Текст книги "Армагеддон был вчера"
Автор книги: Александр Полосин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
«Здравствуйте, уважаемый пользователь!
Поздравляем Вас с наступающим Новым годом! Спешим Вам сообщить, что Вы около года пользовались нашей демо-программой «ЖИВОЕ СЛОВО». Эта программа была разработана в рамках улучшения времяпрепровождения одиноких людей. Качество нашей продукции Вы, надеемся, смогли оценить по достоинству. К сожалению, время пользования программой заканчивается после достигнутой между пользвателем и нею договорённости о встрече. Однако спешим довести до Вашего сведения, что нами разработан новый пакет программ, которые являются продолжением общения с виртуальными друзьями. Программа носит условное название «ЖИВОЕ ТЕЛО». Данный продукт является коммерческим. Поэтому от Вас требуется оплатить наши разработки, а также приобрести необходимые атрибуты для Вашего компьютера, чтобы полностью насладиться обществом Вашей знакомой. Надеемся на дальнейшее тесное сотрудничество. Успехов в работе и личной жизни! Будьте с нами, мы Вас понимаем – девиз нашей фирмы.
Сотрудники фирмы «ОДИНОЧЕСТВУ – НЕТ»
Он сидел потрясённый, раздавленный. Смысл этих строчек никак не мог дойти до его сознания. Мир, который он себе выстроил, оказался картонным домиком! Который к тому же, оказывается, выстроили для него другие! Красивым, разукрашенным, с шёлковыми ленточками, с резными наличниками. И он сидел в этом домике с тщеславным видом, гордясь тем, что сумел его выстроить, сам, без посторонней помощи! Вот только его дом оказался муляжом и рассыпался от первого столкновения с реальностью! И, теперь, казалось, каждый прохожий тычет в него пальцем и смеётся над его наивностью, а знакомые тихо прыскают в кулак, когда он поворачивается к ним спиной.
Он не мог понять, какой из двух миров обманул его больше. Тот, в котором он родился, или тот, в котором он открыл себя заново.
Следующим утром, встав с постели, он отправился в ванную. Тщательнейшим образом выбрился, уложил непослушный вихор на затылке. Сбрызнул лицо лосьоном. Медленно, изредка вздыхая, надел свою самую любимую белую рубашку, затянул потуже галстук…
Через несколько минут, быстро встав, как человек принявший решение, отправился на работу. Там, сев привычно за монитор, начал торопливо писать:
«Я ждал. Я жду. Я жду уже очень давно, порою, кажется, что прошли тысячи лет, что надежды уже давно нет, как нет тени от давно поваленного временем высокого дуба, стоящего одиноко на холме из детства. А меня всё тянет и тянет на этот холм, тянет привычно усесться к теплому стволу спиной, облокотиться о него и закрыть глаза. Смотреть сквозь веки на солнце, и любоваться ослепительно ярким его цветом. Дуба давно нет, а я всё ещё жду. Я всё ещё жду, что вдруг однажды, вопреки умершей надежде, ты возникнешь из небытия, впорхнёшь лёгкой ослепительной, завораживающей своим полётом бабочкой в мою серую, забитую осенними дождями и ненастьем, захватанную чужими липкими руками и потерявшую уже от этого чистоту, новизну и, наверное, красоту жизнь. Ты – ворвёшься в мою жизнь. Я ждал этого. Я жду этого. И, вероятно, буду ждать ещё очень и очень долго. Я шагаю, отмеряя день за днем без сомнения всю ту роскошь, что дана нам сверху, ни капли не жалея о том, что столько уже прошло, что столькому уже не сбыться. Я отмеряю это всё без грусти и без сожаления, я знаю, я твёрдо знаю, что когда-нибудь мы столкнёмся в этом безумном танце, в этой круговерти из событий, причин, действий, эмоций и времени – в этой, или в другой жизни. А пока – а пока выцветающие от тщательного всматривания в чужие лица глаза. А пока – груз несбывшихся надежд и упущенных возможностей всё сильнее сгибает спину. А пока – становится шаркающей походка, становятся дрожащими, словно с перепою, пальцы рук. Всего так много, но к счастью, к большому счастью есть ещё на другой чаше весов – мечта. Мечта – встретиться