Текст книги "Пособие по выживанию в сказке (СИ)"
Автор книги: Александра Шеина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
8.2
– Максим, отпусти парня, ты его убьешь.
Кощей попытался оттащить друга, который мертвой хваткой вцепился в воротник Андрея, но в очередной раз потерпел поражение. Разозленный Хранитель сжимал рубаху побледневшего солдата в кулаках, в его глазах читалась ярость, а видневшееся синее пятно на скуле блондина имело все шансы обрести собрата.
– Я сказал вам следить за ними! Как она в лесу одна оказалась?
– Не ведаю я! – пытался оправдаться Андрей, – мы у реки вместе были! Отмывали котелки, Руслана рядом сидела!
– Макс, отпусти его! – предпринял новую попытку Бессмертный.
Максим сделал над собой усилие и оттолкнул дружинника. Тот отшатнулся и с трудом устоял на подогнувшихся ногах. Кощей облегченно выдохнул и неловко похлопал друга по плечу.
– Зачем Ивану понадобилась Руслана? – Илья растерянно почесал небритый подбородок и бросил хмурый взгляд на Андрея. Тот понял все без слов и поспешил ретироваться подальше, дабы не навлечь на себя очередную порцию гнева Хранителя.
Ответа на вопрос Муромца не прозвучало. Никто не знал, почему вдруг именно Руслана оказалась похищена. Можно было бы, конечно, предположить, что это все из-за её сомнительного статуса Хранительницы, в котором, впрочем, сомневался каждый присутствующий, но это было слишком нелогично. Почему тогда Иван не выждал время и не напал на Максима, например, ведь его то истинность неоспорима? А Руслана мало того, что была бесполезна для Ивана, так еще и проблем могла навлечь гораздо больше.
– Хранитель, тебе нужно отдохнуть, – Илья положил тяжелую ладонь на плечо парню и надавил на нее. – Мы не спали несколько ночей, а Серый Волк воспользовался порталом. Мы не можем снова идти туда сейчас, нужно придумать план.
Максим тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Он тоже это понимал, но слишком уж тяжело было перебороть мучительную тревогу за Руслану. Одной только мысли о том, что девушка находилась сейчас в лапах Ивана хватало, чтобы тело Хранителя сотрясала дрожь. Девушка же совершенно ничего не мыслила в их мире. Как ей сейчас должно быть страшно? Хорошо, если она увидится с Васей, а если у Ивана другие планы? Что с ней теперь будет?
Максим сжал зубы и едва сдержал сдавленный стон.
– Ты прав, – наконец процедил он, вставая на ноги, – нужно придумать, как действовать дальше.
***
– Русланочка! Милая! Очнись, пожалуйста!
Смутно знакомый голос сбивался на визг и продолжал давить на затуманенные мозги. Окружившая сознание темнота от внешних источников звуков поначалу отмахивалась и рассеиваться не собиралась, но те были слишком настойчивыми. Поняв, что пытающаяся добудиться меня визгливая особа никуда испаряться не желает, я сдавленно застонала и попыталась поднять руку, чтобы отмахнуться от неё. Произнести хоть слово не представлялось возможным. Язык прилип к пересохшему небу, а горло першило как при ангине.
– Руслана! Открой глаза, пожалуйста!
Что-то подсказывало мне, что выполнить просьбу будет непросто. Веки слиплись, будто бы на них вылили целый тюбик клея. Все тело покрывала мелкая испарина, а я даже не могла понять холодно мне или, наоборот, жарко.
– Открой! – продолжали завывать над ухом с таким отчаянием, что я на долю секунды усомнилась, а не умерла ли уже часом? Чего бедняга так убивается?
– Руслана!
– Да тут я, – язык все-таки удалось привести в движение.
Заставить замолчать голосившую над ухом Василису хотелось смертельно, но та, услышав жалкое подобие ответа, не оправдала моих надежд и запричитала еще сильнее. Да еще и обниматься полезла, стискивая в стальных объятьях. Пришлось открывать-таки глаза и заставлять себя шевелиться, иначе девушка, в порыве радости, вполне могла задушить одну неудавшуюся Хранительницу, не позволив ей даже пройти инициацию. Сдавленно захрипев, я схватилась непослушными пальцами в Васины плечи и попыталась оттолкнуть её. Бедный Кощей, и как только справляется с такой сильной женой?
