Текст книги "Серые Ангелы (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

Однако…

На лице Натин тут же проявилось удивление и сильная заинтересованность. Чего, собственно, Григорий и добивался. Ведь принцесса тут же забыла о всех своих мрачных мыслях и перспективах. Всех их вытеснила ошарашивающая новость.

– И как это будет осуществлено? – осторожно спросила она.

– Последовательно. – тут же перешёл на серьёзный тон Григорий, но тон и загадочность заявлений ещё больше заинтриговала Натин.

– Но если вы будете «воевать» Парагвай, то как это воспримут Великие Князья, которые явно на это не соглашались?!!

– На Парагвай – да. Не соглашались. Потому, что не знали. И это уже наша забота как всё состыковать. Но главная – подчеркнул Григорий, – наша забота сейчас, выбить как можно больше средств для развития конкретной страны – России.

– Из Князей? – скептически спросила Натин.

– Этим козлам развитие страны не нужно. Нужны бабки на увеселения. В Ницце, в Париже и вообще на Западе деньгами посорить – это «за здрасьте». А для родной державы – шиш! – фыркнул Григорий. – Так что все эти «развития», всё на нас.

Василий чуть не выпустил на волю свою коронную садистскую ухмылочку, которую он всегда демонстрировал братцу, когда тот нарывался на очередной «приветик» из реальности. Да, стоило бы упомянуть, что такова же была не только эта, элита – Российской империи образца 1900 года. Но ведь ничем от неё не отличалась и та, что была в двухтысячных. Так же смотрели на Запад с вожделением. Так же перебирались туда жить со всеми наворованными или ещё как полученными миллионами. И также с презрением смотрели на собственный народ, загибающийся в нищете, но всё также исправно, поставляющий этим «господам» средства на их увеселения. И то, что эти увеселения стоили вполне конкретных жизней там, в России, которые умерли от голода, лишений, болезней… Этих сиятельных козлов никак не трогало. И не важно «какого образца» сии козлы были – 1900-го, или 2000-го.

В этом даже какая-то дурная наследственность проглядывалась. Сколько же раз нашему народу вот так нарываться на отрыжки старого мира, сколько раз изводить под корень вот эту самую паразитическую плесень?

Что-то недоработал товарищ Сталин тогда, в той реальности, когда выкорчёвывал это самое барство и паразитизм из номенклатуры, из партии. Чего-то не смог или не догадался выстроить в обществе, что привело к возрождению всё той же пакости среди элиты, что сейчас, в начале века двадцатого, также эффективно прожирала и прос…ла страну.

Можно было бы устроить чисто теоретическую дискуссию прямо здесь и сейчас, но не к месту. Не при Натин.

Прогрессорше, похоже, только вот этих разногласий и дискуссий «для полного счастья» не хватало. И так видно, что еле сдерживает себя, чтобы не взорваться.

Сейчас ей, чтобы утвердиться в реальности, нужно почувствовать опору. Хотя бы в этих двух великовозрастных балбесах, нагло решивших переиначить реальность целого мира.

– Уж не решили вы этих князей… обмануть и «кинуть»? – чуть поколебавшись, выдала Натин термин, применяемый среди братьев.

– Не совсем. – огорошил её Григорий. – Все обязательства будут выполнены. Но вот дальше… Кто сказал, что после революции они смогут воспользоваться в полной мере доходами с алмазных шахт?

Натин сообразила быстро.

– …Ведь производство алмазов будет не в их руках! – понимаю. – Но как же Парагвай?

– … В продолжение нашей старой дискуссии, – чуть ли не лекторским тоном сказал Григорий, – могу сказать, что с Парагваем дело долгое. И начинать нам его придётся прямо сейчас. А вот для этого я и собрал вас вместе.

Василий нахмурился.

– Уж не это ли ты имел в виду, когда говорил, что мне не светит…

– Это. – немедленно согласился брат и тут же продолжил.

– Сейчас, из разных портов выйдет несколько транспортов. Первые выйдут из Питера. Там будем мы – мой экспедиционный корпус и я. И далее, в сопровождении нашей яхты – выделил интонацией Григорий, – мы идём сначала в Гамбург, а после в Амстердам. Там, к нам присоединяются другие транспорты. И далее, мы идём вместе почти до траверза Тенерифе.

