Текст книги "Весна 2018. Бог из машины (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– У них, как минимум, точно есть возможный носитель среди класса 'А+' и один среди класса 'B', но и среди рядовых оперативников наверняка тоже найдется несколько вариантов. Сегодня, если ничего не сорвется в последний момент, я закончу готовить решение одного из вопросов, на которые указывал Белому Робину. И тогда останется на всякий случай уточнить у него конкретную методику, чтобы это удалось с первой попытки, и идти ловить носителя.

– Ммм… я что‑то пропустила, пока пыталась завладеть телом краба? – спросила девушка, – Кроме того, меня несколько смущает возможность разложения моего нового тела. Тело Робина вон, за неполные сутки изрядно помягчало.

– Именно об этом вопросе я и говорю, – ответил Чезаре, – Как ты помнишь, я указывал Робину на эту деталь, но оно только отмахнулось. Я бы вообще сказал, что ему до того снесло крышу от новых возможностей, что оно слабо задумывалось о деталях.

Помолчав, кардинал продолжил:

– Я такой ошибки не совершу, лучше я продумаю как можно больше скользких моментов. В общем‑то, я собирался начать уговаривать тебя участвовать в этом после того, как решу большую часть из них… Чтобы прийти не с пустыми руками.

– А что за скользкие моменты? – превратившись в сигмафин, Мария не стала менее любопытна. Даже наоборот: не имея возможности выяснять что‑либо сама, она превратилась в настоящую почемучку.

– В первую очередь – собственно разложение. Как я уже сказал, решение у меня есть. Сигма – проектор. Я выяснял: с его помощью можно запустить сердце уже после подчинения тела.

Он развел руками:

– Сама понимаешь, в клинику с такими запросами не пойдешь; однако у меня есть кое – какие полезные знакомства, через которые этот вопрос можно решить… Хоть это и будет мне кое – чего стоить.

На последних словах его голос чуть – чуть помрачнел, но лишь чуть – чуть: он считал, что такая возможность стоит сделки с Рейко…

И ученая словно бы почувствовала, что говорят о ней. Телефон в кармане рубашки зазвонил. Не очень своевременно, учитывая, что Чезаре не успел до конца избавиться от акваланга. Но, как ни странно, он совсем не ворчал по этому поводу. Благополучное разрешение поисков Марии, а также продвижение в планах по возвращению ей тела, привели его в необычно благодушное настроение, особенно в сравнении с тем отчаянием, которое охватило его, когда он очнулся после битвы.

– Moshi‑moshi, – услышал Чезаре японское телефонное приветствие, – Твои поиски закончились успешно, как я поняла. Так что насчёт моего предложения?

Рейко была в своём репертуаре. Даже телефон собрала сигма – проектором, чтобы точно дозвониться. По нему, наверное, и отслеживала перемещение.

– Ты права, – ответил Чезаре по – японски, – Поиски увенчались успехом. Я готов принять твое предложение, но у меня будут кое – какие условия.

– Я слушаю.

– Ну… – произнес Чезаре, как бы подразумевая вопрос 'ты уверена, что это телефонный разговор?', – Я хотел взамен попросить о твоей помощи в одном личном деле. Деле, с которым точно нет смысла обращаться к 'тем, кто делает все слишком правильно'.

Действительно, PSIA никогда не помогли бы ему с этим. Не потому, что это бесчеловечный эксперимент или что‑то вроде того. Просто сигмафин использовать в своих интересах гораздо проще, чем подобного… сигма – зомби.

– Если рядом с тобой нет никого, кто мог бы тебя подслушать ушами, можешь смело говорить. Это сигма – фон, – сообщила учёная, – Я вся внимание.

Отойдя на сравнительно безопасное расстояние, Чезаре пару секунд помолчал, сознавая, до чего безумно его просьба звучит со стороны, а потом выпалил:

– Мне нужно оживить труп, когда я таковой раздобуду, и сделать ему фальшивые документы. Не помешало бы также до того переговорить с Белым Робином, но это не столь критично.

– Доступ к Робину я могу тебе предоставить, – ответила собеседница, – А вот с трупами сложней. Мозг разрушается быстрей всего. Уже через пять минут можно схлопотать слабоумие, а через час мы имеем нефункциональный овощ, только и способный лежать в кататонии.

