Текст книги "Прорывая мрак времен (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Глава 24

В голове не умолкая, клокотало: «Муж… муж… муж…»

Катя на предельной скорости мчалась по главной дороге. Рычание мотора нарушало тишину осиротевших улиц. Дождь усиливался по мере приближения к выезду. В такую погоду сидят по домам. Это хорошо, значит, трасса пустует. Свернула за черту Кренсберга и поехала в знакомом направлении – на остров Кинг-Йорген. Отсидеться хоть день, обдумать дальнейшее. В тише, покое – без преследования оборотня и собственных нелепых выходок.

Взгляд приковала угрюмость неба. Аномальная перемена настораживала и ужасала. Приносила смятение в душу, студила кровь, заставляла сердце то сжиматься, то выдавать болезненный импульс. Жалкие потуги услышать совет чутья – тщетны. Присмирело, что удивительно в данной ситуации. Грядут крупные неприятности – понятно по реакции тела, а вот как избежать? На канале «интуиция» снова повисла гнетущая тишина. Что делать?! В ответ только звенящее безмолвие…

Это оборотень виноват! Задурил голову, подменил разумные мысли на… ничего не значащие и глупые. Из-за него ускользала реальность, притуплялось чувство опасности, а закономерность выхода из рабочего режима личного радио «Спаси, сохрани, наставь на путь истинный» просматривалась, не увидит только глухонемой тупица.

Платиново-кобальтовая тяжесть выси – зеркальное отражение мокрого асфальта – стягивалась из ниоткуда. Комковые тучи поспешно сгущались, будто их нагоняли, поджидавшие за пределами города, неведомые силы. Уловили неслышный сигнал – смыкались в замысловатую конструкцию грозового явления как части сложного механизма. Последний кусок… и небеса озвучили: сборка завершена! Громыхнуло – «облачная твёрдь» засверкала шокирующе огненным отливом. На миг густой ватообразный слой окрасился всевозможными оттенками красно-розового, а горизонт кроваво-оранжевым. Вновь привычная хмурость вечера стремительно менялась на сумрак ночи. Темнота окружала, облизывала унылость норвежского края со скоростью накатывающей волны. Подступала, скрывала, приводила к тождеству – да будет тьма на северной земле!

Холодок подхватил эстафету, прогнав по телу ледяной озноб и сжав на горле невидимые пальцы. Вернуться в мотель? Просить укрытия у оборотней? От страха парализовало, в висках будто затянула песню дрель. Сверло усиленно жужжало: «Варгр… муж… правда… смерть…»

Отчаянье «хлыстом» подгоняло страх. Притупляло сознание, отгоняло разумное. Катя прибавила газу – прорваться сквозь непогоду, а там до Кинг-Йорген рукой подать! Фары мотоцикла – единственное освещение в подкравшейся мгле. Перед глазами расплывалось как никогда. Очертания шоссе маячили размытым пятном: спирт не желал выветриваться: разгневанные небеса не скупясь, поливали, точно одаривали.

Главное – внимание. Дорога бурлила, по асфальту бежали дождевые реки. Байк заносило при каждом крутом повороте, колёса поднимали волны брызг. Катя удерживала газ. Не сбавлять скорости! Если потерять бдительность – Варгр догонит. Это пугало больше всего. Что будет дальше? Сама раздразнила… Драгор Бъёрн прав: алкоголь «развязывал язык» во всех смыслах. Адский напиток. Голова тяжёлая. Тело налилось свинцом. Куда в таком состоянии ехать? Протрезветь бы для начала… Натворила дел?!

Нет, теперь спасёт только побег.

Кренсберг. Снова всё бросить! Так лучше – мосты нужно сжигать.

Катя испуганно вскинула голову. Небо вновь содрогнулось, заискрилось кораллово-пурпурным. Выплюнуло ализариновую кривую и разящим копьем воткнуло недалеко от дороги, на миг окрасив кровавым, чёрную полосу леса. Гуща остроконечных великанов-сосен и приземистых кривых берёз – неприступна, безжизненна…

По коже пробежал холодок. Запах оборотня, настигающего с ужасающей прытью, смешался с трупным смрадом нескольких ламий. Двух, трёх… Катя изо всех сил всматривалась в темноту. Что-то происходит, но чутьё молчит. Почему?.. Варгр, что б его!..

