Текст книги "Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Я уже мысленно приготовилась осаждать обнаглевшую тварь, как волколак повернулся ко мне задом. Немного склонился, явно ожидая, что я на него залезу.
Не хотела, но подчинилась. Лучше уж быстрее в село вернуться, а там укроюсь от всех и буду в лазарете ногой страдать.
* * *
Мчался Вагр быстро. Я б может и задохнулась ветром, да была привычная к подобной скачке – Рагнар меня не раз на себе возил. Я привыкла к его спине, и ежели б мне кобылу дали, была куда неуклюжей при езде, чем на волколаке.
Только одно не давало свободно дышать – ногу от каждого толчка пронизывала жуткая боль, но я, сжав зубы, терпела. Как и моросящий дождь, от которого продрогла до костей.
«Мне бы до дому добраться. Лишь бы добраться…» – как заклинание твердила, судорожно за загривок волколака держась.
Путь почти в полсотни вёрст одолели за пару часов без остановок на перекус и попить, хотя мне и не полез бы кусок в горло. Мне хотелось отогреться, отоспаться…
Уже близ села Вагр задышал жадно, но взялся до резервации довезти, как бы не уверяла, что сама дойду. Я, конечно, бравадилась и лукавила, что всё хорошо. Боль меня уже убивала, я даже слезами давилась, но не пристало мне рыдать на глазах других. Тем более не своими ногами шла – меня везли, а стало быть совсем совестно быть должно. Только усталость брала вверх над здравомыслием, потому и сопротивлялась, да к тому же клацала зубами от озноба.
– Сказал, довезу, – рыкнул Вагр, и я присмирела нехотя. Опустила голову мокрую, взором едва цепляясь за явь. А уже в селении, у калитки в резервацию, позволил слезть:
– Я буду следить за тобой, – не понравился мне его тон. Кивнула торопливо и не пойми чему, и похромала прочь. Да не успела из виду скрыться, ощутила страх первобытный, что душу студил, а загонщик прямо передо мной оказался. Вроде никого не было, а в следующий миг – чуть в него не врезалась.
Вагр…
С ахом нервным застопорила, натянутая как тетива лука, а Зверь человеческим ликом на меня смотрел. Настороженно-насмешливо, голотьбы своей не стыдясь. Ожидал чего-то…
Смерил взглядом хищным и ровным:
– И куда ты собралась, невестушка? А попрощаться? – и голос такой глумливый.
– Так, попрощались уже, – глаза потупила, не желая, чтобы посчитал, что я ему вызов бросаю. Потому ланью кроткой в землицу уставилась, всем видом выказывая повиновение и смиренность… И готовность выполнить почти любое указание.
Вагр обошел меня, не скрывая интереса:
– Ты изменилась, человечка. Думала, не замечу, что ты стала другой? Всего несколько месяцев прошло, а ты вызовом пахнешь, – со спины дыхнул без злобы, но требуя на него обратить внимание. И я вздрогнула, каждой частичной нутра страх ощущая.
– А ещё… силой, – сквозь зубы рычал волколак. – Навера сказала, что ты быстра… Хорошо готовишься?
– Чему учат, – буркнула, мысли ещё сталкивались и метались, а жених передо мной остановился:
– И братом моим пахнешь. СНОВА и ОПЯТЬ! – припечатал не упрёком, а обвинением. И без того сбивая с разумного, за подбородок голову мою задрал, заставляя смотреть в его синеватые глаза, где читался мой смертельный приговор. – Ещё раз его близ тебя увижу – обоих убью.
– Так он меня вроде спас… – словно заворожённая глядела в тёмные озёра. Вагр за затылок перехватил, не позволяя рыпнуться, а другую руку на промежность мою положил. Я аж кверху потянулась, не то мечтая к небу вознестись, не то ухнуть в обморок, дабы этого больше не ощущать. Мгновение всего бесстыже держал свою ладонь меж моих ног, но то показалось позорными часами.
А потом чиркнул когтём через ткань плоть на моей ляжке, близ развилки. Не ожидала я того, но, сжав зубы, подавила стон боли, а Вагр пальцем мазнул по ране. Облизал, принюхиваясь и глаза закрыв.
