Текст книги "Весна 2018. Бог из машины (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Дракон шумно вдохнул новую порцию воздуха, мягко отпуская сознание рыжеволосой.

– Мне нужно отдохнуть какое‑то время… моё тело регенерируется само.

Глава 8

 
Ведь однажды видеть мне самому довелось,
Как судьбу юной пешки пустили они под откос,
Как я сам сыграл странной этой власти роль,
Выданную сверху мне, как текст спектакля сырой…
 

YellowDragon

– Не могу связаться с Рейко, – сообщил оператор, – Её квартира находилась в эпицентре разрушения. Боюсь, мы остались без спеца по сигмафинам.

– ЧТО!? – Рэку едва сдержался, чтобы не сказать это вслух, – Еще раз, и по порядку. Какого разрушения?

– А ты думал, почему мы с тобой остались в такой интимной обстановке? Вчера, с самого утра, из‑под земли попёрли гигантские насекомые. Словно арахниды Хайнлайна. Пёрли и пёрли, пёрли и пёрли. Военные просто не успевали их убивать. Кобаи и Стальной Ангел с ног сбились, вынося этих тварей.

– Иии? – спросил Рэку, – Не верю, что Рейко могла так легко дать себя убить каким‑то насекомым…

– Чего ты хочешь? – возмутился опрератор, – Она же учёная, а не махо – сёдзё!

– Тело кто‑нибудь видел? – прямо спросил агент, не прекращая наблюдать за улицей. Его слова не были попыткой отрицать случившуюся трагедию: скорее практическим опытом, не позволявшим считать человека мертвым, если не видел тела.

– Эти твари жрут тела. Это раз. Два заключается в том, что дом Рейко находился в эпицентре боя, а вторая атака началась внезапно, с самого утра.

– Отставить панику, сержант, – даже через нейронную связь слышался холод в голосе агента, – Потому как сейчас ты старательно себя накручиваешь, хотя особых оснований для уверенности, что она мертва, у тебя нет. Поэтому успокойся… По крайней мере, пока таковые не появятся.

– Я не стараюсь развести панику, я просто морально готовлю вас к тому, что самой вероятной причиной, по которой я не могу дозвониться до Рейко, является её гибель. У нас тут настоящий инсектоидный Ад.

Рэку пожал плечами, хотя Сайто никак не мог видеть его. В смерть Рейко он не верил. Слишком давно и хорошо он знал ее, чтобы поверить, что она так легко дала себя убить. Но делиться своими предположениями он не стал, благо, в зоне наблюдения появились два новых объекта…

– Отец Финелла! – голос сестры Марии жёстко вклинился в размышления кардинала. Она почти бежала, буквально таща за собой абсолютно седую девочку лет тринадцати. Явилась, не прошло и десятка минут.

– Мария, – кивнул девушке Чезаре, после чего вопросительно посмотрел на ее спутницу. В его взгляде ясно читались два вопроса: 'Откуда это взялось?' и 'Можно ли ей доверять?'.

– Он не похож на того, кто может убить чёрта, – высказала своё мнение девочка. Резко выпрыгнув прямо перед послушницей, она ткнула свою подругу пальцем в грудь, – Сдаётся мне, ты меня обманываешь. А?

– Это Лили, – Марии пришлось наклонить торс вбок, чтобы иметь возможность встретиться с Чезаре взглядом, – Не знаю как, но она связана со Вторым Пришествием.

– Она не похожа на ту, кто может быть связана со Вторым Пришествием, – в тон Лили заметил священник.

– Ну и чёрт бы с вами, – легкомысленно ответила Лили, после чего на её лице появилось прозрение, – О! А пойдёмте к чёрту?! – спросила она, повернувшись к Чезаре, совершив зачем‑то полных полтора оборота на пятке.

– G‑Tech собиралась её передать церкви, – хмуро пояснила Мария, – Я выкрала её с поезда.

Чезаре не стал высказывать свое мнение по поводу ее представления об 'осторожности и осмотрительности', лишь спросив:

– Надеюсь, тебя никто не опознал?

– Конечно, нет, – фыркнула девушка, – Что я, дура, что ли?

