Текст книги "Серые Ангелы (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Впрочем по всяким прочим высокопоставленным особам, надо сказать, что для них многие такие торжества были как бы само-собой обязательными. Особенно, если приглашают. А приглашал, похоже, Сам Великий Князь Константин Константинович.

Натин же здесь была приглашена как представитель меценатов, оплативших и направивших саму экспедицию. Вот она и стояла где-то с краю, сверкая своим парадным платьем младшей принцессы княжества Аттала с причиндалами Аудитора Истины. Как полагается. И тихо скучала, наблюдая за награждением непричастных. А что? «Всякие прочие», кто в экспедиции не был, и всё их участие заключалось лишь в постановке неких закорючек с финтифлюшками и завитками в документах экспедиции они кто?

Копал Спицын со товарищи. Но сейчас сей славный муж стоит также где-то с противоположного краю и ждёт вызова после всех прочих. А ведь по сути – главный виновник торжества. И вся слава должна достаться именно ему. Но не всем этим разожравшимся чиновникам и лизоблюдам.

Впрочем, Натин тут была несколько несправедлива ко «всяким прочим». Тот же председатель Археологической комиссии, который Бобринский, таки где-то участвовал в экспедициях археологов. У него какие-то, но заслуги, есть. Единственно что вот к этой эпопее с экспедицией на Урал всё его участие свелось лишь к постановке своей подписи рядом с резолюцией Великого Князя на том ещё, весеннем, заседании Археологической комиссии.

Представляли их Князю в самом начале торжества. Особо. Перед официальной частью.

Причём представлял Спицын.

Он явно не забыл её явления на раскоп из утренней зари, да с той стороны, где на сотни вёрст никто не живёт. Он даже непроизвольно попытался заглянуть ей за спину. Видно отсутствие рюкзака и автомата у неё на шее сильно его напрягло. Вероятно, эти предметы так сильно впечатались в образ грозной меценатши, что сейчас сильно диссонировали с текущим.

Князь стоял вместе с председателем Археологической комиссии – Бобринским. Так что представлялась Натин сразу обоим. Собственно и они сами ей.

Князь выглядел как павлин в своём парадном мундире. Причём семейные черты были заметны весьма – стандартное сочетание усы-борода, такие же как и у «Никки», и глаза чуть на выкате, которые местный бомонд почитал за высший признак аристократичности.

Великий Князь явно впервые видел Натин.

Он смерил даму взглядом. Сверху вниз. Причём его взгляд дважды задерживался. Первый раз взгляд задержался на большом изумруде в диадеме. Второй… На груди. Всё-таки мужик.

Даже на золотые наручи, которые Натин «активировала» в виде голограммы на руках его не сильно впечатлили. Но на изумруд он глянул даже дважды. Да собственно сама диадема представляла собой реальное произведение искусства неизвестных ювелиров Атталы.

Князь сходу Натин не понравился.

Вот есть такая порода людей, которая у других вызывает сразу антипатию. Иногда эта антипатия объясняется просто несовместимостью характеров, но иногда и тем, что в собеседнике человек чувствует некоторую гнильцу.

Натин не было возможности разбираться подробно в своих ощущениях и их причинах. Но эти глаза чуть на выкате и довольно высокомерный тон, принятый Князем сразу же после представления… Бобринский же, покосившись на князя, встревать ясное дело, не стал, а принялся с интересом слушать их диалог. На французском.

Да хоть на кечуа! Переводилка, что была у Натин, позволяла ей говорить на любом из загруженных в устройство языков практически также как и носитель языка.

И как только Натин заговорила, это немедленно было отмечено присутствующими. Это было видно по еле заметным реакциям, отобразившимся на лицах.

И, тем не менее…

– Миль пардон! Не могли бы вы быть так любезны, пояснить нам… В вашем имени «Юсейхиме» – это одна из фамилий или что-то иное? – спросил князь.

«Странно, – подумала Натин – начало беседы довольно грубое. Он что, меня вообще ни во что не ставит? Ну это опасно. Для него. Ведь я знаю к чему идёт в этом государстве. И я могу поспособствовать…»

Да, в этом внутреннем монологе опять всплыли осколки «Маски». Кровожадность – от неё. Тем не менее сохранив своё холодное выражение лица она ответила коротко.

– Иное Ваше Высочество…

– Хвалебный эпитет? – приподнял бровь Князь.

– В вашей культуре и языке нет аналогов. Ближе всего по значению к слову «звание».

«Угу. Издевательское. – добавила про себя Натин. – Но полный смысл этого издевательства понятен только посвящённым. Да, собственно и то, что это издевательство тоже. Также как и над кем издевательство».

– Также как и «Аудитор Истины»?

– Это – ранг.

– Смею предположить, высокий ранг?

– Один из высших.

– Вот как! – снова приподнял бровь Князь.

