Текст книги "Знамение смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

А мгновением позже их закрутил бешеный водоворот схватки.

Отовсюду мелькали чужие когти, рвались навстречу оскаленные морды, толкались мощные тела, пытаясь оттеснить, отодвинуть, смять своим весом. Что-то рычало, хрипело и брызгалось слюной, поминутно грозя отдавить ноги или вывернуть руки из суставов. Кожа у этих монстров оказалась действительно почти каменной, и если бы не эльфийские мечи, начиненные магией Темного Леса по самые рукояти, Перворожденным пришлось бы туго. А так они все еще держались. Более того, довольно скоро Аззар на пару со своим командиром изловчились подсечь лапы одной из самок. Не ожидая от нее больше угрозы, опрометчиво повернулись спинами и едва не остались лежать на траве. Но подметивший неладное Сартас, не мешкая, коротким ударом отсек ей голову, и только после этого живучая тварь перестала трепыхаться.

Попавший в родную стихию Воевода метался по верхушке холма бешеным зверем, умудряясь за краткие доли секунды и увернуться от мощных челюстей, и ткнуть в отместку острием в чужое горло, и злорадно оскалиться, заслышав ответный предсмертный вопль. После чего в мгновение ока сориентироваться, перехватить какую-нибудь более удачливую тварь и буквально выдернуть из-под чужих когтей слегка оглушенного Атталиса. А потом снова исчезнуть в водовороте битвы. Таррэн от него не отставал и, если Младший Хранитель правильно рассмотрел, на его счету оказалась чуть не половина достигших холма гиен, хотя он, к чести сказать, ни разу не воспользовался магией. Даже не попытался, хотя вполне мог бы рискнуть. Но нет – помнил про то, что светиться перед окрестными магами небезопасно. Работал только родовыми мечами, но так быстро и умело, что это могло вызвать завистливый вздох даже у Перворожденных.

Осторожно наблюдая за будущим повелителем, Линнувиэль вдруг осознал, что молодой лорд не зря считался лучшим мечом Темного Леса этого тысячелетия – кажется, Серые Пределы не только не убавили его мастерства воина, но и отточили до совершенства, придали поистине убийственной силы и ловкости, выковали подобно смертоносному эльфийскому клинку. Потому что даже в такой неподобающей ситуации он оставался поразительно спокойным, собранным и неутомимым. А его движения – экономными и удивительно точными.

Неожиданно что-то больно впилось в левое плечо, вынудив молодого Хранителя забыть о собрате и вернуться в реальное время, а затем сдавленно зашипеть от боли. Но отступить он себе не позволил – только сморщился, чувствуя, как быстро намокает рукав, и, улучив момент, с невероятной силой вогнал парные клинки в подвернувшийся мохнатый бок. Кажется, уже второй за этот трудный полдень.

Пораженная гиена оскорблено взвыла и попыталась дотянуться до обидчика окровавленной мордой, но не успела – с другой стороны просвистел еще один вихрь, и Шранк коротким ударом прекратил ее мучения. После чего ловко поднырнул под заваливающееся тело, отмахнулся от кого-то еще и снова исчез из виду.

А потом вдруг наступила тишина.

Линнувиэль, тяжело дыша, непонимающе огляделся, машинально подсчитывая про себя неподвижные туши, грузно осевшие на залитую кровью землю. А потом брезгливо поморщился. Если бы не знал, до чего эти твари живучи, подумал бы, что тут резали стадо свиней. Да не просто резали, а безжалостно измывались над несчастными животными, выдавливая из них кровь до последней капли: поросшая куцей травой верхушка холма была залита красным так, что у неподготовленного человека непроизвольно появлялись рвотные позывы. Там же валялись отрубленные лапы, когти, выбитые с невероятной силой зубы (перемазанный до ушей Шранк утерся рукавом и понимающе хмыкнул), между ними – дурно пахнущие кишки, клочья меха, сорванные острыми когтями или брошенные добровольно плащи. Какие-то ошметки, обрывки и что-то вовсе непонятное, которое затруднился бы распознать даже опытный некромант. А над всем этим безобразием – густой, насыщенный, тяжелый запах смерти, волнами поднимающийся куда-то кверху и под жаркими солнечными лучами становящийся вовсе непереносимым.

