Текст книги "Пособие по выживанию в сказке (СИ)"

Автор книги: Александра Шеина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

9.3

– Я думала, ты умный Кот! – раздраженно бубнила себе под нос я, – Думала, сказки сказываешь, науку знаешь! Кто вообще додумался назвать тебя Ученым?

Пальцы ощупывали холодный пол, и я время от времени начинала шипеть, когда острые камешки оставляли неглубокие царапины на ладонях.

– Да почем же мне знать? – философски мурлыкнул Васька, – разве ж я сам себя таким нарёк? Не было такого. Вот и неча меня теперь винить.

Судя по звукам, Кот мое заслуженное недовольство проигнорировал и вернулся к куда более интересному занятию – вылизыванию своей пушистой шкурки. А мы с Максимом дружно цыкнули и вернулись к насущным проблемам, которые нам услужливо подкинул «ученый» засранец.

Васька был отправлен в помощь, дабы передать ключи и вывести нас из темницы через тайный ход по катакомбам. Котяра нашел нашу камеру по запаху, оповестил о своем приходе, рассказал о плане Яги и Кощея, что поджидали нас у выхода из этого самого хода, а потом просто взял и сбросил с шеи связку с ключами куда-то на пол. Почему-то в его голову не пришла мысль, что, в отличии от котов, мы в темноте видим примерно столько же, сколько и куры. Хорошо хоть бросил за нашу решетку, а не куда-нибудь к Кожемяке. Попробуй заставь дедушку шариться по ледяному полу в поисках спасительной связки.

В общем, мы с Максимом уже битый час бессмысленно ползали на карачках, и даже представить не могли, куда Василий мог запулить эти чертовы ключи.

– Посмотри хотя бы, – ругался Хранитель, – куда ты их выбросил? В какую сторону?

– Не зна-а-а-аю, – печально вздыхал Васька, на миг отрываясь от умывания. – Не ви-и-и-жу.

Я дала себе клятвенное обещание надавать по пушистой шее, как только мы все-таки выберемся из темницы, и непременно нажаловаться Яге. Разбаловала она своего питомца хуже некуда.

– Нашел! – раздалось, наконец, победное восклицание Максима.

Я вскочила на ноги и радостно хлопнула в ладоши, замечая блеснувшую в едва заметном свете связку.

– Ур-р-р-ра, – радостно мурлыкнул Кот. – Мы спасены!

Не знаю, как Хранителю это удалось, но замок на ощупь он нашел довольно-таки быстро. И справился с ним так легко, как будто каждый день по три раза сбегал из мрачных темниц в подземельях всяких там Иванов Царевичей. Впрочем, кто его знает, чем он тут в этом Лесу всю жизнь занимался.

Мы выбрались наружу, и я испуганно сжалась. В камере, конечно, было страшно, но все же за все это время этот страх стал каким-то… родным что-ли. К той темноте глаза более-менее привыкли, да и я еще с тех пор, как горели факелы, знала какая в нашей «комнате» была обстановка. А сейчас мы оказались в мрачном незнакомом коридоре, откуда доносились ужасающие звуки, заставляющие шевелиться волосы по всему телу, и черт его знает, куда вообще надо было идти. Вдруг тут за каждым углом по страшному сказочному чудовищу? Да им даже убивать меня не надо будет. Если нам придется идти в этой кромешной темноте наощупь, я умру от страха и достанусь на пропитание всяким там монстрам-падальщикам. Бр-р-р-р, пора прекращать смотреть ужастики. В критических ситуациях, почему-то в памяти всплывают именно они, а не поучительные видео с советами по выживанию, которые каждый день крутят познавательные каналы.

– И что делать? – растерянно поинтересовалась я. – Как мы выберемся? Ни черта же не видно.

– А я все вижу, – мурлыкнул довольный Васька.

Мы с Максимом дружно выдохнули, сдерживаясь от акта живодерства, а Кот спокойно хлопнул светящимися в темноте глазищами и снова начал вылизываться. Вот бы и мне такое спокойствие. Честное слово, наиболее меланхоличного чел… хм, существа, я не встречала никогда в своей жизни. Мне кажется, даже если ему отрежут одну лапу, он просто фыркнет, скажет, что три – счастливое число, и пойдет дальше, счастливо посвистывая себе под нос. Интересно, а коты свистеть вообще умеют?

