Текст книги "Прорывая мрак времен (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Глава 26
Преломляя солнечный свет, индиговое небо тяжёлым покрывалом лежит на краю каменистой равнины. Лучи, с трудом просачиваясь сквозь монолитное полотно, разгоняют сумрак. Вокруг стена из остроконечных деревьев: неестественно вытянутых и прямых. Искажённая реальность, будто вышедшая из-под кисти Сальвадора Дали. Широкое поле… Из земли, будто головы великанов, выпирают серые валуны. В центре высится массивное дерево. Пронизывая почву извиваются корни – вздыбливаются гигантскими волнами. Ствол спиралевидный, перекрученный, слово кто-то невиданной силы пытался выжать из него соки.
Поле, как тёмный подвал, кишащий крысами – движется, будто живой. Маахисы, цверги, дварфы[22]22
Дварфы – сильная и могучая раса гномов.
[Закрыть], альвы, ламии, оборотни… кровавое месиво изувеченных тел. Душераздирающие крики, стоны, хрипы и гортанный клокот – шквал звуков повис в воздухе.
В гуще сражения отряд маахисов отчаянно размахивает мечами, обрушивая град ударов на противников: коротконогих, с босыми широкими ступнями, узкими плечами и ручищами до колен. Кисти, с наковальню. Злобные морды – пасти от уха до уха. Выпирают кривые зубы.
Коренастые дварфы орудуют огромными секирами с невиданной прытью. Тёмно-коричневые волосы всколочены. Из-под мохнатых бровей искрятся сапфировые глаза. Движения лёгкие и размеренные. При каждом взмахе грозным оружием от тел нечисти, кровавыми сгустками отлетают куски плоти. Дварфы, словно разделывают туши.
Цверги маленькие, худые, с узловатыми руками и ногами, согнутыми в суставах. Клыкастые морды искажёны гневом. Лысые черепа сверкают синевой. На вытянутых ушах металлические клёпки-серьги.
Глаза альвов, как солнечные вспышки, горят на непроницаемых лицах. Чёрные волосы уложены плетением жгутиков в тугие прически на затылке. Оберукие воины, ловко расправляются с противниками. У каждого по пистолету. Выстрел – и ламия рассыпается в прах. Выстрел – цверг падаёт замертво. Удар зауженным мечом с изогнутым лезвием – и враги валятся, рассечённые на части.
Груда содрогающихся в предсмертных конвульсиях тел, обездвиженных и искромсанных. Крики, хрипы и стоны… Подвывание оборотней, скулёж…
От рева невиданных саблезубых гигантов холодеет кровь. Из распахнутых пастей стекают слюни. Маленькие жёлтые глаза пылают ненавистью и жаждой убийства. Мощные человеческие тела словно высечены из мрамора, с чётко выступающими тугими жилами, натягивающими синевато-белую кожу.
Угольно-серый зверь прыгает на монстра – сталкивается с непробиваемой грудью точно с каменной глыбой. Хруст костей тонет в гудении, висящем над полем. Оборотень ухает на землю, оборачиваясь мужчиной. Лицо перекошено болью – с уголка рта течёт алая струя. Исполинская трёхпалая лапа со свистом рассекает воздух. Острые, как бритва, когти, чиркнув по человеческой плоти, разрезают – кровь фонтаном брызжет в стороны. Оборотень выгибается, с губ срывается предсмертный вскрик – саблезубое чудовище с лязгом откусывает голову.
По коже пробегают волны страха, выступает холодный пот.
Отступать нельзя!
Катя вынырнула из пугающего сна – перед глазами всё плавает… Приблизилось взволнованное лицо… Варгр… Силилась его прогнать, но снова провалилась в темноту…
Бежит, ловко уворачиваясь от мечей противников. Под ногами хрустит и чавкает – поле усеяно телами, оторванными конечностями, оружием…Звон клинков и крики сливаются в оглушительный гул. Сердце разрывается от боли и ужаса. Биться до последнего! Мчится вперёд. Цель – ламии. В руке альвийский пистолет. Выпускает шквал выстрелов. Упыри, самовозгораясь, рассыпаются в прах.
Подпрыгивает… кувырок через орущую тварь, размахивающую мечом. Не замедляясь, вскакивает и продолжает бег. Нажимает на курок – осечка. Щелчок – осечка. Отбрасывает оружие и оглядывается. Прорезая воздух, летит клинок. Уворачивается – он вжикает рядом с лицом и уносится дальше. Чуть даёт знать: опасность!
