Текст книги "Серые Ангелы (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

– Как нам известно, Натин Юсейхиме Аттала – младшая принцесса княжества Аттала. Вы не боитесь, что эту Атталу будут искать все, кому не лень? Ведь такое богатое и очень авантюрное княжество! Осмелиться вступить в единоборство с самой Англией!

– Пускай ищут! Они и Шамбалу до сих пор там не нашли. – сказал Василий и хищно оскалился. – А как найдут, так проклянут тот день, когда им пришла в голову эта идея – искать Атталу.

«Ну да! Представляю, какие рожи будут у искателей, когда в наш мир ввалится та самая сверхцивилизация, из которой вышла Натин во всём своём сверхтехнологическом блеске (не то княжество, которое у них „на правеже“) и скажет: „Здрасьте! Вы тут нашу принцессу Натин не видели?“» – Подумал Василий, и ему стало ещё веселее.

Эта реплика вызвала замешательство. Пришлось ещё рассказывать что такое Шамбала. Ведь наверняка какая-то скотина донесёт рассказ до нужных ушей – ушей английской разведки. Впрочем, и в этом братья перестраховались – была книга. В которой эта самая Шамбала как раз и живописалась.

Но про Атталу пришлось таки рассказать сказочку.

– Тибет и Гималаи – крайне малоисследованный район мира, – говорил Василий. – И не удивительно, что там не нашли много чего такого интересного, что там есть. А с Атталой, тут ещё и тайна есть: страна укрыта от посторонних, особенно враждебных взоров. И в этом сокрытии очень сильно постарались жрецы Атталы, вооружённые тайным знанием. Так что искать что Шамбалу, что Атталу, будут долго.

Многие из присутствующих восприняли данный пассаж как занимательную сказочку. Но не могло быть, чтобы эта самая сказочка не разошлась в самых широких слоях населения, постепенно обрастая «подробностями». И эти «подробности» наверняка прибавят шизы «европейским исследователям».

– У нас тут, в Андах, случаем, такого нет? – весьма легкомысленно спросила некая сеньора, прислушивающаяся к общему светскому трёпу.

– Кое-что есть! – с готовностью согласился Василий. – Древние очень много после себя оставили. А уходя в небо, они завещали одному народу, нарисовать на плато Наска загадочные рисунки, которые можно увидеть только с большой высоты – настолько они огромные. Людям, что просто гуляют по тому плато, часто и невдомёк, что за странные «дорожки» вьются под ногами. Но если их перенести на бумагу, то становится ясно, что это не дорожка, а линии рисунка.

– А где эта Наска?

– В Перу.

– А у нас в Парагвае что-то такое есть?

– Возможно и есть. Но я тут у вас и не искал так особо. Не было такой возможности. Но я обязательно как-нибудь в будущем специально приеду к вам, чтобы поискать следы Древних и у вас. Наверняка что-то найдётся.

– А вы нам не могли бы сказать что искать? Мы бы вам помогли…

И тут Василий вспомнил свой совсем недавний скепсис насчёт «Звёздных врат». Ведь также отнёсся к рассказам Натин о порталах Аньяны как к чему-то весьма маловероятному. Однако… Вот, есть такие Врата. Нашли. На Урале.

И дальше, уже по аналогии с одноимённым телесериалом, мелькнула мысль: «А что если и тут, в Парагвае есть такие же? Вдруг есть и между Российским и Парагвайским порталами можно установить постоянный канал. Ведь корёжит связь потому, что Врата пытаются пробиться в прошлое вероятностной линии. А что, если можно шагать без проблем, как в том же фильмеце – между порталами на одной планете, да ещё одной же вероятностной линии?».

Увидев, что сеньор Эстор задумался, публика стала с интересом дожидаться что он выдаст. А Вася поискал взглядом знакомого и обратился к нему.

