Текст книги "Серые Ангелы (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Натин скосила глаза, провожая взглядом прохожего, направляющегося к площади казни. Потом оглядела улицу и что-то ей не понравилось. Она обернулась к Василию и тихо спросила:

– У тебя защита активирована?

– Да! – вздрогнул Василий. Но от желания немедленно оглядеться удержался. – Что-то не так?

– Мне кажется за нами следят. – продолжила на санскрите Натин.

– Должны следить. – как утверждение бросил Василий. – Тут два подразделения нашего спецназа вокруг. Не может быть, чтобы брат, да не привлёк их для чего-то такого.

– Значит, я не ошиблась. Это был действительно блик в оптике.

* * *

В это время в одном из немногих двухэтажных домов неподалёку.

– Студент! Чего ты туда уставился? – спросил напарник, видя как снайпер через прицел внимательно рассматривает некую даму.

– Интересно… – не отрываясь от процесса разглядывания, неопределённо ответил тот, кого окликнули как «студента». – Младший брат Руматы гуляет с такой кралей!

– Блин! Твой польский!

– Что мой польский? – не понял студент.

– Краля-шмаля… – раздражённо ответил напарник. – Вечно ты загнёшь.

– Краля, по-нашему, королева. Принцесса. Не знал?

– Откуда? Разве что от тебя сейчас узнал.

– А-а…

– Но ты давай, не отвлекайся. Нам следить за хмырём, что на втором этаже той халабуды…

– Не… бойся! – по складам ответил студент. – они даже к окну ещё не подходили… – О! А Васса со своей… Решили уйти с казни… Правильное решение!

Было видно, как пассия Вассы ещё раз бросила взгляд в сторону, где укрылся «Студент». И что-то ему подсказало, что она его засекла.

– Бурка, что-ли? – выговорил он, переводя прицел на окно, где, предположительно, засели враги.

– Кто-кто? Какая-такая бурка?

– Ну… эта… которая из буров.

– А!.. А с чего решил?

– Она меня, как говорит полковник, «срисовала»… Вот! Решили убраться на боковую улицу.

И точно: подцепив под руку Вассу, дама с вуалью на шляпке, как-то очень ловко убралась с поля зрения. И вовремя. В доме, который сторожил снайпер с напарником, началось какое-то копошение.

– Работаем! – Напрягся Студент, снял с ружьё предохранителя и перенёс руку на спусковой крючок.

Напарник ещё раз проверил положение шторы – не мешает ли. И тихо присел на пол возле снайпера. Перед этим они аккуратно выковыряли стекло из окна и и прикрыли это непотребство шторой, чтобы не было видно того, что творится в комнате.

Меж тем на подходах к площади на другой улице показалась кавалькада охраняющая закрытую повозку с осуждённым. Засаде они не были видны, но стремительно нарастающий шум на площади свидетельствовал о том, что началось. Помощник, да и сам снайпер почему-то были даже довольны тем, что не увидят сам процесс. Что они сейчас заняты совершенно иным делом, нежели наблюдение за тем, как окончит свои дни один из величайших преступников.

* * *

Натин прижалась к стене дома и снова огляделась. Со стороны площади послышался барабанный бой быстро оборвавшийся. Это означало, что импровизированный автозак на конной тяге таки доставил осуждённого. Теперь вместо барабанного боя доносился нарастающий рёв толпы.

– Гляди. Вперёд. – осторожно, чтобы не выдать себя колыханием вуали выговорила прогрессорша. – Тебе не кажутся подозрительными вон те…

– …Которые не сильно на буров похожи. – закончил за неё Василий, старательно изображая беспечность. – И сзади тоже.

– Как-то Парагваем повеяло! – усмехнулась Натин делая шаг вперёд и как бы невзначай оборачиваясь назад. Всё выглядело так, как будто она захотела повернуться лицом к своему кавалеру.

– Будем бить? – хмыкнул Василий.

– «Не вопрос!», как вы любите говорить. – усмехнулась принцесса Атталы. – Вот только…

– …Да, интересно бы кого-то оставить на разговор. Выяснить по чьему приказу. – улыбнулся Василий. – Джентльмены охамели.

