Текст книги "Дневник. Поздние записи (СИ)"

Автор книги: Александра Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Вот тогда-то Алекс и осознал, что все, она уехала насовсем. А потому пошел по давно проторенной дорожке.

Диванчик в клубе. Две девушки: слева и справа, каждая из них пытается сделать все, что он только попросит. От алкоголя мутится разум. Был день, но при подобном образе жизни время суток уже перестало иметь значение. Почему? Этот вопрос заставил его перестать спать и есть. Он мог только пить. Почему? Она ушла, почему она ушла? Он никогда не думал, что так больно может быть из-за женщины! Он вообще не представлял, что так больно бывает. И ранили его именно воспоминания, мысли, фантомы.

«Я всегда была твоей и всегда буду»

Он стряхнул руку красноволосой девицы со своей ширинки. Не до нее. Алекс снова поднес ко рту бутылку.

«Но ты знай, что даже тогда я буду тебя любить. Уверена. Всегда»

Будто ему было от этих слов легче! Ни от чего не становилось легче. Не помогал ни алкоголь, ни секс, вообще ничего.

«Я знаю, что это слабость. Но не могу иначе»

Красная снова попыталась пробраться к нему в штаны, да что с ней?! Он стряхнул с себя обеих, попытался встать, но после такого количества алкоголя только упал на колени. Прямо напротив он увидел спящего Стаса… и чертову коксовую дорожку. Почему-то трогать ее было нельзя, но причину он вспомнить не мог. Знал только, что полегчает сразу.

Алекс привычным жестом (никогда его не забывал) зажал одну ноздрю и втянул порошок. И мир содрогнулся, рассыпался мириадами искр счастья. Облегчение, блаженство, забвение. Вместо вопроса «почему» нарисовалась целая вереница желанных образов и воспоминаний. Реальность смешалась с иллюзиями, ни преград, ни препятствий. И нечего желать, и не о чем мечтать. Он ощущал прикосновения ее рук, вкус губ, ладонь очерчивала изгибы до боли знакомой спины… и его перестало смущать то, что волосы у женщины из его фантазий красными не были никогда.

Скатываешься всегда быстро. Переступить черту можно одним шагом, но на то, чтобы вернуться, и миллиарда не хватит…

Отец даже не взглянул в его сторону, лишил и намека на поддержку. Как и все его прихлебалы. Вскоре и последних денег не осталось. Несколько раз они со Стасом оказывались в отделении. И хотя, как всегда и бывает, эйфория начала терять остроту, действовала все меньше и меньше, остановиться он не мог.

Несколько раз приезжала Женя Ливанова, предлагала помочь, но он лишь отмахивался. Правда, однажды она задала вопрос правильный:

– Зачем ты это делаешь?

– Наверное, я надеюсь, что она услышит об этом и вернется ко мне, – усмехнулся он тогда.

А она лишь презрительно скривила губы:

– К такому тебе она НИКОГДА не вернется, – проговорила она.

– Я знаю, – кивнул Алекс серьезно.

И она тоже ушла. Сдалась.

Двадцатого июня от передоза умер Стас. И хотя это было страшно, ужасно, неправильно. Только это все равно не повлияло на Алекса… пока к нему в загородный дом (а из недвижимости остался только он), не пришел Виктор Граданский собственной персоной. Вот только Алекс наставил на него пистолет.

– Ну и ничтожества же вы, Елисеевы! – презрительно скривился он. – Когда твоя мать ушла, Сергей вел себя почти так же. После такого зрелища невольно задумываешься, а так ли уж были неправы ваши женщины.

И Алекс нажал на курок и, разумеется, промазал. Виктору даже напрягаться не пришлось, чтобы отобрать у него и пистолет, и бутылку. Ну и нос разбить – для собственного удовольствия, конечно.

– Я предлагаю тебе на меня работать.

– Мне? – усмехнулся Алекс. Сколько бы дряни он не принял, идиотом не стал и прекрасно понимал, что из себя представляет. Зачем Виктору такое? – И зачем же тебе я сдался?

– Чтобы она не чувствовала себя виноватой, стоя над твоей могилой!