– Чегой вы тут рыщите? – раздался скрипучий голос Кожемяки. Видно, мы все-таки разбудили дедушку.

– Пытаемся спасти наши задницы, – мрачно пробурчал Хранитель.

Никита немного помолчал, прислушиваясь к нашим судорожным шорохам, а потом проскрипел:

– Так факел зажгите.

Я поразилась «гениальности» богатыря, но промолчала. Все-таки возраст, уважать человека нужно. А вот раздраженный Максим не сдержался и поинтересовался откуда мы, по мнению Никиты, должны взять огонь. Получилось очень неприлично, и я с легонько ударила парня по локтю, чтобы не грубил человеку такого почтительно возраста. Хранитель тяжело вздохнул и извинился.

Кожемяка, впрочем, не обиделся.

– Так у котяры то у вашего и огниво есть.

Мы застыли, а Васька удивленно вскинулся:

– У меня?

Кот дернул мордой так резко, что на его шее звякнул ошейник. Максим сообразил сразу и дернулся вперед, хватая возмущенно мяукнувшего кота за шкирку. Богатырь был прав, на шее у животного действительно висело огниво.

– Ой, – задумчиво протянул Василий, меланхолично размахивая в воздухе лапами, – а я и забыл.

Максим раздраженно опустил засранца обратно на пол и, видимо, едва сдержался, чтобы не пнуть его под пушистую задницу. Только тот снова не заметил агрессии в свою сторону, спокойно возвращаясь к уходовым процедурам. Как-то много он вылизывается. Надо посоветовать провериться на блох. Вдруг это они у него вместе с кровью серое вещество высасывают. Это бы все объяснило.

Пока Хранитель, бурча себе что-то под нос высекал огонь, я поинтересовалась у Никиты:

– А как вы узнали, что у Васьки есть огниво?

– Так увидел, – спокойно отозвался тот.

Я удивленно моргнула:

– В такой темноте?

– Дак я, девочка, в этой темноте уж почитай три года сижу, – со скрипучим смехом отозвался дедуля, – Глаза уж по-иному глядеть начали. Вот, боюсь, на свету окажусь – совсем ослепну, а здесь по-темному, кой чего еще и разгляжу.

Я пораженно покачала головой. Из коридора подул сквозняк, и я зябко передернула плечами, а у Максима, наконец, получилось добыть искру.

– Готово, – облегченно выдохнул он, поднимая постепенно разгорающийся факел и протягивая его мне.

Я послушно взяла толстую палку и поразилась, насколько она тяжелая. Максим разглядел на стене второй экземпляр и потянулся, чтобы его достать.

– Теперь надо как-то найти второй ключ, – задумчиво протянула я.

На камере Кожемяки висел тяжелый амбарный замок и открыть его можно было либо ключом, либо ломом. Ни того, ни другого, естественно, не наблюдалось и наблюдаться не могло. Я, конечно, для порядка вещей покосилась на Ваську, но у того на шее остался только тонкий шнурок ошейника, к которому раньше наши друзья прикрепили огниво и ключи.

– Э-э-э, нет, – проскрипел Кожемяка, замечая, как Максим внимательно рассматривает замок на его камере. – Я уж никуда с вами не пойду.

Мы с Хранителем удивленно переглянулись.

– Почему? Мы же сбежать хотим. – Хранитель нахмурился.

– Глупый ты еще, мальчишка, – вздохнул богатырь, – разве ж вы куда сбежите с немощным то стариком? Да после трех лет, что в темнице я провел в одиночестве? Кончится действие яблочек молодильных, да воды живой, и сяду я на пол каменный. И уже никто не сдвинет меня с места. И сам не убегу, и вас поймают.

Максим как-то печально кивнул, а я с ужасом вцепилась ему в рукав:

– Макс, ты же не хочешь и правда оставить его здесь?