Вглядывалась сквозь прозрачную стену дождя до рези в глазах. В сумраке леса мелькнула тень. Громадина с широкими крыльями выпорхнула на трассу, будто самонаводящаяся ракета. Катя вильнула в единственный узкий коридор шоссе – колёса, взвизгнув, пробуксовали – мотоцикл наклонился. Судорожно удержала руль и выровняла. Огромная летучая мышь, с хлопком крыльев юркнула следом – когтистые лапы чиркнули по плечу, защитному шлему. Оскалившийся, красноглазый монстр обогнал с невиданной скоростью, ловко развернулся и спланировал навстречу. Длинные клыки угрожающе сверкнули – щёлкнули, чуть не зацепив. Катя в последний миг крутанула в сторону и нажала газ. Подбросило вперёд, будто воткнулась в стену – от толчка едва не слетела с байка. Шлем заскрежетал, точно его сминали тиски, металл давил на голову. От боли звёздилось в глазах. Катя махом расстегнула ремень… Чудовище утянуло шлем. Волосы растрепались, пряди кидало в лицо, ливень словно насмехался – поливал как из ведра.

Накатила свобода, и вновь дёрнуло только теперь за плечи, отрывая от мотоцикла. Катя, что есть сил, вцепилась в руль, сжала ногами корпус байка – ламия поднимал рывками, оглушающе шлепая крыльями. Мотоцикл жалобно рычал, колёса бешено вращались, не ощущая твёрди.

Вот и конец… Бурное воображение издевалось – подкинуло красочных кадров: эпизоды кровавой расправы, а после – сдачи останков королеве Ламии, пролетели один за другим.

Силы иссякли, пальцы разжались… Несколько секунд монотонного гула дождя… и послышался металлический грохот. Очередная волна смрад ударила в нос – раздался новый хлопок у обочины. Катя обречённо разлепила глаза. Из темноты вылетело ещё одно чудовище. Метнулось тараном, будто собиралось если не вырвать жертву, то хотя бы отодрать кусок. Оскаленная пасть, блеснувшие когти – смертельное оружие исчадие ада избежать, которое, в данной ситуации, невозможно. По телу пробежал разряд ужаса, мышцы свело. Упырь перед самым носом взмыл и с жутким лязгом атаковал первого.

Удивление, недоумение улетучились в раз… Тряхнуло так, что аж зубы клацнули. Катя беспомощно зависла в пустоте. Свобода, щекочущая нервы и пугающая лёгкость на грани разрыва сердца, заставили его на затяжной миг остановиться… выдать неровный, весьма чувствительный стук… Так вот что значит, парить аки птаха?! Душа выпорхнула, желудок прилип к горлу, кишки стянулись в тугой узел. Размахивая руками, ногами, Катя стремительно падала под аккомпанемент смачно чавкающих упырей, с остервенением кромсающих друг друга. Тёмные пятна сталкивались и разлетались, чтобы вновь броситься навстречу. Картинка «воздушного побоища» ускользнула – неумолимо тянуло вниз. В голове настойчиво колотило дятлом: «Беды не избежать! Рожденный ползать, летать не может… Кошачьи сверхспособности не спасут!» Мозг расплющивало, тело изворачивалось, подыскивая менее болезненную позу для приземления.