А ведь это была достойная причина! И то, что случилось со Стасом – наглядный вариант развития событий. Если бы не это обстоятельство, Алекс бы, наверное, послал Виктора по маршруту Жени Ливановой, а то и дальше, но уже и сам понимал, что выбираться из трясины необходимо. Граданский предложил помощь, да, было унизительно, но разве можно было пасть ниже?

Он сам пришел к Жене. Снова. Она не отказала. Она никогда ему не отказывала, хотя, пожалуй, и в первый, и во второй раз Алекс украл у нее своими выходками не год жизни и не два. Когда все закончилось, она сказала, что помогает ему в последний раз.

Ну что сказать? Прискорбно, что чуть ли не весь мир знал о его бедственном положении, а помогли только бывший враг и любовница отца. И по этой же причине Алекс был готов сделать для Виктора чуть ли не что угодно. Благоразумно молчал об этом, конечно, но знал, что это правда.

А теперь вдруг выяснил, что его сигнал бедствия был услышан всеми, кроме того, кому был адресован. И Алексу стало немного легче. Возможно, если бы она знала – приехала бы. Теперь-то он, естественно, радовался, что она не приехала. Радовался, что ни Карина, ни Жен его таким не знали. И да, было безумно стыдно, что пока она боролась за жизнь дочери, он пытался выбраться из трясины, в который очутился по собственной дурости. И не впервые!

Когда он открыл глаза, Эля уже закончила рассказ. А на лице Карины застыло просто незабываемое выражение растерянности, шока, злости и сожалений. Ее рот приоткрылся, словно она собиралась что-то сказать, но не смогла оформить мысль в слова. И он просто улыбнулся, словно извиняясь, а она на всех парах вылетела из кабинета. Дэнни последовал за ней.

Карина понятия не имела, где находится ближайший женский туалет, и в своем состоянии навряд ли нашла бы его, но помог племянник. Он быстро сориентировался и буквально втащил ее в двери.

– Дыши, дыши, – не переставал он повторять, пока она опиралась локтями о раковину и задыхалась. А парнишка гладил ее по спине и утешающе говорил: – Это моя вина. Я должен был тебе рассказать.

– Дэнни, ты не можешь все предусмотреть. И это мои проблемы, – обретя голос снова, ответила Карина. – Взрослые. Ты еще успеешь вляпаться по всем статьям. И будешь долго и упорно со всем этим разбираться.

– А это я пытаюсь вытребовать с тебя помощь на будущее.

Они переглянулись в зеркале и рассмеялись. Только момент облегчения длился недолго, Карина выхватила бумажное полотенце и стала стирать следы растекшейся туши.

– Что вот я должна думать? Сначала он говорил, что если останется со мной, то подсядет на наркотики, но сделал это, когда я уехала. Какое он имеет право обвинять меня в каждом своем поступке?! Если он просто хотел вернуться к прошлому, я-то при чем?

– Не при чем. Ты не виновата. Ты ведь понимаешь, что не виновата?

– Да, – хлюпнула она носом. – Но что ж тогда так больно? Объясни!

– Не знаю.

Дэнни обнял ее. На некоторое время они просто так и застыли, а потом Карина словно очнулась и огляделась по сторонам.

– Стоп, Дэнни, а что ты делаешь в женском туалете?

– Тебя успокаиваю.

– Ты мне эти замашки брось! – буркнула она.

– Да ладно тебе.

– Не ладно. Пойдем отсюда, пока наш с тобой процесс успокоения ни одну благородную даму до инфаркта не довел.

Еще полминуты Карина повозилась около зеркала, поправляя макияж, а потом дверь туалета хлопнула. И только когда шаги в коридоре окончательно стихли, Мая осмелилась выйти из кабинки. Будучи персоной скрытной, она как всегда ничего никому не рассказала, однако, почувствовала необъяснимый приступ симпатии к своей будущей начальнице.

– Секретарша, – повторила за Алексом Карина.

– Секретарша, – подтвердил он.

– Секретарша, – снова сказала она, а когда он вопросительно изогнул бровь, уточнила: – То есть существо, которое будет за мной шпионить. – Мая испуганно посмотрела на будущую начальницу, потом на Алекса.

– Не шпионить, а помогать, – обманчиво-ласково поправил ее Алекс.

– Окей. Докажи.

– Боюсь спросить как, – буркнул он.

