Текст книги "«Если», 2003 № 02"

Автор книги: Алексей Калугин

Соавторы: Далия Трускиновская,Дмитрий Володихин,Владимир Михайлов,Павел (Песах) Амнуэль,Борис Руденко,Игорь Черный,Александр Тюрин,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Кудрявцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Я не…

– Мисс Бакли, конечно, вы ничего этого не помните и не можете помнить! Вы спали. Вашими глазами смотрел кто-то другой. Ваши ноги и руки двигались, повинуясь приказам другого. Вы были в тот момент… извините, что я… вы были роботом.

– Я…

– Погодите, я закончу. Вы бросили пистолет и салфетку, вернулись к кушетке и легли так же, как лежали минуту назад. За одним исключением. Провод от этого… как вы сказали, доктор?.. энцефалографа Бритнера оказался под вами, чего никак не могло произойти, если бы вы лежали неподвижно. А потом, когда вас разбудили, кто обратил внимание на то, что какой-то провод оказался не в нужном положении? Вот ведь и доктор Волков не запомнил, а должен был…

– Вы уверены? – требовательно спросил Алекс, в упор глядя на Дайсона.

– Уверен.

– Послушайте, – заговорил Брюс, переводя взгляд с Элис на Алекса и обратно. – Если я правильно понял все, что слышал, Туберта убила эта женщина? Абсурд!

– Доктора Соломона Туберта убила Элис Бакли, – сухо произнес Дайсон. – Доктор Фредерик Бакли тоже умер не своей смертью. Его убили фактически почти за сутки до того, как он умер.

Элис вскрикнула, доктор Волков смотрел на Дайсона удивленно, пытаясь понять, шутит инспектор или говорит серьезно.

– Полагаю, все нужное для решения наши эксперты найдут в компьютере Соломона Туберта. Сейчас они копаются в ваших файлах.

– Послушайте, старший инспектор, – отшатнулся Волков. – Отзовите экспертов. Это научная работа…

– Только в том случае, – твердо заявил Дайсон, – если вы немедленно отправитесь со мной и Брюсом в лабораторию Туберта и продемонстрируете скрытую вами информацию.

– Элис, – тоскливо произнес Волков, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее плеча, – он прав, почему бы…

– Не спрашивай. Делай, что хочешь. Мне все равно. Я не хочу жить. Когда он решил расправиться с Солом, он и со мной свел счеты. Так ведь? Решай сам.

– Хорошо, – кивнул Волков. – Ты поедешь с нами?

– Безусловно, – вмешался Дайсон. – Мы не оставим мисс Бакли Одну.

* * *

У двери лаборатории Туберта развалился на стуле сержант Берроуз. Увидев выходивших из лифта людей, он вскочил, поправил пояс и вознамерился было доложить по всей форме о том, что в период его Дежурства никаких…

– Порядок, Джо, – прервал Дайсон. – Можешь пока быть свободным. Думаю, нам понадобится не меньше часа.

Он взял у сержанта ключ, вставил в замочную скважину и набрал на планшетке код.

– Послушайте, – взволнованно сказал Волков, – здесь никого нет… Где ваши эксперты?

– Входите, – пригласил Дайсон, пропустив вперед Элис. Бестер, впервые попавший в настоящую биологическую лабораторию, обошел комнату, ничего не трогая, и, вернувшись к двери, встал около нее, будто боялся сделать лишнее движение.

– Либо эксперты на сегодня закончили, – сказал Волков, включая компьютер, – либо их тут вообще не было.

– Это что-то меняет в наших планах? – осведомился Дайсон. Он подал руку Элис и усадил на одиноко стоявший у окна белый табурет. Тяжелые шторы, отделявшие лабораторию от внешнего мира, были сдвинуты в сторону, и с высоты четвертого этажа просматривались широкая улица, дома напротив и – как театральная декорация – мосты через Саванну за университетским кемпингом.

– Сидите здесь, – попросил он, – и, пожалуйста, ни во что не вмешивайтесь. Брюс, – обратился Дайсон к Бестеру, – ты ведь лучше меня понял, что произошло, верно?

– Вы имеете в виду криминальную часть или научную? – осведомился Бестер, почесывая щеку.

– Скорее, общечеловеческую, – уточнил Дайсон.