Вновь кувырок. Катя подхватывает с земли кол. Вскакивает и с размаху втыкает в сердце появившемуся словно из-под земли ламии. Он точно натыкается на стену и вспыхивает. Катя уклоняется от горящего тела, бежит вперёд.
Сверху мелькает тень. Небо затмевает гигантская летучая мышь. Жёлтые глаза сверкают. Когтистые крылья, нагоняют воздух, будто лопасти вертолета. Катя отскакивает за валун и прижимается к нему спиной. Дыхание перехватывает, поджилки трясутся. Выглядывает… мутант-ламия планирует в гущу поединка. Ухватив жертву, взмывает с яростным хлопком кожаных крыльев – не выпуская из пасти, летит к гигантскому дереву.
Катя выбегает из укрытия и по ходу поднимает первый попавшийся с земли нож. В ближайшей потасовке ревёт саблезубое чудовище. Разметая в стороны оборотней, скачками движется навстречу. Катя подпрыгивает… пролетает мимо прорезавшей воздух трёхпалой лапы, хватает монстра за шею и запрыгивает ему на спину. Он мотает головой… Катя, соскальзывая, цепляется когтями в его плечо и с размаху вгоняет клинок в затылок. Вой монстра сменяется хрипом. Конвульсивно дернувшись, чудовище падает мордой вниз, как подкошенное. Катя ловко соскакивает с тела и оглядывается – огромное поле поредело. Остались группы с отчаянно сражающимися противниками. Груды тел на местах сражения с монстрами, высились словно курганы. Много потерь… но жизнь того стоит.
Шумно выдыхает. Утирает грязь с щеки, откидывает с лица прилипшую прядь, выбившуюся из песочного цвета косы и прыгает… оборачиваясь белым зверем?!..
Как это возможно?!.. Чушь… бред… абсурд… Полукошка в… Оборотень? Гены не поменять… Дара к оборотничеству, причём другим видом не было. Но зверь, однозначно, выглядит, как и сородичи Бъёрна…
Грудь тяжело и мощно вздымается. Пасть в крови. Шерсть, местами алая и слипшаяся, в комках грязи.
Взгляд улавливает в центре побоища знакомую угольную фигура оборотня в зверином обличье. Растерзывает врагов, точно тряпичных кукол, но в движениях читается усталость.
Варгр?.. Он рядом! Помогает?!.. Счастье… удивление… Белый зверь забирается на камень, поднимает морду и взвывает…
* * *
Катя распахнула веки и села – озноб сотрясал тело. Дыхание прерывистое, кожа ледяная, в испарине. В голове тяжесть – мысли скачут, как мячи-попрыгунчики.
Смахнув пот со лба, откинулась обратно на подушку. Натянула простынь до подбородка и уставилась в потолок. Шок от приснившегося сменялся радостью – почему это не открылось раньше? Сон перевернул всё, о чём думала. Мозаика сложилась: вот почему ехала по этой дороге – за помощью; свернула к этому городу – к оборотням; и наконец, вот почему тянет к Варгру – он будет биться плечом к плечу! Тело налилось жаром… от смущения и едкого стыда… Видения, посещавшие до этого, немного дополняли картинку сна. Тандем с оборотнем… платить нужно за всё, и у каждого своя цена. Да, возможно, Варгр не ошибся: желать – не значит любить. От такого легче и в то же время тяжёлей. Бъёрн младший – первый мужчина, зацепивший чувственные струнки души, сумевший вызвать яркое обжигающее ощущение обратное ненависти. Счастье растворилось в горькой правде.
Да что же это такое?! Опять раскисла… Тряпка!
Катя сжалась в комочек, зажмурилась. Взвыть, как белый зверь во сне и пошло всё…
Запах Варгра наполнял комнату – мягкий, обволакивающий, настолько насыщенный, словно Бёърн младший рядом. Это немного тревожило. Хорошо, что его в действительности нет – не видел, не издевался над слабостью… Слабостью?! Катя вновь присела и огляделась. Стоп! А что она делает в постели? Взволнованное лицо оборотня, когда просыпалась… Нет! Быть не может… Последнее, что помнила, Варгр спрыгнул с балкона, она вошла в комнату и… Катя застонала – оборотень! Гад вернулся. Ведь непросто уложил на постель – заботливо раздел! Придержав тонкую простынь на обнажённой груди, еле сдержала расстроенный крик. Пора вставать, и так показалась во всей красе, ещё не хватало дать следующую причину для шуток. Решительно спустила ноги на пол – в коридоре раздались приближающиеся стремительные шаги. Катя затаила дыхание. Дверь со стуком распахнулась и на пороге замер встревоженный Варгр. Как обычно полуголый… Лицо серьёзное, по нёму пробежала кривая усмешка:
– Очнулась? – Сарказм голоса, похлещи ушата ледяной воды – привёл в чувства. – Ты смотри-ка, и правда, природа не обделила.