– Фу, – скривился Сартас, брезгливо отпихивая от себя отрезанную голову со злобно выщерившейся пастью.

– Все? – не обратил на него внимания Шранк и настороженно оглянулся. – Раз, два… Таррэн, у тебя сколько?

– Трое, – донесся из-за массивной туши приглушенный голос эльфа. – А у вас?

– Тоже.

Белка неожиданно подняла голову и, оставив напуганную Мирену в одиночестве, вдруг подхватила свои мечи и проворно запрыгнула на еще теплую тушу гиены.

– Оп-паньки! – ахнул вдруг Воевода, углядев два поспешно улепетывающих силуэта внизу. – А две-то сбежали. Кажется, решили не испытывать судьбу? Надо же! Не думал, что когда-нибудь увижу, как эти твари отступают! Белик, ты такое видал?

– Нет, – Гончая опасно сузила глаза и пристально всмотрелась в стремительно удаляющихся хищниц. – Трусливое бегство не входит в их привычки – гиены скорее подохнут в бою, чем отступят, оставляя территорию чужакам. Но мне кажется, что они не просто убегают – больно ровно у них это получается. Не петляют, не рычат. Уходят тихо и почти спокойно, будто… ах ты ж, демоница!

Она вдруг переменилась в лице, зло выдохнула, оглушительно свистнула и, ничего не объяснив, стремглав слетела со своего наблюдательного поста. В мгновение ока оттолкнула с дороги непонимающе обернувшихся эльфов, раздраженно рыкнула, когда поняла, что они не собираются даже стрелять вслед, после чего окончательно разозлилась и некрасиво выругалась.

– Шранк! Подбрось! – крикнула на ходу, перелетая через еще одну мертвую тушу и намереваясь достигнуть подножия холма быстрым, но довольно опасным способом – по воздуху, использовав напарника на манер живой пружины. Но тот вдруг остановился и нахмурился: нет, не надо ей рваться в бой – Таррэн не велел. Тем более, когда ЭТИ уходят и больше никому не помешают. Сидела бы на месте и не светилась перед эльфами, хмера кровожадная, а развлекаться и мериться силами с дикими зверьми дома будет. Потом, когда вернемся.

Он закономерно замешкался, но она больше не стала ждать. Только обожгла его бешеным взглядом и, поджав губы, кубарем скатилась по крутому склону.

– Что он делает?! – испуганно вскрикнула Мирена.

Таррэн громадным прыжком вывернулся из-за возвышающейся неодолимым препятствием горы трупов и, завидев стремительно удаляющуюся Белку, неприлично ругнулся. А когда поискал глазами по земле и совсем недалеко от себя заметил отброшенные ею ножны с родовыми клинками, выругался снова. Но на этот раз громко и с выражением, от которого высокородная леди мгновенно вспыхнула и поспешно отвернулась.

– Ты куда смотрел?! – рявкнул он на потеряно опустившего руки Шранка. – Кому было сказано – следить в оба?! В чем дело?! Что на тебя нашло?! Что на вас обоих нашло?! Какое затмение?!!

Воевода не успел ответить, потому что в этот момент за их спинами раздался нарастающий грохот тяжелых копыт. За ним – гневный рык, подозрительно напоминающий ворчание раздраженной хмеры. Затем – новое рычание, смешанное с нескрываемой досадой, а от границы далекого леса вдруг с невероятной скоростью понеслось на холм что-то громадное, черное, могучее, дико спешащее. С развевающейся гривой и вытянувшимся на ветру длинным хвостом, отчего-то ставшим похожим на гибкий хлыст. На боках еще – прежняя тонкая шкура, отливающая черным бархатом, но теперь под ней стали отчетливо проступать костяные пластинки, будто недавний скакун надел под нее прочные доспехи. Мощный хребет странновато изогнулся, потолстел и почти выстрелил вверх тонкими жесткими иглами… Кажется, встревоженный мимикр, получив от хозяйки недвусмысленный приказ, так спешил, что едва не перекинулся на бегу, но почему-то застрял на середине процесса и теперь во всей красе являл собой странноватое зрелище полуконя-полухмеры, от которого бросало в дрожь даже самых закаленных. Только янтарные глаза горели на абсолютно черной коже, больше похожей на костяные доспехи, да сверкали в пасти влажные клыки. В целых два белоснежных ряда, которым могла позавидовать любая жалкая гиена.