– Хочу договор о конфиденциальности такой, чтобы она обо мне ничего не могла рассказать никому! И оставь пустой графу неустойки. – Алекс чуть в голос не застонал. Решать, сказал он, проблемы по мере их поступления. Что-то они поступают слишком часто. Что вот опять она затеяла? Он прямо посмотрел на Карину и сказал:

– Нет. – А затем развернулся, чтобы уйти.

– Тогда можешь забрать ее себе. Будет две! – донеслось ему вслед.

– Ты что, издеваешься? Во что ты опять играешь? Виктора можешь дурачить сколько угодно, но я уже дважды накололся. Тебе не кажется, что хватит водить меня за нос?!

Она подняла на него серьезные глаза.

– Я не вожу тебя за нос. Просто не надо ко мне приставлять стражей.

– Тогда скажи зачем ты вернулась. – Спросил-таки он.

– Я привезла тебе Жен, Алекс. Неужели я бы отдала ее тебе, если бы этого не хотела.

– Вот так вот запросто?! И притом, что я вас случайно встретил!

– Мы только прилетели, прости что из аэропорта сразу не к тебе, – ядовито сообщила она. – Она не здорова, но стабильна, самое время отвлечься от больниц и заняться более…

– Что ты несешь?! – не сдержался Алекс. – Ты уехала, четко дав понять, что не вернешься. И тут ты привозишь сюда ребенка, чтобы со мной познакомить?!

Карина внезапно подошла к столу снова и жестом велела оставшимся в кабинете Алексу и Мае сесть тоже. Они возражать не стали, но Елисеева ситуация раздражала. А Карина положила руки на стол, он этот жест отметил. Как юрист он должен был знать язык тела. И если она делала это бессознательно, а не нарочно, должна была сказать правду.

– Я вляпалась. И не знаю, что будет дальше. Вы наверняка слышали о том, что неизвестный хакер взломал Пентагон… – Алекс застонал и закрыл лицо руками. – Это не я! – тут же возмутилась Карина. – Я этого не делала. Но на днях Манфред опубликует список лучших программистов этого года, и я там буду первой…

– Не Картер? – с искренним изумлением спросил Алекс.

Она покраснела.

– Мне пришлось просить об этой уступке… – призналась Карина. – Это всего лишь политический ход…

– Разве вас выбирают не за количество успешных взломов?

– Так и есть, – сглотнула она.

– То есть ты попросила Шона взять отпуск? – развеселился Алекс.

– Именно, – на полном серьезе кивнула Карина. – Я подставилась. Или меня подставили. Я мало в чем уверена, но одно знаю точно: Жен визиты интерпола ни к чему!

– Ну что ж, это первая честная вещь, которую я от тебя услышал! За все время пребывания здесь.

– Она не должна никому об этом рассказать, – ткнула Карина пальцем в секретаршу. – Сделай бумагу, Алекс, очень прошу.

Он мгновение промедлил, гипнотизируя взглядом девушку. А потом вздохнул. И кивнул. Хотя и чувствовал, что сует голову в петлю. Но он сделал бумагу. Действительно испугался? Или просто как всегда ей уступил? Как бы то ни было, какие бы отношения их не связывали, он все равно делал так, как она хотела. Всегда.

Как только Мая и Карина оказались в кабинете последней, она закрыла дверь на ключ, напугав свою подчиненную, и произнесла:

– А теперь поговорим, наконец, начистоту. Алексу я сказала не все. Далеко не все. Я заплачу вам за молчание и прикрытие. Более чем щедро. Но если вы меня сдадите, я вам очень сильно не завидую!

– Я не подведу, – испуганно, но уверенно прошептала Мая. – Молчать я умею, – иронично добавила она. – Но могу я узнать о какой сумме вознаграждения идет речь?

– Об эксклюзивной праворульной бугатти вейрон*. *Bugatti Veyron – самый быстрый и дорогой автомобиль в мире, заявленная мощность которого составляет 1001 лошадиную силу.

У Маи расширились глаза.

– Но это не из-за взломов. И Пентагон я не трогала, не подумайте… я прошу только одно: Алекс не должен знать ни слова. Ссылайтесь на бумаги, прикидывайтесь полной дурочкой, скажите, что я с вами на китайском разговариваю, мне наплевать что вы ему наплетете. Главное, чтобы он не догадался.