– Дон Мигель? Как вы думаете, не лучше будет передать общественности рисунки одного артефакта Древних через вас? Весьма интересный надо сказать артефакт. А если его найдут здесь – это вообще будет весьма здорово.

– И чем он так замечателен? – заинтересовался дон Мигель.

– Это кольцо из тёмного металла. Большое. Как большие врата. Покрыто письменами. Возможно, оно снято с постамента и лежит просто рядом. Замечательно сие кольцо тем, что оно сделано непосредственно Древними. И возраст у него несколько тысяч лет. И сделано оно даже до знаменитых египетских пирамид.

– Вы говорите, что оно из металла. Но у нас такой климат, что всякое железо быстро ржавеет. Может и его уже давно нет?

– О! Это кольцо не ржавеет. Оно сделано из сплава, который не ржавеет. Но это не суть важно. Главное, что оно может быть у вас тут. И… Впрочем чем оно является, я вам отдельно расскажу, так как длинно и не хочу почтенную публику утомлять заумными рассуждениями… Вам, если его всё-таки найдёте, стоило бы приложить серьёзные усилия, чтобы не украли. Всё-таки изрядно древний артефакт. И принадлежать по праву должен именно и только Парагваю.

– Но кто его может украсть?!

– Англичане. Или французы. Или янки. У них много разных богатеев, которые коллекционируют древности. А тут кольцо возрастом около пяти тысяч лет! Могут украсть. И не остановятся, даже перед тем, что весит оно около десяти тонн.

Но тут весьма удачно пошёл шум со стороны прибывших с караваном. Василий заинтересованно обернулся в их сторону и прислушался. Восклицаний и возмущения было достаточно, чтобы быстро выяснить что происходит. Кто-то вспомнил нападение английского корабля и теперь красочно описывал то, что видел. Или просто вспомнил.

Заинтересовались и стоящие вокруг Василия. Но сдвинуться в сторону кружка с интересным скандалом не успели – к самому Василию прибежали за подробностями.

– …Было такое впечатление, что снаряды линкора… – Витийствовал один из рассказчиков.

«Ого! Подумал Василий, мысленно усмехаясь. – Небольшой броненосец уже произвели до статуса целого линкора!»

– …Как будто на стену натыкаются! И ни один не долетел до нас, и даже до парусника! Капитан Эстор, казалось, специально вывел свой корабль между нами и английским кораблём, чтобы отсечь… Будто невидимым щитом наш караван прикрыл!

Василий сам с интересом прислушался, так как особой возможности узнать как всё выглядело со стороны не имел. И она предоставилась только сейчас. Общественность тоже заинтересовалась тем, чем сам сеньор Васса так заинтересовался. Потому особо не приставала.

– Хм! Вероятно, преследователь хотел остановить парусник и стрелял разрывными снарядами, дабы порвать паруса. – выдал предположение один из присутствующих капитанов судов каравана.

– Но а потом что было? Что было нужно англичанам? – задал вопрос один из присутствующих.

– Неизвестно. – пожал плечами капитан. – Корабль взорвался и мы не имели возможности узнать у них что им было нужно.

– Взорвался?!! Но почему?!!

Взгляды скрестились на Василии. Тот расплылся в лукавой улыбке и выговорил.

– Вот! А мне всё пеняли: «Зачем тебе на паруснике торпедный аппарат?!! Что за дикая блажь?!!».

– То есть… – оторопело общество.

– Удачно попал в напавшего торпедой. – также лукаво улыбаясь сказал Василий.

После, когда от полученных известий общество распалось на группки обсуждавших, к Василию подошли капитаны.