Он сел на кушетку, едва не задев головой свисавший с потолка шар с многочисленными тонкими проводками, торчавшими, будто иглы морского животного. Достал из кобуры пистолет, положил рядом с собой на кушетку, сдвинул предохранитель.

– Я слышал, – сказал он, – что в минуту смертельной опасности человек способен на такие решения, которые ему и в голову обычно не приходят.

Сидевший за компьютером спиной к Дайсону доктор Волков обернулся лишь на мгновение, будто хотел убедиться в том, что правильно понял старшего инспектора.

– Если вы их убьете, – медленно произнес стоявший у двери Бестер, – то можно будет сказать, что эксперимент Соломона Туберта имел блестящее продолжение. Вы уверены, что поступаете правильно?

– Брюс, – огрызнулся Дайсон, – то, что я сказал, к вам тоже относится. Никто не выйдет из этой комнаты, пока я не получу наконец ответы на все вопросы. Прав или я, или эти двое. Не вижу способа проверить, кроме как повторить эксперимент и дать всем шанс.

– Послушайте, Ред, – сказал Бестер и глазами поискал место, куда можно было опуститься. Не найдя ничего подходящего, он остался стоять у двери. – Если прав был покойный доктор Туберт, то мы не с конкретным преступником имеем дело, а с системой, которую можно назвать…

– Вселенной, – отрезал Дайсон. – Брюс, я не идиот. Я умею делать выводы.

– Какие выводы вы сделали, старший инспектор? – подал голос доктор Волков. – Кстати, аппаратура готова полностью. Хотите немного поспать?

– Нет. Но кто-то из вас, вероятно, должен это сделать.

Волков повернулся на стуле, сложил руки на груди и сказал:

– Старший инспектор, вы, видимо, думаете, что система действует, как телефон. Достаточно уснуть…

– Вы именно так объясняли, верно?

– Послушайте, не нужно примитивно…

– Нет, теперь послушайте вы, – сказал Дайсон. – Человечество в опасности, правильно? Мы живем в симбиозе с высшими силами, так?

– Какие высшие силы? – возмутился Волков. – Вы ничего не поняли из моих объяснений!

– Почему же? Есть некое существо, составляющими его являются разумные расы на разных планетах. Разве не так? У нас с ним симбиоз. Нам без него – никуда. А ему – без нас. Если нас отключат от этой системы, то человечеству конец. Не будет больше открытий ни в науке, ни в искусстве, даже художники перестанут видеть мир по-своему и писать новые картины. Ладно. Все верно, Брюс?

– Доктор Волков сказал, что это слишком примитивное объяснение…

– Как могу. Ну так вот. Если существует прямой процесс, то возможен и обратный, верно? Разве рыба-лоцман не может заставить акулу поплыть в нужном направлении? Ведь без этой прилипалы акула жить не в состоянии. Симбиоз – взаимозависимость. Я понятно выражаюсь?

– Вполне, – отозвался доктор Волков. – Но, боюсь, вы не улавливаете разницу в масштабах.

– Улавливаю. Вы хотите сказать, что не задумывались над последствиями собственного опыта? Над тем, что человечество могут отключить от системы и придется принимать ответные меры? Я думал, ученые способны прогнозировать результаты своих исследований. Туберт не спал вообще – это означало, насколько я понял, что он давно оказался вне симбиоза и потому имел возможность объективно оценивать результаты. Иначе вы бы просто не пришли к тем выводам… Ну, о том, что сон – это симбиоз… Не пришли бы, верно? Он бы не позволил вам к таким выводам прийти.

– Он?

– Мир, Вселенная, Мировой разум… Не знаю, какое название вас Дольше устраивает. Так?

– Допустим.

– Хорошо. Значит, вы должны были продумать, как поступить, если произойдет отключение. Вот я и хочу, чтобы вы сейчас привели в действие этот ваш план. Вы боялись, что наши эксперты до него доберутся, он ведь где-то в компьютере, верно? Увидев, что эксперты не приступали к работе, вы успокоились. А у меня нет выбора. Мне нужно указать пальцем на убийцу. И иметь доказательства. Никто отсюда не выйдет до тех пор, пока…

– Алекс, – тихо сказала Элис, – почему не попробовать? Я готова.

