Текст книги "Весна 2018. Бог из машины (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Ни при каких обстоятельствах? – уточнил кардинал, припомнив схватку в подвале, – Помнится, Робин достаточно легко бросил 'товарищей'. Если указать больверку на эту деталь, это не повлияет на его преданность?..

– Быть может, – как‑то без энтузиазма приняла эту идею Мария, – Но есть вещь и пострашней. Если верить больверку, за всем этим стоит сигмафин. Причём, женского пола.

– Что ж, теперь мы знаем о главном виновнике хоть что‑то. Это уже прогресс. Кроме того, это отчасти объясняет восприятие Белого Робина даже до захвата тела как освободителя… А чего пытается добиться эта сигмафина, он не упомянул?

– Упомянул, – кивнула Мария, и её следующая фраза объяснила кардиналу, с чего это вдруг его послушница такая бледная, – Он упомянул, что через пять дней мир перестанет существовать.

– Пять дней… – задумчиво протянул Чезаре, – Поскольку это явно не совпадение, мы можем с уверенностью сказать, что ключевая ставка делается на планы Божьей Длани и G‑Tech. Не факт, является ли их затея именно попыткой вытащить Господа в мир, но ясно одно: им в любом случае нужно помешать… И если ключевая роль тут отводится Лили, то они в любом случае не должны до нее добраться.

Девушка рассеяно кивнула.

– И что мы будем делать?

Вопрос был отнюдь не праздный. Времени у них оставалось очень мало, а дел надо было сделать… очень много.

Чезаре воспользовался 'черным ходом', чтобы возобновить поиск информации в базах данных Ватикана. Ему нужны были вся возможная информация про камерленго и хотя бы количество преферати…

– У меня складывался план, для которого пока недостает совсем чуть – чуть информации, – пояснял тем временем он, – План подлый и мерзкий, но имеет хорошие шансы на успех.

Внутренне кардинал язвительно усмехнулся. Такая характеристика плана была для него насто – о-олько необычна… Однако в данном случае нельзя спокойно говорить о вещах, немыслимых с точки зрения любого ревностного католика. Могут не так понять.

Так, значит… Четверо преферати. Камерленго – вечно хмурый и недовольный отец Пафнути. Все – из 'Божьей длани'. Плохо. Если камерленго – участник заговора, значит, придется делать в два раза больше работы… Или нет, лучше использовать способности амагуса, чтобы подставить его. Благо, у него есть все мотивы, по крайней мере, в глазах тех, кто не осведомлен о подробностях церковной политики. План постепенно приобретал окончательные черты.

– И что это за план? – хмуро, но всё же, с надеждой спросила девушка.

Чезаре внимательно посмотрел на нее:

– Скажи мне, Мария, знаешь ли ты, что изначально означает слово 'Конклав'?

Мария отшатнулась от письменного стола кардинала.

– Вы собираетесь убить Папу? – она чуть не задохнулась в конце фразы, сказав её всю на одном лишь выдохе.

– Да, – тихо ответил Чезаре. Все равно бы вскоре поняла, что его план и дальнейшие события как‑то связаны. Его план был именно таков. Конклав. Cum clave. Под замком. Когда умирает Папа, все кардиналы запираются в Сикстинской Капелле. В обычной ситуации из всей 'Божьей длани' на свободе остался бы только отец Пафнути. Но если его будут обвинять в убийстве Папы с целью захвата власти, то никто ему управлять страной не даст. Была, конечно, и оборотная сторона: самому убийце также пришлось бы отправиться 'под замок', возложив поиски Лилит на одну Марию… Точнее, не совсем на нее одну, но о некоторых его старых знакомствах ей знать необязательно.

– Мне это нравится не больше, чем тебе, – соврал он, – Однако, это позволит на какое‑то время полностью исключить Конклав из охоты за Лили.

Однако, в их разговор вмешалось… что‑то. Мощный взрыв где‑то в городе. Мария несколько мгновений стояла столбом, а затем бегом рванулась к окну, чтобы стать свидетельницей следующего мощного взрыва, место которого обозначил столб пыли.

– Это не порох, – с трудом сумела выдохнуть она.