Меж тем, их аккуратно и тихо взяли в полукольцо остановившись метрах в десяти от них.

– Джентльмены! Вы уверены? – насмешливо спросил Василий на английском, демонстративно медленно доставая свою «Беретту».

– И вам не жалко даму? Васса? Ведь я прав: вы – Васса дин Эстор? – вместо приветствия спросил вышедший из общего строя чем и обозначил, что он тут главный. И говорил он по-английски с характерным выговором – элита империи.

– А чего её жалеть? – «не понял» Васлилий, – Вас надо жалеть!

– Э? – насмешливо приподнял бровь главный. – А то, что все буры сейчас заняты казнью, вы тут одни, а нас двадцать… И что никто нам не помешает… Вас не смущает?

– А чего нас что-то должно смущать, смертники? – вступила в разговор Натин на том же английском и с наслаждением сбросила на землю шляпу с осточертевшей вуалью.

– Ба! Да мы сорвали джек пот! – обрадовался джентльмен. – Джентльмены! Перед нами Натин Юсейхиме!

– СамА! – тут же вставил слово Василий. И на вопросительный взгляд англичанина пояснил.

– К лицам княжеской крови, к именам принцесс надо прибавлять уважительное «самА» – Юсейхиме-самА!

– Прошу меня извинить, Юсейхиме-самА! Но не могли бы вы проследовать с этими джентльменами?

– А если мы не согласимся? – склонила на бок голову Натин.

– Тогда, прошу нас извинить, но мы вынуждены будем применить силу. И ваш спутник, возможно получит… ранения. Возможно, даже смертельные. В окружающих нас домах засели… снайперы. Наши. Так что вам уйти отсюда – нет ни единого шанса. Васса! Бросьте оружие. И тогда, я даю слово джентльмена, что с вами обоими будут обращаться по джентльменски.

– Это как Китченер обращался с пленными мирными гражданами республики буров? – тут же поддел Василий.

– Вы не оставляете нам выбора. – тон джентльмена стал ледяным. – Бросьте оружие! Считаю…

До скольких он там хотел считать так никто и не услышал.

– Хватит! Нам надоело! – презрительно бросила в лицо хамоватому джентльмену Натин. – Мы, Натин Юсейхиме, принцесса Дома Аттала, приказываем немедленно сдаться! И тогда вас, возможно пощадят!

– Вы не в том положении… – начал было джентльмен но был немедленно заткнут.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь? – прервала его Натин.

– Прекратите это безумие! – сквозь зубы процедил англичанин. – Нас в десять раз больше! У вас ни единого шанса уйти отсюда.

– У нас другое мнение. – фыркнул Василий и чуть повернув голову в сторону прогрессорши бросил:

– Джентльмены торопятся на свиданку к ключнику Петру. Натин-сама! Предлагаю закончить этот балаган и удовлетворить их стремления.

– Ну что же… – начал было джентльмен, но дальнейшее произошло настолько быстро, что даже видавший виды английский офицер был поражён скоростью. Уж чего-чего, но от «хрупкой дамы» такого он не ожидал совсем. В обоих руках Натин как по волшебству вдруг возникло по пистолету из которых она немедленно открыла огонь на поражение.

Василий, не ожидавший такой прыти от принцессы, тоже вскинул свой пистолет. Но успел выстрелить всего два раза.

Вся английская группа захвата полегла как один. За исключением главного. Похоже ему дважды прострелили правое плечо. И, как стало ясно вскоре, лишь за один раз была ответственна Натин. А Василий вообще был не при делах – он стрелял по другим.

* * *

О том, что происходит на площади казни, Студент мог судить только по доносящимся оттуда звукам. Раздалась барабанная дробь быстро смолкшая и сменившаяся рёвом толпы долго не утихавшим. Когда же толпа слегка утихла, стал слышен голос некоего лица, зачитывающего приговор часто прерывающегося рёвом толпы. Видно прегрешения казнимого были весьма многочисленны и тяжки, так как зачитывание растянулось надолго. Всё это время, в том окне, за которым наблюдал Студент, никого не было видно. Хотя по-началу, кто-то там мелькал, выглядывал на площадь.

