Текст книги "Крылья, ноги... главное - хвост! (СИ)"

Автор книги: Александра Лосева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– ДА ЗАТКНЕТЕСЬ ВЫ ОБА ИЛИ НЕТ?!!!

Иефа и Ааронн дружно захлопнули рты и удивленно уставились на Стива. Дварф глубоко вдохнул, выдохнул, хрустнул пальцами и яростно почесал рогом плечо.

– Я хотел бы знать, – произнес он довольно спокойно, – две вещи. Первая – почему это вы взялись решать что-то, не спросив нашего с Зулом мнения. Вторая – откуда взялось мнение, что ду… тьфу! – дриада умрет, если мы не будем таскать при себе ее каменюку. Помнится, совсем недавно она очень хотела вернуть источник, так ведь? Я так понимаю, что пока мы эти два вопроса не выясним, с места не сдвинемся. Давай, Ааронн, ты у нас мастак объяснять. Изложи все как есть, а потом мы проголосуем. Так, начальник? – Стив повернулся к магу и вопросительно вскинул брови.

– Ну… да, – неуверенно кивнул Зулин, с опаской глянув на пунцовую Иефу. – Только начать, по-моему, нужно со второго вопроса.

– Ну да, это я и имел в виду.

– Пусть Этна сама объяснит, – буркнул Ааронн. – Она…

– Она нам может наплести сейчас чего угодно, – прошипела Иефа. – Все ее объяснения яйца выеденного не стоят.

– Правда, друг мой, давай лучше ты, – занервничал Зулин. – Так спокойнее.

– Я вам уже все объяснял, когда…

– Я не слышал! – рявкнул Стив. – Не тяни, объясняй!

Ааронн вздохнул, с тоской глянул на полуэльфку, а потом сдался и объяснил. Про природное равновесие, при упоминании о котором Иефа скривилась так, словно у нее заболели разом все зубы; про истощившиеся запасы камня, потраченные на борьбу со Стивовским проклятием; про стремление источника наполнить свои закрома силой, не важно, чьей; про замкнутый круг, энергетическую ловушку, в которую угодил дварф, сам того не подозревая. Стив слушал, задумчиво тянул себя за ус и поглядывал на Иефу, которая с независимым видом рассматривала ближайшие кусты, но скулы у нее были белые, а руки сжаты в кулаки – она так интересно сжимала кулаки, неудобно пряча указательный палец под большой, а большой – под все остальные, когда Стив увидел это в первый раз, он еще подумал, что драться она точно не умеет…

Ааронн закончил описывать ритуал, при помощи которого Стив был возвращен к жизни, покраснел и умолк. Иефа громко и презрительно фыркнула, свернула и снова развернула благоприобретенный скорпионий хвост и уставилась на эльфа благоприобретенными совиными глазами. Ааронн старательно смотрел в землю.

– Это все? – строго спросил Стив. Эльф кивнул. – Ну и в чем загвоздка? Отдадим ей камень, пусть зароет его в землю, посадит себе дерево и живет спокойно.

– Не посадит, – неприятным голосом заметила полуэльфка. – Я ей уже предлагала желудь. Она только посмеялась.

– Это не я… – возразила дриада, выглянув из-за спины проводника.

– Ты не понял, – досадливо поморщившись, проговорил эльф. – Источник опустошен полностью. Для того, чтобы спокойно зарыть его в землю, нужно сначала наполнить его силой, восстановить равновесие. Я уже не говорю о невероятном количестве энергии, которое потребуется, чтобы вырастить дерево.

– Ну, хорошо, пусть не сажает и не закапывает. Мы-то тут при чем?

– А ни при чем, – снова встряла Иефа. – Это Ааронну очень хочется, чтобы мы все срочно стали «при чем». Никак он, понимаешь, со своей дубиной расстаться не может. Как же – он ведь ради нее почти жизнью пожертвовал, товарищей предал, а благодарности так и не дождался.

– Иефа, хватит! – сдавленно прорычал проводник.

– Угомонитесь вы, оба! – Стив попытался задумчиво потереть лоб, наткнулся на рог, страдальчески сморщился и сплюнул. – Тьфу ты, пакость! Угораздило, туды его… То есть, если источник не наполнить…

– Этна умрет.

