Текст книги "Знамение смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Перворожденные откровенно растерялись. Нет, понятно, что с распростертыми объятиями, имея наготове горячие пироги и славное эльфийское вино, их здесь никто не встретил. Понятно, что молодой лорд не в восторге от подобных гостей, но такой ледяной отповеди они все равно не ожидали.

– О, как завернул, – в полнейшей тишине прищелкнул языком Шранк, а Урантар, ни мало не смущаясь присутствием посторонних, довольно кивнул:

– Точно. Моя школа.

– Наша! – строго поправил его незаметно подобравшийся еще один Страж – непривычно худой, с длинным лицом, правую половину которого пересекал безобразный шрам. Но такой же седой, как и бывший Воевода.

– Ты откуда взялся, долговязый?! – дружно обернулись Стражи.

– Слышал, у вас тут весело, вот и пришел поучаствовать, – хмыкнул Стриж и деловито пристроился рядом с другом, невинно поглядывая на Таррэна и его, слегка пришибленных происходящим, родичей. Тот хмуро покосился на весельчаков, ровным рядком выстроившихся вдоль стены и ехидно взирающих на его попытки разобраться с делами как можно скорее, и, поморщившись, мысленно покачал головой. Правда, вслух сетовать на несерьезных "помощничков" не стал: эти трое неисправимы. Только время зря потратишь, да завязнешь с ними по самые уши.

Линнувиэль нерешительно помялся.

– Мой лорд?

– С чем пришли? – напряженно спросил Таррэн, даже не думая отвечать на вежливое приветствие. – Мне кажется, мы уже решили с Лесом все проблемы: вы меня не трогаете, а я не вмешиваюсь в ваши дела. Тогда что случилось? Зачем вас отправили в Пределы? Неужели обо мне все-таки решили вспомнить?

– Да, мой лорд, – невесело согласился Младший Хранитель. – Мне жаль, что пришлось потревожить ваше уединение (Урантар на эту глупость неприлично громко хмыкнул), но несколько месяцев назад случилось нечто, во что вы не можете не вмешаться. Владыка Л'аэртэ отправил вам Зов, но оказалось, что в Серые Пределы не проникает магия, поэтому мы здесь и привезли вам… вот это.

Линнувиэль осторожно, нервно поглядывая на свирепых хищников, достал из сумки тяжелый свиток, украшенный личным знаком Темного Владыки – искусно выполненным оттиском Великого Дракона, обвившегося вокруг раскидистого Ясеня, и с новым поклоном передал последнему, единственному, чудом выжившему наследнику трона.

Таррэн нахмурился и, полный нехороших предчувствий, одним движением сорвал магическую печать. Стремительно развернул тонкий пергамент, быстро пробежал глазами по изящно выписанным строчкам. Внутренне холодея, вчитался. На долгое мгновение окаменел и, наконец, неверяще вскинул голову.

– Это что, шутка?!

– Нет, мой лорд, – почти прошептал Хранитель. – Все именно так и обстоит: очень плохо. Хуже некуда. Просто ужасно. Настолько, что мы даже рискнули искать вас здесь.

– Как это могло случиться?!

– Простите, мой лорд, – торопливо пробормотал Линнувиэль, опасливо косясь на встревожено рыкнувших хмер. – Мы мало знаем. Владыка лишь велел найти вас и лично передать, что Темный трон… довольно скоро опустеет. И что он настоятельно просит вас вернуться.

Резко посерьезневшие Стражи странно переглянулись, но Таррэн не обратил никакого внимания: он снова и снова читал короткое письмо, написанное собственноручно (что вообще немыслимо!) Владыкой Л'аэртэ, и с каждым разом его лицо мрачнело все больше. Надеясь, что это какая-то ошибка и что на самом деле он что-то недопонял, не дочитал или не додумал, наследник Изиара неверяще пробегал по сухим строчкам, скупо сообщающим ему о причинах такого решения. Кратко излагающим неоспоримые факты скорого угасания отца. И лишь в самом конце, всего в четырех коротких словах открывающим всю глубину отчаяния, с которым писалось это послание: умоляю тебя, сын мой…