– Никаких живых свидетелей, – бодро заявила Лили, вновь крутанулась на одной ноге, а затем склонила голову на бок и сложила руки за спиной, – Ну, так что, мы идём к чёрту?

– В последнее время к чертям здесь не требуется идти: они приходят сами, – проворчал Чезаре, бросив короткий предостерегающий взгляд на Марию. Скорее всего, она уже почувствовала шкатулку, – а возможно, и больверк; однако он надеялся, что она поймет, что этой Лили кардинал доверял как самому себе. То есть, не доверял ни на грош.

– Здорово!!! – в конце слова голос девочки чуть было не сорвался на визг. Прижав кулачки к подбородку, Лили начала качаться на месте, – Скоро – скоро – скоро будет чёрт, настоящий чёрт. Если мы не идём к чёрту, значит, чёрт пойдёт к нам. Как Магомет к горе!

– Она была пленницей G‑Tech, – хмуро сказала Мария, – Они держали её в наморднике и кандалах. В железных кандалах. Если бы не мой калибур, я бы ни в жизнь не смогла вытащить её.

– И кажется, я их понимаю… – желчно усмехнулся Чезаре, покосившись на разбушевавшуюся Лили. Он порадовался, что шкатулка спрятана: если бы Лили видела шкатулку и знала, зачем она нужна, она наверняка попыталась бы открыть ее…

– Как ты узнала о ней? – спросил он, – Снова больверк отца Риоджи?

– Я дежурила сегодня ночью на вокзале, дожидаясь Риоджу. Мне было очень интересно, зачем кому‑то, обладающему средствами церкви, пользоваться поездом. Я думала, что груз будет огромным… и я была очень удивлена, увидев один грузовой вагон, – Мария небрежно фыркнула, закатив глаза, – Как будто я грузовых вагонов никогда не видела. У этого была самая настоящая броня.

– Но при этом, похоже, сравнительно небольшая охрана? – заметил кардинал, – Раз ты сумела отбить ее в одиночку.

– Ну – у… не совсем в одиночку, – девушка потупила взгляд. Если даже она и хотела продолжить, ей этого всё равно не позволили.

– Я ей помогла! – тоненько, на высокой, почти истеричной ноте, добавила Лили, продемонстрировав свои длинные, размером почти с фалангу пальца, ногти. Чезаре приподнял бровь, но продолжать допытываться не стал. В конце концов, седая тринадцатилетняя девочка, связанная со Вторым Пришествием, раскидала охрану G‑Tech, – совершенно обычное дело. Каждодневное, можно сказать…

– А что сам Риоджа? – поинтересовался кардинал.

Послушница, пользуясь тем, что стоит за спиной Лили, взглядом показала на свою спутницу, которая отчего‑то заинтересовалась фонарным столбом и, ссутулившись, смотрела на него, медленно покачиваясь из стороны в сторону, позволяя своим рукам болтаться, словно макаронины, и напевала 'Twinkle twinkle little star' себе под нос.

– Понятно, – кивнул Чезаре, – Значит, эта ниточка обрублена, поскольку, как я подозреваю, об участниках заговора его никто не расспросил…

Это не было вопросом: он был уверен, что не в их характере прибегать к 'более жестким' методам добывания информации. Марии для этого недоставало жестокости, а Лили – сдержанности.

– И о том, зачем ты им понадобилась, ты, разумеется, также не знаешь?.. – спросил кардинал, посмотрев на девочку.

– Twinkle twinkle… – пропела было та, но неожиданно замолкла и со всех ног бросилась к фонарному столбу. Впившись своими ногтями в чугун, словно тот был мягкой глиной, она начала быстро карабкаться на фонарь, словно обезьянка на дерево, обхватывая столб обеими ногами.