– Иррадэ… – зло прошипел Таррэн, правильно подметив ошарашенные лица сородичей. – Нам только этого не хватало! Карраш!!

К-карраш? – нервно икнули эльфы. ЭТО – Карраш?!! Тот самый гаррканец, на котором всегда ездил Белик? Это чудовище, больше похожее на ночной кошмар?!!!

Мимикр даже не замедлился. Только досадливо рыкнул снова, сетуя на мешающееся седло, с которым он был вынужден ползти, как черепаха, да следить, чтобы не проткнуть его отрастающими иглами. А Белка, тем временем, все еще настигала поспешно улепетывающих врагов на своих двоих. Одна!! Он раздраженно взревел, вынудив остроухих стрелков машинально зашарить глазами в поисках отложенных луков. Но быстро нашел правильный выход – извернувшись дикой кошкой прямо на бегу, коротко сомкнул страшноватые челюсти, легко перекусил кожаную подпругу, сбросил ненужную ношу и уж тогда показал обомлевшим эльфам все, на что был способен. Он вытянулся струной, почти распластавшись над землей, и помчался так, как всегда бегал в обличье хмеры – изогнув жутковатым образом спину и ритмично складываясь и разгибаясь, превратившись на время в одну огромную, неимоверно мощную пружину. Черным вихрем пронесся мимо остолбеневших попутчиков, в мгновение ока настиг замедлившуюся Белку, услужливо подставил бок и рванул снова, едва хозяйка ухватилась за густую гриву.

Линнувиэль только ахнул, когда она ласточкой взлетела наверх, но не на спину, как раньше, а немного выше – на могучий загривок, где уперлась стопами в невидимую опору (выращенную Каррашем тут же, на ходу), низко пригнулась и напряглась, впившись напряженным взглядом в быстро приближающихся гиен.

Издалека было хорошо видно, как напуганные необычными преследователями звери дружно взвыли, заметались, словно кроли под неумолимо настигающей тенью голодного ястреба, а потом, презрев все законы стаи, вдруг прыснули в разные стороны. Но Карраш не обманулся – направляемый твердой рукой, упорно преследовал более крупную самку, чья манера движений слегка отличалась от остальных. А настигнув, расстелился черной тенью бок о бок, и лишь у самых деревьев вдруг резко свернул, чтобы снова прибавить ходу и уверенно настигнуть вторую зверюгу.

Белка, старательно готовящаяся именно к этому, в нужный момент прыгнула и, получив приличное ускорение, на полном ходу сбила проворную тварь на землю. Та взвизгнула, захрипела, когда отточенная сталь со всей силы ударила под левое ухо, коротко забилась. Но почти сразу затихла: опытная Гончая, как никто, умела убивать именно так – быстро, страшно и совершенно неотвратимо. Затем их сплетенные тела кувырнулись, несколько раз перевернулись в воздухе, окончательно запутались и переплелись, а потом на полной скорости проехались по жесткой траве, подняв тучи серой пыли и скрыв происходящее от чужих глаз.

Чуть позже в той стороне, где недавно скрылся Карраш, раздался истошный, быстро затихающий визг последней гиены.

– Мама… – испуганно прижала ладони к лицу эльфийка, когда на равнине стало оглушительно тихо. – Он же убился! Таррэн, там же Белик!! После такого не выживают! Зачем он…?

Линнувиэль мысленно согласился: да, после такого безумия даже Перворожденному было бы трудно уцелеть, а Белик – смертный. Мальчишка. И на такой бешеной скорости от него не должно было остаться даже костей. Одни жалкие окровавленные осколки.

Молодой лорд до скрипа сжал челюсти и промолчал, неотрывно всматриваясь в неподвижную массу на самом горизонте, в которой с такого расстояния даже его острые глаза не могли различить подробности. Ну? Где ты, малыш? Не поранилась? Какой только демон заставил тебя нарушить все предыдущие договоренности и раскрыться?! Зачем?!