– Хорошо, – пожал плечами Волков. – Старший инспектор, освободите место для реципиента.

– Это другой разговор, – удовлетворенно сказал Дайсон. – Ложитесь, Элис.

Дайсон пересел на табурет, пистолет демонстративно оставил лежать на краю кушетки. Достаточно ему протянуть руку… Ведите себя правильно, доктор Волков.

Элис легла, вытянула ноги, руки положила вдоль тела, движения ее были автоматическими – правда, сейчас она нервничала больше обычного. Алекс, конечно, знает, что делать, они действительно обсуждали, как поступить, если в результате эксперимента нарушится долгий и счастливый для человечества симбиоз. Сол утверждал, что обратная связь непременно существует, а Алекс спорил: «Да, – говорил он, – такая же связь, как между клеткой и организмом. Обратная связь безусловна, но роль ответного сигнала ничтожна…»

Алекс, конечно, сделает все правильно, но должно пройти время, нужно понять, каков результат. Неужели этот полицейский собирается держать нас здесь несколько месяцев, нет, значит, на уме у него что-то другое, что-то он скрывает, не о Вселенной он думает, а…

– Все будет хорошо, – прошептал ей на ухо доктор Волков, прикрепляя за ухом последний датчик.

Какая мысль пришла в голову Элис, прежде чем наступила темнота?

* * *

– Брюс будет следить за каждым вашим движением, – сказал Дайсон. – Он умный мальчик и ничего не напутает, уверяю вас. Говорите ему обо всем, что делаете, какую клавишу нажимаете и почему – вы меня понимаете?

Доктор Волков молча кивнул, а Бестер отлепился наконец от притолоки. Пересекая комнату, он бросил на Дайсона косой взгляд, и детектив удовлетворенно вздохнул: все-таки он в Брюсе не ошибся, тот, конечно, далеко еще не все понял, но от его внимания теперь ничто не укроется.

– Вхожу в систему, – проговорил доктор, и Брюс кивнул.

– Набираю код данной серии экспериментов, – сказал Волков, и Бестер повторил вслух увиденное им сочетание:

– Кей-восемь-шесть-эф большое-четыре-дробь-пять-три-девять-эй-ти-девять-ноль…

Элис дышала ровно, спокойно, лицо ее было безмятежным, исчезло выражение тревоги и страха.

– Она уже видит что-нибудь? – почему-то шепотом спросил Дайсон.

– Нет, – отозвался Волков, продолжая нажимать на клавиши. – Подключение возникает спорадически, я могу фиксировать эти моменты, но не вызывать искусственно… Пожалуйста, не мешайте, хорошо? Вопросы потом.

– Да-да, – поспешно сказал Дайсон. Он внимательно следил за выражением лица Бестера и голос подал только после того, как увидел, что взгляд Брюса стал напряженным, будто кибернетик понял нечто, ранее не доступное его воображению. – Скажите, Алекс, вы ведь именно на этой стадии программировали психику Элис Бакли?

Пальцы Волкова на мгновение замерли над клавиатурой, лица его Дайсон, к большому своему сожалению, не видел и о реакции доктора судил по поведению Брюса – конечно, это было кривое зеркало, но за неимением других, приходилось довольствоваться существующим.

Во взгляде Бестера читалось: «Вы правы, Ред, но не продолжайте, это опасно!»

У Дайсона, однако, было на этот счет иное мнение. Он не считал признание, даже чистосердечное, важным элементом в цепи доказательств. Признался же Фред Бакли в убийстве Туберта! Конечно, если сейчас Волков поднимет лапки кверху, убежденный либо оружием, либо неожиданным вопросом, это позволит иначе вести расследование, но финальной точкой ни в коем случае не станет. Может, он действительно поторопился и нужно было дождаться, когда доктор вынужден будет что-то сделать с Элис прямо на их глазах, и взять его, как говорится, с поличным?

Нет, этого Дайсон допустить не мог. Не должно быть опасности для Элис. Никакой. Для расследования – пусть, но не для этой женщины.

– Так я о психике Элис Бакли, – повторил Дайсон свой вопрос. – Когда она лучше поддается программированию – на стадии быстрого сна или в состоянии покоя?

