенадцатый опустился – но не на корточки, как я днем, а вообще на четвереньки. Из-за пазухи у него вылетел комок, потом другой, мы только услышали два раза «плюх!».

– Акцелоподусы? – сам себя спросил дядя Витя. – Где же он их раздобыл?

– У Кукушкина в аквариуме. Ведь Шестой послал туда ребят! Я так и думала – наши передают сигналы, кукушкинские – принимают! И не Двенадцатый раздобыл акцелоподусов, а они раздобыли бесплатный транспорт. Звони, дядь Вить, Шестому – его нужно в клинику везти, пока не начались проблемы с дыхалкой.

Наши акцелоподусы повернулись к воде и засвистели, два новых беглеца выплыли им навстречу и вышли на берег, но не совсем – остались по колено в воде, если только у них на лапах есть колени. Началось переливчато-хрюкающее совещание.

Вызвав помощь, мы оттащили Двенадцатого повыше и уложили на траву.

– Вот интересно – понимают они, что мы говорим, или тупо передают в заданном направлении? – спросил дядя Витя. – И кто же там сигнал расшифровывает? А главное – где эта сволочь Кукушкин таких замысловатых гадов раздобыл?

– Гадов рыбий царь обеспечил… – тут я задумалась. Выходило, Что в таком случае рыбный специалист связан с каким-нибудь там ЦРУ или еще того почище. А он, по моему разумению, был просто чудаком областного масштаба, у которого крыша съехала на аквариумах и на деньгах. Надо же так ошибиться!

И снова послышались шаги – на сей раз к нам бежали. Но с другой стороны пруда.

– Где он? – спросил, соскакивая вниз, Шестой.

– Вот, – мы разом ткнули пальцами в Двенадцатого.

– Ешкин корень! – Шестой присел на корточки, сунул Двенадцатому в рот палец и вздохнул с облегчением. – Ф-фу! Язык на месте!

– А что? – спросила я. – Где он еще может быть?

– Может в гортань провалиться – и кранты. У покойника никогда языка нет, запомни.

Достав из кармана платок, он сквозь ткань ухватил язык Двенадцатого, вытянул и велел мне держать на случай перебоев с дыханием. А сам шагнул к акцелоподусам.

Рептилии, стоявшие на задних лапах, тут же опустились на все четыре, замолчали и изготовились к бегству. Конечно, пруд у нас невелик и неглубок, но ловить в нем четырех зверьков ростом чуть побольше месячного котенка лично я бы не взялась. Для этого всю воду спустить придется.

– Вы меня слышите, ребята? Вы меня понимаете? – негромко спросил Шестой, достал из нагрудного кармана фонарик, блокнот, автоматический карандаш и все это положил на мокрый песок. – Не бойтесь, я только хочу понять, вы действительно сапиенс или все-таки не сапиенс… От этого мне в дурдоме будет намного легче…

Он включил фонарик, как будто акцелоподусы нуждались в освещении, и отошел. Тогда они подошли, и самый крупный потрогал лапой все три предмета.

– Видите, ничего страшного. А сейчас проведем эксперимент.

Шестой присел на корточки, взял блокнот с карандашом и принялся рисовать. Я вытянула шею. Хорошо, что он держал блокнот в свете фонарика – я смогла оценить его героическую попытку изобразить акцелоподуса.

– Зря стараешься, – заметил дядя Витя. – Они, может, в таком спектре мир видят, что рисунок для них не существует. Они, может, по тепловому или электромагнитному излучению ориентируются. Видел, какие гляделки? Ничего такими не разглядишь.

– Не учи кота мяукать, – отрубил Шестой и рядом с акцелоподусом нарисовал человечка. Я задохнулась от ярости – этому корявому человечку он придал сходство со мной!

Акцелоподусы подкрались к блокноту и изучили художество. Потом дружно уставились на меня и засвистели. Чем-то их свист был похож на здоровый и безмятежный хохот…

– Совпадение, однако, – не сдавался дядя Витя.