Темные эльфы почтительно замерли, стараясь по его неподвижному, будто окаменевшему лицу определить, насколько сильно молодого лорда задела эта искренняя мольба, но Таррэн недвижимо стоял возле мягко переливающегося фонтана и по-прежнему молчал. Рядом двумя жутковатыми монстрами поднялись обе хмеры, с тревогой всматриваясь в его потемневшие глаза и пытаясь сообразить, чем тут можно помочь. Тонкий пергамент стремительно намокал под мельчайшими водными брызгами, через некоторое время чернила начали расплываться и таять, но эльф не заметил и этого. Он все так же молча стоял и лихорадочно перерывал память в поисках ответа на внезапно обрушившийся на него, словно гром среди ясного неба, животрепещущий вопрос.

Он прекрасно знал, что в его Роду у мужчин было два тяжелых проклятия: ненавистный Огонь Жизни, от которого он столько времени пытался избавиться, и острая необходимость в наследниках, которая была тем более важной, что с момента достижения второго совершеннолетия эта возможность утрачивалась эльфами навсегда. А еще – непременная гибель любой несчастной, что согласилась бы стать им парой и принести долгожданного первенца: Огонь Жизни не щадил никого. Было ли так задумано самим Проклятым Владыкой, чтобы сила не ушла из Рода слишком быстро, или же это мудрая природа изобрела столь гнусное ограничение для потомков Проклятого – доподлинно неизвестно. Единственное, что было известно, что это – абсолютно достоверный факт, подтвержденный и неоднократно проверенный временем. Тот неумолимый рок, которого еще никому не удавалось избежать.

Именно по этой причине у Темного Владыки никогда не бывает настоящих возлюбленных – ни один здравомыслящий мужчина не желал бы смертной участи для любимой женщины. По этой же причине у него всегда было только двое сыновей – большего количества смертей Темный Лес просто не мог себе позволить. Поэтому же его потомки обладали столь мощной аурой. Поэтому же Л'аэртэ много тысячелетий сохраняли главенствующие позиции среди своих сородичей – сила Изиара проявлялась в его прямых потомках наиболее мощно. И так было испокон веков. Да, есть второстепенные ветви, есть Хранители, тоже способные призывать Огонь Жизни, но такой силы, как представители правящего Дома, они не смогли бы достичь и через тысячи лет.

Однако с этим проклятием Таррэн уже смирился и, как ни странно, сумел его обойти. Но было в некогда прочитанных им Хрониках кое-что другое. Что-то, о чем он, готовясь к неминуемой смерти в Лабиринте, за ненужностью подзабыл. Упустил из виду, потому что прежде считал, что просто не доживет до того времени, когда этот новый рок его коснется. Тем более тогда, когда был жив старший брат, которому пророчили великое будущее и готовились посадить на треклятый трон. В те дни он нашел в старых записях Хранителях еще одну крохотную оговорку для представителей своего древнего Рода. Еще одну коварную насмешку, оставленную Владыкой Изиаром.

И называлась она Уходом.

Испокон веков каждому, кто вступал на Темный трон, была отмерена великая сила, заключенная в крови и той магии, что она с собой несла. Каждому Владыке было необходимо оставить после себя двоих наследников, чтобы Род не прервался, а накопленная за века магия не пропала бесследно. Каждому было велено хранить свой народ от утраты древних традиций, и отпускалось на это достаточно времени: примерно два тысячелетия. А после них… мало кто знает, что именно заключал в себе Уход. Однако двухтысячелетний рубеж до сих пор не перешагнул ни один из прямых потомков Изиара. Едва близилась роковая дата, как полные силы правители эльфов начинали без видимых причин угасать и терять свою силу – ровно до тех пор, пока она окончательно не иссякала и не покидала тело. Вместе с жизнью. От этого не было спасения, здесь не помогала магия, оказывались бесполезны амулеты и целебные травы. За долгие девять эпох Перворожденные испробовали все, но результата не достигли: их могучие Владыки неизменно уходили из жизни, освобождая место своим более молодым сыновьям.