– А если бы я не выкопал его, оставил все, как есть?

– Я бы умерла еще вчера, – тихо сказала дриада и наконец-то покинула свое убежище. – Если ты хочешь знать, кто будет виноват в моей смерти, то можешь не беспокоиться. Вы мне ничего не должны. Наоборот…

– Понятно, – Стив глубокомысленно кивнул и снова потянул себя за бороду. – То есть, чтобы она не умерла, мы должны взять ее с собой и по очереди таскать источник, пока он не наполнится, так?

– Да.

– И долго?

– Я не знаю, – Ааронн вопросительно глянул на дриаду, но та нетерпеливо дернула плечиком и отвела взгляд. – Мы не знаем. Может, день. Может, неделю. Может, месяц. Трудно сказать.

– Я могу быть полезна, – неожиданно вмешалась дриада и умоляюще посмотрела на Стива. – Я умею не только лечить, но и воевать. Я могу… многое. То, что я делала до сих пор, это… Он был сильнее, он застал меня врасплох и подавил сразу, не дал опомниться… Это была не я. Правда. Вы ведь и сами, – дриада посмотрела в сторону Иефы и тяжело вздохнула, – вы ведь и сами это знаете.

– Будем голосовать? – Стив повернулся к магу и вопросительно мотнул головой – снизу вверх.

– Будем, – твердо сказал Зулин и величаво качнул рогами. – Ааронн?

– Глупый вопрос. Этна идет с нами.

– Стив?

Дварф задумчиво глянул на Иефу, которая враз утратила всю свою надменность и независимость, вся подобралась и даже хвостом поигрывать перестала. Она не хочет – подумал Стив – ох, как не хочет. Так не хочет, что согласиться сейчас – значит окончательно и бесповоротно забыть про «Стивочку», про мягкую прохладную ладошку и вообще про все, о чем тайком и смущенно мечталось. Так не хочет, что, пожалуй, отказ будет равен долгой счастливой и почти семейной жизни, пусть даже и с рогом во лбу. Почему же она так сильно… Неужели прав эльф – неужели и правда ревнует, глупо, вот так по-бабьи, что сама на себя не похожа?

– Стив!

– Я слышу. Я еще никого не бросал помирать – ни в лесу, ни в горах. Пусть идет с нами.

Полуэльфка шумно втянула в себя воздух, а потом тихо выдохнула, и плечи опустила, и отвернулась, и Стив понял – все, приплыли.

– Иефа?

– Мне все равно. Нет, мне не все равно! Я против! Пусть оставит нас в покое! Хватит уже, наигрались!

Слабенько прозвучало, почти жалобно, неубедительно.

– Жаль, – Зулин огорченно покачал головой. – Было бы единогласно, а так снова дрязги начнутся.

– А ты… «за»? – осторожно уточнил Ааронн и даже вроде как собрался дриаду за руку взять, но передумал, неопределенно пошевелил пальцами и убрал руку за спину, от греха подальше. Иефу от всех этих манипуляций чуть не стошнило.

– Партии не помешает еще один целитель, не говоря уж о боевой магии, – словно оправдываясь, пояснил планар и опасливо посмотрел на барда. Иефа угрюмо буравила взглядом комья земли под ногами. – Ну, раз мы все так замечательно решили…

– Я не буду носить ее чертов камень! – тонким голосом выкрикнула Иефа в спины сопартийцам. – Слышите, вы?! Не буду!

– Будешь, – не оборачиваясь, сказал Стив. – Будешь, как миленькая. Все мы будем. Не стой столбом – никто тебя ждать не собирается.

Иефа смотрела, как ветвистые рога Зулина сливаются с переплетением ветвей и исчезают в чаще, пыталась задавить в себе яростное желание расплакаться и никак не могла понять – что же такое произошло? Как будто своим появлением приблудная дриада запустила какой-то глупый механизм, какое-то мельничное колесо, которое вращается и вращается по одному и тому же кругу, и мир вращается вместе с этим колесом, и все повторяется – с вариациями на тему, но повторяется, вязко и неотступно. Вот еще недавно – или давно? Черт его знает! – они почти так же голосовали, останется ли в лагере полумертвая дриада, и Стив, еще не украшенный рогом и шипами, но тоже полумертвый, точно так же сказал, что не привык никого бросать. Только тогда Зулин был против, а Иефа за, и все решал ее голос, и она ни секунды не злилась на умирающего дварфа за его бессмысленное благородство…

