Текст книги "Дубравы"

Автор книги: Александр Юзыкайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Пиалче пытается вырваться, но у нее не хватает сил. Кто же это! И вдруг поняла – да это Терей! Как он противен, жадный ворюга! Старый котище! Продажная душа... Он теперь единственный хозяин – что хочет, то и делает!

«О повелитель богов! О Перке юмо!» Пиалче по-прежнему не может произнести ни звука. Терей же потерял человеческий облик, в зверя превратился.

У нее нет больше сил сопротивляться.

«Почему, о Перке юмо, не явишься ты, не ударишь молнией в этого мерзавца?»

Вдруг голос вернулся к Пиалче:

– Спасите!

Терей отскакивает от Пиалче и, стараясь не производить шума, скрывается в темноте.

Голос Пиалче услышали. Первым подскочил Корий, он застал Пиалче одну, дрожащую от страха и унижения. Словно потеряв разум, она ничего не могла объяснить...

Поступок Терея стал всем известен. В ту ночь никто не мог заснуть – девушки перешептывались, осуждали Терея. Каждая боялась за себя. Еще никогда он так не бесчинствовал. Кто знает, что ему взбредет в голову завтра.

Утро началось как обычно. Будто ночью ничего не произошло. Так же улыбалось солнце, перекликались петухи, щебетали пташки.

Терей в полдень вышел на крыльцо, злобно поморщился. О чем-то подумал, огляделся, позвал Кория:

– Сейчас же седлай для меня коня – барского! Понял, барского! А себе вороного. Мне нужно съездить по делам. Ты со мной!

– А куда поедем-то?

– Много будешь знать – скоро состаришься! Жениться не сможешь! – желчно отозвался управляющий.

«Не иначе, со мной хочет какое-то зло сотворить! Всего от этого человека ожидать можно». Корий поспешно зашел в свой угол, из-под топчана вытащил единственное свое имущество – кованый сундучок – открыл. Вынул сделанный из лезвия косы нож, завернул в тряпицу, спрятал за голенище сапога. «Зря своей жизни не отдам!»

Управляющий и конюх поскакали в сторону хутора Казака Ямета. Терей впереди. Чтобы скрыть стыд, напускает на себя важность. Старается во всем подражать старому барину, а на лице Терея написано: «Я теперь единственный хозяин всему этому огромному владению, попробуй ко мне подступись – живо расправлюсь!» Но его очень смущает ночная история. Муторно как-то на душе! Ветви равнодушно задевают Терея по лицу – лесу нет дела до его неприятностей.

Корий скачет следом за Тереем и не спускает с него глаз, готовый в любую минуту вступить с ним в единоборство. Не доехав полутора верст до хутора, всадники свернули в самую чащу. Корий все время настороже. «Вот где, оказывается, для меня западня!»

На поляне Терей остановил коня, молодецки спрыгнул. А Корий остался в седле и внимательно следил за действиями управляющего.

– А ты что сидишь-то? – сурово спросил Терей.

– А что мы будем делать?

– Делать то, что тебе прикажут, – отрезал Терей. – Слазь сейчас же!

Корий опешил. Терей привязал коня к стволу ели.

– Моего тоже привязать? – хмуро спросил Корий.

– Вон к тому дереву, – сказал управляющий.

Корий повиновался. «Пусть только попробует руку на меня поднять! Не медля прикончу...» Но оказалось, Корий пока зря тревожился. Управляющий по-прежнему смотрел косо, но как будто нападать не собирался.

– Ты подождешь здесь, – строго сказал он. – Сторожи коней, пусть так и будут на привязи. Никуда не отпускай, я к Казаку схожу.

– А почему пешком-то? – удивился Корий.

– Так надо, – кинул Терей на конюха холодный взгляд и зашагал прочь, стараясь держаться в тени веток.

Корию все это показалось загадочным. Он понимал, что управляющий хитрит. Почему ему нужно оставлять коней в лесу и идти дальше чуть ли не крадучись? Корий даже засомневался: к Казаку ли отправился Терей или темнит, Корий провожал управляющего взглядом.

– Хитрит! Хитрит! – проговорил он, поглаживая жеребца. – Что он затеял? Не иначе, как ищет Пиалче. Может, сказали ему, в какую сторону она утром пошла.