Вечером Алекс отвез Карину и Дэнни к пребывавшей у Димы Жен и стал свидетелем очень странной сценки: пани и доктор не сказали друг другу ни слова. Поздоровались и разошлись в разные стороны. Интересно. Карина сидела и возилась с торчащими во все стороны кудряшками дочери и как бы невзначай заставляла ее называть окружающие предметы по-русски. А Дэнни, тем временем, снимал на камеру все и вся. Алекс еще в банке заметил его странную любовь к запечатлению всего, что попадается на глаза. Парнишка, однако, в свою очередь, вопросу обрадовался и объяснил, что собирается поступать в киноакадемию на оператора.

– Что у вас приключилось? – поинтересовался Алекс у Димы.

Доктор очень сухо пересказал ему события трехгодичной давности, упомянув и выдвинутый ультиматум тоже. Злился ли Дима? Конечно. Он надеялся Карину вразумить, но получилось, что все напрасно. Нет, он понимал, что ребенок ей важен, но после стольких лет, после всего, что он для нее сделал, она даже не задумалась. Вычеркнула его и забыла. Ни разу ни весточки не черкнула. Если бы она это сделала, то он бы, наверное, растаял и, ладно, не понял, но простил. Чертова гордячка!

Их диалог прервал стук в дверь.

– Нам нужно ехать, – сказала с порога Карина.

– Куда? – насторожился Алекс.

– У нас рейс до Лондона. Я обещала Лизе вернуть Дэнни.

– Он не может один долететь? – мрачно спросил Алекс.

– Ему четырнадцать, Алекс. И я за него отвечаю перед Лиз. Если очень хочешь с ней увидеться, можно, конечно, заставить летать с Дэнни ее лично…

– Нет, благодарю. Ты когда вернешься?

– Завтра, – уверенно кивнула она. И пропала на трое суток.

Стоя в одной из обычных для Петербурга пробок и сходя с ума от неизвестности, Алекс повернул голову в сторону тротуара и заметил витрину зоомагазина. И он не без иронии подумал, что как только поймает заразу – на поводок посадит! Он уже дошел до того, что позвонил в особняк Маеров и попросил Лизу позвать Дэнни. Но она безошибочно определила, кто на другом конце провода и бросила трубку.

– Маю и Остроградова ко мне, – рявкнул Алекс, влетая в приемную к Даше. Та, видимо, здорово перепугалась, потому что парочка появилась на пороге его кабинета в рекордные сроки.

– Где? – зарычал он на Маю, даром что огонь не выдыхая. Но та даже бровью не повела.

– Не могу сказать.

– Она тебе программу в мозг вшила что ли? Как шарманка, не могу-не могу. Сколько там у тебя в неустойке? Сам заплачу. Только скажи, куда эта ведьма опять испарилась!

– Не могу, – сочувственно посмотрела на него Мая. – Потому что не знаю. Она сказала, что вернется. И это все, что мне известно.

– Кипящее масло? – предложил Остроградов. – Или подогнать наряду с Жен ей еще парочку карапузов? – хмыкнул он.

Именно так и было. Алекс сплавил Жен секретарше Карины, потому что в садик не берут детей, не говорящих по-русски. То есть теперь Мая гонялась по всему банку за маленькой гиперобщительной дочкой сразу двух своих начальников.

– Пробивай по аэропортам все, что найдешь!

Лицо у Остроградова стало откровенно зеленым, потому что имени Карина Граданская там значиться просто не могло! Однако совершенно неожиданно Вадим ее все-таки обнаружил. Не по имени, конечно, а по фото с камеры аэропорта Пулково. Двенадцатичасовой давности. Они с Алексом нашли распечатку недавно приземлившихся самолетов. Лондона среди них не было. И ничего британского вообще. Наиболее подходящими европейскими вариантами (а Алекс безумно надеялся, что остальные части света можно исключить из рассмотрения) явились Милан, Цюрих и Берлин.

Он поставил на Милан. Из-за близости к Монацелли. И просчитался.

Ее телефон все еще молчал. Граданские ее не видели. К двенадцати часам ночи Алекс уложил Жен спать и заставил все того же Диму Дьяченко с ней сидеть. А сам поехал домой к Карине. В окнах не было света, и он почти уехал, а потом вдруг подумал, чем черт не шутит, вышел из машины и зашагал к лифту. Дверь была заперта, но у Алекса ключ все еще был. Он шагнул внутрь и сразу понял, что здесь кто-то побывал.