Таррэн знал об этом, но прежде не придавал особого значения, потому что сперва не считал себя тем, кто сумеет дотянуть до этого немыслимо далекого срока. А потом был безумно счастлив тем, что имел, и не собирался упускать ни одного дня своей новой, потрясающе насыщенной жизни, в которой теперь была Белка и подаренное ей двойное счастье. В которой нашлись верные друзья, Траш с Каррашем, послушный его воле Лес и все остальное, о чем можно только мечтать. Отец довольно молод (двадцать лет назад едва перешагнул тысячелетний рубеж!), казалось бы, должен еще долго здравствовать и спокойно царствовать… а тут – это послание, в котором он неожиданно описывает несомненные признаки скорого угасания.

Трудно сказать, когда Темный Владыка заметил эти грозные симптомы. Может, год назад. Может, и все десять. Для почти бессмертного такая малая разница не имеет существенного значения. Но раз он решился нарушить почти двадцатилетнее молчание и обратился к предателю-сыну напрямую, значит, действительно испробовал все, что мог. И, значит, времени осталось не слишком много.

"Вот только что это дает? – Таррэн прикрыл потяжелевшие веки. – Трон – однозначно нет. Это не для меня и Белка никогда не станет жить в Темном Лесу. Траш тоже будет неуютно, да и не след мне быть далеко от Проклятого Леса – Лабиринту нужен Хозяин. Зачем возвращаться? Чтобы увидеть его смерть? Его муки и отчаяние? Чтобы позлорадствовать? Нет, мне это тоже не нужно. Тогда что? Опять предстать перед Советом Старейшин, отказаться снова и тем самым причинить ему еще большую боль?"

Темный эльф тяжело вздохнул. Все это он понимал, обо всем не раз думал, когда уходил в Серые Пределы. Казалось, уходил навсегда – уверенный в своей правоте, непокоренный, безжалостно отринувший свой Род. Он надежно разорвал старые связи, постарался забыть о прошлом, об убитом брате, своих обидах и вечном пренебрежении, выказываемом Хранителями недостойному сыну Темного Леса, что вздумал некогда так вызывающе себя вести. Забыл о полных презрения взглядах и искреннем ужасе при виде своих новых подданных.

А вот теперь его просят вернуться?!

Таррэн в очередной раз покачал головой: в конце свитка под личной печатью отца скромно притулились все семь подписей Хранителей Знаний, и он с трудом мог себе представить, до чего им нужно было дойти, чтобы заставить себя подписаться под этой отчаянной мольбой.

Нет, не сказать, что он вдруг воспылал сыновними чувствами и разом позабыл то, что пришлось испытать когда-то в Священной Роще Мира. Позабыл об обрушившемся на его плечи чувстве вины и тех двадцати жизнях, которые были принесены в жертву ради выживания его народа. Он не хотел бы возвращаться к тому, что случилось, это правда. Но не прийти в последние месяцы жизни уставшего от борьбы отца и не проститься с ним будет еще подлее, чем наблюдать со стороны за его последними вздохами. Не прийти сейчас – значит, предать его снова. Значит, оставить одного и бросить на растерзание знатному воронью, которое непременно соберется со всех уголков Лиары, чтобы насладиться чужой агонией. Не зря еще в прошлый раз показалось, что он был каким-то изможденным! Выходит, уже тогда что-то чувствовал? Знал, но гордо промолчал, как и положено великому лорду древнего Дома? Высокомерный, как все они, полный презрения к низшим расам… а теперь Владыке осталось чуть больше месяца. Вряд ли он решился бы написать раньше. Вряд ли стал бы умолять о разговоре (всего лишь о разговоре с глазу на глаз!), если бы не ощущал себя действительно убитым.

Но вернуться…

– Таррэн? – осторожно вмешался Шранк, тронув друга за плечо, отчего Темный эльф сильно вздрогнул и внезапно очнулся. Несколько секунд постоял неподвижно, взвешивая все "за" и "против", недолго поколебался, но затем опустился перед тревожно фыркнувшей Траш на корточки и внимательно заглянул в ее зеленые глаза.

