Текст книги "Прорывая мрак времен (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
– Som alltid. Du vet, vil jeg løpe bort fort.[14]
Лес искренне смеётся:
– Ja, Herr Irzhen nye hauk på mye folk.[15]
Бъёрн младший по-дружески хлопает швейцара по спине, обходит пикап и, распахивает дверцу Кати. Хозяйским жестом протягивает руку.
Выходцева затравленно мотает головой. Сомнения? Нет!.. Абсолютное нежелание выходить! Перспектива знакомства со злобным стариканом не прельщает.
– Может, – подыскивает оправдание, но ничего толкового на ум не идёт, – я здесь подожду твоего побега из отеля? – строит самое невинное выражение на лице.
– Нет, киса, – безапелляционно отрезает Варгр. – Ты такая же колючая и едкая, как старик. Так что поможешь мне от него отмахаться… – изображает жалостливые глазами, полные ожидания и мольбы. Как отказать, когда так глядят? Брр… хочется схватить мыло, веревку и добровольно приготовиться к виселице – ведь «милый» просит такую малость! Не согласиться?.. Бред! Катя нехотя вылезает из пикапа. Бъёрн младший, крепко ухватив за руку, тянет в отель. Швейцар у входа приветливо улыбается:
– God ettermiddag, Herr, Bjørn, [16]– чинно открывает дверь.
– Hei, Petter.[17]
Варгр по-хозяйски тащит через фойе, здороваясь со всеми работниками. Мило улыбается, машет, если окликают… Что всё это значит? Почему его все знают? Выходцева растерянно оглядывается. Видела множество гостиниц, как-никак столько стран объездила, но здесь впервые сталкивается с показной вычурностью декораций. Дизайн в стиле сороковых. Шик для богатеев, словно оказывается в прошлом. На мраморных полах отражаются скудные лучи солнца. Округлые, стеклянные столики и кожаные кресла прячутся за кадками с высокими, раскидистыми пальмами. По глазам режет золотистое обрамление подсвечников и люстр. Вот только всё это – мишура, не затрагивающая душу. Деньги – хорошо и даже можно согласиться с утверждением: счастье не в деньгах, а в их количестве, но всё же… Куда важнее гармония внутри. Красота и гламур напоказ, порой смешные до слёз. Уж лучше достаток и спокойствие, чем миллионы с лоском и папарацци в твоей постели.
У ресепшна молодая девица с масленым взором растягивает идиотскую улыбку и мурлычет:
– Vargr! Irzhen har advart om at du kom, [18]– голубые глаза, сверкнув льдом, останавливаются на Кате. Холодом обдаёт с ног до головы. Вот же дрянь! Убить – только вариант, а так, есть уйма более жестоких, но не менее действенных способов избавиться от слащавой девицы, нагло облизывающей взглядом Варгра. Оборотень, точно ощущая воинствующий настрой, сжимает ладонь крепче:
– Takk, Signy! – мило кидает администраторше. – Hva er det han spiser nå?[19]
Косточки медленно, но верно хрустят. Больно!.. Зачем так?
Кобель… Выходцева едва заметно пинает оборотня по ноге – он даже не шевелится. Вот же… невозмутимый гад.
– Ingenting! Han sa: «Jeg vil vente og vi Vargr bite,"[20] – сладко поёт девица, облокотившись на ресепшн и выставляя на обозрение большую грудь, вылезающую из глубокого декольте.
Катя напускает равнодушия. Белобрысая, как пить дать, бывшая любовница Бъёрна младшего. Или всё ещё… По сердцу точно граблями проходятся. Душа возмущенно ноет.
– Det er klart… Order, som alltid[21], – Варгр с убийственной простотой подмигивает администраторше, а её так распирает от счастья, что чуть из платья не вылезает.
Ревность нестерпимо душит, в груди клокочет от злости и негодования. Стиснув зубы, Катя проглатывает обиду. Как смеет Варгр любезничать с выскочкой-блондинкой на глазах у нынешней любовницы? Бъёрн младший как ни в чём не бывало тянет дальше. Останавливается у лифта и, нажав кнопку, рывком привлекает к себе:
– Я говорил, – звучно целует в макушку Катю, извивающуюся точно змея, – что ты пахнешь так, что с ума схожу?
– Да, – негодуя шипит, бурля от гнева. Бъёрн младший лишь нагло ухмыляется.
