Текст книги "Весна 2018. Бог из машины (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Хм… – протянула сигмафин, – А вы, отче, умеете управлять боевым планером?

– Никогда не пробовал, – признался Чезаре, – Но чисто теоретически…

Он действительно теоретически знал, как управлять большинством видов современной техники. В том числе и планером – летательным аппаратом на антигравитации, совмещавшим достоинства самолета и вертолета.

– О чём вы? – непонимающе спросил приблизившийся капитан, однако секундой позже он, видимо, заметил наушники на голове кардинала.

– Тогда, пришла пора угнать из‑под носа Интерсигмы один такой, – азартно хохотнула Мария.

– Не суть важно, – поморщился Чезаре, – Так что, капитан, ваши люди смогут уничтожить сигмафин неуязвимости? Причем либо сделать это срочно, либо не менее срочно перевезти его в безопасное место, поскольку Робин успел воспользоваться шкатулкой, которую я передал вашему предшественнику, и призвать какой‑то большой… кхм, – запнулся он, вспомнив, что Мария слышит все, что он говорит, – Какие‑то большие неприятности?

– Разберутся, – кивнул капитан, – А вот по поводу больших неприятностей вы абсолютно правы: сейчас под Римом у нас огромная чёрная горилла. Судя по тому, что мы успели выяснить, у вас был какой‑то опыт по сражению с подобными тварями. Что их вообще берёт?

– Судя по шкатулке, у меня есть опыт по сражению с многократно меньшими по масштабу тварями, – заметил Чезаре, – Что их берет… Молитва – немного. Первой из таких тварей хватило одной молитвы, но даже ненамного более сильным она подходила лишь для добивания. Крест – если правильно применить: просто показать, как в фильмах про вампиров, недостаточно. Больверк достаточно эффективен, калибуры использовать не пробовал, но по логике вещей, они должны действовать не хуже. Обычное оружие проходит сквозь них, не задерживаясь. Помогает еще рукопашная, но против твари таких размеров я бы ее использовать не рискнул…

Капитан поджал губы.

– Это может быть проблемой. Прошу меня простить.

В следующую секунду он уже общался при помощи рации с кем‑то из руководства.

– Нам нужен дальнобойный больверк. Обратитесь к вооружённым силам Италии, они должны родить его, не знаю откуда.

– Хм… – Мария не вмешивалась в разговор, но едва он завершился, её голосок снова зазвучал в наушниках, – Есть у меня одна идея… но вам, отче, она не понравится.

– Я слушаю, – шепнул Чезаре, у которого также была любопытная идея. Впрочем, для этого нужно было кое‑что узнать, поэтому слушая предложение Марии, он одновременно поинтересовался у капитана:

– Эта тварь имеет выход на поверхность иначе как через разрушение Рима? Иными словами, возможно ли отманить ее в сторону от Рима?

– Вы не поняли, – жёстко ответил капитан, – Мы уже на его спине.

Он указал пальцем на небо. Действительно, сегодня облака висели намного ниже, чем обычно.

– У тебя ведь под носом сигмафин неуязвимости, – заговорщическим тоном произнёс девичий голос в наушнике, – Ты ведь сможешь прочитать молитву там, где посчитаешь нужным, совершенно ничего не опасаясь.

– Ты права, – шепнул Чезаре, – Мне эта идея не нравится.

Причин тому было сразу несколько: во – первых, осознание того, что если он потерпит неудачу, Робин получит новый носитель. Во – вторых, костюм был неполон, а значит, не дает полноценной неуязвимости – что показал пример Робина. В – третьих, вытряхивать останки носителя пришлось бы дольше, чем сражаться с демоном. В – четвертых… Такой вариант уничтожит Рим точно так же, как и любой другой.

Все это Чезаре не стал объяснять, снова обратившись к капитану:

– Это я понял. А также я понял, что если мы не заставим его вылезти из‑под нас, то он уничтожит Рим независимо от того, справимся ли мы с ним.

– Там не просто вылезти, – покачал головой вояка, – Там надо сначала Рим со спины снять.

Земля снова содрогнулась.

– Он поднимается! – прокричал один из солдат, указывая в сторону приближающегося неба.