Чёртов сон! Чёртов оборотень! К щекам прилила краска. Спрятаться от реальности некуда.
– Я же говорила, – обречённо прошептала, пряча глаза.
– Байк уже осмотрел – ничего страшного, – будничным тоном сообщил Варгр, будто и не заметил щекотливой ситуации. – Но лучше опять загоню к себе и обещаю сегодня глянуть.
– Давно я?.. – запнулась, вновь краснея.
– Сутки.
– Ужас… – Вымучено кивнула и обернулась простыней плотнее: – Спасибо! Прости, мне бы… привести себя в порядок.
– Да, выглядишь… – хмыкнул Варгр. – Мне кажется, это твоё нормальное состояние.
Катя насупилась. Ничего не скажешь, лестное у него мнение! Но… гад прав, такое частенько.
– Жду тебя на кухне, – бросил он и скрылся в коридоре, оставив дверь открытой.
Катя растерянно встала – даже возмутиться не дал, – возле кровати на тумбе глубокая миска с водой и пара смятых полотенец. Одно в алых и бурых разводах, другое чистое. Значит, не приснилось, когда просыпалась – Варгр, и правда, был рядом. Ухаживал…
Чудовищно и так… мило… Нагрубить бы, затрещину влепить, да совсем в своих же глазах упадёт. Будь он не ладен, оборотень – мать Тереза. Чем отплатить за внимание и спасение?.. Не единой мысли…
Пристыжено поплелась в ванну. Боль едва ощущалась, её заглушало презрение к себе.
Приняв душ, замерла перед стеклянной дверцей кабинки. Протерла от влаги – гладкая поверхность искаженно отразила бледную девушку с впавшими глазами и заострившимся носом. Катя прикоснулась к покрывшейся корочкой царапине на виске – след от встречи с камнем. Рана на щеке затягивалась. На плече иссиня-зелёное пятно до локтя. Взглянула на ногу. Мениск[23]23
Мениск – хрящевая прокладка, которая выполняет роль амортизатора в суставе, а также стабилизирует коленный сустав. При движениях в коленном суставе мениски сжимаются, их форма изменяется.
[Закрыть] повреждён – под коленом собралась жидкость. Сустав похрустывал. Ещё часа два придётся хромать, а он при ходьбе будет вылетать. Бёдро такого же цвета, как и рука. Лодыжка поскрипывала, зато мышцы не порваны… В общем, голова на месте, кости целы, а остальное заживёт. Но, чёрт возьми, как же унизительно! Самоуважение на нуле, а восхищение Варгром затмевает к нему ненависть.
Катя, одевшись, пошла на кухню и остановилась в коридоре. Оборотень сидел, облокотившись на стол. Мощная спина с играющими переплетениями тугих мышц будто создана для любования. Даже природа ему благоволила – ни царапинки, не шрама. Тату приковывала взгляд – хотелось притронуться, ощутить кожу под пальцами. Он возмутительно красив. Нечестно по отношению к другим обладать такими данными – изъяны есть у всех. Хотя Бъёрна младшего имеется недостаток: не знает, или точнее забывает, что существует одежда. Вот только это играет не против него, а на руку.
Варгр обернулся, и повисла звенящая тишина. Гад, нет у него недостатков! Наглая ухмылка выводила из себя. Идеальные пропорции лица с выпирающим подбородком так и кричали: врежь, если сможешь! Оборотня убить мало, но как вариант – неплохо. В голову бы не лез и душу не тревожил. Знал, как действовал и, не стесняясь, пользовался. На языке вертелись язвительные слова, но застряли поперёк горла – оборотень без зазрения совести рассматривал.
– Как себя чувствуешь? – нарушил молчание.