Лифт открывается и от несильного толчка в спину Катя влетает внутрь. Разворачивается, открыв рот для возмущения, и тотчас закрывает – Варгр бесцеремонно прижимает к стене. Мятеж готовится вырваться яростным сопротивлением и нецензурными словами, но убийственный взгляд, пригвоздивший к месту, вынуждает молчать в тряпочку.
– Hekon[22], – чеканит хрипловато Варгр, явно обращаясь к швейцару лифта. – Vi når uavhengig.
– Selvfølgelig, Herr Vargr! Men vær…[23] – неуверенно отзывается мужской голос.
– Hekon, – наставительно рычит оборотень.
Мелькает худощавая тень, выскальзывающая в открытый проём лифта. В воздухе стойко оседает запах недорого парфюма. Выходцева, затаив дыхание, ждёт – Варгр небрежно тыкает в панель с цифрами. Двери закрываются, и кабинка бесшумно двигается наверх.
– Ну, ты и кобелище, – с отвращением выдавливает Катя.
– Да, – самодовольно кивает Варгр и престранненько ухмыляется: – Что значит, ес-чё? – тихо протягивает, ломая язык. Цепляет бегунок молнии куртки Выходцевой и неспешно потянет вниз.
– Ес-чё? – смахнув его руку, Выходцева нервно застегивается.
– Да, на твоём, ведьминском.
– А-а-а, ты имеешь в виду «ещё»? – непонимающе уставляется Катя.
– Да! – расплывается в широченной улыбке Варгр. – Ес-счё… Когда занимаемся сексом, ты говоришь: «Ес-чё…»
Катя давится глотком воздуха, порывается избавится от плена, но попытка жалкая и смешная. Варгра с места не сдвинуть, он как каменная гора. Даже если избавиться от объятий, куда бежать?.. Гад, специально заманил в крохотное помещение, где ни спрятаться, ни скрыться. Ага, а теперь задаёт каверзные, смущающие вопросы, от которых жар приливает к лицу. Посмотреть в дьявольские глаза невозможно – безжалостно сжигает стыд. Чёрт, почему лифт так медленно ползёт? Сгорая от позора и унижения, Выходцева уязвлённо зажмуривается. Варгр ненавязчиво-настойчиво ласкает шею – водит пальцем по линии подбородка:
– Открой глаза, – интимно шепчет в губы.
– Пошёл вон, – цедит сквозь зубы Катя, дёргаясь от прикосновений точно от укусов пчелы.
– А что значит лу-й-ста?
Выходцева едва не плачет. Очередное нервное дёрганье только раззадоривает оборотня – его коленка спокойно втискивается между её ног и придавливает к стене сильнее. Ну всё! Теперь пути отступления перекрыты, драться и кусаться бесполезно.
– Ненавижу тебя, – пищит от безысходности Катя.
– Знаю, – бархатно рычит Бъёрн младший. – Буду учить твой язык, чтобы ты не могла мне больше врать.
Господский, властный поцелуй рушит последние остатки самообладания – губы нещадно жжёт. Дерзкие руки, тискающие бёдра и грудь, лишат почвы под ногами.
– Значит: «ещё, пожалуйста», – судорожно выдыхает Катя, только Варгр позволяет глотнуть воздуха.
По лицу Варгра опять расползается наглая улыбка:
– Я так и думал!..
Лифт, наконец, останавливает и дверцы неторопливо открываются. Жаркая опора так резко отстраняется, оставив наедине с собственным непослушным телом, что Катя чуть не падает. Чувства смешиваются – то ли плакать, то ли радоваться, но хуже другое – ноги не слушаются.
Бъёрн младший, всё с той же простотой, хватает за руку и тащит по сверкающему коридору. Пастельно-жёлтые тона стен с пурпурными абстрактными мазками. Ковёр индигового цвета, точно грозная река. Двери номеров под красное дерево. Ручки и замками по типу пластиковых карт – под золото. На этаже восемь номеров.
Варгр останавливается у крайнего. На минуту заминается, явно не в своей тарелке. Катя поддаётся его панике:
– Плохая мысль! – шепчет на придыхании, отдёргивая руку: – Если ламии поймают мой запах, они могут явится к твоему деду, а все, с кем знакомлюсь, погибают. Дурость была поехать с тобой…
– Забыл сказать, – сухо отрезает Варгр глядя на дверь и не выпуская из крепких пальцев Катину ладонь. – В общем, когда мы рядом, твоего запаха не чувствуется.