– Берегись! – крикнула Мария, – Стена рушится!

Священник отпрыгнул в сторону, совершенно не заботясь о том, что демонстрирует несвойственную духовному лицу первоклассную физическую подготовку. Приземлившись, он широко расставил ноги и поставил стопы перпендикулярно друг другу.

– Значит, нужно как‑то снять, – ответил Чезаре, уверившись, что стоит достаточно твердо, – Потому что ни одна из этих тварей не умирала с одного удара. Получив раны, они начинают бесноваться. Если в этот момент Рим будет на его спине…

Фразу он оставил незаконченной.

– Чёрт, ка – а-ак?! – взмахнул руками капитан, после чего схватился за рацию, – Как там с эвакуацией города?

– В процессе! – последовал ответ.

– Смотрите! – крикнул всё тот же солдат, показывая на небо.

Облака на небе довольно быстро двигались против ветра.

– Демон движется? – недоумённо спросила Мария, – Почему мне кажется, что это как‑то связано со Вторым Пришествием?

– В общем, так, – заявил кардинал, игнорируя голоса в голове, – Если мы срочно не придумаем, как избежать урона городу, то я задействую имеющийся план. И тогда Рим превратится во вторую Венецию. Оно, может, и симпатично будет смотреться, но я сомневаюсь, что жители это одобрят…

– У нас нет таких средств, чтобы снять город со спины демона! – капитану приходилось кричать, потому что шум был попросту невообразимый, – Артиллерийская установка будет в течение пятнадцати минут!

– Толку с нее? – пренебрежительно ответил Чезаре, – Спасти город она не поможет, а уничтожить демона мы сможем и без нее…

– Отче! – вдруг воскликнула Мария, – Шкатулка! Демоны как‑то слушались Робина, когда он их выпускал лично!

– Ты уверена? – недоверчиво переспросил кардинал, – Мне казалось, он просто выпускал их на достаточном расстоянии, чтобы не стать первой жертвой…

Однако решив, что лучшей идеи все равно нет, оглянулся в поисках шкатулки, которую уже снова экспроприировали сотрудники Интерсигмы.

– Мне тоже так сначала показалось, – поддакнула Мария, – Но ведь не по своей же воле Демон пополз города на себе таскать вместо того, чтобы их просто хаотично громить. У демона сложная роль в каком‑то ритуале, и я не поверю, что шкатулка создавалась специально под ритуал.

Оно было и верно: создание сигмафина было подвержено огромнейшей доле случайности, мешающей заранее предсказать даже назначение финального предмета. Пожав плечами, Чезаре сказал капитану:

– Кажется, есть один шанс. Позвольте‑ка…

Он подошел к шкатулке, стараясь с помощью Марии услышать ее голос. Однако, шкатулка молчала. Вовсе. Или говорила так тихо, что голос Марии заглушал её целиком и полностью.

Помнится, Мария слышала не саму шкатулку, а заключенных в ней демонов. Но ведь не может же сигмафин иметь волшебные свойства, если в нем нет собственной души?

Взяв шкатулку в руки, кардинал ляпнул первое, что пришло в голову:

– Ну что? Говорить будем?

Шкатулка молчала. Стоящие рядом солдаты и оперативники переглянулись. Один из них покрутил пальцем у виска. Мария послушно замолчала вслед за шкатулкой, стараясь не отвлекать кардинала.

– Если я стою к вам спиной, это еще не значит, что я ничего не вижу, – не оборачиваясь, спокойно сказал Чезаре оперативнику, после чего уже снова шепотом добавил, – Видимо, это все же значит, что магия ушла из нее вместе с демонами…

– Костюм тоже разбирается на кусочки, – заметила Мария, – Я думаю, что шкатулка такая же часть демона, как демон – часть шкатулки.

Она нервно сглотнула.

– Ты бы слышал их голоса. Наверное, создание сигмафина было массовым.

– Не то слово! – услышал вдруг кардинал чей‑то визгливый голос, – Это было просто великолепно! Шестьсот шестнадцать заключённых сгорели под лучами сигма – преобразователя! Просто волшебно! Чудесно! Неповторимо!

– Это хорошо, – заметил Чезаре, – Что неповторимо.