– Мозг мне нужен меньше всего, – Чезаре сообразил, что это прозвучало несколько двусмысленно, и поправился, – В смысле, мозг жертвы. Главное – восстановить кровообращение, чтобы тело было биологически живым. Помнится, ты говорила, что такое возможно.

– Невозможного в мире становится всё меньше, – ответила Рейко, – Пока что полностью невозможными являются только путешествия во времени.

– Не придирайся к словам, – поморщился шпион, – Я имел в виду, что ты сможешь сделать это, если тебе доставить 'пациента'.

– Ты сомневаешься в том, что я окажу тебе услугу или хочешь оскорбить меня недоверием к моим способностям? – поинтересовалась учёная.

– Я просто разъясняю условия, четко и однозначно, – ответил Чезаре, – У меня есть ровно одна существенная причина присоединиться к тебе; и, думаю, ты уже сообразила, что это за причина, по столь своеобразной просьбе и по тому, что я спустился на дно ради сигмафина.

– А я обратилась к тебе, – ответила Рейко, – Я не вижу ни одной причины не выполнить столь интересную просьбу. На самом деле, даже если бы мне не нужно было вербовать тебя, я бы помогла, просто потому, что мне интересно, что именно может из этого получиться.

– Значит, договорились, – кивнул экс – шпион. Ну что ж. Из необходимого минимума осталось только найти носитель.

– Значит, договорились, – ответила Рейко, и связь прервалась.

– Отче, а вы китайский‑то откуда знаете? – недоверчиво спросила сигмафин.

– А ты думала, я на нем только матюгаюсь? – ухмыльнулся Чезаре, – И кстати, это японский.

– Неважно, – она бы отмахнулась, будь у неё рука, – И о чём вы говорили? Это те самые связи?

– Да, – кивнул Чезаре, убирая телефон, – Вопрос с сигма – проектором улажен: Так что, когда мы добудем подходящего носителя, будет тебе биологически живое тело. Кроме того, мне обещали обеспечить возможность поговорить с Белым Робином на предмет технологии, – что он что‑то скажет, не обещали, но попробовать стоит, – а также помочь с фальшивыми документами: ведь очевидно, что правдоподобно изображать прежнюю личность носителя ты не сможешь. В общем, очень существенная часть подготовки.

– Кстати, – ехидно заметил голосок Марии, – Раз уж нас никуда не торопит время, может, расскажете мне о том, кто вы на самом деле, а, отче?

– Ну что ж… Помнишь, тогда, в самолете, я предупреждал тебя не доверять мне? Я отнюдь не преувеличивал. Потому что…

Вот он, момент истины. Никому ранее он не раскрывал этой тайны. Но он устал, смертельно устал врать этой девушке. К черту. Инструкции Центра уже не ограничивают его.

– …я шпион.

– Что? Как? – Мария совершенно растерялась, – Какой ещё шпион?

– Это правда, – ответил Чезаре, – Я шпион. Точнее, был им до недавнего времени. Мое настоящее имя Танака Рэку, я родился в Токио и до сегодняшнего дня работал на PSIA. Японскую разведку.

– Что – а! – не поверила девушка, – Да из вас японец, как из меня компьютерная мышка!

– Мой дар амагуса позволяет мне менять облик, – пожал плечами Чезаре, – Именно поэтому я отослал тебя под надуманным предлогом, отправляясь на беседу с Ришелье: я знал, что увидев мою способность, ты первым делом поинтересуешься, как я выгляжу на самом деле. Что ж. Если бы здесь не было этих солдат, я бы сейчас тебе это продемонстрировал.

– Проблема, господи… Зайдите в каюту какую‑нибудь или в уборную и демонстрируйте себе.

Её больше интересовал другой аспект.

– Так, значит, вы не настоящий священник? Вообще? А как же экзорцизм?

Пожав плечами, Чезаре двинулся в первую подвернувшуюся пустую каюту.

– Я прошел через посвящение, если ты об этом. Но главное даже не в этом. Ты ведь уже слышала, что рассказал ларец о своем создании. Это не демоны в полном смысле этого слова. Я знал об этом с самого начала. Ларец использует заключенные в нем души, чтобы создавать психообразы. Воплощения представлений окружающих людей. Человеческая вера определяет их облик, способности… и слабости. Если бы их выпустили, скажем, в Мекке, мой экзорцизм только насмешил бы их… Зато любой мулла на минарете прогнал бы их одним криком. Вот так.

– То есть, как это? – не поняла Мария. Кажется, она была очень неприятно удивлена, – То есть, вся вера – это просто пшик? То есть, вся Библия – это просто книга?