– Найди Белку, девочка, – беззвучно шепнул Таррэн, мысленно передавая громадной хмере все то, что узнал и понял сейчас. Свои тревоги, сомнения и предположения, свои смутные предчувствия и даже страхи. – Найди и расскажи, в чем дело. Пусть возвращается немедленно и приведет с собой Ракшу. Пусть приходит вся стая. Она нужна мне. Беги, моя красавица, и передай, что это очень важно.

Траш глухо заворчала, всматриваясь в глаза хозяина и друга, потому что хорошо почувствовала причину его сомнений. Какое-то мгновение помедлила, нехорошо косясь на застывших соляными столбами эльфов, предупреждающе рыкнула, а затем серой тенью размазалась в ночи. Скрылась из глаз громадными, но абсолютно бесшумными скачками, перемахнула высокие зубья и пропала за наружной стеной. Карраш проводил спешащую подругу долгим взглядом, явно жалея, что не сможет пойти за ней, но не решился оставить Заставу без присмотра. А потому обогнул замерших в недоумении эльфов, ловко забрался на одну из плоских крыш неподалеку и там затаился, полностью слившись с камнями и стеной, но пристально наблюдая за тем, что творится во дворе.

Таррэн со вздохом поднялся, тяжело взглянул на неловко мнущихся сородичей. И те невольно вздрогнули, когда увидели его лицо – жесткое, напряженное, невероятно сосредоточенное, на котором двумя алыми провалами зияла огненная бездна. Кажется, скорбное известие все же не оставило его равнодушным. Вот только… не надумает ли наследник Изиара сорвать раздражение на невезучих гонцах? Говорят, владеющие Огнем Жизни способны и не на такое.

– Завтра вы уезжаете обратно, – неестественно ровно известил их Таррэн, и у Линнувиэля сердце с протяжным стоном упало куда-то вниз. Аззар тревожно переглянулся с Атталисом, а Корвин заметно помрачнел. – На рассвете вы должны быть готовы покинуть Заставу. Это приказ.

– Но, мой лорд…

– Умолкни!

Младший Хранитель поспешно прикусил язык.

– Я не договорил, – нехорошо прищурился наследник Темного трона. – Завтра перед отъездом я сообщу вам свое окончательное решение, но вы в любом случае уходите: со мной или без меня. А сейчас разговор окончен, вы свободны. Урантар, Шранк, нам надо многое обсудить. Жду вас внутри.

Таррэн резко развернулся и, будто позабыв о сородичах, стремительным шагом направился прочь. Те непонимающе переглянулись, а потом нерешительно качнулись следом, не совсем понимая, как реагировать на такой исход. Это что, аудиенция закончена и им теперь до утра мучиться в сомнениях? Гадать на звездах, надеясь на то, что их не пристукнут от злости здесь, а потом не изжарят заживо дома? За обидную неудачу, после которой у Темного Леса больше не останется Владыки? И все потому, что молодой лорд не желает решить этот наиважнейший для Леса вопрос немедленно?!

Линнувиэль опрометчиво шагнул следом.

– Не стоит, – остановил его Урантар. – Лучше отоспитесь и отдохните. Если он надумает идти, то гнать будет так, что вы надолго позабудете про отдых. А если нет, то все равно имеет смысл отлежаться, потому как сон никогда лишним не бывает. Тем более, в Пределах. И тем более, когда ОН так неспокоен. Сами должны понимать, что бывает, если разозлить такого мага, как наш взрывоопасный Таррэн. Или думаете, Лабиринт добавил ему покладистости?

Перворожденные дружно поджали губы, но возражать не стали: похоже, седой Страж знал наследника Изиара очень хорошо. Зря не посоветует. Да и у них до сих пор не прошло оцепенение от мимолетного взгляда молодого лорда.