– Кажется, я уже догадываюсь, что это, – схватился за голову кардинал. После чего посмотрел на местонахождение столба пыли, торопливо просчитывая кратчайшую дорогу в ту местность, вырубил компьютер и поднялся, чтобы бежать туда.

Комнату осветил яркий голубой свет, заставивший Марию отпрянуть от окна.

– Столб голубого пламени?! – с чего‑то она решила комментировать всё, что ей доведётся увидеть в окне, – Отче, что это за сила?!

– Я вижу всего два варианта, что это может быть в свете последних событий, – торопливо выпалил Чезаре, – Сигмафин из запасов Белого Робина… Или чудачества Лили. В любом случае нам необходимо успеть туда.

Они мчались. Вперёд. Быстрее, быстрее. Нарушая правила движения, срывая фуражки с полицейских, чуть было не попадая в аварию. Один раз они даже протёрли боком край здания, после чего Мария всё‑таки застегнула ремни безопасности.

Да, они ехали к месту взрыва на машине. Точнее, на ремонтном микроавтобусе, что, мягко говоря, удивило послушницу. Впрочем, это не самая большая странность 'скромного священника', какую она успела увидеть… И тем более не самая большая, какую ей еще предстояло увидеть. Хорошо еще, что она не заглядывала под сидения в салоне, а то вопросов было бы еще больше…

Наконец, впереди появилась знакомая фигура в старомодном белом плаще, занятая изучением обломков. Чем можно ранить неуязвимого противника, Чезаре так и не придумал, но общую стратегию успел спланировать. Ему снова нужно потянуть время. Но на этот раз козыри в его руках.

Поэтому Чезаре направил машину прямо на мертвеца, вжимая в пол педаль газа и разблокируя боковую дверцу. Расчет шел на то, что, пусть не причинив вреда, машина своим весом собьет противника с ног. Далее, когда Робин упадет, Чезаре надеялся зацепиться леской за его ногу. И пусть попробует отцепиться на полном ходу!

Секунда, другая… И вот, мёртвая женщина в белом плаще распласталась прямо на лобовом стекле несущейся по разбитой улице машины. Она даже и не думала уклоняться от столкновения.

– Я тебя слышу! – завопила Мария и резко обернулась к священнику, – Лилит! Он нашёл её! Она убежала вниз по улице!

Чезаре ничего не ответил, лишь резко остановил машину перед стеной, отправляя Робина в кратковременный полет по инерции, и все же закинул леску, целясь в лодыжку. Нужно было торопиться за Лилит, однако стоит потерять заработанное за счет эффекта неожиданности преимущество, как Робин уж точно не даст забрать добычу у себя из‑под носа…

– Я пойду за ней! – быстро выпалила Мария, отстёгивая ремень и выпрыгивая из остановившейся машины.

'Куда ты, стой!' – хотел крикнуть Чезаре. Теперь и оглядываться придется, чтобы не сбить ее, да и для мертвеца, если он вырвется, она будет легкой добычей… Однако тратить время на препирательства вдвойне не следовало. Иначе они не успеют сделать вообще ничего.

– Странно, а мне показалось, что в прошлый раз мы с тобой очень хорошо подружились, товарисч Убийца Папы.

У нового Робина довольно плохо и натянуто получалось пародировать своеобразный говор Карлоса, однако, аллюзия была совершенно очевидна.

– Увы, ты ушел… ушла? В общем, ушло до конца вечеринки, – отозвался Чезаре, снова ударяя по газам. План был прост: дотянуться руками до лодыжки, когда тебя тащат за ногу машиной, невозможно чисто физически. Освободиться с помощью одной ноги – равно невозможно. Так что, пока нужно просто возить мертвеца кругами…

Новый Робин отличался завидным пофигизмом. Снова рухнув на спину, он завёл руки за голову и продолжил движение уже в такой неестественной позе.

– Знаешь, а ведь ты ушёл гораздо раньше, развратник и прелюбодей. Просто удивительно, с чего Карло уделял тебе так много внимания? Ты ведь просто проигнорировал появление своего двойника.

– И что же это был за двойник? – с интересом спросил Чезаре, не переставая ездить.