Смаковал меня на вкус, из хвата не выпуская:
– Чистая, – заключил с удовольствием, – но кровь твоя… – прищурился подозрительно, – странная. Никогда такого не пробовал. Вкусно, – смачно облизался.
Я дышать забывала, сердце шало билось в груди.
– Страх не скрыть, – моих волос коснулись чуть нежнее. – А ты меня боишься, – любовно протянул Вагр, пропуская прядь между пальцев. – И правильно. Только трупы не страшатся…
– Не только, – отстучала зубами. – Волколаки же не из трусливых, – не то чтобы поумничать хотела аль польстить, но на ум пришло сразу, вот и озвучила. – И я не тебя боюсь, – не желала, чтобы он себя победителем ощущал. – Я боли страшусь.
– Ну и дура, – отчеканил Вагр. Опять носом повёл, только в этот раз в щёку уткнувшись и до виска кончиком проведя:
– Ты вызываешь чувство небывалого голода и похоти. Ты есть чистейшее искушение. Недаром мой брат возле тебя трётся. Чует Зверь самку лакомую.
– Ему плевать на меня. И мне на него, – добавила секундой погодя.
– Ах-ха-ха, – глухо поржал незнамо чему волколак. – Поздравляю, белобрысая, ты только что доказала, что люди хоть и слабы, но могут удивить. И брат мой… не последний слабак…
– Где ж слабость-то? – воззрилась на волколака, но в следующий миг, он уткнулся носом в мой, гневно синевой глаз сверкая, что зажмурилась, собой плохо владея.
– Слабость в том, что подле тебя трётся много! Как бы забота о дичи не стала затмевать обязанности перед родом! – припечатал значимо. – Быть тебе подо мной, – дыхание его злобное, обмирая от каждого слова, ловила. – А ежели осмелится кто на тебя глаз положить – всё село под клык пущу, – льдом угрозы окатил. – А тебя такая участь жать будет, что смерть – спасением покажется. Это и брата моего касается.
– Так хозяин он нашей резервации, да с другими наравне невест обучает.
– Ты не так глупа, как хочешь показаться, потому смекни, как не допустить братоубийства и выкоса села. А будешь хорошей девочкой, тебе это на гоне зачтётся. Я соперничество люблю, даже ежели нечестное, но за свою репутацию больше переживая. И за неё убью всякого!
Кивнула смазанно, лишь бы быстрее отделаться от внимания Вагра. И конечно же сплетен, коих теперь точно не избежать – на нас с волколаком десятки глаз устремлены были. Девки давно уши грели, да подсматривали.
Он ничуть не смущался своей наготы и естество его восставшее мне в живот колом упиралось. А я к такому не привыкшая была. Знала, что отличались мужчины от женщин, и какими местами, да не видала воочию и не ощущала на своей шкуре такого Звериного желания мужика-волколака.
Смутило это, гадко было и неуютно от откровения. Хотя чего грешить, когда Рагнара чувствовала – меня то волновало сильно. Нравилось и хотелось большего. Потому и думала, что мила ему. Потому и позволила вольности – сама просила меня взять.
Я ведь по глупости и наивности решила, что он и впрямь меня желал…
Но Рагнар умел переубеждать. Доходчиво и грубо.
А что мои мечты беспредельно утягивали в неуёмные фантазии, где мы с ним… творили такое, о чём простая девица никогда никому не расскажет, так дело только личное… О том молчать буду, даже ежели Вагр пытки мучительные и кровавые устроит.
И сейчас упрямо молча и молила, чтобы отпустил. Остыл… но он и не думал униматься – пыхтел, свирепо, словно аспид огненный. За волосы грубовато держал и глазами меня изучал пристально, будто пытался вычитать в моих мыслях потаённых всю правду.
А потом сдался, напугав в очередной раз – шумно выдохнул и как в уста мои грубо впился…
Не ожидал того. Растерялась, задохнулась, когда языком ко мне в рот толкнулся. Протаранил зубы, кои от изумления не сомкнула должным образом. И ноги от напора такого ослабли в конец. Опьянела от ужаса и странного волнения. Вцепилась в плечи широкие, чтобы не упасть.
