Текст книги "Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Отдай! – бросила в никуда, но невидимому похитителю. Опять крутанулась, а когда из-за раскидистых кустов меж деревьев кусок ткани увидала, а им для моих глаз ещё и помахали, страшилась, но шагнула.

Рагнар?

Он бы не стал таким заниматься – не самый игривый волколак. Да и вообще вывести его на такой настрой крайне сложно. Рагнар – суровый и мрачный мужчина. Малоразговорчивый.

Иржич?

Проследил?

Тот мог, но ведь неприлично…

Пошлю его!

Проломила кусты, с намерением поругаться, да так и обмерла.

Вагр!

Отшатнулась было, да быстр был волколак, за грудки рубахи поймал, к себе дёрнув:

– Куда пошла? – аккурат с жалобным треском ткани, ощерился криво, пристально тараня лютым взглядом.

– П-пусти, – пискнула, а руками в его руку вцепившись, которой меня пленил. Другой по-прежнему сарафан мой держал. Пошлёпала тщетно, от хвата пытаясь избавиться, да он того словно и не заметил:

– А чего это ты тут купаешься голышом? С полюбовником встретиться должна? – губы в улыбке растянуты, а глаза недобро сверкали.

Красивый волколак, ох красивый, но злой. Лютый и грубый.

– Одна я, – пробормотала нелепо и покосилась на сарафан, который Вагр в руке прокручивал. – А ну отдай, – злость подкатила, студёность из тела выгоняя.

– А ты попроси по-хорошему! – улыбался волколак, к себе ещё ближе меня дёрнув. Я так надеялась, что Альфа его сослал надолго и я до самого гона его не увижу, да видать не судьба… спокойно дожить эти месяцы.

– Пожалуйста, – всё же решила не раззадоривать и не провоцировать.

– Не так, – медленно мотнул головой, глаз с меня не сводя. – Поцелуй, тогда верну.

– Нет, – я категорично качнула головой. Волколак ощерился недобро. В лицо жарко дышал и нагло обнюхивал, а когда я голос подала, по щеке языком скользнул. Все мысли вылетели как стая испуганных птиц, я задрожала от ужаса и отвращения.

– Вкусная, – глухо прорычал Вагр, перехватив меня за талию. В себя впечатав тесно, потёрся об меня, крепостью стана и восставшего хозяйства, кое мне уже приходилось касаться, когда он надо мной наедине измывался. Заставлял, принуждал и сам творил непотребное.

Ох и натерпелась я тогда страстей и позора… О том не говорила Рагнару, стыдилась, но молилась, чтобы больше такого не пришлось переживать!

Потому и отталкивала жениха. Ладонями в грудь широкую упиралась, старательно лицо отворачивая, от языка похотливого, губ бессовестных, но Вагр того словно и не замечал, продолжал об меня тереться, да постанывать:

– Соскучился по тебе, слышишь, девка? – бархатно рычал в висок, поцелуями до уха пробираясь. Волны ужаса накатывали, и мутить начало. А ещё я чуть было не ревела, меня такая паника накрыла, что я правда была готова заголосить, помощь зовя. Да кто ж придёт? И ежели придёт, что с ним станется?

Потому скрипела зубами, да шипела от отвращения, продолжая сражаться за себя.

А когда мои губы его поймали и почти зажевали, укусила, что сил было. Рыкнул гортанно волколак, а следом я взвыла от боли, что в голову вонзилась – Зверь меня за волосы дёрнул:

– Сука! – наземь отправил толчком. Тело моё плохо ощущалось, околела я от влаги ткани, потому и запнулась за свои же ноги. Рухнула наземь, да подскочить не успела, волколак уже подле был. Заловил за ткань, да рванул по шву, оголяя меня.

Ох и сверкнули его глазищи похотью. Клыками приклацнул, студя нутро ужасом, что сейчас со мной сотворит Зверь. И забилась, страшась, что снасильничает Вагр. А только лик его меняющийся узрела, с воем угрожающим, жениха с меня сшиб другой Зверь. Рагнар!

Протаранил, из ниоткуда появившись, и волколаки землю клубком вспахали. На несколько секунд разбросало противников по сторонам:

– Прочь пошла! – успел рыкнуть Рагнар, и в следующий миг грудью встретил брата. И завязалась нешуточная драка… Я словно ото сна очнулась – кое-как с земли подскочила, оглянулась на волколаков, что клыками друг в друга пытались вонзиться. Подхватила сарафан и прочь бросилась.

