Текст книги "Весна 2018. Бог из машины (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

Глава 11

 
Сам не знаю, что
В спину вдруг толкает
Мой безумный ход!
Солнца луч неясный
Ощутил вокруг, словно зов вперёд.
Всё это обман… не свет.
И туман – не пар…
Смерти горький дым, пустота!
Всё же я иду… не поймать ответ!
Вряд ли я смогу… такова судьба.
Смотрит мне Он вслед
Он ведь сотни лет
Чрез меня дышал!
Видел мои сны! Сны свои!!
И желал, увы, тайно мне Венца…
И теперь вдвоём
Вместе с Ним сплетены,
Чрез Тьму плывём.
Кто бы знал куда… Навсегда.
 

YellowDragon

К своему удивлению, Артур очнулся. Он лежал на довольно жёсткой кушетке, глядя в потолок, в помещении, озаряемом ровным мягким, но холодным светом. Оглядевшись, мужчина мог увидеть с трех сторон прозрачное стекло с паутинкой трещин, ограждающее его от внешнего мира, в котором суетились люди в белых халатах; а с четвертой металлическую стену, исцарапанную то здесь, то там когтями, покрытую вмятинами и небрежно начертанными надписями вроде 'вы все умрёте' и 'я вижу приближение вашей гибели', а также детскими рисунками, увидев которые, любой психолог схватился бы за сердце. Самым невинным из них была пляска маленькой фигурки в платье вокруг семи болтающихся на виселице больших фигур.

Артур хвататься за сердце не собирался. Он вообще ничего делать не собирался. В голове было пусто настолько, что хотелось закричать. Сердце билось очень медленно и вязко, словно сомневаясь, а нужно ли оно вообще ему. Казалось, что Артур может смотреть в потолок вечно. Англичанин просто лежал, ожидая неизвестно чего. Своей смерти? Очередного пришествия? Конца времён? Собственно, ему было всё равно.

– Тебе нужно было убить меня тогда… в комнате с проводами… Рейлис, почему же у тебя не получилось? – внезапно упрекнул он немца, которого сейчас не было рядом. Голос Артура был слабым и пустым.

– Он очнулся! – крикнул один из учёных, после чего люди в кабинете засуетились.

– Ещё бы он не очнулся, – презрительно фыркнул лысеющий тощий старикан, – Е. В.А. активизировала 120 % мощи и весь запас отдала ему.

Артур не обращал внимания. Он все еще обращался к невидимому собеседнику… Не желавшему отвечать собственной фантазии.

– Уроборос, чтоб тебя… куда же ты ушёл? Я хочу уже сгореть к чёртовой матери… мой план провалился, а расплатился за это, как всегда, не я.

Оглядевшись в комнате, Артур не нашёл цзяня, которым сражался Алоглазый с фон Рейлисом. А жаль… им хотя бы можно было бы попробовать себя заколоть. Значит, придётся всё‑таки встать и что‑то сделать.

'Главное не думать о ней… иначе весь план провалится от бессилия. Ещё можно попробовать… чёрт, а как это вообще делается?' – Артур не был уверен, что сможет совершить сейчас истинное преобразование и феерично закончить свою жизнь в последнем рывке.

Подняться на ноги он так и не смог. Точнее не хотел. Ему и на корточках было неплохо видно окружающее пространство, а воля, похожая сейчас на кисель, не собиралась делать ничего лишнего. Более того, если бы не хаотичная природа Артура, она бы вообще ничего так и не сделала, даже не сняла англичанина с кушетки. Артур дополз до стены со стеклом, и его рука легла на прозрачные трещины. Опираясь на стекло, англичанин поднялся на ноги и упёрся головой и грудью в него, чтобы хоть как‑то стоять.

Вперёд вышел мужчина в белом халате. Он сильно выделялся среди других: с ожогами на голове, глубокими царапинами на лице, которое, казалось, было одним целым с голографическим монокуляром и мрачного вида дыхательной маской. Он что‑то черканул стилусом в своём планшете.

– Ну, как ты себя чувствуешь, И. Е.Г. О.В. А.? – спросил он, – Каково тебе ощущать себя за прочнейшим огнеупорным бронированным стеклом? Я помогу тебе сэкономить силы и время: эта клетка неприступна. Лилит её пыталась сломать целых двадцать лет, – он покачал головой, – Безрезультатно.