– Это… как? – замирает Выходцева в полном недоумении.
– Это главная причина, почему так долго тебя искали вначале. Почему ламии, оказываясь по близости, так и не смогли определить, где ты живёшь. Я сомневался, но когда познакомил с братьями, они в этом убедились. Мой запах… притупляет твой.
– Ты ещё больший гад, чем я думала, – опешив, выдавливает Катя. – Почему раньше не сказал?
– Голова была другим занята… – неопределённо ведёт плечом Бъёрн младший.
– Обе, – злобно бросает Катя, кипят от возмущения. – А если я Ларсу не понравлюсь?
– Ерунда! Драгор от тебя в восторге. Деду… Я же говорил, что он…
Дверь распахивается с лёгким скрипом:
– Hvorfor ikke…[24] – недовольно бубнит мужчина и умолкает. Серые, точно плаксивое небо глаза, уставляются за Катю. Холодящий кровь взгляд, исследуя каждую черточку на её лице, будто сканирует. Рыжие брови сходятся на переносице, узкие губы сжимаются в узкую полосу.
– Дед, – мягкий протяжный бас Варгра поражает трогательностью. – Я не говорил, что тотчас примчусь, – не то упрекает, не то оправдывается оборотень. – И то, мы быстро! По дороге нарушали все правила, которые только есть. – Не дожидаясь приглашения, шагает внутрь и тянет Выходцеву за собой.
О-о-о, жить совсем не хочется. Ощущаешь себя одним из питомцев зоопарка. Деваться некуда, да ещё и хватка у оборотня смертельная, точно Варгр сам ищет поддержки и цепляется, как утопающих за круг. Катя вынужденно следует за оборотнем. Он тащит в огромнейший зал в нежно-персиковых тонах. Светлый и просторный, без нагромождения бестолковой и вычурной мебели. Всё расставлено со вкусом, знанием дела. Усаживает на мягкий диван и устраивается рядом, положив свою руку на колено. Причём не своё…
Невысокий, коренастый мужчина с рыжими, как у лисы волосами, садится напротив. Сильно выраженные морщины на лбу и множество мелких вокруг губ, выдают преклонный возраст. Ларс кладёт нога на ногу и, откинувшись на спинку кресла, водружает руки на подлокотники. Холодные глаза продолжают дотошно изучать. Катя невольно замирает – мурашки носятся по спине взад-вперёд, словно у них марафонский забег.
– Ларс, это – Катья. Киса, это – Ларс Иржен, мой дед.
Морозная тишина окутывает ледяным дыханием. Выходцева стискивает кулаки – от злости в душе бушует стихия. Никто не смеет так испепелять взглядом без причины, как этот старикашка! Вообще видит его первый раз, а значит, ничего плохого ему сделать не могла. Вроде как… хотя, если учесть, что Варгр – любимый внук, к тому же явился с незваной подружкой, то, возможно… Нет, к чёрту любезность и понимание! Старикашку придушить сейчас, убить Бъёрна младшего – план на вечер, а потом с чувством выполненного долга уехать в Ласгерн к Марешам.
– Мог бы предупредить, что приедешь не один, – прерывает Иржен затянувшуюся паузу. Хороший английский, практически без акцента. – Кто в этот раз? Очередная секретарша?
Вот козёл! Катя от негодования даже зубами скрипит. Если бы хотел подцепить внука, сказал бы на родном, значит, предназначает не только для его ушей. Планы меняются! Растерзать Ларса тотчас, кастрировать Варгра немедленно и, причём тупым ножом, как и обещала. Потом доказать в суде, что все увечья нанесли себе сами – покаялись в собственных грехах и со смирением долго и муторно наказались сами!..
– Что значит очередная? – с явным непониманием возмущается Варгр, улыбка стирается с его лица. – Киса, замри, – сухо бросает через плечо, сжимая ладонь крепче. – Иржен, если ты сейчас же не исправишь, что сказал, – гневается не на шутку, – клянусь: больше к тебе и шага не ступлю.
Номер опять поглощает вязкое молчание.