– Убийца, хам, прелюбодей, – продолжил свой рассказ Робин, – Один из чертей шкатулки. Неужели ты думал, что закрыв шкатулку, ты убьёшь всех чертей, выбравшихся из неё? Доппельгангер вдоволь навеселился этим утром от твоего имени.

Чезаре ухмыльнулся:

– Ни к чему сообщать мне мои заслуги, я и так знаю, что я и убийца, и хам, и прелюбодей. Что же касается доппельгангера… Ты переиграло само себя. За время, прошедшее между моим выходом из участка и прибытием в храм прошло слишком мало времени, чтобы 'вдоволь навеселиться'. Поверь как специалисту.

Он говорил уверенно, но внутренне на секунду усомнился. Он понял. Убийца Папы. Его опередили. Карлос предал своего партнера и реализовал план Чезаре раньше него. Тот хотел убить Папу и подставить преферати. Доппельгангер же убил Папу и подставил Чезаре. Теперь нужно захватить Робина любой ценой: тогда поддержка Интерсигмы и вещдок в лице шкатулки позволят успешно откреститься от обвинений… Особенно если обратиться за помощью к сестре Арцестас, умеющей чувствовать ложь. И тогда… С таким 'пиаром' можно использовать ситуацию, чтобы пройти 'в дамки'.

В Папы.

– Ты просто слишком сильно себя сдерживаешь, – хохотнул Робин, прерывая честолюбивые мечты оклеветанного кардинала, после чего схватился за один из фонарных столбов, мимо которых проезжала машина. В основании позвоночника Чезаре закололо, и только сверхреакция позволила ему не катапультироваться из сидения до того момента, как он успел осознать причину.

Чезаре остановил машину (не выключая, впрочем, двигатель, на случай если Робин попробует отпустить столб) так, чтобы из такого положения противник не мог дотянуться до своей ноги. Ему нужно было просто потянуть время…

Пат. Робин не может вырваться. Чезаре не может прекратить его удерживать. Где же эта полиция, когда она нужна? Неожиданно кардинал понял, что знает ответ. Вот она. Разрушенное здание было полицейским участком.

– Если ты разобралось с полицией, – рассмеялся Чезаре, – То кому же положено наказать меня за действия доппельгангера?

Левой рукой продолжая удерживать леску, правой Чезаре достал мобильник, набрал номер Интерсигмы и сказал:

– Хочу сообщить вам, что разыскиваемый преступник Белый Робин в данный момент находится между моей машиной и фонарным столбом возле разрушенного полицейского участка в Ватикане. Пожалуйста, приезжайте и заберите. Спасибо.

Никогда ещё власти не были так стремительны. Не успел Чезаре услышать ответ 'благодарим за звонок, уже едем', как с небес на землю свалились чёрные тросы, по которым съезжали мужчины в чёрных доспехах, вооружённые все до одного больверками и калибурами.

Вояки Интерсигмы вступили в бой. Быстро. Решительно. Чётко. Один выпустил в Робина заряд стазиса, другой просто выпустил сеть, а остальные начали быстро обегать висящее в воздухе тело, чтобы уже вручную повязать беглый сигмафин. У Робина не было просто ни единого шанса. Может, поэтому Чезаре не отпускало чувство подвоха. Однако, он счел, что упрямо сидя в машине, ничего с этим подвохом не сделает. Поэтому кардинал заглушил двигатель, открыл дверь и вышел наружу. Перед ним немедленно материализовался один из офицеров, судя по нашивкам – в чине майора.

– Вы проделали большую работу, святой отец, – сухо, но честно сказал майор, – Вам причитается один миллион евро и благодарность Интерсигмы.

– Благодарю вас, – сдержанно кивнул Чезаре, пожимая протянутую руку, после чего протянул шкатулку:

– Эту вещь Белый Робин пытался использовать против меня. Насколько я могу судить с точки зрения своих невеликих знаний о сигмафинах, с ее помощью вызывались нашествия чертей в последнее время.

– Ещё десять тысяч, – усмехнулся майор, принимая шкатулку, – А вы полны сюрпризов, святой отец. Думаю, вам стоит уже сегодня посетить местное отделение Интерсигмы или, если нет желания ждать, можете отправиться вместе с нами.