Подошел Вилка (или подошла? Кругом сплошное вероломство!) и виновато ткнулся лбом в бедро. Нужно было идти, потому что – и это совершенно точно – ждать ее никто не собирался. Потому что вернулся Великий, Всезнающий, Невероятно Утонченный, Воспитанный, Мудрый и Опытный проводник Ааронн, и не нужно было переживать и мучиться из-за того, что след нечеткий, и сомневаться, является ли сломанная веточка неопровержимым доказательством того, что здесь когда-то прошел безвозвратно упущенный гоблинский отряд, или это просто ни в чем не повинная сломанная веточка. Вообще, жить теперь будет гораздо легче. Каждый будет заниматься своим делом – спасенный и исцеленный Стив будет всласть воевать, и больше не нужно тащить его на плечах, поить снотворным и вскакивать ночью, со страхом прислушиваться к дыханию – не помер ли? Стив теперь силен и могуч, у него рог во лбу, шипы на локтях, кожа серо-зеленого цвета, а еще он прыгает. Зулин будет руководить и иногда вяло подколдовывать, но в основном сосредоточится на воспитании своего фамильяра, и, может быть, все-таки научится летать. А если понадобится швырнуть огневик-другой, то дриада… интересно, дриада без тьмы внутри умеет швырять огневики?

Да, дриада. Дриада будет лечить, колдовать и воевать, дриада будет все делать за всех. А Иефа будет собирать информацию. Обмениваться с древесными собратьями мнением по поводу радостей этого… как его… фотосинтеза, твою мать. Носить у сердца ненавистный рубин, слабеть к вечеру и всей душой надеяться, что все это скоро, очень скорозакончится. Потому что ведь в ней, как выяснилось, очень много силы. Неуправляемой, нерастраченной… С девственностью оно всегда… так. Унизительно.

И сэр Джон… А что теперь – сэр Джон? Какое дело Себастьяну де Виллю до фотосинтеза? Смешно. Даже если он и крался по своему обыкновению за вяло бредущей, ошалевшей от обилия событий партией, вряд ли теперь ему пришло бы в голову пригласить совоокую полукровку на ужин. Даже в качестве шутки.

И к черту. К черту.

А ведь все так хорошо начиналось.

И еще этот большой всеобщий разговор вечером. Интересно, в качестве кого будет участвовать дриада. Что она обязательно будет участвовать, Иефа ни секунды не сомневалась.

Да мне плевать на них всех. С самого начала было плевать, и потом было плевать, и сейчас плевать, и когда все закончится – тоже будет плевать. Непременно.

Когда все закончится, тебе будет заказан ход даже в такой неприхотливый город, как Бристоль. Конечно, там водятся всякие крокодилы вроде Схишшша, и дроу там тоже обретаются, и дварфы, и эльфы… Однако сомнительно, что народ будет валом валить в «Пятирогую луну», чтобы послушать твои гениальные творения. Скорпионий хвост можно спрятать под платьем, молоденькую поросль на голове – под шляпкой, хоть ты и не носила никогда никаких чертовых шляпок, но куда ты денешь глаза, клыки и своего совомедведя?

Все правильно. Ты останешься жить в лесу, будешь собирать корешки, научишься виртуозно ставить силки и, может быть, построишь себе в глубине чащобы избушку на курьих ножках. А когда по вечерам ты будешь выть от тоски и лезть на стены– тебе ведь невмоготу без зрителя – случайные охотники за кружкой медовухи в трактире «Ку-ку» расскажут, что слышали баньши, и народ примется гадать, кому пришла пора помирать. И ради чего это все?..

Стив шагал, угрюмо глядя в прямую напряженную спину эльфа. Стиву очень мешали крылья, плотным плащом укрывающие эту спину. Стиву мешала тонкая фигурка дриады, семенящая слева и немного сзади от этой спины. Ааронн нес источник, но Стиву почему-то казалось, что дриада не отходит от него не только из-за камня.