Хранитель промолчал, и я поняла, что хочет. Если задуматься серьезно, то оба они были правы, но у меня в голове не укладывалось, что мы и правда можем так поступить.

– А если он его убьет здесь? – всхлипнула я, – Иван – чокнутый!

– Не убьет, – хмуро отрезал Максим, – ты сама знаешь, что он ему нужен.

Я с ужасом посмотрела в темноту камеры, где с трудом различался силуэт дедули, и снова всхлипнула.

– Мы за вами обязательно вернемся!

Я действительно в это верила и даже представить себе не могла такой поворот событий, при которым мы можем оставить Кожемяку здесь навсегда.

– Ох девочка, – с улыбкой в голосе вздохнул богатырь, – не давай ты впредь обещания, коли выполнить не сможешь.

– Мы сможем! – горячо воскликнула я, но старый богатырь только с сомнением покашлял в ответ.

– Руслана, пойдем, – Максим взял меня за руку.

– Удачи вам, – пожелал в ответ Никита, – Ежели и правда за мной воротитесь, век не забуду.

Кот вальяжно поднялся на ноги и, потеснив с дороги застывших нас первым двинулся в темноту. Судя по всему, Васька терзаний совести, в отличии от нас, не испытывал совсем. Добродушно пожелал Кожемяке доброго здоровьица и исчез в темноте.

– Чего застыли? – недовольно мяукнул он, – ждать али я кого буду?

Пришлось пересилить себя, еще раз попрощаться со старым богатырем, пообещать ему спасение, и все-таки двинуться следом за пушистым хвостом, мелькавшим в темноте.

Васька, поначалу, и правда хорошо ориентировался в пространстве. Темница была огромной, и мы двигались между камер друг за другом по цепочке. К счастью, до той части, откуда доносились стоны и звоны цепей мы не дошли. Судя по всему, Иван определил нас в самые закрома темницы, чтобы мы, не дай бог, не общались с другими его узниками. Только вот Кожемяка оказался нашим соседом по несчастью. Видать потому, что нам с ним была уготована похожая судьба.

Пройдя несколько пустых камер, зияющих темнотой, мы зашли в одну из них. Заключенных не было, поэтому на дверях висели открытые замки, и проникнуть внутрь ничего не мешало. Васька подошел к лежанке (точно такой же, как в нашей камере), запрыгнул на нее и важно мотнул мордой, указывая на укрытый соломой настил под собой.

– Потяни, – приказал Максиму.

– Слезь, – мрачно отозвался тот, подходя ближе.

Кот, обиженно фыркнул и тяжело спрыгнул на пол. Хранитель подошел к настилу.

– Руслана, подержи, – он протянул мне свой факел. Я послушно взяла и наклонилась ближе, чтобы соседу нашел, за что можно было ухватиться. Края у каменного выступа оказались совершенно гладкими, но Максим каким-то чудом нащупал проем, в который смог вцепиться пальцами.

Особых усилий прикладываться не пришлось. Напрягшись всего один раз, он потянул каменную крышку на себя, и та, громко щелкнув, плавно отъехала в сторону. Судя по всему, здесь был установлен какой-то механизм. Я как раз хотела поинтересоваться, как вход в катакомбы мог оказаться закрыт, если Кот проходил через него пару часов назад, но все вопросы отпали сами собой. Волшебство, волшебством, но тут явно кто-то поработал мозгами.

Проем уходил перпендикулярно вниз, а свет факела не позволял увидеть дно этого «колодца». Я испуганно сглотнула и поднял на Хранителя печальный взгляд.

– Туда прямо прыгать надо? – поинтересовалась с надеждой в голосе.

– Можешь «прямо» остаться здесь, – предложил альтернативный вариант Максим.

Я тут же замотала головой и снова покосилась в пугающую темноту.

– Там неглубоко, – мурлыкнул Васька в знак поддержки.