– Он заговорил! – выкрикнула Мария, – Шкатулка? Я думала, что это будет женщина. Значит… хм… ларец?

Оперативники стояли в стороне. Священник не видел их взглядов сквозь тёмные забрала шлемов, однако догадывался, что на него смотрят, как на безумца. Он не стал им ничего говорить по этому поводу, но выразительно кивнул на белый костюм, из которого понемногу вычищали фарш. Намекая, что его лучше не злить, если же он псих… То вдвойне лучше не злить.

– Ну что ж… ларец, – сказал Чезаре, шепотом, чтобы не травмировать лишний раз хрупкую психику солдат, – Теперь молчать бессмысленно, ты не находишь?

Молчание.

– Хм… – задумчиво пробормотала Мария, – Видимо, не находит.

– Странно, – прошептал Чезаре. И тут его посетила идея… Правда, основанная на предположении об изрядной глупости ларца, а также уверенности в его не менее изрядной гордыне.

– Впрочем, быть может, нам показалось. Просто удерживать чертей внутри – работа чисто механическая, она не требует интеллекта. Откуда у столь примитивного существа способность формулировать предложения?

– ЭТО НЕ ПРИМИТИВНАЯ РАБОТА!!! – заорал ларец так, что Чезаре его чуть было не выронил.

– ТЫ ЧЕГО ОРЁШЬ?! – ответила ему Мария, вложив в крик так много сил, что кардинал его все‑таки выронил.

– Да ну? – засмеялся довольный собой интриган, подбирая сигмафин, – Где же не примитивная, если ты, кроме как держать и не пущать, ничего не умеешь?

– ЭТО Я! Я ПРИКАЗЫВАЮ ИМ, ЧТО ДЕЛАТЬ! И ЭТО Я! Я ЗАБИРАЮ ИХ ОБРАТНО! – вновь заорал ларец.

– ДА НЕ ОРИ ТЫ!!! – вновь заорала Мария. Ларец снова плюхнулся наземь, а мир в глазах Чезаре покрылся серой пеленой. Его контузило.

– Конечно, конечно, – язвительно усмехнулся Чезаре, снова подбирая ларец. Как бы, не выпуская инициативы в разговоре, попросить хотя бы Марию заткнуться? – Приписывать себе много чего ты мастер, особенно когда это невозможно доказать…

– ПОЙМАЙ МНЕ ДУШУ, И Я УКАЖУ ЕЙ, ЧТО ДЕЛАТЬ!!! – прогрохотал ларец.

– ЕЩЁ ТИШЕ!!! – вновь рявкнула Мария, и ларец вновь оказался на земле. Это становилось традицией.

– Хитрый какой! – заявил Чезаре, отнюдь не считавший это предложение верхом хитрости, – Знаешь ведь, что человек в рясе никогда на такое не пойдет! То есть, я был прав? Ты действительно ничего не можешь, и теперь изобретаешь невозможные условия, чтобы скрыть это?

– Эти условия не невозможны, – возмущённо зашипел ларец, – Как я могу тебе что‑то показать, если во мне не будет ни единой души ещё четыре дня?

– Так‑то лучше, – удовлетворённо крякнула Мария, выходя из разговора.

– Ты же сказал, что управляешь теми, кто был в тебе заточен, а не только удерживаешь их внутри! – возмутился Чезаре, – Так продемонстрируй это! Вон у тебя какая груда якобы управляется – сразу будет видно!

– Они выполняют последний отданный приказ, – недовольно сообщил ларец, – И вернутся, когда он будет завершён, а этого не случится ещё четыре дня как минимум, а, возможно, и все пять.

– То есть, ты не можешь приказать что‑то уже выпущенному демону? – вопрос был задан в том же тоне, но сейчас его цель была другая: не столько спровоцировать на действие, сколько уточнить его возможность…

– Это невозможно, до тех пор, пока он не вернётся в шкатулку, – ответил ларец.

– Ах ты бесполезный кусок грязи! – выкрикнула Мария, – На кой ты нам тогда такой интересный нужен?!

– Заточите в меня другие души, и я прикажу им! – прожужжал истеричный голос ларца.