– Нда, – скептически заметил Чезаре, глядя ей вслед, – Если она будет столь мастерски прятаться и смешиваться с толпой, мы сможем о – о-очень долго скрывать ее от G‑Tech…

– Лили, стой! – послушница явно не разделяла пофигизма кардинала, а потому тут же бросилась вслед за девочкой и, схватив ту за ноги, попыталась стащить её обратно на грешную землю. Лили буквально ногтями вцепилась в столб, на котором медленно, но верно начали появляться следы от её ногтей. Чезаре пожал плечами, но все же стал помогать. С его точки зрения, поскольку вести себя тихо эта девчонка, похоже, была неспособна в принципе, лучше было бы воспользоваться случаем, чтобы втайне от нее передать Марии сигмафины и вкратце объяснить ситуацию…

– Ватикан – слишком маленькое государство, чтобы тут такие выходки могли пройти незамеченными, – мрачно покачал головой Чезаре, – Нужно или как‑то перевезти тебя хотя бы в Италию, или что‑то сделать с твоим поведением.

Оба варианта казались ему весьма трудноосуществимыми…

– Пустите меня, я есть хочу! – кричала девочка, вырываясь из рук священнослужителей, – Дайте мне лампочку. Она яркая, она горячая, она вкусная! Огонь – огонь – огонь – огонь!

– Кажется, проще будет пустить ее к этой лампочке… – заметил Чезаре, – Потому как нам явно не стоит привлекать к себе излишнее внимание, а с таким голосом она сделает это непременно… Нда, кажется, она и в итальянской части Рима не затеряется…

– Да зачем ей дались эти лампочки? – Мария принимала посильное участие в удерживании девчушки, – Лили, мы тебя накормим. Вкусно… – её лицо озарилось светом неожиданной идеи, – Вкусной острой едой. Настоящий огонь. Реку выпьешь, чтобы потушить её.

Сопротивление прекратилось. Лили обвисла на руках священнослужителей и внимательно посмотрела на Марию.

– Реку говоришь? Хочу реку. Хочу – хочу!

– Увы, мало информации, – пожал плечами Чезаре, – Но в одном я уверен: простому человеку G‑Tech не придавали бы столько значения. Значит, она как минимум амагус, а скорее нечто большее. Нечто неизвестное нам. И, вполне возможно, нужда в огне или свете является частью ее 'особенностей'…

– В любом случае, – добавил кардинал, покачав головой, – Нам нужно уйти куда‑то с улиц. Скоро рассветет, и улицы начнут заполняться народом. Если она отмочит что‑то подобное тогда, проблем будет куда больше…

– Но… куда нам её увести? – вопросительно подняла брови Мария, – Ваш дом разрушен и оцеплен, а у меня и дома‑то нет.

Сложный вопрос. Какое‑то время Чезаре раздумывал, затем неуверенно сказал:

– Нам так или иначе придется где‑то прятать ее. И это 'где‑то' – явно не в Ватикане. Я постараюсь обеспечить нам коридор в итальянскую часть Рима, но это займет время.

– Риоджа оставил себе коридор, – сообщила Мария, – Вряд ли он успел закрыться.

– Не хочу никаких коридоров! – капризно заявила седовласая пигалица, топнув ножкой, – Я хочу съесть огонь и запить рекой!

– В Ватикане? – намеренно сухим тоном переспросил Чезаре, – Ну – ну, желаю удачи. А вот в итальянской части Рима и река есть (я бы, правда, из нее пить не стал, но дело твое), и съесть огонь, по выражению Марии, можно… Но для этого сперва придется пройти через коридор.

Лили как‑то поскучнела и расслабилась, буквально вися тряпкой в руках священника.

– Кажется, одну проблему мы решили. Вы готовы? – спросила послушница.

– Да, – кивнул Чезаре.

План ему не нравился, но ничего лучшего он не видел: спрятать Лили в Ватикане не представлялось возможным, но и отдавать ее G‑Tech было бы верхом глупости. Логичнее всего, конечно, было бы устранить её, но… он находил целых два довода против (по скромности душевной отбросив тот довод, что он пока что не превратился в конченую сволочь, способную совсем уж без сомнений убить ребенка). Во – первых, Мария девушка добрая, не оценит. Во – вторых, связываться с непонятным сверхъестественным существом, не разобравшись с предыдущим, он не собирался.

Дальнейшее общение показало, что Лилит либо издевалась над ними, либо же имела психический возраст где‑то в районе лет шести – семи. Только вот если она действительно была ребёнком, то воспитывал её явно какой‑то маньяк, судя по обилию юмора настолько чёрного, что из его плоти вполне можно было соткать нового чёрта.