– Но зачем там нужна яхта?!! – не выдержал Василий.

– А нужна она для страховки от всяких наглых и очень злых. Чтобы не потопили в случае чего.

– То есть, яхта обеспечивает прикрытие каравана от нападения?

– Именно братец! И осуществлять это прикрытие придётся тебе. Как? Справишься? Проводишь караван до Асунсьона?

Василий пожал плечами, но после сообразил что задумал Григорий. Однако тот не позволил брату открыть рта и продолжил.

– Я понимаю, что тебе придётся долго тащиться через океан одному. Понимаю, что будет зверски скучно без чьей-то компании. Но надо! Иначе никак.

Григорий быстро повернулся к Натин и обращаясь уже к ней без пауз продолжил.

– А вот вам, уважаемая, достанется временно роль смотрителя здесь. Ведь мы будем далеко. А за предприятиями, которые сейчас только начинают становиться на ноги надо бы приглядеть. Да и разные нехорошие личности вокруг вьются. Всё это продолжается до тех пор, пока мы не прибываем на место. А вот после… После вы на своём славном пепелаце вылетаете и помогаете нам. В боевых действиях с нехорошими людьми. По обговоренной схеме.

Натин резко успокоилась, когда услышала про «обговоренную схему» и задала совершенно иной вопрос, нежели тот, который ожидал от неё Василий.

– Полагаю, что «нехорошие личности» пытаются заиметь технологии производства антипеста и роганивара? И именно от этого мне предстоит некоторое время защищать предприятия? Но как же ваша система охраны?

– Охрана задействована и построена как следует. Тут только пригляд нужен. А вот по технологиям… некоторые технологии уже запатентованы в Европе, так что спереть их будет сильно затруднительно, чтобы после воспользоваться без нашего на то разрешения.

– Уже?!!

– Уже. – мрачно подтвердил Василий. – Мы не сможем долго сохранять в тайне основу. Но вот детали и некоторые тонкости технологий – пускай сами доходят. Особенно с очисткой антипеста. Кстати! Роганивар в патенте на основу, назван «пенициллином». И только после этого – роганиваром.

– Вас всё-таки додавили… А я предупреждала, что так будет! – с ехидцей в голосе заметила Натин.

– Но того времени, что продержались, хватило для того, чтобы серьёзно влезть на рынок. Другие, кто пойдёт по нашим следам, так быстро развернуться не смогут. Им придётся воспроизводить многие мелочи, что мы знаем. А на этом они всё равно серьёзно отстанут.

– Всё равно! – влез в разговор Григорий, – система безопасности мной отлажена… надеюсь… так что тебе Натин, достаточно будет только приглядеть за общим порядком. Пока там не начнётся.

Василий ещё раз представил что предстоит и снова поморщился. Это у братца будет большая компания и ни минуты покоя. Не соскучится. А вот конкретно ему – придётся поскучать. Тут в Питере, если уж слишком не с кем пообщаться, всегда найдётся к кому сходить в гости. Уже заимел тьму знакомых. Особенно среди учёных. А там, на яхте, только во время недолгих сходов на берег в промежуточных портах.

Впрочем, конкретно Натин придётся ещё хуже. Сейчас она почувствовала хоть какую-то поддержку и опору в братьях, а предстоит опять «одиночное плавание» да ещё в окружении явно не дружественном. Ведь ей придётся не только себя защищать, но и тьму разнообразного народа, в первую голову своих новых подопечных. От Паолы до тех самых детей, о которых говорил Григорий.

Василий бросил сочувственный взгляд в сторону Натин. Та его взгляд перехватила. Но судить о том, что она поняла или почувствовала было трудно. Всё-таки контроль у неё был налажен. Несмотря на всякие привходящие типа «мёртвой зоны».

На некоторое время дискуссия углубилась в детали предстоящего. Сущность была понятна для всех троих. Некоторую пикантность добавляло осознание, что внешне все их действия будут выглядеть крайне неожиданно и, где-то как-то несуразно. Можно было бы похихикать над этими самыми «наблюдателями» от разнообразных разведок заранее.