Картина в духе психологического триллера. Окна нараспашку, по всему помещению гуляет сквозной ветер, на двадцать пятом этаже это сопровождается страшным воем. Занавески вздымаются и опускаются. Кругом темно, хоть глаз выколи. Алекс заледенел от одного лишь этого зрелища. И тут, ко всему этому кошмару, дверь спиной Алекса захлопнулась с жутким грохотом. У него волосы встали дыбом. Как же здесь холодно! Алекс протянул руку к выключателю и попробовал включить свет, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку! И тут в тишине раздался ее высокий голос:

– Света нет.

Алекс подпрыгнул и огляделся. Он не заметил на диване ее фигуру, да и не особенно искал, не мог поверить, что в такой атмосфере можно находиться дольше пары минут и не сойти с ума.

– Карина? – спросил он недоверчиво. Это было странно. Она просто сидела и не занималась ничем. Перед ней лежала только какая-то потрепанная тетрадка. – Почему нет света?

– Потому что я пока не добралась до коммунальщиков, – сухо ответила она.

– А окна?

– Затхлый запах.

– Ясно. Ты тут давно? – подавляя панику, спросил он, напрочь позабыв о том, что собирался здорово с ней поругаться из-за трехдневного отсутствия.

– Не знаю. Часы стоят.

Не зная, что еще сделать, Алекс направился к окнам и закрыл каждое. Хотя бы для собственного душевного спокойствия. Но, если честно, Алексу нечасто было так жутко из-за каких-то вроде бы вполне объяснимых вещей. На мгновение он подумал, что, может, у него опять галлюцинации? А потом подошел к ней и сжал плечи. Нет, определенно настоящая. Она подняла на него огромные испуганные глаза, словно не ожидала, что он это сделает. Или не верила, что это оно.

– Что происходит? – спросил Алекс. Он присел перед ней на корточки и сжал в руках ее ледяные ладони. Она не отвечала, недоверчиво смотрела на его пальцы. И тут у него словно само собой вырвалось: – Любимая… – и он замолк. Откуда, черт его дери, это взялось? Он отказывался верить в его правдивость. Разве после всего, что они друг с другом сделали, можно было сохранить какие-то чувства? Он искренне полагал, что нет. Но вырвавшееся слово повисло между ними, и не вернешься.

Карина же, к счастью, не стала ничего комментировать, просто попросила:

– Тут так жутко, увези меня.

Ничего более здравого она сказать не могла. Сам не совсем понимая, что делает, Алекс подхватил ее на руки и потащил к выходу. Чтобы наверняка. Она не стала возражать. Выйдя в подъезд с радостно потрескивающими желтыми электрическими лампочками, Алекс с трудом подавил желание оставить дверь квартиры открытой. Пусть придут воры и вынесут все из квартиры. И этаж прихватят. Алекс никогда не считал квартиру Карины жуткой, но после увиденного не был уверен, что когда-либо сможет зайти внутрь нее без дрожи. Переборов приступ полубезумия, Алекс опустил девушку на пол и начал ковыряться с замком, что было непросто, учитывая, что она так и не опустила его шею. Но он не возражал. Не после того, что только что увидел. В машине она сидела как неживая, смотрела в окошко, в одну точку. Ни разу не обернулась.

И только они вошли в его квартиру, как Жен бросилась обнимать маму. Она так сильно обхватила ее колени, что Карина не удержалась и неловко присела, однако только обхватила руками девочку и начала осыпать поцелуями ее голову. Алекс внезапно вспомнил, как она однажды целовала его лицо и вздрогнул от воспоминаний…

– Жен! – шептала Карина по-русски. – Любимая моя!

Дима потянул Алекса в комнату.

– Что это с ней?

– Надеялся, что ты мне это скажешь как врач.

– Она плохо выглядит.

– Да. Скажи, что мне не мерещится, что что-то происходит.

– Кажется, ты прав, – сглотнул Дима, хлопнул его по плечу напоследок и, не прощаясь, пошел к выходу.