Я недоверчиво посмотрела на кота, но выбора у меня, к сожалению, не было…

Мы шли по длинному, бесконечно петляющему каменному мешку уже несколько часов. Последнее время начало казаться, что стены с каждым нашим шагом сжимались все активнее, а потолок тяжелел и давил на голову. Ход явно становился уже, и от этого где-то внутри сворачивался страх. Я что есть силы вцепилась в холодную ладонь Максима и старалась не выпускать ее ни на секунду. Кот же шел, вальяжно повиливая пушистым задом и задрав кверху хвост. В какой-то момент мелькнула мысль, что этот засранец вполне мог забыть путь и заблудиться (слишком уж долго мы шли безо всякого намека на приближающийся выход), но я отбросила ее, решив, что паника мне сейчас точно не поможет. А вот позитивное мышление, насколько оно вообще возможно в такой ситуации, значительно облегчит уготованную участь…

Самое ужасное в жизни, что как только, находясь в самой глубокой жо… кхм, каменной яме, ты настраиваешь себя на позитивное мышление, вдруг оказывается, что эта яма куда глубже, чем ты предполагал изначально. И вместо того, чтобы на волне светлых мыслей о радуге и единорогах взлететь наверх, ты проваливаешься на самое дно, а сверху на тебя падают твои радостные мысли, больно ударяя по темечку. Сейчас случилось тоже самое. И минуты не прошло с того момента, как я на секунду усомнилась в умственных и топографических способностях пушистого помощника Яги, как тут же выяснилось, что и с первым, и со вторым у него, действительно, серьезные проблемы.

– Ой, – мяукнул кот, уперевшись лбом в тупик. – Не то.

Максим зарычал, а Кот философски дернул ушами:

– Ну бывает, – были бы у него плечи, клянусь, меланхолично пожал бы плечами. А так только усами дернул и плюхнулся на пушистую попу, внимательно разглядывая каменную кладку, словно та, по взмаху невидимой волшебной палочки должна была раствориться прямо на наших глазах.

– Ты сказал, что знаешь дорогу!

– Я такого не говорил, – возмутился Васька.

– Говорил! – в один голос гаркнули мы с Максимом. Кот на секунду задумался, моргнул зелеными глазищами и с печальным вздохом признал:

– Ну ладно, говорил.

Хранитель не выдержал и протянул вперед руку, дергая Ученого за уши. Не больно, но обидно.

– За что? – тут же встал на дыбы Васька, – Ироды! Я вас спасаю!

– Как ты нас спасаешь? – гневно поинтересовался Максим, – Завел в катакомбы к черту на кулички, заблудился! И что дальше? Будем сидеть и ждать, пока стена чудесным образом развалится, и умрем без еды и воздуха? Руслана, успокойся, я утрирую.

Но было поздно. Все, что было нужно, я уже услышала и вполне логично начала паниковать. Сразу же стало недоставать воздуха, а толща камня над головой ощущалась уже на тактильном уровне.

– Мы умрем, – просипела я, садясь на корточки, но не выпуская из пальцев руки Макса, – мы все умрем.

Хранитель закатил глаза и свободной ладонью устало почесал лоб.

– Дай мне сил, Господи. – пробормотал он едва слышно. И уже громче попросил: – Руслана, давай, если ты хочешь поистерить, я тебя здесь оставлю и пойду, ладно? Посидишь, поплачешь над горькой долей. Там, глядишь, жить захочешь и сама выберешься?

– Не дождешься, – обиженно фыркнула я, – А если я умру?

– Тогда у Ивана не будет второй жертвы для Жар-Птицы, и Конца Света не будет, – радостно мяукнул Кот.

Максим сцедил в кулак смешок, а я подскочила на месте, возмущенно вырывая пальцы из ладони Хранителя и складывая руки на груди.

– Вот как вы значит, да? – гневно поинтересовалась я, – вам легче, чтобы меня не было?

– Это он сказал, – тут же обвинительно ткнул Максим пальцем в Кота, – я не при чем.

– А ты смеялся, – уничижительно фыркнула я, – я видела.

– Это нервное, – пожал плечами Максим. – И вообще, что за истерика? Нашла время!