Пустые и потускневшие янтарные глаза Артура остановились на лице говорившего.

– Никак, – ответил англичанин, словно это слово могло что‑то охарактеризовать, – Я не собираюсь дышать так долго.

'Нужно найти способ закончить всю эту глупость. Уснуть и снова увидеть сон о Прежденебесном'

'Разумно' – фыркнул в его голове голос Звездокола, – 'Самое время отказаться от всех обязательств и сделать смерть Огневолосой ешё бессмысленней. Это было бы как раз в стиле Алоглазого'

– Это вы, батенька, зря, – усмехнулся учёный, – Любая попытка умереть будет нами остановлена и проконтролирована, ведь твоя камера это, помимо прочего, сигма – проектор.

Он картинно взмахнул руками, а затем поклонился, словно в театре. Артур успел заметить на планшете две фотографии: его и седовласой юной особы.

– Ты ещё здесь? – проговорил Артур, забыв о том, что общаться со Звездоколом не обязательно вслух. В голосе англичанина не было удивления. В нём вообще ничего не было, кроме колебания воздуха голосовыми связками.

– Он был прав. Я ничто. Меня никогда не было. А теперь то, чего никогда не было, это осознало и стоит сейчас здесь, желая забыть о том, чего никогда не было. Какая ирония… я должен был разбиться об Уробороса, как об дно пропасти, а эта скользкая тварь вывернулась из‑под меня, чтобы продлить агонию. Пожалуй, ничего более болезненного Он не смог бы придумать, размышляя и ещё тысячу лет. Мне не выбраться отсюда. И я не найду Лилит один. А если и найду… я сегодня понял, что она не то, что я себе представлял о своём народе… она это Его капля крови. Получается, что всё это было бесполезно… бесполезно для меня, которого не существовало.

Англичанин слегка долбанул головой стекло.

– Жрите меня с потрохами! – крикнул он в сторону учёных.

– У него бред, – предположила хмурая женщина в очках.

– Фиксируйте, – приказал изуродованный, – У нас тут, кажется, шикарный источник информации.

Учёный что‑то черканул в планшете.

'Знаешь, Сэйхо, а ведь Огневолосой было всё равно, что ты не существуешь' – спокойно говорил Звездокол, – 'Я вообще могу разнести всю твою аргументацию в пух и прах. Во – первых, ты не один, нас как минимум двое. Во – вторых, я не заметил, чтобы она испытывала ненависть к Лилит, зато ненависти к Уроборосу у неё было столько, что ей можно было бы покрыть планету слоем в четыре метра'

– Аргументация? Какая, к дьяволу, аргументация!? Разве можно убедить отражение, что ему будет не больно исчезнуть, когда вода, в которой оно отражается, испарится в огне?! Лилит ещё детёныш. Возможно, она казалась ей милой, как человеку может показаться милым тигренок, – но когда тигр вырастет, и ему будет не хватать его порции мяса… он проявит свою природу, и человек пожалеет о своей иллюзии. Она не верила, что меня не существует… хотела не верить в это, как и я. И её это не спасло, – продолжал выдавать Артур порции отборнейшего бреда под протокол. Кулак англичанина ударил в стекло.

– Двое… – продолжил поток сознания Артур – Ты тоже, должно быть, отражение в моей голове того, чего нет.

Горький смех.

'Если меня нет, значит, наверное, ты не сможешь сейчас разбить огромным топором бронированное стекло, вытрясти у этих учёных расположение Лилит, найти детёныша и воспитать её по собственному образу и подобию'

Учёные продолжали делать какие‑то замеры и протоколировать каждое слово и каждую эмоцию Артура.