– Ты сладкая, – хрипло выдохнул в меня Вагр и опять поцеловал, объятиями крепкими пленяя. Совсем потерялась я от дикого напора, от дыхания редкого голова кругом пошла. Ежели и пыталась брыкнуть то лишь нелепей выходило…
– Пусти, – невнятно «мычанием» требовала рот в рот. А Зверь пуще распылился, то стоны жевал, то рычал одичало, уже и подол платья влажного задрал, ручищей наглой по голому телу шаря: ляжки мои щупая, за ягодицы тиская, да к себе направляя.
Задёргалась я истерично:
– Пусти, – колотила по груди стальной, плечами мощным. От отчаяния когтями впивалась в кожу твёрдую, не щадя царапала, шкрябала, продолжая отбиваться от насилия, кое учудил перед порогом спальнего дома невест.
– Пусти!!! – вопила, слёзы глотая и от бессилия подыхая. А он всё напирал грубее и ожесточённей, губами мои поглощая и жуя…
И я укусила его, что сил было… до сладости.
– Сука! – Вагр зарычал утробно, меня за загривок от себя дёргая. Тут и я взвизгнула, пронзённая резкой болью, за косой назад подаваясь.
– Моей тебе быть! Не сейчас, так потом. Объезжу как никого прежде, – не было пустой угрозой. Каждой клеткой трусливого нутра ощущала его жажду меня покалечить и изуродовать, а потом псам своим отдать на потеху.
– Не поймаешь! – процедила, от страха смехом заходясь. – Лучше сдохну, с обрыва сигая опять, чем тебе дамся…
– Людская проблядь, – оскалился хищно, прищуром сверля. – Никто не смеет мне отказывать! – встряхнул так сильно, что язык прикусила и всплакнула от боли, что вновь ногу прорезала. – Ты своей строптивостью задохнёшься. Порву так, что смерть спасением будет казаться… – насильственный поцелуй обрушил на уста мои, а напоследок в отместку за мою наглость за губу нижнюю прикусил до боли нестерпимой.
Уж было завыла, как волколак меня оставил в покое:
– Живи, сука, – толчком прочь толкнул, да так, что ухнула на землю, подвыв от боли в ноге. – Несколько месяцев у тебя есть. Раны зализывай, – возвышался надо мной, жалкой, потрёпанной, осквернённой, с губой кровоточащей и ногой поломанной. – А потом беги, сука. Беги так быстро, как никогда не бегала, – смехом зашёлся грубоватым. – Всё равно догоню и выебу, – полоснул злобным взглядом по лицу моему зарёванному, ногам оголившимся, в шаг подле оказался. Схватил за грудки рубахи и дёрнул в стороны, грудь мою обнажая:
– Красивая… до сих перед глазами твоё тело, – признался с горечью, словно это ему боль причиняло, и пока я судорожно прикрывалась, не то руками, не то краями порванными, метнулся прочь, Зверем на ходу обращаясь.
Вагр уже убежал, а я всё ещё лежала на земле. Сердце билось через раз и ежели отсчитывало удар – оглушающе громко, словно мечтало пробить грудь. От страха даже кишки морозом сковало. Тело окаменело. Не думала, что вот так – столкнувшись нос к носу со свирепым Зверем оцепенею от ужаса.
Ведь готовилась с детства, что придётся выживать.
Что невестой на гон стану, а невестам нельзя страх выказывать – это сразу смертью чревато. Потому Рагнар много и часто заваливал. Учил, готовил… как заклинание твердил: «Застопоришь – самые лютые и свирепые подомнут тотчас! Только отчаянное желание жить и холодный рассудок могут спасти вкупе с тренированным телом!»
И ведь уверовалась я, что такая. Что справлюсь!
Так вот ведь, получилась, что дура трусливая…
Глава 26
Рагнар
Я держался несколько седмиц. Держался и жил в стае, как другие. Выполнял приказы отца, игнорировал насмешки Вагра и его своры и, конечно, присматривался к паре брата.
Навера урок пережила, да не вынесла из него ничего ценного.
Смирению и послушанию наказанием не учат. Альфа мог бы уже знать, что Зверя порка лишь обозлит сильнее. Навера давно забыла о своём месте, и я знал, рано или поздно, дрянь вновь сорвётся с цепи. Только теперь она скорее сдохнет, чем упустит жертву.
Потому и бдел за ней особо пристально. Ждал и следил. А ещё слушал. О планах. Врагах. Людях. Будущем.