– Всё отлично. Организм как часы… – замялась на пороге, не решаясь войти. – Спасибо! Даже не знаю, что сказать, а главное, чем отблагодарить…
– Ерунда! Проходи, – чуть прищурившись, кивнул Варгр и умолк, рассматривая в упор. Ждал ответа? Скорее всего, но перспектива оказаться рядом будоражила кровь. Раздражение росло точно снежный ком. Сомнение удерживало на месте – обдумать бы видения из сна, а не болтать с искусителем по душам.
– Обещаю, – прервал тягучую, словно резина паузу оборотень и натянуто улыбнулся: – не притронусь, пока не попросишь… сама… – отчеканил с паузами. Видно, последние слова дались с трудом. Что ж, недооценила… точнее, переоценила себя – раздразнила зверя.
Поморщилась:
– Фильмов пересмотрел или книг начитался?
Улыбка стёрлась с наглой физиономии:
– Вроде нет…
– Фраза избитая… – терпеливо пояснила – непонимание в угольных глазах смутило. – Заезженная. Она срабатывает?
– Не знаю. Ты первая, с кем пытаюсь найти компромисс.
– Понятно…
Катя несмело прошла к дальнему кухонному шкафу и прислонилась к нему спиной. Настолько близко ощущать жар Варгра испытание – хуже не придумаешь. А главнее, желаннее… вопреки здравому смыслу.
– Ответишь на вопрос? – вновь заговорил Варгр.
– Смотря какой, – выдавила, не зная, куда деться.
– Объяснять моё отношения к Нойли бессмысленно – его знаешь. Изменить ничего не могу, потому что пока не знаю как. Но это не значит, не стараюсь. А вот то, что сегодня сделала ты – нехорошо. Окей, много выпила… Бывает… С отцом позже переговорю. Но уверен, ты бы меня даже пьяная в хлам не поцеловала. Я нравлюсь тебе, – стегнул, изучая.
Катя опустила глаза. Глупо, конечно – пылающие щёки не скроешь, но лучше так… рассматривая пол… Выдержать дьявольский, пытливый взгляд невозможно, к тому же приправленный горькой правдой.
– Я специально пригнал байк и ушёл, чтобы не встречаться с тобой. Думал, поймешь и уедешь по-тихому. Так нет же, ты дурой оказалась, сама к зверю в жилище пришла. Я ведь тебя не трогал – сама поцеловала. Девочка… – страсть, пронизывающая каждое слово, давила на совесть. Чёрт, ему и правда тяжело? Катя растерялась окончательно. Варгр словно ощущал внутреннюю борьбу, продолжал: – Ты меня притягиваешь, говорил не раз. В отличие от тебя не скрываю желания. Хочу понять, зачем играешь?
– Объяснила у тебя дома… – поспешила оправдаться.
Злость на себя клокотала в душе, грудь сдавило. Врать? Сколько можно?.. Варгр ничего плохого не делал, наоборот, спасал. Байк отремонтировал. Не домогался, предложил помощь…. Чуть замешкавшись, подошла к окну и открыла. Свежий порыв ветра ворвался на кухню – глубоко вздохнула. Ложное ощущение лёгкости и свободы на секунду задурманили голову. Бъёрн младший не виноват, что с ней творилось немыслимое, когда он рядом. К тому же сам мучился… Страдал… из-за Нойли… Откинув сомнения, повернулась:
– Хорошо! Ты был убит горем, я тебя взбодрила. Согласись, ты теперь не думаешь о возвращении альвы, голова другим занята.
– Да, – рыкнул оборотень, – встряхнуть бы тебя, как следует, чтобы дурь вылетела, – глаза Варгра пылали огнём. – Со мной играть нельзя, я не мальчик. Я – оборотень. Не выдержу и наброшусь. Как сегодня… Только в следующий раз доведу начатое до конца – коготки не помогут.
Испугала угроза или заставила томиться в ожидании – не разобраться. Жар вновь ударил в лицо. Воспоминания о поцелуе мелькали с угрожающей скоростью: сливались в яркий, взрывной момент – выплеск желания и страсти, произошедший в спальне оборотня. Блуждающие руки Варгра, жадные губы. Картинки из видений и сна плясали, точно эпизоды фильма. Возбуждение накатывало волной – истома растекалась по телу, словно тепло после крепкого алкоголя. Еле сдерживая обуявшие чувства, Катя стиснула зубы:
– Я бы уехала, но ламии…
– Перестань! – незлобливо отрезал Бъёрн младший. – Ты не уезжала – сбегала. Это разные вещи.