– У нас странная религия, с вашей точки зрения, Ваше Высочество. – подпустив чуть насмешливости в голос сказала Натин.

– Мы много видели странного. – попытался отмахнуться Князь.

– Мы этим живём.

– С духами? – подумал пошутить Князь, намекая на то, что он знает значение, но получил серьёзный ответ.

– Не всё является тем, чем выглядит. Но мы с этим живём, Ваше Высочество.

Сказано было многозначительно. И один из контекстов был довольно грубый. Ведь можно было толковать и как «Вы, князь, ошибаетесь, если не принимаете меня всерьёз», а также и «Вы сами не являетесь тем, на что пытаетесь выглядеть».

– Даже ваша диадема, госпожа Натин? – не поведя и ухом спросил Князь.

– Соответствует нашему статусу. Как бы не выглядела в чьих-то глазах, Ваше Высочество. – сказала Натин и покосилась на Бобринского, как раз скорчившего скептическую мину.

– Вы хотите сказать, что она достаточно дорогая?

– Извините, Ваше Высочество, но ваш вопрос, да ещё в этом контексте, несколько неуместен.

– Это почему? – удивился Князь.

– Ваше Высочество! Я же не спрашиваю у вас, сколько стоит Шапка Мономаха.

На последнее Князь не нашёлся что сказать. Или просто не захотел. Многозначительно хмыкнув, и обозначив короткий поклон, он закруглил диалог.

По лицам присутствующих было очень хорошо видно, что Натин очередной раз подтвердила один свой статус. Но никак не великосветский, а Великой Санкт-Петербургской Хулиганки. Также эта пикировка показала, что по-прежнему, высший свет весьма низкого мнения о ней и её статусе. И только небрежение этих господ позволяет Натин по прежнему куролесить без официального подтверждения своего высокого статуса.

Конечно, с помощью братьев можно было сделать нечто типа Вверительных Грамот и прочей официальной макулатуры. Но стоило ли заморачиваться, если по расчётам тех же братьев, первая точка бифуркации будет уже через четыре года?

К тому же, если подтвердить, то придётся таскаться по разным великосветским балам и приёмам, тратить своё драгоценное время на всякую ерунду и пустопорожнее общение с разнообразными богатыми недоумками. Погода, моды, бижутерия, далеко не тот круг интересов, который для неё важен. Особенно здесь и сейчас.

Да, возможно, некие коммерческие и промышленные проекты через нужные знакомства можно было бы провернуть быстрее. Но она также хорошо помнила один разговор с братьями.

– Так может всё-таки попытаться войти в этот самый «высший свет»?

– А зачем?

– Для того, чтобы делать свои дела через них. Будет же быстрее!

– Любая бюрократия продажна. И в нашем случае, часто быстрее идти не через покровителей и связи, а через длинный-длинный рубль. – ответил Василий в свойственной ему манере университетского препода.

– «Длинный-длинный рубль»? – не поняла Натин.

– Взятка! – буркнул Румата. – Я согласен с братом. Через взятку в нашей насквозь прогнившей Империи часто сделать дело в разы быстрее, чем через неких покровителей.

– Но вы же всё-таки пошли на контакт с принцем Ольденбургским и Великим Князем Александром Михайловичем!

– Не совсем так! – возразил Румата. – На обоих нас вывели другие. Но не мы сами на них выходили. И оба были сильно заинтересованы в том, что мы делаем. Но не наоборот. Мы вполне могли обойтись без них.

– Обойтись?!! Без Великих Князей в стране дремучей монархии и с сословным обществом?

– Как я помню из их истории, подобные фортели проделывали очень многие зарубежные ловкачи. При полном попустительстве вышестоящих. Лишь бы их деятельность не мешала тем самым вышестоящим, а так – всё нормально.

– А желание некоторых просто наложить лапу на наше дело, – снова вклинился в разговор Василий, – пресекается очень просто – показом на пальцах, что они в случае серьёзного покушения на нашу собственность теряют всё и не приобретают ничего. В то время как если они нас не трогают, имеют кое-что. Что тоже является той же самой взяткой. Просто мы сейчас используем те коридоры местного общества, которые доступны только для больших денег. А мы их, ты знаешь, можем делать тоннами.

Кстати в диалоге с Великим Князем Константином Константиновичем проявился ещё один аспект, складывающейся обстановки вокруг братьев и Натин. Братья зарисовались как, люди Великого Князя Александра Михайловича, и принца Ольденбургского, заинтересовав их двоих в своей деятельности. Причём заинтересовав во многом чисто с финансовой стороны. Слишком уж много они прямо и сразу получили от поддержки дела братьев, чтобы игнорировать открывающиеся перспективы. Князь с принцем явно были не прочь поживиться за их счёт и на дармовщинку. Чисто за то, что они прикрывают братьев от алчных поползновений других вельмож и прочих высокопоставленных шакалов.