Альфа не раз обронил «уйду на покой»… мы все ведали, что собирался уйти, и этот гон станет решающим для будущего всей стаи.
Дагр приемника назовёт, а стая должна либо его принять, либо вызов бросить, своего выставляя. Но конечно все видели будущим Альфой Вагра. В том сомнений ни у кого не было, да и я не думал оспаривать власть.
Я прекрасно видел, сколько требовалось от Альфы, сколько сил уходило на стаю, на врагов и соперников. Меня совсем не устраивало в такую кабалу влезать, дабы эго потешить и гордым самцом выхаживать. А вот роль одного из… вполне подходила. Меньше власти – меньше ответственности и спроса. И свободы больше, а к ней привык.
– Рагнар, – голос Иррэ нагнал в спину, когда к лесу свернул. – Ты куда? – она давно за мной следила. И ежели я последнее время был подле, то сейчас больше не мог… Горел… Мне было жизненно необходимо увидеться со Славушкой.
Да, повздорили. Я был резок – тому ревность гнилая виной, но я остыл, осознал, что не прав был… да и нет у меня к Славке вопросов. Сам угрызением совести уж давно страдаю. А когда её чуть не потерял… чуть сам не подох. Но о том не скажу, просто предупрежу насчёт Наверы и скажу, чтобы брата остерегалась. Он теперь чаще к селу бегать стал. А предупреждён – вооружён. Пусть будет на чеку, и заодно проверю, как нога её заживала.
Мчался к резервации, уже зная, что войду как господин – дела у меня там… важные. И ежели брата там застану, в драку не полезу – его это ещё больше заденет. В резервации его невеста, а вотчина не его.
И его и без того это раздражало. Он уже к отцу подходил с просьбой его а не меня главным поставить над селом. Но Альфа отказал:
– Нечего тебе там делать. Ты своего Зверя в узде держать не умеешь, вот ещё… доверить тебе невест. Это ж как пустить козла в огород!
Вот и прибавился ещё один пункт ненависти ко мне. Я не боялся Вагра – почему-то от этого особо удовольствие получал. Видеть и чувствовать, что моя отражённая отличная от других. Сильная и характерная. Что не смирялась, даже когда еле ползала и дышала. И отвергала Вагра, сколько бы он вокруг неё кругов не нарезал…
Гордость переполняла – эта самка не ложилась под сильнейшего. У неё была голова на плечах и свои желания, от коих не отступала, даже ежели грозили смертью и расправой.
Личное извращение – готовить слабую человечку к короткому противостоянию, но за то время, что я за ней присматривал, она доказала, что род людей… достоин жизни. Достоин уважения!
Они по праву имели своё место в цепочке существ, коими земля полнилась. И были отнюдь не последними, хоть и не первыми.
Они не хуже нас – просто отличные от…
Да, слабее физически. Да, беззащитней, но это не их вина и не наша заслуга – всего лишь природа так распорядилась. Кого-то больше одарила, кого-то меньше…
И я всё больше сомневался в главном законе животного мира «кто сильнее, тот и прав!» Оно неверно, хотя бы потому, что сила не могла решить всего. Подчас только ум помогал найти выход. Смекался, отвага, доблесть и даже страх и отчаянье. ДА! Даже в слабости была сила, способная в трудную минуту выручить или дать шанс на спасение.
Тому яркий пример – люди!
Они научились выживать в мире сильнейших. Не самые многочисленные из существ. Не самые крупные. Не самые одарённые. Не самые сильные.
Но они… научились: приручали скот, взращивали урожаи, договаривались с нами!
ВЫЖИВАЛИ!!!
Делали то, что, по сути, делаем мы, только в отличие от нас – успешней, ибо их род всё так же многочисленен, а наш, увы, прорежался от века в век.
ЛЮДИ умели выживать! Где хитростью, где слабостью, где умом.
За ними будущее, ежели конечно мы, волколаки, не найдём ту самую особь, которая станет нашим спасением! И жаль будет, ежели брат заменит в стае отца и в статусе Альфы ему посчастливится овладеть ТОЙ САМОЙ.
Мира больше не будет! Землю вновь окутает паника, кровь и смерть.