Наконец, минут через пятнадцать следования за Марией, вся их компания оказалась уже в Риме. Границу оказалось довольно легко пересечь. Им не встретилось ни одного стража порядка или границ. Однако проходя через коридор, Чезаре все больше хмурился.

– Сейчас он нам на руку. Но потом с ним нужно будет что‑то делать, потому как при желании найти его вполне реально, а в настоящий момент это крайне нежелательно…

– Не думаю, что коридор открыт навечно, – задумчиво произнесла девушка, оглядываясь через плечо, – Думаю, ещё минут десять, максимум.

– Это хорошо, – задумчиво кивнул Чезаре, отгоняя мысль, что Робин могло уже пройти по этому коридору. Если так, то оно может быть уже где угодно, и вычислять его уже поздно.

– Нужно придумать, куда девать ее, – кардинал кивнул на Лили, – Поскольку ее ищут G‑Tech, станции телепортации для нас закрыты; а отправить с ней, чтобы увести ее обычным путем, некого. Отсюда следствие: прятать придется в Риме. Допустим, можно снять ей номер в каком‑нибудь из местных отелей. Доставку пищи организовать также вполне реально. Единственная проблема – ее чрезмерно вызывающее поведение.

На самом деле, был еще один вариант. Чезаре лукавил, говоря, что отправить с ней некого, однако объяснить это Марии он не смог бы при всем желании… А ее доверие было сейчас слишком важной вещью.

– А если за городом? Там ведь и свидетелей меньше, и искать тяжелее. Главное, транспорт найти и вернуться в Ватикан, хотя бы, часикам к семи.

– Как раз потому, что свидетелей поменьше, там она будет как на ладони, – возразил Чезаре, – В большом городе никому и в голову не приходит запоминать людей сверх своего окружения; за городом же народу мало, и каждое новое лицо неизбежно оказывается в центре всеобщего внимания.

– Вот вы, Вашпреосвященство, искренне верите, что в городе она не будет в центре внимания? – девушка голосом выделила слово 'она', и взглядом указала на Лили, которая вертела головой так, что та, казалось, вот – вот отвалится.

– Нет, – честно признался кардинал, – Я уже говорил, что именно это меня и беспокоит. Но за городом ничуть не лучше. Увы, похоже, что затеряться в толпе она сможет разве что в дурдоме.

Лицо девушки просияло. Она с широкой улыбкой уставилась на Чезаре.

– Я вообще‑то пошутил… – на всякий случай уточнил он.

– А почему нет? – изогнула бровь Мария, – Разве там она не сможет затеряться? Мы ведь даже подозрительно не будем смотреться, приводя её туда. Мы же священнослужители, нам положено помогать блаженным.

– Угу, а объяснять это ты ей сама будешь? – поинтересовался Чезаре, – С учетом того, что после пребывания у G‑Tech она такую перспективу едва ли одобрит; а также того, что последствия её неодобрения ты видела на примере охраны грузовика…

– А нам не нужна будет клетка, – подняла брови послушница, – Мы выберем место с мягким режимом, и я останусь с Лили, чтобы с ней ничего плохого не произошло.

– Со мной не может произойти ничего плохого! – уверенно вклинилась в разговор девочка, – Я – мать всей вашей чёртовой магии!

– Вот как? То есть, у G‑Tech, в кандалах и наморднике, тебе было очень хорошо? – поинтересовался Чезаре, усилием воли удержавшись от упоминаний о склонности к BDSM. Не хватало еще объяснять ей, что это такое. После этого он повернулся к Марии:

– Если заговорщики догадываются о наших открытиях (что весьма и весьма вероятно), то твое отсутствие наведет их на местонахождение Лили надежнее, чем ее сколь угодно вызывающее поведение.

Однако, ответить послушнице не дали. Девочка резко рванулась назад, легко выскользнув из рук священнослужителей, и сложила руки на груди, гордо подняв подбородок.

– Никуда я с вами не пойду, куски мяса!