Рагнар

Потаскали мы друг друга изрядно. И я получил, и Вагр огрёб. Не ожидал, что смогу соперничать с будущим Альфой, ведь ни разу не дрался один на один с братом. За столько лет впервые. А сейчас дрался, прекрасно осознавая, что могу поднажать, просто у меня не было цели его убивать. Лишь остановить, ну и чуть зло выместить за то, что позволил руки распустить в отношении Славки.

И пока мы шкуры драли друг другу, тихо радовался, что Славушка удрать успела. А Вагр злился, что не успел надругаться, ну и за то, что я вмешался.

– Не тронь её! – бросил Вагру. Мы после очередной схватки по разные стороны разошлись и сейчас взглядами, не отпуская противника, по кругу двигались, да пасти скалили, вымеряя место на сопернике, куда нанести следующую атаку.

– Тебе что с того? – сверкнули злобой глаза Вагра. – А может сам на неё запал? – прищурился грозно, клыки оголяя. – Уж больно сильно тобой пропахлась… Аль думал я не замечу?

– Я селом ведаю и тренирую девок, конечно, они все мной пахнут, – я ощерился. Отговорка хоть и была правдивой, но я сам не верил, что могла пройти с братом.

– А здесь оказался случайно? – припечатал язвительно Вагр, но уже не бросался на меня. Мы оба подостыли, и пыл первого кровавого сражения уже поутих. Это хорошо, значит, я мог с ним договориться и образумить.

– Нет, – не лгал, – искал её. Надсмотрщица сказала. Что девка пропала, вот я и бегал в поисках. А ты тут что делал? – напал на брата в свою очередь. Знал наверняка – ему запрещено к селу подходить. Альфа строго настрого велел держаться на расстоянии. – Аль приказ Альфа для тебя более не закон? – надавил на то, что могло сработать.

– А ты, конечно, побежишь жаловаться? – желчно хмыкнул брат.

– Делать мне что ли нечего? – я затормозил. Жадно дышал, но глаз с Вагра не сводил. За ним виделось любое нападение: и со спины, и опосля драки. Потому и следил, но сам на рожон не лез – и без того досталось мне сегодня хорошо. – Просто держись подальше резервации, – разумно рассудил. – И тебе будет легче, и мне… это всё же моя вотчина! Я за каждую дуру головой отвечать буду перед отцом. Потому и защищать стану ценой своей жизни, – вроде красиво и верно расписал.

– Так она сама виновата, – рыкнул брат. – Одна! В лесу! Голая купалась! Тут любой мужик и волколак среагирует!

– Мужики местные в страхе живут невест наших трогать, а своякам… – запнулся, слова подбирая, – потому и надобно держаться подальше. Так что хорошо, что я подоспел, а то… и девку бы потерял, и тебя бы лишился!

– Не смеши, – фыркнул Вагр, сменив личину волка на человеческую. Оглядел раны на руке, плече, ноге. Поморщился: – От меня бы ты избавился с превеликой.

– Не наговаривай, – недовольно рыкнул я. – Я рад, что не дал тебе оступиться. Отца не пришлось расстраивать.

– Да не хотел я нападать, – огрызнулся Вагр, – но больно она на меня остро действует, – впервые брат со мной говорил без яда и презрения. Ровно, будто признавался в том, что ему самому непонятно. – Думал, припугну, да она… – почесал затылок. – Моей станет! Кровь из носу.

Не понравилась мне его решительность. Зверь мой ощерился. Одно дело, когда навязана невеста, а другое, когда волколак возжелает её… И моему Зверю от того ревностно стало, не передать словами как. Я голодно глянул на голую шею брата. Сглотнул пересохшим горлом и торопливо перекинулся человеком.

– А Навера как? – тоже свои раны изучил. Грудь расцарапана, на плече укус и мелкие раны на руках, ногах…

– А что с ней? – недопонял моего вопроса брат.

– Будет не против?..

– Самка на то и самка, чтобы самца своего почитать и принимать. Ежели захочу другую – получу. Умная пара – промолчит, глупая… мне не нужна.

– Навера не глупая, но ревнивая. И ежели учует соперницу, Славке жизни не будет.

– Да ей скорее от меня перепадёт, – в сердцах рыкнул Вагр, – ежели голой опять встречу…

– Так ты держись подальше, ежели желаешь её увидать на загоне, а не под собой раньше срока и разодранной. Тебе же потом голову с плеч!