Чезаре все сильнее уверялся, что что‑то не так. Вроде бы, и с Белым Робином проблема решена: как только плащ отделят от тела – носителя, она будет решена окончательно; и для шкатулки он подобрал сравнительно безопасное место… Однако что‑то его беспокоило. Не доппельгангер: как реальная угроза это даже не смешно; он может доставить некоторые неудобства, но они не будут и вполовину столь серьезны, как неуязвимая нежить или заговор церковников. Видимо, дело как раз в том, что все слишком хорошо: это значит, что где‑то происходит полный… подобрать слово, подобающее духовному лицу, Чезаре не сумел. Слово 'неприятности' не передает и половины должной экспрессии…

– Благодарю вас, я непременно посещу отделение Интерсигмы. Однако сейчас у меня еще есть кое – какие срочные дела. Прошу меня простить.

Первым вероятным 'местом приложения' неприятностей была погоня Марии за Лилит. А значит, нужно было как можно быстрее выяснить, что там происходит…

Он очень вовремя ушел: не успел он пробежать и пятидесяти метров, как сзади раздался оглушительный взрыв. В спину кардиналу ударила сильно ослабленная взрывная волна, поднявшая пыль и каменное крошево, а в воздухе повис ощутимый аромат серы. Суисца. Сигмафин – бомба. Священник легко опознал ее по холодному цвету пламени, который невозможно получить без помощи магии. Оставалось взглянуть, насколько все плохо.

– О, боже! – прокричала какая‑то женщина, буквально выпавшая из‑за угла. Чезаре увидел, что у неё двойной открытый перелом ноги. Кардинал, однако, поспешил не к ней. Нужно было прийти на помощь группе захвата, чтобы не дать Робину снова улизнуть.

– Помогите, пожалуйста! – кричала женщина, протягивая руку к пробегающему мимо Чезаре.

А Белый Робин меж тем освободился, правда, остался при этом без кисти левой руки, из которой даже не капала кровь, а виновником взрыва была… смуглокожая женщина с пластырем на глазу и в одной белой перчатке, которая сейчас добивала из больверка одного из спецназовцев.

– Да помоги ты мне, чёртов ублюдок! – уже злобно прокричала та дама, которую так старательно игнорировал святой отец.

Чезаре был логиком, и потому предпочитал практический результат бессмысленному выражению доброты. Так что он поспешил вмешаться, пока еще не поздно, на ходу выхватывая пистолет и делая несколько выстрелов в руку с больверком. Ее просто оторвало, и одноглазая резко повернула голову в сторону Чезаре, лучезарно улыбнувшись.

– Рада тебя видеть, большой Че.

Неожиданно что‑то сзади обхватило кардинала поперёк груди, прижав руки к телу. Насколько он мог судить, это был толстый кабель с кожаной изоляцией.

– Я тут подумал и решил, – продолжила уже фигура в белом, – А ведь ты, собственно, не враг мне. Да, большой Че. Ты просто не до конца понимаешь всю важность того, что Она делает.

– Так просвети меня! А еще лучше было бы просветить до того, как пытаться убить… – фыркнул в ответ Чезаре, кляня самого себя за совершенную ошибку. Если бы он знал, что простой 'Вектор' возымеет такое действие, он выстрелил бы в руку с перчаткой. Не учел размягчения тканей при разложении.

Как показал осмотр поля боя, сковывавший его кабель начинался… во рту женщины, которая еще недавно просила Чезаре помочь. Сейчас она стояла на обеих ногах, отклонившись назад, чтобы своим весом удерживать священника от рывков вперёд.

– Понимаешь, – продолжила уже одноглазая однорукая нежить, активно жестикулируя оставшейся рукой, – Мне просто не пришло в голову, что я могу это сделать. Честно.

Она остановилась у своей оторванной руки и подобрала её рукой в перчатке.

– У бедного Карлоса ведь был клеймитель душ, – продолжила фигура в плаще, извлекая из кармана небольшую трубку, похожую на сигару.