– У меня нет ответов на вопросы мироздания, я шпион, а не пророк, – устало ответил Чезаре, – Я не знаю, какая религия истинная, а какая ложная. Но я знаю, что душам, заключенным в ларец, придала облик демонов вера окружающих. И еще я знаю, что что бы ни позволило мне противостоять им, это явно не праведность.

Закрыв за собой дверь, он остановился. Промедлил пару секунд. И резко развеял чары.

– Смотри.

Его настоящий облик не так уж сильно отличался от личины. Тот же высокий рост и атлетическое телосложение. Те же длинные рыжие волосы. Тот же 'лисий' нос, тонкая линия губ и треугольный подбородок. Главным, что изменилось, были кожа и глаза. Но и этого было достаточно.

– Йоб твою мать! Ты натуральный узкоглазый! – прокричала несдержанная послушница.

– Именно так, – мрачно ответил Рэку, а затем, не сдержавшись, все же улыбнулся, – А ты на компьютерную мышку что‑то не очень похожа…

– Но я, всё ещё, совсем ничего не понимаю. Нет, не так, – поправилась она, – Раньше я понимала куда больше.

– Это нормально, – снова улыбнулся Чезаре, возвращая личину, – Если тебе кажется, что ты понимаешь почти все, значит, от тебя что‑то скрывают. Так бывает всегда.

– Я не понимаю, – снова вздохнула Мария, – И… и, собственно, что теперь?

– Теперь… – Чезаре на мгновение задумался, – Теперь я продолжу распутывать заговор, частью которого были действия Белого Робина. Как только подвернется возможность заполучить подходящего носителя, я, как и обещал, помогу тебе обрести новое тело. А дальше все от тебя зависит: если ты сможешь примириться с тем, что я все это время лгал тебе, то я буду рад, если ты составишь мне компанию при спасении мира. Если же ты захочешь идти своей дорогой и забыть наши приключения как страшный сон, я пойму и не стану тебя удерживать.

– А что именно происходит сейчас в мире? – плавно съехала с темы Мария, – Кажется, ты знаешь несколько больше, чем в прошлый раз. Успел за эти часы навести справки?

– Успел за эти часы кое с кем поговорить, – ответил Чезаре, – Мы уже знали из разговора с Белым Робином, что у него есть несколько товарищей схожего уровня в разных городах, а также что за ним стоит некая 'Она'. К сожалению, я не успел разузнать у него про 'Её' личность, и мой контакт, с которым я общался, также ничего об этом не знает… Или по крайней мере, не говорит. Как я уже говорил, всего городов, разрушение которых требуется заговорщикам, пять; и большая часть из них уже известна. Что касается товарищей Робина, то мне известно, что в Рим доделывать его дело едет Герхард фон Рейлис, немецкий амагус – суперсолдат… Впрочем, я подозреваю, что для списка 'товарищей' мы можем попросту взять топ листа 'Их разыскивает Интерсигма' и в 90 % случаев будем правы.

– Имеется в виду 'топ пять'? А разве наша Неуловимая Джейд не может быть составной частью Жестяного Джокера?

Имя 'Неуловимая Джейд' было производным от того имени, под которым гипотетический кукловод международного сигма – терроризма фигурировал в базах Интерсигмы: 'Неуловимый Джо'. В отличие от Интерсигмы, Чезаре и Мария знали хотя бы ее пол, биологический вид и сам факт того, что она точно существует.

– Голова от такого раскалывается, – продолжала девушка, – Как будто она у меня есть. Это ж и Катерина, и Серафима, и Джокер, и все могут быть Неуловимой Джейд?

– Я по – прежнему сомневаюсь насчет Катерины, – ответил кардинал, – Твою теорию, конечно, нужно будет проверить, но я все же думаю, что она лишь подчиняется настоящей Джейд. Жестяной Джокер… Может быть, но не думаю. А вот Серафима… Как минимум, я точно знаю, что 'Божья длань' сверялась с ней в отношении Пришествия.

– Значит, это точно она! – со свойственной ей легкомысленностью послушница схватилась за эту теорию, – К ней вообще весь мир прислушивается. Считается, что Серафима попросту не может врать, но ведь проверить это никто не может.

– Серафиму определенно нужно будет навестить, – заметил Чезаре, считавший эту версию слишком очевидной, – Но сперва помешать фон Рейлису закончить дело Белого Робина, иначе все, что мы сегодня сделали, пойдет прахом.