На том и разошлись.

Я тихо радовался, что смог уберечь от насилия Славку… хоть в этот раз, но наперёд придётся ей быть в тройне острожней.

До села не решился бежать. Мне отдых был надобен, потому в лагерь прямохонько помчался – к Иррэ, да и в плане сделать пометки, я ведь не отдыхал уже несколько дней… лапами маршрут опять вымерял, путь выискивал короче и удобней, нашёл пару лазов и придумал несколько обманок. Внесу изменения и Славке покажу. Не мне – ей бежать. Пусть глазами изучит, а потом ногами, докуда получится.

А уж в лагере услышал новость, Альфа Вагра в дальние земли заслал, там Пришлые были замечены, и раз уж сын без дела сидел – решил его занять.

Не ведал я, каким богам за то молиться и благодарственные говорить, но возвращался в селение в приподнятом настроении и с хорошими новостями.

Но когда увидал её на занятии, озадачился. Девица была сама не своя. Жалкая, грустная, понурая, казалась мельче, чем была на самом деле и худее.

Меня увидав, встрепенулась, глазищами невероятными чаруя, в которых радость с отчаяньем перемешались, а потом голову опустила и больше ни разу на меня не посмотрела.

– Сегодня вечером на полянке, – шепнул, мимо проходя и делами в селение занялся.

Но она не пришла…

Я до ночи просидел, ожидая, а потом в селение побежал. Под окном простоял, во дворе ждал, но Славки больше не видал.

Лишь на следующий день. Шла тихо в думах глубоких и вязких, словно не замечая никого, и меня тоже, потому наблюдал за ней, но не подходил.

Сердце яростно в груди колотилось, от сжималось тоски и разрывалось боли непонятной… Никогда мне не было так странно плохо. А потом осенило: испугалась Славушка, за себя, меня, вот и боится, потому и грустит.

Потому и следил за ней молча…

День, два, три…

А когда у неё призывные дни приближались, собрался было уйти, да увидал её с Иржичем. Руки чесались не на шутку…

Славушка

Ох и тяжко мне было эти дни. То за одно переживала, опосля за другое. Рагнара всё время ощущала, но ежели глазами выискивала – не находила. Таился близко, но не выходил.

Испугалась я за него страшно, за себя так не волновалась, как за волколака. Убежала трусливо, а потом выла от страха его потерять. Никто из девок не понимал, что со мной, а я подушку кусала и выла.

Счастьем стало его появление, но когда назначил встречу, не пошла… Вагр теперь меня преследовал, даже ежели его не было рядом. И во сне, и наяву. Злобный, голодный и сильный, кто может убить, не думая, а потерять Рагнара из-за глупости я могла… Только не его!

– Славк, – знакомый голос выдернул меня из раздумий. Не успела поймать на прицел глаз Иржича, как заловил меня парень. Улыбался хищно, пыхтел яростно:

– Не могу больше, давай поговорим…

– Не до тебя, – отмахнулась я, торопливо огибая Иржича и избавляясь от хвата за руку.

– А когда до меня? – в спину прилетело.

Ничего не ответила, но запнулась, когда к калитке в резервации подходила, Рагнара заприметив:

– Он всё никак не уймётся? – тихо пророкотал волколак, подпирая забор и руки на груди сложив.

– Не обращай внимания, – попросила, неожиданно осознав, как сильно скучала по Рагнару. Жадно следила за его жестами, ловила взгляд и воровала дыхание.

– Я обязан за всеми вами следить! – припечатал хмуро волколак, отлепившись от забора и ко мне шагнув.

– Обязан? – вторила глупо, кивнув – больно кольнуло его заявление.

– На вот, – проходя мимо, всучил мне в руку мягкий кусок ткани Рагнар и ушёл, больше не оглянувшись.

Я проводила его гордую спину. Запоздало глазами по округе пошарила, не заметил ли нашего общения кто-нибудь, и только убедилась, что одна, разжала кулак с подарком.

Кусок ткани, где угольком нарисовал план побега!

Его заучила, потому увидала сразу некоторые неточности. Или это… изменения, потому мне Рагнар и вручил новый план?

Опять покосилась на дорогу, по которой ушёл мужчина – никого, посмотрела на ткань и с дико бьющимся сердцем прижала к груди.

Надежда вновь разгорелась.

И я сейчас не о побеге думала…

Наутро уже была на полянке, где меня ждал волколак.