– Вась, пусти, – сипло взмолилась я, – все хорошо со мной, честное слово!
Спустя несколько мгновений, показавшихся мне долгими минутами, Василиса все-таки разжала руки и позволила мне наполнить легкие живительным кислородом.
– Русланочка, – пока я хрипло пыталась отдышаться, гладила меня по голове Вася, – как же я рада, что с тобой все хорошо! Когда Ивановы слуги тебя бессильную сюда принесли, я уж и думать что не знала. Уж и плакала, и звала, а ты лежала все бездыханная, не откликалася.
– Ну с бездыханной ты перегнула, – с сомнением протянула я, а девушка будто и не услышала.
Она продолжала причитать, а я в это время, успокаивающе поглаживала ее по плечу и задумчиво рассматривала помещение, прищурив щиплющие глаза. Это была та самая комната, которую мы видели на «тарелочке с яблочком». Низкий бетонный потолок, разукрашенные в яркие тяжелые узоры стены, ни намека на окно, огромная кровать посередине и две двери. Одна из них была приоткрыта и открывала вид на деревянную ванну и предмет, отдаленно напоминающий унитаз. Вторая же, судя по всему, входная, была наглухо заперта. Кажется, именно в неё Василиса долбилась, проклиная Ивана на чем свет стоит, когда мы совершали односторонний сеанс связи.
– Как ты себя чувствуешь? – встрепенулась я. Мысли вяло переваливались в голове, и я только сейчас догадалась спросить об этом у девушки. Все-таки Василиса была пленницей, а с тех пор, как Яга улетела и забрала с собой волшебную тарелочку, мы даже не могли узнать, что с ней происходит.
– Да я-то хорошо, – отмахнулась Вася, – ты, Русланочка, как здесь оказалась?
Хороший вопрос, да вот только ответа на него я и сама не знаю. Выпив предложенный девушкой стакан воды, я вкратце рассказала ей о нашем путешествии. Судя по удивленным возгласам и гневным причитаниям Василисы, опоить ее приворотным зельем Иван еще не успел. Вася пыталась выпытать из меня каждую подробность, связанную с ее ненаглядным мужем, а своего похитителя покрывала всевозможными нехорошими словами, от которых лично у меня краснели кончики ушей. Предугадывая вопросы наперед, я и про планы Ивана насчет приворота тоже рассказала. Девушка побледнела, подозрительно покосилась на стакан у кровати и тихо выдохнула:
– Лучше убей меня, если это случится.
Такой кардинальный метод борьбы с нечестными планами Ивана меня совершенно не устраивал, поэтому я поспешила успокоить Василису. Поведала девушке, что мы уже нашли противоядие и попросила не волноваться так сильно. Случись чего, Кощею всего-то нужно явиться во дворец и опоить ненаглядную русалочьим зельем. Если их чувства взаимны, то заклинание спадет, будто его и не было. Услышав это, Василиса немного угомонилась. Во взаимности их чувств с Бессмертным, она ничуть не сомневалась. Ну и хорошо.
Я собиралась спросить у Василисы, узнала ли она что-нибудь за всё время своего заточения, но не успела. Дверь в комнату внезапно издала звук несмазанных петель и отворилась. Ого, вот это у них тут звукоизоляция. Мы даже шаги из коридора не расслышали. Вася, как и я, замерла и повернула голову в сторону входа. От резкого движения её тяжелая коса возмущенно взметнулась в воздух, и мне пришлось пригнуться, чтобы не получить пару синяков. Василиса развернулась к двери, а как только увидела вошедшего, подскочила на месте. Сжала кулаки и двинулась вперёд.
– Да как ты посмел, ирод проклятый! Как ты посмел Руслане вред причинить?! Ты даже не представляешь, Иван, что тебя ждёт, когда Кощеюшка мой и Максим здесь окажутся!