Потому что Вагр не сторонник мира. Брат не желал родниться с людьми. Даже ежели пророчество окажется правдой, лучшее, что ожидает невесту – жизнь до рождения наследника. А потом смерть! Не сам убьёт, так её задерёт Навера! Волколаки не умеют сдерживать Зверя, ежели дело касается пары. А Славка…
Мысль оборвалась, лапы меня уже несли к ней… только с каждым саженем лесной тропы, меня неотвратимо накрывало неизлечимое чувство ревности. Тугой, свирепой и слепой.
Затапливала душу, застилало кровью взор. Я мчался к человечке, уже скалясь одичалым Зверем. Не разбирал дороги, да и не видел ничего. Помнил лишь испуганный всхлип Славки, когда нагнал её меж деревьев на краю леса.
– Тронул тебя? – собственный рык резанул слух. – Он? Тронул? ТЕБЯ? – вторил, ослеплённый гневом.
– Конечно, – огрызнулась Славка. И ежели сначала испугалась меня, теперь её глаза презрением сверкали. – Он же ЖЕНИХ! – выделила с чувством и будто специально больнее наносила рану в сердце. – Поэтому теперь меня каждый день трогает. Рассказать как?
Меня это едва не убило! Я точно знал, о чём спрашивал, и уж тем более ведал, что этого не готов услышать.
Рыкнул злобно близ вожделенной пульсирующей жилки, в которую с большим смаком вонзил бы зубы, ставя метку. Носом скользнул по шее по груди, яростно вздымающейся. Пьянел всё сильнее от похоти животной. В бессилии перед человечкой, уткнулся мордой в живот плоский, а по телу судорога болезненного удовольствия прошла, шибанула в голову, сдавила глотку, скрутила кишки и ударила по лапам.
Я чуть не рухнул от сладости, что по венам прокатилась. От тепла… волной от лап до башки пробежавшей.
Невинна… моя мелкая ещё невинна.
МОЯ!!! Бился в агонии нездорового желания волколак.
МОЯ! Выл даже человек.
Истекал я смазкой, желая оказаться именно в ЭТОЙ САМКЕ. УТВЕРДИТЬСЯ в своей власти перед ней и познать, что значит близость с отражённой.
– Пусти, – нарушила непристойные мысли Славка. Пихнула меня грубо, ненавистью обжигая:
– Зачем пришёл? Убедиться, что жива? Что ещё не тронута? ЖИВА!!! НЕВИННА!!! И буду сражаться со всеми вами! – процедила зло. – Потому что презираю ваш род. Брата твоего ненавижу. И тебя! Трус! Предатель… Слабак… – выплюнула злобу. Выпрямила спину, голову гордо подняла и похромала дальше. Видел, с какой тяжестью давались шаги. Как старалась не стонать от боли. Шла, не позволяя разреветься.
Калеченная она теперь. Хромота не проходила, а это значило…
Близ дерева следующего затормозила, уперлась в него рукой и обернулась немного, бросив через плечо:
– Никогда! Никогда больше не подходи ко мне! Ты мне не нужен!
– Ты ещё не готова…
– Приготовлюсь, – кивнула решительно. – Без тебя! – отчеканила ровно и похромала дальше. А я всё смотрел на неё и ждал… что одумается, споткнётся, оглянется, но нет…
Славка ни разу не остановилась и не бросила на меня взгляда.
И я сорвался – Зверь требовал крови, требовал срочно сбросить напряжение. Мчался, лап не чувствуя. Задыхался яростью, жаждал свободы…
Задрал лося, с наслаждением клыки в его шею вонзая. Потрошил, себя не помня… а к Иррэ явился уже спокойный и с дичью.
Не думал, но на следующий день был на месте прежнем. До вечера прождал Славку. Второй день, третий… и так седмицу кряду.
Грешил на её ногу больную.
А потом человеком явился в село, якобы по делам – никто моих обязанностей не отменял, и как бы невзначай мимо хоромин, где невесты жили, прошёл. На месте. Жива, здорова. Подпитался её запахом и даже краем глаза увидал, правда уже когда вечерело…
Сердце трепыхнулось, в крови собственного бессилия искупавшись. Я тяжко вздохнул, принимая её решение и ушёл…
* * *
Несколько седмиц ещё прошло. Я держался на расстоянии, но Славушку ощущал как себя. Не смел приближаться, но воровал запахи. Не имел права, а глазами всё равно пожирал.