с тобой, однажды увидеть тебя в толпе спешащих некрасивых людей, в окне поезда, проносящегося мимо, в экране телеящика – и понять, что ты действительно существуешь. Ты действительно существуешь. Я узнаю тебя сразу, я не могу тебя не узнать. Слишком долго я ждал, чтобы упустить этот шанс. Один-единственный, который больше не выпадет никогда. Я запрокидываю голову, и вижу твоё лицо в облаках, ведь каждый видит только то, что хочет увидеть в небе. Так приди же ко мне, перестань быть зовущей, щемящей тоской, перестань быть химерой, гнетущей, но такой сладостной, которую невозможно сбросить, и которую добровольно согласен носить ещё тысячу лет, только бы ты была. Но, всё же что это? что за мысли и слова? вознаграждённое ожидание? И я боюсь поверить самому себе и страшусь протянуть руку и дотронуться до тебя, я боюсь, что сказочной Снегурочкой ты растаешь на моих глазах от моего горячего дыхания, и сквозь пальцы незаметно скатишься холодными водными струями на землю, снова уйдёшь от меня. И я стою в стороне и только любуюсь игрой слов, единственное, что дано мне – наблюдать, и, может быть, что-то видеть. И я стою призраком за этими словами, призраком, которому бывает и больно, и трудно нести свой крест. Но от призраков ждут только одного, чтобы не нарушались правила игры в призраков. Чтобы они продолжали ходить по замку и греметь ржавыми цепями пугая всех. Цепи тяжелы и давно натёрли запястья и щиколотки. До всех мне совершенно нет дела, но я не хочу напугать тебя. Сон нейдёт, и я по странной укоренившейся за годы, за долгие годы, привычке снова веду нескончаемый разговор с тобой. Это неправильно, и так не должно быть. Что-то должно произойти: либо умрёт призрак, либо умрёт человек. Ты придёшь ко мне, ты придёшь ко мне совсем скоро, я просто не смогу больше существовать без этого. Я шепчу это как молитву, как самые главные, самые важные заклинания в своей жизни. Ты придёшь ко мне. Я понимаю, что пытаюсь совершить невозможное, пытаюсь заставить себя научиться жить без тебя, твердя самому себе, что это не надолго и скоро всё изменится. Скоро всё изменится? Скоро ли? Всё ли? Изменится ли? И жестокая, режущая плоть – правда – слетает с моих губ, и мир прекращает своё существование. Отчётливо осознавая своё одиночество, с безысходностью и апатичностью я смотрю на Луну, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не выть. Волк – одиночка… Тебя нет, тебя пока нет? Тебя уже нет? Неужели тебя не будет? Я не хочу в это верить, я постараюсь в это не верить. Я отправляюсь искать тебя в другой мир…»
Вечером, после окончания работы, он отправился оплачивать первый взнос.
Рю
Продавец
Солнце смеялось в витрине универмага на главной улице так, что было больно глазам. Цветные огни и разодетые манекены так и манили войти.
Он вздохнул, медленно повернулся и побрёл прочь, бросив украдкой последний взгляд на сияющее великолепие.
«Сначала – по тому адресу в объявлении. А там... там будет видно».
Он достал из кармана мятую газету и в очередной раз убедился, что глаза его не обманывают. Адрес называл какую-то незнакомую улицу на самой окраине.
«Придётся идти пешком. Денег в кармане – ни кроны. Будем надеяться, что это не обман и не шутка. Этого мне ещё не хватало. Что тогда я буду делать?» Он шёл по улице, заполненной весёлыми людьми. Все улыбались друг другу. Какой-то мужчина подмигнул ему, как хорошему знакомому. «Мы встречались?» Дома по обеим сторонам улицы сверкали яркими красками. Почти с каждого подоконника свисали пестрые лианы цветов, наполнявшие воздух лёгким пьянящим ароматом. Он втягивал его в себя, как вино. Трава газонов, обильно умытая дождём, искрилась на солнце мириадами бриллиантов.
Из распахнутых дверей и окон кафе доносилась музыка. Давно забытая, но так упоительно кружащая голову мелодия Штрауса. «Когда закончу свои дела, – подумал он, – непременно сюда вернусь... если повезёт. Вон какой запах от кухни».
