Текст книги "Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Хорошо о том говорить и с тем мириться, когда у власти стоишь и не рискуешь своей жизнью, – дерзила, но уже вышло время, когда страшилась только имени Альфы или слухов о его грозных псах. Терять-то по сути нечего…

– Так – то оно так, – в голосе рычание усилилось, – но и мой век не бесконечен. Я досадую, что не я стану корнем вида нового. Так что не бузи понапрасну. Кому что на роду написано. Тебе невестой стать. И лишь от судьбы зависит – той самой аль нет. Но любую участь принять с достоинством надобно, разве вас тому не учили? – прищур въедливый в меня упёр.

– Учили, – повинилась, опять глаза опустив, – да только милее мне свобода… Но её мне не видать. Ни сейчас, ни потом.

– Не серчай на нас – мы выжить хотим.

– А нас истребляете!

– Неправда, – мотнул головой Альфа. – Вы родитесь куда быстрее нашего, и в большем количестве, о том природа позаботилась. Равновесие… и коль есть шанс в цепи звено заменить мы это и пытаемся сделать. С тобой, аль другой…

– А по согласию не пробовали?

– Охотник у дичи не спрашивает, быть ей съеденной аль нет. А то, что мы со временем научились с вами общаться, вам важности не прибавляет. И без того много дозволяем, чего не хватало, ещё в этом вопросе давать право, – повисло молчание тягучее. – В который раз убеждаюсь, – его нарушил Дагр, – что нельзя ослаблять власть, быстро привыкают и требую всё больше, – это угрозой прилетело.

Смекнула я, уже на грани хожу. Мысль Альфы была ясна, но обидно, когда ты тварь бессловесная. Нас, девочек готовили с рождения к жертвенности. И конечно большинство уж смирилось с участью. А те, кто вопросы задавал, отступал от правил, быстро на путь истинный возвращали или карали безжалостно, напоминая нам наше место.

Эту мысль ещё раз укрепил разговор с Альфой. Не видел он в подобном загоне ничего страшного.

А за что осуждать Зверя?

И что ждать от него?

Для него убийства – охота, погоня… озеро чувств… А людям, с каких бы годов и сколько бы веков к тому не приучали – безвыходность.

Часто сожалела я, что другая… Что Рагнар в жизни появился, и иные мысли в голову вложил. Поддерживал в стремлении выжить, взялся обучать. Да просила, да хотела, но ОН БЫЛ ДОЛЖЕН отказать!

Уже тогда проучить и показать, что я глупая девчонка.

А он… обнадёжил!

Но вместе с тем благодарна ему была.

Рагнар дал ощутить, что я могу быть не безропотной коровой на убой, а ретивой кобылой. Что могу сопротивляться и не позволить себя объездить тому, кто сердцу не мил.

А Вагр мне ничуть не мил.

– Раз надумала к своим идти, – вырвал из раздумий Дагр, – так тому и быть, – кивнул ровно. – О Навере не волнуйся больше. Да и ни о ком из наших. Ты теперь под моей лапой… за твоей жизнью сам следить буду.

Это бы обнадёжило, ежели б не усталость и ощущение полного бессилия перед будущим.

Альфа ушёл, и только тогда я выдохнула свободней.

Сбежать бы мне… да теперь точно никак!

Ворочалась долго, и как бы себя не убеждала в обратном, тешила себя надеждой, что Рагнар заглянет. Да, злилась на него. Да, ненавидела! Да, от ревности помирала. Но любила крепко, потому сердцу глупому нет дела до обиды бабской…

Лежала и звуки ловила с улицы. К голосам прислушивалась. Обмирала, ежели близ шли и звучали, но не было ЕГО.

А потом дверь скрипнула. Вначале сердечко ударило дробью – пришёл, но секундой погодя тяжко пробило досаду. Это самка его была. Не усомнилась ни на миг в том, что она – пара Рагнара… Не целовал бы он её так нежно, не прижималась бы она так тесно…

И недовольство её ко мне теперь особливо хорошо понимала. Была понятна нелюбовь и презрение. А как ещё относиться к человечке, к одной из тех, кто невестами наречён для их мужчин?

Ревность?.. Да это она была.

Я погладывала на девицу искоса. Всё подвоха ждала, упрёка, но она себя в руках держала. Хмурилась, зубами скрипела, но молчала. Еды принесла и сейчас на столе расставляла: тарелку глубокую с гречей и мясом, кувшин, чашку.