– Об этом мы уже говорили, – покачал головой Чезаре. Неужели все зря? Хотя…

– Ты не можешь отдать им вообще никакой приказ, или только противоречащий уже отданному?..

– Я могу вносить коррективы в приказ, но они не должны отменять заданной заранее команды, – ответил ларец.

– У тебя есть план, отче? – оживилась Мария.

– Как звучит заданная команда? – резко спросил Чезаре, у которого уже начала складываться весьма стройная идея…

– Донести город до Тирренского моря, поднять на два километра над уровнем и ждать пять дней, либо пока не замкнётся звезда Венеры, а чудотворица не возвестит о конце времён.

– Чудотворица?! – у Марии отвалилась бы челюсть, будь она у неё вообще, – Катерина!!!

'Катерина… Как и предполагалось'.

– Если демон на короткое время отвлечется от своей миссии, это не будет ее нарушением? – спросил Чезаре, – Ведь если он поставит город на землю, а несколько минут спустя понесет дальше, в итоге он все равно донесет город до моря…

– Нет, не будет! – с какой‑то истеричной радостью произнёс ларец.

– Катерина? – не унималась Мария, – Мать Катерина? Пресвятая Мать? Но зачем ей это?!

Известие о предательстве кумира травмировало её даже больше, чем собственное превращение в стильный аксессуар.

– В таком случае пусть будет так, – сказал Чезаре, надеясь, что все не сорвется в последний момент, – Пусть он поставит город на землю, аккуратно, чтобы ничего не разломать. Затем сделает десять широких шагов в ту сторону, – кардинал указал куда‑то в сторону запада, с небольшим отклонением на юг, – Затем пару минут постоит там – и может возвращаться к нынешней деятельности.

– Тогда поднеси меня к его ушам! – грозно и величественно велел ларец.

– Катерина… Кат… ерина… – Мария, заточённая в теле гарнитуры, плакала. Несмотря на отсутствие внешних проявлений, озвучка вполне соответствовала человеческому состоянию, вплоть до шмыганий носом.

– Не плачь, – шепнул Чезаре, не зная, что еще сказать. Серьезный разговор на тему церковного заговора был необходим, но сперва нужно было закончить кое – какие рутинные дела. Спасти Рим, например.

– Мне понадобится воздушный транспорт, – обернулся кардинал к капитану, – Желательно с пилотом, потому что в собственных навыках пилотирования я не очень‑то уверен.

Капитан жестом указал на грузовой планер.

– Что у вас за план? – осторожно поинтересовался он.

Прикрыв ладонью микрофон (иначе он совсем не был уверен, что ларец его не услышит), Чезаре ответил:

– Похоже, мне удалось добиться корректировок в его программу действий. Если сигмафин не лжет, то демон на время положит город и дойдет до моря – я специально взял дистанцию с запасом. Однако для этого мне нужно поднести ларец к его уху.

– Время подвоза артиллерийской установки – десять минут, – сообщил капитан, а затем до него дошло, что именно сказал странный священник, – Сигмафин? Это же вещь!

– Каждый сигмафин когда‑то был человеком, и каждый в той или иной степени сохраняет свою личность, – вздохнул Чезаре. Учитывая последние события, заявление капитана ему было весьма неприятно, – При наличии соответствующих способностей или кого‑то, кто этими способностями обладает, – он указал на гарнитуру, выделив голосом слово 'кого‑то', – С ними можно вступить в контакт. Именно это я и сделал.

– Это сигмафин, способный 'говорить' с сигмафинами? – недоверчиво переспросил капитан, указывая пальцем в перчатке на один из наушников, в которых сейчас звучал плач Марии.

– Да, – кивнул Чезаре, – И если вам интересно, она слышала ваши рассуждения на тему 'сигмафин – это вещь'. Ну так что, вы поможете мне спасти этот город?

– Конечно, – торопливо сменил тему разговора капитан и указал в сторону приземлившегося на более – менее пустой площадке планера.

– Благодарю.

Когда они расположились в салоне, плане начал медленно подниматься. Время полета можно было скоротать за разговором. Ну, с солдатами говорить было особо не о чем, а вот с сигмафинами – было, и еще как. Причем с обоими. Какое‑то время Чезаре разрывался между совестью и праздным любопытством; победила, к его крайнему удивлению, совесть.