Опять прав. Последние семь лет только и делала – удирала. Варгр до омерзения честен. Не выкручивался будто змея – говорил, как есть. Хотел её, любил другую. Горько, обидно, досадно, но ничего не попишешь… Пора что-то дать взамен. К тому же, слова – не тело, рассказать, не значит, отдаться.
– Ты прав, – села напротив, – во многом. Тогда в лесу, когда тебя поцеловала… у меня случилось видение, – голос подрагивал – язык не слушался, слова давались с трудом. – Это второй раз в жизни, чтобы так ярко. Как вспышка молнии. Умоляю, – сорвался предательский стон, – не спрашивай, что именно там было. Подробностей не расскажу, но… я была с тобой… – пристыжено умолкла, не в силах поднять глаза на оборотня.
– Окей, видишь, – бархат голоса поразил. Катя замерла, вслушиваясь в новые ощущения. Щекотливое тепло достигало сокровенных уголков – внизу живота разгоралось приятное томление. Варгр говорил с нежностью и пониманием. От благодарности сердце разрывалось на части. Чувства переполняли, крепкие объятия манили – кинуться на шею, прижаться к груди. Пусть приласкает. Как хочет, как умеет. – Рассказать оказалось не так трудно, – хмыкнул Бъёрн младший. – Твоя привычка огрызаться дикой кошкой, всё усложнила с самого начала, – встал и аккуратно задвинул стул на место. – Я услышал, что хотел. Спасибо!
Выдала себя, ляпнула больше, чем была должна… Это пугало и одновременно радовало. Катя затаилась – реальность стиралась, уступая место грёзам. Варгр… С лёгким прищуром дьявольских глаз. Шагнул навстречу и замялся… Сознание поплыло. Неужели подойдёт?
– Не уезжай… ты… за рулем, – прервал Варгр затянувшуюся паузу. – В твоём состоянии…
Кровь отхлынула от лица. Бъёрн младший волнуется за физическое состояние «пингвина»? Негодование сменилось желанием растерзать гада. Переживал за неё, но не более! По телу пробежал омерзительный холодок. Дура. Чего навыдумывала? Катя еле сдержала колкость:
– Сам сказал, удирала от тебя…
– Я помню, что сказал.
Его взгляд ласкал – касался губ, выбивая почву из-под ног. Надежда зажглась новой искрой – может, есть шанс? Не могут так смотреть, желая только секса. За что такая несправедливость?
– Прошу: отдохни, проспись, обдумаешь, а с утра решишь.
– Ты в своём уме? – опешила на миг. – Ламии в городе. Нашли меня…
– Всего день, – убеждал Варгр, – клянусь, никто не побеспокоит, а с тварями разберусь. Семья уже на охоте…
Трусливая натура тряслась от одной мысли – упыри загнали точно нерадивого кролика, но уверенный тон оборотня успокаивал, придавал уверенности – Бъёрн младший в обиду не даст. Скорее сам убьёт… Удивительно, но перспектива смерти от руки Варгра страшила не меньше, чем от клыков ламий. Что делать? Как быть? Мысли хаотично носились – здравомыслия как не бывало. Взывать к интуиции бессмысленно – всё так же, молчит. Кхм… если так, то, возможно, денёк в запасе есть. К тому же, падение далось нелегко – телу необходим отдых.
Кивнула. Варгр, отступив к дверному проёму, остановился:
– И ещё, хотел попросить насчёт Нойли. Она не должна знать…
Мечты рухнули – собственная глупость и наивность уже бесили.
– Знаю – смерть, – убито прошептала. – Обещаю, буду нема как рыба, – облокотилась на стол. Уткнулась лицом в ладони, прикрыв навернувшиеся слёзы. С губ сорвался жалобный писк: – Прошу, уйди…
Варгр притих. Его резкий выдох долетел потоком жаркого воздуха. Раздались стремительные удаляющиеся шаги – впечатывались в голову, как молот в наковальню. Скрип двери, щелчок… На кухне точно образовалась «черная дыра». Затягивала, вводила в апатию.