– Любопытно, куском чего в таком случае являешься ты сама? – усмехнулся Чезаре. Он понимал, что разумнее было прогнуться и признать ее правоту во всем, в чем угодно, вместо того чтобы нарываться на конфликт, однако у него уже в печенках сидела эта сумасшедшая, из‑за которой в простые и четкие планы приходилось вносить серьезные коррективы – и которая еще смеет после этого хамить.

– А еще больше мне любопытно, – все так же язвительно заявил Чезаре, – Есть ли у тебя план дальнейших действий, заходящий дальше, чем 'никуда я с вами не пойду'. Учитывая, что G‑Tech не склонны так легко отпускать то, что, по их мнению, принадлежит им…

– Я их всех сотру в порошок! – гордо выкрикнула Лили, а затем грозно топнула ножкой, – Вот так!

Едва ножка девочки коснулась земли, как мостовая под ногами священнослужителей вспучилась, а затем и вовсе взорвалась дождём крупных каменных осколков и булыжников, отбрасывая кардинала и послушницу в разные стороны. Произошедшее было настолько неожиданно, что Чезаре попросту не успел отскочить с этого огромного каменного волдыря.

– Неплохо, – признал кардинал, поднимаясь, – И как же тебя, такую крутую, захватили в прошлый раз?

Однако среди пыли и песка он не увидел Лили, и даже не услышал. Оглядевшись, Чезаре смог рассмотреть только Марию, отплёвывающуюся от пыли и тихонько стонущую от свежеполученных синяков да шишек.

– Нда, – глубокомысленно заметил он. Свое мнение о Лили и ее выходке он предпочел при несовершеннолетней послушнице не высказывать.

Одновременно он задумался, что делать дальше. Очевидно, что с планом «я их всех сотру в порошок» Лили долго на свободе не продержится. Он бы не был особенно недоволен таким раскладом, но ее отсутствие было шансом сломать планы заговорщиков. При этом, раз ее успели доставить в Ватикан, то ее поисками с наибольшей вероятностью займется Божья Длань, а не G‑Tech. У него была в запасе авантю… идея, как вывести Длань из строя на время достаточное, чтобы саботировать сроки, но проблема (помимо риска, который его не особенно волновал) состояла в том, что это выведет из строя и его самого. А с нежитью нужно было как‑то разбираться…

– Лили! Лили! – послушница пыталась разглядеть хоть что‑то, среди клубов пыли, но у неё, похоже, ничего не получалось, – Лили! – снова выкрикнула она, углубляясь ещё дальше в пыль, а затем Чезаре услышал глухой звук удара и сдавленное айканье.

– Тут какой‑то тоннель! – крикнула Мария буквально перед тем, как Чезаре сам смог увидеть, куда именно свалилась послушница. Это было похоже на мгновенно вырытую кротовью нору, только посреди мостовой, да и размерами чуть побольше, примерно с ту самую девочку.

– Вы думаете, она закопалась туда? – недоверчиво спросила послушница.

– Видимо, – пожал плечами Чезаре, – Либо же она умеет телепортироваться, а этот ход только для отвода глаз. Но в обоих случаях догнать ее не представляется возможным.

– Ну, почему же? – нахмурилась Мария, – Я туда, по – моему, вполне могу вместиться.

– Может, и сможешь, если проход дальше не сужается, но двигаться будешь, как похоронная процессия – медленно и печально. Она же, похоже, особых задержек из‑за необходимости долбить стенку не испытывает…

– Всё равно, это лучше, чем стоять здесь и слушать гомон чертей, – хмуро ответила послушница.

– Гомон чертей? Если ты имеешь в виду шкатулку, то она у меня.

Девушка сделала лицо, максимально подходящее под то, какое должно выражать саркастический вопрос 'да неужели?'.

– Я уже поняла, – хмуро и устало ответила она.

– Я рассчитывал, – продолжил Чезаре, будто не заметив сарказма, – Что получив доступ к шкатулке, ты сможешь с помощью своего дара выяснить, откуда прошлый владелец взял ее, чего он пытался добиться и кто за ним стоял.

– Вряд ли, – покачала головой Мария, – Эта шкатулка меня пугает, а разобраться в вое 616 чертей просто невозможно.

