Текст книги "Пособие по выживанию в сказке (СИ)"
Автор книги: Александра Шеина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Пособие по выживанию в сказке
1.1
– Лесницкая, я повторяю еще раз – Вы уволены!
Я испуганно сглотнула и вздрогнула от громкого удара ладони Василия Валерьевича о стол. Низенький мужчина, восседающий за заваленным документами рабочим местом, пронзал меня яростным взглядом маленьких прищуренных глаз, едва заметных под низко нависшими веками. Его толстые, словно молочные сосиски, пальцы выстукивали по деревянной поверхности нервный мотивчик, а свободная рука с зажатым в ней платком периодически поднималась к идеально гладкой лысине, дабы стереть с нее блестящие капельки пота.
– Н.но, – хотела возразить я, однако начальник явно не собирался выслушивать справедливые доводы.
– Вон, Лесницкая! – вскочил он со стула, пухлой потной ладошкой ослабляя туго завязанный темно-синий галстук. – И чтобы я тебя больше здесь не видел!
Я зажмурилась и направилась прочь из кабинета, понимая, что спорить с этим свиноподобным созданием абсолютно бесполезно. Обидно было до слез. Моей ошибки в испорченном деле не было, босс собственноручно напортачил с заполнением важных документов, а теперь пытался свалить все на свою работницу.
Маленькая нотариальная контора, где я трудилась помощником нотариуса с момента окончания института, не имела большой клиентской базы. Поэтому, как только в нашем небольшом городишке поселился богатый и довольно известный бизнесмен, и почему-то выбрал именно нашего Василия Валерьевича себе в нотариусы, последний стал лезть из кожи вон, дабы угодить золотой жиле. Вот только в связи с отсутствием нужного опыта, непроходимой ленью и привычкой взваливать важные дела на плечи сотрудников, наш начальник уже на третий месяц работы ошибся в важных бумагах, ставя всю свою контору под удар. Ошибка была быстро найдена, а репутация безнадежно потеряна. Назревал грандиозный скандал, в который босс влезать никак не хотел, вот и пришлось ему выкручиваться и врать клиенту, что это, якобы, целиком и полностью вина его помощницы. То есть – меня. Такой вопиющей несправедливости, честно говоря, не ожидала, учитывая, что исправляла накладки и спасала контору от еще больших потерь именно я. И именно я сейчас мяла в трясущихся пальцах листок с уже подписанным заявлением об увольнении.
– Ну и ладно, – всхлипнула, вылетая из кабинета и оставляя тяжело плюхнувшегося в кресло начальника за громко хлопнувшей дверью. – Вам это еще аукнется!
– Руся! – подбежала ко мне ожидающая у двери подруга. – Ну что?
– Уволил! – пожаловалась, еле сдерживая подступающую истерику.
Слезы обиды душили, а непривычная для меня мысль как-нибудь отомстить зарвавшемуся начальнику все прочнее оседала на задворках сознания. Почему-то в памяти всплыла яркая вывеска «Ведьма София. Приворожу, отворожу, порчу наведу», что мозолила глаза каждый день, при выходе из подъезда моего дома. Раньше я только закатывала глаза, наблюдая как в «магический» салон напротив стягиваются люди, зато сейчас мысль обратиться к этой самой Софии и попросить ее навести порчу на недочеловека, именуемого моим начальником, казалась невероятно привлекательной
– Какую порчу? – мгновенно испугалась Света. Видимо, последнюю мысль я озвучила вслух. – Не смей! Тебе же хуже будет!
Девушка всегда верила в магию и приметы и сейчас растерянно смотрела на меня, скорее всего, планируя в случае активных действий нерадивой подруги привязать ее к батарее и не допустить самой роковой ошибки.
– А мне уже все равно! – тем временем отмахнулась я, утирая стекающие слезы и пугая Светочку еще сильнее. – Ты в этом спец, посоветуй, что лучше: чтобы все женщины мира в этом подлеце исключительно предмет мебели видели? Или чтобы наш клиент его все-таки прибил в темной подворотне?