Глава 19

Рагнар

Новый план ногами пытались пройти хотя бы до реки, но меня вечно смущали затыки во время бега. И дело не в сноровке и выносливости, а в зацепах платьем веток, то что руками приходилось держать подол…

Да, понятно, девка, красиво, нарядно, но непрактично для воина и тем боле не для гона, где каждая секунда промедления – равна смерти! Потому новая мысль пришла на ум, и уже через время я Славку на полянке с подарочком ждал.

– Это что? – хлопала ресничками девица и непонимающе на свёрток глядела и сапожки покрутив перед глазами.

– В этом тебе сподручней будет, – спокойно заверил. Пока собирал одежду, сотню раз себя укорил, что раньше не догадался этого сделать.

Девчонка не спешила подарок забирать. Пришлось всучить насильно:

– Одевайся! – и тоном припечатать, дабы не смела перечить.

Нужно отдать должное, Славушка была дельной человечишкой и разумной. По пустякам не спорила, а ежели сомневалась, прежде чем упираться и отнекиваться, обдумывала.

Вот и подарок забрала, развернула:

– Ба, – ахнула, на меня огромные глазищи переведя. – Так это ж мальчиковая одёжа! – Перебрала вещи: рубаху, штаны и кожаный жилет.

– Так наши женщины ходят, и тебе пойдёт.

– Срамота, – побледнела Славушка, став жалкой и мелкой.

– Срамота, когда голотьбой сверкаешь перед честным народом, а это одежда. Пусть и на мужской манер. В этом удобней заниматься. И бегать! – добавил значимо.

Умная девица – выслушала, задумчиво закусила губу, а потом за кустами схоронилась.

– Отвернись, – крикнула, одёжой шелестя.

Глупая, мне и видеть не надо – я запахами живу.

– Тебе напомнить, что мне слепота не страшна – ежели обоняние не отнять. Я в красах вижу. И тебя… где бы ты ни была в зоне досягаемости нюха.

– Так то Зверь, а я про глаза мужчины говорю, – раздалось разумное.

Я усмехнулся:

– Поверь, его тебе стоит бояться меньше, чем Зверя, – но это под нос себе буркнул.

Славушка

Я не знала куда себя деть. Думала, покраснела до корней волос. Даже выходить не хотела. Было непривычно в одёжи для парней. Потому за кустами мялась, топталась, но всё же нос показала.

Рагнар меня терпеливо ждал, а когда я мелким шагом вышла, готовая сквозь землю провалиться, он нахмурился сильнее. Взглядом скользил вниз, по кожаному жилету, туго моё тело обтягивающему, по штанам льняным, и обратно к лицу, стопоря то на бёдрах, то на груди.

В черноте его невероятно красивых глаз вспыхнуло неудовольствие.

– Зачем ты принёс то, что вызывает такое отвращение на твоём лице? – не выдержала я и обхватила себя руками за плечи, стараясь укрыться от просмотра.

– С чего ты это взяла? – прищурился волколак.

– Тебе же противно… – озвучила мысль. – Срам такой – я в мужском…

– А тебе больше понравилось голышом ляжками вперёд сверкать? – продолжал сверлить странным взглядом Рагнар.

– Нет, – замялась смущённо. Верно, выбирая наименьшее из зол, я решилась на этот наряд, волколак не заставлял!

– Вот и я так думаю. И зря краснеешь, тебе очень идёт. У нас женщины так ходят, – коротко кивнул, ещё раз меня взглядом изучив.

– Правда? – колыхнулась тихая радостью, да и приятно стало от доброго слова. От Волколака редко что-то хорошее прилетало, а тут… К тому же, не видала я их женщин, потому и спорить не о чем, даже ежели обманул.

Я ещё хотела что-то спросить, да Рагнару наскучила болтовня, он меня толчком отправил на бег:

– У тебя форы десять ударов кукушки! – она как раз начала дерево долбить, и гулкий звук летел по лесу. – И молись, чтобы успела добраться до горы лысой…

Бегать в штанах, заправленной рубахе и сапожках и впрямь было куда удобней. Рагнар меня хоть и загнал быстро, да дело было в том, что я сама тормозила и прислушивалась к своим чувствам, а не потому что запиналась и подол от веток очищала. Да и обувь приятно пружинила. Мягкая, стопу защищающая.

Потому и проворонила бросок зверя: протаранил до слёз больно, но я давно привыкла к грубости и на жалость не рассчитывала.