– Мария… – прошептал он. Дьявол, скажи ему кто неделю назад, что придется утешать плачущий сигмафин, рассмеялся бы шутнику в лицо, – Не плачь…

– Я… Я ведь верила им… восхищалась Катериной… именно она проводила мою инициацию… благодаря ей я начала слышать голоса… – сигмафин шмыгнула носом, – Я думала, что это – дар.

– Это дар, – ответил Чезаре, – Независимо от того, благодаря кому ты получила его, это все равно дар. Я знаю, ты верила им, но… Похоже, мне следовало объяснить это раньше…

Почему‑то он чувствовал себя очень неприятно, говоря это ей, несмотря на то, что был полностью уверен в своей правоте, а также на то, что сложись события иначе, он говорил бы строго противоположное. Сладкая ложь или горькая правда, вечная дилемма…

– Доверять нельзя никому. Даже мне.

– Но… как же… учение? – плакала Мария, – Как же… вера? Разве Библия не учит… что все люди должны быть братьями? Я думала… хотя бы в церкви. Хотя бы в Ватикане.

– Увы, – в последний момент Чезаре удержался от того, чтобы высказать то, что на самом деле думает об этом, – Библия учит идеалу, но человек несовершенен. Я уже говорил тебе – тогда, когда ты узнала о связи Риоджи с G‑Tech: Безгрешных нет. Даже в Ватикане.

– Но… Катерина… она же Чудотворица, – подвела к самому главному Мария. Безгрешных нет? Катерину при жизни причислили к лику святых, а её силу объявили божественным даром.

– Да. У нее есть дар. Но, видишь ли… Дар существует сам по себе. Как его использовать – это вопрос к его обладателю. И дар не пропадет из‑за того, что обладатель не безгрешен.

– Но… но… но… меня учили другому! – выкрикнула она, вложив в свой крик всю боль и ярость, – Меня учили, что дар не даётся просто так, что чудотворцы и паладины не сходят с ума именно потому, что их жизни посвящены служению Господу! Что иначе Господь забирает у нас разум в той же мере, в какой и даёт силы!

– В каком‑то смысле это правда, – ответил Чезаре, не уточняя, что сам он считает религиозный фанатизм проявлением потери разума, – Но задумайся вот о чем. Ты знаешь не хуже меня, к какой катастрофе ведут планы Божьей Длани и G‑Tech. А теперь скажи мне: разве это – не безумие?

– Бе… бе… безумие, – Мария ещё раз шмыгнула носом, но, кажется, её дыхание начинало восстанавливаться. Это был выход из противоречия. Слабый, но она была готова сейчас хвататься за любую соломинку.

Чезаре молчал. До недавних трагических событий он собирался пудрить ей мозги совершенно в другом направлении: в направлении 'тут каждый второй лжет тебе, и только мне ты можешь полностью доверять'. Однако после того, что сделал ей Белый Робин, и после собственной, удивившей его самого реакции на это он уже не мог воспринимать ее как пешку в своей игре. Была в этом некая мрачная ирония: превратиться в, как выразился капитан, вещь, чтобы перестать быть инструментом. Казалось бы, в ее нынешнем состоянии использовать ее в своих интересах стало еще проще, однако не позволяла… Совесть? Ха – ха. Откуда у него совесть? Однако никакого более адекватного объяснения Чезаре не видел.

– Так, значит, верхушка сошла с ума?! – разум девушки – сигмафина сам нашёл выход из этой ловушки, – Отче, мы не можем позволить их безумию уничтожить весь мир! Господь не для того завещал нам радугу, чтобы потоп повторялся, созданный руками людей!

– Не думаю, что вся верхушка сошла с ума, – честно ответил Чезаре, – Полагаю, кто‑то надеется, в духе Мильтона, выгадать что‑то от этого. Кто‑то искренне считает, что их действия изменят мир к лучшему: Белый Робин считал именно так. Но кто‑то и сошел с ума, да.

Кардинал задумчиво посмотрел вниз, прикидывая, сколько еще лететь.