– Старший инспектор, – медленно произнес Волков, – я хочу, чтобы вы уяснили раз и навсегда: мозг человека не компьютер, его невозможно запрограммировать. Пожалуйста, дайте мне работать спокойно. Нужно завершить опыт. Может, удастся спасти…

– Кого? – заинтересованно спросил Дайсон.

– Человечество, – буркнул Волков. – Вы же сами о нем беспокоились минуту назад.

– Ах, какие мы заботливые, – иронически сказал Дайсон. – Честно говоря, человечество меня не интересует. Если Мировой разум способен влиять на мозг спящего человека, то почему то же самое не может сделать преступник? Тем более, что у Мирового разума нет мотива – зачем ему было расправляться с беднягой Тубертом? И с доктором Бакли – зачем? А у вас и мотив есть, и возможность.

– Глупости, – сказал Волков. – Глупости. Глупости.

Вообще-то Дайсон должен был отреагировать первым. Внимательно следя за врачом, старший инспектор тем не менее не выпускал из поля зрения и спавшую Элис. Но все-таки пистолет оказался в ее руке прежде, чем Дайсон понял, что происходит. Он думал, что женщина – как в прошлый раз – сначала поднимется, и тогда он успел бы… Но Элис даже попытки не сделала встать или хотя бы приподняться. Она протянула руку (глаза оставались закрытыми, а тело – расслабленным) и взяла лежавший на краю кушетки пистолет.

– Эй! – воскликнул Брюс и сделал движение, которое не успел закончить: пуля впилась ему в левое плечо, а черный глазок уже повернулся в сторону Дайсона, и он поднырнул под выстрел, как ловкий пловец успевает нырнуть под днище несущегося на него катера. Почувствовав, как быстрый жар опалил волосы на макушке, Дайсон перехватил запястье Элис, и третья пуля влепилась в потолок, а четвертая, разбив оконное стекло, унеслась в белый свет.

Дайсон неожиданно почувствовал: всей его силы недостает, чтобы снять палец Элис с крючка, а она все нажимала, нажимала и продолжала нажимать, когда в обойме не осталось ни одного патрона.

Час спустя, когда эксперты осматривали лабораторию, Дайсон нашел, куда попали остальные пули. Это, конечно, не имело особого значения для следствия, но в протоколе отметили: пули номер 5, 6, 7 и 8 угодили, соответственно, в аппарат Везингера (прибор для считывания данных о состоянии вестибулярного аппарата), в висевшую над компьютером фоторепродукцию картины Дали «Леда и Лебедь», а также в дверной косяк и в стену под самым потолком над устройством противопожарной сигнализации. Последнее привело к тому, что сигнализация сработала, и служба пожарной охраны прибыла раньше полицейского патруля, вызванного Дайсоном сразу, как только он скрутил доктора Волкова и приковал его наручниками к спинке стула.

Несколько минут ушло на то, чтобы сделать перевязку театрально стонавшему Бестеру, вообразившему, должно быть, себя в роли голливудского помощника вездесущего шерифа. Старшего инспектора беспокоила в происходившем хаосе только Элис. Почувствовав, что в руке больше нет оружия, она расслабилась и рухнула на кушетку, ненароком придавив несколько свисавших сверху проводов («совсем как в прошлый раз, – подумал Дайсон, – значит, вот как это происходило»).

Дышала она ровно, глаза были закрыты – Элис спала. И может быть, видела сны, находясь в симбиозе с какими-то высшими космическими силами, о которых лично Дайсон думал с презрением, как о факторе несущественном, созданном больным воображением погибшего Туберта.

– Доктор Волков, – заявил Дайсон, когда сержант Берроуз снял одно кольцо наручников, приковавших Алекса к спинке стула, и защелкнул его на своем запястье, – я задерживаю вас для проведения допросов в связи с обвинением в убийстве двух человек – Соломона Туберта и Фредерика Бакли, – а также в покушении на убийство сотрудника полиции Брюса Бестера.

О себе он говорить не стал – мелочь, не стоившая упоминания.

– Чушь, – с отвращением произнес Волков. – Вы так ничего и не поняли, старший инспектор. Вы во всем продолжаете искать земные мотивы, а здесь…

– Знаю, – поморщился Дайсон, – вы все так запутали, что теперь трудно отделить земное от небесного. Не беспокойтесь. Разделим.