– Вы дезавуировали тайну нахождения у вас торпедного аппарата и то, что нападавший был именно торпедирован. – Констатировал один из них. – Но зачем? Вы же говорили нам помалкивать! А сами…

– Всё просто господа! Когда мы шли в Асунсьон это должно было быть тайной. И тайной именно в тех портах, куда мы заходили. Чтобы нас, по указанию англичан, не задержали. Ведь караван предназначался для Парагвая. И вы видели какой эффект для страны он произвёл. Нужно было чтобы во что бы то ни стало, он дошёл до порта назначения. А сейчас, когда он здесь надобность в тайне отпала. Пускай теперь все знают, что на нас с явно пиратскими намерениями напало судно Роял Нэви. И что оно, в ходе оборонительных с нашей стороны, действий, было потоплено. Ну… А то, что «попал случайно»… Это же не так важно господа? Я прав?

* * *

Удивительно, но в Парагвае, настоящее «брожение умов» началось уже после большого приёма у президента. Вероятно те, кто был на приёме и слышал рассказы Василия и капитанов разнесли свежую новость. А она была свежей, так как до этого приёма каких-либо серьёзных поводов что-то рассказать о подробностях перехода через Атлантику не было.

Каждый был занят своим делом. Кто-то ставил памятник национальной героине, кто-то разгружал прибывшие транспорты, а кто-то бегал весь в мыле, понукаемый рыком президента. И этим последним как бы не больше всех не было дела до праздных перебрёхов моряков.

Ведь когда прибыл транспорт с переселенцами, оказалось, что их просто некуда принять и разместить. Да, было обговорено заранее. Но никто не ждал эти транспорты ТАК быстро. Да, пришлось переселенцам пожить ещё недельку на корабле. Но для стороны принимающей эти деньки были… жаркими.

И вот, когда в целом хаос, порождённый неожиданно скорым прибытием транспортов слегка улёгся, состоялось совещание в президентском дворце. Присутствовали президент, Василий, братья иезуиты и самые доверенные офицеры.

В сущности, свою точку зрения и свои цели, прогрессоры изложили ещё в ходе предыдущего визита – когда Василий вынужден был скрываться под личиной жреца инки. Но теперь было и отличие от тех встреч пришли иезуиты. А этой братии палец в рот не клади – отгрызут по локоть и головой закусят. Они большую часть переговоров помалкивали. Хотя видно было, что настанет время и они своё слово скажут.

Все пожелания на ближайшее будущее страны, Василий оформил как «пожелания сеньоры Суньиги, ну и кое-что от себя». Под конец речи сеньоры переглянулись, так как не поняли, когда кончались пожелания сеньоры, и начинались пожелания присутствующего сеньора. Впрочем, все они не выходили за пределы ожидаемого и вполне разумного, сводясь, в сущности, к одной фразе: «Развивайтесь и не нарывайтесь. А когда время придёт – не зевайте».

Последнее больше относилось к тому, что наверняка соседи, помня прошлое, припрутся «наводить порядок». Обязательно припрутся, так как в спину их будут подталкивать как собственные страхи, так и агенты влияния Англии и САСШ. Вот тогда-то вся веселуха и начнётся. А вот к этой веселухе… Есть свои заморочки, оружие и тактики со стратегиями.

– Я считаю, что от армии Парагвая не убудет, если часть молодых офицеров отправится на войну в Трансвааль и там, на примере войны буров против англичан, приобретёт необходимый опыт. – кинул Василий предложение. – конечно, война в вельде и война в пампасах сильно отличаются по тактикам. Но кое-что, что стоило бы знать и уметь применять ваши офицеры увидят. К тому же там будет Румата. Он с радостью передаст свой опыт.

– А ваши предложения, что вы выдвинули в Париже? – спросил полковник Диего.

– Они тоже в силе. Но там, в Трансваале эту стратегию нельзя применить, так как белые колонисты изрядно попортили себе обстановку. А вот здесь… Всё более чем возможно. Особенно, если негров поднять в статусе, хотя бы до ваших индейцев. Почему я и передал вам те материалы на изучение.

Полковник переглянулся с президентом и кивнул. Видно у них была какая-то дискуссия на эту тему и Василий лишь подтвердил их предположения. Василий напрягся, но президент развеял его опасения.

