Текст книги "«Если», 2003 № 02"

Автор книги: Алексей Калугин

Соавторы: Далия Трускиновская,Дмитрий Володихин,Владимир Михайлов,Павел (Песах) Амнуэль,Борис Руденко,Игорь Черный,Александр Тюрин,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Стояла ночь, но светлая, «белая», как говорят у нас в северных широтах Теллуса. Что это именно ночь, а не рассвет и не сумерки, можно было понять только по часам – моим внутренним, потому что были ли здесь какие-нибудь другие, я не знал. И вообще я очень мало знал. Почти ничего. А может, и без «почти».

Нет, все-таки мне было известно хотя бы одно. Что впереди у меня – шестьдесят нормальных конвенционных минут. Не более. И нужно их использовать по максимуму.

Это вовсе не означало, что я должен немедленно вскочить, куда-то бежать и что-то делать. Нет. Никакой суеты. Ни малейшей. Сначала оценим обстановку. Я активировал третий глаз и, пока он не пришел в рабочее состояние, сохранял полную неподвижность, дышал размеренно и достаточно глубоко, пытаясь выстроить возникающие мысли в какое-то подобие логической системы.

Итак, я под крышей, а крыша – где? В конечной точке моего путешествия или все еще где-то на маршруте?

Если это – Улар, то все проверки уже позади. А это, в свою очередь, означало бы, что первую часть моей программы можно считать завершенной.

Ну что же, приступим. Мой третий глаз уже полностью вошел в рабочее состояние.

Я все еще лежу под одеялом в той же позе. Но для того, чтобы оперировать третьим глазом, вовсе и не нужно вертеть головой.

Итак, медленно сканируем комнату…

Начнем с кровати, на которой я лежу. Ничего серьезного. Два датчика нагрузки – это естественно: вес каждого человека установлен точно и записан в его файле. Если же квартирант вознамерится спрятать под матрас оружие, дистант, сериал или унесенный с работы инструмент, датчики просигнализируют: нагрузка изменилась. Что еще? Ага, нечто в подушке. Жестковатая, кстати, подушка… Нет, ничего страшного – чуткий микрофон. У некоторых есть привычка разговаривать во сне. Да, полный комплект: микрофон, передатчик, батарейка с просяное зернышко. В общем – детские игры.

Дальше. Стена. Динамическая картина в рамочке. Пейзажик. Группа роскошных лесных великанов, лениво пошевеливающих ветвями под слабым, очень приятным, наверное, ветерком. И луна – здешняя, быть может, или придуманная автором – в полнолуние. В изображении – никаких сюрпризов. Кроме разве что луны: это нормальный объектив. Вряд ли, конечно, тут идет постоянный видеоконтроль или хотя бы запись. Но пока окончательно не убедились в отсутствии у человека нежелательных намерений или привычек, могут приглядывать. Ну, это ожидалось; если бы такого не было, пришлось бы задуматься куда серьезнее.

Дальше по комнате. Приборная панель. Ничего странного: контроль над помещением. Противопожарные. Температура, влажность, состав воздуха… А что это рядом с ним? Ага, уже теплее. Полевой контроль. Комната пронизана полями, как и любой уголок мироздания.

Это естественно и неизбежно. Разнообразные частоты, конфигурации, мощности. А каковы возможности прибора? Минутку… Ну, не фонтан. Такому вряд ли под силу выудить из всего существующего многообразия слабенький из-за расстояния луч моего теллусского центра, того же Вратаря, который меня ведет. А вот если источник передачи будет находиться здесь, когда, например, я захочу выйти на прямую связь с Вратарем, такая попытка будет зафиксирована сразу. Передачу запишут. Проанализируют. Расшифруют, в случае необходимости. И вытащат раба Божьего за ушко, да на солнышко.

Мне же пока желательно держаться в тени.

Тут все ясно. Оставшиеся полчаса употребим для дела. С соблюдением, конечно же, всех необходимых предосторожностей.