– Спасибо, – я всё же обронила из вежливости, когда волколачка, полотенчиком встряхнув, его на спинку повесила и уж было собралась уйти. Через плечо на меня взгляд бросила темноволосая, было рот открыла, и судя по гневному блеску в глазах, нечто колючее, но в комнатку опять вошли…

Мужчина чуть в года, с сединой в висках, мудрым взглядом и усталым лицом:

– Иррэ, ступай, нечего тут топтаться, – строго по-отцовски велел, от дверного проёма отходя. – У каждого своя судьба, не утянуть тебе на себя покрывала.

Диковинные слова, да смысл терялся в дебрях заумности. Но то не мне было сказано, а волколачке. И она поняла, о чём говорил мужчина. Понятливо кивнула, нахмурилась пуще, губы поджала, но прежде чем уйти, меня взглядом недовольным хлестнула. Осудила, обвинила, приговорила!

Мы остались вдвоём. Я наблюдала за незнакомцем, он, не обращая на меня внимания, своими делами. По-хозяйски в доме орудовал, с полок разные банки, склянки, крынки, чаши доставал да на дальний край стола расставлял.

– Ты вот что, – на меня косо посмотрел, – раз уж очнулась, давай-ка перекуси, – кивнул на съестное, к чему я так и не прикоснулась. – А потом я гляну, как ты да что, – пробурчал. Отказываться было глупо – мне силы, ой, как нужны, поэтому я поскрипела, боль проглатывая, но села на скамье, к столу ближе.

Мужчина придвинул тарелку с кашей ближе, в чашку молока налил. И опять своими делами занялся. Не подгонял, даже лишнего взгляда не бросил, пока я трапезничала, а когда я закончила с кашей, свою работу оставил и ко мне подступил.

Не противилась я. Никогда прежде не встречала волколака от которого добротой веяло. Потому зачарованно выполняла всё, что говорил. Он в рот мой заглянул, глаза осмотрел, тело пощупал, спрашивая, болит ли где. А потом ногой занялся… носом водил, повязки сменил, а напоследок чиркнул по моей ладони, кровь лизнул.

Сглотнул, пристальней на меня глянул:

– Кровь чиста, но… – задумчиво умолк, продолжая взглядом изучать, – за ногой следи. Не бегать, не скакать, не танцевать…

– И от жениха не удирать, – добавила ворчливо, колючим одеялом плотнее укрываясь.

– Это да, – согласился волколак, поднимаясь. – Попробовать можно, но худо от того будет точно, – не обиделся и по всей видимости шутку оценил.

– А что разница большая? – поморщилась я. – И так мучение-смерть, и так…

– И то верно, да неверно, – цыкнул загадочно лекарь. – Разница в желании жить и бороться. Ежели нет в тебе тех желаний – права, а ежели есть… – и на меня уставился в ожидании. – Кровью своей тебе поил? – вопрос размазанным получился, но и я и волколак точно знали, о ком спрашивал.

Растерялась я на миг, а потом кивнула.

– И как давно?

– Дык сколько себя помню, – соврать могла, да он бы тотчас о том прознал.

– Умно, – опять кивнул волколак. Пожевал губы и прошёлся к стенке, что за столиком была.

Ступку достал, и принялся какие-то травы и порошки в неё сыпать и перемалывать толкушкой.

– Что ж, побыла у нас, пора и честь знать, – бросил через плечо. – У нас оставаться нельзя – лишь молодняк дразнить будешь, да жениха сводить с ума. И без того уж семьи ссорить начала.

– Я тут причём? – пробурчала непонимающе.

– Пусть не по своей воле, но то мало кого волнует. Твоя участь с рождения известна. Не мути воду – и крови меньше прольётся, а то неровен час – и свояков под клык подведёшь, – не упрекал, обыденно бурчал, рассуждал.

– Так я готова не мутить, оно мне не надобно. Я всего лишь жить хочу, вдали от вас! ВСЕХ! – добавила значимо. – Но мне того не позволяют. Так с чего мне о ваших волноваться?

– Да, конечно, своя шкура дороже, – понятливо закивал. – Характерная невеста, это что-то новое…

– Уж какая получилась.