– Мы уже начали кампанию агитации среди индейцев. – сказал президент, увидя вопросительный взгляд Василия и обернувшись к иезуитам кивнул и им. – С деятельной помощью братьев-иезуитов.

Те промолчали, но также благожелательно кивнули. Видно действительно агитация и пропаганда уже развернулась и идёт полным ходом.

Дело в том, что был прецедент. В ещё ту, русскую Гражданскую войну 1918–1924 годов. Когда целая армия на Украине была полностью сагитирована и перешла на сторону большевиков без единого выстрела.

Учитывая настрой индейцев по обе стороны границы, стоило попробовать проделать подобное здесь и сейчас. В этом времени и в этой реальности. Ведь все помнили, что ещё в ту парагвайскую войну индейцы во всех воюющих армиях отказывались воевать, если слышали в войске противника родную речь.

– Отличие от всяких прочих предложений, – также кивнув президенту и иезуитам, продолжил Василий, – наше состоит в том, что стоило бы привлечь на свою сторону и негров на плантациях Аргентины и Бразилии. Если вы пообещаете и исполните обещание освободить их от рабского труда, освободить их от плантаторов – они с энтузиазмом встанут на вашу сторону. Простое «освобождение» что дали им в Аргентине, далеко не то, что настоящая свобода. Ведь плантаторы до сих пор их держат за животных. Под присмотром целых банд охранников.

– Да, я понимаю, что такое неслыханно – увидев скептические мины у присутствующих. – Но во-первых, рабский труд менее эффективен, нежели свободный. А во-вторых, как соорганизовать индейцев и негров, чтобы они эффективно трудились и не из-под палки – это чисто технический вопрос… Кстати тоже описан в переданных материалах да и братья-иезуиты когда-то кое-что из этого осуществили.

Скепсиса это не убило, но присутствующие сеньоры, однако, промолчали. Впрочем, уже хорошо, что без особых препирательств приняли идею агитации и пропаганды в среде индейцев.

– А насчёт оружия… Вы уже видели тот «пистолет». Если кто-то припрётся в Парагвай с агрессивными намерениями, вы можете вооружить им хоть всё население способное его в руках держать. И уже не будет повтора той катастрофы, – поспешил Василий перевести разговор на более приятную для парагвайцев область.

– Вполне естественно, – продолжил он, – что данное оружие предполагает и специальную тактику его применения очень хорошо подходящую именно для местных условий. Но население учить его применять стоит начинать уже прямо сейчас. Организовывать людей в отряды самообороны, приписывать их к конкретным военным базам поближе к их жилью и так, чтобы в случае нападения на страну, каждый из них знал не только как воевать, но и где лежит его оружие и снаряжение.

Небольшие учения среди них стоит проводить раз в месяц. Чтобы не расслаблялись. Собирать на день или два и гонять. Чтобы оружие своё знали и умели за ним ухаживать, чтобы привыкали к обмундированию, которое также будет храниться на базе в персональном шкафчике. А когда настанет час все они придут на базу, возьмут своё уже оружие и пойдут воевать.

Кстати и с бандитизмом также можно бороться. – направлять такие воинские формирования на поимку бандитов. Бандиты быстро кончатся. А если всё оружие будет не на руках и по домам, а под строгим присмотром на базе, исключается его расползание по бандитам и прочим нехорошим людям, то всё будет более чем хорошо. Насчёт же боеприпасов и прочего – Германия готова поставить в достаточном количестве. Но по, естественно, уже обговоренным условиям. Надеюсь, вы их вполне вытянете?

Василий вопросительно посмотрел в сторону президента.

– Да. Вытянем, как вы выражаетесь. – слегка улыбнувшись, сказал он. – Вполне разумные и выполнимые условия.