'В конце концов, последние слова Огневолосой, которые она сказала Алоглазому, звучали как 'Он – движение вперёд, а ты – цепляешься за прошлое, которого уже нет'. Память может исказить слова, но их смысл остаётся. Свидетельства о том, что ты был, ещё могут остаться, если ты сейчас последуешь примеру Огневолосой и встанешь на ноги, когда не хочется. Если же ты этого не сделаешь, ничто на свете уже через четыре дня не докажет, что был ты, что был Уроборос, что была Огневолосая'

– Как будто они знают, где она… – фыркнул Артур, – Да и чем я могу её воспитать?! Если бы Эйса ощущала себя жалкой иллюзией, то она не успела бы сделать даже то, что успела в моём воспитании… а что я могу показать ей? Что её огонь – неправда? А что тогда правда? То, убедить себя в чём я не в состоянии? Так как мне убедить её, если я сейчас подохну?! Я не хочу 'подтверждать', что она и я 'были'! Жалкая память будет постоянно подсовывать эти иллюзорные подтверждения! Таково её главное свойство. Бытие вне бытия не существует!! То, что умерло, то не может вернуться! То, чего не было, не может существовать! Я не хочу обманывать себя!

Внезапно Артур прервался. Его дыхание было неровным и частым. Он вдруг продолжил фразу про 'как будто они знают?':

– Мне нужен фон Рейлис. Он знал Лилит. Он точно знал.

Лихорадочно оглядев комнату ещё раз, Артур облизнул губы, на которых все ещё стоял привкус крови. Ученые явно чувствовали себя в безопасности. Неудивительно: присмотревшись, Артур заметил на стекле застарелые царапины. Драконьи когти, легко рвавшие металл, так и не смогли ничего поделать с этим стеклом. Но у нынешнего пленника еще оставался козырь в рукаве… Точнее, в сердце. Буквально.

– Он знает, где она сейчас… – прошептал англичанин, словно пытаясь забыть о том, что говорил Звездоколу о бесполезности всего его путешествия. А потом заорал на всю комнату:

– Мне нужен виконт Герхард фон Рейлис! Срочно! Пусть придёт! Скажите ему, что у меня есть сведения об этом гребаном конце вашего раззвездатого света, которые его благородной арийской ретроградской заднице срочно нужно знать!!

– Хорошая попытка, И. Е.Г. О.В. А., – хмыкнул тип в дыхательной маске, – Но есть одна маленькая деталь.

Он коснулся пальцами своей груди.

– Этот конец света – наше детище. Ты просто не можешь знать ничего о нём.

– Да неужели?! – процедил Артур, – Может быть, вы знаете и о том, что именно и зачем сражалось с виконтом в распределительном помещении вашей шарашки? – англичанин неожиданно вспомнил аристократическую манеру держать лицо и тон голоса.

– Это неважно, – развёл руками учёный, – Всё это будет неважно, когда пять Столпов Творения поднимутся над землёй. Два из них уже поднялись в Токио и в Риме. Своими глупыми действиями ты обрушил Столп в Берлине, и к чему это привело?

Он выдержал театральную паузу.

– Только к разрушению Берлина, – он начал шагать прямо к стеклу, – Уже завтра днём мы сумеем восстановить все разрушения, к которым привела эта схватка, и вновь поднимем столп творения. А виконт?..

Он остановился так близко, что едва не касался маской стекла.

– Белый Робин облажался. Его победил какой‑то жалкий священник. А ведь всего‑то и требовалось, что подключить Лилит к трону. Герр фон Рейлис уехал, чтобы доделать то, что не удалось его предшественнику.

– А Вы, любезный, тогда, должно быть, руководитель проекта, занимавшегося кровью Лилит, раз так много знаете? – изображая немного саркастическую вежливость, процедил Артур куда‑то в сторону от стекла – всё равно тут кругом микрофоны….

– О, да! – ученый повернул лицо так, чтобы Артуру было лучше видно его шрамы и ожоги, после чего ткнул в них пальцем, – Я получил это, когда она разгромила свою первую тюрьму.

Он повернулся к камере спиной и зашагал прочь, вскидывая руки.

– Какая сила! Какая мощь! Маленькая девочка не имела на них права, но получила их от рождения!

– И куда же, позвольте поинтересоваться, отправился фон Рейлис? Может быть, вы даже это знаете? – с некой странной еле заметной издёвкой спросил Артур.

– Конечно же, в Рим, куда же ещё? – учёный резко обернулся, а полы его халата колыхнулись от дуновения порождённого движением ветерка, – Белый Робин облажался, но ведь Столп ещё стоит, белая крыса в городе, а трон цел.