Впрочем… Дразнить этих собак – тоже занятие не для слабонервных. Весьма опасное, надо отметить, занятие. но… Если уж взялись за авантюру вытаскивания своего мира, то надо и мириться с тем, что будет риск.

Сейчас основной риск приходился на тех, кто не будет находиться на яхте. Это у яхты защита от всяких нехороших людишек с их пушками и прочими средствами поражения – более чем надёжная. А вот остальным в караване, придётся полагаться только на него – на Василия и его сообразительность. Чтобы вовремя стал между кораблями каравана и возможным супостатом.

Так что скука долгого одиночного плавания компенсировалась повышенной безопасностью.

Василий наблюдал как Григорий спокойно и по деловому, обсуждает детали предстоящего. От начальной формы «лёгкого разговора» уже ничего не осталось. Казалось, что про Василия эти двое временно забыли. Как будто его сейчас и не существует.

Мысли Василия вильнули к началу. К тому моменту, когда он подивился выбору Григория.

И действительно ведь: ничего не поделаешь с тем, что сейчас долго придётся довольствоваться тем, что есть и что можно добыть прямо так – сходу.

О производстве чего-то более приличного в России, даже если вдруг приспичит, надо забыть и надолго.

Вот пример: хороший такой пистолет «Парабеллум». Можно ли освоить его производство в России?

Во многих альтернативках, что Василий читал в сети, попаданцы сходу и без всяких проблем заказывали производство того же Люгера и каких-то автоматов прямо здесь, в России. И далее чуть ли не завтра начинали воевать ими.

Но, покрутившись Василий доподлинно знал всю бредовость таких заходов сюжета тех романов.

И вся проблема состояла в сущности в двух моментах: полном отсутствии производства в России многого совершенно необходимого, начиная с легированных сталей, кончая элементарным инструментом, и второе – отсутствием нужных заводов, где эти «девайсы» можно было бы произвести. Из готовых сталей. Нет заводов, нет станков, нет достаточно квалифицированных кадров для этого.

Кстати, порывшись в исторических источниках, Василий выяснил, что производство тех же легированных сталей, не просто углеродистых, началось в России аж в тридцатые годы. Его с великим трудом начали «проклятые большевики». Для России императорской это было за пределами возможного и вообще не нужно.

Здесь и сейчас всяк предпочитал закупать всё нужное «в Европах». А то, что страна всё больше погружалась в пучину полной зависимости от иных государств, и часто даже враждебных России, элите было глубоко наплевать. А всякие энтузиасты от российского предпринимательства проблемы решить не могли. Ибо сами часто попадали под пресс с одной стороны иностранных банков и корпораций, старающихся уничтожить конкурентов, с другой стороны предательской и, что чаще всего, мздоимской и тупой местной бюрократии.

Это при «кровавой гэбне» в тридцатые стало в практике – если сорвано производство чего-то нужного, то тут же следовали репрессии с зачистками всех виновных, и часто даже некоторой части невиновных. Так что безумцы, помогающие загранице или просто идиоты-бюрократы быстро кончились.

И чем дальше Василий осознавал эти реалии 1900-го года, тем сильнее ему хотелось, чтобы побыстрее вся эта мерзость гниения и застоя закончилась. Чтобы пришли к власти те самые, которые «кровавые». Чтобы ещё и самому стать в их ряды. Чтобы и самому побыстрее зачистить страну от гнилой элиты и порождённой ей же алчной и безответственной бюрократии.

Его уже очень сильно тяготило то, что даже за самым элементарным для производства приходилось мотаться в ту же Германию.

Да, там его всегда встречали с распростёртыми объятиями.

Да, он там, методом распределения заказов на отдельные детальки умудрился сделать весьма дельные вещи. Те же автоматы и оружие для себя и части своих. Но долго это продолжаться не могло.

Пока Василий витал в своих тяжёлых мыслях о производстве и безрадостном состоянии элиты Империи, обсуждение вояжа закончилось. Григорий отвалился от стола и победно посмотрел на Василия. К чему такой взгляд он не понял. Но то, что Натин сидит по-прежнему с мрачным лицом, заметил.