Дальше Василий в деталях расписал, слегка модернизированную под местные условия, систему военной службы в Израиле конца двадцатого века присовокупив, что: «…данная система была хорошо отработана в одной маленькой азиатской стране, что позволило ей не только отбиться от вдесятеро превосходящих их население противников, но и успешно выгрызть себе вполне приличное жизненное пространство в очень агрессивном окружении. Да так, что окружающие боятся теперь даже косо в их сторону посмотреть».

Так как у присутствующих на слуху были легенды об Аттале, то все подумали именно о ней. Успешный пример кого-то всегда действует не в пример сильнее, нежели чьи-то чисто умозрительные построения.

По виду присутствующих офицеров Василий понял, что в общем, предложение принято, и хоть как-то будет осуществлено. А оружия и боеприпасов было привезено столько, что хватит на пару войн. Так что будущим агрессорам явно не поздоровится. Особенно, когда против них выступит хорошо обученное население, от мала до велика, да ещё поголовно вооружённое автоматическим оружием.

Да, это элементарный пистолет-пулемёт типа пресловутого «Стэна». Но ведь и воевать им придётся не на обширных полях сражений типа той же Европы или Трансвааля, а в джунглях. Василий постарался сделать проект максимально простым. Но достаточно надёжным. А так как детальки изготавливались в Германии, и весьма аккуратно, то и качество его было серьёзным. Единственно, что предполагалось изготавливать на месте, так это приклады. Дерева в Парагвае более чем достаточно.

Как ни бесился Василий, но всё равно, ничего кроме такого «девайса» для Парагвая он лучше не нашёл. И пришлось смириться с тем, что идея массового автоматического оружия таки выплывет. Но, его извиняло то, что реальное массовое применение его, отодвигалось на значительную перспективу. К тому же, оно могло успешно быть замаскировано массовым завозом уже готовых германских карабинов и вооружение ими значительной части армии Парагвая.

Получалось, что и для джунглей и для пампасов у Парагвая есть своё вооружение – подходящее к войне в конкретной местности. Автоматы – для джунглей. Для пампасов – ружья, пушки на конной тяге. Жаль, что пока не решился предложить Парагвайцам миномёты. То вообще для их условий получалась вундервафля.

Ну и совсем «секретным оружием» для Парагвая стал маленький томик. Нет, не приключений «знаменитой Мэри Сью». Он назывался просто: «Теология освобождения». И убойность его против армий противника обещала быть покруче чем даже ядерное оружие. Именно с ним наперевес, отправлялись во все стороны грамотные проповедники. Уже скоро президенты и нувориши окружающих Парагвай стран почувствуют, что их страны уже как-бы и не принадлежат им…

– Слоны для посудной лавки

Небольшой особняк в пригородах Берна находился в довольно тёмном месте. Поэтому и найти его, когда стемнело, бывало довольно сложно. Но для целей, которые поставила перед собой Натин это как раз было большим плюсом. Тем более, что особнячок ничем не выделялся среди прочих, что рядом.

Гости стекались к Натин «на чай» долго. Прячась по теням и закоулкам, тщательно проверяя есть ли «хвост», петляя по задворкам. Приходилось применять такие меры. Даже здесь, в Швейцарии, иногда находились типы, что упорно следили за отдельными личностями.

Хоть и была организована специальная «группа по отрыванию хвостов», но всё равно люди старались следовать всем рекомендованным правилам конспирации. Дело обязывало. И вожди требовали.

С некоторых пор собрания «на чай» и лекции стали даже некоей традицией. Хоть многих сама личность, принимающая гостей, и напрягала. Эти «многие» знали что по рангу их привечает ни много, ни мало, а принцесса.

И пусть она была из какого-то никому неизвестного Восточного княжества, но всё равно. Впрочем, напоминание Владимира о Князе Кропоткине и явно непролетарском происхождении многих из собиравшихся несколько сбило поднимавшиеся неприязненные настроения. А то, что те, к кому ходят, ещё и деньгами большевиков снабжают, заставило оставшихся при своём мнении помалкивать.