Ага, значит сам Иван почтил нас своим присутствием. Василиса продолжала гневаться, а я тоже поднялась на подгибающиеся ноги и попыталась рассмотреть главного злодея всея Сказочного Леса из-за спины подруги. Удалось не сразу. Девушка фактически набросилась на нашего гостя с кулаками и лишь благодаря уже знакомому Кикимору, что оттащил бунтарку обратно к кровати, на лице Ивана не осталось никаких повреждений. А лицо у него, к слову, было что надо. Я даже опешила, когда бросила на него первый взгляд. Да уж, тут точно не Дурак, а целый Царевич. Блондинистый злодей выглядел просто до неприличия хорошо. Правильные черты лица, небрежно уложенные волнистые светлые пряди и ярко-зеленые глаза делали парня неотразимым. Чего уж скрывать, даже Максим с Кощеем, какими бы симпатичными мне не казались, по внешности до Ивана не дотягивали. Правда, жесткий блеск в глазах и усталые глубокие круги под глазами портили приятную картину. Лично мне тут же захотелось от его взгляда куда-нибудь спрятаться. Парень был примерно моего возраста, может даже, чуть помладше, но исходившая от него властная энергия заставляла чувствовать себя ничтожеством.
– Угомонись, – Иван не кричал на Василису, но девушка смолкла и перестала верещать. Правда, все еще тяжело дышала и бросала гневные взгляды, хотя блондина они ни капли не заботили. Он кивнул Кикимору, что по-прежнему скручивал руки Васи, и тот отпрянул. Отвесил хозяину низкий поклон и мелкими шажочками перебрался за его спину к двери.
– Так вот ты какая, Руслана, – Иван рассматривал меня без интереса. В его глазах будто бы даже жалость появилась, а мне стало еще неуютнее. Не так я представляла злодея, совсем не так. За всю свою жизнь я впервые почувствовала себя настолько слабой и беспомощной. Казалось, я даже не могу заставить себя открыть рот, чтобы хоть что-то возразить Царевичу. Страх сковал все мышцы и затуманил разум, и один бог знает каких усилий мне стоило хотя бы немного успокоится и постараться не показывать свои чувства нашему похитителю.
– Откуда ты меня знаешь?
На «ты» перешла намеренно, чтобы самой себе доказать, что я могу Ивана не бояться.
– Я знаю все о Лесе. И о его Хранителях тоже.
Ну что ж, и снова все понятно. У меня быстрее язык отвалиться, чем всем вокруг объясню, что никакая я не Хранительница. Пока по крайней мере.
Либо Иван, помимо всего прочего, умел читать мысли, либо у меня было слишком выразительное лицо. Царевич понял о чём я думаю, презрительно дернул губами, хмыкнул и произнес:
– Твою Истинность мы проверим прямо здесь.
– Это как же, интересно? – я постаралась добавить в голос язвительных ноток.
– Я найду способ.
Я недоверчиво фыркнула. Нет, может и хорошо, что проверку на истинность я пройду в замке. Может, это гарантирует мою безопасность? В конце концов, Максим был настолько уверен, что я не Хранительница, что я тоже в этом уже не сомневалась. Разве только совсем чуть-чуть. Зачем же Ивану держать у себя бесполезный балласт? Может, он убедиться в моей ненужности и решит отпустить? А там уж я придумаю, как захватить с собой Василису, и мы вместе сбежим к отряду Муромца.
Мысли были обнадеживающими, но слишком уж невероятными. Я старалась гнать от себя другой вариант развития событий, при котором Иван просто убьет меня и выкинет за ворота. И тогда в отряд Муромца я попаду уже хладным трупиком, если вообще попаду. А то ведь сгину, даже могилы не останется.
Ой, мамочки….
– И что, прямо сейчас пойдем? – я упрямо поджала губы, стараясь не поддаваться внутреннему страху. Прозвучало довольно грубо, и никому не нужно знать, что поджилки у меня внутри давно танцуют сальсу. Так и до нервного срыва недалеко. Даже странно, что я боюсь его настолько сильно. Может, какое-то колдовство?
– Не торопись, – снисходительно улыбнулся Иван. Он поднял вверх руку и Кикимор за его спиной, испуганно поклонившись, поспешил ретироваться из комнаты. Мы остались втроем. – Твое время еще придет.
– Так чего же тебе тогда нужно от меня сейчас?