– Катья, я погорячился насчёт очередной, – с видимой неохотой кается старик и ожидающе косится на пыхтящего рядом Варгра, – про секретаршу тоже, – добавляет после небольшой заминки с ещё большим нежеланием. – Просто не был готов к… В общем…
– Катья, дед пытается объяснить, что ты первая, кого я с ним познакомил. И как понимаю, зря. Сердце у него слабое и, видимо, слабость передаётся на голову.
Теперь Катя опешивает от грубости оборотня:
– Ты чего? – негромко шикает и ударяет кулаком в плечо Варгра. – Ларс может быть и хам, но это у вас семейное или, точнее, всеобщегородское заболевание. Но он ведь тебе родственник! Их не выбирают. Уж какие достаются, – неопределённо встряхивает головой.
Растерянность на лице Варгра сменяется открытой улыбкой.
– Вот и отлично! – обрадованный Иржен вскакивает с кресла, потирая руки. – Можно и перекусить. Для начала оформим заказ… – вприпрыжку спешит к выходу, где Катя ещё зайдя заметила внутренний телефон.
– Уже заказал, – кидает Варгр вслед.
– Кхм… – заминается на секунду Ларс. – Тогда уточню, чтобы на три персоны, – бодро скрывается в коридоре.
Катя переводит шокированный взгляд на Варгра:
– Я не поняла, – зло бормочет, – где больной старик? Думала это срочно!
Бъёрн младший встаёт и тянет за собой. Оказавшись в его объятиях, Выходцева непроизвольно откидывает голову. Оборотень тотчас чмокает в лоб:
– Я предупреждал, что у деда приступы каждую неделю. Уже сожалеешь, что не остались в постели?
Катя негодующе фыркает, разрывает объятия и в секунду оказывается в новом плену – сомкнувшиеся на запястье пальцы, словно кандалы, наглухо приколоченные к стене. Варгр рывком дёргает обратно и стискивает сильнее. Выходцева барахтается с утроенной силой, уворачиваясь от настойчивых губ.
– Тише, – оборвав принудительный поцелуй, Бъёрн младший резко прокручивает будто в танце и прижимается к спине. – Опять меня распаляешь на грубости, – горячее дыхание касается затылка, вызывая в теле дрожь. – А я обещал нежности…
– Ты меня теперь везде зажимать будешь? – выплёвывает накипевшее возмущение Катя.
– Да… – обескураживает простотой оборотень.
Сказать больше нечего! Ужас! С этим зверем даже речь пропадает…
Глава 37.
Успей плотно позавтракать, чтобы после – насладиться обильным ленчем, не забывая: до ужина ещё очень и очень долго. Спорить бессмысленно, таков девиз этой семейки! Супы, салаты, рис с мясом, картофель с курицей, рыбой, пиццы…
Выходцева останавливается ещё на холодном. Варгр с Ларсом, будто участвуя в соревнованиях, кто больше запихнет в себя, продолжают опустошать заставленный едой стол. Благо номер позволяет – для президента и других высокопоставленных особ. Здесь всё кричит: «Дорого!»
Отвалившись на спинку стула, Катя с ленивым интересом поглядывает то на Варгра, то на Ларса. Два разных человека, как внешне, так и внутренне, но теперь понятна их точка сопоставления. Если не считать любви к матери Варгра, то это – еда! Темы разговоров пролетают мимо ушей – мелкие и незначительные. Но раз за разом в сторону Драгора отпускаются грубые фразы. Бъёрн младший одёргивает деда, тот умолкает, но через время забываясь, опять переходит на личность папаши Варгра.
Катя рот не открывает. Она – никто! У Драгора есть сын!
За час знакомства так толком и не понимает, чем занимается Иржен. Туризм, мотели… Лезть с расспросами некорректно, но Ларс без сомнения богат. Богат, но одинок. Старик требует внимания, ему явно не хватает общения. Пускай лёгкого и пустого, но главное, почувствовать: у меня есть семья! Это знакомо…
Выходцева непроизвольно бросает взгляд на дверь. Внезапно проснувшееся заносчивое чутьё, переходя от неразборчивого, царапающего мозг шёпота, нарастает. Словно затупленная пила, нехотя скользящая по металлу, визжит, толком не режет, но с каждым новым движением скрежет усиливается. Боль в висках мешает прослушке.
Ларс деланно неторопливо откладывает вилку с ножом и, улыбнувшись одними губами, сверкает ледышками глаз:
– Катья, а почему не едите? Боитесь поправиться? Если нет, тогда, может вам сладкого заказать? Доставят в считанные минуты…
– Что вы, – протягивает нарочито серьёзно Катя, – фигура для меня очень важна!