А ещё с обрыва в реку сигал, с того места, откуда Славка прыгала. Раз за разом, как и она, кости ломал, выискивая правильный наклон, дальность прыжка и точку, откуда было бы удобнее всего нырять, чтобы побег не замедлить и со следа загонщика сбить.
После очередного неудачно прыжка, решил чуть ниже по течению пробежаться, да здесь оказались шибко крутые пороги. Даже я не смог выгрести – потому меня лихо утянуло течением, и я едва не утонул, пока сражался за жизнь уже опосля сплава с водопадом ниже по руслу.
Оклемался и туда воротился, но переправляться на другой берег было хоть и безопасно, но для погони без осложнений. Такой как Вагр, реку одолеет, не моргнув глазом. Смекнёт, что девка могла обезопаситься… Потому выше по течению поднялся… узко, извилисто, каменисто – вот и вернулся к первоначальному плану и продолжил выискивать идеальную точку для прыжка…
Нашёл. Ближе к водопаду, близ моего тайного укрытия-пещеры, но прыгать надобно было, как можно дальше, дабы камни, коими берег завален, ноги не калечили… А потом грести, что есть мочи – иначе опасные водовороты не одолеть и река утянет, а сплав с водопадом вряд ли Славке пережить.
Потому оттачивал прыжок и раздумывал, как о том Славке передать. Подловить – не выходило, на тренировке, когда я наставником приходил – она не появлялась, а с кем-то записку передать – не решился. Так и маялся в отчаянье, пока не сыскал её тайник с одёжой.
От радости чуть не завыл… На тяпице угольком нарисовал путь до обрыва и линию береговую, как помнил точнее, крестиком место – откуда лучше прыгать, и стрелкой дугу описал с цифрой в три сажени не меньше.
Оставил в тайнике и теперь с уже жил чуть легче, всё же, Славка предупреждена, и за своими нет-нет, да и приглядывал – страшился, что Навера решиться на расправу. Да и Вагр странно себя вёл. Пару приструнивал, на меня Зверем позыркивал, и слухи поползли, что всё чаще он по ночам зверствовать начинал.
То ли дело к гону близилось, вот его животная сущность и рвалась на свободу, крови и плоти требуя, то ли связь с парой рвалась… вот и искал другую. А ведь Навера ему как никто подходила: и характером, и жаждой власти, и темпераментом. А Вагр и до того не особо нежничал, а опосля проводов Славушки ожесточился шибко.
И с отцом стал чаще перепираться. Ощериваться… И с друзьями. И молодняком.
Видать сила бурлила, вот в нём Альфа и говорил, требуя утвердиться на законном месте.
А что ежели он в Славке истинную признал?
Ежели так, обмануть природу никак. Я с этим мучаюсь уже вон сколько лет. Бестолково уверяя себя, что переживу ежели она станет другому невестой, но Зверь… он… требует своё забрать! Потому что ни одна не заменит отражённую. Не затмит Луну. Ни одна не погасит желания…
По крайней мере первого, самого дикого и звериного, от которого горишь в огне и готов шкуру с себя живьём сдирать, лишь бы… облегчение настало.
Тут сложно соперничать, как бы пара по крови не была хороша! Как бы ни любил. Как бы умом не понимал…
Потому я понимал Вагра.
Зов Луны. Призывность людской невесты… Его это сводило с ума. Как и меня. Только в отличие от меня он не был к этому готов. Он не сражался со Зверем столько, сколько я… Он отрицал и сопротивлялся… Вот только, чем дольше сопротивляешься, тем сокрушительней падение ждёт! Это я подкоркой сознания осознавал всё яснее. Уже был готов уничтожить любого, кто встанет на пути, чтобы завладеть вожделенным: будь то Альфа, близкие друзья, родные, другая самка.
Инстинкты обострялись, и в итоге один оставался – обнажённый, первобытный, острый… Тот, что делал из любого живого существа – неуправляемого Зверя.
Этого и страшился я – привык собой владеть, но голод и жажда всё чаще побеждали. Даже мои инстинкты давали сбой: даже моя выдержка трещала по швам.