Иван отвечать не стал. Тяжелым взглядом окинул насупившуюся Василису и устало выдохнул.
– Ужин вам принесут через пару часов. Василиса, – Царевич посмотрел на девушку и, будь я проклята, если в его интонации и взгляде не прозвучали нотки самой настоящей искренней нежности, – поешь хотя бы сегодня, пожалуйста. Я привел твою подругу.
Я удивленно приоткрыла рот, а Вася разозлилась. Подскочила на ноги и, сжав руки в кулаки, зло выпалила:
– Ты похитил мою подругу, это раз! А два – я лучше умру, чем приму что-то от тебя!
Иван снова тяжело вздохнул и обреченно покачал головой. До этого широко расправленные плечи и горделивая осанка поникли. Мужчина ссутулился и в мгновение ока растерял большую часть своей величественной красоты. Будто бы даже выглядеть стал старше. В глазах снова проявилась жестокость, а светлые широкие брови зло сошлись на переносице.
– Я не буду долго терпеть, Василиса. До нашей свадьбы осталось несколько дней. Советую тебе поскорее принять предложение. Не хочу тащить тебя под венец силой.
– Это поэтому решил зельем приворотным опоить, охальник? – встрепенулась девушка, – Только знай, все равно я Кощея люблю, и ничего это не изменит!
– Вася! – охнула, хватая подругу за локоть. Вот же дурочка, нельзя было говорить Царевичу, что мы в курсе его планов!
Иван прикрыл глаза и сделал пару вздохов, пытаясь совладать с бушующей внутри злостью. Я в это время оттянула девушку подальше, чтобы уберечь ее от возможной вспышки злости хозяина замка: тот уже был на грани. Впрочем, надо отдать Царевичу должное, в себя он пришел быстро. Распахнул, наконец, глаза, одарил нас обеих презрительным цепким взглядом и прошипел:
– Все равно моей будешь, Василиса. А Кощея твоего я самолично на тот свет отправлю.
И вышел прочь из комнаты, с силой захлопнув за собой дубовую дверь, отчего зашатались стены. Вася опомнилась, кинулась к двери, и снова застучала по ней кулаками, проклиная Ивана и обещая ему все мыслимые и немыслимые небесные кары. А я только стояла, глазами от удивления хлопала и пыталась переварить все, что только что произошло.
Образ Ивана, какой я нарисовала себе во время похода по Лесу, стерся окончательно. После этой сцены мотивы Царевича мне были совершенно непонятны. Я ожидала спятившего безумца, одержимого властью, но где воодушевленные триады о захвате всего мира и всевластии? Где угрозы об уничтожении Леса? Откуда взялась такая забота о Ваське? Да, чего уж там говорить, я была уверена, что Василиса давно находится под приворотными чарами, ведь прошло уже столько времени со дня ее похищения. Если бы она ему была нужна только для того, чтобы захватить Лес, давно бы ее зельем опоил и как миленькую под алтарь увёл. А он терпит. Ждет, когда сама она согласится, хотя и знает, что не может этого произойти.
Я совсем ничего не понимала, кроме того, что Царевич внушал мне самый настоящий ужас. До сих пор тело трусило так, что зубы стучали друг о друга и грозились вот-вот скрошиться.
– Вася, – громко позвала все еще бушующую у двери подругу, – а ты ничего не хочешь мне рассказать?
Девушка запнулась, спустилась по стене на пол, закрыла лицо руками и тяжело вздохнула:
– Много чего, Руслана.
За последующий час, прерываясь на всхлипы и причитания, Василиса рассказала мне много нового. Причем, судя по всему, того, о чем не знали даже её муж и Максим. Оказывается, Иван не просто так позарился на красавицу девушку со значительной родословной. Мы то думали, что нужна ему Вася только для укрепления своего положения и утешения самолюбия, но, судя по тому, что рассказывала царевна и по тому, что я видела собственными глазами, Царевич по-настоящему её любил.