Глава 27
Во мраке спасает только кошачье зрение. Катя плутает по витиеватым туннелям пещёры. Графитовые выступы скал выскакивают тёмными кляксами, угловатые повороты – непроглядными пустотами. Влажность давит, спёртый запах мертвечины забивает нос до тошнотворного головокружения. Катя судорожно сжимает ручку дварфовского меча – единственного поблескивающего пятна. Ступает неслышно, прислушивалась к тишине, нарушаемой звоном капель – они ударяясь о воду, эхом отлетают от стен. Выскочив из-за очередного поворота, Катя замирает. Пещёра на удивление просторная и светлая. В центре посеребренный источник – неподвижный и чистый как зеркало. Посередине каменный алтарь.
Осторожно ступая, Катя походит к воде и склоняется. На отраженном лице застыла решительность – в глазах читается страх смешанный с отчаянием. Шорох за спиной заставляет сердце неистово стучать. Выхватывая из-за пояса альвийский пистолет, оборачивается.
Змеевидная фигура скрывается за углом. Пересилив ужас, Катя бросается следом. Пещёра… ещё одна… Лабиринты коридоров и больших залов бесконечны: уводят всё ниже; извиваются спиралью, сменяются крутыми подъёмами и резкими спусками. Сгущающийся холод оковывает – мандраж пробирает до макушки. За очередным поворотом мелькает тень. Катя замирает, всматриваясь во мрак коридора – грохот крови в голове не даёт сосредоточиться…
…Блики от покачивающейся серебристой воды отражаются на обнажённом женском теле. Катя безвольно лежит на алтаре. Безропотно принимает участь, сил двинуться нет. На белой коже не выделяется ни жилки. Гигантская змея обвивает кольцами жертвенный камень и склоняется над жертвой. Клыки прорывают тонкую плоть… высасывают последние капли крови, даря поцелуй вечности и раскрывая объятия смерти. Сознание меркнет…
Катя проснулась в жутком онемении. Кошмар – развязка или один из вариантов?..
* * *
В животе заурчало – со вчерашнего дня во рту и маковой росинки не было. Хотя, неправда, виски с Драгором Бъёрном напилась. Хорошо легло, ничего не скажешь. К Варгру приставала. Удирая, попала в лапы к ламиям и как итог – упала. Разревелась на глазах оборотня. Вместо побега уснула в слезах, а что самое чудовищное, «забила» на крылатых упырей. Что за твари? Точь-в-точь как во сне. Никогда прежде не видела. Может те, о которых говорил Бъёрн старший? Новая модификация!.. Голова продолжала гудеть, мысли разбегались – ясности нуль.
Катя ступила в прихожую и прислонилась к входной двери – сердце неистово заколотилось. Душа замирала от каждого шороха в коридоре. Ожидание Варгра – сладостная и мучительная пытка. Уверенные шаги приближались, гулко разлетаясь по этажу. Оборвались возле номера – теперь тишину нарушало лишь шумное дыхание по ту сторону. Катя на секунду прикрыла глаза. Глупо прижиматься к бездушному дереву – Бъёрн младший знал, что она за ним. Запах оборотня просачивался сквозь малейшие щели, вызывая дрожь. Впустить зверя – плохая идея. К тому же после вчерашнего…
Варгр, словно прочитав мысли, постучал. Разум кричал: «Не делай этого!»
Подрагивающими от волнения пальцами, открыла. Глупая! Очень глупая… Зря поддалась. Этот мужчина самый желанный и недосягаемый на свете. Прогнать его и уматывать, пока окончательно себя не потеряла. Катя перевела взгляд на букет в руках Варгра: синие лобелии, жёлтые бегонии, а посередине, точно сердце на пёстром подносе краснела лилия.
– Где-то уже такие видела, – нарушила молчание. Забрала подарок и с преувеличенным интересом изучала: – Неужели клумбу у соседей ободрал?
Варгр рассмеялся:
– Да!
Ответ окончательно смутил. Кивнула:
– Проходи. Нужно поставить цветы в воду!
Прошла на кухню – плита, шкаф, мойка и разделочный стол. Неудобно и щекотливо, по затылку рассыпались мурашки – позади пыхтел Бъёрн младший. Силясь заставляла ноги передвигаться… Пространство будто расширилось – Варгр отстал, остановившись возле холодильника.
– Я, конечно, благодарна, – оглянулась, теребя зелёный лист бегонии, – но у меня нет вазы. Да и смысла не вижу…
– Окей, можешь выкинуть!
Катя отвернулась к окну, всматриваясь сквозь прозрачную призму стекла в соседний коттедж. Разноцветные клумбы… Прижала к груди букет, напоминающий о доме. Этот подарок – много болезненных воспоминаний. Вряд ли Варгр хотел расстроить, скорее порадовать.