– А вот проверим.

Шестой достал из карандаша грифель, зажал его толстыми пальцами и провел несколько линий под ногами у человечка. Потом положил блокнот с грифелем на песок, приглашая акцелоподусов к творчеству.

То, что произошло дальше, наверное, когда-нибудь войдет в учебники. Самый крупный акцелоподус кое-как провел четыре вертикальные черточки и указал грифелем поочередно на троих товарищей и себя самого.

– Чтоб я сдох – контакт! – прошептал Шестой. Тут у него завибрировал сотовый. Он поднес аппарат к уху. – Шестой! Что? Дверь ломать пока не надо. Я сейчас приеду – тогда… Ждите! И чтоб он не вздумал дурака валять!

Тут появились наши с носилками и аптечкой. Двенадцатому сделали два укола внутривенно, погрузили на носилки и потащили наверх – к машине.

– Что же ты вопросов не задаешь? – поинтересовался Шестой.

– И так все ясно. У Кукушкина примерно такой же аквариум, как у нас, может, чуть поменьше. И его акцелоподусы точно так же пытались сбежать. Когда Двенадцатый туда полез – они его и оседлали. А поскольку они водяные жители – то, наверное, за версту воду чуют. Вот и погнали транспорт к единственной в радиусе двух километров воде. А вы заметили, что Двенадцатого нет, когда он уже сюда чесал…

– Я про другие вопросы. Тебе разве не интересно, каким образом Кукушкин расшифровывал телепатемы акцелоподусов? – Шестой прищурился.

– Нет, не интересно.

Может, он мне и батька, кто его разберет, но тем более характер проявить нужно, подумала я. Пока этот новоявленный батька совсем на шею не сел.

– Ну, ладно. Сейчас мы едем к вашему рыбьему царю. Сдается мне, что у него дома – разгадка всей этой странной истории.

Шестой опять взял блокнот, выдавил из карандаша грифельный кончик и нарисовал кривой куб. Я подумала было, что он решил допросить акцелоподусов по математике и стереометрии, но Шестой попытался изобразить в кубе рептилию, мало того – и вторую тоже!

– Ни фига себе! – восхитился дядя Витя. – Ну, ты прям Пикассо! Это что – вечный двигатель?

Шестой вздохнул и положил свое творчество перед акцелоподусами.

– Я хочу понять у этого рыбьего царя их еще много осталось? И куда он остальных распродал?

– Откуда ты знаешь, что были остальные? – удивилась я.

– К рыбьему царю какие-то люди приходили, по телефону его доставали, требовали, чтобы продал. Запугали дурака до полусмерти. Теперь вот заперся – а наши его стерегут. У него там в аквариуме наверняка еще парочка сидит.

Четверка рептилий опять засвистела. Похоже, до них дошел смысл рисунка – или они предлагали, разные трактовки? Самый крупный взял лапкой грифель и тоже попытался что-то нарисовать, но получился угловатый клубок линий.

– Да, ты, братка, не Леонардо, – сказал ему Шестой.

Акцелоподус отчаянно засвистел и, вытянувшись в струнку, замахал передними лапками. Что-то важное пытался он объяснить Шестому – но вот что?

– Рискнем, – решил Шестой. – Если они могут загипнотизировать человека и продиктовать ему нужный маршрут, то, наверное, и другую информацию сумеют ему в башку вложить.

– Это не просто гипноз, они какой-то яд впрыскивают, – возразила я. – После него дышать совсем невозможно.

– Но ведь никто не помер? Того, из «Секрета», откачали. Ты вон уже скачешь, как коза!

– Ага, коза!..

Не успела я высказать свое весомое мнение, как он поднес ко рту левую кисть и легонько ее укусил. А потом сунул руку под нос крупному акцелоподусу.

Тот совсем по-человечески дважды хлопнул лапкой по запястью, словно успокаивал, и впился в кожу всеми своими игольчатыми зубами. А потом шмыгнул в рукав.