Первый раз Василиса и Иван повстречались еще в детстве. Маленькой царевне родители пророчили царевича из соседней страны в женихи. Обоим было лет по пять, когда их познакомили и, как выразилась сама девушка, заставили дружить. Сначала все было чудесно. Шустрый светловолосый мальчонка с россыпью веснушек на белых щеках очень нравился Василисе. Царевна тоже приглянулась мальчику, да так сильно, что у него-то вопрос с будущим замужеством не вызывал никаких сомнений. Лет в восемь они даже сыграли шуточную свадьбу и поклялись навсегда оставаться вместе. Все изменилось, когда обоим было лет по четырнадцать. Тогда Вася случайно услышала, как Иван приказывал своим слугам забить палками сына конюха, который, якобы, бросил на царевну косой взгляд, а его родителей сослать на каторгу. Незнакомая жестокость друга детства поразила девушку и в один миг перечеркнула многолетнюю дружбу. Василиса устроила публичную истерику и заставила Ивана отменить приказ, а после этого прибежала к родителям и категорично заявила, чтобы больше в их тереме и ноги Ивана не было. Родители Васю любили, а государств со свободными женихами в округе было еще много. Сильно не переживая, Ивана выставили за дверь и запретили впредь появляться.
С тех пор девушка не хотела больше ничего слышать про своего старого друга, но волей неволей приходилось. Года через три она узнала, что родители Ивана погибли на охоте, и в его царстве случился переворот. Сначала все думали, что Царевич тоже умер, но вскоре Васе начали приходить письма с заверениями любви, мольбами о прощении и просьбами присоединиться к нему. Разгневанная царевна запретила слугам доставлять ей письма от Ивана и через пару лет благополучно вышла замуж за Кощея.
– Да уж, – выдохнула я, когда Вася закончила свой рассказ, – жестоко.
Девушка захлебнулась от возмущения и вскочила на ноги.
– Руся! Это я жестоко поступила?! Он еще мальчиком готов был убить любого, кто смотрит в мою сторону! Что бы было, если бы я вышла за него замуж?!
Я поспешила убедить царевну, что имела в виду ситуацию в целом, и задумалась.
– Ладно, – пробормотала, когда успокоившаяся Вася присела на кровать рядом со мной. – С его чувствами мы разобрались. Что ему от мира то понадобилось? Неужто мстить начал?
– Он безумен, – вздохнула девушка. – Этим все объясняется.
– И что? – недоверчиво переспросила я, – ты совсем ничего не знаешь о его планах?
Василиса невесело хмыкнула и покачала головой:
– Знаю, Русланка, ох знаю. Не ведаю, рассказывали ли тебе про Книгу Сказок, на которой наш мир держится?
Я кивнула и задумчиво добавила:
– Яга говорила, что по легенде её Жар-Птица охраняет.
– Вот-вот, – подтвердила Вася со вздохом, – А Жар-Птица только Хранителей трогать не может. В Книге двенадцать глав, каждому Хранителю позволено прочитать одну и свою часть Знания Великого получить. Хочет Иван всех Хранителей вместе собрать, чтобы каждый своё узнал, а потом ему поведал. Ежели кто-то всю Книгу знать будет, такая сила да мощь у него появится, что и купол волшебный рухнет от чар его, будто стекляшка.
– И что будет тогда? – тихо спросила, чувствуя, как от страха пробивает на дрожь.
– Конец настанет, Руслана. Выберется Иван с войском своим прямиком в ваш мир. Разгромит все, вы и опомниться не успеете. Он же еще и перья Жар-Птицы украсть хочет. А это самая настоящая живая магия, с которой он всесилен будет.
Звучало и без того устрашающе, а тут еще лице Василисы застыла маска замогильного ужаса, будто бы все, о чем она рассказывает, уже произошло и с минуты на минуту на наши головы должен был обрушиться конец света. Что ж, ты хотела, Лесницкая, чтобы все понятнее стало? Теперь стало. Вот только что делать то с этим? Ни Кощей, ни Макс не знают о планах Ивана, а мы с Васей, хоть и знаем, но не можем им об этом рассказать.
Еду нам все-таки принесли. Через полчаса после ухода Ивана в комнату завалился Кикимор с двумя подносами. Как это хрупкий дядька удерживал их на кривых тонких ручках, понятия не имею. Он каким-то чудесным образом балансировал на деревянных ногах и умудрялся идти ровно, не расплескивая даже воду в хрустальных стаканах.