– Ты в порядке? – спросил Алекс наутро и поставил перед девушкой кофе. Она ночевала в квартире Алекса, но спала в постели дочери.

– Я в порядке! – губы Карины сжались в ниточку. – Я не сошла с ума! Алекс, хватит смотреть на меня как на ненормальную! Я же знаю, что ты именно так и думаешь.

– Прости, но то, что я вчера видел, в понятие нормальности не укладывается!

– Телефон! – потребовала она его мобильник.

Алекс сначала его отдал, и уже потом задумался, зачем это сделал. Она залезла в интернет и сосредоточенно начала что-то искать.

– Вот! – воскликнула и толкнула к нему телефон. – Список ста лучших программистов опубликовали.

Он уставился на экран и прочитал: «Самым перспективным программистом современности в этом году была единогласно и безоговорочно признана полячка Карина Граданская». Он пробежал глазами всю статью и нахмурился.

– Мне страшно, – призналась Карина и уставилась в чашку.

– Кто это был? – спросил Алекс.

– А?

– Кто Пентагон взломал?

– Не знаю. Но нам всем его предлагали, Алекс. И Шону, и мне, и Такаши, и Марко. А теперь мы с последним расплевались, и я не знаю, что будет дальше. Поговаривают, что Манфред оставит бабочек, и Марко решил, что я хочу занять место его отца. Это так смешно. Но скандал был знатный и…

– Ты могла это сделать? – перебил поток ее сбивчивых объяснений Алекс.

Она оторвалась от кофе и посмотрела прямо на него.

– Я на первой строчке, Алекс. Может, не по праву, но об этом знаем только мы с Шоном и Манфред. И я думаю, что да. Могла бы, – добавила она шепотом. – Не в этом дело. Если они начнут копать не только под Пентагон, мы все сядем. И с концами. Они были к нам лояльны, потому что мы помогали и им тоже. Но Пентагон… сам понимаешь. Это, считай, крах Бабочек, Алекс. Особенно если Манфред уйдет.

Она сокрушенно покачала головой.

– Не бойся, выкрутимся, – вздохнул Алекс, обнимая ее за плечи и прижимаясь к виску губами.

И вдруг…

– Алекс! – раздался вопль Жанин.

Они с Кариной отпрянули друг от друга, словно оказались застуканы за чем-то воистину постыдным. Жанин влетела на кухню и начала что-то говорить, захлебываясь словами на вообще непонятно каком языке. Алексу она в этот момент Жен напомнила, только вот той было меньше трех. Но тут Карина тоже заговорила. По-французски. Жанин застыла, заморгала и выплюнула что-то в ответ. Они обменялись еще парой язвительных комментариев, и Алекс возненавидел всех участников сцены: Жанин за то, что она не знала русский, Карину – за то, что она, чтоб ее, знала французский, но больше всего себя – за то, что он вообще ни одного языка не удосужился выучить! А диалог становился все более и более серьезным и злым. Это было видно по лицам. Но апофеозом всему стало появление Жен, вопящей вполне себе интернациональное слово «мамочка». Жанин застыла, посмотрела на ребенка, на Карину, на Алекса и хлопнулась в обморок. Приводить ее в чувства, однако, никто не торопился.

– Мог бы и предупредить, – процедила Карина.

– Я забыл, что она прилетает! – буркнул Алекс.

– Или что есть вообще? – хмыкнула она мрачно. – Ничего, ты меня не удивил.

На что это вообще она намекает? Да еще и с таким презрительным видом! Алекс сам чуть не вскипел от злости. Но Карина уже начала собираться.

– Номер телефона гони. Живо!

– Чтобы ты еще и через трубку на меня орал? Обойдешься. И отвези ребенка к Жене Ливановой, она о детях мечтает годами, а ты Жен сбагриваешь Мае!

– Стой-ка, ты ведь в ее честь дочь назвала?

– А ты что, только-только догадался? – удивилась Карина.

Алекс потер виски.

– Видимо, ты соскучилась по Сергею, а?

А она очень холодно на него посмотрела и произнесла:

– Было б по чему скучать. Ты стал его клоном. У тебя даже подружка – Анжела под копирку.

Алекс дернулся как от удара и перевел взгляд на недвижимо лежащую на полу Жанин. Да, общего у них с Анжелой было определенно немало…