Неожиданно, с той стороны, куда ушёл младший Эсторский с неизвестной дамой, послышался треск выстрелов, правда быстро прекратившийся. Но как ни хотелось отвлечься и посмотреть в ту сторону, Студент всё равно сторожил нужное окно. Впрочем, по здравому размышлению, вряд-ли он что-то разглядел, на той улице, где сейчас только что была стрельба. Всё действо, происходящее там, было укрыто от него домами. Оставалось надеяться, что с младшим братом Эсторского и его дамой ничего плохого не приключилось, а стреляли свои – из тех, кто сейчас сидел в засадах, вычисляя врагов, должных попытаться оборвать казнь.

Вот как эти…

В оконном проёме, за которым наблюдал Студент таки мелькнули двое. Потом появился один из них и не торопясь положил ствол винтовки на подоконник. Но даже изготовиться к выстрелу, приложиться к прикладу и прицелиться ему было не суждено. Расстояние для снайпера, особенно такого как Студент, заматеревшего в сражениях на полях Трансвааля, было смешным. Он как на учениях, навёл прицел на лоб бритого джентльмена и нажал на спуск.

Вряд-ли кто на площади обратил внимание на тихий хлопок, прозвучавший на фоне шума толпы. Все винтовки подразделения, что сейчас сторожили казнь были снабжены глушителями. Послышались ещё несколько хлопков. Это отработали и другие снайпера, засевшие в доме. Видно не только Студенту довелось сегодня отстрелить свою цель. Но эти цели не были видны ему, так как находились по другую сторону.

Длительное время, в окне никого не было видно. Потом появился второй, попытавшийся поднять уроненное убитым ружьё и всё-таки выстрелить в сторону площади. Но Студент и тут не дал стрелку ни единого шанса. Даже на стрельбу навскидку.

* * *

Натин быстро окинула взглядом улицу. Больше никого, кто хотел бы стрелять в их сторону видно не было.

– А я гадаю: чего это Румата вдруг так озаботился нашими защитными одеяниями. – ядовито заметила она на всё том же санскрите.

– Я тоже заподозрил. – как-то даже обиженно бросил Василий припоминая как Григорий не просто несколько раз переспросил одел ли он сегодня защиту, но ещё и перепроверил.

– Вот же жук! – буркнул он. – Мог бы и предупредить, что нас как приманку решил использовать.

– Тогда бы мы вели себя неестественно и вот эти – Натин кивнула на единственного, оставшегося в живых из английской группы захвата, – могли заподозрить неладное.

Василий глянул на Натин.

Та, вела себя так, как будто ничего особенного не случилось. Как будто всё так и надо. А ему лично было обидно, что братец поступил с ним как с неодушевлённым предметом. Как с кусочком сыра в крысоловке. Но уже ничего не попишешь – использован по-полной программе. И ведь находится, стервец, где-то рядом. Возможно, даже, наблюдает.

Мелькнула мысль высказать ему всё. Но быстро пропала – бесполезно. Ведь у того была железная отмазка – ловил особо опасных, а им с Натин ничего не угрожало, так как оба были в защите.

Кстати о защите… Ведь чётко ощутил, что пару раз в него попали. Осмотрел свой костюмчик и быстро нашёл то, что подозревал. С выражением страдальца на лице, Василий продел в дыры на куртке пальцы.

– А-а-йЙЁ! Оп-пять мне костюм попортили! С-сволочи! – с обидой на весь белый свет заявил он.

Сидящий в пыли перед ними, с дважды простреленным плечом англичанин, казалось забыл о боли, вытаращившись на Василия. Ведь те две дырки, что красовались ныне на костюме русского, были как раз напротив сердца. По всем канонам, Васса Эсторский должен был сейчас медленно остывать в луже собственной крови. А он ещё возмущается, что ему костюм попортили!

– Новый сделаешь! – Усмехнулся Григорий выходя из дома напротив. – Лучше пульки из-за пазухи вытряхни.