– Тогда нам нужно, для начала, найти Лили, – высказала свою мысль сигмафин, – Она ведь, насколько мы знаем, главный козырь в этой игре. Если чудотворица Катерина связана с Робином, то и Лили связана с ним. Да и, насколько я помню, Робин тоже охотился за Лили.

– Да, – согласился Чезаре, – Кем бы она ни была, Лилит ключ ко всему. Впрочем, кое‑кто, кого мы встретим на берегу, знает чуть больше об экспериментах G‑Tech: а значит, как я подозреваю, и о Лилит. Как минимум, кто она такая.

– Ты так много говоришь о том, кого мы встретим на берегу, но ты так и не сказал, кто это такой, – заметила Мария.

– Кеншу Рейко, ученая из Японии и моя давняя знакомая. Именно с ней я договаривался по поводу сигма – проектора. Кроме того, мне известно, что она пыталась использовать 'главный эксперимент G‑Tech' против них же самих, из чего следует, что она знает об их экспериментах явно больше, чем мы…

Через некоторое время баржа остановилась, и Чезаре загрузился в планер, чтобы переместиться обратно в лагерь Интерсигмы. На выходе его встретили уже знакомые майор и Рейко.

– Ну что, я так понимаю, вы нашли то, что искали, – высказал предположение седовласый.

– Сам ты 'что', хамло, – обиделась Мария.

Кардинал лукаво усмехнулся. Относилась эта усмешка скорее к заявлению послушницы.

– Нашел. Благодарю за вашу помощь.

– Материал твой или мой? – сходу спросила Рейко.

Чезаре покосился на майора, но решил, что она не стала бы об этом заговаривать при нем, будь это рискованно.

– Материал, скорее всего, будет мой. Когда добуду.

Он предполагал, что Марии очень пойдет тело Елены фон Рейлис (младшая сестра и напарница господина виконта, амагус – стрелок, класс опасности 'B')… Но с практической точки зрения тело, не успевшее 'примелькаться', создаст куда меньше проблем. И в любом случае, на добычу 'материала' повлияет и то, с кем ему доведется столкнуться в рамках спасения мира.

– Хорошо, пойдём допрашивать Робина.

Рейко направилась к той же палатке, в которой лечила Чезаре.

– Надеюсь, ты знаешь, о чём хочешь его расспросить.

– Расспросить то его более чем есть о чем, и по личному делу, и по общественному… – проворчал он, – Весь вопрос в том, скажет ли он что‑то…

'Как все‑таки неудобно, когда допрашиваемому нельзя отрезать пальцы', – мысленно добавил добрый священник.

– Конечно, скажет, – фыркнула учёная, – Иначе я начну отрезать ему рукава по одному или вырезать стильные дырки на брючинах.

– То есть, его неуязвимость – вещь относительная? – заинтересовался шпион.

– Сигма – проектор не знает неуязвимых, – пояснила Рейко.

– Странно, что ещё не собрали сигма – пушку, которая просто разбирает человека на молекулы, – с восхищением в голосе прокомментировала Мария.

Чезаре кивнул.

– Может, уже и собрали, просто мы не в курсе, – прошептал он в ответ.

– Что? – переспросила женщина, поправляя очки.

– Ничего, – ответила ей гарнитура.

– Неважно, – помотал головой Чезаре, – Ну так что, начинаем?

– Можешь допрашивать его, – сообщила Рейко, распахивая полог палатки.

Оказавшись внутри, кардинал мог увидеть уже знакомый белый гроб сигма – проектора, в котором лежал уже знакомый ему костюм. Не слишком разбираясь в проекторах, шпион поостерегся совать руки в гроб, но подошел достаточно близко, чтобы не пришлось привлекать внимание к содержанию разговора громкой речью.

– Ну что, Робин, – тихо начал кардинал, – Тебе лучше отвечать на мои вопросы, причем без мата, поскольку Мария мало того что дама, так еще и несовершеннолетняя…

Вообще‑то, восемнадцать ей должно было исполниться всего через пару месяцев. Но на эту деталь он предпочел пока закрыть глаза.

– Неужели ты думаешь, что я сообщу хоть что‑то тебе? – поинтересовался плащ, – В конце концов, если я не буду делиться с тобой информацией, это существенно повысит шансы того, что ты услышишь о Её планах непосредственно от Неё самой.