– Русланка, ты серьезно? – Светка в ужасе закрыла ладошками рот, округляя и без того огромные карие глаза и делая шаг назад
– Ты права, – кивнула, открывая сумку и со всхлипом отправляя туда канцелярские принадлежности с теперь уже бывшего рабочего места. – Лучше и то и другое…
Доверчивая девушка в ужасе схватила меня за локоть, начиная умолять не творить глупостей, а я не выдержала и приземлилась на стул, громко и протяжно завывая по поводу несправедливости своей судьбы и жизни вообще в целом.
– За что? – ревела, ударяясь лбом о стол и чувствуя, как место соприкосновения с деревянной поверхностью уже начинает ныть. – Я же ничего плохого не сделала! Я же не виновата! Это же его ошибка!
Светочка растерянно гладила меня по волосам, пытаясь оторвать от стола и убедить не травмировать ни в чем не повинную голову, но мне было все равно.
– Конечно его, Русланочка, – ласково причитала подруга, начиная всхлипывать вместе со мной. – Перестань плакать, пожалуйста! И не бей себя! Так шишка появится!
– Да хоть три! – выла я, царапая короткими ногтями внутренние стороны сжатых в кулаки ладоней. – Света! Какое мне теперь дело?! Я же безработная?!
– Тоже мне, нашла проблему. – фыркнула девушка, продолжая успокаивающе гладить мои волосы. – Ты со своими мозгами запросто куда угодно устроишься!
Я, наконец, прекратила мучить свой пострадавший лоб и подняла на собеседницу заплаканные глаза.
– Ты мне врешь. – жалобно хмыкнула, растирая соленую влагу, перемешанную с косметикой, рукавом светлой блузки. – Если бы у меня и правда были мозги, я бы ни за что на свете не допустила бы подобного!
– Русик, ну ты чего?
Подруга метнулась к своему столу, разгребая там завалы и вытаскивая небольшую пачку влажных салфеток. Удовлетворенно кивнув, она подбежала обратно, протягивая парочку мне и указывая на щеки. Да уж, скорее всего выгляжу сейчас как опухшая с пьянки панда. Ну и ладно! Не перед кем тут красоваться.
– Свет, что мне теперь делать-то? – снова совсем не женственно захныкала, отталкивая ее руку с салфетками.
– Идти домой и успокаивайся! – мудро посоветовала та. – Купи себе любимое мороженое или тортик, посмотри телевизор. А завтра со свежими мозгами пойдешь искать новую работу.
– Ага, а эта скотина так и будет спокойно себе сидеть, не испытывая ни малейших угрызений совести, что меня уволил и подставил?
Почему-то этот факт был самый обидный и никак не желал укладываться в голове, а мое обостренное чувство справедливости бесновалось и кричало, что нельзя спускать подобное безобразие с рук.
– Знаешь, что? – последний раз всхлипнув, твердо произнесла я: – а ты права!
Светка радостно закивала, радуясь, что ее отчаявшаяся подруга не побежит творить глупостей. А я сжала кулаки, прибавляя себе решимости подобным жестом, и резво вскочила:
– Это и правда все ерунда!
– Вот именно!
– Неважно, ведь жизнь не кончилась!
– Правильно!
– И все у меня будет хорошо!
– Непременно!
– И я найду новую прекрасную работу!
– Конечно, ты же умница!
– Естественно! Но перед уходом, скажу этому… нехорошему человеку, что я о нем думаю!
Светка осеклась, не сразу осознавая, что я только что сказала, а потом испугалась.
– Стой! – завопила она, резко хватая за локоть, когда я уже навострилась в сторону кабинета босса. – Стой! Куда?!
– К нему! – твердо рявкнула, пытаясь вырвать собственную конечность из цепких пальчиков подруги. – Раз никто больше не может сделать этого, то я выскажу все, что думаю!