– Вы не сумеете разбудить Элис, – выдвинул последний аргумент Волков, когда сержант подтолкнул его к двери.

– Разбудим… – процедил сквозь зубы Бестер, поглаживая здоровой рукой перевязанное плечо.

– Вы ошибаетесь и скоро пожалеете об этом! – воскликнул Волков уже из коридора.

– Брюс, – обратился Дайсон к Бестеру, – ты действительно уверен, что…

– Все в порядке, старший инспектор, – улыбнулся Бестер и все же не удержался: поморщился от острой боли в плече. – Я видел его манипуляции, этого достаточно.

– Надеюсь, – пробормотал Дайсон. – Тогда валяйте. Я не хочу, Чтобы Элис спала, когда приедут майор с окружным прокурором. Надеюсь, она ничего не помнит из того, что здесь происходило.

– Конечно, не помнит, – уверенно сказал Бестер. – И вы не станете ей рассказывать?

– Я бы не стал, – покачал головой Дайсон, – но на суде… Впрочем, рано говорить об этом. Может, нам с вами удастся избавить мисс Бакли от присутствия на судебном разбирательстве. Приступайте, Брюс. Пусть она проснется.

* * *

– Здравствуйте, – сказал Дайсон, войдя в уже знакомую ему комнатку старшей сестры Флоберстон. – Похоже, вы живете в клинике.

Мэг подняла на старшего инспектора усталый взгляд.

– Нет, – помолчав, сказала она. – Это только сегодня. Я…

– Вы знаете, что я арестовал доктора Волкова?

– Хотите поговорить со мной об Алексе? Тогда вы обратились не по адресу. Мы не очень-то симпатизировали друг другу, хотя вроде бы не было причин…

– Нет, – возразил Дайсон. – Я о другом. Вы, конечно, никогда не верили в эту их теорию симбиоза?

– Их теорию? Это была теория Сола. Он жил ею, если вы понимаете, что я хочу сказать. А я жила Солом… Извините, что я так расклеилась, но, узнав, что это сделал Алекс, я…

– Вы верили в эту теорию? – настойчиво повторил Дайсон.

– Вы же знаете, что нет! Только потому, что Сол… Я долго думала об этом, заставляла себя поверить, мне казалось, что он не хочет меня, потому что для него на первом месте наука, и он видит, как я отношусь… Но все равно – чепуха все это, старший инспектор.

– В таком случае, – сказал Дайсон, изображая недоумение, – зачем вы это сделали?

– Это… Что?

– Мэг, – мягко произнес Дайсон, – мы с вами люди практичные, верно? Из всех возможных объяснений выбираем те, в которых нет и следа мистики. Результаты экспериментов, которые проводил Туберт, исчезли из компьютера после его гибели. Компьютер в лаборатории не сразу отключили от больничной сети, это было сделано лишь часа через три. Значит, либо Туберт прав, симбиоз существует, и этот… м-м… Мировой разум не только руководил поступками Элис Бакли и не только расправился с ее братом, но еще и уничтожил важные сведения, которые Туберт получил, возможно, в последние дни перед гибелью. Я вижу, Мэг, такое предположение вам не нравится. Согласен, это чепуха. Но тогда остается второе – кто-то снял с диска информацию. Кто-то, знавший, где она записана. Доктор Волков пытался это сделать под предлогом, что ему нужно продолжить работу. А вы…

– Я не входила в лабораторию, даже не пыталась, зачем мне?

– Но те три часа после смерти Туберта, когда его компьютер все еще был частью сети… Вы находились в это время здесь, верно?

– Я работала. Я все время была на этаже…

– Вам не нужно было много времени, чтобы снять информацию. Вы умная женщина, мисс Флоберстон, и понимаете две вещи. Первое: никто, кроме вас, этого сделать не мог. Доктор Волков был все это время рядом со мной. Второе: если компьютер взломали, следы наверняка остались – адреса, время… Эксперты у нас хорошие, обнаружат. Вы хотите, чтобы завтра я пришел сюда с уликами и в компании следователя отдела компьютерных преступлений?

– Зачем мне это? – не поднимая головы, проговорила Мэг.