Но об уходе Пиалче Терей еще и не подозревал. Ему на сей раз понадобилось другое. Может, и поважнее...

До ночного нападения на Пиалче конюх относился к управляющему даже с уважением. Теперь он его возненавидел. Так всегда бывает – один поступок может выявить в человеке такую пакость или, наоборот, благородство, что обо всем другом забываешь.

Корий ценил раньше в управляющем ум, хватку, старался ему не перечить, исполнял все его приказания, особенно не размышляя. А сейчас Терей упал в глазах Кория, и конюх решил, если тот дурное что замыслил – ему не подчиняться.

Но, будучи довольно смышленым, Корий также прекрасно понимал, что показывать свою ненависть до поры до времени, не стоит.

Как ни прикидывай, за Тереем теперь власть. Он вместо старого и вместо молодого барина. А Корий простой конюх – и все! Надо сдерживаться: слова, сказанные ненароком, могут повредить – и не только Корню. Не зря же в народе говорят: «Молчание – золото».

Терей скрылся из виду, конюх нарвал травы лошадям, сам отошел в сторону, чтобы одновременно были видны и жеребцы и путь, которым предстояло возвращаться управляющему. Не мог, однако, понять конюх, что все-таки в мыслях у этого паскудника. Не просто, не просто решил он прогуляться... Какую-то подлость опять готовит. Но кому?

Корий сел возле березы, прислонился спиной к ее белому стволу и загляделся на стоявшую напротив густую, темно-зеленую стройную елку. И казалось, что она в своей прекрасной задумчивости за чем-то следит и думает о чем-то таинственном и сказочном.

Бегут у Кория мысли одна за другой. Вот вспомнил он старого барина, сватавшего ему Пиалче.

– Жаль, что его нет! – почему-то произнес он вслух. – Эх, Пиалче, Пиалче!

Навалилась тяжесть – не вздохнуть! Он закрыл глаза – и перед ним стоит Пиалче. Любит он ее, давно любит. Пиалче всегда для него будет самой красивой, самой чистой, самой желанной. Он ненавидел Яниса! А настоящим врагом оказался управляющий, о котором подумать-то страшно! Да, Терей сейчас – опаснее зверя.

...Терей шел на хутор к Казаку, погруженный в раздумья. Не мог забыть своего ночного позора. Осуждает он себя крепко, но тут же и оправдывает. Зло затаил на Пиалче. «Подумаешь, какая барыня! Дура, настоящая дура! Зачем крик подняла?! Жила бы припеваючи. Ни нужды, ни горя не знала бы, не колола бы руки о траву!»

Да, он в тревоге – вдруг начнутся пересуды. А может, уже начались!.. Конечно, управляющий на эти сплетни не будет обращать внимания. Как ни верти, он сейчас барин – самый большой. Что захочет, то и сделает. Прикажи слугам сейчас – все сгладят, все сотрут, из воды вынут сухим! А что?.. Так и будет. Он рожден для исполнения всех своих желаний. Но в этом мире не все гладко, встречаются и преграды. Будь ты хоть кем угодно, а всего задуманного никогда не совершить; и разговоры, сплетни – не в твоей власти. Да еще жена! Она молчит, молчит, а может и озлиться. Ни к чему сейчас ссоры. Надо, чтобы все было тихо, мирно. Кто знает, что еще ждет Терея впереди. Никто не ведает, чем все это кончится.

Идет Терей, недоволен собой...

А Кория вдруг мысли унесли далеко-далеко – в непроходимую чащу, туда, где обитают лесные люди, которых порой ему приходилось встречать. Так ему кажется. О них не принято говорить. Кто знает – молчит. А иные и не подозревают, что есть такие – лесные люди.

Они ничем от других не отличаются, но живут скрытно, на глаза мало кому показываются. Говорят, в давние-давние времена их деды и прадеды сбежали от помещиков и обосновались в лесу. Приручали животных. А кормились охотой. Хлеба, как говорят, они не сеяли. И Корий – если бы знать, где их найти! – готов жить с ними. Только бы взяли. Но принимают они не всех. А мечта эта живет в сердце Кория давно. Взял бы с собой и Пиалче. Ей теперь деваться некуда.