– Похоже, дело – дрянь, – вдруг покачал головой Стриж. – А это значит, парни, что я с вами… Эй! Кто там наверху? Крикните Литуру, чтоб спустился на пару минут! Дело к нему есть! И пусть не отговаривается тем, что Вейна вернулась с маленьким! Тащите сюда своего вертлявого Вожака и скажите, что я велел! А если этот герой-любовник не появится здесь через два удара сердца, я сильно расстроюсь и начну сожалеть, что уступил ему свое место!

– Сделаем, Стриж, не шуми, – лениво отозвался кто-то со стены и негромко звякнул подкованным сапогом. – Одна нога здесь, вторая там.

– Вот и ладно, – перевел дух Стриж и толкнул Седого под ребра. – Чего встал? Дуй давай в зал, пока остроухий не разнес его к Торку! Сам знаешь: без Белика он горазд вспыхивать, как факел, а у нас второго обеденного помещения нет. Пока еще малыш вернется…

Урантар мрачно взглянул на виновников сегодняшнего переполоха, все еще не решившихся покинуть площадь, а Шранк сердито сплюнул.

– Так и знал, что от Темных одни неприятности!

– Тебе-то чего переживать? – пробурчал Урантар. – Тебя никуда не зовут, да и не дело это – шляться пес знает где, когда Застава без Воеводы!

– Посмотрите, кто заговорил!

– Но-но! Я по делу ходил!

– Гм… считаешь, ушастый просто так рычит?

– Нет, не считаю.

– Тогда чего ж ты, старый пень, дураком прикидываешься? – ласково поинтересовался Шранк, нагоняя седого ворчуна. – Можно подумать, у тебя в ближайшее время будет другая возможность покомандовать вволю! Ну, решай быстрее: пойдешь на прежнее место или мне Стрижа уламывать?!

Урантар сердито насупился.

За последние годы он успел неплохо изучить своего остроухого друга, как научился со временем понимать выражение его необычных глаз. И, если верить ему, грядет что-то действительно мерзкое, а оставшиеся снаружи Темные – лишнее тому подтверждение. Иначе не приперлись бы они за тридевять земель и не смотрели бы вслед с такой страстной надеждой. Нужен он им. До зарезу нужен, и к бабке не ходи. Похоже, в Темном Лесу планируется, по меньшей мере, дворцовый переворот. А там, где переворот, непременно ищи предателей! И Таррэн, видимо, собирается влезть прямиком в этот гадюшник!

– Ладно, – неохотно сказал Урантар. – Пес с тобой: если Таррэн уйдет, ты его прикроешь, а то знаю я вас – вляпаетесь опять в какое-нибудь дерьмо, а вытаскивать – дядя!

– Спасибо… дядя, – хмыкнул Шранк и почти бегом помчался прочь, пока вспыльчивый Темный и в самом деле не спалил сгоряча половину Заставы. А в очередной раз пораженный Линнувиэль так и остался стоять с открытым ртом, силясь сообразить, что происходит, каким образом эти смертные так четко просчитали ситуацию, чем им грозит возможная компания смертоносной Гончей и вообще! Почему лорд Торриэль позволяет им так себя вести?! Да еще эти жуткие хмеры…

Опомнившись, он быстро поискал желтоглазого самца, нервно обшарил глазами близлежащие крыши, стены, далекие каменные зубцы, но закономерно никого не нашел, хотя нездоровое чужое внимание ощущал буквально кожей, и вот тогда обеспокоился по-настоящему. Куда подевался громадный зверь? Не ждет ли возможности вкусно поужинать? Не надумает ли напасть втихомолку, пока никто не видит? А что? Время позднее, тьма вокруг – хоть глаз выколи, а пары остроухих поутру наверняка никто не хватится… Хранитель зябко передернул плечами. Кажется, до него только теперь начал доходить смысл предупреждения Стража о "славных тушках" в качестве чьей-то закуски и искреннее пожелание не отходить далеко друг от друга. Он совсем не горел желанием оказаться первым в чужом меню, а потому со вздохом прекратил свое бесполезное занятие и поспешил вернуться в дом. Хотя бы потому, что треклятую хмеру он при всем желании не сможет ни увидеть, ни услышать, ни даже почуять (слишком скоры, сволочи), а во всем остальном присутствие посольства, похоже, больше ничего не решало.