– И да, мы действительно должны их остановить. Точнее, не столько их, сколько ту, кто выше. Кто стоит и за ними, и за Белым Робином, и за G‑Tech, и Бог знает за кем еще.

– А разве это не Катерина? – растерялась Мария.

– Нет, – ответил Чезаре, – Определенно нет. Ты ведь помнишь: больверк говорил, что за всем этим стоит сигмафин. И Робин кричал про мир для сигмафинов – разве поверил бы он в это, если бы об этом говорил человек? Нет. Катерина сама марионетка.

– Думаю, поверил бы, – отрезала девушка, – Катерина – Чудотворица. Известно, что Лазурный Тюльпан умеет мыть мозги людям. А что, если Катерина тоже умеет это делать? Она вполне могла заставить каждого, участвующего в этом бардаке, думать именно так, как ему было бы удобно.

– При таком могуществе ей не потребовалось бы делать это исподтишка, – усомнился Чезаре, – Зачем тратить силы на международных преступников, причем, при таком раскладе, не только на них самих, но и на их сигмафины, если можно промыть мозги крупнейшим мировым лидерам, главе Интерсигмы и прочим деятелям схожего калибра, после чего проделать все то же самое совершенно официально?

– Может, потому, что, если она проделает всё это официально, ей могут помешать? – резонно заметила Мария, – Всё же, даже Лазурный Тюльпан прячется от Интерсигмы…

– Именно, – кивнул Чезаре, – Даже Лазурный Тюльпан прячется от Интерсигмы, потому что возможности магов и чудотворцев также ограничены. У них меньше ограничений, чем у тебя или у меня, но все же…

– Вот и я о том же! – воскликнула Мария, – У них меньше ограничений, но они есть. Эти ограничения не мешают чудотворцам создавать схемы сигмы, однако радиус действий их способностей и их мощь сильно ограничены.

– Вот – вот, – согласился Чезаре, – Их возможности ограничены, а возможность казаться людям человеком, а сигмафинам – сигмафином… Мне довольно сложно в это поверить. При этом тут даже не идет речь о направленном промывании мозгов: сигмафином «Её» считали и плащ, и плеть, и больверк… Готов поспорить, что если спросить об этом ларец или любой другой из сигмафинов Белого Робина, то он также подтвердит эту версию. В то же время, о том, что чудотворица Катерина – человек, знает весь Ватикан. Так что – одно из двух: либо она настолько могущественна, что без непосредственного намерения промывает мозги всем вокруг, или Катерина и «Она» – все же не одно и то же лицо. Проверить это… Можно будет, если следующий противник будет человеком, а не сигмафином.

– Наверное, вы правы, отче, – вздохнула девушка, – Это, действительно, кажется совершенно неправдоподобным, но… – она на секунду помедлила, а затем радостно воскликнула, – Но ведь Катерина не сигмафин! Давай спросим у неё, кто такая 'она'?

– Если она нам ответит, – заметил Чезаре, – Потому как убедить ее рассказать нам будет затруднительно, а заставить… Можно даже и не пытаться.

Кардинал знал, о чем говорил: последний вариант он сам продумывал, еще когда впервые узнал о 'Пришествии'.

– К слову, версию с автоматическим изменением восприятия можно проверить и по – другому, – сказал вдруг он, – Если я как будто бы случайно пересекусь с Катериной, ты сможешь взглянуть на нее и сказать, что увидишь. Если ты будешь видеть ее так же, как и раньше, то это точно не она.

– Хорошо, – согласилась девушка, – Но есть ещё кое‑что. Сигмафин. Я ведь могу общаться с ними, помнишь? Её нательный крест – это сигмафин. Я это точно знаю. Я слышала, как она говорит.

Чезаре задумался:

– Как вариант на крайний случай оставить можно. Однако если она сама способна слышать сигмафины, то это лишь выдаст, что мы подозреваем ее. Поэтому – только на крайний.

– А что, если они заодно?!

– В смысле, Катерина и ее крест? – уточнил Чезаре, – Такое вполне вероятно. Работает ли она на сигмафин или же сама воспринимается как сигмафин, в любом случае, возможность сговориться с крестом у нее была. Но под 'крайним случаем' я подразумеваю вариант, при котором особо выбирать не приходится.