Но вот там, наконец, что-то пошевелилось. Плотная пыль немного осела, открывая напряженным взглядам неподвижное тело убитой гиены. Затем рядом с тушей поднялась с колен вторая невысокая фигурка, бегло осмотрелась, огляделась по сторонам. Приметила бледные до синевы физиономии Перворожденных, на которых читался откровенный ужас пополам с запоздалым пониманием. Успокаивающе махнула, показывая, что ничуть не пострадала, а затем увидела, во что превратился ее щегольской костюм, и принялась брезгливо отряхиваться.

Перворожденные резко спали с лица, но Белка, к счастью, была слишком далеко, чтобы это увидеть и достойно прокомментировать. Она деловито обошла убитую гиену по кругу, зачем-то залезла в жутковатую пасть, что-то внимательно там изучила, рассмотрела и сердито нахмурилась. А когда к ней легкой рысцой приблизился довольно облизывающийся Карраш, резко выпрямилась и сделала хорошо узнаваемый знак. Мимикр послушно подцепил мертвую тушу клыками и, нисколько не утруждаясь, вскинул голову повыше, чтобы длинные лапы гиены не цеплялись когтями за траву. Белка столь же легко взлетела ему на спину, еще раз внимательно осмотрелась и так, с важным трофеем в зубах, они двинулись в обратный путь.

К холму подъезжали в полном молчании – мрачные, насупленные и одинаково нехорошо сузившие зеленовато-желтые глаза. Мимикр, едва достигнув холма, небрежно швырнул мертвую гиену под ноги спустившимся эльфам, а Белка грациозно соскочила на землю и плавной походной, разом уподобившись дикой кошке, медленно приблизилась. Она холодно оглядела непонимающие лица эльфов, чуть кивнула Таррэну, мысленно объясняя свой нелогичный поступок. Затем ободряюще улыбнулась Мирене, как-то разом захолодела и… прямо с места прыгнула. Без предупреждения, без лишних слов и даже не готовясь заранее. Просто стояла на месте, а потом исчезла, материализовавшись совсем в другой стороне и с силой ударив непокорного напарника в грудь. Двумя ногами.

Шранк без звука отлетел на несколько шагов и тяжело рухнул, ошалело тряся головой, но она не дала опомниться: метнулась следом и, мощно ударив снова, вмяла коленями, одновременно перехватывая железными пальцами горло и уставившись ледяным взглядом в самую душу.

– Итак? – негромко промурлыкала, для верности прижав его ладони стопами, жестоко вывернув руки в кистях и почти полностью обездвижив. – Я жду объяснений, друг мой. Как понимать твое поведение? Считать это официальным Вызовом?

– Н-е-т, – прохрипел Воевода, тщетно пытаясь увернуться от гасящего разум взора. Но не вышло: бешеный голубой огонь с отчетливыми изумрудными сполохами вынуждал его метаться между долгом и данным другу словом, сомневаться, нервничать и терять рассудок. А ее голос, тем временем, стал совсем ласковым.

– Тогда почему ты не выполнил мой приказ? Я больше не вызываю доверия? Я где-то промахнулся, ошибся? Или ты решил, что новая должность избавила тебя от статуса Гончей? А может, желаешь занять мое место сам? Так я могу избавить тебя и от первого, и от второго заблуждения. Сегодня. Сейчас. Что скажешь?

– Нет, – выдохнул Шранк, невольно замирая от стремительно растущего чувства смертельной угрозы. – Я по-прежнему в стае.

– Тогда в чем дело? – у Белки опасно зажглись глаза, а из горла вырвалось подозрительное урчание. – Или, может, нам поговорить на другом языке? На языке Стр-р-ажей? Точнее, на МОЕМ языке, напар-р-ничек? По пр-р-аву Вожака, чье пер-р-венство было оспор-р-ено? ТАК до тебя лучше дойдет, нас-с-колько я недоволен? Готов к бою, Дикий?