Вопреки благим намерениям, никто не пытался подыскать подходящую поляну для привала, более того, никто даже не вспомнил, что должен был состояться этот самый привал и этот самый разговор, который так нужен всем. Зулин шел, с головой погрузившись в собственные мысли, и поминутно цеплялся рогами за ветки, долго выпутывался, чертыхался, поминал своего любимого демона, догонял Ааронна и снова шел. Зверь сновал по кустам, выныривая то сзади, то спереди, и вид у него был до неприличия насмешливый. Ну конечно, отчего бы ему не быть насмешливым – судя по тому, что периодически маг дергался, как ужаленный, и метал в сторону своего фамильяра гневные взоры, Зверь телепал ему что-то на редкость едкое.

Все это было вполне понятно, хоть и не очень весело, но вот пигалица… Пигалица беспокоила Стива всерьез. Не то, чтобы он жалел, что не встал на ее сторону – еще не хватало идти против собственных принципов ради хлипкой надежды на «вдруг». Нет. Никакой дружбы теперь точно не получится, и жалеть не о чем, но вечно воинственная и язвительная Иефа как-то вдруг скукожилась и даже стала казаться меньше ростом, и плечи опустила, и вид у нее стал растерянный, и плелась она в хвосте партии так, что сразу становилось понятно – ей все равно, куда идти, что делать и как жить.

«Ревнует, – тоскливо думал Стив, на ходу сбивая шляпки с мухоморов, – как пить дать, ревнует. Скогтил ее наш друид, скогтил, сожрал со всеми потрохами и сам того не заметил. Индюк надутый! Ну правильно, зачем она ему теперь – такая… странная. Один хвост чего стоит! Небось, когда коса была до пояса, так проходу не давал – учиться ей видите ли надо! – Стив вспомнил, как они с магом застукали полуэльфку в объятиях проводника, от которых она потом долго и тщетно открещивалась, и совсем запечалился. – Сноб и развратник! Сначала барышень по кустам таскает, а потом – от ворот поворот… Конечно, дубина же у нас бесхвостая…»

День неумолимо клонился к закату, партия в непривычном и оттого слегка зловещем молчании шагала на северо-восток. Вопросы, требующие ответа, так и не были заданы, истории, жаждущие взволнованных слушателей, так и не были рассказаны. Уже в сумерках Ааронн, не говоря ни слова, остановился посреди маленькой уютной полянки и принялся готовить себе спальное место, а Стив все так же молча отправился за топливом, вернулся, развел костер и подвесил над огнем котелок. Когда вода, заправленная травами, закипела, и от нее повалил душистый, пахнущий лугом и летом пар, Зулин достал остатки недоеденной за завтраком куропатки и разделил их на порции.

Костер потрескивал, деревья шумели, Зверь тихо возился с Вилкой, пытаясь урвать порцию побольше. Сопартийцы сидели вокруг костра и молча смотрели на огонь. Стив, весь вечер ожидавший, что пигалица не выдержит и все-таки выскажется, поглядывал на полуэльфку со все возрастающей тревогой и совсем уж было собрался с духом, чтобы нарушить молчание, когда Иефа вздрогнула и настороженно повела ушами. Стив никогда раньше не видел, чтобы Иефа поводила ушами. В траве, за спиной барда, что-то прошуршало быстро и почти неслышно, полуэльфка повернула голову на сто восемьдесят, в густеющем воздухе черной молнией мелькнул скорпионий хвост – и в следующую секунду Иефа уже держала в руке полумертвую от страха и скорпионьего яда мышь. Стива передернуло. «Сейчас завизжит», – подумал он, но ошибся. Иефа равнодушно посмотрела на мышь, примерилась, оскалила клыки и впилась зверьку в горло. Зулин расплескал на колени кипяток и смачно выругался, Ааронн застыл, положив зачем-то руку на рукоять охотничьего ножа. Мышь конвульсивно дернулась несколько раз и обвисла. «Она пьет кровь! – холодея, подумал Стив, и ему тоже захотелось почувствовать под рукой какое-нибудь оружие. – Яйца Мораддиновы! Она же пьет кровь!»

Иефа оторвалась от мыши, швырнула ее Вилке, отерла губы тыльной стороной ладони и обвела взглядом застывших сопартийцев. Все дружно отвернулись.