– Думаю, сообщишь, – ответил Чезаре, – Ты уверен в своей неуязвимости, знаю, и в какой‑то степени эта уверенность оправдана: даже я смог только уничтожить носитель… Но и твоя защита не абсолютна. Ты знаешь, где ты находишься?

– Ну, просвети меня, падре, – хохотнул сигмафин.

– Это сигма – проектор, – невозмутимо пояснил шпион, – Вообще‑то эта штука предназначена, чтобы лечить раненых, но при правильном использовании её можно использовать также для пыток и убийств. На сигма – уровне, на который твоя неуязвимость не распространяется.

– Есть одна маленькая тонкость, падре, – фыркнул Робин, – Я не чувствую боли, а полностью уничтожить меня ты не сможешь, пока не найдёшь последнюю перчатку.

Это была неожиданная и неприятная новость. Чезаре не знал, знала ли об этом Рейко, но сейчас это было неважно. Главное было не терять уверенного вида и без потерь времени задействовать план Б. Благо, он уже видел слабое место Робина. Пятая ступень. Гордость.

– И много тебе толку с одной перчатки? Мы оба прекрасно знаем, что ты надеешься, что 'Она' не бросит тебя здесь. Оставляя вопрос о том, станет ли 'Она' беспокоиться ради неудачников, предполагаю, что ты захочешь выбраться отсюда в сравнительно целом виде, а не в качестве бесполезной груды рванья.

– Знаешь, а ведь достаточно, чтобы получилось хотя бы у одного из нас. Победа всех пяти была невозможна: Она уже справлялась у Принцессы. Принцесса сказала, что все пятеро победить не смогут. На что Она надеялась? Всё просто: если победит хотя бы один из нас, общество уже никогда не будет прежним. Уже сейчас вы стоите на грани гибели. Все шесть концепций Принцессы уже сбылись, и если сбудется седьмая, то мир погибнет уже сейчас.

'Шесть концепций Серафимы'. О них давно уже говорили по всему миру, во многих странах предпринимались усилия, чтобы не допустить их исполнения. Если все шесть концепций станут истиной, впору будет строить новые часы судного дня и с ужасом смотреть на минутную стрелку. Первая концепция, наличие оружия массового поражения, была давно. Вторая концепция: нарушение баланса сил, с учётом локального апокалипсиса пяти крупных городов, свершилась. Третья концепция: смерть части лидеров держав. Слишком расплывчато, чтобы с уверенностью сказать, достаточно ли лидеров держав погибло. Четвёртая концепция: несовершенство защиты от оружия массового поражения. С появлением сигмы, никто не знает, что мощней – силовые поля и ПРО или усовершенствованное ядерное и сигма – оружие. Пятая концепция: мировая паника. Именно ее, по – видимому, и создавала Джейд со своими сторонниками: каждый такой катаклизм – это новая вспышка паранойи в отношении сигмы и всего с нею связанного. Шестая концепция: денежный кризис. На самом деле, появление уже пяти концепций или даже четырёх, означало самозарождение остальных концепций.

– И на твоих мечтах придется поставить крест, – заметил Чезаре, – Жалкий неудачник, потерпевший поражение, а потом, когда кто‑то другой добился цели, оказавшийся беспомощным иждивенцем… Ты этого хочешь? 'Её' жалости или презрения?

Проболтался? Или толкает дезу? Будь допрашиваемый человеком, он сказал бы точно; однако у сигмафина не было лица как такового, а голос – не самое надежное средство определения…

– У меня ещё будет шанс отыграться, – 'отмахнулся' Робин, – Впереди сигма – кризис, и с этим вам уже ничего не поделать. Со своими новыми способностями я добьюсь много большего, а моя информация для Неё поистине бесценна.

– 'Информация'? – усмехнулся Чезаре, – Кого ты пытаешься обмануть? Меня или все же себя? Каждый день люди с сигмафинами умирают. Ты думаешь, никто не наткнется на то, на что ты наткнулся случайно?

– А ты разве сам не ответишь на этот вопрос? – усмехнулся Робин, – В чём разница между мной и теми сигмафинами, которые находятся в руках у умирающих вояк.

– В том, что ты ублюдок? – невинно поинтересовался кардинал, – Но не думаю, что ты в этом так уж уникален… В чем же?

Костюм фыркнул.

– Нет мозгов – считай, калека. Если не допедрил сам, хрена с два я тебе раскрою свою маленькую тайну.