Несколько столиков расположились прямо на тротуаре под жёлтыми зонтами. Жёлтые зонты и красные столы. И цветы, цветы...
На углу стояла красивая девушка, блондинка. Он не удержался от того, чтобы обернуться. Её золотистые волосы сияли в лучах солнца, почти закрывая прелестное личико. Он ещё успел уловить смелый разрез губ. Из-под короткой красной юбки видны стройные, загорелые ноги. Маленькие руки, высокая грудь... Он зашагал дальше, представляя себе, как было бы приятно пригласить куда-нибудь эту девушку. Хотя бы в то самое кафе. «Вдруг она не откажет?»
Ноги сами остановились перед обычным домом с серой вывеской «АТЕЛЬЕ ФАНТАЗИЯ – КУПЛЯ, ПРОДАЖА, АРЕНДА». Адрес совпадал. Стеклянная табличка на двери гласила: «Скупка – понедельник, среда и пятница, с 10-00 до 16-00».
Он бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого. А настенный календарь у него на кухне показывал среду.
– Добрый день, уважаемый, – вежливо поздоровался неприметный мужчина за высоким столом, походящим на прилавок. Кроме прилавка и нескольких абстрактных картин на стене, в комнате ничего не было.
– Эээ... здравствуйте.
– Вы хотите продать свои фантазии?
Он покраснел. «Неужели с первого взгляда видно, что мои дела настолько плохи, раз продавец сразу понял, что я пришёл не покупать?»
– Что?... А... Дда-да.
– Очень хорошо. Тогда сначала мы должны посмотреть их и оценить. Прошу, пожалуйста, за мной.
Мужчина поманил его к двери, скрывавшейся в углу за прилавком. За ней оказался полутёмный коридор с множеством кабинок.
– Пожалуйста, снимите здесь свой... эээ... пиджак, наденьте вот этот специальный комбинезон и пройдите вон в ту кабинку. Я надену на вашу голову такой прибор, вроде шлема для мотоциклистов, который позволит нам просмотреть ваши фантазии. Если они нам понравятся, и вас устроит наша цена, мы подпишем договор. Только после этого мы их скачаем и поместим в банк для покупателей. Оплата на месте. Кстати, хочу заметить, может случиться так, что ваши фантазии настолько понравятся будущему покупателю, что мы ещё доплатим вам впоследствии. Такое иногда бывает.
– Очень... интересно. Значит, покупатель тоже может просмотреть мои фантазии перед тем, как... купить?
– Ну, разумеется. Ему тоже наденут комбинезон: техника безопасности, знаете ли – электричество, нановолны и всё такое. Садитесь в кресло. Надевайте шлем... так... всё в порядке.
– И что мне теперь делать?
– Ничего. Абсолютно ничего. Просто сидите и отдыхайте. Можете даже ни о чём не думать. Фантазии в нашем мозгу существуют независимо от того, над чем работает мысль.
Мужчина ещё раз поправил на нём шлем и вышел. Вот так, оказывается, всё просто.
Шлем на голове был тяжеловат, но в остальном всё было нормально. Ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. Только едва слышное жужжание откуда-то из-за спины. Он вздрогнул и отогнал от себя сон. Сердце его стучало.
«Господи, хоть бы всё прошло как надо! Я должен продать им мои фантазии! Это решило бы все мои проблемы. Мне так хочется есть. И пить. Да и за комнату не плачено уже три месяца. Вот получить хотя бы крон пятьсот... или лучше восемьсот. Неужели они не заплатят мне хотя бы по низшему разряду?»
Через какое-то время в кабинку вошёл другой мужчина и снял шлем с его головы. Кивком пригласил к выходу.
– Как, уже всё?
Сердце бешено колотилось.
Продавец смотрел на него с лёгкой улыбкой.
– Да, уважаемый. Могу вас сразу успокоить – наш эксперт удовлетворён вашим товаром. Более чем удовлетворён. Вы принесли нам первоклассный продукт! Мы оценим его по высшей категории качества. Прошу, пожалуйста, в кабинет, там вам предложат прочитать и подписать договор, затем мы скачаем ваши фантазии, ну а потом – в кассу.