Лесные люди нападают на помещичьи владенья. А если какой барин нанесет им оскорбление, имение предадут огню. Даже Еремей – об этом говорят шепотом – их побаивался. Они ведь его деда убили, да и все добро с собой в лес увезли!

Даже казаки ничего не могут с ними поделать. Лесные чащи укрывали этих вольных людей и спасали. Кому хочется отдать свою жизнь ни за что ни про что! А лесным людям все нипочем: тайные, звериные тропы им одним ведомы...

Корий кашлянул в кулак и со злостью сжал губы. Завидовал он свободе лесных людей. Они, говорят, очень сильные, сам черт им не брат! Даже с медведем могут вступить в единоборство. А вождь их – Онар – богатырь. Его маленьким ребенком медведица нашла в лесу. Кто-то, видать, бросил. Выкормила младенца своим молоком.

И Онар – глава не только людей, но и диких зверей. Его все почитают в лесу и считают своим владыкой. «Встретить бы сейчас Онара-богатыря!» – вздохнул Корий.

Он всмотрелся вглубь леса, надеясь увидеть лесного человека. Но там никого не было. Лишь ветерок слегка шевелил листья деревьев. Корий безнадежно махнул рукой и поглядел в сторону хутора, куда отправился Терей. Вокруг – ни души, только пофыркивали лошади, время от времени отгоняя хвостом мошкару. Эх, лесные люди! Лесные люди! И что вы прячетесь в глуши?.. Вышли бы вы Корию навстречу!

...Ближе и ближе подходит Терей к хутору Казака Ямета.

Хутор как хутор. Ничем от других не отличается. Терей, словно попал сюда в первый раз, пристально оглядывает весь хутор и окрестности. И дом, и клеть, и сарай – все как в деревнях. Но почему кажется таким тихим этот уголок земли? Тишина эта насторожила Терея. Он даже обрадовался лаю черного лохматого волкодава во дворе. Почему-то, несмотря на лай, никто не вышел встретить гостя.

Терей открыть калитку не осмелился. Испугался огромной собаки. Попробуй попадись этакому волкодаву – тут же разорвет на части.

Управляющий подался левее, к тальнику. А там как расплавленное серебро блеснула вода. Озеро! Это озеро пожаловал Казаку Ямету генерал – его превосходительство Ермолай Гаврилович Петропавловский.

Озеро давно притягивало Терея. И сейчас он не остался равнодушным. Уверенный, что поблизости никого нет, даже воскликнул:

– Как же мне тебя получить?

«Я бы тут и себе дом построил! Стал бы жить да поживать! А то, что за лужа возле дома Еремея! Лягушатник!»

Озеро неподвижно. Кустарники вокруг словно дремлют, свесив шелковистые листья. Если бы не белые лебеди – можно было бы подумать: ничего в нем не водится! Даже рыбки сегодня не играют... А какие красивые птицы – лебеди! Терей непременно завел бы на озере, если оно было бы в его владении, побольше таких белоснежных птиц.

Говорят, раньше по озеру у помещика Еремея плавала такая пара. А кто-то решил позабавиться. Выстрелил в одного – убил, а подруга его осталась – кружилась, кричала, звала. Взлетела до облаков и, сложив крылья, камнем пошла вниз. Упала на лежащие неподалеку бревна и разбилась. Как не стало лебедей, так и другие птицы на озеро не прилетают. Оно мелеет, сохнет, уходит в землю.

Терей залюбовался лебедями и думать не думал, что за ним пристально наблюдают два ненавидящих глаза. Как бы он удивился, если бы знал, что это Пиалче, которую он обнимал ночью на сеновале. Она спряталась в кустах и внимательно следила за каждым его шагом.

«Что-то опять замышляет нечистое человеческое отродье! – пытается понять Пиалче, – Почему Терей ходит вокруг дома. Без дела здесь не появится. Меня ищет или дядюшке Казаку Ямету навредить задумал». Да, от Терея можно всего ожидать!

А Пиалче со всем своим добром в узелке покинула сегодня именье с восходом солнца. Пожалуй, мало времени прошло: не мог еще об ее уходе знать управляющий. Неужели кто-нибудь проболтался?! Быть того не может. Да и зачем? Ведь врагов у Пиалче нет. Яниса тоже любят... Корий? Нет, Корий только вспыльчивый, но он хороший, не предаст.