Первое: создаем фантом. Грубо, потому что от него будет требоваться только одно – лежать под одеялом и равномерно дышать: вдох – выдох, вдох – выдох…

На секунду наводим помехи на видео. На динамической картине возникнет плотное облако и на мгновение перекроет объектив. За это время некто выскользнет из-под одеяла и окажется в мертвом для камеры пространстве – рядом с дверью. А место в постели займет фантом. И будет мирно похрапывать. Датчики веса мы на полчасика заклиним, чтобы не подняли шума. Это под силу любому школьнику. На Теллусе, во всяком случае.

Возле двери можно и выпрямиться. И попросить третий глаз внимательно исследовать пространство по ту сторону двери.

Коридор. Пусто. Ничего удивительного: ночь, люди спят, набираются сил.

Затем переносим взгляд на дверь. Заперта? Нет. Датчики какой-нибудь сигнальной системы, призванные трубить тревогу всякий раз, когда жилец захочет в неурочный час покинуть свое обиталище? Нет, этим хозяева пренебрегли. Давно известно: чем больше маленьких свобод, тем меньше человек думает об отсутствии главной свободы. Настоящей.

А нет ли у этой двери привычки противно скрипеть, когда ее отворяют?

Смотри, глаз, смотри. Ага, тут никаких петель, дверь не распахивается, а укатывается в стенку. Ну-ка – подвинем на миллиметр…

Тишина.

Давай-ка пороемся в памяти Пата Пахтора. Он, в отличие от меня, видел все своими глазами: что здесь вообще есть, как выглядит, как охраняется. Его дело – наблюдать, мое – делать выводы.

Итак, вот городская улица – дома на фоне мрачного пейзажа: горы, горы, черный камень… Обычная улица, привычный транспорт. Ничего, что вызвало бы интерес. Жаль. А вот он уже едет. Их везут. Привезли. Нечто вроде промышленного района. Корпуса, много. Часть – явно производственные. Заводские. И несколько, о назначении которых можно лишь гадать. А в середине этого промышленного плато – башня. Административный центр? Великоват. Кроме управленцев там должно быть и еще что-то. Конечно, главный компьютер. Но он, разумеется, где-то в подземных этажах: так надежнее.

Было бы очень интересно уже сегодня посетить это здание. Но за полчаса мало что успеешь.

Вратарь, конечно, даст мне столько времени, сколько я потребую. Но тогда надо выйти на связь. А это риск. Зафиксируют. Значит, сигналить нужно не отсюда. Снаружи.

Шаг в коридор. Теперь можно воспользоваться обычным зрением. Взгляд налево. Направо.

Длинный коридор. Моя комната ближе к правому концу: до него три двери. До левого – восемь. Там – выход наружу. Заперт. Просмотрим замок. Туманно… нужно больше четкости… Легкое ощущение боли позади лобной кости: третий глаз немного отвык от серьезной работы. Ну, еще чуть-чуть… Стоп! Теперь хорошо.

Интересно, а если бы кто-то ухитрился подглядеть за этими моими превращениями и спросил бы: «Ра, а куда ты исчезаешь, где находишься те двадцать три часа в сутки, которые отданы Пату Пахтору?»

Я ответил бы очень просто: «А куда исчезает актер, когда он на сцене живет в роли? Да никуда; он здесь; но зритель видит не его, а героя, которого актер играет, и сам он себя ощущает этим героем. Вот и весь секрет. Надо только сыграть хорошо. Не забывая, что обстановка, словами классика, «не читки требует с актера, но полной гибели – всерьез»…

А башня, оказывается, совсем рядом. И выглядит куда внушительнее, чем в памяти Пата. Людей не видно. Ну, это ведь не город; бездельников, гуляк тут нет.

Тем не менее я иду осторожно. Бесшумно. И на ходу посылаю сигнал на Теллус, Вратарю. Приказ: отсрочить отзыв на два часа.

Сигнал принят. Можно спокойно двигаться дальше.

Напрягая все чувства до предела, можно достаточно четко ощутить и оценить обстановку на подступах к башне. Грустная картина. Подступы защищены всеми известными мне средствами. Это не означает, что проникнуть в башню нельзя. Можно, но только после специальной подготовки, которая требует времени. А время уходит. Отставить башню.