Поднялась, отряхиваясь от земли и листьев, возмущение глотая.

– Ты чего задом не шевелишь? – рыкнул Рагнар в обличие волка и, пока задумчиво сбивала грязь, прописал мне под задник. Я чуть не завалилась, отпрянув от удара.

– Ауч, – возмущённо взвыла и недовольно пробурчала свои ощущения от вещей и забега, теперь потирая ушибленный зад.

Рагнар мрачно покивал:

– Вот и хорошо, привыкай. И чем быстрее привыкнешь, тем лучше. Глядишь, ноги быстрей передвигать станешь. А это тебе во спасение будет, – а потом показал лаз, куда можно прятать вещи. Я же не могла в этом ходить по селу.

А через несколько занятий я и впрямь привыкла настолько, что уже и не представляла, как вообще можно было удрать в платье от Зверя. Рагнар рычал, подгонял, но нехотя признавал, что я быстрее, чем раньше, вот только… у нас проблема оказалась. Вернее у меня! Плавать я научилась, худо бедно, но чтобы в воду попасть, прыгать с обрыва отвесного и высокого надобно.

На том и запнулась. Я быстрее волколака примчала к обрыву, да так и застыла на самом краю, руками замахав аки птаха, только себя тормозя, едва не сорвавшись вниз. Никогда не думала, что страшусь высоты, но увидала, как низко вода, какие крутые пороги и сколько каменей внизу, в душе похолодело.

– Славк! – рыкнул волколак, к обрыву подоспев. – Ты почто тут мнёшься?

– Ты видал, какая высота? – ахнула я и мотнула головой вниз.

Рагнар мордой волчьей глянул куда указала:

– Ну и?

– Я не смогу, – качнула рьяно головой.

– Что значит не можешь? – недопонял волколак.

– Я… не смогу, – дрогнули губы.

– Тогда на кой мы всё это планировали?

– Я же не думала, что тут будет вот так… а у меня… кишки морозом сводить будет, – призналась как на духу.

Чертыхнулся Рагнар и нашёл выход – стал меня учить нырять для начала с небольших высот. Первые разы со мной прыгал, потом сталкивал, выбрасывал, а потом попривыкла я и стала высоты покорять одна выше и опасней другой. Не сказала бы, что страх отпустил – скорее я его притуплять научилась. Потому каждый раз, выходя на точку, нутро сжималось от страха, но я наступала ему на глотку и делала отчаянный шаг в пропасть. Вот только нужный обрыв мне пока так и не дался. Единственная высота, с которой я так ни разу и не осмелилась нырнуть.

Рагнар

Всё больнее мне было с ней рядом находиться. Порой себя ловил на том, что смотрел на Славку голодными и глазами. А она и не понимала ничего. То одёжу оплавляла, будто я на то обращал внимание и её стыдило это. То пряди чесала, будто сор в волосах меня занимал больше, чем она сама. Дура, как есть молодая дура, не понимающая своей силы. Не ведующая как действовала на мужчину, на Зверя.

Как с ума сводила, до желания нездорового доводила.

Она не только ликом была хороша, фигуркой точёной глаз радовала, она с каждый днём всё больше уважение вызывала. Первая человечка, кто пошатнул моё убеждение в слабости людской. Первая, кто доказала, что человечки – существа с коими стоит считаться.

Говорила немного, но по делу, не ревела без причины, не жеманничала. Она была такой настоящей, что душу мне травила честностью и открытостью.

Глупая. Вечно думала, что я недоволен и зол, а я… сожрал бы дуру желанную, да не смел супротив наказа Альфы идти. Ежели бы просто отца – поспорил бы, но с Альфой… нет.

Потому зубами скрипел, по ночам драл на себе шкуру и обессиленно выл на Луну. А потом как ни в чём не бывало возвращался в село, народу подсоблял, девок учил… И в редкие часы со Славкой мчался, ветер нагоняя. Любовался ловкости её, грации, лёгкости. Не было ни одной волколачки, кто бы с ней мог в этом соперничать.

И это было приговором. Для неё, меня, нас.

Вагр не отступится. Теперь он даже на ничейные земли за ней пойдёт, ибо это заложено в крови Зверя – брать то, что хочется, и ежели я не смог от неё отказаться, то он и подавно…

* * *

– Ну что же ты? – смеялась задорно Славка, кусты проломив и впереди меня пятками сверкая, – не можешь поймать? – дурная молодость, буйная кровушка.