Она рассеяно потёрла висок.

– Хотя сейчас они почему‑то голосят намного тише, чем раньше. Если бы я столько времени провела рядом со шкатулкой, когда она визжала, у меня уже мозги через нос вытекли бы.

– Видимо, это из‑за того, что сейчас она заперта, – ответил Чезаре, – В таком случае шкатулку нужно будет где‑то спрятать, пока мы не придумаем, что с ней делать… А вот это?

Он протянул рукоятью вперед больверк Белого Робина. Собственно, сохранить эти два трофея, чтобы дать их Марии на допрос, и было основной целью, которую он преследовал во время схватки с сигма – преступником.

– Думаю, получится, – кивнула Мария, осмотрев револьвер, – Но только если рядом не будет шкатулки: она теперь меня не оглушает, но голова всё равно болит, а мои способности становятся просто бесполезны, если я не могу разобрать отдельный голос в этом шуме.

– Хорошо, – кивнул Чезаре, – В таком случае, больверк останется у тебя. Шкатулка походит со мной, пока я не придумаю, куда ее спрятать.

Идею оставить ее здесь или еще в каком‑нибудь укромном уголке кардинал отбросил, решив, что, вполне вероятно, его противник почувствует шкатулку не хуже Марии.

– И еще одно: если им заинтересуется владелец, или если ты узнаешь что‑то, что поможет отыскать этого владельца, не предпринимай ничего без моего ведома. Он слишком опасен.

– А кто его владелец? – глупо похлопав глазками, спросила девушка, – И вообще, что мне у него спрашивать? Я думала, вы будете рядом. Вдруг он не захочет мне рассказывать ничего о своём хозяине?

– Я тоже так думал, – признался Чезаре, – Однако боюсь, что подход 'положить где‑нибудь, чтобы не знали' с этой шкатулкой не сработает. Поэтому мне придется таскать ее с собой, пока ситуация не разрешится. Что же касается владельца… Тебе что‑нибудь говорит псевдоним 'Белый Робин'?

– Вор сигмафинов? – удивилась девушка, – Тогда может и не ответить. Сигмафины ненавидят своих владельцев, но Робин для них – вроде как освободитель.

– Неприятно, – заметил интриган. Разговаривая с сигмафином лично, он попробовал бы убедить того, что Робин никакой не освободитель, но требовать того же от Марии было бы неразумно, – Но попробовать стоит… Погоди‑ка! А как у сигмафинов с пониманием связей между людьми?

Мария искренне пожала плечами.

– Я не знаю. Кажется, все сигмафины были раньше людьми, так что, понимать должны, но сейчас их сознание… – она замешкалась, придумывая наиболее подходящее определение, – Далеко от человеческого. Даже продвинутые NI перестают понимать человеческие эмоции, что уж говорить о простом больверке?

– В таком случае действуй так, – не вполне уверенно сказал кардинал. Он логически рассудил, что если шкатулка мешает Марии слышать больверк, то больверку она и подавно должна мешать слышать их разговор. Но что, если он ошибается? Тогда он окажется в весьма глупом положении…

– Для начала все‑таки попробуй аккуратно расспросить о планах Белого Робина. Вдруг все же что‑то скажет. Затем сообщи ему, что женщина, использовавшая эти сигмафины – не Белый Робин, а самозванка. Строго говоря, это действительно так, дело лишь за тем, в каком свете это представить. Представь это так, что она втерлась в доверие к нему, чтобы завладеть его сигмафинами, и как следствие, не освободительница, а поработительница. Если тебе удастся убедить больверк в этом, он хотя бы расскажет то, что знает о ней: имя, внешность, адрес – что‑нибудь, что поможет выяснить ее личность. Если же она связана с заговорщиками, то больверк можно расспросить и о заговоре – представив заговорщиков как пособников женщины, обокравшей их обожаемого освободителя…

– Знаете, отче, вам сильно повезло, что сигмафины слышат друг друга, иначе больверк бы знал всё, что вы сказали.

Она подняла руку с оружием и помахала ей.

– Ладно, встретимся в Ватикане, где‑то часиков в восемь, а я пока пообщаюсь с сигмафином, может, действительно получится что‑нибудь выяснить.