Я хотела возразить, что еще даже не начинала истерику, но слова застряли в горле, когда прямо над ухом раздался гортанный рык. Вернее, он был где-то далеко, но я так сильно испугалась, что будто бы кожей почувствовала, как чья-то чужая слюна падает мне на плечи, а смрадное дыхание обдает ухо.

– Не ори. – предупредил меня Хранитель, видя, как я уже открываю рот, чтобы заверещать.

Крик ужаса застыл где-то в горле, и пришлось срочно перебарывать себя. Поначалу на черствого Хранителя хотелось обидеться, но еще один рык заставил меня серьезно подумать над жизненными приоритетами. Ну обижусь я сейчас на него, а кто спасать меня будет? С Котом вон каши не сваришь, он только глазами своими глупыми хлопать будет, наблюдая, как какое-нибудь страшное чудо пожирает Руслану Лесницкую, не оставляя от нее даже косточек. А потом кто-нибудь его спросит, а он глазки искренние состроит и мурлыкнет недоуменно:

– А я думал, они игр-р-р-ались.

Именно поэтому решив, что поругаться с Хранителем всегда успею, я снова вцепилась в его локоть и на всякий случай отошла за его спину. Позади меня была лишь стена, поэтому если бы чудища напали из темного коридора, Максиму бы досталось первому. Парень, к слову, и сам уже протянул вперед руку, чтобы задвинуть меня себе за спину, но я оказалась проворнее. Хранитель только глаза закатил и поднял факел, освещая темный проход. Оттуда дул ветер, из-за чего огонь заметно покачивался и тускнел. Я переживала, что он может совсем погаснуть, оставив нас в кромешной темноте.

– Что это было? – прошептала едва слышно. Ноги подкашивались от страха, а во рту пересохло.

– Ветер? – предположил Кот, но мы с Максом оба на него шикнули, и тот обиженно надулся.

– Руслана, стой здесь, – Хранитель вырвал локоть из моей руки и покачал головой: – пойду посмотрю.

– Ага, сейчас, – запротестовала я, снова вцепляясь в руку соседа, – ты вообще в курсе, чем обычно заканчиваются сцены в ужастиках, когда герои говорят «пойду посмотрю».

Максим закатил глаза, а Кот любопытно поинтересовался:

– И чем же?

– Тем что кого-то съедают и разрывают на кусочки! – мрачно просветила я Василия.

– Что-то ты не думала об этом, когда тащила меня смотреть на монстра в свой дом в первый день нашего знакомства, – иронично протянул Максим.

Я обиженно насупилась. Вот чего он? Переживаешь тут, переживаешь, а он все шутки шутит. Да там, судя по звукам, толпа гремлинов сидит, не меньше! Зачем ходить на них смотреть и подвергать себя угрозе оказаться чьим-то ужином?

– Руслана, если ты не заметила, – покачал головой Хранитель, – мы в тупике, и это единственный наш путь.

Он снова кивнул в сторону коридора, откуда доносились ужасающие звуки, а я тяжело вздохнула. В тупике, причем в прямом смысле этого слова. А все Васька виноват. Притащил нас черт знает куда, и даже не раскаивается.

– Хорошо, – кивнула наконец я, – пойдем посмотрим. Я одного тебя не отпущу.

Максим оглядел меня с ног до головы насмешливым взглядом, но я на провокацию не повелась, продолжая держать парня за руку так крепко, как только могла. После всех произошедших событий, разделяться в этом мире с Хранителем я больше была не намерена. Сначала чуть не умерла от беспокойства, когда он там с Кощеем и Ильей на вылазку ходил, потом вообще приворотного зелья напилась, и чуть сама его не угробила. Кому расскажешь – не поверят!

– Я с тобой, – твердо повторила, задирая голову, – и не спорь!

Максим тяжело вздохнул, но все-таки согласился. Вытянул правую руку с зажатым в ней факелом вперед, а второй крепко взял меня за ладонь. Кот наблюдал за нами со здравым любопытством, но тоже не отставал. Сдается мне, дело было совершенно не в его необыкновенной храбрости. Васька, судя по тому, что я уже успела увидеть, просто был крайне глупым. Мозгов в голове Кота кот наплакал (простите за тавтологию), а те что были, отходили на задний план, когда включалась лень.