Опять дежавю… Хотя авиакатастрофа не давала настолько масштабных ощущений полета. Но что объединяло оба случая – незабываемость пережитого и испытываемого! Сознание рассеивалось, асфальт приближался с космической скоростью. Смерть…

Надсадный звериный рык на долю секунды прорезал повисший звон – знакомый и пугающий не меньше, чем падение, в подробностях расписанное воображением. Мозг отдал команду телу, и еще до приземления умудрился свести его судорогой. Ожидаемый удар… смягчен. Мохнатый зверь не дал встретиться с дорогой – снес точно защитник в бейстболе, выбивающий квотербека до пасса. Трава не спасала – Катя захлебнулась болью, вспышка ослепила. Скрипели жилы, суставы, позвонки трещали – кости словно попали в камнедробилку, в мягкую землю вминало, будто утрамбовывала лом-машина. Жажда выживания дала силы на решающий толчок: попытаться избежать гибели можно только преобразовав энергию падения в энергию вращения. Природа об этом позаботилась, инстинкты самосохранения вновь проснулись. Человеческая сущность цеплялась за жизнь как могла, под стать ей кошачья… заставила, стиснув зубы, кувыркнуться. Новый разряд боли на миг унёс в небытие. Только звук обрывающихся мышц, точно гитарных струн – напомнили: о смерти ещё будешь молить! Нещадно переворачивало вверх тормашками – несло как с горы, пересчитывая выбоины, бугры неприветливого, грубого спуска – обочины дороги. Координация утёряна, тело – изувеченное месиво. Вопреки желанию вращало по инерции… Лоб, макушка, затылок, хребет, плечи, ноги… кувырок… колени, грудь, лицо… Так по кругу снова и снова. С завидной точностью, последовательностью ударялась, пока мощная пульсация крови в висках не перешла в нарастающий звон, он истончился до писка и вовсе – оборвался. «Перекати поле» замедлило вращение, но на последнем витке повстречался камень. Черепушка едва не треснула, дыхание вырвалось с клокотом, во рту мерзкая сладость. Катя обессилено распласталась, уткнувшись в мокрую траву «горящим» лицом.

Кхм…тонуть ещё не приходилось…

Звёзды плясали с угрожающим вращением, перед глазами проносился золотой фейерверк. Сквозь пропадающее сознание… послышался грубый норвежский:

– Dritt, – громыхнуло совсем рядом. Голос смягчился: – Dum…

Затянуло в утопию…

Глава 25

Нестерпимый жар как от костра мешал насладиться невесомостью. Тело сжали раскалённые хомуты, нарушая мнимый покой – ведь так хорошо зависла в «нигде». Мир без боли, страха, отчаянья, суеты, горя, нервных потрясений… С убаюкивающей мелодией, но заевшими словами: «Dum… Ανόητο… Stupid… Дура…» Тембр низкий, хрипловатый, обволакивающий бархатом – Варгра… Но языки, эмоциональность… Словно брошены в разных ситуациях и даже больше – веках… Темноту нарушали вспыхивающие искры, будто несмелые искры от огниво в неумелых руках.

Ламии! Они были рядом… схватили… удирать!

Пошевелиться не смогла, разлепила веки – от рези потекли слёзы. Утихал звон, просочились звуки: шелест листьев, хруст веток, шумное, неровное дыхание… Силясь рассмотреть, что же вырвало из нирваны до воспоминания о мутантах-упырях, шевельнулась и застонала. Пульсирующая боль стучала в висках, к горлу подкатила тошнота.

Холод проник отовсюду, сердце едва не остановилось – Катя провалилась и тотчас ощутила под собой твердь. Горячий воздушный поток обжёг кожу на лице: сменился на нежное прикосновение к щеке. Чуткое, трепетное… Немного потянуло за футболку – раздался треск… Чёрт! Ткань рвут… Отпустило. Катя нехотя открыла глаза и глубоко вдохнула. Грудь отозвалась ноющей болью.