Швейцария, избранная для таких сборищ, была идеальным местом, чтобы провести хоть целый съезд. Страна бедная, зачуханная – задворки Европы[10]10
  В начале двадцатого века так и было. Швейцария поднялась во времена Гитлера.


[Закрыть]. Да ещё сильное преобладание социал-демократии, которая серьёзно тормозила прыть местной полиции. Но всё равно приходилось основательно ховаться от родной, которая даже здесь – в чужой для них стране, Швейцарии, – доставала. А скрыть место, где происходит собрание, особенно то, у кого – очень надо было.

Сначала был некоторый скептицизм по отношению к этой молодой, весьма заносчивой и гордой принцессе типа: «И что может нам, марксистам, сказать вот этот представитель откровенно эксплуататорского класса? Более того! Не Европейского воспитания и образования, а некоего дремуче необразованного восточного!». Но только почуяв такие настроения, Натин их жестоко обломала. Вплоть до сдержанных, но насмешек над снобами, считающими европейское образование лучшим в мире. Причём предметно показав, что уж её-то уровень намного превосходит по качеству образование любого из присутствующих.

Последнее послужило ещё одним поводом пересмотреть ранее предвзятое отношение к «восточной принцессе». Особенно, когда она, следуя какому-то своему, одной ей известному плану, не только прочитала лекции о психологии масс, но и провела необходимые занятия для того, чтобы нужные навыки и знания навечно закрепились в слушателях. Ссылка на мало кому известного учёного-европейца – Густава Ле Бона – лишь подкрепила значимость получаемой информации и осваиваемых навыков. Тем более, что навыки разговаривать с толпой, руководить ею, всем посещающим эти «чаи» в будущем были очень необходимы.

Посещающие не знали, что именно Василий натолкнул Натин на этого автора. Он знал, что труды Ле Бона в двадцатом веке многие читали и многие применяли. В том числе и такие «монстры» политики как Гитлер, Сталин, Ленин. Кстати два последних изучали Ле Бона значительно позже. Теперь же, с деятельным участием Натин, эта информация и навыки впитаются в элиту российской социал-демократии лет на десять-пятнадцать раньше. А то, что лекции читала восточная принцесса, добавляло экзотики.

Но… Гордость и ненужная спесь «европейцев» всё-таки, нет-нет, но прорывалась за внешней вежливостью вызывая новые подколки со стороны хозяйки. Причём подколочки…

Неожиданно для многих оказалось, что пред ними человек не только весьма серьёзно изучивший марксизм, но и на очень серьёзном уровне разбирающийся в таких «тёмных» для многих предметах, как социальная психология и культурология. Многое из того, что выдавала на предыдущих собраниях Натин, для слушателей было откровением. И не только открытия месье Ле Бона.

А началось всё ещё с Петербурга.

С издания «экономических тетрадей» Маркса, и с весьма неожиданной находки братьев Эсторских. Точнее младшего из Эсторских, которому что-то приспичило плотно познакомиться с настроениями среди рабочих на вновь приобретённом заводе.

А нашёл он там, весьма интересную общину старых рабочих, которые у всех прочих пользовались не просто авторитетом, а абсолютным доверием. Всё, что говорили эти «старейшины» подлежало исполнению беспрекословно. Да и выглядели они не как холопы, а как хозяева. Реальные, теневые хозяева завода. Тем более, что их тут уже второе поколение работает.

И были они «странной сектой», люто ненавидимой официальной православной церковью, так как были в общей массе как бы «невидимы» и назывались они «беспоповцы». К ним примыкали и те, кто вообще был повёрнут на понятиях справедливости. Последние не были теми самыми «чистыми» беспоповцами. Но во многом с ними солидаризировались. Этих же, чтобы не смешивать группы, Василий назвал «справедливцами».