– Вы всё сказали, что меня интересовало, – холодно проговорил англичанин, – И мне нужно Вам тоже кое‑что сообщить.

Артур вскочил со своего места и прыгнул в сторону, куда смотрел: в противоположенную от бронестекла. Англичанин развернулся стремительно как юла, а в его руке сверкнула сигма, очерчивая летящий в стекло силуэт Звездокола. Воля и внимание Артура направляли калибур прямо в сердце учёного в маске.

– Это тебе, мразь, за покалеченную судьбу Евы! – закричал Артур, чувствуя, как его сознание погружается в центр солнечного сплетения руководителя проекта, опережая калибур, и прямо указывая тому, куда следует ударить. Сегодня Артур Берг направил свою волю на прямое убийство человека – впервые в своей длинной и нелепой жизни.

Топор не пронзил грудь учёного, не пронзил стекло. Топорище летело вперёд своей тупой стороной, а потому стекло раскрошило, несмотря на всю его бронированность, а грудь бедолаги попросту смяло. Тело учёного летело дальше, пока не ударилось спиной о стол, а Звездокол прошиб его грудную клетку насквозь, буквально разрывая плоть, кости, лёгкие и металл имплантатов.

'Рим!' – стучало сердце англичанина, – 'Туда уехал фон Рейлис… Он, конечно же, поехал за Лилит. Рим!' – доселе неживые янтарные глаза, казалось, горели, словно на камешек янтаря попали прямые лучи солнца.

– С дороги! – крикнул Артур, чувствуя, что Звездокол снова у него в руках.

Ученые явно сочли его пожелание обоснованным и убедительным. Человек с топором всегда убедителен. Даже для двери, которая наверняка открывалась как‑то по – другому, но у Артура не было времени разбираться.

'Налево!' – скомандовал топор. Артур последовал команде. Сигнализация уже выла, возвещая о сбежавшем пленнике. Дракон попытался было использовать колдовство, чтобы определить карту помещения и местонахождение врагов, но через толстый слой металла не мог 'дозваться' до земли.

Мелькнувший коридор… это лучше, чем умирать внутри себя от удушья… лучше бежать вперёд, пока есть силы… Хоть со всем тем, что временно мысленно оставил Артур в комнате с бронестеклом, ему ещё предстоит встретиться вновь в своей голове, сейчас англичанин просто бежал вперёд, стараясь не потушить солнечный огонь янтарных глаз… блики, взявшиеся неизвестно откуда, неизвестно куда двигающиеся и двигающие Артура Берга.

Автоматическая пулеметная турель… Бросок калибура – и нет турели. Она всего‑то и успела, что зафиксировать цель.

'Вправо!' – выкрикнул Звездокол рядом с запечатанной наглухо дверью. Мощный удар открыл дорогу в боковой коридор. Из четырёх комнат выскочили наспех вооружённые и бронированные охранники. Двое с мечами, трое – с огнестрельным оружием, и лишь один, в дальнем конце коридора, с луком. Одним взмахом всех было не перебить: двое выскакивали с разных сторон, ещё трое высовывались из разных дверных проёмов, и только лучник стоял, выпрямившись во весь рост.

– Во имя Бахамута! Если я всего лишь иллюзия, то мне нечего терять! – закричал Артур, продолжая нестись прямо по коридору к выходу из помещения, закрываясь Звездоколом, как щитом. Внезапно тело англичанина оторвалось от пола и взмыло в потолок, переворачиваясь вверх ногами и уходя из‑под траекторий ещё не выпущенных пуль. Цепь калибура хлестнула ближайшего бронированного охранника, зацепляясь за его тело и волоча как шар для боулинга через всё помещения на встречу с другими 'игроками в бронемяч'… а Артур стремительно бежал, но уже по потолку, находясь в какой‑то гравитационной аномалии.

Лезвие калибура, как и раньше, давало великолепную защиту. Промчавшись через опасную территорию, Артур двинулся дальше, отделавшись лишь парой царапин. Таким образом он миновал ещё пару этажей, прежде чем оказался перед дверью, бывшей их целью. Это не был выход, Артур знал это, благодаря ментальной связи со Звездоколом, но топор вёл его именно сюда.