Девушку уговаривали остаться, но все отступили перед решимостью Пиалче.

– Я теперь жить здесь не могу, – твердила она.

– А куда ты пойдешь, скажи хоть? Где тебя искать?

– Куда ноги унесут, – упрямо трясла Пиалче головой. – Не ищите меня!..

Внимательно смотрит Пиалче из кустов на управляющего, и перед ней проходит вся ее недолгая жизнь. И родной ее дом, и мать с отцом, которых уже давно нет, и детские годы – тяжелые, в нужде и голоде. И работа в имении, и вчерашняя попытка Терея осквернить ее. Для нее теперь этот позор останется в памяти навсегда, а Терей, отвратительный Терей – самый злой ее враг, самый мерзкий из людей. Неужели все это ему сойдет? Неужели не найдется на него управы? Хорошо, что она успела крикнуть и прибежал к ней на помощь Корий.

Спасибо Корию за его добрую душу. Спасибо! Даже простил, что она любит другого. Как же она только подумать могла, что он рассказал о ее бегстве Терею?!

Она ведь перед уходом из проклятого имения, сама не зная почему, обратилась к Корию:

– Не проводишь ли ты меня немного?..

И он так охотно согласился. Простившись с подругами, Пиалче, как только встало солнышко, пошла по тропинке к Ветлуге. Корий шагал рядом. Оба молчали, не спешили. Издалека доносилось петушиное «кукареку», извещавшее о наступлении нового дня, да маленькие пташки летали и перекликались в поисках пищи для прожорливых птенцов. Через низкорослый ольшаник подошли к ручейку, что ниже впадал в Ветлугу. Ручеек еле журчал, словно только что проснулся, сбросив с себя пушистое одеяло – утренний туман. Вскоре показалась Ветлуга. Она-то уж настоящая красавица. И над ней туман клубится. Тихо дремлет речка. А солнечные лучи гладят ее прозрачное, светлое тело, как бы говоря:

– Хватит тебе, дорогая, отлеживаться. Гляди, даже рыбки проснулись.

Да, рыба с зарей проснулась. То тут, то там выпрыгнет из воды, вильнет хвостом, оставляя на водной глади колечки расходящихся в стороны маленьких волн. Щуки уже гоняются за мелкой рыбешкой. Часто сюда приходила Пиалче. Отсюда провожала в заветлужские леса своего Яниса. Он садился в лодку, переплывал на ту сторону и уходил в лес, посылая последний привет.

Она долго стояла, махая платочком и всматриваясь вглубь соснового бора. Потом, утирая слезы, возвращалась...

– Корий, нам пора расстаться. Тебя могут хватиться! – сказала девушка. – Спасибо тебе, ты добрый! Всегда я буду тебя помнить. Пойми только, не суждено нам быть вместе – я люблю Яниса.

Пиалче пожала руку Корню, даже в щеку поцеловала и пошла дальше, еще плохо представляя себе, куда идет. А Корий вернулся по той же тропинке, по которой шел сюда с Пиалче. Расстались они как самые добрые друзья. Что ни говори, их объединяла общая жизнь под одной крышей в доме помещика. Да и работали они вместе, делили и холод и тепло, и добро и зло, и радость и горе. Одним словом, из одной чаши хлебали.

Пиалче теперь скрылась навсегда. Она идет сейчас навстречу неведомому. А какова будет ее судьба, что ее ждет – одному богу известно. Не ведомо и то, как у них сложится жизнь с Янисом. Если бы он был человеком совершенно свободным – другое дело! Но он тоже не независим, должен исполнять то, что ему прикажут. А когда еще он на родину сможет вернуться!..

И Кория ждет неизвестность. Время от времени в нем вспыхивает такая злоба, что он готов убить Терея. Но что поделаешь? Как наказать управляющего? Корий – только конюх, подневольный человек. А у Терея – сила. Власть на его стороне, на стороне наглого, подлого злодея. Он будет добиваться своего и добьется всего, что захочет.

Корий задумывается: «Как показать Терею, что он не всемогущ? Почему он живет привольно, а на долю других выпадает только горе? За кусок хлеба отдают они все: силы, молодость, здоровье. Нельзя ли как-то изменить это?»