Рядом хмыкает Бъёрн младший. Выходцева злобно косится на него. Оборотень дожевывая последний кусок мяса, озорно подмигивает. Катя уже было открывает рот съязвить, но умолкает – «ржавая пила» продолжает вскрывать мозг.
– О! – льётся приторно сладкий голос Ларса. – Моя дочь никогда не задумывалась над фигурой. – Иржен вальяжно откидывается на спинку стула и промокает салфеткой мнимые крошки с губ. – При этом выглядела замечательно. Правда, её деспотичный муж никуда не выпускал из дому. Заставлял сидеть рядом, как…
Слова различаются плохо, голос деда: то взлетает до тенора, то падает до баса. О, чёрт! Нужно спрятаться на время, не хватало ещё, чтобы заметили неадекватность. К тому же тема вновь перескакивает на Бъёрна старшего.
– Простите, мне бы выйти, – упёршись дрожащими руками в столешницу, Катя поднимается. В ногах слабость, голова «раскалывается». Мысли несутся с бешеной скоростью – что делать?!. Молчать – выдать себя, а на языке ничего толкового. Выходцева, скрывая недомогание, выпаливает: – И не смейте подобным образом говорить о Драгоре Бъёрне. Да, он – грубый, самонадеянный, наглый тип. А вы, вредный старикашка, который даже по прошествии стольких лет после смерти любимой дочери остаётесь один. Вам приходится выпрашивать единственного внука наведать вас?!. Вы потеряли дочь, но если бы не были столь упёрты, как сейчас… Откройте глаза, распахните сердце и душу – могли бы приобрести сына. Самого верного и преданного из всех, кого бы вам могла дать судьба, – тяжело переводит дух. – Уверена, нет никого на свете, кто бы любил вашу дочь сильнее Драгора Бъёрна. Я была в его доме всего дважды, но каждый раз видела посреди зала перед портретом рыжеволосой женщины, вазу с живыми, заметьте, свежими подсолнухами. И, как понимаю, цветы там всегда, независимо от времени года. Хотя подсолнух – сезонное растение! – набравшись сил, Выходцева отрывается от стола: – Драгор Бъёрн может быть кем угодно, но это единственный человек, если не считать, – кивает на Варгра, – этого… кто может стать для вас настоящей семьей. Хотя бы потому, что знает, как вы любили его жену. Сейчас вас объединяет любовь к Варгру – не упускайте момента, – незаметно для себя самой переходит на мягкий, но всё ещё уверенный тембр. – Драгор имеет большое сердце, чтобы переступить конфликт и стать вашим сыном. А теперь простите…
Больше медлить нельзя – нужно бежать… Ноги точно свинцом наливаются. Глаза режет от слёз.
– Киса… – Варгр подскакивает, на лице застывает неподдельный ужас.
– Сидеть! – приказной тон останавливает оборотня на полпути.
Раздаётся приглушенный перелив звонка номера. Поздно! Катя бросает затравленный взгляд на выход.
– Дед, – словно издалека рокочет Варгра. – Надеюсь, это не то, что я подумал?
– Я забыл отменить встречу, – точно прибывая в шоке, с некоторым запозданием глухо отзывается Ларс. Торопится к двери, распахивает.
– Привет, Константин!
Катя чуть не теряет сознание. Сердце едва не выпрыгивает из груди. Неумолимо ведёт в сторону. Выходцева хватается за край стола, не в силах отвести глаз с Белугова, зашедшего в номер. Рядом с ним топчется силиконовая блондинка.
Толстый, лысый, потный… Не Россия, не Азия, не Америка – городочек на севере Норвегии. Вот почему не нашла подонка раньше!.. Прячется под носом.
– Здорово, Ларс! – шершаво хрипит Белугов и, приобняв за плечи, хлопает Иржена по спине.
Подлая тварь! Наслаждается жизнью, радуется… Даже больше – скот живёт в то время, когда все его жертвы мертвы.
– Катья, – взволнованный голос Варгра отвлекает от мыслей. Оборотень подхватывает под локоть. – Ты словно призрака увидела. – С подозрением кивает на Белугова: – Знаешь его?