– Хорошо, – кивнул Чезаре. Он задумался, что делать, если больверк расскажет Марии о судьбе настоящего Белого Робина, но предпочел решать проблемы по мере их поступления.

Развернувшись, кардинал направился обратно в Ватикан. Скоро утро, и его отсутствие на рабочем месте может вызвать ненужные подозрения. Кроме того, он рассчитывал улучить момент, чтобы просмотреть списки – если получится, то списки населения Ватикана, иначе – хотя бы людей, работающих непосредственно на Церковь. Может быть, удастся сократить список подозреваемых, даже если больверк ничего не скажет.

Как же все‑таки неудобно, когда допрашиваемому нечего отрезать…

Спать хотелось изрядно, ведь ночью было совсем не до того. Однако после двух фатальных ошибок, совершенных в схватке с Белым Робином, Чезаре чувствовал себя побежденным… А проигрывать он не любил. Aut Caesar, aut nihil. Кардинал вслед за великим тезкой выгравировал бы эти слова на своем клинке, не будь тот казенным. И в любом случае он следовал им, как жизненному принципу. Поэтому сейчас он из чистого упрямства хотел сделать хоть что‑нибудь, чтобы в итоге одержать победу над мертвецом.

Какое‑то время он раздумывал над способом одолеть противника в бою, но так ничего и не придумал. Поэтому Чезаре переключился на попытку вычислить личность носителя. Хорошо, если больверк назовет ее имя, но если нет, то хорошо бы иметь хоть какие‑то версии. Легального доступа у него, к сожалению, не было. Значит, придется получить нелегальный. Только предварительно запереть дверь, чтобы никто не застал его за сим достойным занятием…

Конечно, можно было воспользоваться базой данных Интерсигмы: там можно получить общую информацию по всем опасным гулявым амагусам и магам, однако, для этого было нужно ещё, чтобы новый Робин оказался гулящим амагусом или магом, засветившимся перед мировой организацией. А в том, что носительница была простым человеком (пока была жива), Чезаре был абсолютно уверен. Она была откровенно слабым противником и в столь трудном положении наверняка воспользовалась бы магией, если бы могла. Даже явно не боевые способности амагуса, как, например, у него самого, можно было бы попытаться использовать для самозащиты. Раз она этого не сделала, значит, их не было. А значит, остается один вариант.

Заперев дверь на два оборота (к счастью, кроме Марии, никто не заходил к нему в обход замков), Чезаре запустил набор программ… Скажем так, программ, наличие которых у скромного священника могло бы вызвать немало вопросов. Тем не менее, в своей бурной юности он учился и этому ремеслу, хотя и не особенно его любил. Несмотря на окутывающий хакерское ремесло романтический ореол, Чезаре предпочитал работу с людьми, будь то с помощью клинка, яда или обмана… Однако, компьютер мог предоставить информацию, которую никогда бы не предоставил человек. В данный момент его интересовала центральная база данных Ватикана.

А Ватикан, в свою очередь, интересовался более глубокими и тайными базами Интерпола и Интерсигмы. Вот здесь было, где развернуться настолько… что глаза разбегались. Решить, с чего бы начать было, откровенно, нелегко. Разумеется, Чезаре четко помнил, зачем он пришел сюда. Однако, он все же ненадолго отвлекся от основной цели, чтобы просмотреть малоизвестные и непроверенные данные о своем противнике, а также о ныне покойном отце Риодже. Он пролистывал страницы текста довольно‑таки быстро, и случись кому‑нибудь посмотреть на это со стороны, зритель непременно удивился бы, как священник успевает все это прочитать. Он и не читал. Он запоминал.

Как оказалось, не один Чезаре был 'не самым святым' святым отцом. Риоджа оказался бывшим контрабандистом, который, едва сигма начала внедряться в жизнь простых и не очень людей, тут же занялся контрабандой сигмафинов для церкви. И не только. Риоджа стоял во главе блока 'Кербер', который выискивал детей, наделённых даром амагуса или мага и… делал их сиротами, чтобы потом можно было спокойно, с благочестивой миной, забрать деток в монастыри, из которых потом выходили такие послушницы и послушники, как Мария.