– Вот я и говорю. В теорию Туберта вы не верите. Эксперименты его продолжать не собираетесь. Информацию о них никому продавать или передавать не будете. Зачем вам эта информация?

– Нет у меня ничего, – устало сказала Мэг. – Ничего я с диска не снимала. Просто стерла – и все.

– И все, – повторил Дайсон. – Почему?

– Неужели не понимаете?

– Нет, – покачал головой Дайсон. У него было на этот счет предположение, но делиться своими мыслями с Мэг он не собирался. В мозаике осталась незанятая клетка. Старшая сестра Флоберстон ее заполнит, сказав слово…

– Потому что я знала, кто убил Сола, – проговорила Мэг. – С самого начала знала. Не Элис. Она не могла. Любимого человека? Невозможно. Никто не мог войти и выйти. И если Элис выстрелила… Значит, кто-то ей приказал. Внушил. Вселенная? Какая, к чертям, Вселенная? Полиции Алекс мог задурить этим голову. Вы сказали, что я практичный человек, и это так. У меня не оставалось выбора. У них все было четко распределено: Алекс – это приборы, подготовка, предварительная работа с реципиентом, Сол – проведение опытов, биология, Фред – разработка идеи о симбиозе. Только Алекс мог…

– Но разве это возможно? – перебил Дайсон. – Так управлять сознанием… Доктор Волков утверждает, что это неосуществимо в принципе.

– Алекс работал с Элис полгода! Конечно, он знал все ее мозговые ритмы…

– Допустим, – неуверенно произнес Дайсон. – Но все-таки почему вы…

– Я не хотела, чтобы Алекс копался в файлах Сола! Убийца! Непонятно?

– Погодите-ка, – Дайсон сделал вид, что эта идея только сейчас Пришла ему в голову. – Если доктор Волков программировал поведение Элис… Программа была на диске, верно? И команда «приступить к выполнению». Прямые улики против доктора Волкова! В ваших интересах, чтобы эта информация сохранилась. Неужели вы и ее стерли?

– А о самоуничтожающихся программах вы не слышали? Я не специалист, но даже я знаю…

– Хорошо, – сказал Дайсон, поднимаясь. – Извините, я не верю, что вы всего лишь стерли информацию. Позднее мы вернемся к этому разговору.

Старшая сестра Флоберстон демонстративно пожала плечами.

* * *

– Дискеты у нее, – сказал Дайсон, наливая своему собеседнику большую чашку кофе. – Виски? Нет? А я выпью.

Он плеснул себе на донышко, добавил содовой, сделал глоток, закурил.

– Плохо, если информация пропала, – с сожалением сказал Бестер. Плечо у него было перевязано, рука безжизненно лежала на подлокотнике кресла.

– Плохо, – согласился Дайсон. – Хотя бы потому, что тогда я вряд ли смогу предъявить Мэг Флоберстон обвинение в соучастии.

– Мэг? – поразился Бестер. – Извините, Ред, я вас не понимаю.

– Разве? Я думал, все предельно ясно. Пей кофе, он прочищает серое вещество. Догадайся сам.

– Вы хотите сказать, что не доктор Волков, а старшая сестра Флоберстон… Но она ничего в компьютерах не понимает!

– Нет, конечно. Но в этой компании только сестра Флоберстон обладает лидерскими качествами. Только она – личность. Я не знал покойного Туберта; возможно, он был таким же – наверняка был, иначе не добился бы успеха в науке, не получил бы лабораторию в престижной частной клинике… Туберт был достойным противником для сестры Флоберстон. Наверное, потому она в него и влюбилась. Представляешь себе влюбленную Мэг, способную на подвиг во имя своего чувства, но не прощающую предательства?

– Н-ну… Честно говоря, не очень, но это не имеет значения. Продолжайте. И плесните-ка мне виски. Спасибо. Без содовой, пожалуйста.