Василий сразу же оценил перспективы налаживания с ними связей. А когда оказалось, что беспоповцев как бы не большинство среди «старых» рабочих Санкт-Петербурга, что и в сельской местности они представлены весьма сильно, взялся за изучение феномена всерьёз.

И чем дальше изучал, тем в большее изумление приходил. Это было то, что даже в конце двадцатого века оказалось сокрыто от исследователей, и вообще их внимания. Тем не менее, составляло как бы не главное содержание того, что выросло в явление под названием «русский социализм». Или «большевизм».

Для начала оказалось, что их как бы не на порядок больше, чем тех же преследуемых «раскольников».

Во-вторых, в силу отсутствия у них жестких иерархий они были невидимы для социологического наблюдения и административного управления, а возможность посещать «никонианские» церкви позволяла причислять их к обычным православным.

Василий сразу же почувствовал, из их упёртости на таких понятиях как «Справедливость», «Правда», что за ними будущее. После длительного общения с ними он преисполнился уверенности, что именно они сыграли исключительную роль в становлении Советской власти, тогда, в его времени и в его, Василия, мире.

Сыграли также главную роль, в последующем за революцией, разгроме «никонианской» церкви и глубоко чуждой им «ленинской гвардии» большевиков, оторванных от России и стремившихся к организации Мировой революции. Именно выходцы из среды беспоповцев, наполнившие в ходе «ленинских призывов» партию большевиков, привнесли в нее мощный русский народный дух и обусловили ее превращение в главную патриотическую силу эпохи.

По своему отношению к официальной церкви, по культу труда, бережливости и сдержанности, по религиозным практикам беспоповцы были русскими протестантами. Их принципиальное отличие от западных, вызвано как русской культурой, так и специфическими политическими обстоятельствами. В то время, когда протестанты Западной Европы создали собственные государства и потому могли развиваться свободно, в соответствии со своими представлениями о должном, беспоповцы находились под двойным гнетом – государства и официальной «никонианской» церкви.

Этот гнет развил потрясающую культуру солидарности и полной закрытости от внешнего мира, в которой взаимопомощь являлась единственно возможной формой жизни. Труд считался единственным источником легитимации собственности, а сама собственность принадлежала общине. Всё это доходило до такой степени, что официально считавшиеся богатыми предприниматели на самом деле были всего лишь управляющими общинным имуществом.

Разумеется, развитие капитализма неумолимо размывало эти патриархальные отношения, однако отношение рабочих-беспоповцев к фабрикам, на которых они трудились (часто поколениями) и которые были созданы их трудом или трудом их предков, как к своей законной собственности, незаконно захваченной и отнятой и у них капиталистами.

Да, на той фабрике, что приобрёл Василий, беспоповцев было очень мало. Но они являлись реальной силой стоящей за спинами общей массы голытьбы, которая зачастую чисто сезонно работала при заводе. Не удивительно, что Василий поспешил включить этих людей в свои схемы и планы. И дальше большую часть этих планов продвигал через общину беспоповцев.

Кстати они очень быстро сообразили, что новый хозяин «правильный» и что «на его стороне много правды». И дальше охотно участвовали в тех нововведениях, что Василий продвигал. Потому как видели что дают они именно для рабочих. Для их детей.

«Надо отдать должное Василию – думала Натин, – он изучил систему верований этих беспоповцев на „отлично“. И теперь надо донести все эти факты до российских социал-демократов. Вот этих. Как бы их ни корёжил тот факт, что именно в России и не где-нибудь оказались весьма обширные социальные группы, с откровенно социалистическим мировоззрением. В отличие от всяких прочих Европ».

Она обвела сидящих в удобных креслах слушателей. Сплошь молодые лица. И сплошь интеллигенция. Встречались даже высоко стоящие в российской табели о рангах. Но вот язык, который они использовали для агитации среди рабочих…

Натин еле сдержалась чтобы не рассмеяться когда это обстоятельство затронула в своих занятиях. Но надо отдать слушателям должное – после нескольких её лекций слушали они её очень внимательно. Часто переспрашивали отдельные непонятные моменты, что свидетельствовало о том, что применяться, передаваемые знания, будут.