– Уж лучше порчу! – отчаянно пискнула девушка, безуспешно пытаясь удержать меня. – Так меньше шансов, что тебя прибьют!
– А мне бояться нечего! – гордо подняла опухшее от слез лицо к потолку. – Зато совесть чиста будет!
Я ловко дернулась и все-таки вырвалась из захвата Светки, стрелой устремляясь к двери кабинета с надписью «Нотариус Костров В.В.» и чувствуя совсем не свойственную мне, бурлящую в крови ярость…
Вы знаете, что такое волчий билет? Это крайне неприятная штука, когда тебя выпирают с предыдущего места упорного труда на благо Родины, без возможности устроиться на другое ему подобное.
В кабинет к Кострову В.В. я все-таки попала, все, что думаю о нем – высказала, а блестящую от пота лысину даже полила свежезаваренным кофе. Дымившаяся в кружке жидкость с шипением расплескалась по макушке босса, оставляя после себя малиновый цвет кожи. Начальнику, видимо, такое сердечное прощание от несправедливо уволенной сотрудницы не понравилось, и он, противно повизгивая и напоминая свинью на заклании, полез драться в ответ. Вот только его пухленькое и низенькое тельце было слишком уж неграциозным, из-за чего Василий Валерьевич и проиграл схватку куда более ловкой мне. Под испуганные причитания влетевшей за мной в кабинет Светланы, я настучала по уже красному темечку босса захваченными с его стола документами и гордо написала ярким синим маркером на недавно поклеенных светло-бежевых обоях обидное – «Лжец!» Нагрянувшая на разборки охрана, немного погоготала над собственным работодателем, лицо которого отливало насыщенным красным цветом, а сам он почти дымился от стыда и ярости, и под белы рученьки вышвырнула меня на улицу, похлопав на прощанье по плечу и пожелав удачи.
Закончился этот неприятнейший скандал тем, что Василий Валерьевич погрозился заявить на меня в полицию, но в итоге все же не стал, видимо, стыдясь подробностей данного инцидента. Зато теперь ни одна уважающая себя контора города на пушечный выстрел не подпускала меня к своим обителям, заявляя, что я не компетентна и положительных рекомендаций с прошлой работы не имею.
Как следствие этого, Лесницкая Руслана Анатольевна, я то есть, злая как тысяча чертей, сейчас грузила собственные вещи в старенькие жигули, с гордой надписью «Спасибо, что живой» на заднем стекле. Причиной этому служило никак не жгучее чувство стыда или раскаяния, а вполне весомый аргумент выселение из съемной квартиры. Денег, чтобы оставаться там дальше у меня уже не хватало, а хозяйка, старая злющая старуха, смахивающая на Кикимору, заявила, что нищих в доме не потерпит. Доводы, что я непременно устроюсь на работу, нужно только немного подождать, на нее абсолютно не действовали. В ответ на любые аргументы она презрительно сплевывала из беззубого рта и показывала обидный кукиш, настаивая, чтобы я убиралась.
Убираться мне было особо некуда, кроме родного, но такого далекого Владивостока. Однако найденное во время сбора вещей завещание, про которое я давно позабыла, подарило мне мизерную надежду, что я все-таки могу не ехать обратно домой на другой конец нашей необъятной страны.
Светочка, которой я утром позвонила в слезах, сетуя на противную старую деву, лишающую меня жилища, уже спустя час прибежала на зов и сейчас растерянно металась от подъезда к багажнику, помогая грузить вещи. Любимая подруга от моей идеи была далеко не в восторге и уже битых полчаса пыталась убедить в своей правоте.
– Руслана! Ну куда ты поедешь? – монотонно капал ее звонкий голос мне на мозги. – Ты же не была там сто лет!
– Двенадцать, – поправила девушку. – И это не имеет никакого значения.
– Имеет! – гнула свою линию Света, слезно пронзая меня растерянными взглядами.