– Вот и сестра Флоберстон тоже, – задумчиво произнес Дайсон. – Никаких примесей, чистый продукт. Если бы Туберт ответил ей взаимностью, все было бы в порядке – Мэг стала бы его верной помощницей. Она была уверена, что так и произойдет. Как легко сестра Флоберстон окрутила Фреда Бакли, когда ей надо было создать себе алиби! Как ловко воспользовалась его джентльменскими качествами и слабостью! Точно рассчитала, что он возьмет на себя все, что угодно, лишь бы не упоминать ее имени, но сломается при достаточно сильном нажиме. Препарат месталкина она ему подсыпала во время последнего свидания. Ей это было проще, чем кому бы то ни было. И время подходит – месталкин начинает действовать через восемнадцать – двадцать четыре часа. И далеко не каждый эксперт имеет опыт нашего Колдуэлла… И с Алексом тоже, – продолжал Дайсон, бросая в пепельницу сигарету и закуривая следующую. – Нет, Брюс, ни Волкова, ни покойного Бакли нельзя назвать личностями, это не противники для Мэг. Ей нужен был Туберт! Настоящий мужчина, ученый, человек оригинальных взглядов, уникальной судьбы… Даже то обстоятельство, что Туберт заполучил такую странную болезнь, в глазах сестры Флоберстон выглядело сексуально привлекательным. Представляешь, Брюс, мужчина, которому не нужен сон и который способен всю ночь на подвиги в постели… Это мои предположения, конечно, но, уверяю тебя, нечто подобное мелькало в голове у сестры Флоберстон. Мэг страстно хотела доктора Туберта, а он по уши влюбился в Элис.

– От любви до ненависти один шаг, – кивнул Брюс, и старший инспектор посмотрел на молодого программиста с подозрением: не издевается ли. Бестер был серьезен, и тогда улыбнулся Дайсон.

– Банальное изречение, – сказал он. – И чаще всего неправильное. От любви один шаг до депрессии. Большая часть отвергнутых – что мужчин, что женщин – впадает в душевный ступор, заливает горе алкоголем, с головой уходит в работу, некоторые вешаются – уверяю тебя, таких куда больше, чем людей типа сестры Флоберстон, достаточно сильных, чтобы затоптать свое чувство, как горящую под ногами траву… И того, кого любила, затоптать тоже.

– Мэг возненавидела Соломона – настолько, чтобы убить?

– А ты когда-нибудь встречался с настоящей женской ненавистью? Наверняка нет. Я тоже не часто имел дело с подобными случаями, но, уверяю тебя, Брюс, нет более изобретательного существа, чем женщина, возненавидевшая бывшего любовника.

– Любовника? Но ведь они…

– Не знаю, – отрезал Дайсон. – Вполне может быть, что Туберт пару раз переспал с Мэг Флоберстон, это ведь мужчину ни к чему не Обязывает, верно? Она вообразила Бог знает что, а он познакомился с Элис… Как могла отомстить обидчику старшая сестра частной клиники? Помешать экспериментам? Но она, как ты сам сказал, не очень разбирается ни в программировании, ни в науке. Поэтому сестра Флоберстон взялась с другого конца. Приручила доктора Алекса – раз. Приручила доктора Бакли – два. Первому она внушила, что нет у него большего врага, чем Соломон Туберт. Алекс был влюблен в Элис, а Элис его не замечала, случай типичный, и при вялом характере доктора Волкова последствий быть не могло. Помучился бы, а потом сказал бы себе, что наука и мужская дружба дороже. Но Мэг не позволила этому пожару погаснуть. Наоборот – разожгла так, что доктор Волков готов был на все, чтобы избавиться от Туберта. И не только как от соперника. Наверняка сестра Флоберстон играла и на другой его струне – научной ревности. Черт возьми! Лаборатория ведь на самом деле – детище Волкова, а не Туберта. Сол мог задумать опыт, оценить результаты, но Алекс куда лучше разбирается в приборах, компьютерах, оборудовании. Туберт знал, ЧТО нужно делать, а Волков – КАК. Начинаешь думать – почему Туберт, этот выскочка, этот ниоткуда взявшийся тип получил мою женщину и мою, по сути, работу? Подумаешь – гипотезы! Что бы он делал без меня? А если его не будет… Понимаешь, Брюс? И работа, и женщина достанутся ему, доктору Волкову.

– Не вяжется, – сказал Бестер. – Не тот характер. Вы же сами сказали: не личность. Такие не убивают.