Глава 5

Зулина разбудил нахальный солнечный лучик, светивший прицельно в левый глаз. Маг с ворчанием повернулся на бок, намереваясь доспать, но сон, будто того и ждал, куда-то проворно улетучился. Зулин вздохнул, нащупал теплый бок фамильяра и запустил пальцы в густую шелковистую шерсть. На душе было погано. Отчего бы? Ах, да. Иефа.

Всю ночь планару снились страшные сны, в которых полуэльфка, скалясь, подбиралась к нему, нацелившись на беззащитную шею. Во сне Зулин лежал, запрокинув голову, и не мог пошевелиться, и когда обезумевшая Иефа заслоняла от него багровое зарево пожарища, и не было видно уже ничего, кроме желтых совиных глаз и белых-белых острых клыков, а поросль у нее на голове превращалась в колючие лианы и начинала душить, – тогда Зулин просыпался, задыхаясь, рывком садился и внимательно оглядывал спящий лагерь. Только на четвертый раз планару пришло в голову, что они опять забыли выставить караульных, но дело шло к рассвету, и Зулин решил не заводиться.

М-да.

С Иефой определенно нужно было что-то решать.

«Отправить ее к демонам в Бристоль, пока всю партию не перегрызла, – неуверенно подумал маг и тяжело вздохнул. – Знать бы, в уме она или нет…» Зверь недовольно муркнул и подергал спиной – хозяин слишком сильно потянул за шерсть. «Не говори глупостей, – раздраженно протелепал фамильяр. – Она не сумасшедшая, и никого не собирается грызть. И кровь она у вас пить тоже не будет!» «Но загрызла же она эту несчастную мышь! – мысленно возразил планар, забыв обругать фамильяра за непрошенное вмешательство в хозяйские мысли. – Загрызла и кровь выпила. К тому же она молчит, и это очень странно, а значит – опасно. Молчаливая Иефа – это же нонсенс. Нет, она точно не в себе!» «Ты профан, – снисходительно протелепал Зверь и принялся умываться. – Совы едят грызунов. Скорпионы жалят своим хвостом. А определенная порода летучих мышей пьет кровь у крупного рогатого скота. Ты же не веришь в вампиров? Так что ни тебе, ни остальным ничего не угрожает, конечно, если вы в ближайшее время не собираетесь провести еще один ритуал и превратиться в стадо коров…» «Вы только послушайте! – взвился Зулин. – Подумаешь, какой знаток флоры и фауны выискался! Еще не хватало, чтобы мне читал лекции о дикой природе кот, который испугался обычной лесной свиньи!» «Она была очень большая, – с достоинством возразил Зверь. – И она защищала своих поросят. А я еще был плохо обучен, и это, несомненно, камень в твой огород. Ты вообще мной мало занимаешься. Даже Иефа, которую ты решил записать в сумасшедшие, уделяет мне больше внимания!» «Но она молчит! – упрямо насупился маг. – С ней определенно что-то не то! По-моему, стоит просто оставить ее в лесу, и пусть сама решает, куда ей лучше податься – вернуться в Бристоль или искать в лесах какого-нибудь сумасшедшего отшельника, который может вернуть ей прежний облик. В конце концов, у нас теперь есть дубина… то бишь, дриада… Согласись, что в смысле полезности Иефа ей в подметки не годится». «Ей просто плохо, – сурово протелепал Зверь. – А ты толстокожий болван!» «Пошел вон из моих мыслей, мерзавец!» – не на шутку разозлился маг и вскочил на ноги, собираясь высказать вслух, что он думает об обнаглевших животных из породы кошачьих, но запнулся. Иефы на месте не было.

– Подъем! – не своим голосом заорал маг. – Подъем! Тревога! У нас бард пропал!

– Зулин, не кричи, – попросил Ааронн. – Никто у нас не пропал. Вон Вилка. Неужели ты думаешь, что Иефа бросила бы на произвол судьбы своего совомедведя? Вернется.

Зулин обернулся и действительно увидел, как детеныш, бурча, выбирается из-под бардовского плаща и сонно хлопает глазами-плошками.

– Вон все ее вещи лежат, – продолжал эльф. – Посмотри, она даже меч с собой не взяла. Вернется, я тебе говорю.

– А ты видел, как она уходила? – хмуро спросил Стив. – Ты же всегда все видишь. Я не помню случая, чтобы ты что-нибудь проспал. Так что, видел?