– А-а… Братик! И как тебе пришла в голову идея использовать нас в виде наживки? – ядовито справился Василий.

– Извини! Меня бы просто попытались убить. Издали. Из укрытия. Ищи их потом. А вот тебя…

Григорий прервался указывая на раненого англичанина людям, выбежавшим вслед за ним из дома.

– Окажите помощь. Он нужен живым… – бросил он и обернувшись к брату продолжил. – Да! А вот тебя они бы попытались взять в заложники.

– И кому такая идея в голову пришла? – спросил Василий у англичанина расстёгивая также дырявую рубашку.

Добравшиеся до тела пострадавшего вражины медики, как раз приступили к самому важному – остановке кровотечения. Тот же как загипнотизированный смотрел широко распахнутыми глазами, как Василий, показав, казалось всему свету свою голые, без единой царапины грудь и брюхо, выковыривает из складок одежды скатившиеся вниз, к ремню расплющенные пули.

– И мне тоже интересно. – подала голос Натин и продолжила сварливым тоном. – А то ведь не предупредил, моего мнения не спросил.

Василий, будучи честным перед собой, признал, что братец поступил оптимально, в создавшейся ситуации, но всё равно обидно.

– Та ладно! Ведь на вас защита! – как и ожидал Василий, в тех самых выражениях и аргументах стал отбрехиваться Григорий. – А мне надо кровь из носу, но переловить всех, кто просочился в Йоханнесбург.

Как раз со стороны площади послышался сначала барабанная дробь, а после хлопки выстрелов, сменившиеся, ненадолго шумом толпы.

– Вот! – поднял к небу палец Григорий. – Как я понимаю, кто-то из моих действует.

– Кстати! – обернулся он к Натин. – С двух пистолетов разом?

– Стреляли в упор. Тут промахнуться было сложно. И надо было создать нужную плотность огня.

– Угу! Чтобы не ушли! – со знанием кивнул Григорий и злобно ухмыльнулся в сторону раненого командира группы англичан.

Он опустил взор на валявшиеся в пыли трупы. Было очень хорошо видно, что это именно трупы. В каждом были «ранения, несовместимые с жизнью». Видать снайпера, что сидели по окрестным домам, получили недвусмысленные указания так что к дыркам, что наделала в нападавших принцесса Атталы, добавились и те, что от снайперов. А так как и Натин и снайперы миндальничать не собирались, получилось так.

Оторвавшись от разглядывания, Григорий продолжил как и прежде.

– Разведка донесла, что Китченера попытаются убить перед тем, как наши друзья-буры посадят его на кол. Такая «Последняя Услуга» верному генералу от Британской короны.

При словах «посадят на кол» Натин поёжилась. Видать сей метод казни у неё вызывал сильное неприятие.

– И много поймали? – мрачно поинтересовался Василий, глядя как быстро замотали англичанину плечо, всадили обезболивающее и сковали руки стальными наручниками.

– Ловим. – снова пожал плечами Григорий. – Точнее кто ловится – того ловим. А остальных…

Григорий красноречиво пнул носком ботинка труп.

* * *

В толпе перед эшафотом кого-то лупцевали. То ли английского подсыла-смертника, имеющего задание пристрелить Китченера, то ли своего, у кого родственники погибли, от чего у того не выдержали нервы и он схватился за пистолет в неподходящее время и в очень неподходящем месте.

В толпу вломилась охрана и отобрала у избивателей уже изрядно помятое тело. Тело что-то мычало, когда ему заворачивали руки за спину. Впрочем, если мычит – значит живой. Если живой, значит судьба ему на ближайшие месяцы сидеть в тюрьме. Допросы как бы само собой прилагаются.

Где-то в истерике билась женщина. Её тоже постарались увести подальше. Тем более, что на площадь если кого и пускали из женщин, то только по особому распоряжению.