Та в свою очередь бросила взгляд на Василия и как-то даже неожиданно для её облика самоуверенной прогрессорши могущественной цивилизации, запинаясь выговорила.

– Мне всё не даёт покоя та легенда… Или миф… Предание… – как-то очень неуверенно начала Натин. – То самое, о Серых Ангелах.

Василий, в свойственной ему манере послал вопросительный взгляд, ожидая продолжения. А Григорий, не понимая о чём речь просто сделал «морду кирпичом» приготовившись просто слушать.

– Мне представляется, что сама легенда о Серых Ангелах, это о… Аньяне. Слишком сильно похоже на них. Они за те тысячелетия, когда функционировала сеть «Звёздных врат», подняли очень многих. До уровня межзвёздных цивилизаций. И почти все они давно «Перешли».

«Вот заело же! – подумал Василий. – Это к чему у неё? К тому, что она вот так „бегом“ пытается „согреться“ в этой холодной реальности? Уйти от мысли, что она здесь очень надолго? Ведь совсем недавно была награни истерики. И видно, что не отошла до сих пор от потрясения».

– Вполне возможно! – меж тем охотно согласился он с Натин. – Особенно если учесть изобилие разнообразных легенд с артефактами сверхзнаний в прошлом. Но, честно говоря, я несколько не понял к чему? Что надо бы их поискать ещё? Дык и так Звёздные Врата нашли! Да толку-то…

– Я к тому, что… – начала осторожно Натин, – Что наша деятельность тут, здесь и сейчас, очень хорошо ложится на ту легенду. Мы тут, как те самые Серые Ангелы Аньяны.

«Оба-на! – удивился про себя Василий. – А она, оказывается, махровый романтик! Ничего себе! Во, оказывается, какие ихние прогрессоры бывают!»

– Предлагаешь назваться тут, внагляк именно Серыми Ангелами? А потом использовать бонусы статуса этих самых… Которые из Аньяны, да ещё и Ангелы? – спросил Григорий тоном намекая на шутку.

– Шутка не шутка, брат, но нас тут и так уже назвали ими… Некоторые. – поспешно добавил Василий, на что заработал заинтересованный взгляд Григория. Он любит хохмы. Но только пока не подозревает, что это не хохма.

Василий припомнил разговор с Паолой. Той объяснить всё как есть, он сам убедился, не возможно в принципе. Слишком уж сильно она и ей подобные завязаны на религиозные представления о мире, о бытие. Ей такие понятия как «прогрессорство» и «иные миры» объяснять – дохлый номер. Для неё есть только одно: бог и ангелы. И если есть легенда о Серых, да некто фантастически близко под это определение подходит то, значит, это и есть те самые Серые Ангелы. Иначе и быть не может. По её понятиям.

– Это не шутка. – коротко сказал Василий, видя, что Григорий пытается таки понять «в чём смысл шутки».

– Таки назвали? – вопросил Григорий, от удивления сбившись на любимый папанин одесситский жаргон.

– Назвали. Теперь дружненько обтекаем. – оскалился брат.

До Григория наконец дошёл комизм ситуации и он просто заржал.

– То-то я думаю: и чего это у меня меж лопаток последнее время чешется. А это, оказывается, крылышки режутся! – выпалил он не прекращая ржать.

– А ты на всякий случай дустом присыпь. А то вдруг вши… – парировал Василий.

Глядя на веселящихся братьев, заулыбалась и Натин.

Василий же сам смотрел на прогрессоршу и размышлял.

«Вот каково отличие обычного обывателя от прогрессора. Ведь никто из фантастов никогда не описывал этого в своих романах. Мы – люди Дела. Мы просто увлекающиеся натуры, у которых душа болит за родную страну. Почему и подпрыгиваем тут. А вот она… Да хотя бы в сравнении с большинством своих же баб, что мы там, в своём времени оставили. Да и всяких прочих что здесь…

На её месте большинство кинулось бы в первую очередь решать свои собственные половые проблемы – привязаться или привязать самой какого-нибудь мужика к себе. А уж после, глядя из-за его спины, что-то пытаться сделать, чтобы выгрызть в наличной реальности эдакое уютненькое семейное гнёздышко, полностью отгородившись от всяческих проблем вокруг. Вплоть до демонстративного отрезания себе природного любопытства. Ибо страшно.