– Таким образом, – академически загнула Натин, копируя одну из своих преподавательниц Университета. – вести пропаганду и агитацию на абстрактные «массы», мартышкин труд. До тех пор, пока вы не убедите тех, кто для этой «массы» является авторитетом, покажете им, а не этим «массам», что за вами правда, ничего сделать вы не сможете. И будьте спокойны! Если вы убедите этих авторитетов, (а авторитеты на заводах и фабриках, в большинстве своём как раз те самые скрытые от глаз «спаведливцы» и «беспоповцы»), они уже гораздо быстрее и надёжнее доведут вашу точку зрения до тех самых тёмных масс. Даже до тех, кто сразу не пожелает – отлупят, а после заставят.

– Но почему часто наша пропаганда не доходит даже до этих, как вы их назвали, справедливцев? Чем вы это можете объяснить? – задал вопрос один из слушателей.

– Всё очень просто. Вы должны говорить не на языке кондового марксизма, а на их языке. На том, который они понимают. На языке справедливости, на языке тех самых религиозных убеждений, которые являются в их среде само собой разумеющимися и не подлежащими сомнению. И совершенно не нужно при этом… – Натин сделала тут небольшую паузу, так как заметила, что многие кривятся. – совершенно не нужно вам говорить на языке Библии. И вообще упоминать «небесные сущности».

– А вы не противоречите сами себе? Вы только что сказали «на языке религиозных убеждений».

– Ничуть! – усмехнулась Натин. – Например: вы говорите людям что они «пролетариат». Ага. А они думают: «Пролета… что?!! Это что куда и зачем ПРОЛЕТАЕТ?!!».

Послышались смешки.

– Не надо нагружать свою речь заумными словечками. Это в вашей среде язык европейской науки – дополнительный плюс к вашей значительности среди слушателей. В среде же российских рабочих, это громадный минус, так как вы ставите себя над ними и показываете им себя как человека не их круга. Вы в их глазах – барин. Поэтому, говорите просто. Языком простонародья. Но втолковывайте этим языком свою правду – марксизм.

– Но так ли уж значительны эти самые «беспоповцы» и «справедливцы»? Не получится ли так, что с возрастанием сознательности трудящихся масс их влияние сойдёт на нет?

– Отнюдь! Васса Эсторский провёл специальное исследование на этот счёт. Их слишком много в массах рабочих. А это значит, что они при любых серьёзных изменениях в обществе, в стране сохранят свой авторитет в массах. И он останется доминирующим вплоть до Социалистической революции. Вы же сами говорите, что «идея, овладевшая массами становится материальной силой». На девять десятых, эта Идея уже в массах русских рабочих. Им не хватает малого: убеждения, что менять в стране надо всё – всю систему, саму власть. А не менять одних мерзавцев при власти на других негодяев. То есть, им не хватает идеи революции. И те самые «беспоповцы» и «справедливцы» то самое звено цепи…

Намёк тут был конкретный – на слова Ульянова про: «надо найти ключевое звено цепи…». Присутствующие переглянулись снова. Но Натин продолжила.

– По исследованию Эсторского, беспоповцы, преобладая в нечерноземной части России, являются костяком фабричных рабочих. С одной стороны, невыгодность крестьянского труда стимулирует их к уходу на заработки на заводы, с другой – их разветвленные социальные сети обеспечивают быструю поставку нужного числа дисциплинированных работников сразу по возникновении потребности в них.

– Это обеспечивает исключительную роль беспоповцев как в будущем становлении Советской власти, так и в разгроме «никонианской» церкви, – закончила она «попинав» напоследок ненавистную многим Церковь.

И действительно. Если «религия, это опиум для народа», то Церковь целый наркодиллер. Паразит на теле народа.