Лекарь отложил толкушку. Мешочек суконный с полки взял, и туда часть порошка высыпал, а его обратно убрал. Ступку в руки, обошёл стол и мне протянул:

– Щепотку под язык положи.

– Это что? – не решилась сразу выполнить указание.

– Лекарство действенное. Не столько лечит, как боль притупляет. Нога-то поди всё сильнее болит.

Я лишь помрачнела. Оно понятно, кому приятно будет, когда о нём все всё ведали, даже рта не откроешь. Звери, что с них взять. Но подивило больше то, что о боли знали. Нет, они тоже её ощущали, я в это верила, но не так как люди. Волколаки царапин не замечали, а кости… так привыкшие они к тому, что ломались постоянно, потому и не так остро реагировали на травмы. А ежели своя боль не беспокоит, с чего бы этому Зверю обо мне заботиться?

– Не бойся, – отмахнулся устало волколак, – мне нет выгоды тебя убивать. Да и лечу я, а не убиваю, – ещё раз чашей ко мне двинулся, побуждая забрать. Довод веским был, и страх чуток отпустил.

Как велено было порошка прихватила пальцами.

– Под язык, – пояснил мужчина, жестом показав. – Горчит поначалу, но ты не торопись глотать. Выжди минутку…

Всё сделала по наставлению лекаря. Затаилась прислушиваясь к ощущениям… И правда горчило. Да так, что слёзы на глаза набежали, но я мужественно терпела. Сглотнуть захотелось, а я отсчитывала положенные секунды.

– А теперь спи, поутру уходи! – так же спокойно буркнул мужчина. – И тихо. Спешить тебе надобно, иначе беду на нас всех накличешь.

– Спасибо, – уже кинула в спину волколаку. Он не ответил, лишь кивнул задумчиво, дверью на прощание скрипнув.

Уместилась удобнее на скамье, теперь не таясь, простонала от боли. Немного ногу растёрла, подосадовав, как чесалась знатно, а потом к удивлению заметила, что и впрямь боль отступала. Но вместе с тем, сон накатил тягучий, а усыпала с гнетущей мыслью, что волколаки рядом. Бежать надобно, а не дрыхнуть…

Глава 24

Рагнар

Разобраться с братом толком не удалось. Я пришёл на поляну, где он меня и ждал, да только решить разногласия нам не позволил отец. Появился в самый не подходящий момент. Отчитал как детей малых, да по углам расставил:

– Нам стаю держать сплочённой надобно, а вы как щенки подзаборные, драки на пустом месте устраиваете! Меня в глазах стаи принижаете своим разбродом. Стыд и позор! – его слова всегда разили метко. Вагр ощерился люто, а я лишь кивнул понятливо.

– Ещё раз увижу, – пригрозил тихо Дагр, – обоих взашей по разным резервациям погоню без дозволения в семью вернуться! Мне рубежи укреплять давно надобно, вот и займётесь этим.

Мысль мне пришлась по душе, я даже глянул с надеждой на Вагра, но опосля другая подоспела. Как же без меня участь Славки решится?

Нет уж, потреплю, а потом хоть из стаи уходи, да к одичалым подавайся – всё одно жизни не будет!

Славушка

Поутру проснулась бодро.

Сила в теле ощущалась, да вот только увеченная нога вновь изрядно болела. Не успела обдумать, что дальше, в комнатку вошла волколачка. Морозно глянула. На стол завтрак водрузила и так же молча вышла.

Мне не выбирать, что дали, то и поем – тем более непритязательна была, лишь бы голод утолить. И за то спасибо! И за кров, и за лечение…

Чуть погодя, не дождавшись никого, кое-как встала. Отметила, что рубаха на мне другая, а вот платья нигде не увидела. Обуви тоже… Как есть прошлась до двери, придерживаясь то стола, то стеночки – уж очень по нужде хотелось, а горшка не нашла. Зато палочку, прислонённую к стулу, сыскала.

За это особливо благодарна!

Толкнула скрипящую створку и едва не навернулась от свежести на улице, где нещадно тарабанил дождь.

Глазами обшарила округу, но не увидя никогда поблизости, вышла. Схоронилась в кустах по нужде, а до дома дойти не успела, запнулась несколькими шагами из укрытия выйдя. Рагнар подле дерева ближайшего стоял и, не обращая внимания на ливень, пилил меня злым взглядом. Скользил сверху-вниз, стопоря то на груди, то на ногах, то на лице.