Правее, в отдалении, хотя и не очень большом – корпуса без окон. Странные очертания. Очередной архитектурный супермодерн? Или содержание этих строений требует именно такой формы? Вроде трехгорбого и двухголового верблюда. Если так, то интересно взглянуть на это содержание. Хотя бы одним глазом. Пусть даже третьим.

А как там с защитой?

А защита там обычная. Ну, лазерные сетки. Ну, датчики емкости. Видеокамеры, конечно. Вперед.

Вход. Двое охраняют его. Не очень бдительно: похоже, никто не ждет серьезной угрозы.

Собственно, им ничего и не грозит. Ничего плохого. Я просто и легко, как нож в масло, проникаю в сознание одного, потом другого. И они безотрывно всматриваются каждый в свою сторону – но не туда, где я спокойно прохожу в дверь.

Ну-ка, где здесь служебные тропы? Ясно вижу. Пересек неширокое пространство между входом и внутренней стеной. Здесь защита серьезнее. Целых десять минут уходит на то, чтобы понять ее и нейтрализовать на время, а потом и отпереть неширокую, но массивную дверь.

Я остановился на пороге. Хотя никто меня не держал. Кроме разве что некоторых соображений, а еще больше – ощущений.

Подсознание внятно предупредило: дальше – ни шагу. Там что-то не так.

Третий глаз показал: открывшийся ему длиннейший, переменной высоты и ширины зал защищен четырнадцатью различными системами. Каждую из них можно нейтрализовать. Но все вместе они потребуют не менее двух часов.

Придется ограничиться обозрением с порога. Попробуем разобраться.

Вход – со стороны верблюжьего хвоста, по которому я и прошел. Дальше – первый сзади горб. В нем – на две трети высоты – вертикальные колонны, шесть или семь, как молекула бензола; каждая наверху имеет горловину с раструбом, уходящим в потолок. Ощущения не могут объяснить мне, из чего они сделаны. Это не металл. Не пластик. Не камень. Не бетон. Сплошные отрицания. Агрегат создан из отрицаний. Или из какого-то поля? И потому приближаться к нему не рекомендуется?

Уже интересно. Жаль, что колонны почти целиком загораживают все расположенное дальше. Третьему глазу приходится работать на пределе.

Достаточно ясно: внизу, под полом – трубопровод от колонн ко второму горбу. Там – но уже смутно – видна полусфера. Нет, скорее, половина эллипсоида. Бетон, металл, еще что-то. Загляни внутрь… В общих чертах это больше всего напоминает плазменный генератор – хотя сходство, конечно, ничего не значит. К третьему горбу уходит… ну, это знакомо: заглубленный электрокабель, рассчитанный на большую мощность. Очень большую. Дальше трудно различить хоть что-то. Но электромагнитное поле можно ощутить даже здесь.

Будильник в моей голове сигналит: время.

Пора уносить ноги. Для первого раза получилось неплохо. Правда, далеко не вся информация понятна. Скорее, наоборот. Но дома, где моя копия пребывает сейчас в недрах Вратаря, у нее будет время обдумать и разобраться.

Охрана по-прежнему меня в упор не видит.

Вышел на вольный воздух. Пройдя примерно половину расстояния до дома, вызвал Вратаря на связь – скинуть полученную информацию.

Не удалось: сигнал не прошел. Это бывает. Космос есть космос. Завтра.

Вот и здание, где место Пата Пахтора под одеялом занимает фантом.

…Снова плотное облачко на секунду затмевает сияющий на картинке диск видеолуны…

…фантом растворяется, место под одеялом занимаю я.

Сон… сон… сон.

9.

Пат проснулся с таким ощущением, как будто не только отоспался за все те недосыпы, что накопились за последние недели и месяцы, но даже немного устал от сонного бездействия.

Снаружи могло быть и чуть потеплее, но ведь пока еще раннее утро, день еще разогреется. Постоять на солнышке было приятно, на сытый-то желудок. Вся команда снова скопилась на одном пятачке. Все встревоженные – сейчас будут назначать на работы, а какая работа – такая и жизнь, давно известно.

– На врачебный осмотр. Становись по одному.

Ну, Господи. Не насмотрелись еще на нас?

Пат это только подумал. Зато другой из прибывших, косорылый Тон Чугар, сварливо подал голос:

– Говорили, будет развод на работы.