Выведенный из чёрной, без окон, тюремной повозки Китченер, щурился на свет. Одет он был в длинный белый балахон до пят. Ноги были босы, а на руках стальные кандалы. Но так как ноги не держали, с боков его поддерживали два дюжих охранника. Да и выглядел он вообще сильно осунувшимся. Впрочем, учитывая приговор, можно было понять почему его так страшит эта казнь.

Толпа, увидев казнимого, зашумела, но быстро успокоилась. Видно в её среде было много полевых командиров, которые получили прямые инструкции как себя вести и как держать толпу.

Прежде чем пройти к эшафоту, Китченера провели мимо длинных и высоких щитов, на которых висели недавно сделанные фото убиенных детей перемежающиеся простыми списками с именами и фамилиями умерших злой смертью.

Фото и списков было много. Поэтому сам процесс протаскивания осуждённого мимо этого ряда затянулся.

Всё время, когда его вели мимо импровизированной мемориальной стены, из толпы слышались проклятия. И что характерно, на многих языках. Журналисты и полномочные представители правительств из других стран, заряженные перед этим длинным судебным процессом с описаниями зверств, сами не стеснялись в выражениях и пожеланиях Китченеру «самого тёплого места в Аду».

Осуждённого, наконец, подтащили к эшафоту и поставили на ноги. Но так как он всё равно не мог стоять, охрана крепко держала его под руки.

На эшафот вышли двое прокуроров с длинными свитками. И начали читать приговор. Изначально, в списки некие ретивые и очень обозлённые, записали чуть ли не поимённо всех умерших в концлагерях. Но потом, прикинув насколько растянется зачитывание поимённо всего списка, отказались, заменив его на «мемориальную стену».

Но даже в этом случае, приговор получился очень длинным.

Напоследок упомянув, что осуждённый «проклят всеми конфессиями и добропорядочными христианами» прокуроры закончили читку.

После прокуроров, вышел некий очень благообразный и толстый господин в торжественном чёрном фраке. Его знали как старейшину. Как авторитетнейшего.

Дождавшись, когда толпа угомонится после прочтения приговора, он воздел руку к небесам и торжественно провозгласил.

– Отныне и навсегда, все, кто посмеет приказать уничтожать во время войн мирных граждан, кто посмеет организовать убиение мирных граждан, а также кто подчинится их преступным приказам убивать, истязать и мучить мирных граждан, – будет казнён именно этой злой казнью! Аминь!

Толпа взорвалась восторженным рёвом.

И вот тут послышались достаточно громкие, даже на фоне рёва толпы, хлопки выстрелов. Правда, быстро оборвавшиеся. Большинство собравшихся на них обратила слабое внимание. Привыкшие к войне, воспринимали их как привычный звуковой фон. Но те, кто имел приказ отлавливать всех, пытающихся застрелить осуждённого, напряглись. Хоть и доносилась стрельба откуда-то издалека, явно не в толпе или возле.

Толпа успокоилась, но всё равно как будто в воздухе это витало над всей площадью… Ощущение наступающего возмездия.

Боль людей, потерявших родных, боль тех, кто был искалечен на этой войне, страх, что давил все эти долгие дни и месяцы войны. И ожидание. Как будто, вот сейчас будет поставлена большая, жирная, хоть и кровавая точка в затянувшемся противостоянии бурских республик и могущественной державы, «над которой не заходит солнце».

В наступившей тишине прозвучала ещё целая серия каких-то неясных хлопков. Но на них снова никто не обратил внимания. Осуждённого наконец затащили на эшафот и палач достал из под красного сукна до этого лежавшего на краю как ковёр, почти двухметровый железный штырь, с деревянными накладками.

Накладки были сделаны из осины.

* * *

Натин услышала донёсшийся издали, с площади казни барабанный бой. И её передёрнуло.

– Ужасная казнь! – нахмурившись сказала она.

Григорий, услышав эту барабанную дробь понял, что снайпера и группы спецназа, всё-таки справились со своей задачей. Посланных помешать казни либо переловили, либо отстрелили. Тяжко вздохнул и покосившись на не менее мрачного брата развёл руками.

– Да. Нам с Натин не удалось отговорить от… Мы предлагали его просто повесить…

«Но вмешались какие-то святоши… – докончил мысленно за него Василий. – И всё завертелось».