Гнали мы как-то по лесу уже несколько часов кряду. Фору я конечно уже сожрал, но сбивать с ног Славушку не спешил, уж больно хорошее настроение у неё сегодня было. Пахла сладко, улыбкой чаровала и сердце моё заставляла биться живо и яростно.

– Волчок, ну же… – бросила взгляд через плечо и ловко от столкновения с крепкий стволом дуба увернулась, протаранив ветви густые.

Я обогнул дерево с другой стороны, в который раз обещая себе наказать стерву малолетнюю за то, что дразнила Зверя, но как осёл продолжал за ней бежать, не предпринимая попытки одёрнуть. Уж больно осмелела. Меня не воспринимала как лютого волколака. Игралась, смеяла, словно я игрушка любимая.

Свернула она к реке, где предпоследняя высота перед главным обрывом была и не мешкая сиганула в воду… Затормозил я наверху, глядя, как она бултыхалась, на поверхность выгребая. И тут на меня капля упала. Сморгнул я её и голову задрал на тяжёлые свинцовые тучи глянул. Небеса прорезала кривая молния. Шарахнуло знатно, аж землица вздрогнула, и капли зачастили. Покосился на Славку в воде, к берегу подгребающей. Быстро спустился по краю обрывая, вильнул к берегу каменистому, где девчонка споскальзываясь шагала на сушу, но опосля очередного грохота молнии, дождь ещё пуще притопил.

– Бегом! – велел я, решив схорониться от зачинающегося ливня.

Славка жалкая и мокрая, зябко плечи обхватив, за мной семенила, а я знал тут лаз один.

Кивнул девчонке на щель между валунами и только она туда протиснулась, возле проёма остановился. Мне дождь не страшен, а вот Славушке хворь подхватить нельзя. Ежели б отбор был на носу – одно дело, а до него несколько месяцев. Ни туда, ни сюда, потому рисковать смысла не видел.

– Рагнар? – голос гулко прозвучал, но на последней ноте вопрошающе мягко, девушка выглянула и, не обращая внимания на стену дождя, на меня смотрела глазищами огромными и синими. – А ты чего там стоишь? Места хватит… иди, – махнула, наивно хлопнув ресничками.

– Мне и тут хорошо, – мотнул головой, нарочито равнодушно отвернувшись, уж больно возбуждающе штаны облепили стройные ножки и от влажности ткань просвечивала… Взбунтовалась моя кровь, а не хотел я засветиться со своей озабоченностью.

– Рагнар, так нечестно, ты весь промок… – жалобно протянула Славка.

Я аж рыкнул:

– Сиди там, я сейчас, – строго и прочь сорвался. Побегал немного, похоть усмиряя быстротой и охотой: заловил зайца и вернулся к пещере.

Войти не решился, присел подле входа, непривычно наслаждаясь мирностью момента и близостью Славушки.

– Рагнар, ты меня настолько сторонишься, что даже крышу не желаешь разделить? – в этот раз голос девицы укором был наполнен.

Рыкнул я глухо, досадливо и морду в щель просунул. Темно, но я видел хорошо во тьме. Славка продолжала себя обнимать за плечи. Зубами клацала, но терпеливо молчала, что уже продрогла.

Протиснулся я полностью, радуясь, что ежели опять меня желанием скрутит, того не увидит человечка, потому шагнул к ней ближе:

– Огня бы развести, – проворчал знающе.

– Я не умею, – проклацала виновато Славушка.

– Значит мёрзнуть будешь, – отрезал, прикидывая, надолго ли меня хватит, ежели собой подопру. Мысль была однобокой и прямой, а реакция незамедлительной, потому чертыхнулся мысленно, но к девчонке не приблизился, в сторонке лёг, лапами голову подперев, да на Славку поглядывая. Мирный стук капель, созерцание той, что глазу мила, тепло и запахи сырости земли и сладости девчонки… давненько мне не было так хорошо и сонливо. Очнулся, когда меня потревожили. Я лениво глаз открыл, да так и затаился – Славка рядом присела и в меня вжалась, тепло сохраняя.

Хотел рыкнуть, чтобы место знала, но она с такой нежностью потёрлась об меня и уткнулась носом в мою шею, что лишь выдохнул судорожно:

– И не шевелись! Иначе сожру, человечка.

– И почему тебе так важно меня пугать, обзывать и наказывать? – пробурчала мелкая, – я и так с ног сбиваюсь, выполняя все твои приказы.