– Вообще‑то, технически из нас двоих мозгов нет как раз‑таки у тебя, – заметил Чезаре, – И как раз ты пытаешься придумать 'тайны' из того, что удалось тебе случайно.

В последнее слово он вложил все презрение, на какое только был способен…

– Я смог это 'случайно' воспроизвести. И не раз, – хохотнул сигмафин, – Думаю, этого вполне достаточно.

– И что? – поинтересовался Чезаре, – Ты смог попросту воспроизвести последовательность действий, не разбираясь ни в сути, ни в технологии. Нашел, чем хвастаться!

– Люди же хвастались магией, хотя не понимали в чём суть? Какая разница, если это знание как вирус, как зараза распространится по миру, и будет уже неистребимо?

Сигмафин явно был собой горд.

– Принцесса всё равно будет моей.

Вот ты и подставился, дружочек. Неважно было, испытывал ли он любовь к сигма – прорицательнице, или же это была всего лишь жажда обладания. Тем более что Чезаре не слишком‑то отличал одно от другого. Главным было то, что это давало ему Ахиллесову пяту размером с Дионисову печень. И этим следовало воспользоваться.

– Принцесса и калека? – фыркнул Чезаре, – Не смеши меня. А именно калекой ты будешь, если не станешь сотрудничать. И даже то, что ты был первым, кому повезло наткнуться на способ контроля тела, ни на что не повлияет: к тому моменту, как за 'девицей в беде', то бишь тобой, кто‑то придет, знание успеет распространиться… ведь точно так же повезет и кому‑то другому!

– Если я буду сотрудничать – Принцесса точно не будет моей. Она мне её не доверит. Если откажусь – у меня остаётся шанс. Внимание, вопрос – зачем мне тебе помогать? Тебе ведь нечего предложить мне. Ты можешь только угрожать. Но ведь ты не отпустишь меня. Если я тебе выложу всё, что ты хочешь, часть меня останется заперта или, быть может, всё равно будет уничтожена, просто из вашего человеческого страха.

Вот это уже деловой разговор. Как и было запланировано.

– Почему же не доверит? – спросил шпион, – Я ведь не требую от тебя рассказать мне все. Не буду скрывать: если бы ты мог чувствовать боль, то уже сейчас выложил бы мне 'Её' имя. Но я предлагаю тебе компромисс: ты расскажешь мне только часть деталей. Если не перегибать палку, то она не узнает, что ты рассказал нам это… Зато ты останешься в целости. Как тебе такой вариант?

– Что‑то не подкупает, – лениво произнёс Робин, – Мне что уничтоженные куски, что лежащие в заточении, равно бесполезны. По – настоящему жить может только одна моя перчатка, а здесь и сейчас ты ничего не сделал, чтобы это поменять.

– Ты же не сомневаешься в 'Её' победе, не так ли? – подловил его Чезаре, – После этого ты получишь свободу. А вот будешь ли ты при этом 'побежденным и оказавшимся в плену, но все еще преданным Ей воином', или же 'беспомощным калекой и жалким иждивенцем на Её шее', зависит только лишь от тебя.

– И что же ты желаешь узнать? – поинтересовался Робин.

Шпион на мгновение задумался. Вопрос по 'личному делу' он предпочел все же оставить напоследок…

– К примеру, расскажи мне, в чем заключается смысл столь сложных ритуалов по уничтожению города, и какие ритуалы применяются в других городах.

– Сигмафикация. Взрывная массовая сигмафикация, – ответил Робин, – Впрочем, Её устроит и обычный всемирный катаклизм или даже просто Шесть Концепций Принцессы.

Кардинал присвистнул:

– Впечатляет. А о ритуалах, применяемых твоими 'товарисчами', выражаясь языком бедняги Карлоса, ты рассказать можешь?

– Всё аналогично, только технологии другие, – без особого интереса ответил костюм, – Тюльпан извернулся с растениями, Джокер затеял эксперимент на насекомых, на чём, я уверен, погорит, Найтхэвен решила обратиться к древней магии, и только Герхард особо не стал изгаляться, использовал обычные гравидвигатели.

– В чем заключается Седьмая Концепция?

– Нечисть, – лаконично ответил Робин.

– Подробнее, – в тон ему ответил кардинал.

Ответом был недобрый смех.

– А ты ещё не понял? Нечисть существует. И всегда существовала. Все эти вампиры, оборотни, черти, это все правда.