Эта же… Чем-то напоминает тех революционерок, что описаны в художественной литературе начала двадцатого века. Целеустремлённая, жёсткая, чётко осознающая что надо сделать в рамках не собственного мирка часто ограниченного отдельно взятой квартирой, а в рамках целой цивилизации. То есть тоже, как и мы – человек Дела. Но вместе с тем, до одури любопытная. Прям нацеленная на целый комплекс исследований чисто научного плана.

Глядя на неё поверишь, что коммунизм, если будет построен, будет сплошь из таких состоять – из Героев и Учёных. Эта же прямо – „оба качества в одном флаконе“! Да! Завидую я этим…

А собственно, кем бы я, да и мой брательник Гриша, стали бы в их цивилизации? Да теми бы и стали – прогрессорами. На пару! Может именно поэтому она нас так „органично“ воспринимает. Без тени каких-то сомнений?…»

Однако Гриша уже устал ржать и начал поглядывать на Василия. Типа: «ну-ка брат, выдай ещё чего». Пришлось выдать. Как резюме.

– Ну… Если назвали уже… То… Будем изображать из себя тех самых… Серых Ангелов. Как добропорядочные преемники их деятельности здесь, на Земле.

– Но меня всё равно волнует эта легенда. Надо бы попробовать разыскать здесь их следы. – не унималась принцесса-прогрессор, полностью подтверждая мысленно нарисованный только что Василием психологический портрет. – Наверняка ещё где-то есть. Не только это одиночное «малое кольцо». И не только эта старинная легенда.

– В процессе «прогрессирования»! Только в процессе «прогрессирования» – тут же вмешался Григорий. – Это основное. И если учесть, что до серьёзных потрясений тут совсем ничего осталось… Стоит, думаю, пока отложить поиски этой Аньяны.

– Ты прав. – неожиданно для Григория согласился Василий. Но тут же поправился. В своём же стиле. – Но нам ничего не мешает переложить с себя на кого-то эти поиски. Благо уже есть на кого. Пускай ищут.

– Вот так и сделаем! – Загорелась энтузиазмом Натин. – Я даже знаю на кого можно… Но… Успею ли?

На её лице мелькнула целая гамма чувств. От жадности до сомнения. Победила жадность.

– У меня есть на кого переложить! – в конце концов заявила она.

«Стоп!!! А вдруг эта шалая дамочка продумает мыслю чуть дальше?!! – внезапно подпрыгнул Василий. – Ведь если мы „следуем заветам Серых Ангелов“, являемся никому не известными „прогрессорами“ и представителями неизвестной же, но могущественной цивилизации, как она думает… То не являемся ли мы сами или наследниками Их, или самими… теми самыми, которые Аньяна и „которые Перешли“?!!»

* * *

– Да-а… Дела-дела-дела-дела! – Виктор Васильевич Пашутин, начальник Императорской, Военно-Медицинской Академии, промокнул носовым платком лысину и обескураженно посмотрел на Кравкова.

– Ты, это… извини, что я тебя так… отчихвостил. Не доложили мне вовремя. Но и ты тоже… должен был бы вовремя доложиться! А то, понимаешь, мне докладывают, что ты всех лабораторных животных извёл, а новых ещё не доставили. Что я должен был подумать?

В его кабинете находились только двое – он и Кравков, так что оба могли позволить себе обращаться друг к другу без особых церемоний. Тем более, что Кравков являлся непосредственным учеником Пашутина. И как бы не самым лучшим.

– Дык я докладывал, Виктор Васильевич! – Тяжко вздыхая, виновато начал Кравков. – Всё как полагается. И бумагу, что господин Васса Эсторский нам предоставил по ядам – тоже. А то, что лабораторных животных извели, это, извините я со своих шкуру за это спущу. Виноват! Не уследил за своими подчинёнными. Энтузиасты, понимаешь! Собрали все клетки в одном помещении, да там, где эксперимент с ядами проводился. Хорошо, что сами не потравились вместе с этими крысами и кроликами.