Он не мог поверить собственным ушам.
Через полчаса он стоял на улице, крепко сжимая в руках кожаную сумку, какие носят кассиры, битком набитую новенькими купюрами. Деньги! Столько денег за его фантазии! Целое состояние! «Никогда не думал, что внутри меня скрывается такое богатство! Почему я не знал этого раньше? Всё так легко и просто, я даже ничего не почувствовал. Только к концу лёгкое жжение в висках и как бы металлический привкус на кончике языка. Как же это, что никто не посоветовал мне этого раньше? Ведь сюда наверняка ходит много людей».
Перед магазином, взвизгнув тормозами, остановилась старомодная машина с запылёнными стёклами. Толстый водитель выскочил и неуклюже открыл дверь. Из салона вылез грузный человек с бледным лицом, казавшимся восковым.
«Покупатель приехал. Может быть, выберет именно мои фантазии? Вот было бы забавно».
Он повернулся и зашагал обратно по той же улице, что и пришёл. Что-то произошло.
Грязные обшарпанные дома стояли по обе стороны дороги. Ветер нёс клочки бумаги и шелуху от семечек. У покосившегося столба едко дымила урна.
Зазевавшись, он едва не споткнулся о полуразвалившийся палисадник, заросший пожухлыми мальвами и полынью. Подслеповатые, давно не мытые окна тускло отражали грязный диск вечернего солнца, путаясь в верёвках со свисающим с них стиранным бельём. Незнакомый встречный грубо толкнул его, когда он испуганно обернулся на сигнал машины.
На углу – пожилая проститутка со скучающим лицом. Её редкие, сожжённые перекисью волосы едва прикрывают розовую кожу головы. На ней блузка без рукавов и короткая юбчонка, когда-то красная. Худые руки и ноги, неестественно белые, с просинью вздувшихся жил. Грязная чёлка накрывает глаза и нос, оставляя открытыми только ядовито накрашенные губы кроваво-красного цвета.
«А куда ушла девушка?!» – захотелось крикнуть ему.
Желудок свело – не то от отчаянья, не то от голода. «Господи, где-то тут рядом было кафе – а, может, я просто пошёл не по той улице?!»
В раскрытую дверь видна обстановка пивной. Там полумрак от табачного дыма. Тошнотворно пахнет дешёвым ромом, кислой капустой и свиным жиром.
Изнутри доносится нестройное пение подвыпивших посетителей. У двери – куча отвратительного мусора. Стены мокрые, и сильно пахнет мочой.
Он в отчаянии тряхнул головой и побрёл дальше, помахивая сумкой...
* * *
Элегантный водитель, завидев стройную фигуру хозяина в дверях модного бутика, проворно выскочил и распахнул дверцу лимузина, отделанного внутри нежно-яичным бархатом. Очаровательная девушка, сидевшая на мягком диване сиденья, поставила в бар хрустальный бокал с розовым ликёром и протянула руку:
– Ну, как, удачная покупка, дорогой?
Солнце смеялось в зеркальных стёклах машины.
Ада
Катализатор
Уважаемые пассажиры, посадка на Гоби – через пятнадцать минут». Данил рефлекторно вскинул взгляд, снова задумался. Он думал о Егоре. Каким стал лучший друг за эти годы? Будет ли тот, кто воплотил в жизнь все мечты, рад встрече с человеком из прежней, не столь благополучной жизни?
Если не будет – они просто не встретятся.
Тесная каюта третьего класса: койка, терминал, санитарный блок за занавеской. Даже на эту «роскошь» его сбережений хватило в обрез – билеты на Гоби стоят всемеро дороже, чем на Землю, колыбель человечества.
Пятнадцать минут промелькнули быстро. Спуск в толпе пассажиров, формальности в космопорту. Медовый, почти оранжевый мелкий песок везде, куда хватает глаз, жар огромного солнца приятен, лучи словно целуют каждую клеточку тела, нежный, едва уловимый аромат витает в воздухе. Две улочки убегают от космопорта, на каждой от силы три десятка домов. В одном саду растут кусты с листьями в шахматную клетку, другой дом окружили деревца в фиолетово-красную полоску, на крыльце третьего лижет лапку маленький Сфинкс…
Глаза Данила круглые, как блюдца, рот приоткрыт, он налетает на прохожих. Но те даже не замечают – они сами пребывают в таком же состоянии. На Гоби возможно всё, здесь как нигде актуален призыв: «Будьте осторожны с желаниями!»