Девушка явно пыталась надавить на жалость, но я поддаваться не собиралась, уже все для себя решив.
– Я хочу начать новую жизнь, и это идеальный вариант.
– В лесу?! – в сотый раз ужаснулась подруга. – Среди медведей и волков?!
– Там нет ни тех, ни других, – уверила собеседницу, со стоном запихивая последнюю коробку на заднее сиденье машины. – Пара кабанов, может, бегает, но я к этим животным уже привыкла. Вон, один из их представителей целых пять лет моим боссом был. Ничего выжила.
– Ужас! – испуганно передернулась девушка, хватая меня за рукав. – Русь! Ну останься у нас, пожалуйста! Влад не против, поживи сколько хочешь! Зачем вдаваться в крайности?
Владом звали мужа Светланы – Белого Владислава Александровича. Довольно небедного и успешного предпринимателя, который был старше моей подруги на пять лет и сдувал с нее пылинки с самого института. Девушка тоже безмерно обожала своего драгоценного супруга и теперь результат их любви отчетливо проступал сквозь легкое летнее платьице подруги, указывая на шестой месяц беременности. Именно этот факт и заставил меня почти сразу отбросить вариант проживания у семейства Белых. Подруга дорабатывала в конторе последние деньки, счастливо готовясь к декретному отпуску и появлению на свет ребенка. Сколько продлились бы мои поиски работы я не имела ни малейшего понятия, а сидеть на плечах молодого растущего семейства, болтая ножкам, уж точно не собиралась.
– Даже не обсуждается! – отрезала, захлопывая обшарпанную дверь и надеясь, что напирающие изнутри коробки не вывалятся в процессе моего путешествия.
– Руся!
– Что, Руся?! Я уже двадцать пять лет Руся!
Подруга осеклась и всхлипнула, мгновенно бросаясь мне на шею. Правильно. Спорить со мной бесполезно. Упрямством я немного напоминала свою бабушку, которая за всю свою жизнь имела только два мнения – свое и неправильное.
– Пожалуйста, пообещай, что не пропадешь и будешь звонить! – провыла мне на ухо Света, крепко сжимая в объятьях. – Пообещай!
Я грустно вздохнула, обнимая подругу в ответ и клятвенно заверяя, что непременно выполню все ее просьбы. Девушка отстранилась, быстро подошла к подъездной лавочке, поднимая с нее небольшой пакет, и протянула его мне.
– Так и знала, что ты не согласишься и все равно уедешь, – всхлипнула она.
В заботливо собранном Светочкой свертке лежали несколько пластиковых контейнеров с едой, термос с холодным кофе и пару бутылок негазированной воды. Я почувствовала, как к глазам подкатывают слезы, и сама уже бросилась на шею подруге, крепко ее обнимая. За все это время я ведь даже не вспомнила о необходимости долгого пути и о том, что нужно будет что-то есть. Зато ответственная и заботливая Света, зная меня как облупленную, собрала с собой ужин. Господи, ну и как я без нее буду?
– Береги себя, пожалуйста. – обнимая меня в ответ, заплакала подруга.
– Ты тоже, – всхлипнула я.
– И не забудь, ты будешь крестной для нашего малыша! Так что не пропадай!
Я быстро закивала, отстраняясь и утирая соленую влагу с щек. Как говорит моя мама: долгое прощание – всегда слезы, поэтому уезжать нужно как можно быстрее и не оттягивая неизбежный шаг. Последний раз чмокнув подругу в щеку и пожелав ей как можно больше счастья, я запрыгнула, наконец, в свою машину и, стараясь не смотреть на махающую в след Свету, двинулась к своей новой жизни.