– Конечно, – немедленно согласился Дайсон. – Ничего бы и не произошло, если бы не сестра Флоберстон. Наверняка это ее идеи Алекс воплотил в жизнь с присущей ему изобретательностью. В отличие от Мэг, он прекрасно разбирался и в эксперименте, и в возможностях воздействия на психику…

– Вот здесь вы наверняка ошибаетесь! – воскликнул Бестер. – Вы хотите сказать, что Алекс подставил женщину, которую любил? Своими руками посадил Элис на электрический стул?

– Господи, – поднял глаза горе Дайсон. – О чем ты, Брюс? Элис ничего не грозило. Эксперты заявляют: женщина спала, никаких изменений в программе, на пистолете нет ее отпечатков… Да что говорить, на какое-то время я тоже поверил, будто какой-то гениальный фокусник, современный Гудини, проник, не оставив следов, в запертую комнату… Мы так и застряли бы на этой версии, особенно после того, как Фред Бакли неожиданно признался в убийстве Туберта.

– Почему он это сделал, я еще понимаю, – перебил Бестер. – Джентльмен. Но для чего нужна была смерть Фреда? Он-то кому мешал?

– Не понимаешь? Сестра Флоберстон убивала таким образом двух зайцев. Во-первых, привлекала внимание полиции к эксперименту с космическим разумом. Во-вторых, избавлялась от свидетеля, который наверняка сломался бы – я же говорил, что Фредерик Бакли не личность – и наговорил бы нам много чего, в том числе и о том, как сесетра Флоберстон манипулировала доктором Волковым. Думаешь, Бакли этого не замечал?

– Ловко, – щелкнул пальцами Бестер и поморщился от боли в плече. – Вы все объясняете, Ред, но это лишь косвенные улики, не так ли? Что вы можете предъявить Мэг? Вы нашли программу, о которой говорите?

– Сестра Флоберстон утверждает, что уничтожила файлы, в которых были записаны результаты опытов Туберта. Одновременно она могла…

– Могла не могла… Файлов нет, и говорить не о чем. Честно говоря, не верю я, чтобы Мэг сумела снять информацию, не оставив следов.

– Согласен, Брюс, на этом деле черт голову сломит, – мрачно произнес Дайсон. – Я уверен, что все происходило именно так, как я вам сейчас рассказал. Прямого доказательства нет, вы правы, но знаете сколько дел обвинение выигрывает на основании только косвенных улик? А здесь их более чем достаточно.

– Значит, Элис Бакли вы не предъявите обвинение, хотя единственное, в чем вы можете быть уверены, – в Сола стреляла именно она?

– Она не отвечала за свои поступки.

– Понятно, – пробормотал Бестер. – Плесните мне еще, Ред. Гнусная у вас работа. Пожалуй, я не стану переходить в криминальный отдел.

– Как ты меня напугал! – ненатурально воскликнул Дайсон и добавил: – Правильно, Брюс. Детектив из тебя неважный, а в исследовательском секторе ты вполне на своем месте.

Бестер пробормотал что-то неразборчивое и поднес бокал к губам. Сквозь тонкое стекло фигура Дайсона выглядела кривой и узкой, будто дьявол стоял посреди комнаты, подбоченясь и изогнувшись в форме знака вопроса.

* * *

Элис прошла по всем комнатам и везде включила свет. Она оставила освещение даже в ванной и туалете, ей казалось, что из любого темного угла может появиться ненавистное лицо Мэг и бросить: «Это Все ты! Зачем ты появилась на мое несчастье? Ты пожалеешь! Уйди с Моей дороги!»

Зазвонил телефон, и Элис схватила трубку сразу, чтобы прервать Нестерпимый для ушей звук.

– Извините, – сказал незнакомый мужской голос. – Это мисс Бакли? Я бы хотел с вами поговорить.

– Кто вы? – спросила Элис. – С журналистами я не…

– Мое имя Брюс Бестер, я был со старшим инспектором Дайсоном, если вы помните…

– Помню. Господи, это вас я… Я не хотела!

– Забудем, – сказал Брюс. – Нам нужно поговорить о другом.

– Я устала, извините.

– Вы боитесь Мэг Флоберстон, но напрасно – ее задержали, во всяком случае до утра.

– Да? – удивилась Элис, ей показалось, что голова Мэг только что появилась из-за шкафа, но, может, это действительно было лишь игрой света и теней?

– И гораздо больше вы боитесь его.