Выходцева смаргивает, прогоняя непрошенные слёзы. Находит силы и отмахивается, как можно небрежнее:
– Шутишь? Я сейчас, – нацепляет маску равнодушия, на деревянных ногах идёт на поиски ванны. Каждый шаг даётся с усилием воли, надрывом в мышцах. От боли хочется вопить. На секунду останавливается и, изобразив игривое настроение, через плечо подмигивает Варгру: – Чего смотришь? Мне нужно привести себя в порядок.
Бъёрн младший недоверчиво щурится, неопределённо кивает.
Катя, стиснув зубы, минует зал и замирает у выхода – Белугов окидывает похотливым взглядом.
– Ларс, это твоя? – криво ухмыляется плотоядным оскалом.
– Нет. Она с внуком!..
Промелькнувший задумчивый интерес в крохотных сероватых глазах тотчас угасает.
Иржен расплывается в приветливой улыбке:
– Прошу к столу! Сейчас закажем и вам.
– Да, покушать мы сами не свои, да детка? – Константин таращится на попутчицу.
Она будто с картинки глянцевого журнала. Естественный макияж, локоны один к одному, лицо разглаженное, словно под каток попала. Распахнутые голубые глаза, не закрывающиеся от обилия препарата от морщин, а губы… Хм… На загляденье! Опять же – хвала гению, придумавшему ботокс!
Катя шествует по коридору, видя заветную цель – успокоение придёт!.. На этот раз точно! Час расплаты близок, мщение настанет.
– Ты же знаешь, – за спиной повизгивает красотка. – Мне ничего нельзя!
– Перестань, – прокуренная хрипотца режет по ушам, – операции всё равно я оплачиваю, так что сегодня мы оторвёмся. – Раздаётся глухой шлепок и за ним следует гогот уже на русском: – Двигай задом, цыпочка.
Катя, чуть не теряя сознание, нащупывает дверную ручку. Тянет – она поддаётся легко. Ввалившись в туалет, Выходцева защёлкивает замок и сползает на пол. Слёзы прожигают кожу, губы онемевают. Мучается недолго – вспышка ослепляет, будто солнце показавшее всю силу огня, – и темнота накрывает, боль отступает. Наступившая невесомость, как глоток свежего воздуха. Паришь птицей в облаках, переполненная неописуемым счастьем от нереальной свободы. Вселенная, крутящаяся в потоке звёзд, окутывает, убаюкивает и умиротворяет, словно ласковый голос матери, поющей колыбельную. Рай… спасительное межпространство.
***
– Киса, ты как? – обеспокоенный голос Варгра и нетерпеливое постукивание вырывают из темноты. Перед глазами пелена, расплывчатые конуры сверкающей обстановки с белоснежной раковиной и стойкой-шкафчиком для туалетных принадлежностей.
– Всё нормально, уйди, – хрипит не своим голосом Катя. – Сейчас выйду…
За дверью раздаётся шумное сопение:
– Киса, что случилось?
Выходцева еле сдерживает слёзы:
– Ты не слышишь?!. – не то ругается, не то молит: – Прошу – уйди!
Наступает муторная тишина. Дверь слегка вздрагивает от неуверенного удара, шелестит резкий выдох, следом раздаются тяжёлые удаляющиеся шаги. Катя ползёт к мойке и, зацепившись за край, подтягивается. Зеркало не врёт – показывает: Выходцева выглядит не лучше, чем чувствует. Зеленовато-серое лицо с блеклыми глазами, под ними синяки. Неописуемость ощущений довершает подкатившая тошнота с болевыми спазмами.
Катя включает воду. Тихо журчат струй, в голове пусто – ни мыслей, ни чувств…
Выходцева склоняется над раковиной и, зачерпнув, смачивает лицо. Прохлада бодрит. Жар уходит, тошнота отступает, но душу и сердце так не залечишь.
Почему Белугов появляется сейчас? Только в жизни возник просвет. Нашла книгу. Варгра… За что? Катя поднимает голову – зеркало остаётся непреклонным.
Сорвав с петли полотенце, вытирается не жалея кожи. Вешает на место и оборачивается – уже что-то. Хлопает по щекам, неспешно наливаются цветом. Сильно прикусывает нижнюю губу… потом верхнюю. Отлично! Краска проявляется.