Решение попытаться обустроиться в деревне далось мне совсем не просто. Вот только и возвращаться обратно домой во Владивосток не хотелось совершенно. Родители и куча родственников безмерно гордились умной и способной Русланой, когда я, благодаря собственному упорству, поступила в один из престижных ВУЗов столицы. Когда сразу после выпускного нашла работу по профессии, не мотаясь в подвешенном состоянии, как большинство выпускников, они вообще дружно расплакались и заявили, что я добьюсь в этой жизни самых высоких вершин и сделаю фамилию Лесницких уважаемой. На мои справедливые замечания, что это всего лишь должность помощника нотариуса в маленькой частной конторке в крохотном подмосковном городишке, они отмахивались и говорили, что «еще не вечер». Разочаровывать гордящихся мной родственников я не собиралась, признаваться, что была несправедливо уволена и позорно вышвырнута из конторы – тоже. По крайней мере сейчас. Вот и ехала сейчас в душном салоне старых жигулей на встречу кардинальным изменениям.
Эти самые изменения ждали меня в семистах километрах от нашего города, на самой окраине дикого девственного леса в уютной деревеньке Зорино. Старый домик, доставшийся мне по наследству, я помнила совсем плохо. Последний раз была там, кажется, лет в двенадцать – тринадцать. Бывшими хозяевами участка были моя дальняя родственница Марья Егорьевна и ее муж. Женщина то ли приходилась троюродной сестрой невестке моего прадеда, то ли кем-то еще в подобном роде, точно даже не знаю. Позор мне и грех, но полного состава своего генеалогического древа я так и не выучила, несмотря на уговоры горячо любимой бабушки, знающей, в отличие от нерадивой внучки, каждого родственника четы Лесницких.
Даже не помню, зачем приезжала туда в далеком детстве, если даже почти не общалась с этой семьей. Кажется, родители просто решили, что их дочурка слишком скучно живет и додумались отправить меня на недельку за тысячи километров от дома в разгар летних каникул. Но в общем-то, это совсем не важно. Важно, что три года назад мне неожиданно позвонили и сказали, что Марья Егорьевна умерла, а по причине отсутствия собственных детей, дом и участок в далеком Зорино завещала именно мне. Муж ее, оказывается, погиб уже давно, и баба Марья последние года жила там одна. Отказываться от неожиданно свалившегося на голову наследства я не стала, но и с радостными воплями продавать участок ради выручения сомнительной прибыли тоже не понеслась, поразмышляв и временно оставив все как есть. Видимо, не зря.
Подумав, что в ближайшие дни времени из-за переезда у меня будет не так много, я набрала знакомый номер мамы, вспоминая, что уже давно не звонила домой.
– Да, доченька! – спустя пару гудков донесся до меня счастливый голос родительницы.
– Привет, мам! – отозвалась, чувствуя, что готова вот-вот расплакаться.
Дома не была уже лет пять. Наглый босс первые три года не давал отпусков совсем, а в прошлом году во время заслуженного отдыха послал на недельный тимбилдинг на турбазу в Подмосковье, якобы защищать честь компании и хорошенько набираться сил. Спорить с ним было бесполезно, и домой я так и не попала, а сейчас, когда резко не осталось никаких дел и было время на размышления, я вдруг отчетливо поняла, как сильно скучаю по родным.
– Как вы там? – спросила, стараясь, чтобы слезы не проступили в голосе.
– Да прекрасно, доча! – отозвалась женщина. – Костик вот женился, представляешь? А у Танечки скоро малыш второй родится! Девочка, наверное, будет! Мы с папой недавно на горячие источники ездили, отдохнули! И подлечились и сил набрались! Ты тоже обязательно съезди! У вас же там непременно где-нибудь есть? Бабушка вот требует, чтобы ей пристройку к дому сделали, представляешь? – мама заливисто рассмеялась, а я закусила губу, крепче вцепляясь в руль. – Говорит, что ей стало тесно и раз уж еще один внук скоро будет, то дом должен быть большим, чтобы вся семья влезала! Ой, а я же не говорила еще: дедуля решил на старости лет охотой увлечься! Никогда не интересовался, а тут вдруг ружье охотничье купил и в лес теперь наведывается!