– Так что там произошло? Только подробно. Не как эти обалдуи – руками размахивают, а толком что-то сказать не в состоянии.

– Типичная безалаберность, Виктор Васильевич. Им ещё повезло, что меня там не было. Я бы им… показал Кузькину Мать! Хорошо, что все были в масках, когда лаборант хлопнул об пол пробирку с особо опасным соединением. Там, для того, чтобы самим не потравиться даже пробирку с веществом брали специальными щипцами. И лаборант, боясь, что раздавит этими щипцами стеклянную пробирку сжимал её не плотно. Ну… она и выскользнула!

Кравков развёл руками и продолжил..

– Эти же, начитавшись описаний, что передал господин Эсторский, как увидели лужу на полу, так дружно и кинулись бежать на выход сломя голову. А клетки с животными так в лаборатории и остались. Когда всё выветрилось, зашли посмотрели что можно спасти. Все животные оказались мёртвые. Хорошо, что только одну пробирку разбили а не все десять… Так что считаю, что лабораторию надо бы выносить подальше. И как бы не возражали против этого чиновники, ссылаясь на недостаток денег, как бы при очередной такой утечке случайные люди участь наших кроликов не разделили. Это происшествие лишний раз говорит за то, что и я писал Вам, и сам Васса Эсторский предупреждал.

Помолчали.

Пашутин только сокрушённо покачивал головой и механически перекладывал с места на место бумаги на столе.

– Но… честно говоря… Тот доклад, что ты принёс давеча, по воздушным ядам. Ужас! Вообще какого ты мнения об этой госпоже Натин Юсейхиме? Она действительно из?..

Пашутин многозначительно кивнул на потолок.

– Я это к тому что… слишком уж разноречивые слухи по Питеру ходят об этой особе. Мне тут на ухо шептали такое, что ни в какие ворота! Ни пред кем не склоняется, холодным оружием владеет получше даже опытных рубак…

– Скорее всего да, Виктор Васильевич. – осторожно подтвердил Кравков. – И при мне Васса, как мне кажется, проговорился назвав её Высочеством.

– Гм! Оч-чень интересно! – ухмыльнулся Пашутин. – Никогда не предполагал, что кто-то с Востока, хоть и царских кровей, но так хорошо бы разбирался в химии. Ведь, между нами говоря, Восток как бы априори «отсталый и тёмный». А тут… Такая феерия знаний, да ещё никому в Европах не ведомая. Когда со мной ещё и Дмитрий Иванович своими впечатлениями об этой сиятельной особе поделился… Я уже не знал о чём и думать!

– Осторожно замечу, что… по моему личному мнению, и этой сиятельной особе тоже стоит верить, когда она говорит о химии. – Заметил Кравков. – Она сообщила нам сведения, которые не являются тривиальными. Особенно по схемам синтеза. Нужно быть самому либо очень опытным химиком, чтобы такое сделать, либо не менее эрудированным учёным, чтобы разбираться и помнить их в таких подробностях. Впрочем… Уже то, что она имеет такой высочайший уровень образования говорит за то, что она не из простых. Слишком уж разносторонне она образована. Даже вот… Помните была такая замечательная особа – Софья Ковалевская. Да и то – только в математике и прославилась. А тут – явно образование получала у нескольких профессоров, да ещё и индивидуально.

– Пожалуй да. Ни разу не видел Её Высочество, но по тому, что она написала… И если это она сама написала… Кстати как сам Эсторский отнёсся к тому? Ведь, если мне память не изменяет, впервые ты услышал о тех ядах от принцессы в его присутствии?

– Да. И, честно говоря… уверен, что Эсторские знали и раньше об этих ядах. И почему-то старались помалкивать. Реакция самого Вассы была характерная. Он сначала испугался того, что говорит принцесса, а после, когда уже было поздно что-то возражать, подтвердил и добавил про ту фосфорорганику, что позже назвал чудным именем «зарин».