Да ещё кто-то очень дотошный выкопал откуда-то и саму технологию казни. Ту, при которой казнимый не помирал сразу, в первую же минуту от болевого шока, а смерть растягивалась на многие часы, а то и сутки. Видно ещё со средних веков в каких-то пыльных талмудах затерявшуюся.

Василий, когда приехал в Йоханнесбург, застал лишь финал.

Буры, «в лучших своих традициях», отодвинули всех «пришлых» от принятия окончательного решения и поступили по-своему.

Теперь уже бывшему генералу Китченеру предстояла долгая и мучительная смерть.

На жаре.

На колу с осиновыми вставками.

Посреди площади, густо засыпанной солью.

Меж тем на раненого офицера, преодолевая вялое сопротивление, врачи наматывали бинты. Чего он хотел показать этим сопротивлением было непонятно. На его посеревшем лице застыла маска безнадёжности.

– Представляю, какая это пощёчина «Владычице Морей». – прислушиваясь к рёву толпы заметила Натин. – Как бы нам боком не вышло.

– Думаешь, будут мстить? – нахмурился Григорий поглядывая на работу врачей.

– Будут. – уверенно ответила она и добавила. – И не везде наши снайперы будут хранить. Ведь это твои отработали?

– Они. Здесь задействована группа, что специально охотилась на этих…

Григорий махнул в сторону трупов.

– Получается, что даже место вашего захвата верно вычислили.

– А если бы неверно? – спросил Василий, но как ни старался, обиженный тон таки пропустил.

– Успокойся, Вась! И за вами, и за англичанами, что вас искали, следили непрерывно. А дома, что вокруг – под нашим контролем. Все.

– Но дырок во мне эти гады наделали! – попытался оставить за собой последнее слово Василий.

– Не в тебе, а в костюмчике. – фыркнул братец и дал знак своим.

Те подцепили под руки замотанного бинтами, закованного в наручники англичанина и поволокли к подъехавшему экипажу.

* * *

Англичанина приволокли в какой-то амбар находившийся в паре кварталов от того места, где был захвачен.

В амбаре пахло прелым сеном, зерном и ещё чем-то, что так сразу не поймёшь. Григорий вытащил откуда-то плетёное кресло, поставил посреди помещения и кивнул конвоирам. Те аккуратно усадили пленного в кресло и отошли к воротам.

– Выдержит допрос? – тихо спросил врача Григорий на бурском наречии.

Врач бросил на англичанина оценивающий взгляд. Взгляд англичанину сильно не понравился. Ну и поделом.

– Если не усердствовать, то выдержит. После мы его подлечим для суда.

– А может сразу отдадим бурам? – бросила неприязненно Натин на английском.

– Чтобы его рядом с Китченером на кол посадили? – подхватив игру на том же языке «уточнил» Григорий.

– Да. Пока толпа не разошлась.

И так серое лицо англичанина ещё больше побледнело.

– Если не ответит сразу на наши вопросы, думаю, что стоит! – разглядывая пленного как неодушевлённый предмет, «согласился» Григорий.

– Варвары! – буркнул через губу англичанин, на что немедленно получил отповедь.

– А как вас назвать? – Тут же саркастически вопросил Григорий. – После того, как вы массово стали уничтожать мирное население.

– Они нецивилизованные люди. Они другая раса. – высокомерно ответил англичанин.

– Тогда… надо бы признать, что эта «другая раса» и «нецивилизованные люди» начистили морду «цивилизованным» и к тому же оказались гораздо более человечными к побеждённым, нежели сама эта «цивилизованная раса». Ведь вы сами знаете, что пленные содержатся во вполне приличных условиях. В отличие от тех, какие вы определили для женщин и детей… хм… «нецивилизованных».

– Речи знакомые до боли! – поморщился Василий.

– А то ж! Они всегда другие народы не за людей держали, а за скот. Как вам мистер, оказаться на том месте, которое вы им уготовили? А? На месте скота. А ведь вы, начав боевые действия после капитуляции кем теперь являетесь?