Оставалось только покорно ждать и надеяться на чудо.

– Глава 5 Всю дорогу Тир старательно горбился и неловко прихрамывал на правую ногу, изредка шипя сквозь стиснутые зубы и делая вид, что вот-вот рухнет неподвижной колодой. Одной рукой он честно придерживался за перепуганную и слегка дрожащую девушку, а второй цепко ухватил без конца сваливающийся капюшон, у которого вдруг обнаружилось отвратительное свойство раздуваться от легчайшего порыва ветерка, а затем злорадно съезжать на затылок.

– Проклятье! – в очередной раз рыкнул он, делано споткнувшись о несуществующий камень, и на мгновение остановился. Но тут же получил чувствительный тычок в спину и, опасно покачнувшись, с душераздирающим вздохом поковылял дальше. Торк! Какие нетерпеливые достались конвоиры… однако, полный намерения добиться своего, уже через пару шагов он снова встал, тяжело дыша и чуть не издыхая. От повторного тычка едва не упал (не то, чтобы действительно его это тронуло, но любой человек должен был взвыть от боли). После чего закашлялся, неприлично повис на подруге, изображая обморок, и с гордостью отметил, что их невозмутимый провожатый в первый раз за все время обернулся.

Суровое лицо эльфа слегка нахмурилось, когда он понял, что двое смертных идут непростительно медленно. Причем, судя по всему, по вине раненого мальчишки, которого он посчитал вполне способным перенести небольшую прогулку. И, похоже, слегка переоценил его силы: сопляк едва дышал. Никак, помереть собрался?

Мелисса, ощутив на себе изучающий взгляд его холодных глаз, клещом вцепилась в плечо Тира и моментально застыла, словно при виде огромной ядовитой змеи. Ее губы предательски дрогнули: неужели понял? Заметил?! Сейчас побежит докладывать?!!

Тир, почувствовав ее тревогу, снова сильно покачнулся и едва не упал, отчего проклятый капюшон вернулся-таки на положенное место и укрыл его лицо до самого подбородка, надежно обезопасив от пытливого взгляда бессмертного. А тот вдруг поморщился и брезгливо скривился.

– Быстрее!

– Не могу, – хрипло возразил Тир, ободряюще сжав локоть Мелиссы, когда ее снова затрясло от ужаса. Он хорошо понимал, что боялась она не за себя, а исключительно за него. – Не видишь, еле иду? Совести, что ли, нет – гнать так, словно пятки подпалили? Тихо, родная, все хорошо. Я сейчас передохну и пойдем дальше.

Незнакомый провожатый с досадой поджал красиво очерченные губы, но посчитал дальнейший разговор ниже своего достоинства, а потому просто отвернулся и пошел дальше. Правда, немного медленнее, чем раньше, и Тир смог, наконец-то, спокойно осмотреться, не опасаясь неожиданного пинка от второго эльфа, шедшего за спиной.

В их положении это уже – большая победа.

Добившись своего, юноша довольно хмыкнул и безнаказанно стрельнул глазами по сторонам. Так, все ясно: их ведут в Чертоги – древний дворец Темного Владыки, что должен находиться в самом центре Темного Леса. Это видно по узкой зеленой тропке, вдоль которой все чаще мелькали смертоносные свиллы, умеющие выстреливать ядовитыми шипами на добрую сотню шагов; по подозрительно пустынному Лесу; по тому, как подобрались их провожатые; и по цветам, что усеивали живописные полянки неповторимым разноцветным ковром, от которого, к тому же, шел совершенно одуряющий аромат. Красные, розовые, фиолетовые, салатовые… нежных лепестков было так много, что с непривычки начинало рябить в глазах. И они постоянно трепетали, зазывно шелестели на ветру, игриво подмигивали, будто предлагали шагнуть в ту сторону и забыть обо всем. Вдоль цветочных натюрмортов – ровные ряды аккуратных зеленых кустиков, выглядевших так изящно, будто над ними только что поработал искусный садовник. Не подстриженных, разумеется, а специально выращенных таким образом, чтобы исключить саму возможность уклониться от намеченного маршрута. Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что они могут с легкостью менять свое местоположение (например, окружая неведомого врага в плотное кольцо). А при желании способны выделять какую-нибудь редкостную гадость, чтобы неудачливый воришка (если ему вдруг повезет добраться в эти заповедные места) напоролся на нее всем телом и гарантированно испустил дух. Причем, не позднее, чем через два часа от момента получения ранки от крохотных шипов. Как раз так, чтобы и расспросить его можно, и не мучиться потом со способом наказания.