Пат, по своему обычаю, втесался в голову колонны – не самым первым, но четвертым. А войдя, увидел сразу четырех врачей, которые скопом навалились на него. Ничего не спрашивали. Все приборчиками – гладили, тыкали, вгоняли, куда надо и куда не надо. Нажимали кнопки. Щелкали рычажками. Кивали головами. А на словах – только под самый конец одно-единственное: направо.

Примерно через час собрались: по правую сторону – двенадцать, напротив все восемнадцать.

Начальник команды подошел к двенадцати. Скомандовал:

– За мной – шагом марш.

– Поздравляем вас, Пат Пахтор. Вы зачислены в команду монтажников.

– Когда начинать? – только и спросил Пат.

Выйдя на крыльцо, он ненадолго задержался. Сразу пройти помешала толпа стариков: шаркая ногами, они медленно поднимались по широким ступенькам входа. Каждому было, пожалуй, за девяносто, кое-кто сам даже идти не мог – другие поддерживали под руки. Пату пришлось ждать, прижавшись к стене, стараясь только, чтобы его не задевали; один все-таки зацепил Пата локтем, медленно поднял на него глаза, усмехнулся криво (странно – рот оказался полон зубов, как у молодого) и хмуро пробормотал: «Извини, приятель». «Все в порядке», – ответил Пат. И невольно поддержал старика.

10.

Этот же вопрос – какая работа достанется? – волновал, конечно, и Тона Чугара. На медосмотре их разделили на группы: левую и правую. Добираться до нужного места оказалось всего ничего: всех восемнадцать отвели к башне, самой высокой, круглой. Запустили в проходную по одному; Тон в таких случаях никогда не торопился, держался поближе к хвосту. Пришлось пройти под контрольной аркой, с обеих сторон которой стояло по охраннику. Из чего можно было заключить: дела в этом корпусе творились, уж точно, секретные. А где секреты – там и платить должны больше.

Пришлось переть аж на пятый этаж – только не вверх, а, к общему удовольствию, вниз. Так что дошли быстро. Снова арка и охрана.

Вот и дверь, перед которой им наконец скомандовали приставить ногу; тут все команды были почему-то на военный образец. На двери – табличка: «Индивидуальные XT-экстракторы. Операционная». Приказали разобраться по три. Разобрались. Тон Чугар определился не в последний, шестой ряд, а в пятый: последним так же несладко бывает, как и первым. Трое вошли. Оставшимся сказали: «Вольно. Через десять минут пойдут следующие».

И в самом деле вскоре скомандовали второй шеренге, и еще трое исчезли за дверью. Снова предупредили: «Через десять минут…»

И тут Тон Чугар почувствовал: что-то в происходящем ему перестало нравиться.

Он вообще был человеком осторожным, ставя ногу – смотрел, куда ставит, когда чего-то в обстановке не понимал – старался из этой обстановки выйти туда, где понятнее. И вот сейчас его заставила насторожиться очень простая мысль: «А где же те, что первыми вошли?» Что-то тут не так.

Значит – что надо сделать?

Выйти из строя. Схватиться за живот обеими руками и изобразить ну просто невыносимое страдание.

– Слушай, земляк, где тут у вас… ну, это самое?

Охранник, похоже, твердой инструкции на такой случай не имел. Конечно, оставить срой пост он никак не мог. Охранник нашел наилучший выход:

– Эй, старший команды! Тут твой на горшок просится!

– Ну, растолкуй ему – где тут что.

– Давай направо по коридору, – объяснил охранник Тону. – Первый ход направо – и там третья дверка. Надпись разберешь?

– Р-разберу… – уже не разжимая намертво стиснутых зубов, вытолкнул Тон Чугар. Доковылял до поворота направо. Добрался до нужной двери. Вошел. Но там, похоже, резь у него прошла, и он так и остался подле двери, притворив ее не до конца и внимательно глядя в оставленную щелку, прислушиваясь к звукам в коридоре.

Звуки шагов; но не таких, от которых воздух со звоном отскакивал от стен и потолка. Это были совсем другие шаги: шаркающие, медленные, как бы запинающиеся…

Тон Чугар смотрел в щелку, и лицо его все более мрачнело.