Шестнадцатилетний мальчишка с одной из ближних планет, которого за неуспеваемость выгнали из школы пилотов, осторожен не был. Его дядя служил механиком на «Николае Афанасьеве», малом разведывательном корабле, открывшем Гоби, и мальчишка узнал об открытии чуть ли не раньше чинов из Космического управления. Он украл катер, добрался до Гоби. В нём пылала жажда доказать сварливой матери, отвергнувшей его девушке, одарённым сокурсникам, всему миру, что он не неудачник, а наоборот, круче и лучше всех – и из песка встали боевые корабли, огромные, ощетиненные страшными пушками, в непробиваемой броне… сотни, тысячи, десять тысяч кораблей. С ними мальчишка стал бы диктатором Вселенной.
Корабли взлетели и атаковали эскадру Галактического союза. Из пушек, созданных мыслью, хлестали потоки плазмы, но мелкие манёвренные летательные аппараты Союза были неуязвимы. Зато корабли мальчишки развалились на части сами собой. Так человечество узнало, что созданное из песка удивительной планеты невозможно применить во вред людям.
Государство разрешило поселение на Гоби, но не спускало с планеты бдительного ока. Данил подозревал, что даже диспетчеры и администраторы космопортов имеют чины в СБ. На Гоби забросили больше научных станций, чем на любую другую планету. Уникальный грунт, способный под действием мысли принимать любые формы, учёные окрестили «ноопластическим» – но дать сколько-нибудь внятное объяснение, почему он так себя ведёт, не могли. Загадкой оставалось и то, почему кислородная, пригодная для человека планета не имеет ни фауны, ни флоры. Ведь даже в настоящей Гоби растёт саксаул.
Скромный белый домик в два этажа, самые обычные, земные яблони и вишни вокруг, яркая вывеска над входом: «Сувениры». На первом этаже лавка, на втором живут… Данил вдохнул всей грудью и толкнул дверь.
– Данька, ты? Сколько лет, сколько зим! – коренастый усатый мужчина шагнул из-за прилавка, раскрывая объятия.
Минут пять ушло на приветствия. Затем Данил смог немного оглядеться. Стены были покрыты картинами, панно, расписными тарелками, на полках стояли вазы, статуэтки, часы, в витринах сверкали ожерелья, серьги, кольца, маленькие фигурки, безделушки непонятного назначения… Казалось бы, сувенирная лавка на Гоби обречена на банкротство. Зачем платить деньги за красивую вещицу, если можно самому «вылепить» что угодно? Но не всё так просто. Людей, которые наделены ярким, богатым воображением, меньшинство, для большинства верна же ситуация: «Чего-то хочется, а чего – не знаю». Неопределённые желания песок Гоби не исполняет, вот и выходят у туристов уродливые слепки или мазня…
У Егора в штате три дизайнера, да ещё вольные творцы приносят работы. Вот картина в духе «фэнтези»: безупречно гладкая фактура, богатство оттенков, тонкие линии – такое просто невозможно сделать ни на компьютере, ни по-старинному – красками. Вот это колье с цветами, выложенными из рубинов, и фоном из изумрудов потянуло бы на миллионы, а здесь стоит две тысячи пятьсот, при том, что самый дотошный эксперт не назовёт камушки бижутерией…
В лавке много сокровищ, но главное Егор прячет от чужих глаз.
* * *
Двое мужчин лежат в шезлонгах на песке медового цвета, озеро плещется почти у ног. С улицы озера не было видно, а отсюда не видно других домов.
В двухстах метрах на волнах качается маленькая спортивная яхта. В мелком озерце даже она кажется слишком громоздкой.
Из дома выходит стройная, высокая девушка: каштановые волосы стрижены каре, белые топик и шорты облегают фигуру. Отдав Егору поднос с двумя коктейлями, девушка целует его и взбегает по склону к веранде.