Дура! Опять погорячилась – обидела. Язык – враг!
Открыла холодильник: масло, мясо, сыр, йогурт… Вытащила бутылку молока. Вылила в раковину остатки. Ополоснув, набрала воды, уместила посередине кухонного стола и вставила букет.
Варгр смягчился – повернул стул и сел, положив руки на спинку:
– Как спалось?
Сразил наповал – заявился, как ни в чём не бывало. Ко всему прочему, «нарцисс цвёл». С ума сойти. Катя прислонилась к шкафу, скрывая дрожь. Мозг отключился – мыслей ноль.
Что делать?!.. Крик в пустоту… Импровизировать. Ждать, когда серая жидкость забурлит. Отвратительное состояние. Расплакаться, что ли, от отчаяния?
– Составишь компанию? – приглушенный собственный голос удивил. – Я завтракать собралась.
Что говорила? Гнать Варгра, пока не обдумала дальнейшее.
– С удовольствием, я голоден как… волк. Только хотел узнать, какие у тебя на сегодня планы?
Шутит?.. Какие планы? Оборотень посерьезнел – скулы натянули кожу, брови сошлись на переносице. В груди защемило. Пора от сучизма избавляться. Варгр открыт, любезен и мил. С чего на него взъелась? Не нападал, не ругался, не пошлил…
– Просмотр ТВ… – предположила неуверенно. Дьявольские глаза, с лукавыми огоньками усмехались. Взгляд изучал – блуждая по лицу, приостановились на губах. Разряд, как от электрошокера, пробежал по телу – дыхание перехватило.
Провалиться сквозь землю! Ладони зудели, двинуть по наглой морде – помочь «милому пёсику» избавиться от самонадеянности. Опять гипнотизировал:
– Если предложишь непошлое, – выдавила подыскивая верные слова, – то, возможно…
Бъёрн младший шумно выдохнул:
– Хочу тебя познакомить с семьей. В смысле стаей.
Ужас! От страха даже ноги парализовало.
– Я голодная…
– Братьев пятеро и они бы тоже не отказались перекусить, – усмехнулся Варгр.
– Ты меня пугаешь! Словно зайца на убой заманиваешь.
Бъёрн младший откинул голову и расхохотался:
– Да, они такие. Им палец в рот не клади.
Катя улыбнулась. Варгр как ребенок. Только очень-очень большой.
– Я говорил: пока рядом, никому не позволю к тебе притронуться.
– Хм… – перехватило дух, – ты главное помни, что правило и для тебя.
– Девочка, ты же видишь, – оборотень стрельнул глазами на букет, – я далеко и жмусь к цветочкам!
От сердца отлегло, точно камень упал. Варгр шутит, значит, настроен позитивно.
– А что твои волки едят кроме безобидных кроликов? – не сдержала смеха.
– Всё, что можно жевать, но предпочитают мясо.
– Сколько у нас времени до встречи с ними?
– Пару часов.
– Тогда вопрос. Мы найдем у вас в городе круглосуточный супермаркет?
– Ну, зачем ты так? Кренсберг, конечно, не Москва, но даже в этом захолустье есть куда сходить.
– Москва не вся Россия. Город, один из тысяч! – посерьезнела: – Хотя у русских ходит шутка: Москва – страна в стране. Я из Ростова, это южнее златоглавой столицы и гораздо меньше. Не воспринимай мои слова в штыки. Ты не знаешь моей страны. У нас в ларьке с газетами и журналами можно много чего купить, в любое время суток. А у вас городочек маленький. Если на вывеске магазина написано «хлеб», то ничего более там не продаётся. У нас практически любой захудалый магазинчик работает круглосуточно, чего у вас ещё поискать. Так что не обижайся, я не пытаюсь оскорбить город – интересуюсь.
– Ростов, – протянул Варгр – губы растянулись в улыбке. – Мы с тобой туда обязательно съездим. Покажешь его мне.
Катя открыла и закрыла рот. Наглец!
– Тебе говорили, что ты до невозможности самоуверен?
– Ты, – без смущения кивнул он.
Бросила взгляд на часы. Шесть.
– Тебе говорили, что приходить в гости в такую рань неприлично?
– Ты не спишь давно, – бросил, как отрезал.
– С чего взял? – опешила и тут же осенило: – Пёсик, ты что караулил?
– Да. Скрывать не буду – я никогда не вру.