По коридору в сопровождении охранника брели три древних старца.

Этих троих Тон Чугар опознал сразу. То была вторая тройка из запущенных. Сейчас, значит, пошла уже третья. Вот как все просто: впускают в одну дверь, выводят в другую. В таком вот виде.

– Плохи дела, земляк, – сказал самому себе Тон.

Он выждал несколько секунд и высунул в дверь голову, чтобы поглядеть вслед уходившим. Шли они – а вернее сказать, кое-как перемещались – не в направлении большого коридора, из которого пришел сюда сам Тон, а в противоположном; в какую-то неизвестность.

В какую – Тон Чугар не знал. Зато теперь знал, что произойдет с ним, если он вернется туда, где все еще находилась половина его товарищей, ожидая приглашения. Оставаться здесь тоже нельзя: сейчас за ним наверняка придут. Надо двигаться вслед за стариками, сохраняя дистанцию. А дальше видно будет, что там окажется – выход или, может быть, крематорий.

В коридоре возникли новые звуки. То были опять-таки шаги; но совсем не те, как у первой группы. Люди не шли, а бежали. Бежали явно за ним. Надо было срочно исчезать. Нырять в первую же попавшуюся дверь, которая окажется незапертой.

Тон дернул первую дверь слева; та не шелохнулась. Четыре шага – дверь справа. Рвануть!

Дверь распахнулась неожиданно легко. Тон Чугар одним прыжком влетел в открывшуюся комнату, закрыл дверь за собой (мягко, без стука) и сразу же, не глядя, всей ладонью нажал широкую клавишу запора.

11.

– Вратарь, повтори!

Такую команду отдал я – пребывающий у себя дома. В форме, конечно же, электронных импульсов, хранимых Вратарем.

Несколько мгновений протекло, прежде чем возник ответ:

– Адресат недоступен.

– Повтори!

И еще два раза – с тем же успехом.

Полагают, что электронным схемам чужды эмоции. Чушь. Пусть спросят у меня.

– Вратарь, все программы – стоп. Мощность – на меня.

Мой верный союзник засомневался:

– И охрану, хозяин?

Электронная дикция его оставалась безупречной. Просто слушать приятно.

– Да кто к нам сейчас полезет и зачем? Выполняй.

Ну вот. Теперь можно все обдумать.

Сигнал не проходит. И я не могу получить с Улара ни бита информации. Почему?

Возможность номер один: Пата Пахтора больше нет в живых.

– Вратарь! Срочный запрос на Улар по ЛК, по общему каналу. В нашем списке это ЛК-4. Выполняй.

Ждать ответа пришлось совсем немного:

– Общий канал на Улар не проходит.

– По военному каналу!

Времени прошло чуть больше.

– Военный канал не проходит.

– Отменяю запрос. Свяжись с супермозгом Службы. Найди программу «Иванос». Скачай и присоедини к моей программе.

– Выполняю.

Это на всякий случай. Вернемся к ситуации. Что мы имеем? Улар не принимает ни одного канала. Это не случайные помехи: все испробованные каналы разбросаны по частотам, а обычно если такое и приключается, то в достаточно узкой полосе. Очень редко – всего два или три раза на моем веку – одновременно перекрывались два основных Канала. А чтобы три сразу – такие случаи не зафиксированы.

Вывод: Пат Пахтор, надо думать, в добром здравии исправно вкалывает на благо того мира. А мир тот по каким-то своим соображением целиком закрылся от внешних Сетей.

Значит, мой запрос с Улара Вратарю о продлении моего пребывания в теле был перехвачен. И расшифрован? Вряд ли… Но адресата сообщения они установить могли.

– Вратарь! Включить защиту всего дома – информационную и от проникновения. Выполняй!

Он выполнил. Но похоже, мы с ним чуть-чуть опоздали.

12.

Не бойся, лапочка, – проговорил Тон Чугар голосом, который ему самому показался добрым, даже ласковым. – Сиди спокойно, пальчики на стол, ножками не шевелить, звуков не издавать – и здоровье будет в полном порядке.

Он не сводил глаз с дамочки, глазевшей на монитор в тот миг, когда Тон ворвался из коридора – она, видимо, даже испугаться как следует не успела. Сидела с полуоткрытым ртом и медленно хлопала глазами.