Я умолк, раньше никогда мне не выговаривала, поэтому даже растерялся.

– Вот и выполняй, – а что ещё ответить? – Начнёшь артачиться – уйду, – пригрозил буднично. Сам себе не поверил, но припугнуть – дело обычное. Уж я буду не я, ежели такое не скажу.

– И почему вы такие злые? – задумчиво промычала Славка.

– Мы не злые, – тихо огрызнулся.

– Тогда почему так любите причинять боль и угрожать?

Этот разговор был не впервой затронут, но всегда под разными углами заведён. Я уже объяснял Славушке своё видение, наше мировосприятие, да и вообще мы с ней часто разговаривали на разные темы. Непривычный я к тому, но с ней мне нравилось общаться. Она вдумчиво и внимательно слушала, задавала не пустые вопросы и часто сама умолкала, обдумывая услышанное. Не спорила зазря, умела наравне со своей точкой зрения и другую принимать, даже ежели её человеческое нутро её отрицало.

– Мы не стремимся боль причинить, мы делаем что нам природа велит, а то, что другим от того худо – нам нет дела.

– Это безжалостно и эгоистично, – пробормотала сонно. – Ежели вы живёте в мире, где есть другие существа, почему нельзя…

– Потому что мы сильные, а миром правит сила. У кого кулак, тот и указывает…

– Но голова на плечах куда важнее… – промямлила мелкая.

– Голова важна, – согласился ровно, – пока на месте, а у сильного она дольше держится.

– А твой отец, – голос девчонки надломился.

Я терпеливо ждал, но она больше не звучала.

– Что мой отец? – обычно я не лез, если мелкая невнятно разговор прерывала, но сейчас сердце кувыркнулось странно.

– Он умный или сильный?

– И то, и другое, – пробормотал тихо. – У волколаков глупец бы не продержался Альфой и дня. Много желающих на его место, а уметь отстаивать своё место в стае столько лет недалёкий бы не смог…

– Тогда почему он убил Ижера?

Вопрос оглушил, я даже башкой тряхнул, чтобы из дрёмы вырваться:

– Это ты к чему?

– Он был не виноват, – опять огорошила девчонка умозаключениями.

– Он задрал одну из вас, – напомнил я строго.

– Он любил её, – так же ровно отозвалась Славушка.

– Что за слово такое нелепое?

– Может и нелепое, но сути не меняет. Они были отражёнными и Вьюжка сама к нему прибежала.

– Тебе почём знать? – не нравился мне разговор, тем более куда мог завести.

– Потому что я её ночью не пустила, когда она к нему собралась. Мы говорили с ней. Я видела её боль. И слышала ЕГО боль. Она были связаны и то, что случилось…

– Суровая правда жизни! – припечатал я чётко, обрывая сладкую ахинею, которую мелкая чуть было не озвучила. – Человечка и Зверь несовместимы! Вы слабы для нас! И то, что боги допустили отражение друг в друге – издевательство над Зверем и приговор для человеческой самки!

– А самка волколака в мужчине человеческом может отразиться?

– Не слыхал о таком, но с чём судьба не шутит?

– Шутит? – вторила бормотанием девчонка.

– Издёвка, – своё мнение сказанул, – любое отражение, так или иначе – не дар, не радость – проклятие. Для каждого! Будь то человек, Зверь…

– Что и волколак с волколаком ежели отразится, тоже не будет счастья? – изумилась Славушка, даже голову повернула, на меня в темноте глядя.

– Отражение не делает нас мягче и способливее к брачеванию. Характер с тем не меняется. Ежели себя сам не сможешь для парности сломать, не будет жизни и счастья ни у одного, ни у другого.

– Ты говоришь так, словно сам это испытал, – голос Славки дрогнул, и моё сердце тоже ёкнуло. – Ты отражался в ком-то? – во мраке глаза её сверкнули надеждой и страхом.

– Спи давай, – рыкнул, понимая, что мы всё же свернули, куда не стоило подпускать разговор.

– Значит нет, – сама спросила, сама ответила. Я был тому рад, не пришлось лгать. Умалчивать – другая сторона неправды.

– Видимо и отец твой не отражался, – продолжала ворчать, – так бы никогда не допустил смерти Ижера.

– Он сам виноват!

– Не виноват. Не желал он ей смерти.

– Тебе откуда знать?