Шестой медленно выпрямился. Постоял, осваиваясь в новом состоянии.

– Не могут без воды, кожа сохнет, – механическим голосом произнес он. – Ведут. Сопровождайте.

У меня была та большая тарелка, в которой я принесла акцелоподуса-девочку. Зачерпнув воды, я жестом пригласила наших рептилий занять места. Они забрались в тарелку.

Шестой шел удивительно быстро для человека, у которого вот-вот должна отказать дыхалка. Привели его к пустырю, где археологи начали было раскапывать крепостцу шестнадцатого века, но, как всегда, лишились финансирования.

– Тут еще канализацию дореволюционную откопали, – сообщил дядя Витя. – На свою голову – потом из этой канализации не одного покойничка подняли. Наши диггеры туда лазили – говорят, такой лабиринт, что и не подступиться!

Шестого качнуло. Наконец я поняла, что нужно делать, и позвонила Седьмому, потребовала прислать медицинскую помощь и указала, куда именно. Но Шестой был покрепче нас всех – он собрался с силами и заговорил.

– Там база. Могут убить. Хотят убить. Большие. Сильные. Очень много умеют. Прилетели. Прибыли. Два раза по четыре и один. Хотят… Хотят… Это – слуги, выращены, взяты. Жили в болотах, уходили далеко, брали добычу, кусали, гнали к воде, ели всей стаей. За это свойство взяты. Наделены понятием, должны слушать приказы. Не хотели убивать, убежали. Пять раз по четыре. Хотели найти воду и жить. Пойманы. Отданы по два. Боятся. Но показывают базу.

– Что там за холера в канализации сидит?! – воскликнул дядя Витя. Но Шестой в конце концов не выдержал и начал падать. Мы помогли ему лечь – и тут на пустыре появились два наших джипа.

Акцелоподус выбрался из рукава, и товарищи сразу уступили ему место в тарелке. Акцелоподусу тоже было тяжко – наверное, высыхающая кожа доставляет им боль.

Дядя Витя стал пересказывать Пятому и Седьмому, что наговорил одурманенный ядом Шестой. Тех, кто ушам своим не верил и протягивал руку к рептилиям, – бил по рукам.

Я наклонилась к акцелоподусу-девочке и погладила пальцем ее по шее.

– У тебя настоящий мужчина, – сказала я ей. – Он же не знал, далеко вода или не очень. А все-таки отправился ее искать. А потом бы он вернулся за тобой. Не знаю, как, но вернулся бы, честное слово!

– И у тебя настоящий мужчина, – прозвучал у меня в голове мой собственный голос.

Должно быть, Шестой действительно мой природный и натуральный батя. Он очухался еще быстрее, чем я. Правда, это было в клинике и после инъекций.

– Ты все еще не хочешь знать, как Кукушкин расшифровывал сообщения, переданные через акцелоподусов? – спросил он в перерыве между телефонными звонками.

Я пожала плечами. Характер – прежде всего.

– По мобилке он их получал. Мы проверили, с кем он говорил в последние два месяца. Скажи своему дураку шефу – пусть гонит Гриневского в три шеи. Как видишь, все очень просто. И никаких идиотских жучков. А рыбьему царю и в голову не приходило, что он обслуживает конкурирующие фирмы! Он всем инопланетян за баксы сбывал! И когда у вас сбежал первый акцелоподус – он погнался следом только потому, что это – живые полторы тысячи баксов.

– Как же он ухитрялся ими за такую цену торговать?!

– Во-первых, дураков на свете много. Во-вторых – у него репутация. Если бы он сказал, что это марсианские рептилии, ему бы поверили. Пусть даже рептилии из ближайшего болота… Знаешь, что у него в квартире делается? Кроме пяти акцелоподусов, там еще и рыбы, и черепахи, и змеи, и даже новорожденные крокодилы. Седьмой считает, что десять десятых этой живности – контрабанда.