Мне бы пристыдиться, укрыться, а я продолжала стоять как есть: гордая, обиженная, мокрая, вздрагивающая от холода.

– Ты ж понимаешь, что нельзя без ведома выходить…

– Так мне нужно было…

– О том сказать могла.

– Кому?

– Ночник в доме…

– Не нашла. Да и о чём спор? Я в плену? – не собиралась сдаваться. – Мне теперь дышать по вашему велению?

– Ежели будет нужно – да! – рыкнул Рагнар, он тоже продолжал стоять на месте. – Ступай в дом, а то уже стая собирается, самку молодую учуяв.

– Так потому и не надо мне в дом. Не собираюсь я тут оставаться.

Рагнар прищурился:

– И как добираться будешь? Поползёшь? – оборвал насмешку-издёвку. Головой повёл, словно запахи ловил сквозь завесу дождя.

Я ещё не поняла, что да как, а мы уже не одним были. Десяток молодых волколаков с интересом на меня поглядывали и шептались меж собой, порыкивали, улыбки давили.

– Ты посмотри, – усмехнулся Альфа, он следом появился и волколаки расступились, почтительно дорогу давая, – она уже к гону готовится!

Фраза заставила сердце ёкнуть и на Рагнара испуганно глянуть. А вот ему хоть бы хны – как стоял, так и стоит, даже мускул на лице ни один не дрогнул.

– Уходить собралась? – Дагр подступил ко мне. Я бы может и шарахнулась, не выдерживая его мощи и властности, да Зверь быстрее был, за плечо придержал, тяжёлую руку водрузив. И пальцы стальные в плоть больно врезались:

– Слаба ещё, – перестал скалиться Альфа.

– Но тут не хочу оставаться, – качнула упрямо головой.

– Рагнар, – Дагр даже не обернулся, – ты бы ей одёжу дал, а то, – запнулся Альфа окинув меня морозными глазами. Без скверны и желания облизать взглядом:

– Негоже стаю дурить своей молодостью, – всё же озвучил. Я тотчас руками срамоту прикрыла, жгучим стыдом снедаемая. А Рагнар безмолвно ступил за дерево, оставляя меня одну с толпой волколаков и Альфой.

– В дом ступай, – велел Дагр мне, – сейчас придумаю, как тебе до села добраться.

– Спасибо, – буркнула, торопливо кивнув и поспешив укрыться под крышей.

Я зябла, клацала зубами… от холода и сырости, но Рагнар пришёл быстро. Протянул сухой свёрток:

– Ежели нужна помощь, скажи, – безлико. – Я позову Иррэ.

– Сама справляюсь, – холодно обронила я, – не руки же сломаны, – стараясь на него смотреть. Не знаю почему, но теперь мне с ним вообще не терпимо было. Когда ясность ума наступала, я раздумывала, как оказалась в лагере… и только одно приходило на ум – Рагнар.

Его смутно помнила в обрывках воспоминаний. Что из воды достал. О боли говорил… Но провалы в памяти никак не давали полностью вспомнить, что случилось и как разрешилось, окромя того, что я здесь оказалась.

Потому и горела. Я истлевала рядом, потому б глазами мои его не видели.

– Как будешь готова, кричи, – напоследок бросил Рагнар, уже ступив к выходу. – Дождь вот-вот притихнет. Самое то – уходить.

Я промолчала. Только он ушёл, спешно сменила влажную рубаху на сухую и платье. Оно было чуть великовато, зато тёплое.

Помялась в доме, ожидая кого-нибудь, но так и не дождавшись, вышла. Хотела было по-тихому сбежать, свернув за ближайшим домом, там за околицу, и плевать на ногу, на сырость, да кто бы позволил?

Меня уже у порога дома лекаря поджидали.

Альфа словно специально момент оттягивал. Ненавязчиво дорогу указывал и молча рядом шёл.

– Прежде чем уйдёшь, знай, – мы были не одни, следом Рагнар топал, его пара и ещё трое мрачных волколаков. – Мы живём по своим законам, чтобы опять не переступить черту…

– Но эту черту вы же и определяете, – подметила я ровно. – Какая разница мне, ежели для меня и она чуждая?