– Видела его, – кивнула Славушка. – Он был убит горем, мне так показалось, – добавила тише. – Ему жизнь была не мила…

– Вот и подумай, правильно ли поступил Дагр! – отрезал я мрачно. Затянутое молчание дало исчерпывающий ответ – Славка поняла, на что я намекнул. – Знает он, – пояснил нехотя, – что такое отражаться и терять…

– Знает? – встрепенулась Славка. Ко мне ближе подобралась, да моим хвостом укрылась. – Он что, отражался сам?

– Было дело, – не хотел я о том говорить, да как молчать, когда сердце оглушало, мозги плавились, а запах самки сводил с ума и диковатое чувство нежности накатывало. Обнять, согреть, уберечь…

– Она человеком была или…

– Волколачкой, – глухо звучал мой голос. Я и не думал рассказывать, язык сам без привязи стал. – Герта звали. Она стала и его любовью всей жизни, и её проклятием. Самка вражеской стаи – волколаков Южных земель. Да к тому же одна из немногих женщин-воинов, дочь лекаря и ведуна Захари, кто когда-то ушёл в земли ничейные, выискивая новый путь к спасению.

Славка рядышком шумно вздохнула и только я глянул на неё, притихла, во все глаза на меня таращась.

– Герта росла гордой, независимой и очень воинствующей, – мирно потёк рассказ. – Потому и была одинока – любого самца ломала на раз. Но когда случилась небольшая делёжка прилегающих земель, Дагр сворой Серых волколаков наткнулись на отряд Бурых. Битва была кровавая, и единственной выжившей оказалась Герта. В пылу битвы, Альфа взял самку на груде трупов её собратьев, а чуть отдышавшись, приказал увести с собой. Не простила ему надругательства Герта. В глаза не смотрела, заживала долго, есть отказывалась. Альфа ходил возле хижины, куда её поселил, но самка упорно молчала, к себе не подпускала… Он терпел, зубами скрежетал, а потом ворвался к ней… Осыпал градом упрёком и угроз и тогда она ответила ему со всей яростью и жаждой мести… Никогда до того момента Альфа не получал столько боли! Он бы мог убить самку с одного удара. Махом незначительным свернуть шею… Знал это. Чувствовал. Но не мог – лапа не поднималась. Оказавшись лицом к лицу с Гертой, Дагр пропал. Утонул в её глазах карих. Потому и позволил себя расцарапать – шкуру потрепать изрядно и уходил, едва ноги влача от тяжести, что обрушилась на его голову. Больше не было его сердце свободным и ровным. Билось для неё, из-за неё… То громко и мощно, то тихо и редко. То сжималось до боли, то разрывало его от чувств, – в этих словах было больше своей боли, чем того, что мне рассказывали, а я запомнил.

– С тех пор, Герта управляла его кровью, его помыслами и желаниями. Но самка Бурых не желала мириться с такой издевкой природы, потому продолжала сопротивляться. Как могла и как умела – то молча и гордо, то громко и с чувством. Много месяцев Альфа просил её дать ему шанс. Герта не уступала. А потом Дагр пригрозил: «Желаешь иль нет – брачный гон будет!» И тогда она засмеялась: «Почему нет? Хоть сейчас!» Озадачился Дагр, раздумывая в чём подвох, пока не понял – Герта специально напрашивалась на гон. Она была тяжела!!! Новость ошеломила Альфу. Больше не рычал Зверем, не требовал подчинения – дышать страшился, всех знахарей и лекарей тащил в своё логово. Требовал смотреть за любимой. Делать, что угодно, лишь бы доходила срок… Лишь бы разродилась, и не умерла. Чтобы не вздумала обращаться, ведь тогда её тело отторгнет плод… Но однажды, когда Луна была особенно сильная, а воля волколачки слаба, когда небесное светило призывало, Герта прошипела злобно: «Не рожу я тебе щенка! Скорее сама его из чрева своего выдерну и шею сверну, чем позволю на свет появиться!» Альфа от ужаса, что с ума сошла любимая, границы своих земель нарушил, выискал отца Герты и упросил его к дочери прийти. Это чуть усмирило пыл и злость гордой волколачки. Захари провёл с ней оставшийся срок, и помог сыну Дагра увидеть свет. Герта рожать не могла – уже была без чувств, но отец её ведал, как щенка достать. Надрез сделал умело, малыша достал, а дочь залатал, покуда она кровь до конца не потеряла. Малыш слабенький был, не в срок рождённый, но живой. Давно не был так счастлив Дагр. Сын был ЖИВОЙ!