– Что мы тут делаем? – спросил Артур, привычно снося дверь и заглядывая внутрь.

Его внимание привлек белый пластиковый гроб, стоявший в центре комнаты. Внутри, в розоватой жидкости, без сознания плавала молодая черноволосая девушка. Рядом с гробом располагался терминал с голографическим интерфейсом, на котором отображались вполне стабильные показатели человеческого тела, если не считать крайне слабого сердцебиения. Заголовок дисплея гласил: 'Проект А. Д.А. М.', и ниже приводилась расшифровка: 'Амагический Драконоид. Аддиктивная Меха – регуляция, версия Зеро'.

– Это ещё что?!.. – спросил то ли у Бахамута, то ли у Звездокола Артур, подходя к установке.

– Проект А. Д.А. М., как видишь, – было удивительным, что Звездокол произнёс эти слова без сарказма, тоном мудрого наставника, – Твоя кровь от крови. Если тебе интересны детали, то терминал в твоём распоряжении, но помни – времени у тебя очень мало.

– Ещё одна жертва G‑Tech… – он подошёл к терминалу, пытаясь понять, как отключить амагуса от аппаратов.

'Начать извлечение организма?'

'Да'

'Вы уверены, что хотите извлечь организм из капсулы?'

'Да'

'Вас удовлетворяют показатели мозговой активности?'

'Да'

– Надеюсь, ты меня сюда привёл не для того, чтобы объявить, что где выход, ты не знаешь? – облизнул губы Артур, водя пальцем по интерфейсу, в котором он почти ничего не понимал.

– Я отлично помню, где выход. Просто мне показалось, что ты захочешь забрать свою дочку.

'Вас устраивают показатели сердечной активности?'

'Да'

'Вас устраивают показатели мышечного тонуса?'

'Да, чёрт возьми!'

'Извлечение началось'

Тело девушки начало опускаться на дно одновременно со сливанием той розовой жидкости, в которой оно находилось.

– У нас гости, – сообщил Звездокол.

– Как не вовремя… – покосился себе за спину Артур. И начал напевать что‑то величественное на никому непонятном языке.

Искажение гравитации у дверей позволит выиграть немного времени. А англичанин тем временем схватил запястье девушки и вызвал ци – карту её тела перед своим внутренним взором. 'Мозговая активность', может, его и 'устраивала', но нужно было проверить способность 'организма' выжить самостоятельно после 'извлечения'…

По сравнению с А. Д.А. М. Ева казалась очень грубой пробой пера. Наследие Бахамута очень гармонично вплелось в тело девушки, но укоренилось в нём, видимо, только потому, что это наследие несло в себе отпечаток ци Огневолосой, который ещё не успела адаптировать структура Артура. Девушка мирно спала, только очень и очень крепко. Она чуть – чуть сжалась, пытаясь найти укрытие от неожиданно обрушившегося на неё холода.

Артур непроизвольно улыбнулся, увидев отпечаток своей сущности в другом живом существе… через ладонь по телу девушки начала разливаться янтарная ци, разносящая по телу тепло и усиливающая 'охранительное ци' организма.

Убрав Звездокол и подхватив 'спящего' амагуса на руки, дракон побежал в сторону выхода… а гравитационная аномалия коварно и живо поползла в сторону приближающихся противников.

– Благодарю, – произнёс Артур калибуру, которого сейчас не было видно, – Я только надеюсь, что не уведу ещё одно создание в лапы смерти. Куда теперь?

– К выходу! – скомандовал Звездокол, – Думаю, по шахте будет быстрее всего!

На глаза Артуру тут же попались парные двери лифтов.

– Вверх или вниз? – быстро спросил англичанин, вышибая дверь.

– Вверх! Если верить словам учёного, комплекс сейчас стоит на земле.

Артур прикрыл глаза, и его строгий голос, чем‑то напоминающий голос священника, читающего молитву, огласил полумрак шахты:

– Именем Бахамута! Печать Земли пусть сместит равновесие! Её наитончайшая ци, благодаря которой вода стекает вниз, а деревья растут вверх, обратится вспять и поднимет нас!