Распускает волосы и придаёт бардаку направленность. Семь лет! Ну что ж… Белугов просил запомнить его. Запомнила! Всё до малейшей детали. Пыхтение, хрипотцу, ухмылки, смех, запах, вкус пота и даже прыщи на его лице… Два первых года после воскрешения потратила на месть. Трёх гадов уже нет, остался последний. Конечно, мир не обеднел на подонков, но если есть возможность сократить их численность, почему бы и нет?
Добро пожаловать в другой мир – отмщения. Кошки – мышки начинаются!
За дверью гулким эхом вновь приближается тяжёлая поступь. Варгр… его шумное сопение не спутать ни с чьим. Катя распахивает дверь прежде, чем оборотень успевает постучать, и игривым рывком втаскивает к себе.
– Киса, – рычит Бъёрн младший, в его глазах покачивается недоброе пламя. – Ты меня пугаешь.
Выходцева резко толкает оборотня к стене и обвивает мощную шею.
– Я тут подумала, что нехорошо поступила. – Нарисовав пальчиком на груди Варгра круг, поднимается на цыпочках. Ластится щекой к щеке и, придержав за подбородок, прикусила мочку уха: – Ты признал свою ошибку, а я не показала, что действительно тебя простила.
– Я тебе поверил, – неуверенно оправдывается Бъёрн младший, его руки смыкаются на её талии.
– Зря, – облизывает Выходцева пересохшие губы. – Но, думаю, для подтверждения «прощения» самое время.
– Катья, ты чего-то приняла? – с подозрением сужает глаза Варгр.
– Нет, а надо? – притянув за шею, жарко впивается в чувственные губы. Оборотень застонет, приподнимая Катю на свою высоту. По телу бежит волна будоражащих зарядов. Резко прервав поцелуй, Выходцева выскальзывает из крепких объятий.
– Опять играешь?.. – сокрушенно-досадливо скулит Варгр.
– Не-е-ет! – медленно качает головой Катя. – Руки прочь. Сейчас командую я!
– Киса, ты…
Пальцем проводит по рту Бъёрна младшего:
– Ч-ш-ш… – негрубо затыкает. Горячий мужчина с упоительными поцелуями. Лучше пусть с ласками держится подальше, а то ещё заставит всё позабыть, а что позорнее всё рассказать. Как после него мстить? Выходцева прижимается к широченной груди и глубоко вдыхает – даже запах говорит: это её мужчина! Катя руками скользит по буграм мышц, накаченному торсу, опускается к джинсам. Нащупав пуговицы, ловко справляется с первой клепкой, второй… Проникает в распахнутый проём.
– Я не против, – бархатное рычание отметает напрочь все страхи, сомнения. Выходцева проказливо усмехается и, не сводя с Варгра глаз, опускается на колени.
Глава 38.
Ленч продолжается бесконечно долго. Стол заставлен едой, но кусок в рот не лезет – перед глазами мелькают картинки, словно после монтажной съёмки. Прошлое – настоящее.
Пот, стекающий по лбу Белугова… Его ледяной взгляд, расширенные зрачки, глаза, одурманенные наркотой.
Толстые руки с зажаренным куриным бедром… Пальцы-сардельки, тискающие обездвиженное тело, будто мясник разделывающий тушку.
Узкие губы, растянутые в усмешку… Искажённое хищной ухмылкой лицо, ржущая физиономия.
Покрасневший, хохочущих Белугов… Пыхтяще-сопящий, сосредоточенный.
Смеющийся, отвечающий на вопросы… Содрогающийся от похоти, постанывающий в экстазе, остервенело втыкающийся…
Посторонние звуки ускользают – несущественны. Мозг как персональный компьютер, выделяет и запоминает самое необходимое. Реагирует только на важное и опасное – промелькнувший интерес Белугова к происхождению. Русская… К имени – Катя… Идиоту понятно, балансирует на грани – если тварь вспомнит, придётся плюнуть на семейство Варгра – убить скота на месте, а потом разбираться, оправдываться, убегать. Но пока всё идёт гладко. Вот и хорошо, лишние глаза при отмщении тоже не нужны.