Мама все рассказывала и рассказывала о новостях наших многочисленных родственников, а я беззвучно глотала слезы, мечтая сейчас оказаться в кругу своей огромной дружной семьи. У бабушки было шесть детей, младший из которых – мой папа. И все они сейчас давно обзавелись супругами, родили своих детей, а некоторые уже даже нянчили внуков.
– Ой, доча, что-то я заговорилась! – спохватилась женщина на том конце провода. – Ты то как? Как работа? Замуж не собралась?
– Работа отлично, мужья все перевелись, – отозвалась, качая головой. – Нету мам, в наше время, мужчин нормальных. Папа – исключение.
Мама заохала, причитая, что пора бы уже остепениться и что я совсем не думаю о своем будущем. Сама она вышла замуж уже в девятнадцать лет и считала, что в мои двадцать пять оставаться одной – гиблое дело. Даже сетовала как-то, что так и умрет без внуков, если я и дальше буду игнорировать собственную личную жизнь.
– Ладно-ладно, мам! – прервала я поток переживаний, улыбаясь сквозь слезы. – Я буду всенепременно и в максимально короткие сроки искать себе претендента на руку и сердце, честное слово.
– Руслана, я серьезно! – я словно увидела, как мама нахмурилась, привычно сдвигая на лбу тонкие брови. – Нельзя одной оставаться!
– Не буду, – клятвенно заверила ее. – Обещаю. Ладно, мамуль, я тут за рулем. Привет папе передавай и поцелуй его от меня. Я вас очень люблю!
– Господи, Русланка! Да кто ж за рулем-то разговаривает? – встрепенулась мама. – Пока, дочка. Будь аккуратней, мы тебя тоже очень любим!
Мама отключилась, а я закинула телефон в бардачок. Ничего. Я обязательно все им расскажу. Вот устроюсь в деревне, жизнь налажу, чтобы они за меня не переживали, и сразу же все расскажу.
Солнце нещадно пекло, заставляя асфальт плавится под давящими на него шинами. Духота сводила с ума, но легкий ветерок, проникающий в открытое окно, немного освежал раскаленный воздух. Пробки остались позади, и дорога была почти полностью свободной. Лишь изредка мимо проносились встречные машины, поднимая облако пыли с грязных обочин. Я ехала уже часов шесть, иногда останавливаясь по естественной нужде или перекусить. Городской округ закончился примерно через час пути, сменившись на бескрайние поля, леса и частые деревушки. Встречные поселения радовали глаз маленькими уютными домиками, утопающими в зеленых садах и огородах. Милые дворики и красивая природа вызывали у меня приятные воспоминания о детстве и теплую улыбку и будили оптимизм и надежду.
Не так все и плохо, в конце концов. Ну подумаешь, с работы выгнали – надо радоваться, что за мои выходки начальник не вызвал полицию, хотя должен был это сделать. Сейчас вместо чудесной русской природы наблюдала бы стальные решетки и обшарпанные стены с неприличными надписями. Подумаешь, из квартиры выселили – вполне может быть, что в новом доме, да на новом месте мне понравится куда больше. Как гласит бессменный девиз оптимистов: «на каждое ваше «Увы» у нас всегда найдется свое «Зато».
Настроение стремительно улучшалось, однако уже через полчаса с грохотом упало обратно за отметку минус, а все вокруг снова настойчиво напоминало, какая я все-таки неудачница. Сначала сломалось радио, оставляя меня в полной тишине. Затем неожиданно сел телефон, который, как мне казалось, я зарядила прямо перед выходом. Но даже это было не так обидно, как неожиданно отключившийся навигатор. Прибор решил, что я вполне самостоятельно справлюсь с выбором направления и бессовестно почил в иной мир. Насколько я помню, до заветной деревушки Зорино оставалось всего около часа, но дорогу я, естественно, не запомнила. Бумажная карта, заботливо положенная в бардачок Светой, жутко злила меня и мой процветающий топографический кретинизм.