Калибур исчез, а англичанин с амагусом на руках взлетели вверх, словно у Артура за спиной выросли крылья. Янтарные глаза Артура напряжённо скользили вдоль по шахте, убегающей ему в ноги, а его внимание было сосредоточенно на контроле этого странного полёта.

Постепенно скорость полета возрастала, а шахта не торопилась заканчиваться. Дракон взлетал всё выше, выше и выше, и наконец, впереди возник потолок. Лицо Артура побледнело, но в глазах солнечно сверкнул янтарь. Колдовство создавало щит, который должен был прикрыть девушку и англичанина от обломков, осколков и невесть чего ещё, что может их ожидать на пути.

'Гранитный заслон…' – мысленно улыбнулся Артур, творя то, чего ему так до конца и не успела объяснить Эйса, – 'Это когда не имеешь права разбиться!'

Первым в потолок врезался топор. Затем – заслон, выставленный драконом. И после этого сам дракон прошел относительно свободно, ощущая прохладу ночного воздуха.

– Теперь нужно затеряться в городе, – Артур оглядел себя и скептически добавил, – Без верхней одежды, обуви, и с ней на руках. Мда.

– Город недавно рухнул с небес, – с истинно буддистским спокойствием заметил калибур, – Не думаю, что вы с ней среди обломков будете представлять из себя что‑то особенное… если, конечно, ты оденешь девочку.

– Вы не слышали приказ, майор Эйхт? – осведомился лощеный и худощавый мужчина в костюме. Этот человек за короткое время сотрудничества успел вызвать ненависть всех офицеров, имевших несчастье с ним работать. Но – он был представителем G‑Tech, и с ним приходилось считаться. До поры.

Потому что есть вещи, которые нельзя совершать даже по приказу. Это один из немногих идеалов, которые остались в истрепанной войной душе старого майора.

– Оцепить город. Никого не выпускать. Внутрь не входить, попытки контакта со стороны местного населения игнорировать, – процитировал Питер Эйхт, крепкий старик с темным стеклом на левом глазу, скрывающим увечье.

– Тогда объясните мне, что сейчас делают ваши люди? – спросил представитель.

Военный покосился прорванное оцепление, затем на развертываемый полевой госпиталь, и вынес вердикт:

– Нарушают приказ.

– Так остановите их!

– Я не сказал, что я его не нарушаю.

– Вы пойдете под трибунал, майор! – начал распаляться представитель, – Своими действиями вы создаете угрозу выхода ситуации из‑под контроля! Вы…

Прервал его удар кулака по затылку. Учитывая размеры кулака, сотрясение весьма вероятно.

– Что? – развел руками тезка майора, рядовой Питер Кравенц, – Вы ведь сами мечтали это сделать.

– Не могу не заметить, что он сказал правду, – высказался молчаливый обычно рыжебородый мужчина, лейтенант Цвейн Тук, – Из военщины нас попрут. Это как минимум.

– Ты считаешь, что нам не следовало этого делать?

– Я этого не говорил.

– Хорошо, – майор извлек из кармана сложенное письмо, – Потому что я полагаю, что вам следует знать вот об этом.

По очереди двое его 'сообщников' ознакомились с содержимым.

– Японская студентка собирается спасать мир? – недоверчиво переспросил Кравенц, – Что за бред?

– Бред, не бред, а от Согаи Нарьяны можно ожидать всего, – заметил Тук. Он всегда был замкнутым и молчаливым, но его суждениям, как правило, доверяли.

– И знаете что, господа? – подытожил Эйхт, – Я ей верю. Так что нам есть куда уходить. А пока давайте организуем эвакуацию пострадавших.

– Ну что, надо будить… – 'предвкушая' вереницы объяснений, заявил Артур.

Они находились в одном из домов, опустевших при катастрофе, разрушившей Берлин. Англичанин предпочитал не задаваться вопросом о судьбе жильцов… Зато здесь нашлась и одежда, и укрытие.

– А я надеялся, что ты всё же догадаешься, – вздохнул Звездокол, – Проект А. Д.А. М. 20 % мощности инициировано, – обратился он разуму спящей.