Англичанин промолчал.

– Ну так я вам поясню: вы оказались в одной когорте с Китченером. С бесчестной падалью. А раз так, то законы войны, которые соблюдали буры для честных солдат и офицеров, на вас не действуют. Как не действуют на Китченера.

Англичанин зло зыркнул на Григория и снова принял надменный вид.

– Так вот, мистер! Я вам объясняю ваше положение. Либо вы соглашаетесь рассказать то, что нам надо и тогда мы вас просто высылаем в Англию. Либо… Слышите?

Со стороны площади раздавался рёв толпы.

– Китченер на колу. – пояснил эти звуки Григорий.

Натин брезгливо отвернулась. Василий, оторвавшись от разглядывания дырок в сорочке глянул с любопытством на англичанина. Тот всё ещё сохранял надменность, но было видно, что она дала серьёзную трещину.

Додавить денди после этого Григорию не составило труда.

Допрос англичанина почти ничего существенного не дал.

Ему было дано задание командованием (каким?), «захватить некую Натин Юсейхиме и доставить в Англию».

По косвенным данным, предполагалось её обменять на Китченера. Но, как оно было видно уже в момент попытки захвата, сия идея изначально была провальной – буры таки Китченера посадили на кол. Но так как, попытка захвата произошла, и командование, несмотря на казнь того, на кого рассчитывали обменять Натин, приказ о захвате не отменила, было ясно, что преследовались уже совершенно иные цели.

Вопрос «какие?» оставался открытым.

Но, что в связи с этим инцидентом становилось ясным как день – Англия ни на секунду не прекращала войны и от планов своих никак не отказывалась. Просто они перешли к следующему за провалившимся планом прямого военного захвата территорий – к плану тайной войны. И, возможно, подготовке к более серьёзному вторжению на Юг Африки.

Но перед этим кто-то решил раз и навсегда прояснить роль известной троицы в прошедшей войне – Натин Юсейхиме и братьев Эсторских. То, что они последний год действуют сообща, для разведок заинтересованных стран секретом не было. А что за некоей азиатской принцессой по имени Натин накопилось невероятное количество странных фактов и обстоятельств, сильно раздражало уже конкретно английскую разведку.

* * *

– Жаль, что Натин так приспичило своих девочек проведать-проинструктировать… – бросил Григорий щурясь на полуденный зной, маревом плывущий над степями. – Ей было бы очень интересно встретиться с некоторыми…

– Пленными? – закончил Василий, видя что братец опять впал в глубокую задумчивость.

– Да. Кстати и тебе тоже интересно будет.

– Заинтриговал! – оживился Василий. На него эта иссушающая жара действовала угнетающе. Да и вообще все эти выжженные солнцем унылые пейзажи. Благо ещё и ехать осталось всего-ничего – ворота лагеря для военнопленных были уже недалеко.

Передовое охранение буров как раз допылило на своих конях до них и выстроилось в некое подобие почётного караула. После окончания боевых действий, по приказу Де Ла Рея этот караул был их постоянным сопровождением. Сначала предполагалось, что они будут исполнять больше представительские функции – типа почётного караула – но после вчерашней серии нападений диверсионных групп англичан, да ещё и в Йоханнесбурге, где вообще не предполагалось такового, он стал постоянным и охранительным.

Экипаж остановился у ворот и пыль, которую он тянул всю дорогу за собой, наконец, догнала его и на минуту скрыла скрыла окружающие виды. А виды были интересные.

Весь лагерь военнопленных представлял из себя ровные ряды палаток, и деревянных бараков, обнесённые по периметру забором с колючей проволокой.

Скорее всего последнюю достали у тех же англичан, когда разбирали захваченные склады. Из колючей проволоки англичане пытались в степи делать целые лабиринты, чтобы ловить летучие отряды буров. Но как они ни старались, но буры так и не попались ни в одну из таких ловушек-лабиринтов, но вот сейчас они же, пребывали под жарким солнцем в лагере обнесённом их же колючей проволокой.