Невольно пальцы Кория сжимаются в кулак. От ненависти даже дух захватывает. И растет обида на свою жизнь, даже слезы выступают...

Успокоившись немного, он тяжело вздохнул. Нет у него злости к Янису, скорее добрая зависть – к его твердости, к его умению защитить себя. Сколько Корий помнит таких примеров! Заступиться за другого – будь человек, которого обижают, близким или совсем чужим! Ни на кого не похож Янис! Даже любовь у него к Пиалче какая-то необычная. А он-то – простофиля Корий – хотел с Янисом тягаться?! Ничего не скажешь, и Корий любит Пиалче. Любит, конечно, не потому, что старый барин хотел отдать Пиалче ему, Корию, в жены. Просто Корий сам однажды понял, что трудно ему будет без Пиалче. Спроси Кория сейчас, где пряталась его любовь к Пиалче, вряд ли он сможет ответить. Любовь вспыхнула и разгорелась, а оттого, что Пиалче любит другого, не угасает. Попробуй теперь избавиться от этого наваждения!

Почему же Пиалче его, а не кого-нибудь другого попросила ее проводить? Вновь в сердце разгорелась надежда. Почему она обратилась к нему? Нашлись бы и другие провожатые. В помощи Пиалче никто бы не отказал. Она добрая, внимательная, отзывчивая.

Корий опять мрачнеет: «Я не достоин Пиалче. Разве можно сравнить меня с Янисом? Слабый я, ничего не способный предпринять человек!»

Конечно, он неповинен в том, что слаб. Жизнь его превратила в безответного. Хвалили – радовался, ругали – выслушивал, заставляли что-нибудь делать – исполнял, работал, можно сказать, до седьмого пота. Унижали – сносил. Издевались – молчал. Лишь жалости к себе не терпел. Не прощал, когда его жалели. Он понимал – жалеют совсем бессильных, а он все-таки чувствовал в себе силы. Он трудолюбив, ловок. За что ни возьмется, все у него ладится. Вспомнилось, как, прячась в густой траве, он искал Пиалче и нашел ее с Янисом у озера Яндай. Любовь не давала ему покоя. Как он завидовал Янису! Как ревновал! Да еще передал приказ управляющего. Теперь осуждает себя. Никогда она его не полюбит... Насильно мил не будешь! Только отвращение вызовешь, станешь ненавистным. И неожиданно в сердце Корпя родилась искорка радости. Совсем непонятно – почему. Может, посмотрел на голубое небо... Может, вспомнил лесных братьев...

А вдруг у Пиалче пробудится доброе чувство к нему? Все может быть! Девушка считает Кория близким человеком. И он, скорее всего, последний день видел девушку, проводив ее до берегов Ветлуги. Пусть где-то, но она ведь будет жить. Может, они еще встретятся?! Всегда надо надеяться на лучшее. Нельзя унывать. Все может измениться. Вот только Терей! И зачем живет на земле такой человек – от него одно зло?!

Корий сорвал ромашку и принялся отрывать белые лепестки.

– Любит – не любит! Любит – не любит! Любит – не любит, – шевелил он губами, как, бывало, Пиалче. Вышло «любит». Засмеялся – не мужское это дело! Ну как бы там ни было, пусть живет надежда.

Пиалче не могла бы даже себе ответить, почему она пришла именно сюда, не выбрала другой дороги. Она смотрела с высокого берега на Ветлугу, петляющую между сосновых и дубовых лесов до самой Волги – до тех мест, где работает в лесу ее любимый.

«К Янису пешком не дойти, – соображала она. – Да и что скажут, если она вдруг объявится? Вернуться обратно? Никогда. Лучше умереть, чем вернуться. Но куда же все-таки идти? Может, к дядюшке Казаку Ямету. Он человек добрый. Все ему расскажу. Думаю, поймет он меня и примет, не выгонит же! Буду у него жить до возвращения Яниса. Стану помогать по хозяйству. Жена у него, говорят, к родным погостить уехала».

Направилась Пиалче на хутор, словно только что проснулась. Но не пришлось ей сразу попасть в дом. Не доходя до хутора, юркнула в кусты тальника у озера.

Неожиданно здесь оказался самый ненавистный, самый гадкий человек.