Первые две секунды ничего не происходило, а затем спящая открыла глаза. Они были совершенно красны, словно у Алоглазого. Несколько секунд она, не моргая, смотрела на потолок, а затем её веки на мгновение опустились, а движения стали напоминать человеческие.

Приподнявшись на локтях, девушка осмотрелась вокруг и, увидев Артура, нахмурилась.

– Кто ты? – спросила она.

– Я квинтэссенция того, что течёт у тебя в крови, с энергетической точки зрения… – философски заметил Артур, – По человеческим меркам… получается что… ты нечто среднее между моей дочерью и сестрой.

Лёгкое чувство дежа вю посетило англичанина… по крайней мере, перед ним опять было существо, которое отражало Первопредка в своей крови.

– Ты… папа? Брат? – на её личике было выражение, наиболее близко подходящее под определение 'растерянность'. Через некоторое время это выражение сменилось чем‑то вроде прозрения, которое бывает при неожиданной догадке, – Донор?

Она вновь нахмурилась.

– Звучит как‑то… странно.

– Все эти понятия не совсем подходящие. Дело в том, что в тебе течёт кровь не – человека. А в моём… эээ… народе немного другая структура семьи и специфические методы… эээ… продолжения рода, под которые все эти определения не подходят. К тому же, в тебе течёт и кровь людей. Неужели ты не помнишь ничего о своих биологических родителях?

Артур сам не заметил, как начал испытывать некое лёгкое волнение от разговора.

– Био… логических? – она задумалась, однако взгляд её оставался бессмысленно пустым. Наконец, после непродолжительного молчания она покачала головой, – Нет, не помню… я ничего не помню…

Она зябко подтянула коленки к груди.

– Ты хотела бы увидеть… То, что течет в твоих жилах… даже если это не человек? – вкрадчиво поинтересовался Артур.

Девушка некоторое время молчала, после чего кивнула.

– Хочу.

– Тогда закрой глаза… Здесь будет очень ярко пару секунд, – сказал Артур, устало прикрыв глаза, и его губы тронула полуулыбка. Англичанин вышел на середину помещения и глубоко вдохнул, словно перед нырком.

В комнате сверкнуло золото, заставляя разбежаться тьму, и из золотой вспышки показалось драконье тело Сэйхо, шурша чешуей и шумя широкими ноздрями. По помещению пронесся урчащий низкочастотный звук, отдаленно напоминающий далекий раскат весеннего грома. В помещении особо негде было разгуляться, так что голова драконоподобного оказалась почти вплотную к голове девушки, нависая над кроватью амагуса и заглядывая огромными янтарными озерами глаз ей в лицо.

– Меня зовут Сейхо… Но для людей я Артур Берг. А тебя как зовут, ты помнишь? – пророкотал дракон животом и горлом одновременно, хлопая защитной пленкой огромных глаз.

Девушка с интересом и восхищением смотрела на огромное чешуйчатое создание, однако вопрос дракона поставил её в тупик.

– Как меня зовут? Как меня зовут? – шептала она, не раскрывая рта, обращаясь, кажется, сама к себе.

– Я… не помню… – произнесла она уже вслух. В её глазах отразилась паника.

– Как же так? – снова мысленно произнесла она.

– Я… просто не знаю.

В растерянности она подалась чуть вперёд, ближе к дракону, и одеяло чуть сползло с её груди, которую прикрывали теперь только её коленки.

– Я слышу твои мысли, – признался дракон, чуть наклоняя голову набок и не говоря ни слова вслух, – В истинной форме я могу обращаться напрямую к твоей крови.

Дракон задумался на пару секунд, после чего сказал, обдавая девушку потоком теплого воздуха из ноздрей, словно был феном, а не ящером:

– Тебе нужно будет дать имя… Согласно традиции моего народа.

– И… – она рассеяно посмотрела дракону прямо в глаза.

Её кровь… была гораздо сильнее крови Евы. Быть может, виной тому более глубинная связь, а быть может, просто большая доля этой крови. Сэйхо тяжело было понять, однако алые глаза… они не могли быть такими от рождения. Она ведь не альбинос.

– Actis… Актис, Актиния… – звенело имя, сочетающее металл, тайну и Солнце.