– Но, отче, вы ведь сами сказали, что верхушка церкви безумна! – воскликнула Мария, – Иначе зачем Катерине участвовать в конце света?

– И как это противоречит моим словам? Того же Робина тоже не назовешь нормальным, но тем не менее, ты сама сказала, что он слыл освободителем…

– Время подлёта минута, – констатировал пилот.

– Вы готовы? – спросил капитан. Кардинал молча кивнул.

Выглянув за пределы планера, постепенно замедляющего скорость вплоть до зависания в воздухе на одном месте, Чезаре увидел своего противника. Чёрт был просто огромен. Кардинал не был уверен, что если эта гора дыма и мышц выпрямится, её голова не загорится, оказавшись в защитной прослойке чистого кислорода. Чёрт перемещался на четвереньках, а город располагался у него на спине. Отсюда священник видел, как разрушаются иные высотки, не выдерживая тряски. Рим, в любом случае придётся восстанавливать.

– О, боже… это сигмафин? – поражённо проговорила Мария.

Чезаре, однако, интересовали в первую очередь более практические вопросы:

– И насколько близко тебе следует к нему подобраться? – поинтересовался он у ларца, не переставая демонстрировать недоверие и скепсис.

– Мне будет достаточно около десяти метров, – ответил ларец.

– Оу! – воскликнула Мария, имевшая представление об управлении планерами, – Это опасно.

Чезаре мысленно согласился: приближаться на десять метров к существу, которое может этот планер не то что проглотить, а даже вдохнуть, было довольно‑таки опасно. Можно было попробовать бросить ларец в сторону демона, однако кардиналу совсем не хотелось упускать столь опасный сигмафин. А если… Чезаре прикинул максимальную длину лески в своем левом предплечье, одновременно спрашивая:

– А времени сколько потребуется?

– Около трёх – пяти секунд, – сообщил ларец.

– Кстати, а почему бы просто не забросить ларец на голову гиганта? – поинтересовалась Мария.

– Об этом я и думал, – согласился Чезаре, – Однако, нам потребуется кое – какая мера предосторожности…

Небольшая часть длины уйдет на узел… И хотя бы метр, чтобы не на пределе длины… Пожалуй, можно просто округлить…

– Вы сможете пролететь на расстоянии примерно пятнадцати метров от головы демона? – спросил он вслух.

– Сейчас будет сделано! – крикнул пилот, после чего планер плавно начал приближаться к голове… самолёт затрясло, и пилот резко вывернул штурвал, чтобы улететь в сторону от демона, существенно потеряв в высоте.

– Похоже, не получится! Электроника и воздушные потоки рядом с ним просто сходят с ума!

– Ясно, – мрачно кивнул священник, – Значит, придется действовать без страховки. В таком случае, у нас всего одна попытка. Нужно разогнаться в направлении демона, чтобы инерция увеличила дальность броска.

– Это можно! – крикнул пилот и начал удаляться в сторону от демона.

– Прыжки без страховки, меч в рукаве, леска… вы не обычный священнослужитель, – с подозрением произнесла Мария.

– Ты права, – шепнул Чезаре в ответ, – Ты очень многого обо мне не знаешь, начиная с того, что я амагус, и заканчивая даже моим настоящим именем. Думаю, нам нужно будет серьезно поговорить об этом… Но только после того, как разберемся с этой ситуацией.

Взяв в руку ларец, он начал примериваться для броска. Высовываться наружу он не собирался вплоть до последнего момента, дабы встречный ветер не ослепил его.

– Зачем паладину скрывать своё имя? – ещё более недоверчиво спросила девушка.

Отлетев на добрых две сотни метров, планер замер. Пилот, видимо, высчитывал траекторию для полёта.

– Готовы?

– Готов, – ответил Чезаре, игнорируя вопрос Марии. Единственная попытка управиться с огромным демоном – самый лучший момент, чтобы объяснять, что он не паладин… Совсем не паладин.

Планер двинулся вперёд, постепенно набирая скорость. Это выглядит просто только со стороны, а когда ты стоишь у дверей, подобный трюк кажется совершенно невозможным. Земля движется где‑то внизу слишком быстро, а дымящаяся голова демона, состоящая из плотного тумана, выглядит такой неплотной, такой иллюзорной.