Вот это плохо. Редчайший сигмафин. Кажется, таких в мире всего пять штук. И вот, одна такая штука оказалась у сумасшедшего сигма – зомби. С помощью клеймителя душ можно было делать много всего интересного. Например, превращать человека в сигмафин безо всяких громоздких агрегатов, отключающих свет в районе.

– И несмотря на это, среди сигмафинов он слыл освободителем? – недоверчиво поинтересовался Чезаре. Он уже понял, что это означает лично для него, но до поры предпочел не подавать виду. До поры он собирался притворяться, что рассчитывает решить дело миром, и именно поэтому не пытался вырваться. Лишь едва заметно сдвинулся вниз относительно кабеля.

– Он был всего лишь человеком, – пожал плечами костюм, – Откуда ему знать, чего на самом деле хотят сигмафины? Как Она могла ему это объяснить, если сама не понимает, чего хотят люди?

Одноглазая подняла лежащую на земле шкатулку и переложила её на бетонный бордюр, чтобы было удобней открывать замки одной рукой.

– Но, я думаю, есть один способ объяснить тебе это, – продолжил Робин, ловко крутанув клеймитель душ в единственной руке.

– А у 'Нее' есть имя? – спросил Чезаре, внимательно следя за противником, – Потому как 'Она' – звучит как‑то глупо…

'Ну же, подойти поближе…'

– Она… это Месть!!! – возопила Робин, вскидывая полторы своих руки в небо.

Шкатулка открылась. Грянул мощнейший взрыв, затягивая улицу клубами густого дыма. Лучший момент. С неудовольствием подумав, что такими темпами в его токсине скоро не останется не то что крови, а даже и вина, кардинал активировал 'форсаж'. Сгиб руки в локте. И выстрел в бесценный сигмафин в руках Робина.

Увы. Чезаре просто бездарно промахнулся. В обойме оставалось всего две пули. Леска тоже ушла в молоко, однако, казалось, в этом дыму никто, кроме его пленительницы, старательно удерживавшей кардинала кабелем, никто не заметил его попыток обезопасить тебя.

– Ты чувствуешь это?! Чувствуешь?! – кричала одноглазая, – А я это чувствую! Я! Я первый сделаю то, что она планировала! Я лучший из лучших! Я буду править в новом мире рядом с Принцессой!

Пока что Чезаре чувствовал лишь запах серы и боль в плечах.

– И чем же ты будешь править!? – крикнул в ответ он, – Как ты будешь править миром, когда его не станет!?

Он не собирался дожидаться ответа – просто, пользуясь прикрытием дыма, делал вид, что продолжает диалог. На самом же деле, выдвинув лезвие из правого предплечья, он начал торопливо резать кабель. Кабель толстый, поэтому потребует некоторое время… Но клинок, имплантированный в его руку, был отнюдь не кухонным ножом, так что это вполне реально.

– Это будет мир, – пояснил Робин, – Но мир не людей, а сигмафинов! В этом мире не останется ни единого свободного человека. Неужели вы не понимаете? Вы, люди, нужны нам только как носители. К сожалению, до последнего времени никто из нас не знал, как управлять телом человека напрямую.

– Однако теперь всё изменится! – продолжила речь одноглазая, выходя из‑за спины фигуры в плаще, – И всё благодаря тебе. За это я хочу отблагодарить тебя. Я проверял. Твой метод работает. Не только на мне: удерживающая тебя красавица была довольно слабым сигмафином – плетью, но тоже справилась с этой задачкой.

– Интересно, а что ты собралось делать, когда тело – носитель разложится до такой степени, что потеряет устойчивость? – со смехом в голосе спросил Чезаре. После таких слов у него не осталось сомнений, что этот сигмафин просто пляшет под дудку кого‑то, кто напудрил ему мозг или что там у него вместо этого…

Кардинал резко замолчал, прислушиваясь к шипению. Затем направил пистолет параллельно кабелю и выстрелил на звук, силясь попасть туда, где кабель соединяется с телом – носителем.

Снова мимо. Сколько это могло продолжаться? Удерживающая его красотка даже не дёрнулась. Слишком тяжело стрелять почти вслепую, когда рука прижата к поясу и гнётся только в локте.

– В мире победившей сигмы? – фыркнула одноглазая, – Шутишь, что ли?