Мы не вернулись в тот коридор, откуда пришли, и двинулись в проем в противоположной стене. Прямо туда, откуда доносились рыки. Мне было очень страшно, но Максим, почему-то, был относительно спокоен. Я даже подумала, что он чувствует что-то такое своим чутьем, иначе точно не позволил бы пойти с собой. Связал бы, скорее всего. Как выяснилось, рука у него не дрогнет.

Спустя несколько минут мы поняли, что рыки действительно принадлежат какому-то животному. Или животным. Вот только доносились они теперь не из коридора, а из… стен вокруг нас! Причем отовсюду, слева, справа, позади, спереди и даже сверху. Складывалось ощущение, что мы передвигаемся по тоннелю, за стенами которого кишмя кишат всякие твари.

Ощущение оказалось не обманчивым. Спустя еще какое-то время, мы увидели впереди едва заметный свет, что рассеивал кромешную темноту каменного хода. Максим забрал у меня факел и вместе со своим повесил его на стену. Затем двинулся к слабому лучу в темноте. Это оказалось крохотное окошко, закрытое стальными ржавыми прутьями. Хранитель первый осторожно выглянул наружу и что-то попытался рассмотреть, прищурившись. Затем он пораженно почесал голову и посмотрел на меня, подзывая взмахом руки.

– Только не кричи, – предупредил заранее. – Я серьезно, Руслана.

Взгляд у Максима был суровым, и я на минуту подумала, о том, что если он так серьезно переживает за мою реакцию, то я явно ничего хорошего там не увижу. Может, оно того и не стоит в таком случае? Однако любопытство, как всегда, пересилило здравый рассудок.

Крик сдержать удалось только потому, что я мысленно твердила приказ Максима не кричать, словно мантру. Сама зажала себе рот обеими руками и с ужасом осматривала тускло пространство за прутьями.

– Боже, – простонала, не в силах оторвать глаз от ужасающего зрелища.

Первым на что (вернее на кого) наткнулся мой взгляд, была огромная горбатая спина зеленого цвета. Ребра отчетливо проступали под зеленой кожей, слизь скатывалась в огромные вязкие капли и с шумом падала на каменный пол. Вдоль согнутого коромыслом хребта тянулась дорожка черных волос, а оголенные ягодицы зияли гниющими пролежнями. Чудовище, что стояло прямо рядом с окошком согнулось так сильно, что его голову невозможно было разглядеть за горбом. Он тяжело вздымался, и до наших ушей доносилось хриплое дыхание.

Я с перепугу даже не сразу ощутила зловонный запах, что забился в нос. К горлу подступила тошнота, а чудище, неожиданно, решило отойти от окошка, дабы дать нам с Максимом лучший обзор на всю пещеру.

Если бы Максим не держал меня за локоть, я бы точно грохнулась на пол. Взору открылась широкая, слабо освещенная пещера, в которой находились сотни самых разных жутких монстров. Они сидели, стояли, лежали вокруг. Складывалось ощущение, будто кто-то, как личинок, запихал их в огромную банку, и они растеклись по ней в разные стороны.

Глаза видели все, но разум отказывался верить, что это происходит на самом деле. Каких только тут тварей не было. И полуразложившиеся скелеты в оборванной одежде (точь-в-точь как зомби в хоррор-фильмах), и жуткие лысые твари, отдаленно напоминающие людей, и мерзкие чудовища, чье туловище заканчивалось огромным змеиным хвостом, а глаза светились ужасающим белым светом, и клыкастые волосатые монстры, чем-то похожие на ободранных гризли, и громадные великаны, чьи языки вывалились из зубастых пастей и волочились по полу, и огромное множество других невероятных монстров.

– Армия нежити, – прошептал Максим, – та самая, про которую говорил Горыныч.

Я пораженно кивнула и поспешила отойти от решетки. Даже на секунду не хотелось представлять, что кто-то из чудовищ может нас заметить.

– Нужно выбираться. И как можно скорее.