Он судорожно вздохнул, заслышав в ее шипении знакомые опасные нотки, а потом неожиданно успокоился. Что ж, сглупил, замешкался не вовремя. С кем не бывает. Засомневался там, где не надо, и не сделал того, что велено. А вот теперь за оплошность наступила закономерная расплата – Белка всегда требовала от своих Псов полной отдачи и беспрекословного повиновения. В этом была ее единственная воля для них в качестве Вожака Гончих и единственный приказ, который должен соблюдаться неукоснительно. Особенно во время рейдов, когда от малейшей ошибки зависела жизнь всей стаи. Но здесь – не Проклятый Лес, здесь не стая и даже не рейд. Это – просто неудачное время, которое выбрали гиены для нападения, а он всего лишь не хотел, чтобы она пострадала.

– Так как? – мягким бархатом обласкал его голос взбешенного Вожака.

– Не нужно, – тихо ответил Шранк, больше не делая попыток сопротивляться. – Я не оспариваю твое первенство и не желал бросать тебе Вызов. Ты – наш Вожак, который по праву занимает свое место, и это так же верно, как то, что ты – лучшая Гончая во всех Серых Пределах, которую я когда-либо знал. Я верен тебе, как и раньше. Это правда. Клянусь.

– Ты подвел меня!

– Нет. Просто я не хочу, чтобы мой Вожак рисковал собой понапрасну. Это не то место и не то время, где мы могли бы тебя потерять. Вот и все, Белик. Другой причины нет. За исключением того, что Седой мне уши оборвет, если по возвращении на тебе будет хоть одна царапина. Да и не только он. Поэтому я не выполнил твоей просьбы.

– Это был приказ, Торк тебя раздери!! Неужели ты разучился понимать разницу?!

– Оставь его малыш, – вмешался Таррэн, подходя ближе и готовясь перехватить ее руку, если потребуется. – Он просто не понял. Не узнал ее.

Белка гневно тряхнула головой.

– Зато узнал я. И этого должно быть достаточно, чтобы принять правильное решение. Но он подвел нас, не сделав того, что было велено. Это могло стоить кому-нибудь жизни! А если бы я опоздал? Если бы она ушла?

Таррэн тяжело вздохнул: иногда с его парой бывает так сложно!

– Это не его вина, малыш. Правда.

– Да? А чья же тогда?

– Моя.

Белка изумленно обернулась, но эльф смотрел серьезно, с таким беспокойством и так виновато, что она тихо ахнула от неожиданной догадки.

– Твоя?! Так это ты велел ему… меня беречь?!! МЕНЯ?!!!

– Прости, – слегка смутился Таррэн. – Я не хочу тебя потерять. А он не мог отказаться, потому как…

– Шкурой ему обязан, вымогателю ушастому, – мрачно закончил Шранк снизу. – Вот и весь сказ. Он просто не оставил мне выбора.

– Что-о?!! Таррэн!! Да за кого ты меня принимаешь?! – возмутилась Гончая, рывком поднимаясь на ноги и оставляя в покое слегка помятого напарника. – Я тебе что, девица беззащитная? Ребенок неразумный?! Сопляк недоделанный, что ты в который раз принимаешь решения в одиночку и даже не соизволяешь поставить меня в известность?! Ты что творишь, нелюдь ушастый? Нашел время шутить с Гончими! Тем более, с Вожаками!! И этот хорош – пошел у тебя на поводу! Шранк! Еще раз такое повторится, все кости переломаю! Понял?! Чтоб никакого больше сговора за моей спиной! Ясно? Вы, оба?!

Мужчины сконфуженно переглянулись.

– Не слышу ответа! – опасно нахмурилась Белка.

Они так же дружно вздохнули.

– Таррэн? Шранк? Не испытывайте мое терпение, мальчики. Я не первый год вожу за собой Гончих и отлично знаю, насколько вы любите делать все по-своему. Поэтому считаю до трех: если не услышу того, что мне нужно, пеняйте на себя – один получит официальный Вызов и будет биться со мной, пока сможет стоять на ногах, а второй… второму лучше не показываться мне на глаза ближайшую тысячу лет. Раз… два…

– До чего ты упрямый! – упрекнул ее Воевода, упруго поднимаясь и отряхиваясь. – Ладно. Ладно, хмера двуликая! Клянусь, что больше не буду! Никаких сговоров и тайных умыслов. Все честно и открыто. Доволен?