– Нет, не видел, – покаялся проводник и сел, расправляя крылья и потягиваясь. – Считай, что это первый раз, когда я действительно проспал все самое интересное.

– Нужно ее искать, – убежденно сказал Стив и принялся собирать вещи.

– Не нужно меня искать, – возразила Иефа, появляясь из чащобы. Стив внимательно посмотрел на полуэльфку, ожидая, что она, по обыкновению, добавит что-нибудь ехидное, отчего он, Стив сразу превратится из обеспокоенного товарища в глупую хлопотливую наседку. Иефа даже воздуха в грудь набрала, но почему-то ничего не сказала, только молча прошла к своему плащу и принялась деловито рыться в сумке, как будто в ней затерялись как минимум все сокровища, украденные из воровской гильдии.

– Где ты была?! – тоном оскорбленной мамаши воскликнул маг.

– На северо-востоке, – коротко ответила полуэльфка, повернулась к Зулину спиной и принялась сворачивать плащ.

– И что ты там делала?!

– Гуляла.

– Совсем с ума сошла?! – взорвался маг. – Лучше бы лагерь осталась охранять, пока все спят, раз такая бодрость взыграла, так нет! Поперлась, демон знает куда! Одна, посреди ночи! А если нападение?! А в плен бы тебя взяли?! А если бы тебя увидел кто-то?! А если бы, еще того хуже…

Иефа повернула голову на сто восемьдесят, широко раскрыла совиные глаза и лучезарно улыбнулась, демонстрируя клыки. Зулин споткнулся на полуслове, издал горлом какой-то невнятный звук, похожий на икание, и замолчал, заворожено переводя взгляд с неестественно свернутой шеи на вампирский оскал и обратно. «Она теперь часто будет этим приемчиком пользоваться», – понял Стив, и ему вдруг невесть от чего стало весело.

– Следы? – деловито спросил Ааронн.

– Следы, – кивнула Иефа.

– Свежие?

– Было бы странно, если бы они были свежие, – равнодушно пожала плечами полуэльфка.

– Но четкие?

– Как обычно.

«Что она ищет?» – удивился Стив, наблюдая, как бард беспорядочно шарит взглядом по траве, внимательно изучает желто-коричневый узор на лапокрыльях Вилки, исследует каждую складочку плаща, рассматривает каждый листик на ближайшем кусте…

– Здравствуй, Иефа, – тихо поздоровалась дриада. Полуэльфка окаменела лицом и медленно-медленно перевела взгляд на Этну. Стив все понял и поежился – взгляд был не просто тяжелый – тяжеленный. Таким взглядом, если долго смотреть, и убить было раз плюнуть. Стив уже почти собрался отвлечь огонь на себя, когда Иефа наконец растянула губы в вежливой улыбке и процедила:

– И тебе не хворать.

– Значит, гуляла! – снова встрял маг, оправившись от совиных штучек барда. – Значит, следы! Какое потрясающее рвение! А вот интересно, почему раньше, когда с нами не было нашего дорогого друга Ааронна, твое умение выискивать следы ограничивалось невразумительными жалобами на судьбу и более чем сомнительными…

– Зулин, не суетись, – страдальчески сморщился эльф.

– Я только хочу сказать, – не унимался планар, – что все это смахивает на дешевый выпендреж – только и всего! Никаких следов она не искала, а значит, и говорить не о чем! Я просто хочу знать, где она шлялась всю ночь!

– Не всю, – тихо заметила дриада, – она ушла около половины четвертого.

Стив глянул украдкой на полуэльфку, оценил, как высоко поднялась левая бровь, и подумал, что лучше бы дубина промолчала.

– Какая разница! Я хочу…

– Я бы на ее месте тоже ушла, – спокойно продолжила дриада. Маг споткнулся в начале гневной тирады, изумленно вытаращив глаза. – Ты же всю ночь метался и вскрикивал во сне: «Иефочка, не ешь меня! Иефочка, не ешь меня!» – невозмутимо пояснила Этна. – Кто угодно вышел бы из себя.

Стив захохотал первым. Взглянув на растерянную физиономию мага, его искренне поддержал Ааронн, и даже Иефа не выдержала и тихонько фыркнула, изо всех сил сдерживая улыбку.