Солнце уже клонилось к горизонту, а возможность ночевки на дороге совершенно не прельщала, хотя все больше казалась чем-то неизбежным. В очередной раз свернув не туда, я оказалась в уютном селе с говорящим названием «Погорелки». Поселение было довольно большим, и я понадеялась, что здесь-таки найдутся добрые люди, и кто-нибудь мне поможет.
Проехав пару километров, я тормознула жигули рядом с небольшим магазинчиком, вылезла из машины и направилась к его дверям. Местная торговая точка встретила меня прохладой, источаемой громко гудящим допотопным вентилятором, обшарпанными синими стенами, запахами консервов и жирными мухами, кружащими над тучной продавщицей. Я глубоко вздохнула, нацепила на лицо более-менее приветливую улыбку и направилась к прилавку.
– Здравствуйте! – громко произнесла, подходя вплотную и пугая, видимо, заснувшую женщину.
– И тебе не хворать. – отойдя от первого шока, буркнула та в ответ. – Чегось глотку дерешь?
– Я заблудилась, – растерянно пожала плечами. – Не подскажете, где у вас тут деревня «Зорино» находится?
Женщина недовольно хмыкнула, а затем прищурилась, вставая и опираясь локтями об опасно скрипнувший прилавок.
– А ты чегой-то там забыла? – поинтересовалась она, осматривая меня сверху вниз, – али в гости к кому? Не помню я тебя, милочка.
– Ага, – кивнула, немного отстраняясь и пытаясь сдерживать дыхание.
Продавщица, видимо, собралась травить вампиров, потому что исходящий от нее смрадный запах чеснока мгновенно въелся в мои рецепторы чувств, заставляя их активно противостоять такому издевательству над собой.
– В гости, – добавила сипло, все еще не давая потоку кислорода попасть внутрь.
Женщина недовольно хмыкнула, буркнув что-то про «Понаехали тут», а потом внезапно резко изменилась в лице. Ее губы, напомаженные ярко-алым цветом, растянулся в улыбке, оголяя желтые зубы. Жирно нарисованные брови взлетели на лоб, а пухлая ручка с ободранным зеленым маникюром на пальцах принялась кокетливо поправлять кудрявую шевелюру. Я удивилась такой неожиданной перемене в настроении продавщицы и проследила за ее взглядом.
Как оказалось, внимание женщины привлек только что зашедший в магазин высокий парень примерно моего возраста, может чуть постарше. Новый гость чертовски обаятельно улыбнулся и приветливо кивнул мигом разомлевшей продавщице. Я же в свою очередь заинтересованно наблюдала за молодым человеком, непонятно что забывшем в полуразвалившемся магазинчике села «Погорелки». Одет парень был совершенно не по-деревенски: в довольно дорогие стильные джинсы и белую футболку с логотипом известного бренда. На запястье красовался ремешок с недешевыми часами, а пальцы зажимали ключи от машины со значком марки KIA.
– Здрасти, – жеманно протянула продавщица позади меня.
Она медленно повела плечами, приводя в движение свои достоинства размера этак шестого, и кокетливо заправила за ухо, оттянутое тяжелой серьгой, прядь крашенных волос.
– Вам как обычно, Максим Иванович?
Я нервно икнула, наблюдая за пугающими действиями дамы и на всякий случай сделала еще шаг от прилавка. Не знаю, как Максиму Ивановичу, которому явно предназначались данные «соблазнительные» действия, а вот мне стало откровенно страшно.
– Как обычно, – словно не обращая внимания на ужасающие заигрывания барышни преклонного возраста, протянул парень.
Он положил на прилавок небольшую сумку и хмыкнул, когда взбудораженная продавщица схватила ее цепкими пухлыми пальцами, начиная нагружать явно знакомым набором продуктов. Посетителя женщина, судя по всему, прекрасно знала и встречалась не раз, коли так шустро мелькала среди полок, сотрясая пол магазинчика и по памяти собирая нужные вещи.