Топ-топ-топ-топ-топ! Уже совсем рядом.

– Ну-ка – двинь монитор ко мне. Мигом!

Монитор – метательное оружие для ближнего боя. Ударно-осколочного действия.

Звук шагов в коридоре достиг апогея. И прокатился мимо.

Что на мониторе? Коридор. Уже опустевшая его часть. А что слышно? Странный звук. Не снаружи, здесь. Не металл. Не стекло.

Взгляд убедил: пальчики по-прежнему покоятся, подрагивая, на толстенном стекле стола. И ножки тоже на прежнем месте, хотя и вибрируют довольно сильно. Стол ведь насквозь прозрачный – последняя мода. И…

Опять тот же звук.

Господи! Да это она икает от страха.

– Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого… Что у тебя здесь?

– Просто дежурство по этому уровню. Я…

– Можешь проследить за теми, кто мчался по коридору?

Она кивнула. Пробежала пальцами по клавиатуре. На экране промелькнуло несколько картинок. Такая же клетушка, человек за компьютером. Мимо. Кусок коридора – пустой. Дальше. Каморка, потеснее этой. Стол с какой-то, вроде бы медицинской, аппаратурой. В углу…

– Стоп!

В углу – съежившаяся фигура человека. Угол дальний, свет плохой, разобрать детали трудно. Только глаза посверкивают.

– Камера управляется? Тогда чуть правее и ниже… Стоп!

Еще одна фигура. Лежит на полу. Скорчившаяся. Сейчас поймем… Слабые движения. Пытается, похоже, повернуться на бок. Удалось. Хорошо, лицом к объективу. Мужчина. Кажется, хрипит. Вот распахнулась дверь, и ворвалось несколько человек. Что это они?.. А, носилки! Очень бережно подняли беднягу, уложили, пристегнули. И исчезли с экрана. Нет, один задержался в дверях., Что-то говорит той фигуре в углу…

– Милая, а прослушивать вы можете? – спросил Тон. – Так что же вы?!

– Вы не просили…

– Дайте звук!

«…бесполезно! – произносил человек, оставшийся в камере. – Ни один квант никакого излучения за пределы атмосферы не выйдет! А жить вам, кстати, осталось недолго. И вот вам добрый совет: доживайте спокойно! Ясно?»

Но из угла не донеслось ни звука. Человек отвернулся. Щелкнул замок.

– Красавица, что это было за помещение?

– Тридцать восьмая камера. На этом же уровне.

– Просмотрите соседние. Быстро!

– Тридцать седьмая… Сороковая… Сорок первая…

Такие же чуланы. Только не по одному человеку. В тридцать седьмой – два старца. Древнее не бывает. Почему-то в форме Космофлота Федерации. В сороковой – трое ископаемых. В сорок первой – тройка тех, что были перед Тоном. Осматриваются. Их только что привели.

– Теперь отвечайте быстро: ваша идент-карта годится, чтобы туда войти?

– Да… – Медленным, как бы скованным движением женщина вынула карточку из кармашка жакета. Положила на стол.

– Теперь я огорчу вас уходом, мадам. Но хочу предупредить: вы сидите тут до конца смены. Никому ни слова, иначе пострадаете первой. Карточку обронили. Ее и в самом деле найдут в мусоре… к концу дня. Вы все поняли?

Кивок.

Оглядеть коридор, переключив на него монитор. Пусто. Вырвать из обеих гнезд фидер. Сложив, сунуть в карман. Отсюда больше ничего увидеть нельзя. Аккуратно затворить за собой дверь. И карточкой запереть. Теперь дама без посторонней помощи оттуда не выберется.

Где же тридцать восьмая камера?

Карта сработала исправно. Фигура все там же – на полу, в уголке. Посмотрела на него. До чего же странные глаза: только что их как бы и не было, и вдруг – словно засветились. Почудилось: он их уже видел. Когда-то. Где-то. Нигде. Никогда. Не знает он этой старухи. Но…

Она поднялась, распрямилась. Старуха – древняя-предревняя.

– Ты здесь, видимо, давно, – сказал Тон. – Что здесь происходит?