Дождя нет. Сумрак отступил. На небе привычная серость. Рядом уже никого… Тишину нарушил лёгкий хруст, сопение, торопливы шаги. Кислород перекрыли, пространство сузилось – Варгр навис горой. Присел на корточки, склонился. На хмуром лице читалась тревога, в глазах пылал недобрый огонь. Катя вымучено зажмурилась – ледяное касание мокрого равноценно покалыванию иглами, после изъятия которых, наступает блаженство. О-о-о… на губах заиграла живительная влага. Катя приоткрыла онемевший рот – спасительная вода струйкой потекла внутрь… обласкала опухший язык, смочила пересохшее горло и… встала поперек… Катя зашлась кашлем. Бъёрн младший услужливо повернул набок, похлопал по спине… Заботлив точно медведь – внимание чуть не убило. Каждый жест – мучительная пытка садиста, знающего как сделать больнее. Стиснув зубы, замычала, не в силах отбиться от покровителя-изверга – лишь бы вновь не провалиться в темноту… Варгр уложил на спину. С упёртостью барана всё же заставил глотнуть ещё пару капель: не церемонясь, усмирил нелепую попытку увернуться – пригвоздил к земле; вынудил открыть рот – надавил на челюсть и выжал из тряпицы остатки. Катя опешила: злость, негодование, возмущение со скоростью лавины заменись стыдом, благодарностью. Недаром мудрецы веками рассуждали над полезностью простой воды. Может, в прямом смысле воскресить ей и неподвластно, но, однозначно, зародить надежду, придать сил – да. Бъёрн младший осторожно протирал горящее лицо, оставляя морозные следы-дорожки. Окончив, секунду «сверлил» дьявольским взглядом и ласково небрежно принялся ощупывать раскалывающуюся голову: лоб, виски, макушку… Придержав за саднящий подбородок, опять заворожил глубокими глязами… и продолжил осмотр. Плечи, руки, бёдра, стопы… Жгучая боль простреливала с ускорением – тело как по команде господина оживало. Мириады колючек рассыпались по коже, напряженные мышцы подёргивало, словно опытный мастер настраивал контрабас. Суставы скручивало, кости поскрипывали, потрескивали – Катя зашипела, поморщилась.

Жар вновь окутал, принося долгожданное успокоение – Варгр нёс словно пёрышко, нежно прижав к широкой груди. Нахлынули новые ощущения, одурманивающие голову, растворяющие в неге. Катя прильнула сильнее – мужчина, сводящий с ума. Плевать, пусть несёт. Даже сейчас, чувства, вызываемые им, заглушали боль. Его тело… Точно! Он же, скорее всего, опять… голый! Негодование заклокотало:

– Пусти, остолоп! – прохрипела по-русски и зашлась кашлем.

Варгр остановился:

– Понял, что ругаешься, – процедил грубовато. – Но если хочешь вступить в диалог, говори понятно – на моём языке.

– На каком? – сглотнула сухость во рту. – Кулаков и обзывательств?

– Отлично, – насмехающимся взглядом «ощупал» лицо, уголки губ поползли вверх, – язвишь, значит в порядке.

Поставил на землю и отступил, сложив руки на груди. Катя крепилась изо всех сил, но шагнуть не решалась. Ноги не слушались – замерли, как влитые, не желая двинуться. Перед глазами поплыла темнота, суживаясь до чёрного туннеля с поблескивающими звёздами. Приступ тошноты вынудил зажать рот – качнулась к дереву, упёрлась рукой в ствол…

– Интересно, куда ехала? – раздался полный сарказма голос Варгра.

Не ушёл, гад. Наслаждаётся мерзким видом покалеченной жертвы, плохим самочувствием несчастной.

Катя открыла рот для возмущения, но новый приступ рвоты заткнул – согнулась пополам. В глазах защипало – выворачивало наизнанку.

Желудок, наконец, успокоился. Катя стёрла с лица очередную порцию слёз. М-да… красота – страшная сила! Плевать, не напрашивалась на спасение. Ноги плохо держали, руки тряслись. Она прижалась спиной к дереву и уставилась на Варгра. Глубоко подышав, смахнула прилипшие волосы со щеки:

– Спасибо…

– Это за что?

– Спас…

– А как же твоё чутьё? – на лице Варгра появилась усмешка.

– Сложно объяснить…

– Ты не справилась с управлением?

– Две твари… с крыльями… – искала оправдание.