Пока выгружались из экипажа, к ограждению с той стороны подошли любопытствующие пленные.

Военнопленные англичане

Если офицеры щеголяли более-менее аккуратными одеяниями – видно, что следили за обмундированием – то солдаты были в разной степени ободранном и ветхом. Но что одинаково было для всех – пробковые шлемы. Ну иначе и быть не могло. На такой жаре получить смертельный солнечный удар – раз плюнуть. Достаточно просто походить недолго без головного убора.

Опознав своих охрана на воротах пропустила прибывших к административному бараку.

К тому времени, пока охрана разбиралась кто прибыл, вдоль забора с той стороны, стояла уже плотная толпа.

– Бурские генералы прибыли. – услышал Василий реплику одного из зевак. – Будут решать что с нами делать.

– А что делать? – спросил сосед с побитым шлемом. Этот умелец увечье головного убора компенсировал куском тряпки, что свисала у него со шлема на плечо, защищая часть головы от палящего солнца.

– Известно что… В расстрел или на каторжные работы.

– …Или на кол посадить. Как лорда Китченера. С этих варваров станется! – отозвался другой.

Василий мысленно усмехнулся. Ведь именно этим (нет, не посадкой на кол пленных!), а отправкой пленных на каторжные работы по всей Британской Империи закончилась в той ещё истории Англо-Бурская война. На Цейлон, на остров Святой Елены и ещё много-много куда, где нужны были рабы на тяжёлый труд.

Буры на острове Святой Елены (сидят в старых чанах для китового жира)

Но в этой истории (раз та с трудом, но всё-таки отменена) всем пленным английским воякам грозила совершенно иная судьба.

– Эти идеи, что буры посадят всех через одного на кол – одна из наших проблем. – сообщил Григорий, заметив на что братец среагировал. – А не взбунтовались и не сбежали отсюда до сих пор потому, что прекрасно понимают, что либо их буры быстро поймают и на тот же кол приспособят, либо местные негры их схарчат. Ведь эти британские умники и негров по лагерям голодом морили.

– И много померло? Негров…

– Порядочно. Что-то около двадцати тысяч по последним подсчётам. Так что и негры тут на этих… – Григорий кивнул в сторону пялящихся на них из-за «колючки» пленных – изрядно злы.

Василий в ответ хмыкнул.

– Думаю, что негры схарчат их не потому, что злы на них, а потому, что дармовое мясо. – оскалился он. – Ведь британцы, если сбегут, будут безоружны.

– И то верно… – вяло согласился Григорий.

– А если реально, как буры намерены поступать с ними? Отправить на строительство шахт?

– Часть да, будет здесь копать новые шахты, но не все. Всех буры просто не прокормят.

– И как поступать будем?

– А вот по этому поводу мы сюда и приехали. Один из вариантов нарисовался. Внезапно. Удивишься.

В большом бараке, который в этом лагере был административным, их ждали начальник лагеря, пара вооружённых буров из охраны лагеря и некий англичанин с пробковым шлемом подмышкой. Офицер. Из некрупных.

Англичанин стоял лицом к начальнику лагеря, но спиной к вошедшим. Но когда он обернулся…

– Ба-а! – воскликнул Василий. – Генри Сессил!

* * *

Генри Сессил был тотально обижен. На судьбу и на начальство.

На начальника Королевского Географического общества, даже и не подумавшего заступиться за своего бывшего протеже, так и на начальника разведки который загнал его в это гиблое место, под названием Трансвааль. Ведь не оценили его титанических усилий по проведению экспедиции в центр Африки, а после героизма по спасению её материалов. Только так с его точки зрения можно оценить нынешнее его положение: чуть не погиб в битве на Моддере, раненый близким разрывом снаряда, а когда очнулся – оказалось, что вся армия пленена и он в госпитале этих варваров из России! Точнее варварок. Чуть выздоровел от ранений и контузии и тут же в лагерь для военнопленных. И как он ни надеялся, аккуратно собирая факты про буров, окружающие ландшафты, и вообще всё-всё-всё, что могло бы заинтересовать разведку, война внезапно и оглушительно кончилась!