– Хороша моя Натка, да? Потому и прячу. Ноет иногда: надоело за компом сидеть с бухгалтерией, дай хоть разок тебя подменить, в магазине поторговать. А как я её пущу? Только представь – зайдёт какая-то уродина, увидит Натку и пожелает: чтоб ты ногу сломала! Бабская зависть – страшное дело. Или какой-нибудь кобель… Она ж не сможет отказать! Не потому, что плохая, а потому… Да что я тебе объясняю, Данька, это первоклашки знают.
Насчёт первоклашек Егор загнул. Но взрослые люди знают: созданное из песка Гоби имеет нестабильную структуру, которая может деформироваться под воздействием сильных мысленных эманаций – владельца вещи или окружающих людей. Вазочка, купленная в лавке Егора, упадёт и разобьётся, если этого всей душой пожелает завистливый гость. А хозяйка потом починит – собственным желанием… Когда-то это свойство сломало планы рвущегося к власти мальчишки. Страшно подумать: что было бы, если бы созданное на Гоби было таким же реальным, как… как реальное?
Кстати, корабли того мальчишки были без пилотов. А если бы в рубках сидели люди? Люди, созданные из песка, но неотличимые от обычных?
Чья воля к жизни победила бы – их или «настоящих» людей?
Конечно, «настоящих». Егор только что рассказал о своей жене… Данилу вдруг стало грустно. Как всё легко и просто, когда речь идёт о вещах – а с людьми… Дело даже не в том, что государство не выдаёт паспортов «родившимся из песка», и за пределами Гоби они не имеют никаких прав – законы можно поменять. Куда страшнее разлом, который проходит через умы людей.
«Настоящие – ненастоящие». Даже Данил, уважая выбор друга и желая ему счастья, в мыслях позволил себе эту формулировку. Что же могут сказать и подумать менее доброжелательные?
– Ладно, Данька, хватит о грустном. Глянь, красота какая вокруг!
С этим трудно спорить. Солнце садится, небо окрасилось цветами от розового до малинового, на песок легли глубокие, таинственные тени. Чистый воздух пьянит голову. Прозрачные волны накатывают на берег.
– На яхте часто катаешься? – бросает Данил.
– Почти через день, – отвечает Егор. – Ты же знаешь, я всегда мечтал… Друзей приглашаю – ребят своих, художников. Натку всегда берём. Это что-то особенное – управлять судном, ставить паруса, прокладывать курс… не надо так ухмыляться! Сейчас мы на берегу, и водоёмчик кажется лужицей – а когда под парусами выходим, море самое настоящее! Берегов не видно… дельфины из воды выпрыгивают! И глубина – с аквалангом нырять…
Гоби – странная планета. Странный не только её грунт. На какой ещё планете возможно, чтобы люди, идя в одно время по одной улочке навстречу друг другу, разминулись? На какой другой планете озеро, раскинувшееся за домом, можно не увидеть с улицы? Эти «выходки» пространства должны внушать тревогу – но не внушают. Кажется, что так и должно быть, что естественен этот порядок вещей. А не тот, что существуют на «обычных» планетах, где ты вынужден общаться с людьми, которые неприятны, где твои маленькие тайны могут оказаться у всех на виду… Камера, которой пытаются сделать снимок через чужое окно, на Гоби выходит из строя неожиданно и без причин, мастера только руками разводят.
Да, жизнь здесь прекрасна. Планета, где сбываются мечты…
Конечно, и на Гоби случаются мелкие неприятности, возникают проблемы – но это та горчинка, без которой сладкое блюдо становится противно приторным.
Натка вышла ещё раз, Егор уговорил её присоединиться, жена заикнулась о делах, которые надо закончить, но уступила просьбе любимого. Кроме коктейлей пили красное вино, закусывали фруктовыми салатами и рыбой. С лица Натальи не сходила улыбка, глаза искрилась, она заразительно смеялась шуткам Егора, но с Даниилом общалась ровно, по-дружески, не пытаясь флиртовать. А он даже в мыслях не посягал на жену друга – у них с Егором всегда были разные вкусы.
Уже поздно вечером, когда они вошли в дом и готовились подняться на второй этаж, Егор наклонился к его уху. Они были вдвоём – Наталья задержалась на пляже, решив искупаться при луне.