Удивительно, в холодном взгляде Белугова нет-нет, да и читается осмысленность. Часто кажется: вот-вот правда всплывёт, но также быстро ощущение пропадает. Странно, ведь не настолько изменилась. К тому же если учесть две попытки убить, нужно быть потерянным придурком с отбитой головой, чтобы забыть покушающуюся. Когда Выходцева натыкается на очередной сканирующий взгляд Белугова, от страха трясутся даже поджилки. Пора! Но вскочить не успевает – тварь заходится смехом, вклинивается в разговор, точно и не всматривался только что. Играет… Или настолько серая жидкость убита алкоголем и наркотой, что не отвечает за поведение хозяина? Второе подтверждается раз к разу… Топорные шутки, вспышки необузданной ярости, рыгание, чавканье, летящие в «цыпочку» салфетки, обглодки … Мразь себя уничтожает, но это уже ничего не изменит…
Катя сидит как на иголках. Из потока информации судорожно запоминает: где, когда, зачем и почему здесь Белугов.
Дела, несколько дней…
***
Настаёт передышка от еды. «Цыпочка», закинув ноги на диван, поглаживает набитое пузо и с глупейшей отстраненностью изучает потолок. Вонь Белугова приближается со спины. Насильник упирается ладонями в стол, поймав в капкан рук, склоняется к уху, как только Варгр с Ларсом уединяются в отдельном кабинете.
– Мы знакомы, Катюша? – шуршит на русском.
– Вы бы меня запомнили, – с напущенным равнодушием ведёт плечом Катя.
Смрадное дыхание ударяет в нос – Белугов нагло утыкается в висок носом и шумно сопит:
– Ты возбуждаешь неприличные мысли, – хриплость голоса шкрябает по нервам. Спёртый, кисло-сладкий запах с ноткой подгнившего мяса вскрывает душевные раны. Вспоминается металлический привкус собственной крови вперемешку с потом насильников. Катя сдерживает рвоту из последних сил – лишь бы не сорваться; не наброситься на тварь; не придушить на месте. Белугов трётся о спину Кати, по бедру скользит его толстая рука, сжимает ляжку – отвращение едва не вырывается тошнотой. Пальцы-колбаски юркают в промежность. Выходцева натягивает улыбку и резко смыкает ноги. Ловит насильника на месте преступления, бросает взгляд через плечо на потное раскрасневшееся лицо:
– Проверяете, знакомы ли вам места? – посылает обольстительный поцелуй.
– Да… – Белугов чуть отстраняется, вглядываясь пристальнее… Спешно отходит, – приближаются громко спорящие Варгр и Ларс, – с наигранным интересом рассматривая картину на ближайшей стене.
– Det er din virksomhet, men du tør ikke å ta en slik risiko,[25] – яростно чеканит Варгр.
– Jeg bestemte meg for at jeg trenger å investere i denne bransjen,[26] – оправдывающимся тоном бубнит Ларс.
– Du innrammet selv…[27] – Варгр резко умолкает. Его вид ужасает – чернее тучи: – Домой, – грубо командует.
Спорить и противиться не стоит. Катя послушно встаёт. Стреляет томным взглядом на Белугова и направляется к выходу. Бъёрн младший выдёргивает из-под «цыпочки» две куртки – она, недовольно ойкнув, скатывается на другой край дивана.
– Держи! – швырнул Выходцевой её. – Дерьмо! – взревев, размашистым шагом удаляется обратно в кабинет.
Белугов услужливо забирает куртку и помогает надеть, неприлично прижимаясь сзади:
– Приходи завтра часам к восьми. Номер напротив – тысяча. Я «свою благоверную» в отпуск отправлю, с делами закончу. Обещаю, время весело проведём, а то тут скукотища. Мы, русские, любим гулять на всю катушку, чтобы было, о чём вспомнить…
Кожу окатывает морозцем, даже волосы на голове шевелятся. Выходцева окидывает скота взглядом – узнал ли? Вроде нет… Тогда почему так сказал?..
Мысль улетучивается – Белугов самодовольно ухмыляясь, плюхается на диван рядом с блондинкой и кладёт её ноги на свои. Поглаживая коленки, не сводит масленого взора с Кати. Тварь! Ведь не боится, не стесняется. Вдруг, кто увидит, услышит!..
В кабинете громыхает, падает, Варгр точно обыск учиняет.
Выходцева заинтересованно смотрит на Ларса – Иржен, спрятав руки в карманы и покачиваясь взад-перёд, таращится в окно. По хмурому лицу гуляет задумчивость. М-да, ему не до насильника и очередной пассии внука. Своих проблем навалом.
Белугов – подонок! Как удачно разыгрывает приставание. Что ж… значит, судьба!