«Что тут ему надо? Кого он ищет? Почему все так внимательно осматривает?.. Не зря он тут бродит. Доброго от него и Казаку Ямету ждать не приходится! Счастье, что Терей меня не заметил! Может, за мной в погоню пустился? Странно, что он оказался тут же, где и я!»

Она не отрывала глаз от Терея. Ишь, любуется озером дядюшки Казака Ямета, где Пиалче и Янис катались когда-то! Но об этом проклятый Терей знать не может.

Что это? Пиалче увидела на озере лодку. А на веслах – сам дядюшка Казак Ямет. Причалил. Взял в руки плетенку с уловом, спрыгнул на берег. Тут его и встретил улыбающийся Терей.

Казак Ямет не удивился.

– Я вижу, гость меня поджидает! Мы добрым гостям всегда рады!

Поздоровались, улыбнулись друг другу.

– Красивое озеро! – выразил восхищение Терей.

Хозяин пропустил замечание гостя мимо ушей.

– Чем могу быть полезен, господин управляющий?

– Как вам сказать, – Терей немного смутился. – Завернул к вам. Дай, думаю, загляну к соседу. Посмотрю, как он живет-здравствует.

Казак Ямет постарался скрыть удивление – Терей пожаловал к нему в первый раз, да еще неожиданно, а Казак Ямет не любил незваных гостей.

– Для добрых гостей двери моего дома всегда открыты, – сказал он, подчеркнув слово «добрых». – Рад... Рад...

– А вы почему-то нас забывать стали...

– Говоря по правде, я не большой охотник по гостям ходить. К тому же у вас только богатые да знатные бывают. Я там ни к чему. А потом, и дела задерживают. Вчера на островке и за озером травку косил. Вишь, какая жаркая погода стоит! Вовремя не уберешь – сено пересохнет или под дождь попадет. Под солнцем – плохо, а уж дождь – что может быть хуже! Даже вид потеряет! А коням сено подавай первосортное. Я же, Вы знаете, старый кавалерист, толк в этом понимаю. И всех наставляю, чтобы поступали, как я. К примеру, в пору сенокоса пригласи меня сам император – не пойду! Вот так. А теперь можно малость и передохнуть. Сенокос скоро завершу. Основное сделано – душа на месте!

Казак Ямет говорил, глядя Терею в лицо, пытаясь понять, зачем он все-таки пожаловал. В добрые намерения Терея Казак не верил. Он давно знал его и считал подлым и хитрым.

– А здесь у Вас что? – пытаясь заглянуть в корзинку, спросил Терей, исподволь готовясь затеять с Казаком Яметом нужный разговор – уступить ему по сходной цене право на озеро.

– Рыба! Наловил на уху.

– О, чудесные линьки! – восхищенно произнес Терей.

– Ну что ж, пойдемте в дом! Угощу на славу, – улыбнулся хозяин.

Оба направились было к калитке. Вдруг услышали конский топот. Оглянулись – во весь опор к хутору мчатся барские кони. Казак Ямет никак понять не мог, откуда они здесь взялись. Он не знал, что жеребцы оставлены Тереем в лесу под охраной Кория. Первым скакал любимый барином белый конь, следом – вороной.

– Что это еще такое? – удивился управляющий.

А Казак Ямет от изумления слов не мог найти.

Скакуны, как сговорившись, перемахнули – один за другим – через забор во двор Казака Ямета.

Никто – ни Терей, ни Казак Ямет – в своей жизни не видели, чтобы кони так мчались сами по себе, да еще и укрылись в чужом дворе.

– Ну и ну! – вздохнул старый кавалерист. – Не иначе, зверь какой испугал.

Хозяин и гость вошли во двор. Жеребцы даже на месте стоять не могли – били копытами, ржали, фыркали.

– У обоих уздечки оборваны, – сказал Терей растерянно.

– Не зря это они, – качал головой бывший кавалерист. – Ишь как напугались...

Терей вскочил на белого коня, другого взял за уздечку.

– Проучу этого сукиного сына, – с ненавистью пробормотал Терей, направляя коней в сторону, откуда они прискакали, так и не успев сказать главного.

А Казак Ямет остался в недоумении – кого собирается проучить Терей, почему так неожиданно появились взмыленные лошади и с какой целью заявился к нему управляющий.

– Очень и очень странно, – бормотал он удивленно. – Еще бывают на свете чудеса! А я думал – мне уже удивляться нечему.

Терей ни в лесу, ни в имении не нашел Кория. Расспрашивал о нем всех, кто под руку подворачивался, но все лишь недоуменно пожимали плечами. Зато ему стало известно, что Пиалче бежала из усадьбы, скорее всего навсегда, и вещи захватила с собой.

«Не иначе они с Корием сговорились – ушли вместе. А Корий напоследок, чтобы насолить, в ельнике избил лошадей», – решил Терей.

Зачем было Корию мучить ни в чем не повинных животных, об этом управляющий не думал. Злой человек обо всем зло судит.

Корий появился лишь утром следующего дня в изодранной одежде, в синяках и царапинах. Он еле держался на ногах, был чем-то напуган.

Управляющий, увидев конюха, пришел в бешенство.

– Где ты шатался? – не сдерживая злости, спросил Терей.

– Коней искал, – ответил Корий, опустив голову.

– С Пиалче вдвоем? – ехидно спросил управляющий.

– Один.

– Врешь ты все! Где это тебя так отделали? Что ты с конями сделал?

– Сами знаете, – не поднимая головы, мрачно проговорил Корий. – Были они на привязи. Я услышал выстрел. На поляну выскочил раненый медведь, разъяренный... Кони сорвались и ускакали. Зверь меня чуть не задрал. Спасибо, нож был со мною. А то бы мне несдобровать! А где Пиалче, знать не знаю.

Корий внезапно смолк, у него закатились глаза, и он рухнул на землю.

Сколько лежал – не помнит. Стал приходить в себя – почувствовал невыносимую боль в теле. Ему почудилось, что он крепко связан – не может пошевелить ни ногой, ни рукой. В ушах шумело. Вдруг он открыл глаза, понял – лежит на земле. Пытается поднять голову – не может: он зажат между бревнами. Голова по одну сторону бревенчатой стены, а тело – по другую.

«Я же замурован, – пришла в голову страшная мысль. – Кем? Почему? Была схватка с медведем. Раненый топтыгин, помнится, отступил, в чащу убежал. Да что все-таки сейчас-то со мной происходит?» Корий пытается крикнуть – помешал кашель. «Может, я сплю?» Старается восстановить все, что с ним было. Вспомнить ничего не может. «Почему меня зажали между бревнами? – пытается сообразить. – За какую провинность?»

Он понимал, что наказан, но не мог понять – за что и кто его сюда запрятал. Конечно, расправа! Но расправа позорная, незаслуженная. Корию внезапно пришло на ум – ему рассказывали старики: в былые времена смутьянов, воров, дезертиров и должников зажимали между бревнами у стены позора, которая возводилась возле церкви. В праздничные дни и воскресенья, когда люди, по охоте или по принуждению, шли молиться, неугодных громко срамили. Каждый, проходя мимо, должен был всенародно проклинать несчастного, плевать на него, бранить самыми последними словами. Говорят, такой обычай был заимствован прапрадедом Еремея из Германии. А может, и выдумка это – сами помещики ввели наказание. В других краях России о таком глумлении вроде не слыхивали.

– Почему проходите молча? – Корий явственно услышал окрик Терея. – Он же богоотступник, злодей! Мучил животных. Любимых коней барина чуть не погубил. Они сорвались с привязи – только этим и спаслись.

– Ложь! – с трудом выкрикнул Корий. – Я никогда лошадей не бью. Прутика на них не поднял! Они по приказу самого Терея были привязаны. Они медведя испугались! – бессвязно бормотал он. – Терей мстит мне за Пиалче! За то, что я застал его на сеновале, когда он к Пиалче приставал!

– Смотрите, слушайте, он еще врать пытается! Стыда у него нет! – бесился управляющий.

Вначале народ не мог понять, что происходит, за что и почему Корий зажат между бревнами. Как только люди услышали слова Терея и протестующие крики Кория, все зашумели, загудели. Узнав про неправедное дело, немедленно прискакал Казак Ямет.

– Что тут творится? – крикнул он своим могучим голосом. – Снова надумали вводить крепостное право и самосуд?

Терей пытался объяснить, но Казак Ямет схватил управляющего за ворот, да так толкнул, что мучитель на несколько шагов отлетел в сторону.

– Сейчас же этого самого управителя вместо Кория посадить! Он совсем совесть и ум потерял, барский наемник! – возмущался Казак Ямет. – Пусть помыкается, о душе подумает. Распустился, творит всякие безобразия! Решил, что ему все с рук сойдет. Не тут-то было!

Кория освободили крестьяне общими усилиями, а вместо конюха заточили управляющего.

Только вечером, не глядя Терею в лицо, выпустили его из «клетки». Он под покровом ночи, стараясь быть незаметным, прокрался домой, к жене, где особой жалости тоже не встретил. До нее все-таки дошли слухи о ночных «подвигах» супруга. Но она решила смолчать – у самой рыльце в пушку.

Глава третья

Ставший всеобщим посмешищем, Терей с трудом сдерживал злость. Все внутри клокотало, и не давала покоя мысль о мести. Приходил в себя два дня, пытаясь скрыться от осуждающих и любопытных взглядов, а потом на белоснежном жеребце помчался в уезд. Там он тоже не получил поддержки. Вместе с ним приехал в именье урядник, вдоволь попьянствовал у Терея, наобещал всякой помощи от властей и довольный убрался восвояси.

Терей времени даром не терял, решил действовать другим путем. Съездил к молодому барину в Саратов, получил от него разрешение распоряжаться по своему усмотрению, чинить суд и расправу. Терей горел желанием отомстить Казаку Ямету, который в важную минуту поддержал не управляющего, а нищего конюха. О Казаке Ямете Терей не мог думать без содрогания и все прикидывал, как поставить своенравного старика в смешное или глупое положение. Уход Пиалче из помещичьей усадьбы Терей тоже объяснял происками Казака Ямета – отставного ординарца его превосходительства русского генерала Ермолая Гавриловича Петропавловского. Но о том, что Пиалче живет на хуторе кавалериста, управляющий и подумать не мог, а кто знал, молчали.

Ссылаясь на волю молодого барина, Терей опять провел ревизию всего владения. Длилось это недели две. Все, что надо было записать, записано; все, что надо было учесть, учтено. И себя не забыл Терей: погрел свои руки у барской казны. Он теперь знал, как поступать дальше и с чего начать. Богатство умножено, но надо было еще отомстить Ямету, хвост ему поприжать – уж очень много он воли забрал.

Сел Терей однажды в беседку под огромной старой липой и принялся строить всевозможные планы. Вздохнул, направил свой взор на озеро. Всматривался, будто первый раз видит. И вдруг озеро, покрытое коричневато-зеленой ряской, показалось управляющему скопищем всевозможных нечистот, которые только водятся на земле. Терея передернуло – он вспомнил озеро на земле Казака Ямета с водой чистой, как слеза, да, говорят, еще и лечебной. Вышел из беседки, остановился на берегу. Почуяв человека, бросились в воду с травянистого берега лягушки. Попрятались почти все. Только одна, огромная и, видно, самая смелая, высунулась из заплесневелой воды. Уставилась на управляющего, будто решала – друг он или враг. И не нанесет ли какого-то вреда безответным лягвам – ее сестрам? И словно дразня непрошеного гостя, издала гортанный отвратительный звук – неожиданный и потому испугавший Терея.

Терей нагнулся, поднял камень и запустил в обитательницу зловонного водоема. Злость свою он объяснить не мог. Ведь прекрасно знал, что лягушки – безвредные и даже скорее полезные твари. Но эта показалась ему уж очень противной. Камень до лягушки не долетел, но спугнул – только круги по воде пошли. Больше не выставляла свою пучеглазую морду, но зато на противоположном берегу показалась такая же владычица вод, еще противнее квакнула, как бы смеясь над Тереем. Если бы в его силах было, немедленно уничтожил бы все это мерзкое отродье, наплевав и на пользу от него, и на полную безобидность.

– Расплодились же эти твари, покоя от них нет! – сказал управляющий злобно, и, будто в ответ ему, заквакали лягушки, очевидно понимая, что наказать их невозможно. Терей даже головой потряс, чтобы прогнать наваждение, и снова вслух сказал!