– Потом, – вороньим голосом ответила она. – А сейчас надо идти.

– Еще чего! Да вы трех шагов не сделаете. Скажите лучше, что здесь творится.

– Идем. – Голос словно вошел в него. В мозг. В душу. В сердце.

– Ну хорошо, пошли. – Эти слова он словно услышал со стороны. Словно не сам их произнес.

Они вышли. Старуха с трудом, но все же передвигала ноги. Тон запер камеру и повел пленницу в том направлении, которое показалось ему правильным. Он не ошибся. Вот лифты. Они не работают, черт бы их!..

13.

Пат не впервые работал на монтаже – и достаточно хорошо представлял себе, что к чему: вот тебе количество работающих, вот – уровень механизации, вот – степень сложности, вот – организация процесса и, наконец, вот – затраченное время. И как производное всего этого – результат.

Ему не составило большого труда мысленно выразись в цифрах все характеристики сегодняшнего рабочего дня. Заранее было ясно, что результат будет меньше того, какой могла бы дать хорошо слаженная бригада: люди впервые работали вместе, у некоторых просто не было опыта монтажа конструкций такого масштаба, так что потери возникали на каждом шагу – неверно прочитал схему, не так подошел, не так подал, приходится повторять действие сначала… К тому же постоянно отвлекаешься: слишком уж странным кажется все вокруг. В рабочем пространстве человек должен чувствовать себя привычно, как, скажем, в вагоне поезда: я в этом вагоне впервые в жизни, но заранее знаю – где, что и как, почему и зачем. Так что Пат Пахтор был убежден, что сделают они от силы две трети положенного.

Это Пат так решил в самом начале. А потом произошло странное: работа так закрутилась и завертелась, что пропало всякое ощущение времени. В итоге то, что они сотворили, уложилось бы в хорошую рабочую неделю, но прошла всего лишь одна смена…

14.

Да, мы с Вратарем промедлили. И, похоже, нам этого не простят.

– Вратарь, сколько их там?

– Четверо, хозяин.

– Подключи меня к камерам.

– Да, хозяин…

Действительно, четверо. Хотя, на первый взгляд, может показаться, что это один человек и три его неплохо изготовленные копии. Сходства действительно много: рост, телосложение (весьма завидное), одежда (не отражающие света оперативные комбинезоны с масками – видны лишь глаза за очками и губы со связной мушкой в самом их уголке) и, конечно, арсенал. Кроме дистанта и сериала каждый имеет при себе два десантных кинжала на поясе, третий – пристегнут к левой голени, четвертый – за спиной. На левом бедре – глубокий инструментальный карман, набитый под завязку. А на правом боку – немалого объема сумка из того же светопоглощающего материала. На сумке еще пара карманчиков. Задачка для малолетних: что находится в этой торбе и ее карманах? Ответ: в сумке – взрывчатка, в кармашках – детонаторы, тщательно упакованные. Ответ правилен, но не полон. Потому что взрывчатка лишь у троих, у четвертого же сумка хоть немного, но не такая: это – приборная сумка.

Ясно почти все: и зачем пришли, и чем занялись сейчас. Кто их послал – тоже не вызывает сомнений. Там, на Уларе вполне разумно решили: чем каждый раз перекрывать подозрительный канал, изолируя всю планету, куда проще (и дешевле) уничтожить адресата раз и навсегда. Источник, конечно, ликвидировать было бы еще легче – но он еще не установлен, а с адресатом все ясно.

А чем это я им показался столь опасным? До такой степени, что уже сам факт передачи по моему каналу вызвал у них такую стремительную реакцию?

Ладно. Вернемся к нашим – не баранам, назовем их шакалами, хотя реальные шакалы не бродят стаями, они – одиночки. Долго ли они еще собираются сканировать кухню? Спросили бы у меня, я объяснил бы, что там им искать нечего.

Не сказал бы я им одного: где же находится то, что им в конечном итоге понадобится – линия независимого питания Вратаря и сам он вместе со мной, а теперь и копией Иваноса. Пусть потрудятся в поте лица и всего прочего.