Первое о чём я подумала, когда деревянный охранник зашел в комнату – сбежать. Казалось, сшибить щупленького сказочного героя было делом плевым, особенно учитывая, что мы с Васей уже от него удрали однажды. Однако стоило мне выглянуть в распахнутую дверь и встретиться глазами с, как минимум, дюжиной оскалившихся волков – желание бунтовать пропало. Лучше я съем принесенный нам ужин, чем стану им сама.
Кикимор с презрением следил за моими действиями, ожидая, когда я отойду от двери. Я едва сдержалась, чтобы не показать ему в ответ язык и со вздохом вернулась к сидящей на кровати Василисе. Девушка гордо задрала голову и на предложенный ужин, от которого тянуло умопомрачительным ароматом свежеприготовленного мяса и выпечки, даже не взглянула. А вот я кинула всего один взгляд на подносы и уже не смогла его отвести. Чувствовала себя собакой Павловой под лампочкой – голодная слюна сочилась точь-в-точь, как у бедной подопытной известного биолога.
– Кушать подано, – дедуле на выражение наших лиц было плевать. Он водрузил подносы на прикроватный столик и направился обратно к двери. Я терпеливо сжала кулаки и постаралась сглатывать не слишком громко, ожидая пока Кикимор соизволит, наконец, покинуть комнату. Тот же вальяжно (специально что ли издевается) вышел в коридор и вытащил откуда-то (догадываюсь, что из пасти одного из волков) смятое одеяло. Бросил его в угол комнаты и усмехнулся.
– Ты, – тычок кривым пальцем в меня, – спишь здесь, – деревянный перст указал на спальную принадлежность, больше напоминающую половую тряпку.
Я подавилась воздухом и закашлялась. Василиса постучала меня по спине, но от гнева переборщила и вложила в этот жест доброй воли всю свою силу. Теперь помимо удушения надо мной нависла угроза перелома позвоночника.
– Вася, хватит, – прохрипела я, плавно соскальзывая на пол, лишь бы увернуться от сильных рук девушки.
– Ой, прости, – спохватилась та, поспешно отодвигаясь на другую сторону кровати. – Тебе не больно?
Я, все еще кашляя, поднялась с пола и показала девушке большой палец. Та удовлетворенно кивнула и всю свою ярость направила на застывшего у двери Кикимора. Дедуля наблюдал за нами с нескрываемой усмешкой, но под грозным взором Василисы заметно струхнул. Видать, девушка знатно его достала за все эти дни. С её боевым характером, удивляюсь, как он не рассыпался до сих пор, пень трухлявый. Хотя, если подумать, листиков на нём стало куда меньше, чем при нашей первой встрече в лесу. А те, что были, пожелтели и пожухли. От стресса, наверное.
– Ты что еще выдумал, окаянный! Руслана тебе собака на полу спать? – Вася решила не мелочиться и самого начала своей тирады взять высокие ноты. Я от ее визга перестала кашлять, а Кикимор пошатнулся.
– Дык, хозяин приказал, – проблеял он, начиная пятиться к двери.
– Передай своему хозяину, что, если он не хочет, чтобы я разгромила его замок, пусть даст Руслане все самое лучшее, как мне! Почивальню удобную, еду вкусную! Баню!
Ага, осталось только в печку самой запрыгнуть. Не Василиса Прекрасная, а Баба-Яга, какая-то ей богу. А вообще, молодец она, конечно, не теряется. Вроде в плену, а условия свои гнёт, будь здоров. Мне от разыгрывающегося спектакля стало смешно, а Кикимору страшно.
– Дык, как же ж я ему передам-то, – затрясся он, – спит Иван. Велел до утра не беспокоить.
– А мне все равно! – не женственно гаркнула Василиса. Какой-то волк в коридоре перетрусил и тихонько заскулил. – Хоть под окном ему вой! Но чтобы у Русланы кровать была!
Я собиралась сначала убедить девушку, что ее огромной кровати нам с лихвой хватило бы, даже если бы я весила килограммов на сто больше, но не стала, вовремя соображая, что она просто из вредности пыталась довести дедушку до белого каления.