В голове у девушки возникли несколько картинок из жизни Артура в Китае. Он показал в основном природу и Эйсу в человеческой форме. Это был тест на то, как сознание амагуса отреагирует на телепатию.

– Актиния… – повторила девушка, – Я, кажется, помню. Это такое ядовитое подводное животное, крепящееся к скалам?

Она замолчала и некоторое время смотрела передаваемые Сэйхо картинки. Она воспринимала телепатию, как нечто само собой разумеющееся. Как отсутствие знаний о родных, как свою связь с Артуром по крови, как и появление огромной ящерицы.

– Кто эта женщина? – спросила она, – Она красивая.

– Я нашёл тебя благодаря… – Артур решил не перегружать сознание амагуса новыми сущностями, – …благодаря артефакту, а не своим способностям. Кроме того, согласно учению той, которую ты видела и которая меня воспитала, ты являешься… сплавом положительного и отрицательного, гибкого и твёрдого… как металл. Ничего лучше я не придумал… в моём языке это слово произносится немного с другим ударением и означает 'первозданность'.

Дракон толкнул ворох одежды носом навстречу девушке.

– Выбери что‑нибудь по вкусу… а я… посплю… совсем чуть – чуть… – протянул Сэйхо, сам не заметив, как его глаза начинают закрываться защитной плёнкой.

Сознание дракона расплылось в потоках ци, сторожа помещение. Просто так засыпать в этом месте было опасно, и Сэйхо погрузился в некий аналог дрёмы, со скольжением по изменчивости потоков ци.

На следующий день они выбрались в город. Ну как – город? От города‑то как раз осталось не так много. Скорее правильно было бы сказать 'выбрались в руины'. Берлин как будто пережил бомбежку, – причем не как во Вторую Мировую, а современным сигма – оружием. Чем бы ни был этот Столп Творения, в разрушительности ему не откажешь.

Немногочисленными островками порядка и стабильности были ставки германской военщины. Почему‑то совсем немногочисленными: кажется, помощь пострадавшим оказывалась лишь на уровне отдельных отрядов. И тем не менее, она оказывалась: медики работали не покладая рук, а очереди беженцев отправлялись в кустарно установленную телепортационную кабину. Ну конечно: G‑Tech не хотели, чтобы информация об их делах распространилась, и ни за что не разрешили бы использовать свою телепортационную сеть. Пришлось искать альтернативы. Нарьяна – нет, как пояснил один из беженцев.

Пока люди готовились и обсуждали перспективы спасения из столь безнадёжной ситуации, а также то, что они будут делать в Париже после того, как спасутся, Актис подошла к Артуру и осторожно спросила.

– Что‑то не так, пап?

Они решили придерживаться легенды, что она была его дочерью. Конечно, по внешнему возрасту выходило, что зачал он ее в раннеподростковом возрасте… Но в век сигмы никого не удивишь омоложениями на проекторах. Кто знает, сколько на самом деле лет могло быть странному парню с янтарными глазами? Хотя вряд ли кто‑то предположил бы, что семьсот…

– Б… Думаю, это сложно объяснить, – тихо ответил Артур, подавив слово 'боюсь', с которого иногда начинал свою речь, – Для начала, телепорт отреагирует на меня не так, как на них и тебя. Кроме того, в Риме, куда я собираюсь сейчас, очень опасно. Для тебя слишком опасно.

Глаза Артура выглядели одновременно уставшими и смотрящими куда‑то вдаль. Всё же он не мог ничего скрывать. Неизвестная основа его иллюзорной души, двигающая его вперёд и заставляющая Уробороса с интересом наблюдать за ним, отвергала возможность обманывать Актис. Однако он чувствовал необходимость выглядеть сильнее, чем есть на самом деле… по крайней мере, настолько, чтобы не передавать больше никому своего ощущения безвыходной ловушки.

– Но… почему? – не поняла девушка, – Разве сигма – сканер не реагирует абсолютно одинаково на кирпич, кактус и человека? Что может пойти не так?

– У кирпича, кактуса и человека не двойственная природа, – печально ответил Артур, – Но не у меня. Сканер каким‑то образом снимает маскировку моего тела… ведь эту маскировку придумали за тысячи лет до этих сканеров. Тогда она защищала от магического обнаружения.