Мне видно, как они – по всем правилам, с забеганием и готовым к бою оружием – убеждаются, что в коридоре никого нет… в комнатах нет… в ванной и прочих бытовых помещениях нет… и в прихожей тоже – никого. Убедившись в том, что входная дверь заперта, они собираются кучкой, чтобы осмыслить обстановку. Похоже, они рассчитывали, что я сижу тут и поджидаю их. А если они считают, что я здесь, значит, уверены: на Уларе я ни в коем случае не присутствую.

К сожалению, в этом они правы.

Сейчас им предстоит решить, как поступать дальше. Вероятнее всего, сначала они попытаются найти доказательства, что я действительно здесь – на планете или даже в городе. Что я просто отлучился – за минуту или за час до их прибытия – и вскоре вернусь.

Так и есть: осматривают все весьма тщательно, едва ли не обнюхивают. Зашли на кухню. Интересуются грязной посудой (ее нет) и содержимым холодильника; каждой банкой, склянкой, кастрюлькой. Мусорным пакетом, еще недостаточно созревшим для эвакуации. Я понимаю: найденное позволяет сделать различные выводы. Так это, похоже, и происходит. Но…

– Вратарь! Почему ты до сих пор не подключил меня к акустике?

– Потому что на кухне микрофон не работает. Тебе полагалось заменить его. На исправный.

Логика! Убийственная компьютерная логика.

– Включи остальные. Что-нибудь да услышу.

– Выполняю, хозяин.

Теперь я воспринимаю и речь. Я слышу их благодаря коридорной акустической установке. Разговаривают они негромко, и какие-то слова выпадают. Господи, почему я не сменил всю домашнюю акустику, когда можно было совершенно спокойно сделать это? Впрочем, до Уракары на это не было денег, а после – времени.

– …засаду и взять его теплым.

– …компьютер-то у него должен быть. Найдем. И допросим. Компьютеры говорливы – если найти общий язык.

Это я слышу; а вижу, как мужик с приборной сумкой легко прикасается к ней. Быстро пошевелив пальцами, отпирает замок, откидывает крышку.

– Где же он тут прячется? Зря это он, зря…

Как он это произнес! Ласково-пренебрежительно-уверенно!

Он переходит к действиям. Открывается один из кармашков сумки, из него извлекается небольшая – меньше ладони – округлая коробочка, вроде дистанционного пульта. Владелец прибора нажимает две кнопки и держит его на ладони перед собой, как если бы то был компас и требовалось взять азимут. Медленно ведет перед собою на уровне груди. Поворачивается и сам. Замкнув окружность и ничего не обнаружив, произносит пару слов, обычных в такой ситуации. Меняет угол наклона: сейчас будет шарить на уровне колен. Потом задерет повыше – градусов на тридцать от горизонтали. А затем – на все шестьдесят. Давай, паренек, работай! Боюсь только, что вся твоя гимнастика ни к чему. Скажи, а тебя разве не учили, что укрывать вещь надо там, где ее искать не станут? Выходит, ты не профессионал вовсе? Или спец совсем по другим делам?

Завершив свои фуэте, искатель на пару минут застывает в раздумьях. Это – бездна времени для нас с Вратарем. И я успеваю безо всякой спешки распорядиться:

– Вратарь! Первое: переходи на резервное питание. Сразу! Второе: прекрати все активные действия. Только пассивные. Все камеры – стоп и обесточить. Буду смотреть сам. Третье: в секретере, где пульт ВВ-связи, выключи активную защиту.

Вовремя и даже с хорошим опережением. Потому что прошло еще не менее минуты, пока четверка вторжения не выстроила наконец приемлемый план действий.

– Второй!.. – Гляди-ка, они обращаются друг к другу по номерам! Надо же, какой уровень конспирации! – Протестируй всю инсталляцию – от самого ввода. И фиксируй потребление. Куда идет максимальная мощность – там он и обнаружится.

Пример того, как из правильных предпосылок делаются ошибочные выводы. Хотя ничего удивительного: они же думают, что имеют дело с обычным компьютером, пусть даже очень мощным. Но мы-то можем в продолжение шести часов работать на энергии, получаемой непосредственно из космоса – не от Солнца даже. А чтобы отследить этот путь, они мелко плавают.