– Мы не может подстроиться под всех, уже говорил, что в мире, где сила решает многое, было бы странным, подстраивайся мы под всех, а не все под нас. Мы и без того, шаг за шагом становимся всё более человечными и слабыми. Нашей сути претит большее смирение…

– Но это всё равно для нас не спасение, – продолжила я свои рассуждения. – Мы обречены, покуда вы… – не привыкла вести заумные речи с могучим и кровожадным Альфой. Для меня разговор с любым волколаком окромя Рагнара уже невероятность, которая ужасала, но я решила озвучить, как думала, раз Дагр слушал. – Покуда вы не позволите нам самим выбирать наш путь.

– Это… невозможно, – тихо пророкотал Дагр. – Ибо нам грозит вымирание, ежели мы не сможем найти одну из вас, кто станет прародительницей нового рода.

– Как по мне, и без насилия многие бы согласились на ваши жуткие условия, но было бы хорошо, ежели б вы свой брачный гон заменили на что-то менее кровавое и жестокое. Попробовали бы людской обряд. Где не ужас невестой управляет, а радость, где не ждёт она расправы, а мечтает о счастье и любви – крепком плече и нежных словах. Тогда, может, не куски её плоти землю будут питать, а ваше семя в ней прорастать, а шанс выжить у девиц возрастёт.

– Мы Звери, гон для нас такой же обряд, как для вас Ваш. Мы не жаждем крови, не жаждем насилия… просто вы так и не становитесь сильнее, как б мы вас не готовили к тому.

– Дух укреплять не то, что плоть… Духом мы не слабее вас, – наглость озвучила, а может даже дерзость. А ещё не побоялась поднять глаза на Альфу. Он сурово меня рассматривал, но не разозлился – ждал.

– Ибо только сильный духом пойдёт на ваш загон, ведая, что его ждёт участь незавидная. И идём! – кивнула значимо. – Не от глупости, а потому что за своих боимся. Осмелься хоть одна отказаться, вы же накажите всю резервацию, и как бы они нам не были чужими, они НАШ род, а подставлять под клык столько народу… Я бы не смогла. Лучше самой кануть, а у других хоть шанс выжить будет.

– Это хорошо, что ты понимаешь такие вещи, – кивнул Альфа. – Закон и его выполнение залог управляемой стаи. Крепкой, послушной, с множеством хвостов! Поэтому не только вы несёте наказание за ослушание. Волколаки как никто ведают, что слово Альфы – закон. И ежели Зверь возьмёт вверх, его ждёт наказание! – Дагр властно меня за плечо направил вглубь селения. Вся моя сущность сжималась от недоброго предчувствия. И пусть я человек, но тоже зверь, и ощущала, что от этого хищника мне лучше удрать. И как можно быстрее!

Вот только каждый шаг давался с трудом. Подходя всё ближе к открытому пяточку, их площади, ежели верно разглядела, где было скопление волколаков, мои страхи и сомнения усилилась.

Мы вышли на площадь, где у центрального столба, на сырой земле сидела в мокрой рубахе волколачка. Красивая, глаз не оторвать.

Кровавые борозды рассекали ткань и тело девицы. Руки крепко связаны за спиной и столбом. Подол скомкался до бёдер, оголяя грязные ноги. Но глаза девицы не смирение выражали – сверкали лютой злобой… и были на меня нацелены.

– Она получила только десять плетей. Ты имеешь право нанести ей от себя ещё десяток, ежели посчитаешь нужным. Как урок…

– Нет, спасибо, – устало мотнула головой я, – не желаю ей боль причинять. И пару её не желаю разбивать… – Опять глянула на волколачку – красавица по-прежнему меня желала убить. Стало горько и досадно – я ведь ничего не делала. Как это просто – ненавидеть невиновного и пытаться убить слабого. Да, Твари, а не Звери…

– Неужели вы думаете, что это как-то изменит её ненависть ко мне? – буркнула я. – Ежели только наоборот – она станет ещё крепче меня ненавидеть.

– Это не делает тебе чести, – сухо отозвался Альфа. – Ежели не ставить на место обидчика, безнаказанность его развратит. Зверь всегда чует, где слабо и добьёт при возможности. Потому мы обязаны держать в узде свои порывы. Иначе вседозволенность опьянит – и на землю грянет кровь, хаос, насилие…

– То ваши законы, вам и решать, – пожала плечами – не переубедил меня Дагр. – Я за мир и свободу…

– Мы тоже, – мрачно обронил Альфа, – только добиваться этого приходится ограничениями и наказаниями.