Информация безусловно полезна, если девушка начнет сомневаться, на чьей она стороне, но лучше ее пока придержать… Причем желательно, чтобы когда придет время, Мария наткнулась на нее сама. Как будто бы. Пока же – просто скопируем в укромный уголок жесткого диска…

Столкнувшись со столь любопытным компроматом на покойного и, что важнее, на церковную верхушку, Чезаре решил еще отложить поиски, чтобы посмотреть, не найдется ли чего‑нибудь столь же любопытного на Верта или Катерину.

Верт занимался второй фазой этого мероприятия: собственно, прописыванием воспитательных мероприятий и разработкой новых методик. Бывший психолог, высшее образование, множество регалий. Был выписан из американской оборонки, где занимался подготовкой спецподразделений. Очень интересный тип.

А вот Катерина… была чиста как помыслы Христа. Правда, в рамках базы данных она рассматривалась, в первую очередь, как успешный проект, подтолкнувший церковь к созданию 'Кербера'.

Чезаре представил себе, что здесь можно накопать на представителей 'Божьей Длани' и лично на Папу, но решил, что такими темпами он увлечется и так ничего и не успеет по главному вопросу. Потом. Если останется время.

Пока же он просматривал списки обитателей Ватикана в поисках тех, кто соответствует сведениям о Белом Робине. Он точно знал, что нынешний носитель – женщина с карими глазами, почти наверняка с примесью восточной крови. Кроме того, скорее всего, ее могли в недавнее время видеть в обществе Карлоса Венченсо (по мнению Чезаре, если она решилась ради него на столь самоубийственную операцию, то была либо его родственницей, либо влюблена в него), а также, если она и есть та самая загадочная 'Бэтти', то ее имя должно быть Элизабет, Бетани или как‑нибудь в этом роде.

Чезаре искал совпадения хотя бы по четырем признаком, если же кто‑то будет совпадать по всем пяти, то с немалой вероятностью он нашел нынешнего носителя.

Увы. Ничего. Похоже, тупик. Конечно, можно было ограничиться тремя параметрами… Где‑нибудь севернее. Но на Апеннинском полуострове карие глаза у доброй трети населения, восточная же кровь определяется по данным с большим трудом. Можно просматривать фотографии, надеясь узнать глаза, однако это было слишком долго.

Поэтому пока что Чезаре решил внимательнее присмотреться к тому немногому, что известно о Карлосе, в надежде, что что‑то из этого наведет на нужный след… К сожалению, о Карлосе была известна только его легенда, которую особо и не проверяли. Времени не было? Раздолбайство? Неважно. Важно, лишь, что это очередной тупик.

Похоже, сейчас есть лишь два пути к нахождению носителя: полиция (прямо скажем, не самый надежный вариант) и больверк (который может ничего не рассказать, учитывая, что прижать его нечем, а в манипулировании Мария не особенно сильна). Ну что ж. Зато о 'Кербере' информация может весьма пригодиться.

Далее кардинал перешел к сведениям о камерленго и преферати. Если по какой‑то причине вопрос Лили окажется важнее, чем вопрос Робина (или по второму просто не будет вообще никаких идей), то об этих людях понадобится знать как можно больше… Дабы быть уверенным, что задумка сработает, как надо.

От этого полезного занятия его отвлек звук взламываемого замка. Чезаре едва успел оставить 'закладку' черного хода и закрыть программу, когда дверь открылась. Взору священника предстала расстроенная моська Марии. Медленно подняв кулачок, девушка постучала по уже открытой двери, выполняя уже ставший привычным ритуал.

– Проходи, – приветливо кивнул Чезаре, уже понимая, что новости у нее не из приятных. Как минимум ничего не вышло, как максимум – сейчас он узнает о еще какой‑то случившейся пакости…

– Всё хуже, чем мы думали, – хмуро произнесла послушница, закрывая за собой дверь кабинета, – Я не смогла вытянуть из больверка абсолютно ничего о Робине, потому что Робин сейчас – это обретший тело сигмафин. Сигмафины не сдают друг друга.