«Иефочка, не ешь меня! Иефочка, не ешь меня!» Маг бормотал что-то еще, просительное и невнятное, – что именно, сложно было разобрать, да не очень-то и хотелось. Достаточно было этого – отчаянного – «не ешь!». Более чем достаточно. Иефа крутилась с боку на бок, проклинала назойливых комаров, проклинала обострившийся слух, из-за которого топотание деловитого ежа на соседней полянке превращалось в невыносимый грохот, проклинала… В общем, проклинала. Сон не шел, глаза открывались сами собой и таращились в ночное небо, и мир вокруг виделся совсем по-другому, не так, как раньше. Темнота была прозрачной, мягкой, уютной, слегка синеватой, такой приятной для уставших от яркого дневного света глаз. Это было очень непривычно, и странно, и неправильно. Раньше Иефа тоже неплохо ориентировалась ночью, но совсем иначе, не так, как теперь. Раньше… Ну да, раньше никто не стал бы вскрикивать во сне «Иефочка, не ешь меня!», раньше никому даже в голову бы ни пришло, что она, Иефа, умница и почти красавица, может кого-то… съесть. Этот поход медленно, но верно отнимал у Иефы все, чем она могла хоть немного гордиться, все, что считала почти щитом, почти доспехами… Все, что спасало ее от… Да ладно, что там.

Сначала погибла лютня. Потом скрутились жестким обгоревшим «ежиком» пшеничные волосы – краса и гордость. Надеялась – отрастут? Хрен.

Молодая поросль на голове, похожая на ивовые ветки, только очень мягкие и тонкие, и вправду вытягивалась невероятно быстро и уже почти закрывала уши. Но только радости с этого…

«Иефочка, не ешь меня!» – вскрикивал маг, и полуэльфка закусывала губу, ранясь с непривычки – клыки были необычайно острые. Вот и все. Теперь уже точно все.

Как вышло с той мышью? Иефа не знала. Просто метнулось внутри что-то лохматое и нерассуждающее, а потом этот исполненный брезгливости и недоумения взгляд планара – и все казалось так логично, нате вам, наше с хвостиком.

Поход соскабливал с Иефы ее саму, оставляя плохо оструганную занозистую доску. Теперь вот она стала еще и… Как лучше определить это жалобное «Иефочка, не ешь меня!»?

Не в силах выносить беспорядочные скачки мыслей, Иефа встала, уложила обратно встрепенувшегося детеныша совомедведя и пошла прочь от лагеря, не разбирая дороги. И опять все было не так. Ветки не хлестали по лицу, даже не лезли в глаза, кусты не цепляли за одежду, ноги, как зрячие, ступали легко и уверенно. Иефа закрыла глаза, почти мечтая оступиться и упасть, или врезаться лбом в дерево, чтобы получилась здоровая шишка, чтобы был повод расплакаться и пожалеть себя, но деревья, кусты и ветки слышалисьей так отчетливо, словно она шагала по лесу ярким летним полднем, причем не просто шагала, а внимательно глядя под ноги и по сторонам – тело само уводило ее в сторону от препятствий, и это было отвратительно.

Она остановилась на широкой прогалине, запрокинула голову и тихонько заскулила от черной, невыносимой тоски. Как же теперь жить, боги, как же теперь жить?!

«Ну и чего разоралась – как жить, как жить?» – спросил у нее кто-то ехидный и безнадежно неделикатный, кто-то, кто обнаруживал свое присутствие в самые неподходящие для этого моменты. «Тебя что, кто-то заставлял? Никто. Ты сама улеглась, так сказать, на жертвенный камень товарищества, и еще очень собой гордилась. Стив спасибо не сказал? Дубину с собой в поход потащил? Ну так Стив – он как раз и есть самая что ни на есть благородная натура, в отличие от некоторых. По-настоящему благородная, да. А ты все время какие-то спектакли разыгрываешь. Скоро сама уже различать не будешь, где игра, а где по-настоящему больно».

Да пошла ты – свирепо подумала Иефа и опустила голову. Тоскливо созерцать звезды все равно не получалось.

Где-то справа, среди деревьев, раздался едва различимый шорох. Иефа повела ухом и застыла. Себ?

Дернуло же таскаться по лесу среди ночи, горе свое выгуливать!