Потому и решил окончательно: мне нужно держаться в стороне. Всё, что мог, уже сделал. Что мог, дал… Теперь дело за Славушкой. Ежели не спасётся, может, хоть агонию продлит и сделает этот брачный ритуал незабываемым: для Вагра – позорным, а для себя несколько часов свободы и надежд отвоюет… Надеюсь, она их выстоит достойно. Возможно, даже Альфа обратит внимание на человеческую особь и её желание выжить и… пусть не с ней, так с другими невестами людей решит гон вести по-другому. Захочет изменить правила, пока не поздно для нашего рода…
Для всех нас! И людей, и волколаков!
А менять нужно. И меняться нужно! НАМ! Всем…
И мне кровь из носа нужно себя спасать иначе… сорвусь. И будет нам смерть! А я не хочу пустых воин и бессмысленных жертв. Уже давно сделал выбор и затачивал себя под людей. Ломал, гнулся и терпел.
Я сильнее, чем кажусь.
Я терпеливей, чем думали.
Я умнее, чем полагали.
Потому до сих пор живу!
Потому без особых помех довёл свой план почти до конца!
Осталось, сжав зубы, следить за гоном, и принять как должное его результат.
У меня другое будущее. Моё будущее с другой…
Славушка
– Отдай её мне, – резанул охриплостью голос Вагра.
Настал самый страшный для меня и других невест день – отбора для загона. Я стояла чуть жива и страшилась посмотреть на Альфу. Ежели бы прочитала на его лице желание угодить сыну, сорвалась бы, разревелась. И без того этот Зверь мне последнее время жизни не давал. За каждым кустом поджидал: и не покупаться, и не погулять, что уж там – не побегать вдоволь.
Приходилось радоваться хотя бы занятиям с остальными невестами, да только толку в том не видала. Привыкла к нагрузкам более изнуряющим. Вот тело и серчало на то. И ежели раньше тугими мышцами была обвита, то за время мирной жизни, мягкости на боках и заду прибавилось.
А теперь и того лучше, мерзкий волколак меня требовал ему отдать без гона!
– Так не пойдёт! – холодно бросил Альфа. Я едва сдержалась от вздоха облегчения и благодарности. Но это от пристального взгляда Вагра не уберегло – он ощущал мои страхи, и мою радость, что участь оттянулась. Зверь всегда это чувствовал. Окатил хлёстко недовольством и опять на отца посмотрел:
– Ей всё одно моей быть! Не убежать! – каждое слово звучало точно гвоздь в стену заколачивал. – А так, – сглотнул брат Рагнара, – я буду острожней. Мягче возьму, чтобы шибко не травмировать. Она и без того… – махнул порывисто, и я понимала о чём он. Моя нога хоть и зажила, но уж не была равна другой. Нет-нет, я прихрамывала, а от долгой пробежки, она болела жутко.
– Ей бы ещё год… раз уж с ногой беда, – прищурился Альфа.
Воздух в груди застрял – я не поверила счастью. Всем мои инстинкты орали: «ДА!! ЕЩЁ ГОД!!!»
– Куда ещё тянуть? – зарычал Вагр. – Уж и так больше других ходит в девках. Нога залечена, а хромает… – опять махнул, только теперь зло, – то в голове ещё страх её нагружать. Ничего, пробежится на инстинктах – забудет…
– Но ежели время дать – она хоть окрепнет, – рассуждал Альфа.
– Не дотянет она, – обронил с жутким спокойствием Вагр, глядя в глаза отцу. – Сам же видишь, я держусь из последних сил. А не дашь мне её – сорвусь. Хоть на привязи держи – я освобожусь и порву…
Признание меня ледяной водой умыло. В ровности голоса и рычании на конце я гибель свою услыхала. Обречена я… под этим лютым Зверем помереть, как бы не обещал мягкости и осторожности отцу.
И даже ежели он будет стараться подавлять животную суть – не выйдет… Тварь страдала бешенством. Потому и просил…
На миг… всего на миг прикинула такой исход гона без загона и вновь ледяным потом умылась. Не убьёт, так покалечит. А как же жить опосля?
Я же ненавидеть буду себя… и не дай бог понести от монстра.
Не позволю ему родиться…
Потому точно знала, что без боя не сдамся – лучше страшная и кровавая смерть.