Как будто этой феерии было мало, земля под седалищем кардинала задрожала.

– Ты это чувствуешь? – вновь спросила фигура в плаще, – Это оно. Вознесение! Веришь мне или нет, но весь Рим сейчас находится на спине огромного чёрта, который сейчас поднимается на четвереньки.

– То есть, у тебя нет ответа на мой вопрос? – педантично спросил Чезаре, корректируя прицел. Сквозь дым он не видел цель, но ориентировался не по зрению. Он стрелял туда, куда ведет кабель, – который можно найти и чисто на ощупь.

Отстреляв последний патрон, он на возвратном движении с размаху полоснул мечом по уже надрезанному участку кабеля, дорезая почти до конца…

Злобное шипение возвестило о попадании, но убойной силы миниатюрного пистолета не хватило, чтобы отделить кабель от тела.

– Для этого есть NI, – махнул рукой сигмафин.

– Ладно, – пожала плечами одноглазая, – Мне, конечно, было весело, но я начинаю походить на бондовского злодея.

– Да нет, продолжай, тебе идет, – усмехнулся Чезаре, нанося еще один удар по кабелю, – Итак, значит, ты отказалось плясать под дудку человека только для того, чтобы плясать под дудку NI? Весьма разумно с твоей стороны…

Ба – бах!

– Хэдшот! – услышал мужчина знакомый голос и буквально в эту же секунду почувствовал, что хватка резко ослабела.

'Он только начал мне все сливать!', – с неудовольствием подумал кардинал, но не стал озвучивать этого, предпочитая реализовать полученное преимущество.

– Так что, Робин, как ты собираешься обойти ту мелочь, что при NI ты снова будешь 'ведомым'? – спросил Чезаре, кидаясь влево и одновременно дорезая кабель.

– NI такие же сигмафины, как и я, – ответила одноглазая, делая большой прыжок куда‑то в сторону, ходя из поля зрения, позволяя дальше действовать своему двойнику в плаще, который уже направил клеймитель душ… куда‑то мимо священника.

Два выстрела слились в один. Тихо 'пшикнул' клеймитель – за мгновение до того, как распасться надвое под ударом маленькой пули.

Фигура в плаще уставилась на опустевшую ладонь.

– Ты только что уничтожил бесценную вещь, – недовольно проговорил он, – Мы ведь даже не квиты, ибо я не уничтожал.

Внутренне похолодев, Чезаре скосил глаза в ту сторону, где по его представлениям должна была находиться Мария.

По его представлениям. И только. На самом же деле… Марии не было. Совсем. Чезаре потребовалось некоторое время, чтобы среди мелко дрожащих обломков и невысоко поднявшейся пыли найти три сигмафина: больверк Карлоса, рукоятку невидимого одноручного калибура Марии и небольшую стильную гарнитуру в виде наушников с микрофоном.

Гарнитуру в виде наушников с микрофоном. Такого сигмафина у нее не было. И понять логику не составляло труда: дар коммуникации – предмет, связанный с коммуникацией. Марии больше не было. Только сигмафин с ее магической силой. Навсегда. Навсегда…

Чезаре показалось, что сердце пропустило удар. Оказывается, он привязался к этой беспокойной девчонке куда сильнее, чем ему казалось. Сейчас же… Ее больше не было. Он почувствовал, как по щеке катится слеза. А еще он почувствовал поднимающуюся дикую ярость. Даже не так: ЯРОСТЬ.

Чезаре обернулся к Робину и вдруг со скоростью, какой никогда не ожидал от себя даже под 'форсажем', метнулся в прямую, отчаянную атаку. Такая атака никогда не была в стиле хладнокровного и расчетливого кардинала: обычно он сперва думал, а лишь потом делал. Но не сейчас. Сейчас всю боль потери, неожиданную, непонятную боль он вкладывал в один стремительный бросок. Он не мог ранить мертвеца, но навалиться своей массой, сбить с ног, подмять под себя… Это было в его силах.