Она перевела изучающий взгляд на Темного эльфа и нехорошо сузила глаза.

– Твоя очередь.

– Может, обсудим это позже? – сделал попытку вывернуться Таррэн.

– Нет, сейчас. Немедленно, иначе я сильно обижусь.

Ни слова в мыслях. Ни намека на прощение. Только холод и бесстрастный лед напряженного молчания. Голубой лед в двух бездонных озерах, на дне которых готовой к атаке змеей притаилась смертельная угроза. А на сердце – нехороший отголосок искренней обиды и непонимания, больше похожие на гранитную глыбу. Тоже изо льда. Только мрачного, серого, полного внезапно вспыхнувшего подозрения.

– О, Бездна… хорошо, никакого больше сговора, – наконец, сдался эльф, красноречиво закатив глаза. – Клянусь. Но в следующий раз, когда соберешься на очередное сумасшествие, хотя бы поставь меня в известность. Договорились?

Она тонко улыбнулась, и напряжение в воздухе сразу спало.

– Посмотрим. А теперь тащите сюда свои бренные, перепуганные не по делу телеса и глядите, кого мы поймали с Каррашем. И ради кого мне пришлось раскрыться перед нашими ушастыми друзьями, – Белка отвернулась, спокойно прошла мимо ошеломленно взирающих на нее эльфов, которые, разумеется, слышали весь разговор, но все еще не могли прийти в себя. Слегка сморщилась, когда Аззар и Атталис инстинктивно посторонились, давая ей дорогу, хотя места было предостаточно, но потом махнула рукой. Ладно, привыкнут. В конце концов, деваться им все равно некуда. Не сбегут же, в самом деле, узнав, на кого именно злились всю дорогу? Измываться над ними станет, конечно, труднее, но выбора не оставалось – ей обязательно нужно было поймать эту дрянную гиену.

Гончая грациозно наклонилась, кончиками пальцев уцепившись за верхние клыки мертвой зверюги. Прижала ногой нижние зубы, банально наступив на раззявленную пасть, а потом резко разогнулась, с поразительной легкостью раскрывая ее, как простую ракушку, и с мясом выворачивая челюсти из суставов. После чего небрежно щелкнула костяшками по переднему верхнему клыку и со злым удовлетворением проследила, как из розовых десен начал выдвигаться еще один (второй, как у Карраша) ряд острых, страшновато загнутых внутрь зубов.

Главная гиена оказалась мимикром.

– Вот так, – заключила Белка, отпуская изувеченную челюсть коварной зверюги, невесть каким ветром забравшейся по эту сторону гор. – Видали, что за птичка? Если бы мы ее не поймали, она бы вернулась сюда, стерва. С новой стаей и в новом обличье. Пожалуй, об этом стоит рассказать нашему славному королю и выпросить пару карательных отрядов возле Сторожи, пока эти твари не расползлись по всему Интарису. Шранк, теперь тебе ясно, за что тебе чуть ребра не переломали? Надеюсь, больше я от тебя такой глупости не увижу?

Воевода сумрачно покосился на Таррэна и кивнул.

– Прости, я забыл, что ты всегда прав. Это больше не повторится.

– Надеюсь. Тогда займитесь ранеными, сожгите трупы и умойтесь, как приличные люди, а нам с Каррашиком еще придется поломать голову над тем, как соорудить новое седло. Не то у него спина больно жесткая, чтобы рисковать трястись на ней весь оставшийся путь. Кстати, свистните Ирташу, чтобы вел наш табун обратно, а то он там совсем изведется, не зная, что с нами и как.

Белка строго оглядела поразительно покорно кивнувших эльфов, одарила напарника суровым взглядом, молча говоря, что второго предупреждения не будет и за неповиновение он получит сполна. Отыскала оба своих ножа, загнанных в глазницы гиен по самые рукояти и, старательно отерев от крови, вернула на положенное место. Затем одной рукой подхватила свои клинки, второй подняла сброшенное мимикром седло и с горестным вздохом увидела перекушенные ремни.

– Ну, вот. Так и знал: опять мне придется заниматься сущим безобразием!

– Это каким же? – рискнул поинтересоваться Шранк.