Ещё больше засомневалась в его словах. Покосилась на девушку и мне дурно стало. Не было в ней ни толики вины или желания показаться смиренней. Вызов, злость, обида, а ещё лютая ненависть и желание отомстить.

– Странно это, чем больше хочется мира – тем больше воин, чем больше жаждешь свободы, тем больше неволи…

– Диковинны твои мысли, но не лишены смысла, – удивил Альфа. – Сын, – повысил голос, – твои десять плетей для Наверы, – прозвучало жутко.

Я с замиранием сердца смотрела, как Вагр со спокойным лицом, взял плеть из рук могучего волколака, кто рядом с девицей стоял.

Неужто он подымет руку на свою пару?

До последнего не верила, надеялась, что он попытается уговорить отца… Возможно, другое наказание выпросить, но Вагр ни на миг не запнулся. Навера тоже не просила пощады, не требовала пару остановиться. И что самое страшное, я видела, что ни одно наказание не усмирит бунта в её душе и сердце. Лишь обозлит пуще. И мне придётся за это расплачиваться, ведь никто не помешает молодому Альфе жениться на ней, а я… ежели он меня нагонит и сделает своей… и я выживу… стану лишь людской, второй женой. О том, как жили нелюбимые человеческие жены, знала каждая из девиц. И сколько они жили… ежели выживали опосля гона, потому ко всем бедам стоило прибавить ненависть первой жены…

Так что меня ожидало ещё более скверное будущее, чем думала когда-то.

Вагр широко размахнулся… Плеть вжикнула, прорезая воздух и обрушился на волколачку, оставляя кровавый след.

Глухо взвыла девушка, дёрнулась от плети, но путы были тугими, поэтому попытка избежать следующего удара оказалась нелепо тщетной.

– Это ваше дело, как жить своим народом и как воспитывать послушание, – отвернулась от столба и хлестких вжиков плети, что меня стегала не слабее, чем волколачку. Я внутренне содрогалась от каждого. – Я хочу домой. Прошу. И без того долгий путь.

– Дело твоё, – кивнул Альфа, но его глаза задумчиво сверкнули желтизной. Бросил он взгляд в сторону, где Рагнар со своей парой стоял.

Сердечко гулко стукнуло в груди. Грешным дело подумала, что Альфа сейчас велит Рагнару меня проводить, но Дагр огорошил:

– Вагр, – перевёл взгляд на палача, – заканчивай невесту послушанию учить, – тебе бы человечку до села проводить.

– Я? – перестал плетью махать волколак.

– Ты, – прозвучало с затаённой угрозой. Рокот от которого по коже испуганные мурашки засуетились. – Гон уже скоро, а за ней глаз да глаз. Да и познакомишься, пока ведёшь, – тон не сулил ничего хорошего, ежели сын посмеет огрызнуться. – Сам же рвался совсем недавно, аль остыл уже?

– Как скажешь, – буркнул Вагр, на меня покосившись. Мне ещё хуже стало. Сердце чуть не остановилось, я удушливо вдохнула, понимая, что это конец. Было прощальный взгляд на Рагнара бросила, но удержалась. Вот чего не желала видеть вовсе, так ЕГО с другой. Видеть ЕГО равнодушным к происходящему. Видеть его безликим ко мне! Рядом с волнующейся ЗА НИХ другой!

Так и стояла спиной ко всем. Молча выстаивала торопливых, но не щадящих невесту последних ударов плетью, вздрагивая при каждом. И прощаться не стала – опираясь на палочку, похромала прочь, только услышала, что наказание окончено.

Спешила прочь из мира, который не могла принять.

Из лагеря, который пугал.

От существ, кто не был сердцу мил.

Хотя и была благодарна лекарю – он путь преградил и как бы невзначай в руку вложил маленькую бутылочку:

– Примешь сейчас, перед долгой дорогой, а потом – только когда боль топить собой будет.

– Спасибо, – кивнула, но он уже уходил.

Схоронилась за деревьями и на ходу, глоток сделала. Горькая, тягучая настойка, зато боль и впрямь чудесным образом притупляла.

Глава 25

Славушка

Я старалась идти ровно, чтобы не сбиваться с шага, да выходило плохо. Нога всё время цеплялась за кусты, слушаться не желала, потому я и тормозила.