– Ты приехал… не только увидеть меня?
– Да, – не стал вилять Данил. – Есть другая причина.
– Тоже хочешь, чтобы сбылось желание?
– Хочу. С утра пойду в пустыню.
– А чего грустный?
– Не уверен, что сбудется.
– Даже здесь?
– Даже здесь. Желание слишком особенное… – виновато протянул Данил, от души надеясь, что друг не попросит большей откровенности.
Он не попросил. Просто тихо сказал:
– Хочешь… я с тобой?
В груди Данила что-то сжалось, но он ответил:
– Нет, Егор. Извини. Ты мой друг, но эту дорогу я должен пройти один.
* * *
Колёса джипа вздымают песчаные волны. Мотор бесшумен – это новейшая модель. Сделана не на Гоби. Здешняя техника ведёт себя непредсказуемо и требует грандиозных усилий для создания: чтобы вообразить и «вылепить» каждую деталь, нужен человек, досконально знающий её устройство. Ошибёшься в долях миллиметра – начинай сначала… То же самое с топливом. Пять лет назад, когда Гоби только была открыта, государство возлагало надежды на создание «сверхтоплива». Но, поскольку сверхтоплива не существует реально, человек не может его вообразить. А всё, что вообразить можно, все эти лиловые жидкости и зелёные кубики – работает с просто смехотворным КПД. Гоби – планета людей искусства, а не технократов.
Гладкая песчаная равнина. Безоблачное небо, приятный жар – здешнее солнце намного старше земного и греет слабее. И тишина, тишина, тишина… Ветра нет. Вспоминается сводка электронного гида: за пять лет в пустынях, покрывающих всю поверхность планеты, не зафиксировано ни одной пылевая бури.
Чёрный прямоугольник на горизонте далеко справа. Впервые за час пути какое-то разнообразие. Интересно, а миражи здесь бывают?
Данил сворачивает к чёрному объекту. До того, как появился ориентир, он ехал наугад. Если суждено достигнуть цели – он придёт к ней любой дорогой. Нет – значит, не судьба.
Маленький домик сложен из крупных блоков, окон нет, дверь тоже чёрная. Данил стучит, дверь от удара открывается вовнутрь. Входит. Лампы дневного света, из них не работает половина, облезлые стены, кучи бумаг и какого-то хлама на стульях, за таким же захламленным столом седой человек.
– Я ждал вас, – говорит он. Голос еле слышный, шелестящий. Данил молчит. В лице старика что-то неуловимо меняется.
– Кто вам тот мальчик?
– Сын, – отвечает Данил.
Каникулы после третьего курса, путёвка на Альдебаран как лучшему студенту, девушка с роскошными рыжими волосами и милыми веснушками… Короткий, ни к чему не обязывающий роман. Она сказала, что сама заботится о контрацепции… а через шесть лет Данил получил письмо от малыша-сына.
– Это он догадался, что Гоби – искусственного происхождения, – продолжал Данил. – Он приехал ко мне через полгода после того случая.
Данил вспомнил сидящего напротив юношу, снова услышал слова:
«Природа не могла создать такое. Не могла встроить в грунт ограничитель, что нельзя убивать именно людей… Если бы нельзя было убивать вообще живое – другое дело. Тогда на Гоби, кроме кораблей, я создал кортик – красивый, с гравировками, такой, как должен быть у правителя Вселенной. И сохранил его. Как-то поздно возвращался с занятий – я перевёлся на механика, как дядя, менее престижная специальность, но что ж делать, если из пилотов попёрли… Короче, поздно возвращался – и тут на меня напала собака! Кортик был при мне, я успел вытащить, пырнул её, а потом добил. И он не развалился, хотя собака, понятно, тоже хотела жить… Я верю, что Гоби создал человек. Ещё тогда… когда всё кончилось, я почувствовал как бы взгляд. Не злой, снисходительный, но было обидно. Мне кажется, это смотрел тот человек. Хотя может, просто показалось… Я бы хотел его увидеть. Спросить, зачем всё это. Но я больше не поеду на Гоби. Потому что, если поеду, то вспомню. А вспоминать не хочу».
Старик в кресле заходится неприятным, сиплым смехом.