Она совсем погрустнела и окончательно понурилась.

– Шить…

– Глава 19 Тир удовлетворенно кивнул и, крутанув грозно сверкнувшие клинки, лихо отсалютовал троим противникам.

– Благодарю. Я неплохо размялся. Надеюсь, вечером повторим?

Тартис, скрывая ошеломление, сдержанно поклонился и, пока никто не видит, с досадой прикусил губу. О, Бездна! Он всегда думал, что неплохо владеет своими парными клинками, но… справедливые боги Лиары! Как же он ошибался!! Всего три часа рядом с этим необычным юношей, и даже знаменитая сотня Владыки уважительно склонила перед ним головы. Мальчик просто уникален! Не знаю, кто и как его учил, но тот человек был гением! Мало того, что сумел привить Тиру все нужные для Перворожденного навыки, обучил древней манере боя эльфов, закалил и выковал, будто в горниле Подгорного Пламени. Придал телу легкость и поразительную выносливость. Но еще умудрился передать такие редкие умения, как безупречное владение собой, развить поразительную скорость и просто невероятную реакцию. А также смог каким-то образом вызнать величайшую из тайн маленького народа – чудо истинного единения с исконно гномьим оружием.

Когда-то давно Тартис видел, как сражаются воины-гномы, прекрасно знал, насколько опасны бывают ветераны дорр-харр и насколько редко они делились своими умениями. Тем более, с чужаками. Но сегодня был готов поклясться, что Тир не раз и не два успевал вплести в свой смертельно опасный танец их знаменитые "трехрунные" удары. Правда, слегка видоизменив и умерив мощь, но все-таки эльф был уверен, что не ошибся. И теперь старательно пытался понять, откуда юному магу стало о них известно. Кто из Подгорных рискнул научить его этим приемам, если даже сами гномы владели ими далеко не все. Лишь редкие избранные могли похвастаться тем, что умеют правильно развернуть "рудничный ворот" или закрутить "каменную мельницу", а молодой наследник трона владел этими приемами в совершенстве. И именно ими сейчас раскидал своих недавних противников по разные стороны поляны.

Тир при виде ошарашенных лиц Темных скупо усмехнулся и вернул клинки в ножны.

– Тартис, ты как? Голова не слишком гудит?

– Терпимо, – отозвался эльф, осторожно выпрямляясь. За ним, плотно сжав зубы, стараясь ничем не выдать боль в помятых челюстях и отбитых боках, поднялись остальные. Торк! За три часа мучений они даже не задели его толком! Втроем не смогли! А ведь мечи держали в руках чуть ли не с рождения!

Эльфы синхронно поклонились, отдавая дань уважения молодому мастеру.

– Мой лорд…

Тир вдруг неуловимо нахмурился.

– Я не лорд. Кажется, мы договорились?

– Прощу прощения, – поспешил исправиться Тартис, кинув на забывшегося сородича предупреждающий взгляд. – Трудно отвыкнуть от правил, установленных много тысячелетий назад. А наследники Изиара всегда требовали к себе повышенного внимания.

– Знаю. Но вам придется постараться: я не люблю чужих титулов.

– Конечно. Позволишь сегодня проводить тебя до Рощи?

– Зачем? – неожиданно хитро блеснул глазами юноша. – Думаешь, сам дороги не найду? Или украдут по пути?

Тартис бестрепетно выдержал этот взгляд.

– Нет. Просто у меня есть тема для разговора. Но, так как до занятий с Владыкой у тебя осталось совсем немного времени, а меня могут завтра отослать обратно в Интарис, то другого случая может и не представится. Я бы не хотел уезжать, не уточнив для себя некоторых важных моментов. Так как? Согласен?

Юный эльф негромко рассмеялся.

– Молодец, растешь: уже хитрить начал. Всего пару дней назад глупо настаивал бы на своем или поплелся следом, потому что не можешь нарушить прямой приказ Владыки. А сегодня вон как – "разговором" прикрылся… ладно, Торк с тобой. Провожай, раз велели. Но остальные пусть приглядывают за Милле – так, чтобы она не увидела, разумеется. И никаких вопросов о моем прошлом!