Тир в свои юные годы уже достаточно разбирался в ядах, чтобы мигом это определить.

За невинными с виду кустиками, больше похожими на ажурные произведения искусства, возвышались кусты поплотнее, повыше и повнушительнее, а за ними безмолвными стражами стояли величественные сосны, могучие дубы, незаметно растворившиеся среди них свиллы и совсем уж незнакомые деревья, о чьем предназначении можно было только догадываться.

Будь они с Мелиссой людьми, повисший в воздухе сладковатый аромат давно вскружил бы им головы, заставил бы расплываться в глупых улыбках и напрочь позабыть, зачем и для чего их ведут сквозь эту коварную тропку (наверняка, специально созданную ради таких вот наивных гостей!). Но они только морщились от чрезмерно сильного запаха, да старались по примеру своих проводников дышать пореже, чтобы не наглотаться невидимых спор. Хорошо, что ни один, ни второй остроухий не могли видеть их лиц, а то непременно захотели бы задать ненужные вопросы. Но первый был слишком горд, чтобы лишний раз оборачиваться и проверять самочувствие смертных, а второй вынужденно любовался на непроницаемо черные плащи, которые не потребовал снять лишь по той причине, что умница Мелисса вовремя успела посмотреть ему в глаза и слабым голосом попросить о снисхождении.

"Все-таки ты молодец, – с уважением подумал Тир, разглядывая приближающиеся Чертоги. – Не зря тебя мама учила столько лет пользоваться даром".

"Ты же всегда считал, что мечи и кинжалы лучше?" – с легким ехидством отозвалась девушка.

"Ну… да. И до сих пор считаю, что ты неправильно пренебрегаешь оружием".

"Я не пренебрегаю, – насупилась Мелисса. – Просто не люблю этого: боль, кровь… бр-р-р… я работаю бескровно. И чисто. В отличие от некоторых, кстати! А мечи для меня слишком громоздкие!"

Тир не выдержал и несильно ущипнул ее за бок.

"То-то ты все больше к ножам тяготеешь!"

Она машинально коснулась пояса, с которого три дня назад патрульные потребовали снять короткие ножны, и с нескрываемой гордостью вспомнила, что самый лучший свой клинок мудро носила под юбкой. Вернее, в данном случае, под широкими штанинами, когда тонкие ножны на правой голени были совсем незаметны. А остроухие, разумеется, не стали шарить руками, вполне удовлетворившись безропотно отданным первым трофеем.

"Да ты у меня молодец!" – восторженно промычал Тир, уловив ее мысль, и откровенно просиял. Оружие! Эта маленькая хитрюга все-таки сумела утаить от ушастых снобов оружие!! Свой любимый, острейший, ладный нож, без которого она никогда не выходила из дома!

Милле скромно потупила глазки и лишь поэтому не сразу заметила, что они пришли.

Чертоги Темного Владыки представляли собой странное, на первый взгляд, зрелище. Казалось, ты ни с того, ни с чего вдруг уперся носом в непроходимую зеленую стену, свитую из толстых веток, листьев, шершавых стволов и невероятно длинных лиан. Высоченный неодолимый барьер, которому не видно конца и края – наподобие знаменитого Кордона у Проклятого Леса, только несколько проще и гораздо миролюбивее. Но если взглянуть на это чудо сверху, становится понятно, что сотворенное магией живое здание здорово напоминает гигантский зеленый купол, накрывающий собой немалое пространство Леса, внутри которого похожие зеленые стены разгораживали помещения так, как было угодно их остроухим хозяевам. Причем, стены эти могли поменять свое положение в любой момент, как только в том возникнет необходимость, а проломить их составило бы немало трудов даже упрямым, гораздым на выдумки гномам. Податливая с виду крыша была способна выдержать ураган любой силы или сдержать вес упавшего на полном ходу дракона (если бы таковые имелись на Лиаре, конечно), но при необходимости легко подавалась в стороны, позволяя любоваться на безмятежное небо и изучать звезды при свете полной луны. Даром, что была для надежности закрыта тройным слоем защитных заклятий.