– Столько умников рыли носом землю – и не поняли… Сколько специалистов понаехало – и без толку… А простой мальчишка – догадался…
– Может, потому и догадался, что мозги не зашорены, – заметил Данил. – Он допустил возможность невозможного.
– Вы хотите задать вопрос, который не задал он?
– Да.
– Тогда я о-о-очень вас разочарую, – лукаво протянул старичок. Его настроения менялись просто неимоверно быстро. – У меня не было никакой собственной мечты, которую бы хотелось воплотить. Только азарт учёного, тот же, который вёл Эйнштейна. Я был одержим желанием создать субстанцию, которая менялась бы под влиянием мысли, но не хотел, чтобы её применяли как оружие – эдакую «мыслебомбу»…
– Я имел в виду другое. Зачем было нужно, чтобы корабли Союза «случайно наткнулись» на планету? Вы ведь как-то сюда попали – значит, маршрут был известен человечеству и раньше… учитывая, что трансформация планеты, пусть даже самыми совершенными средствами – дело не сиюминутное, рискну предположить, что намного раньше. Зачем нужно было заставлять специалистов «рыть носом землю», как вы изволили выразиться? Зачем вы прячетесь от людей? Неужели стыдитесь того, что сделали?
– Людям нужно чудо. Они хотят верить в чудо, а не наблюдать результат эксперимента, пусть даже самого успешного… Так почему не доставить им радость?
Повисла неловкая пауза. Данил чувствовал неладное. Что-то здесь не так… Гуманный гений-одиночка, бескорыстный мечтатель… Слишком просто.
Раз уж решился прийти, нужно выяснить всё. А для этого надо поставить вопрос ребром.
– Я бы не попал сюда без вашего желания. Вам что-то от меня нужно?
Он испугался, что на этом разговор закончится. Но старик лишь улыбнулся.
– Вы умный молодой человек. Да, вы нужны мне. Вы должны узнать всё, с начала. Триста лет назад, когда Галактический Союз назывался по-другому…
Триста лет! Данил даже не удивился. Подумаешь, какой-то эликсир бессмертия – по сравнению с технологией, позволившей воплощать все мечты…
– …исследования космоса велись совсем другим путём. В произвольную точку пространства направлялся зонд, и те доли секунды, которые держалась связь между двумя точками, передавал информацию о месте, где оказался…
– Но это колоссальная затрата энергии!
– Не забывайте, что масса переброски была очень небольшой. В совокупности это обходилось намного дешевле, чем строительство и эксплуатация этих новомодных кораблей… Хорошо, избавлю вас от лишних подробностей и перейду к сути. Для экспериментов мне нужна была планета с грунтом определённого типа, кислородная и лишённая разумной жизни. Такая нашлась. Меня переправили на неё в герметической капсуле. Через сто двадцать лет я добился успеха – планета стала такой, какой является ныне. До того она была болотистой… Мой эксперимент привёл к гибели всех форм местной жизни.
А в государстве тем временем сменился режим. Я не откликался на позывные, и все наверняка решили, что сумасшедший старик умер… Я хотел, чтобы так считали. Потому что взялся за новый проект, который лучше было не доверять ушам политиков. Я решил создать катализатор, способный сделать любую планету такой же, как Гоби! Любую, понимаете? Сейчас в Галактике столько бесполезных планет… бесполезных с любой точки зрения! А так они смогут… а потом постепенно эвакуировать людей с населённых планет, и тоже… у всех будет всё… это и есть рай, а не то, про что пишут в Библии!
Речь старика стала бессвязной, он уронил голову на грудь, но снова её вскинул, в глаза блеснул яростный огонь:
– Мне удалось! Я создал катализатор! Пятнадцать грамм распылить в атмосфере – это на планету с радиусом Земли, для остальных пересчитайте в пропорции – и она станет раем! Я хотел это сделать сам, но не смог! Выходил из дома – и снова к нему! Позвонил в администрацию Гоби, назвался потерпевшим бедствие, сказал координаты – выслали катер, он меня не нашёл, прочесали район – и ни черта! А всё потому, что я боюсь! Сбывается то, чего хотел всю жизнь – а я боюсь! Я стал стариком, а стариков всегда пугают перемены… Нужен молодой человек, чтобы…