– Договорились, – кивнул Тартис, мысленно переводя дух, и, сделав незаметный знак остающимся караульным, поспешил вслед за молодым наследником.

Недавний посол и сам не знал, для чего ему понадобилось испрашивать это нелепое разрешение, дабы достойно выполнить волю повелителя. Мог бы просто настоять на своем, потому что приказ Владыки всегда и везде – это, в первую очередь, приказ, невыполнение которого чревато большими неприятностями. Он превыше всего, всегда стоит НАД остальным, он выше даже желаний и мнения прямого наследника трона. И верный слуга мог сейчас открыто все это высказать. Мог выложить ледяным тоном, не терпящим возражения, настоять на своем, нарвавшись на такой же ледяной отпор, сдобренный изрядной порцией знакомого сарказма. Или, на худой конец, проследовать за юным упрямцем тайно. Хоронясь за деревьями и кустами, но бдительно приглядывая за подопечным. Так, как делал предыдущие несколько дней. Однако…

Тартис украдкой покосился на своего юного протеже, чью поразительную грацию движений не смогла бы превзойти даже лучшая женщина его народа, и мысленно покачал головой. Удивительный мальчик. Действительно необычный. Полный неразгаданных тайн и бесконечных загадок. Изумительно владеющий своими необычными гномьими клинками (какой только умелец рискнул нарушить все мыслимые заповеди своего сварливого народа?!!), обладающей огромной силой и просто потрясающей для Перворожденного выдержкой. Уже невероятно могучий, но неоправданно осторожный для своего юного возраста. Откуда он такой взялся? Как смог вырасти среди смертных, оставшись невидимым для всезнающих Хранителей? Как сумел выжить, выучиться, обрести столько уверенной силы, что не боится смотреть даже в глаза Владыки и напрямую высказывать свое мнение о нем? Причем, нелестное мнение! Никто не осмеливается на такое вот уже девять эпох, со времен Владыки Изиара и воцарения на троне его потомков, славящихся непримиримостью и поистине бешеным темпераментом. А Тир спокойно возражает. Нет, просто требует! И Владыка Тирриниэль, что удивительно, до сих пор терпеливо сносит подобное к себе отношение. Да что там: откровенное пренебрежение! Даже наказать не попытался ни разу! Каждый день встает с восходом, отчаянно рискуя пошатнувшимся здоровьем, наперекор всему оставляет переполненные магией Чертоги, хотя дел невпроворот. Игнорируя осторожные просьбы Хранителей поберечься, все равно уходит в Священную Рощу и там с нетерпением ждет, пока необычный потомок закончит разминку, а потом присоединится к нему. И Тартас видел, какой радостью вспыхивают вечно холодные глаза повелителя, когда Тир вступает своей необычной походкой под сень белоснежных ясеней. Как расслабляется его бесстрастное лицо, а на губах появляется затаенная улыбка. Особенно, когда молодой эльф, не боясь свидетелей, с ходу выдает очередную дерзость. И как гаснет этот внутренний свет, когда наступало время разминки вечерней, ради которой Тир неизменно оставлял своего учителя и ненадолго возвращался к красавице-невесте.

Всего несколько дней назад Тартис не понимал причин, но после десятка проведенных поединков, из которых он неизменно выходил слегка помятым, после коротких обменов ничего не значащими фразами, после одного еще более короткого, но предельно серьезного разговора, в котором Тир наглядно доказал, что ОЧЕНЬ не любит принуждения и даже в этом является достойным наследником Изиара… получив пару чувствительных тычков и не менее чувствительных колкостей в своей адрес… Темный эльф вдруг поймал себя на мысли, что больше не сердится. Даже не раздражается на пренебрежение молодого лорда к своей важной персоне. Заранее прощает его непонятную враждебность. И будет с нетерпением ждать, пока этот странный, непонятный, упрямый и своевольный, но удивительно чистый мальчик окончательно возмужает. А еще, наконец, он начал понимать, отчего даже суровый Владыка эльфов поддался на его бесспорное обаяние. То же самое неумолимое притяжение, какое-то необъяснимое внутреннее очарование, что и у маленькой Милле, за честь охранять которую едва не передрался накануне лучший десяток его воинов.