– Тогда ещё вопрос, – нарушила затянувшуюся паузу. – Как я выгляжу?
– Чудовищно! – Варгр перестал улыбаться.
– Кхм… замечательно! – ответ удовлетворил. – Тогда будь любезен, пока есть время, сгоняй в магазин…
* * *
Рычание мотора нарушало тишину леса, отголосками уносясь вглубь. Подъехав к поляне, Варгр и Катя остановились недалеко от домика.
– Хорошо, что нет дождя, – клацая зубами, отлепилась от оборотня. Руки озябли, несмотря на перчатки. Слезла с байка и, сняв шлем, повесила на руль. Стянув с плеч рюкзак с провиантом, положила на землю. Потянулась, разминая непослушное тело.
Платиновое тяжёлое небо вот-вот разразится дождём. Новый порыв ледяного ветра не останавливают даже высокие сосны и приземистые корявы берёзы, окружающие поляну с лесным домом: пустым и неприглядным. Деревянный, одноэтажный, с квадратными окнами. Крыша выложена серой черепицей.
Катя поёжилась от холода и обхватила себя за плечи. Горячее дыхание коснулось затылка. Тело отреагировал мгновенно – мурашки побежали по коже. Катя упивалась теплом, идущим со спины. Блаженство нарушил низкий самоуверенный голос:
– Если замёрзла, попроси…
– Что?
– Скажи и я согрею…
– А если я готова мерзнуть, Морозко? – не обернулась. Уставилась на дом, но пейзажа не видела. Мир сузился до крохотного пространства вокруг неё и Варгра.
– Что ещё за Мороузко? – ломая язык, переспросил Бъёрн младший.
– Персонаж из сказки. Дед Мороз… по-русски, Юлениссен – по-вашему. У девушки, сидящей на снегу под деревом, выспрашивал: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?» Но не в смысле красная по цвету, а в смысле… ммм… трудно с переводом, но в общем молодая и здоровая…
– И что отвечала красная?
– Девчонок было две! Одна соврала: «Тепло, батюшка», по-вашему… ммм ближе всё же «дедушка», а другая имела дурость ляпнуть правду: «Холодно!» Так вот, та, что не жаловалась – замёрзла, но Морозко её обогрел и наградил мехами и золотом, а вторая… в общем, ей не так повезло.
– Окей, я так понимаю, – шёпот над ухом прогнал волну покалывающих зарядов, разогревающих заледеневшее тело, – ты, первая – красная и будешь ждать смерти?
– Напротив, – рассмеялась, подавшись магнетизму, – всегда была глупа, как пробка. Сам подметил. Согреешь?
Бъёрн младший прижался к спине и, уткнувшись в макушку, шумно вздохнул. Катя, прикрыв глаза, задрожала. Варгр стиснул в крепких и властных объятиях. Могучие руки обвили, показывая, кто истинный хозяин положения. Дыхание перехватило.
Прильнула к нему, погружаясь в исходящий жар. Оборотень прав – упустила момент, когда стала его. Тело само выбрало. Чёртовы инстинкты! Катя еле сдержалась от стона. Варгр одним взглядом зажигал страсть. Даже больше – запаха хватало, чтобы свести с ума от желания. Он – музыкант, она – скрипка. Хотя смешное сравнение, если поглядеть на гиганта с такими ручищами. Скорее он – укротитель львов, а она… Чёрт! И в этом дьявол прав – дикая кошка! В чувствах разбираться нет сил. Варгр слишком близко. Он, дающий нечто большее, чем тепло. Его сила как залог безопасности. То, чего не было лет семь. Дважды спасал. Это – рок, судьба, а может… проклятие. Бъёрн младший нуждался в ней, как она в нём. Две самостоятельные половинки, гордые и самодостаточные. Но, встретившись, оказались зависимыми друг от друга. Перед глазами замелькали картинки видений, пробирая сладостной истомой. Все страхи отступили. Вокруг ни души. В их уединённом мире повисла негласная тишина, нарушаемая биением сердец и шумным, учащённым дыханием, будоражащим кровь. Единственной музыкой: захватывающей, заставляющей прислушиваться.
Нехотя открыла глаза:
– Кролик прибыл, а где волки?
– Ещё надо разобраться, кто кролик, а кто волк… – хрипотца голоса едва не лишила остатков силы воли.
Катя выскользнула из объятий и, отскочив к дереву, прижалась спиной:
