Текст книги "Критика нечистого разума"

Автор книги: Александр Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

По плохому поводу

Комедия, если конфликтуют две какие-то мерзкие стороны. Трагедия, если зло рвет добро в куски, или, наоборот, добро ставит зло на колени и зверски мочит. И самое грустное – драма, где схватились хорошие люди по какому-либо плохому поводу.

«Духовность» как «воля к власти»

Есть традиция противопоставления того, что означают как «духовность», и того, что означают как «воля к власти». Рискнул бы заметить, что это неверно, и объяснимо, как минимум, путаницей, как максимум, жульничеством.

Стремление к «самоутверждению» более духовно, чем, например, к «самосохранению», «самоудовлетворению», «самовыражению». И требует блокировки вот этих более простых и менее возвышенных интенций.

В «диалектике господина и раба» Георга Гегеля, как мы помним, «господин» торжествует именно своим презрением к биологическому инстинкту выживания любой ценой, и ставит на кон жизнь, лишь бы не занять подчиненное положение. По Гегелю и его комментатору Кожеву, это не торжество грубой силы, а торжество духа. Победа в уличной драке более рискового и безбашенного – тоже, конечно, духовность, если следовать этой мысли.

Тут можно заходить двояко, наводя мосты от понятию к понятию, начав с любого из них. «Воля к власти», например, конвертируема в то, что можно означить как «социальный интеллект индивида» или «способность к принятия гармоничных и целесообразных решений» как за себя, так и за других. Целесообразных – какой цели? Ну, процедура выбора целей тоже должна быть целесообразна… С позиции ценностей, кои тоже оцениваемы, но сейчас туда не будем. Проще с гармоничностью – речь идет о неразрушении округи в процессе достижения целесообразных целей. Накаченная способность индивида к решению – не оно ли простейшее и честнейшее определение «духовности» таким образом, чтобы слово не напоминало культурный штамп, политическую разводку или элемент музейной описательности? Таким образом, мы начали вроде с «воли», но очевидно уперлись в «дух».

Можно и наоборот. «Духовность» в правильном обществе означает правильную социальную страту. Духовные рабовладельцы управляют бехдуховными рабами, ну если по Аристотелю, именно в силу духовности одних и бездуховности других оно гармонично.

Если же некий дискурс начинает проповедовать против «воли» и против «власти», он все равно не что иное, как воля к власти. Просто немного перегнившая и немного превращенная форма, но это тоже самое. Например, если некто проповедует, что деньги суть зло, мы сейчас оставим 1 % случаев, когда мы имеем дело с трансцендентной позицией, йогом, шаманом, прочим редким, то в учении про «злые деньги» основным движущим аффектом является не преодоленная жадность, а основной прагматикой, земным следствием – финансовое кидалово. Имеет смысл опасаться тех, кто учит против денег, как минимум, они честные люди, но они играют на понижении. Мир с подорванной финансовой системой, ничем не замененной по функции – это редукция, игра за него есть игра на понижении, и игра тех, кому кажется, что он возьмет что-то именно в таком мире (кажется ему, или оно действительно так, вопрос другой, интеллигенты часто бывали стихийными маоистами, но редко выживали при практическом маоизме). Как максимум, это банальные жулики, которым нельзя давать подержать даже 100 рублей. В любом случае, общение с ними чревато для денег тех, кто с ними общается.

Аналогичным образом в случае антисексуального дискурса. Говорит всегда некое либидо, просто нет такого особого антилибидо, чтобы оно говорило. Здесь показательна одна реальная история. Есть такое «движение против секса», ну что это грязно, и т. д. Мужчина и женщина долго общались в интернете на эту тему, нашли общий язык, стали встречаться, общий язык крепился, потом они спать друг с другом, поженились. В истории люди, секты и чуть ли не целые народы кастрировали себя – кто и как? В религиозном экстазе, определенного толка религиозные люди, как правило, в матриархальных культах. Возбуждение, до которого их доводили, имело либидинальный ресурс в своем основании. В общем, если кто-то говорит против сексуальности, то это все равно говорит его сексуальность. Если кто-то говорит против политики, то это его политика, если кто-то против экономики, то это его экономика, если кто-то против культуры, то это его культура. И вполне естественно – опасаться таких. Мало ли. Слишком много людей, не являющихся честными карьеристами, рефлексирующими себя соответственно, являются карьеристами нечестными, рефлексирующими себя как угодно. Хиппи, например, вовсе не снимает себя с карьерного поля. Ратуя за мир, где все будут хиппи, а он тогда суперхиппи, он холит свою успешность наиболее подходящим для нее способом. В конечном счете все, к чему бы не стремились, выступает модусом самоутверждения, просто модусы случаются сильные и слабые, честные и не очень, а так все на свете – такие модусы. Даже суицид, наркомания, добровольное лохачество по идейным мотивам, и прочее. Это особая, крайне интересная, крайне веселая и она же крайне грустная тема.

…Попробую тут пояснить нюанс позиции. Ну просто это такая призма смотрения на мир, смотрится через определенный концепт. То есть концепт не то, что находят в мире, а то, чем находят мир. И предыдущий абзац – не столько про то, что в мире вдруг обнаружено, сколько способ, каким в нем можно что-то обнаружить. По сути, априорная штука. Именно потому, что такие штуки априорны и служат способом извлечения апостериорного, они не опровергаемы. Концепт не отменяет противоположный концепт. В ответ на е2 – е4 можно играть как сицилианскую защиту, так и русскую партию, и черт знает, чего еще. Один дебют не отменяет другого, речь идет не об истине, но о способе. Онтология оказывается, таким образом, не более чем вариативностью методологии, и может чуть менее гордо, чем она привыкла, но зато бесспорно пребывать себе далее.

Кому говорят?

«Хорошо бы…» И далее проговаривается некое долженствование. Вопрос – кому хорошо? Одно дело, хорошо для общества, другое для человека. Учителя социумов не тоже самое, что учителя человеков. Может быть, философы, идеологи, писатели так и делятся. Одни поучают социум, другие людей.

Тут можно поделить две группы еще на две по принципу «учат, ослабляя» и «учат, усиливая». Но таких, чтобы только ослабляли, почти и нет. То есть нет, человека ослабляли довольно часто, но… параллельно усиливали общество. Часто и общество разваливали, но обычно такие говоруны и писатели тоже входят в позитивную номинацию, только по усилению человека.

И даже если хочется сыграть на два поля, одно все равно дороже и интереснее.

Да, и почти не было так, чтобы не ориентировались на сильных мира сего. Независимо от ориентации «человек – общество». Не обязательно на всех, да и нет же единой элитной партии. Но если не ориентироваться вообще ни на одну элитную группу, то никому ничего и не скажешь. Способа не найдется.

А как же диссиденты, спросят нас? А диссидентская карьера – тоже карьера. А как же Христос? «Иудея была самым темным местом Римской империи, Галилея – самым темным местом Иудеи, тамошние рыбаки – самыми темными людьми Галилеи» (Лев Шестов). Во-первых, не совсем так. Во-вторых, мессидж к элитным кланам там был. Если бы его не было, мы бы не узнали о христианстве.

«Верую по эстетическим мотивам»

Правильный вопрос звучит не «есть ли Бог?», а «веруешь ли ты в Бога?». Ну разница понятна. «Верить можно только в то, чего нет как предмета знания и что только потому и нуждается в акте веры» (как-то так было у Мераба Мамардашвили).

Так вот, если вопрос понять не как вопрос об онтологии, а как вопрос о самопозиционировании? Ну мы ведь действительно этим и занимаемся. Если честно. В бытии или небытии Божьем ничего от нашего ответа не поменяется, а вот у нас – да.

Ну и возможен такой ответ – «верю в Бога по стилистическим соображениям». Просто становлюсь к одной группе и дистанцируюсь от другой по соображениям эстетической самопрезентации. Звучало бы так: «Цивилизацию, как ни крути, создали не атеисты. Все главные слова и главные вещи были положены в религиозные времена, религиозными людьми. Эпоха атеизма – прожирание запасов, дело атеистов – декаданс. Встану как я поближе к этим, да подальше от тех».

Чем не позиция?

Вполне уместная, кстати говоря, для скептика, циника, прагматика.

Как к ней отнеслась бы церковь и прочие заинтересованные товарищи?

А непосредственно Бог?

Оскорбления по адресу

Что считается актом оскорбления? Ну так, чтобы человек зарегистрировал в голове: «о, меня оскорбили». И окружающие бы поняли. Ну и отправитель сообщения мог себя поздравит с тем, что оно дошло.

Ну вот, допустим, человека обозвали на испанском языке, которого он не знает? Или обматерили какими-то словами, которых он не понял? В уме отправителя это могут быть последние слова, но в уме адресата их может не быть и вовсе.

Таким образом, чтобы оскорбить человека, сначала надо принять его картину мира и язык? И общаться в них? Можно ли сказать, что пассивный и оскорбляемый – навязывает языковую норму своему обидчику?

Или референтом оскорбления всегда выступает некий гипотетический Третий, значимый как адресату, так и отправителю, чей язык понятен им обоим, и значимость его бесспорна? И все действие – перед лицом гипотетической референтной группы (иногда, конечно, и реальной)? Но это надо же иметь такую группу на двоих?

То есть при предельном различии, отсутствии такой группы – оскорбить и обидеть невозможно? Ну, например, нас не может оскорбить животное, мы не может оскорбить марсианина, пока не найдем с ним общий язык?

То есть чтоб оскорбиться, сначала надо в некоем роде породниться. Или уже быть так или иначе сродненными. Чужое не оскорбляемо, бранятся лишь относительно свои.

Вся эта проблема не возникает, поскольку люди похожи. Но кто-то может решить, что он непохожий, вопрос тут же возникнет.

Философия: посиделка на троих

Специалисты по философии знают, что есть такая модальная методология Давида Зильбермана, но мы сейчас не о ней. Мы о чем-то таком, что можно считать детсадовским вариантом оной, и что разложимо на любой разумной коленке.

Значит, три модальности: действительное, возможное, должное. Разные философии разнятся тем, что посредством чего у них объясняется, что является референтом и как бы ясно по умолчанию. На самом деле ничего не ясно, и в этом главная фишка. Но мы должны вообразить, что у нас как бы нет вопросов, например, к тому, что такое «действительность», и с этой позиции уже шуровать в области должного и возможного. Или, наоборот, взявши область идеала как данность, усесться там и тянуть руки оттуда. И это будут совсем разные философии, семейства философий.

Ну, например. Обратил внимание, как я вещал про идеал на летней школе. «Идеальное не бывает живым, живое не бывает идеальным, но идеальное нужно человеческому живому, чтобы быть человеческим. Иными словами, верить надо в то, чего нет, чтобы быть хоть кем-то, кто есть». Разная вера дает нам разную поведенческую модель, посмотрим на… и т. д. Если выпарить отсюда всю поэзию, то чего сказал? Что нет ничего практичнее теории, но как будтоя уже знаю, что такое практика. Нет, в обывательском языке все дано, и все понятно, но я не уверен, что кладу обывательский язык как он есть.

Но такой заход, я думаю, правомерен. При условии, что он не единственный. Кто-то заходит со стороны идеального точно также, как я со стороны действительного. Разговор получается, но именно что не в одного. В одного идет некая мастурбация в голову, не исключающая, конечно, рефлексивный оргазм, но любовь к мудрости – скорее групповой секс (что отлично, например, разумеют в СМД-методологии, поточно формализующей такую любовь).

Забавен заход с модальности возможного, ибо что такое возможное? Это креативный хаосмос, оно же Ничто, чреватое Всем, субстанция, в финальном обобщении выпаренная до чистой потенции. Ничего конкретного, никаких форм. Креативное ничто, оно же потенция, оно же… материя. Материализм, он же крайний, агрессивный субстанциолизм, имеет ввиду отнюдь не реальное, а именно что Ничто, чреватое Всем, а что еще? Мы же никогда не видим субстанцию, мы видим предметы, а это не материя, это эманация форм. Если б мы видели материю, мы бы не видели ничего, или, если угодно, видели то самое Ничто. В общем, материалисты – самые страшные мистики. Именно страшные, ибо религиозные культы, основанные на поклонении Ничто, навевают особые чувства.

Привычно обозвав два угла треугольника идеализмом и материализмом, немного замешаемся перед третьим. Как его? Я бы обозвал – каким-нибудь трансцендентальным эмпиризмом, что ли – но копирайт на это выписан французскому автору. Явно имевшим ввиду что-то более умное, нежели я.))

Похмельный аттрактор

Интересен процесс возвращения в себя с бодуна: первой восстанавливается функция мышления-принятия решения, потом письма, и лишь потом чтения (писать уже нормально, а читать в лом). Но это у меня лично. Это чего-то значит, или так?

И банальное: если уж похмеляться, то сугубо под форматирующие процессы. Форматирующие что-то в сознании: интернет, писание текста, предметный разговор о чем-то сложном. В идеале: похмеляться самими форматирующими процессами, без химии, если удастся вскочить в них, первый шаг – самый трудный. Сознание, вынырнувшее на поверхность, получает образец того, как ему надо. Потом оно будет стремится унырнуть, но образец уже дан и играет сам по себе, управляя настоящим из возможного будущего, куда он помещен из недавнего прошлого. Аттрактор, так сказать. Я бы на этом примере термин и пояснял.

Маркер живого места

Вот эти надписи из жанра «Деня лох», «Марк гнида», «Толян чмо» краской на стенах – понятно, что их фигуранты, скорее всего, какие-нибудь пацаны 13 лет. Но какие именно пацаны? Мне вот почему-то кажется, что как раз не чмо и не лохи. Ибо если «Деня» такой лох, о котором все, кому можно, знают все, что нужно – зачем удваивать мир? Ну можно лоха походя пнуть, матюгнуть, но специально проделывать диверсионную операцию, с добычей краски, малеванием в неурочный час и т. д.? Лоха нельзя опустить таким образом – он уже опущен. Да и проще, и интереснее поглумиться вживую, а не заочно.

А вот если это крутой пацан, которого не любит другой, менее крутой пацан – тогда да, понятно. Набить стрелку и набить морду сил нет, силы есть на информационную войну. Как сказал бы старик Ницше, все это рессантимент и прочая реактивность.

И то же самое в Интернете, блогах, форумах. Если человека не любят уж очень сильно, если комменты пестрят от хамства – он, скорее всего, не может быть пустым местом. Он может не быть особо нравственным человеком, и даже особо умным может не быть, я о другом. Вот именно пустым местом – вряд ли. По крайней мере, он жив. И что-то значит: иначе, я повторюсь, зачем удваивать мир?

Своего рода знак качества.

Если наехали (я именно о сети сейчас) больше энного числа раз, то как бы метка такая: не зря родился. Ну или не совсем зря.

Особенно если грубо наезжают на человека, который ведет себя подчеркнуто вежливо, может быть, холодно, но вежливо. То есть в таком случае нельзя сказать, что конкретное хамство липнет к хамству абстрактному. Чистый рессантимент грамотного быдла, маркирующий тех, кто играет первым ходом, и даже не так уж важно, во что – можно уважать хотя бы за это.

Экстремум эстетской этики

Различие того, что говорят «в глаза» и «за глаза». Обычно за глаза говорятся хуже и гаже, но может быть и наоборот? Когда «за глаза» о человеке говорится теплее, лучше, с большим уважением и признанием – чем говорится ему самому. Считается как бы не очень достойно, что ли, ему-то лично все вывалить. Как-то не по-нашенски и не по-свойски, что ли. Комплексы не при чем – здесь именно их отсутствие. Вот это истинно круто в жанре – как сказать? – этики, взятой как своего рода эстетика? Или эстетики, взятой как некая этика? Короче, особой практики.

И я бы никогда не поверил, что так бывает. Если бы не видел живых людей, практикующих именно такую штуку.

Есть такие в русских селеньях, ага. И даже не только девушки.

Мировой финансовый запой

Уже писал: логика лечения мировго финансового кризиса – это чисто логика запоя. Следствия лечат тем, что выступает как их предпосылка. И ладно бы, играли в понижение: 800 грамм – 700–600… Ан нет. 800 грамм – 900 – литр – и т. д. Это к вопросу деривативов, кредитных масс, финансовой помощи крупному и малому бизнесу, и т. п. К вопросу, чем оно кончится: капельницей или вытрезвителем. Дефолтом или войной.

Порочна сама практика мировой системы, вынесшей за скобки личную ответственность. Банкрот не фирма, не государство – банкрот это человек. В пределе его тело должно быть отдано кредитору на его усмотрение. Гуманисты скажут, что это херово с точки зрения гуманизма. Но гуманистам можно возразить, что иначе – пиздец. Сумма издержек остается той же, но они распределяются не по уму, не говоря уж о справедливости.

Логика накопления последствий управленческих решений, элиминирующих ответственность – это и есть логика накопления токсинов в теле финансовой системы. Абстиненцию лечат интоксикацией, но однажды оказывается так, что интоксикация на некоем пределе делает абстиненцию не снимаемой. Что тогда? Тогда ломка, и более ничего. Как вариант, вся хрень может быть аккумулирована в одном участке тела, и его оттяпают к радости остальных. В случае наркоманов это невозможно, но многие из них с удовольствием отрубили бы себе пальчик левой ноги – если все следствия образа жизни удалось бы каким-то образом аккумулировать там. Не то, чтобы в масштабах человечества это было возможно на 100 %, но частично – да.

Оно по своему здорово, ибо это технология выживания целого, но никаких гарантий, что колокол звонит не по тебе. Это может быть, например, о России. Или о людях интеллигентных профессий. Или о конкретном Васе, конкретно раздетом и кинутом.

Ну а пока, что делают сильные мира сего, что делает Обама? Наливают еще по двести. Щас вмажем, мужики. Головушка болеть перестанет, ножки в пляс пойдут. За оптимизм, мужики.

Пиздец – это истощение, а истощение – это пиздец

Бродил вечером по городу, ну и мимо люди ходят, беседуют. Я обычно так, совсем интровертно, никого не узнаю. А тут прислушался, о чем они там друг с другом. Время такое и место, что в основном молодые люди, центр города, все хорошо. Исследование конечно не так, чтобы социологическое, но… В общем, пять раз прислушался. Из пяти замеров три раза говорили слово «хуй» (типа «хуй его знает», «ни хуя» и т. д.), еще один раз не «хуй», но тоже матерно, производные от «ебаться», еще один раз не знаю о чем, не матерно. Да, никто не ругался, все говорили мирно, и никто не обсуждал хуй как хуй, а ебаться как ебаться, я не знаю, о чем там вообще предметно, я о выразительном средстве.

Это не фокус-группы, но ведь и фокус-группы дали бы что-то вроде. Ну не 80 %, ну 50 %.

Я не о нравственности. Говорить матом не более безнравственно, чем, например, пить запоями или там подкуривать, все это не поперек этики, но явно же поперек чего-то.

Я бы сказал, что это все истощение нервной системы. В конечном счете пить запоями – истощение, и «хуй» через слово – оно же. Ощущение, что имеешь дело именно с наркоманами, и в той мере, в каком моя внутренняя речь построена на мате, а в какой-то степени построена, и с каждым годом все более – я тоже наркоман в этом смысле.

Логика та же: приправа стала основным блюдом, маркер – бэкграундом, исключение – общим местом. Которые фоново пьют, например, после 25 лет, не для веселухи же пьют. Если это фоновое занятие, то это обычно снятие ломки, люди не бухают, реально же лечатся.

Вот и здесь. Сначала мат как бутылка водки для здорового организма: перевод в иной регистр, не обыденный, более искренний, более выразительный. Но когда все построено на «хуях», то это, простите, хуйня уже: крах именно выразительности. Ну все равно что человека ничего уже не возбуждает, кроме 14-летней девочки с плеткой, а раньше много чего возбуждало: именно в истощении дело, в коллапсе нервной системы. Ну или человек, способный к эмоции лишь под химией. Плохие люди, не в том смысле, что аморальные, а в том, что не качественные, слабые.

Это слабость, как и любая слабость, может быть компенсирована какой-то иной силой. А может, и нет.

Объем матерной лексики за неким пределом Икс – знак того, что чего-то в нервной системе индивида расхуячено к ебеням. У большей части молодых людей – расхуячено. Я сейчас, подчеркиваю, не о культуре, тут вообще сложные корреляции, например, интеллигенция матерится больше обывателей, «среднего класса». С культурой это не коррелят, вот Сорокин это культура, а дамский детектив – нет.

Я о том, что именно расхуячено.