Варгр посерьезнел – скулы натянули кожу:

– Видел… но мне сейчас не до них. Тебя бы подлечить, а кровососами займутся братья.

Кивнула и поморщилась – в голове не утихал перезвон колоколов.

Бъёрн младший шагнул навстречу. Катя, едва не потеряв сознание, вжалась в ствол дерева и затаила дыхание. Варгр, словно не замечая испуга, скользнул ласкающим взглядом по лицу и заправил ей за ухо выбившуюся прядь. Отвернуться нет сил. Чёрт! Раскисшая слабачка! Катя прикрыла глаза. Проиграла безропотно и бесповоротно – если поцелует, сдастся. Крепкие объятия и обжигающее тепло, заставили забыться. Мир покачнулся – Варгр опять нёс на руках. Расстройство, граничащее с облегчением, перешло в опустошение. Дура! Какой поцелуй? От неё омерзительно воняет. Побитая, окровавленная…

– Оставь, сама могу, – прошептав, уткнулась носом в оборотня.

Он прижал сильнее:

– Непременно…

Презрение к себе вытеснялось благодарностью Бъёрну младшему:

– Тебе не нужно со мной возиться. Брось. Пару часов, и я буду в норме, – всхлипнула жалостливо.

Варгр не остановился – руки, чуть дрогнув, напряглись:

– С удовольствием, но не хочу ламиям подарок оставлять!

– Я не подарок…

– Мне бы не знать! – оборвал. – Подарок – врагу не пожелаешь.

Гад, издевался! Катя процедила сквозь зубы:

– Оставь, – упершись в могучую грудь, отстранилась. – Всё отлично. Боль прошла, голова не кружится. Сама доберусь.

– Сейчас, – отозвался безапелляционно. Прижал сильнее – Катя уткнулась обратно:

– Я тебя ненавижу…

– Уже понял.

Закрыла глаза и погрузилась в мир оборотня. Он заполнил собой всё пространство. Мощное сердцебиение отдавалось в ней, а её, словно улавливая заданный ритм, подстроилось под его. Запах, сводя с ума, перебивал другие. Жар обжигал. А крепкие руки… Только бы не отпустил. Лучше пусть кости сломает. Объятия давали долгожданный покой и умиротворение. Варгр – стена, каменная, непрошибаемая, а она за ней. Он может защитить, как и обещал. Главное, довериться. От переизбытка чувств Катя застонала – оборотень напрягся:

– Я сделал больно? – испуг в голосе вернул к реальности.

– Да, – прошептала Катя и всхлипнула: – самолюбию.

Стальное тело зверя расслабилось. Бёърн младший остановился:

– Спешу тебя обрадовать, – хрипотца над ухом вызывала волну мурашек. – Ты моё то же пошатнула.

Катя недоверчиво вскинула глаза на серьёзного, но смягчившегося оборотня.

– Лучше не дергайся. Я тебя отнесу домой, – бархатистый шёпот будоражил, лишая самообладания.

– Пусти, – шикнула, из последних сил сражаясь с желанием поцеловать, и ударила Варгра кулаком в грудь, – нарцисс.

– Ты мне тоже нравишься, – усмехнулся он.

– Мне плохо, – проскулила, сдерживая новый приступ тошноты. Варгр услужливо поставил на землю. Катя прислонилась к дереву и согнулась от очередного приступа рвоты. На плече лежала ладонь оборотня – придерживал, гад. Заботливый… Катя, досадуя на правду, колющую глаза, отмахнулась от железной хватки:

– Руки прочь. Помог – спасибо, дальше сама.

Тело – кусок отбивной! Каждая кость, сустав, мышца… Болело всё. Чёрт! Бъёрн младший как лекарство, его прикосновения лучше любого успокоительного и обезболивающего.