Поджав колени, Белый Робин выставил перед собой обе руки, а потому смог достойно встретить несущийся на него клубок безумной ярости. Он ушёл как можно ниже, обеспечивая себе преимущество в устойчивости там, где не мог позволить себе преимущество в весе. У Чезаре, однако, оставалось преимущество не только в весе, но и в количестве рук. Врезаясь в противника, кардинал перехватил левой рукой его уцелевшую руку, а правой выхватил пистолет…

– Сюрприз! – выкрикнул знакомый женский голос со спины, и Чезаре получил мощный удар по спине чем‑то очень тяжёлым. В количестве рук? У Робина было преимущество в количестве тел!

Однако, Чезаре было все равно. Боль? Какая к демонам боль!? Боль почти полностью тонула в ярости, наполнявшей его. Осознав, что и фигура в белом, и одноглазая за его спиной – это одно и то же существо, сотворившее подобное с Марией, Чезаре выдвинул клинок из руки, уже сжимавшей пистолет, и почти вслепую ударил со всей силой, порожденной безумием. Лишь в последний момент остатки рассудка скорректировали прицел, напомнив, что главное – разорвать контакт тела и сигмафина. А значит, нужно отрубить руку чуть выше перчатки…

Лезвие прошло вдоль руки мертвеца, сжимавшего… гриф электрогитары, а затем Чезаре получил ощутимый удар культей в белом рукаве по лицу. Удар был достаточно мощным, чтобы сбить его с ног. В следующее мгновение одноглазая наступила на руку с мечом, закинув гитару на плечо, а фигура в плаще надавила коленом на плечо той руки кардинала, что сжимала свободную руку сигмафина.

– Зря ты так, дорогуша, – произнесла одноглазая, – Это было бы для тебя лучше, чем альтернатива.

Лучше? Хуже? Не ему было судить. Боль слегка отрезвила обезумевшего священника. Ярость все еще бушевала в нем, но теперь это была холодная ярость. Теперь он походил на смертельно раненного хищника. Дикого и яростного, но способного на примитивную животную хитрость.

Выпустив леску, Чезаре притянул к себе револьвер, лежавший рядом с тем, что осталось от милой и доброй девушки. Трюк очевидный и, учитывая положение, весьма заметный… Но цель его состояла не в этом. Всего лишь отвлекающий маневр.

Одноглазая отвлеклась на больверк, как и ожидалось, а фигура в плаще освободившейся рукой сняла со своей головы шляпу и небрежно нахлобучила её на голову Чезаре.

– Как же бездарно… – сказала было одноглазая, как тут же получила коленом по ноге, удерживавшей руку с мечом. Она опустилась на одно колено, и в следующую секунду точный удар кардинала отсёк руку мертвячки в районе локтя.

Одним меньше. Пожалуй, будь Чезаре сейчас в своем уме, он первым делом проверил бы, точно ли это единственный элемент сигмафина на этом носителе (по логике, в ином случае второй носитель потерял бы при взрыве не только руку, но по логике и люди с насквозь пробитой головой больше не встают). Но сейчас ему было не до того. Он хотел уничтожить эту мразь. Настолько, что ему пришлось напоминать себе, что пытки на сигмафин не возымеют действия…

Чуть приподнявшись, Чезаре приставил пистолет к лицу противника и выстрелил. И снова. И снова. Первый же выстрел снес голову, теперь не закрытую шляпой. Второй – ударил в обрубок шеи. Извернувшись, Робин ударил неизвестно откуда взявшейся опасной бритвой, выбив священнику глаз… Тот не обратил внимание. Глаз было жаль, но Марию ему было жаль куда больше. В сражении наметился перелом, и Чезаре не собирался давать своему противнику шанс уйти. Крепко уцепившись за культю, чтобы Робин внезапным ударом не смог сбросить его, Чезаре продолжил стрелять, разрушая тело через получившееся отверстие в совершенной защите.

Он не знал, сколько стрелял. Минуту? Час? День? Солнце, вроде бы, не садилось, однако в какой‑то момент он осознал, что каждый выстрел уже не калечил труп в костюме, а мешал бесформенную кашу из крови, фарша и крошева костей, отдаваясь ударом в костюм – мешок, который уже буквально разваливался в руках на отдельные детали старомодного гардероба.