Мало кто знал, что некоторые ветки этого живого дворца тянулись аж от самого Родового Ясеня, что, по слухам, гордо возвышается в центре Священной Рощи. Они искусно вплетались в естественную защиту, незаметно окружали весь купол и наполняли его собственной силой. Еще меньше народу было осведомлено о том, что трон Темного Владыки целиком выточен из корня этого дерева, а также то, что он до сих пор умудряется сохранять связь со своим прародителем и по этой же причине обладает некоторыми интересными свойствами, о коих имели понятие лишь малочисленные посвященные. Более того, все внутреннее пространство дворца было насквозь пропитано древней магией Темных, и только по этой причине стены его мягко светились, избавляя обитателей от необходимости пользоваться огнем. Но, одновременно, неустанно подпитывали хозяина этого чуда живительной силой, делали его мощнее и сильнее, чем где бы то ни было. Они давали ему власть. Жизнь. Служили надежной крепостью и, что немаловажно, неиссякаемым источником магической силы. Иными словами, внутри своего дворца Темный Владыка был в полной безопасности – здесь ему подчинялась каждая веточка, каждый (нередко ядовитый!) шип, каждая травинка из тех, что устилали пол вместо дорогих ковров, и каждый мало-мальски выросший прутик. А потому за все века правления потомков Изиара не находилось ни одного дурака, который решился бы напасть на высокого лорда в самом средоточии его мощи. Тем более что сильнее мага среди Темных эльфов вообще не существовало.

Тир невольно задержал дыхание, когда в густом переплетении веток бесшумно образовался широкий проем, и шагнул внутрь с некоторой заминкой, на мгновение даже позабыв, что должен изображать болящего. Идущая радом с ним Мелисса тоже не осталась равнодушной – от ощущения разлитой вокруг силы у нее внезапно закружилась голова и странно зазвенело в ушах. Она слегка покачнулась, но юный эльф не позволил упасть – молниеносно обхватил за плечи и озабоченно заглянул в затуманенные глаза.

– Ты как? Тебе нехорошо?

– Сейчас… – слегка поморщилась девушка, растирая виски и пытаясь справиться с бешеным потоком магии, которая вдруг с неимоверной скоростью ринулась к молодой красавице. – Мне надо привыкнуть. Кажется, здесь разлито слишком много силы.

"Воспользоваться сможешь, если что?" – быстро уточнил юноша.

"Не знаю. Наверное. Но тут очень мощные потоки, я с такими еще не сталкивалась".

"Попробуй почувствовать".

"Да чего тут чувствовать, – мысленно вздохнула Мелисса. – Они только и ждут, чтобы я их пустила. Того и гляди – лопну!"

"Гм…"

– Шевелитесь! – хмуро велел нетерпеливо обернувшийся Темный, устав ждать замешкавшуюся парочку.

Тир поджал губы: вот зануда!

– Кажется, у него в словаре есть только одно слово. По крайней мере, на нашем языке. Может, оно у них общее на всех?

Передний эльф нехорошо сузил глаза и смерил шутника многообещающим взглядом, но Тир лишь неопределенно кашлянул и хитро сверкнул такими же зелеными глазами, а Мелисса против воли улыбнулась. Нет, он их не тронет: приказ Владыки не позволит даже подзатыльник отвесить лишний раз, поэтому высокомерный Перворожденный будет вынужден проглотить эту колкость, как бы ему ни хотелось обратного. Это точно. И поэтому она, заметно осмелев, позволила себе неслышно хихикнуть.