– Вы намекаете на то, что они хотели бы скрыть знания, наносящие большой ущерб человечеству, но активно проталкивают те, что спасают?

– Именно так! – с горячностью подтвердил Кравков.

– Интересное наблюдение! А что ещё? Ведь наверняка ещё что-то заметно.

– Да! Есть ещё одно наблюдение. По тому ещё разговору с Её Высочеством и Вассой Эсторским. Э-э… А я всё-таки начинаю думать, что все слухи и об Эсторских и о Юсейхиме, что про их происхождение…

Кравков замялся.

– Если говорить откровенно, то Васса тогда из-за волнения проговорился дважды. И особа Натин Юсейхиме тоже.

– И каким образом? – сильно заинтересовался Пашутин.

– Он обращался к принцессе на «ты». Она, и бровью не повела. И также обращалась к нему же. Как мне представляется, такое возможно только между хорошими друзьями и… обязательно лицами как минимум равного статуса.

– То есть, вы предполагаете, что и сами Эсторские?.. И их тоже надо титуловать Ваше Высочество?

– Полагаю, что да.

– А не родственники ли они? Бо слышал, что «Юсейхиме» как бы не…

– Нет. Однозначно нет! Не родственники. Потому, что, замечу, между родственниками бы обращались брат, сестра и так далее. А в отношении Её Высочества ни Васса, ни Румата в этом замечены не были. Да и к младшей сестре они бы относились как-то покровительственно… А тут – как равные!

Пашутин откинулся в кресле.

– Однако! Не ожидал! – выговорил он. Но потом чуть помолчав, спросил.

– Но всё-таки, вы с ними больше общались… Как думаешь, по большому счёту, чего они хотят? Каковы цели их здесь, в России? Вот к чему они нас так направляют? Чувствую, по их напору, что направляют, толкают, но не могу понять. Ведь боевые отравляющие вещества – это же ужас! А вместе с тем и… напротив их чудо-лекарства!

Вопрос был несколько провокационный со стороны Пашутина. Но, вместе с тем, как ни странно, содержал и большую часть ответа на него.

Кравков лишь слегка помялся подыскивая слова.

– Не могу утверждать, Виктор Васильевич, но есть общее ощущение от их деятельности, от их слов сказанных в разное время и по разному поводу… ПО ИХ КНИГАМ… – начал он осторожно. – Есть ощущение, что они знают нечто, что от нас сокрыто. И это знание их по настоящему страшит. Нечто, что они хотели бы избежать.

Кравков слегка запнулся чем немедленно воспользовался Пашутин.

– Читывал я их книги. Да! Есть такое. И об общем ощущении – верно подмечено. В одной из их книг я прям ощутил… – от избытка чувств Пашутин принялся даже руками размахивать, пытаясь что-то выразить. – Ощутил нависшую угрозу. Какой-то катастрофы. О которой они хотели бы предупредить, но не могут сказать прямо.

– Вот-вот! Я это и имел в виду! Я тоже ощутил, когда читал. А когда встречаюсь с результатами их деятельности… Лекарства, схемы лечения, какая-то странная любовь к низшим сословиям… Они же ведь всех, буквально всех пытаются облагодетельствовать! И ведь не скажешь по их поведению, что они из них. Никак.

– Пардон… О каких схемах речь? – слегка смутился Пашутин.

– Схемы лечения сифилиса и гонореи. Недавно пришли предварительные отчёты. И я уже не удивляюсь. Они действующие. Они также говорили о методах борьбы с этими заболеваниями… Точнее Васса говорил. Но эти методы… Они очень глобальные! Такое не под силу ни им… Да и вообще в существующих условиях невозможны. Но… Если применят их когда-нибудь в будущем, уверен, эти болезни полностью будут побеждены. Они, в лице Вассы, в частности, предлагали меры, очень простые, по борьбе с «бытовым сифилисом». Ведь не секрет, что среди крестьян, среди детей крестьян, эта напасть изрядно лютует.

– И что за меры?

– Обычная просветительская работа по мерам санитарии среди крестьян!

– Да. А теперь ещё и к бурам едут. Их спасать от англичан.

– Гм! Просто ангелы какие-то… – хмыкнул Пашутин.