Наконец, расстояние сократилось до тридцати метров. Чезаре размахнулся и, резко высунувшись из самолета, метнул ларец в голову демона. В принципе, на такой скорости его можно было и просто отпустить: инерция движения сделала бы остальное; однако направив бросок своей рукой, Чезаре мог хоть как‑то повлиять на прицел. Хоть в метательном оружии он и разбирался куда хуже, чем в стрелковом или в оружии ближнего боя, но цель была достаточно велика, чтобы не бояться промахнуться. Единственное, чего он в данный момент действительно боялся, это того, что сигмафин солгал…

Ларец пролетел огромное расстояние и шлёпнулся на голову демона, после чего покатился дальше, имея слишком большую инерцию, чтобы остановиться сразу. Ларец катился, катился и катился, подпрыгивая, пока, наконец, не замер где‑то в середине головы.

– Ну что ж, – задумчиво произнес Чезаре, складывая руки на груди, – Сейчас посмотрим, не обдурил ли он нас…

Демон некоторое время стоял на одном месте, а затем оторвал одну руку от земли, и та медленно, но неумолимо двинулась в сторону головы.

– Кажется, получилось! – радостно прокричала прямо в ухо кардиналу Мария.

Чезаре выдохнул. Как минимум, ларец что‑то делает. Ликовать он, впрочем, не торопился, поскольку после недавних событий обнаружил закономерность, что после этого непременно случается какая‑нибудь пакость… Сейчас он видел три возможных варианта развития событий. Из них его устраивали два.

– Что он делает? – одновременно спросили капитан и Мария, глядя на то, как гигант аккуратно берёт пальцами ларец, а затем заталкивает себе прямо в ухо.

– Мне кажется, ли ларцу совершенно не нужно находиться в ухе, чтобы контролировать чёрта? – с подозрением продолжила сигмафин, – Я не могу услышать, что он говорит: я слишком далеко и здесь слишком шумно.

– Не знаю… – удивленно произнес священник, – Но мне это не нравится…

– Вроде бы, он снимает город со спины, – недоверчиво произнесла Мария.

– Что вам не нравится? – спросил капитан, – Всё ведь получается.

Действительно, огромный демон осторожно снимал свою ношу, чтобы не менее осторожно поставить её на землю. Чезаре передернул плечами. Вроде бы демон делал именно то, что следовало, но кардиналу казались очень странными его действия в начале. Тем не менее, решив пока не высказывать своих опасений, Чезаре сказал:

– Если все идет так, как должно, то сейчас он двинется примерно в направлении запада. Прикажите подтянуть свою артиллерию к береговой линии: чуть в стороне от пути, потому что смотреть под ноги он, вероятнее всего, не будет. Пусть не стреляют, пока он не двинется обратно. Нам же следует, как только станет окончательно ясно, что все работает, добраться до моря и опуститься как можно ниже…

К сожалению, двигался демон слишком медленно, потому ответа на вопрос, что же именно не так, пока не было. Капитан взял в руки рацию и начал отдавать приказания, а Мария тем временем высказала очередную идею:

– Мы ведь сможем подслушать приказы, если спрыгнем ему на голову.

– И тогда, если мой план сработает, расшибемся, – возразил Чезаре, – Если же нет, то окажемся в заведомо проигрышной позиции, когда придется драться. Пока что лучше понаблюдаем за его действиями с расстояния.

Поставив Рим на землю и осторожно убрав от него руки, демон стал… выпрямляться.

– Матерь Божья! – ошарашенно произнесла Мария, когда тень демона накрыла планер.

– Твою ж дивизию! – ошарашенно вторил ей капитан.

– Пресвятая форсунка! – ошарашенно подытожил пилот.

– Ну что ж, – задумчиво заметил Чезаре, усилием воли удержав выражения, неприемлемые при несовершеннолетнем сигмафине, – Главного мы добились: Рим он поставил. Теперь, в зависимости от того, пытается ли ларец обмануть нас, он либо пойдет к морю, либо попытается нас поймать. В первом случае нам нужно успеть туда первыми, во втором – аккуратно отманить его опять же к морю…