То есть, это, конечно, вполне мог быть какой-нибудь филин, любопытная лиса и даже – чем черт не шутит! – припозднившийся на ночлег глухарь, но Иефа всем своим животным нутром чуяла, что нет. Не глухарь. Кто-то на двух ногах, кто-то очень спокойный, кто-то наблюдает за ней, прижавшись к шершавой осиновой спине, наблюдает и совершенно не собирается себя обнаруживать. Откуда этому кому-то знать, что Иефа его ужеобнаружила?

«Больше никогда, никогда!»

А главное, как теперь быть? Стоять столбом под звездами, будь они неладны, и ждать, когда он уйдет? А если не уйдет? А если вот сейчас, в эту секунду, намечается и растет бросок, и нож летит прямо в неприлично голую и беспомощную шею? Или стрела?

Нет, броска или выстрела Иефа не слышала.

Наблюдатель просто стоял и наблюдал, черти б его взяли, и, кажется, прекрасно понял, что Иефа его засекла, и даже забавлялся слегка, выжидая.

– Ну, хватит! – грозно сказала полуэльфка, и собственный голос показался ей тонким и жалобным. – Я знаю, что ты там!

– И дальше что? – одними губами произнес наблюдатель, но Иефа услышала. Она бы, наверное, даже мысли его сейчас могла услышать, до того разозлилась. К тому же, это был не Себ.

– Дальше – хватит на меня пялиться! – сдавленным от ярости голосом прошипела полуэльфка. Скорпионий хвост, про который она благополучно забыла, сам собой развернулся и задрожал. – Надо чего – выходи и говори!

Наблюдатель даже вздохнул от удивления – наверное, не предполагал, что Иефа слышит его так хорошо, а потом… развернулся и ушел.

Просто развернулся и ушел, гад такой. Куда-то… Иефа повертела головой, пытаясь сориентироваться… Куда-то на северо-восток.

Какое-то время Иефа послушала, как он уходит, и даже слегка расстроилась, что не вышло еще немного попрепираться под звездами с кем-то, кто прижимался щекой к дереву и не собирался падать в обморок при виде скорпионьего хвоста, совиных глаз и зеленой поросли на голове.

Знать бы, кто он такой…

Иефа вздохнула и отправилась туда, где он стоял, долго изучала прошлогодние листья у корней, и все не могла понять, сами ли они улеглись в таком беспорядке, или это он разворошил их ногами, когда обустраивал себе место для наблюдения. И следы… Как, черт возьми, должны выглядеть следы?

Как-то, видимо в приступе благодушия, Ааронн объяснил ей, что никто не может пройти по лесу и не оставить следов. Примятая трава, сломанные веточки, порванная паутина, сорванный мох, и тысяча других примет… Иефе тогда сразу представился неповоротливый верзила, который в панике мечется между деревьями, сметая все на своем пути, хватается за ветки, сшибает ногами шляпки грибов и ревет, как раненый лось. Иефа никогда не слышала, как ревет раненый лось, но сравнение ей понравилось. Разве тот, кто не хочет, чтобы его нашли, будет вести себя так неосмотрительно? Ааронн скроил кислую мину и заявил, что объясняет ей элементарные вещи, так сказать, основы, потому что до чего-то более серьезного она еще не доросла и вряд ли когда-нибудь дорастет, потому что с этим надо родиться.

Тот, кто стоял, прижавшись к осине, явно не был увальнем и не собирался реветь раненым лосем, и, конечно же, в радиусе десяти шагов от его убежища не нашлось ни одной сломанной веточки или порванной паутинки, даром, что самое начало осени, и паучки старались, как очумелые. Наблюдатель не оставил следов.

Ну и черт с ним. Черт с ним совсем.

Иефа сжала кулаки, решительно повернулась к осине спиной и собралась идти в лагерь, как вдруг что-то такое почувствовала.

Нет. Увидела.

Нет. Услышала. Унюхала?

Ощутила, что ли…

Его насмешливое недоумение тянулось за ним шлейфом и зависало в ночном воздухе, оседало на нитях той самой не порванной паутины, как оседает роса под утро. Иефа медленно повернулась и пошла за его недоумением, внутренне сжавшись в тугой напряженный комок, и все боялась, что недоумение исчезнет, или что она перестанет ощущать.