В моём состоянии вообще не ходят, это понятно, но мне было жизненно необходимо сбежать!

– Далеко собралась? – сын Альфы нагнал несколькими саженями за пределами лагеря. Его голос был красивым и властным. Да и сам волколак красивым был. Как запомнила его красоту с первого взгляда, так и остался он – пустокрасивым. Вроде всё при нём, да не цепляло меня за живое, ни внешность, ни стать, ни властность. Ни уж тем более то, что он должен меня загонять.

И чего в нём девки находили? Да, красивый, и альфа принадлежностью от него за версту веяло, а ещё самолюбованием и равнодушием к другим. И последнее для меня было куда страшнее, чем ежели б равнодушие только ко мне.

– Ты что, глухая? – недобро проскрипел Вагр за спиной.

– Нет вроде, – буркнула, продолжая хромать.

– Не слышала, что отец велел?

– Так он твой отец, а мой… моего вы меня лишили ещё во младенчестве.

– Твой, – ощерился Вагр, – тебя продал НАМ.

Я о том не ведала, потому запнулась и чуть не упала.

– Ну ежели подле его горла нож держали, думаю, он просто не желал лишней крови, – рассудила, обдумав услышанное.

– Крови было не избежать! – волколак получал удовольствие, говоря это. О том, что родителей нет в живых, знала, но как это случилось – никто не рассказывал.

Требовать большего уважения к мёртвым было глупо. Да и не желала я спорить о прошлом, но у меня были свои мысли о будущем:

– Что доказывает, вам не ужиться с нами. Только силой и умеете получать желаемое, а из-под плети вряд ли что-то стоящее выйдет.

– Ты много говоришь, – рыкнул Вагр, меня нагнав и передо мной застопорив. Пришлось и мне затормозить:

– Ты же сам позвал, – напомнила ровно. – Усомнися в моём слухе…

– Слух, а не голос! – недобро ответствовал Вагр. – Поимею тебя, сразу научишься молчать! – криво ухмыльнулся. – Голос сорвёшь и тогда, думаю, из тебя будет больший толк.

– Молчаливое тело для спаривания? – озадачилась, задумчиво бурча. – Видимо да, предел мечтаний могучего волколака… – обогнула Вагра и похромала дальше.

– Ты дерзкая, – прорычал вдогонку волколак. – Я научу тебя смирению и уважению.

– Уважению не учат, – продолжала рассуждать вслух. – Его заслужить надобно, а не запугиванием, кровью и болью требовать.

– Боятся, значит уважают! – опять меня нагнал волколак.

– Боятся, значит боятся, – у меня было своё мнение. – Страх, ужас, но никак не уважение. Уважение – это когда слушают, когда обращаются за советом…

– Ты будешь меня слушаться! – пригрозил в своей манере Вагр.

Я устала с ним спорить. То ли он глуп, то ли глух, то ли не желал понимать, что суть в другом.

– А слова моего отца для тебя что-то значат? – огорошил секундами погодя.

– Ежели не идёт в разрез с моими мыслями и понятиями.

– Но он твой господин! И владыка этих земель…

– С этим не поспоришь, – согласила вяло, переводя дух после очередного запинания о куст.

– Спорить нельзя, нужно выполнять то, что он велит.

– И что ты всегда выполняешь, что Альфа говорит? – бросила через плечо, продолжив путь.

Волколак задумчиво умолк:

– На то Альфа и Альфа, чтобы его слушались. И скоро Альфой стану я, – за руку меня заловил Вагр, повернул к себе, вперив злой взгляд. – И в отличие от Дагра, править буду железной рукой, как в своё время Роден. – Окатил презрением с ног до головы. Скривил красивое лицо: – И таких дерзких как ты учить уму разуму буду!

– Сам что ли? – не насмехалась, хотя улыбку вызвало.

– Почто руки марать каждой и всякой? – ухмыльнулся Вагр, подступив ближе и горой нависнув. – Для этого есть беты или братца заставлю… должность введу, палача людских девок.

– Рада, что заняться вашему роду больше не чем.

Силу будущего Альфы ощутила. И ежели б не сломанная нога, я бы даже отступила, но лишь в глаза его переливающиеся золотом посмотрела:

– А нам вот некогда, выживать приходится в мире, где вы свои порядки установили.