– Если она уже существует, то что должно произойти, чтобы концепция исполнилась? – задал резонный вопрос Чезаре.

– Она должна поползти изо всех щелей, как в этих ваших Голливудских фильмах. Паника, хаос, ужас и безнадёга, – радостно вещал Робин, – Как тебе такое развитие событий, священник?

– Должно быть весело, – ухмыльнулся Чезаре, – И как вы рассчитываете этого добиться?

– А зачем? Вы, люди, сами этого добьётесь. Вас было достаточно лишь чуть – чуть подтолкнуть, – усмехнулся Робин, – Это ведь вы создали всю эту нечисть. Сами. Своим страхом и своей злобой.

– Хорошо… А что ты скажешь о роли Чудотворицы Катерины в происходящем?

– Она должна сотворить чудо. Разве не логично? – решил сдерзить костюм.

– Ты не хуже меня понимаешь, что я имею в виду, – спокойно ответил священник, – Насколько высок ее статус в вашей… организации? Насколько много она знает? Насколько понимает, чего именно вы пытаетесь добиться? И в чем конкретно заключается ее чудо?

– Катерина – Её правая рука, – коротко ответил Робин.

– А Серафима – левая? – не сдержавшись, ляпнул Чезаре, после чего помотал головой, – Ну что ж, Робин… А теперь расскажи мне подробно о том, как ты смог захватить под контроль человеческое тело.

– Всё просто. Момент смерти наступил ровно в тот же момент, когда шло использование ресурса камня душ, – охотно объяснил сигмафин, – Всё, что требуется от сигмафина в этот краткий миг, это не упускать свой шанс и не разрывать контакт.

– Ресурса камня душ?

– Мы называем камни душ 'чёрными ящиками', – пояснила Рейко, – Это несканируемая и невоспроизводимая часть сигмафина, которая, собственно, и наделяет его особыми свойствами.

– Ты сможешь впоследствии четко объяснить, как этот ресурс задействовать? – уточнил Чезаре, повернувшись к ней. Ученая кивнула:

– Каждый раз, когда ты используешь сигмафин, ты связываешься с ним телепатически. Технически, любая отдача приказа сигмафину и есть обращение к чёрному ящику.

– Ладно, – кивнул шпион, снова поворачиваясь к Робину, – Ты дал тело сигмафину – плети. Был еще кто‑то?

– Она была экспериментом, – ответил Робин, – Мне не было нужды создавать целую армию мертвецов.

– Даже странно, – заметил Чезаре, считавший армию мертвецов весьма весомым козырем, – Хорошо, еще пара вопросов из праздного любопытства. Почему, когда Карлос пытался убить меня, он не взял тебя с собой?

– Он не хотел светиться, – пояснил костюм, – Считал, что сам со всем справится. Дурак. Впрочем, оно и хорошо: возьми он меня с собой, его бы ты так просто не убил.

– Вот еще что: я понимаю, ты сигмафин. Жестяной Джокер – тоже из этой серии. Но что могло заставить людей участвовать в 'Её' планах?

Сигмафин рассмеялся:

– Они‑то думают, что участвуют в планах человека!

– Интересно, что бы они сказали, спроси я их на ту же тему… – задумчиво протянул шпион, – Думаю, если у Рейко нет других вопросов, наша беседа окончена.

Рейко покачала головой.

– У меня нет вопросов… по крайней мере, пока, – сообщила она, – Ну что, узнал, что тебе нужно?

То, что нужно… Что ж, если сигмафин не соврал, то осталось только поймать 'материал'.

– Да… В таком случае, разговор окончен. Рейко, я надеюсь, ты помнишь, о чем мы договаривались в отношении плаща.

Она кивнула, и тут же её пальцы забегали по голографической панели. На глазах у Чезаре плащ начал медленно растворяться в воздухе, а по барабанным перепонкам ударила гневная тирада на тему лживых выкидышей креветки и их общего с кардиналом генеалогического древа.

– У меня уши завяли, – плаксивым голосом пожаловалась Мария, – Давай уйдём отсюда.

– Пошли, – пожал плечами Чезаре, выходя из шатра. Сам он ненавидел Робина в достаточной степени, чтобы ради торжества над ним забыть, что он, по собственным словам, не садист; однако он понимал, что Марию слишком испортили церковники со своим 'подставь другую щеку' и прочей ерундой…