Неуверенно развернулась. Земля пропиталась водой, превратившись в чавкающую грязь. Ноги – свинцовые, горящие в огне. С каждым шагом пустота поглощала всё больше, словно тупым ножом вырезали сердце по кускам. Проклятый оборотень!.. Чтоб он провалился! На спине будто прожигали дыры – затылком ощущался издевающийся взгляд Варгра. Катя посмотрела назад – дьявольские глаза цепко следили, точно высматривали момент следующего позорного падения. Коршун, выслеживающий с неба жертву. Колкие слова застряли в пересохшем горле. Не он – тварь, сама – оторва. Бъёрн младший спас! Чего на него злиться? Хотя это не меняло того, что он – гад, не упускал случая поиздеваться, показать кто на коне, а кто под ним.

Катя запнулась – нога съехала с кочки, в лодыжке прострелила острая боль. Ахнув, завалилась на спину, слёзы разочарования и негодования хлынули по щекам. Варгр в два шага оказался рядом и грубо подхватил на руки – губы искривились в презрительной усмешке:

– Ты неуклюжая, как пингвин. Какая из тебя кошка?

– Я не кошка, полу… – всхлипнула, еле сдерживаясь, чтобы не двинуть по наглой физиономии. Сглотнув обиду, вновь ударила его кулаком в грудь: – Ненавижу…

– Помню, – прижал крепче, прервав квелую попытку вырваться.

Катя сдалась на милость победителя, обвила его шею. Как же хорошо! Приятные волны растеклись телу. Мерное покачивание успокаивало – погружало в сладкую и мучительно-приятную негу. Умиротворённое тепло завладело телом и разумом. Звёзды быстро пролетели перед глазами, унося в темноту.

* * *

Тряхнуло и сдавило в объятия сильнее. В голове заносчиво гудело. Мысли рассыпались на бессвязные слова. Застонав, Катя приластилась к жару… Грудь Варгра… значит, не сон.

– Девочка, – хриплый голос вернул к реальности, – мне нелегко…

Катя нехотя отстранилась. Лицо оборотня побледневшее, но без капли усталости. Скорее неприязнь. Глаза пылали красными огнями, сжатая полоса рта напомнила о самовольной выходке – дерзком поцелуе.

От стыда даже уши горели.

– Да. Я, наверное, тяжёлая, – запинаясь, отозвалась тихо. – Прости…

– Боже, – отчаяние, прозвучавшее в слове, пробудило от грёз. – Ещё и глупа, как пробка.

– Тогда отпусти, – вспылила.

– Пробовал. Не могу, – Варгр покачал головой. – Хотел сбежать – не получилось. Старался держаться подальше – оказывался рядом. Всё время что-то толкает к тебе. Ты хоть знаешь, как действуешь на меня?

Катя затаилась – он признаётся… И признание даётся с трудом. Сердце едва не выпрыгивало из груди, нежность окутывала, голос ласкал слух. Во что значит, женщины любят ушами.

– Я тоже подходящих слов не нахожу, – прервал молчание Бъёрн младший. – Ты мощнее любой имеющейся в природе зависимости; ведь избавиться от них есть средства – хватит и силы воли. А ты… подавляешь мою. Ты уже растоптала мою гордость, я готов молить тебя остаться. Хотя осознаю, что если уедешь, будет правильнее. Понимаю: нужно тебя отпустить, но ты меня притягиваешь, как никто. Это сильнее жалких попыток не встречаться с тобой. Ты даешь новые, яркие ощущения, которых я никогда не испытывал. Твоя близость… Я ей упиваюсь. Прикасаться же к тебе мучительная и сладкая пытка. Я желаю обладать тобой, как никем и никогда!

Счастье, разочарование переполняли душу. Второе победило…

– А… ты об этом… – прошептала расстроено. – Всё просто, я знаю лекарство…

– Я тоже, – Варгр остановился, точно налетел на стену. Нежность во взгляде поменялась на дерзость. Угольные глаза с вожделением перебирали каждую чёрточку на пылающем лице – оно отзывалось на наглые ласки. Мир крутился против всех законов физики. Пространство раздвинулось, стирая рамки реальности. Есть только «она» и «он»! Поцелуй… один… спасительный… или убийственный…

– Нет, – мотнула головой, сражаясь с желанием прильнуть к чувственным губам. – У меня явно другой рецепт. Нойли… – Сердце разрывалось от боли, но язык ляпнул. Катя ждала опровержения. Пусть соврёт! Она поверит! Почему бы и нет?! Она, как и все, готова проглотить ложь. Брови Варгра съехались к переносице:

– Да, это, и правда, другой рецепт. Но мой куда приятнее.