Наконец, бессильная ярость отступила. Вытерев слезы, ручьем катившиеся из единственного глаза, Чезаре первым делом собрал воедино своего противника. Повесить на сгиб локтя плащ, в котором еще болтались кровавые ошметки чьего‑то трупа, ставшего носителем. Сверху поставить шляпу, которую Робин нахлобучил ему на голову. Заткнуть за пояс отрубленную руку одноглазой… Нет, не заткнуть. Уползла… Какое‑то время Чезаре порывался преследовать ее, но потом сообразил, что это бесполезно. Не догонит. Да и угроза, которую представляла рука, была куда меньше, чем та, которую представлял целый костюм. В общем‑то, он слабо себе представлял, как перчатка найдет себе более… внушительного носителя. Конечно, поймать ее также надо будет. Но – после того, как решим вопрос с основной частью.

Однако сначала оставалось еще одно дело. На негнущихся ногах Чезаре подошел к тому, что осталось от Марии. Какое‑то время он смотрел на гарнитуру – сигмафин, в которую превратилась неугомонная послушница, а затем, повинуясь внезапному импульсу, надел ее себе на ухо.

– Какого чёрта так долго?! – услышал он голос Марии, вопящий в оба уха в упор. Голос девушки заглушил даже громкие маты какого‑то незнакомого мужского голоса, обещающего Чезаре адские муки.

– Мне понадобилось время, чтобы справиться с Белым Робином, – устало ответил Чезаре, но все же слабо улыбнулся. Несмотря на все чувство вины, слышать ее голос было неожиданно приятно, – Зачем ты полезла во все это? Я ведь предупреждал тебя не рисковать без необходимости.

– Чья бы корова мычала, – фыркнула Мария. Казалось, она вовсе не осознаёт своего нового статуса: слишком уж бодрым был её голосок, – Насколько я успела заметить, великий Чезаре Финелла был куда ближе к статусу 'девица в беде', чем я.

– Но тем не менее, – помрачнев, ответил священник, – Именно с тобой сотворили… это.

– Ты о чём? – непонимающе переспросила девушка. Быть может, стоило попробовать скрыть это от нее? Для нее так было бы легче… Но Чезаре почти сразу отбросил эту мысль. Во – первых, рано или поздно она все равно начала бы задаваться вопросом, почему люди так странно на нее реагируют. А во – вторых… Мария была поистине уникальным человеком. Она была, пожалуй, единственной, кому он не любил лгать.

– То есть, ты действительно не поняла, что произошло? – удивленно спросил Чезаре, – Оружие, из которого стрелял Белый Робин, было клеймителем душ. Проще говоря, тебя превратили в сигмафин.

Мария замолчала. Секунд пять или шесть Чезаре слышал только громкий мат, автором которого, похоже, был сам Белый Робин. Его пророчества были, как минимум, неприятны, однако кардинал сомневался в том, что костюм сумеет их исполнить.

– Ну и чёрт с ним! – неожиданно жизнерадостно заявила Мария.

– Я рад, что ты столь спокойно это воспринимаешь, – осторожно заметил Чезаре, – Потому что не знаю, как бы я сам реагировал на твоем месте.

– Нет смысла горевать об утрате, – ответила она. – Бог дал. Бог взял. Нам лучше как можно скорей найти Лили.

Чезаре заметил, как с неба вновь, как и в прошлый раз, спускаются верёвки, по которым на грешную землю спускались бойцы Интерсигмы. Новая партия. Что ж, теперь костюм не должен выкинуть никаких новых фортелей.

Земля снова заходила ходуном, и у соседнего здания обвалился кусок стены, добавив ещё немного постапокалиптичности в окружающий пейзаж.

– У тебя есть задача поважнее, чем слушать моё нытьё. Ты заметил, что шкатулка молчит?

– Да, – кивнул Чезаре, – Что бы ни пытался выпустить Белый Робин, оно уже выбралось из шкатулки.

Шагнув навстречу бойцам Интерсигмы, кардинал заявил, протягивая костюм:

– Ваша первая группа допустила серьезную ошибку. Мне пришлось доделывать за них их работу. Это – то, что осталось от Белого Робина. Надеюсь, ваши спецы найдут способ уничтожить его. Там еще рука куда‑то уползла: я не успел ее поймать…