– Вижу – кивнул Альфа. Это был конец, уж читала в спокойствии Альфы согласие на сдачу трофея. – Хорошо, – пробурчал задумчиво Дагр, – но так не отдам. По обычаям добыть её должен. Со всеми выйдешь по сроку. След возьмёшь, а там уж… – запнулся, всех девиц бегло осмотрев и своих волколаков, – как судьба решит. Быть ей твоей, аль нет…
Гневное женское рычание со стороны раздалось. Я среагировала на порывистое движение Наверы. Бледной, злой, рычащей от ревности… Она потопталась подле дерева, но осознав, что проиграла, метнулась прочь.
– И пару свою к этому подготовь, – Альфа с большим неудовольствием отвернулся от толпы, коя бурчала и роптала, выражая неодобрение происходящим.
– О том давно было надобно позаботиться, – добавил холодно Альфа. – А теперь всё! Решено! В этот гон будет не дюжина невест, как обычно, а тринадцать! Ты, – глаза в глаза глянул на меня Дагр, – быть тебе тринадцатой невестой!
Глава 27
Рагнар
Уже знал, что весь наш план шёл насмарку. Вагр проходу не давал Славке. Она носу боялась показать из села… И вроде я должен радоваться за неё – брат наконец признал, что готов человечку своей невестой наречь, а стало быть, может и в дом привести, ежели она выживет опосля гона, но чувствуя боль Славки, искреннее не понимал. В чём дело.
Вагр – власть! Сила! Будущий Альфа!!!
Любая самка выбирает того, сильнее. Разве было не приятно услыхать, что жених себя терял от желания её заполучить? Пару свою на место ставил, почти в угол задвигал…
Чем Славушка недовольна?
Не мил… не люб… так то разве важно?
На том мысль свернула к собственной ревности.
Ежели я предложу ей себя?
Здравомыслие ощерилось тотчас: «Нет, негоже, я обреку её на изгнание, страдание и смерть более изощрённую!»
Да она волновала кровь Зверя. Да, она рождала в человеке желание оберегать. Но её судьба – Вагр! Так велел Альфа, да и природа – самок под сильных подкладывать. А мне, стало быть не мешать и уступить лучшее, удовольствоваться тем, что свободно и дозволено.
– Р-р-р, – проскрежетал зубами.
А что ежели вызвать брата на бой? Нарушить слово, данное отцу и сразиться с Вагром?
Впервые я задумался над соперничеством. Впервые досадовал, что помесок. Впервые был готов ослушаться отца!
Был… но не рискнул. Никто из стаи меня не поддержит, ежели я пойду на отступничество. А сражаться со всеми – это бессмысленно. Потому я останусь тут, и приму удар судьбы как и готовился, сколько себя помнил.
И я смотрел на Славку напуганную, потерянную, мнущуюся в стане невест. Мне не стоило смотреть за отбором. Это было слишком. Не только для Зверя, но и для человека.
Я старался как мог быть равнодушным, но жадно следил за Славушкой.
Куда смотрела, что делала, а что важнее, ощеривался, видя, что другие самцы оценивали её наравне с другими.
Понятно, что это их право, проверять самок на совместимость, но это было опрометчиво с их стороны. Что вскоре подтвердилось короткой потасовкой.
Вагр в отличие от меня не умел свои порывы гасить, потому был предельно красноречив, отправив к лекарю в лазарет одного из молодых и горячих волколаков с распоротой грудью и животом. Кишки в руки вложил и пинком прочь отправил.
Брарон выживет, урок усвоит, а в загоне уже этом участвовать не будет. Его было жаль, но сам виноват, да и у меня самого руки чесались пару-тройку самцов отправить к отцу Иррэ подлатывать раны. Уж больно в них Звери бились неистово. Невестам не поздоровится, ежели чуть не умирить.
Они и бы и сами рады быть спокойней, кому нравилось дикость свою выказывать, да Луна близкая, запах самок… близость гона сводили с ума и самое животное наружу выпячивали. Не крови ради загон проводится – нам хочется загнать достойную невесту… И чувств ответных нам хочется, да только проклятие делает своё чёрное дело, вот и дичаем всё больше!
Потому отец и желал уже закончить с этим делом – потому рыскал по сёлам и весям, выискивая третьих дочерей. И готов был платить за них! Потому который раз с Альфами других кланов встречался – поднимал эту тему и досадовал, что и у них та самая не сыскивалась.