– Кто слабее тот и подчиняется, – скалился Вагр. – Кто сильнее тот и господствует.

Он гордился тем, кем был. Он кичился своей властью и насмехался надо мной и мне подобными. Надеяться, что смягчится и станет умнее – было глупым. Суть свою не изменить, коль гнилой ты… свежести уже не ждать! Потому не завидовала себе: эта ТВАРЬ не изменится, осторожней быть не пожелает, и при возможности сделает мне как можно больнее!

– Да ты не трухай раньше времени, – обманчиво миролюбимо успокоил, волосы мои пальцами перебрав, – то ненадолго, – победно сверкнул глазами. Мотнула я головой, прядь свою из его плена высвобождая. Не дождётся от меня повиновения! Не успокоюсь, покуда жива – буду сражаться до последнего.

Уж не ведаю, что прочитал на моём лице, но это явно ему не по вкусу пришлось. Прищурился злобно, да так клацнул зубами, что непроизвольно дрогнула, сердцем заходясь.

– Дура! – Вагр раскатисто заржал… диковато и пугающе… Но ещё более напугало, когда он оборвал смех нездоровый: – Стану Альфой. Новые законы установлю! И такие ущербные, как ты, с судьбами быстрее определитесь…

– Неужто гон отменишь?

– Кому он нужен? – покривился Вагр. – Староверам? Тем более, гон – брачный обряд, только для наших самок должен быть, а вас… – окатил презрением и почти выплюнул:

– Только иметь можно – разок на члене повертеть.

Сглотнула я обиду глубокую. Не опустилась до его уровня ссору продолжать:

– Мне с того ни горячо, ни холодно, – дальше пошла. – У меня судьба здесь и сейчас решается. А что потом с другими будет – не моё дело, – пробурчала под нос. Может некрасиво, вот так о будущем своего рода рассуждать, но не лгать же. Я-то сейчас живу. Мне важно, что меня ожидает.

– Быть не может, что тебе на своих плевать! – уличил Вагр, бросив в спину.

– От чего же? – продолжала я тихо рассуждать. – Есть! Но своя шкура дороже, – кивнула, заодно волосы с лица, что из косы выбились и назойливо липли к влажному лицу, смахнула:

– Но знаешь, вам бы жить в мире собой, а мы бы сами по себе…

– Где это видано, чтобы стадо без пастуха паслось? – недопонял моих мыслей Вагр, нагоняя.

Опять стало обидно – за себя и род свой человеческий.

– А мы не стадо, – гордо ответствовала. – Да и из вас пастухи не очень!

– А ну стой, – грозно рыкнул Вагр. Стопорнула, не желая раздражать будущего хозяина. Я бы и рада дальше хромать – всё лучше, чем близ лагеря волколаков топтаться, но подчинилась. Уж больно тон приказной был.

Вагр передо мной опять оказался. Прищурился с неудовольствием, меня рассматривая:

– Пешком решила до своих костылять?

– Да…

– Вы человечки все такие дуры аль ты особенная?

– За всех не скажу…

– Ого, – брезгливо нос наморщил, – да мне, значит, судьба оскалилась?

– Так тебя-то никто не неволит вроде, – пожала плечами. – Отпусти! А гон будет – не лови…

Язык до сладости прикусила и чуть исподнее не обмочила, когда Вагр хватом стальным за затылок поймал, да к себе рывком подтянул. Скрип зубов волну холода по телу прогнал.

– Не хватает ещё, чтобы дичь охотнику говорила, что делать, а что нет, – злобно зашипел мне в лицо, сверкая гневно очами жёлтыми. – Ты ляжешь под меня. Это вопрос времени. Хотя, как по мне, лучше сейчас. Батя зря не отправил бы меня с тобой. Он хоть и стар, но суть вещей зрит в корень. И Зверь его безошибочно чувствует, что ты мне подходишь.

Носом жадно повёл, мой запах втягивая. То, как поволокой глаза его затянуло, меня не порадовало.

– Я довезу, – оскалил клык. Толчком меня в покое оставил и словно специально, чтобы я не смела взгляда отвести, обернулся при мне волколаком.

Рыкнул торжествующе, по мне носом нагло проведя и подол вверх присборивая. Не вытерпела я такого. Одёрнула платье. Вагр недовольно рыкнул и чуть прикусил за ткань, к себе подтягивая.