Гад не отрицал – Нойли между ними. Заноза, что б её…

– Ты до омерзения самонадеян! – шикнула злясь. Откуда взялась сила? Варгр усмехнулся, лицо смягчилось. Поставил на землю и прислонил к дереву. Сам исчез за соседним. Раздался треск, хруст веток, шумное пыхтение. Варгр, проломив кусты, вышел уже в шортах.

– О, – чуть слышно протянула, – у вас тут склад с одеждой?

– Да, есть потайные места, чтобы в город голым не выбегать. Девочка, – ласково протянул с издевательской интонацией, – не расстраивайся так, если хочешь, я обнажусь.

– Ты… – выпалила краснея.

Варгр шагнул навстречу и вновь подхватил на руки:

– Совет – помолчи! А то я за себя не ручаюсь – сам заткну.

Язвительные слова застряли в горле. Зачем будить зверя? Видно же, Бъёрн младший на грани…

Подленький внутренний голос кричал: «Пусть вопьётся поцелуем! Стиснет в объятия, как у себя дома. Покажет как хочет».

Разум шептал: «Молчи, дура». Катя пристыжено закрыла глаза.

– Мы пришли, – огорошил Варгр чуть погодя. – Я не могу тебя отнести в мотель. Хотел бы, да неприлично в таком виде.

– Да, – Катя вынырнула из дрёмы и огляделась: они под балконом гостиницы. На улице тишина, лёгкий ветер освежает. Посторонних запахов нет. – Ты вечно голый…

– А ты потрёпанная или побитая.

– Боишься, что на тебя подумают?

– Нет. Если хочешь, могу отнести – твоя репутация, а не моя.

– Мне, правда, лучше уехать, – больше для себя, чем для Варгра пробормотала, – но нужно байк вернуть. – От смущения уставилась на грудь Бъёрна младшего – пластины будто выкованы из бронзы. Скользя пальцем по смуглой коже, нарисовала круг. – А ещё… м… может, всё-таки поможешь?

Подняла глаза и поймала взгляд оборотня, лицо искажёно болью:

– Ещё раз так сделаешь, за себя не ручаюсь, – прорычал сквозь зубы.

Отдёрнула руку:

– Прости.

– Чем помочь? Добить, чтобы не мучилась?

– Когда ничего другого не останется – обращусь, а пока, меня наверх на балкон всё же доставить, там дверь в номер не заперта. В таком виде заходить через парадный – врать много придётся.

– Так ты в этом профи!

– Слушай, нет, так нет. Опусти и вали, пока не перевозбудился.

Зубы клацнули от неожиданности, душа ушла в пятки. Варгр мощным рывком подпрыгнул. Катя на миг закрыла глаза – вдавило в объятия, словно она вторая кожа оборотня. Ноги коснулись твёрдой поверхности. Варгр бережно поставил – не уходил, придерживал под локоть.

Отмахнулась:

– Вот видишь, как быстро, – пошатнувшись, ухватилась за перила балкона. – Ещё час и я в норме.

Потянула ручку балконной двери – она легко поддалась. Не закрыть номер – дурость, но воровать нечего, а если доберётся нежить – их замки не остановят.

Варгр, отступив, шумно выдохнул. Внимательно посмотрел и спрыгнул обратно.

– Ненавижу, – от расстройства притопнула и скривилась – по телу пробежала молния боли: – Гадкий пёсик!..

Приступ усмирился – еле передвигая ногам, поплелась в комнату. Голова раскалывалась, мысли скакали точно сайгаки по горам. Времени в обрез! Собраться силами и бежать – ламии нашли… даже поймали…

Возле кровати повело… и звуки истончились.