Да, был шанс превратиться в дойную корову для этих паразитов, но братья пока достаточно успешно лавировали между различными силами в Российской Империи чтобы не попасться.

Натин принадлежала к кругу братьев Эсторских. И тень их Великих Покровителей также лежала на ней. Почему Великий Князь Константин Константинович, при всей антипатии к «выскочке», не стал даже пытаться её задеть. Хотя при его-то статусе и возможностях может сделать всё, что заблагорассудится.

– Ну и как вам сия дама? Что можете о ней сказать? Нам она не показалась эдакой бандиткой-простолюдинкой как некоторые её описывают. – сделав саркастическое ударение на слове «некоторые», спросил Князь. – А вам как?

– Да. Ваше Высочество. Отсутствие страха пред высшими бросается в глаза. А ведь у простолюдинов сей страх в крови. Эта же – даже дерзить сподобилась не моргнув глазом.

– Стоит отметить, дерзость была хорошо завуалированной. – хмыкнул Князь кивком поощряя к продолжению.

– И многозначительной. Не придерёшься. Что также говорит об изначальном воспитании. Так что не простолюдинка. С исключительно хорошим образованием. Говорить чисто по-русски, по-французски и ещё на нескольких языках – это о многом говорит.

– А она действительно? Говорит на многих?

– Да, Ваше Высочество. И, как мне докладывали кумушки, болтает на европейских так, что от немки или там итальянки отличить невозможно.

– Любопытно! Там у вас есть кто-нибудь, чтобы послушал эту особу? Интересно было бы после послушать что твои скажут.

– Конечно, Ваше Высочество!

– И, тогда попутно… Что-то там болтают в экспедиции было. Наведите справки. И если сия особа действительно так хорошо знает особенности древнейшей истории, то… не сделать ли на ней, как говорят жиды, гешефт? Ведь если верить болтовне и той книге, сия находка может оказаться лишь первой в ряду…

– Я Вас понял, Ваше Высочество! – поклонился граф Бобринский. И сделал незаметный жест своему человеку отправляя его проследить и послушать.

Диалог при представлении был полностью инициативой Князя. Любопытство насчёт того, каких именно людей так рьяно последнее время покрывают Великий Князь Михаил Александрович и принц Ольденбургский. По очень смутным слухам он знал, что существует какой-то сугубо меркантильный интерес со стороны Князя и очень даже тщеславный со стороны принца.

По последнему было и так ясно что за интерес: изрядная часть славы открытия антибиотиков легла и на него, как покровителя исследований и исследователей вкупе с теми самыми «неудачными самоубийцами», как их стали называть среди высшего света. Да и в том, что принц имеет изрядный кусок с пирога доходов от производства антибиотиков, Великий Князь Константин Константинович не сомневался.

А тут – такая удача: практически в его «епархии», с весьма настоятельных просьб и прямого подкупа археологов обещанием оплатить несколько сезонов раскопок, находят не просто что-то, а городище. Причём ранее описанное в Эпосе Конана! С одной стороны, он попал в такую же ситуацию, что и принц Ольденбургский во время открытия лекарства от чумы. Но Князю хотелось бы ещё кой-чего. А именно денег. Или перспектив их получить в виде постоянного дохода. Как тот, что, по его мнению, несомненно, имеет принц.

Но какую выгоду, кроме славы открывателя, можно заиметь с археологии, Князь просто не мог себе представить. Потому такой осторожный интерес к представителю братьев и её окружению.

«Награждение непричастных», как любили такие мероприятия называть братья, быстро закончилось. Да, отметили там и руководителя экспедиции, прозвучала хвалебная речь из уст Великого Князя и в адрес меценатов, но на этом всё и закончилось. Каких-то особых выделений их участия в деле открытия или чего-то большего, не прозвучало.

Но стоило только закончиться официальной части и начаться неофициальной, так тут же вокруг Натин образовалась целая толпа жаждущих общения. Тем более, что по каким-то своим соображениям, Великий Князь с Градоначальником и графом Бобринским временно куда-то удалились.

– Тысячу извинений, госпожа Натин, – обратился первым Спицын по праву главы экспедиции. – Но вы тогда так неожиданно исчезли… А я так много хотел у Вас уточнить… – начал он после долженствующих комплиментов и вступлений.

– Вы по поводу городища? – благосклонно кивнула она.

– Да, и с вашего позволения, не только.

Получив благосклонный кивок, Спицын ударился в расспросы. Видно было, что любопытство жжёт.

– Вы, как-то упоминали в наших беседах, что сие городище третье-четвёртое тысячелетие до нашей эры. Вы это как определили?

– Есть несколько методов определения возраста, но так как этот город упоминается в некоторых древнейших рукописях то можно и по ним. В частности и город и окрестности его есть в описаниях древнейшего эпоса Индии – Махабхарата. И Ригведе. Но это мои предположения, которые требуют проверки другими методами.

– Это теми, для которых вы брали фрагменты дерева из раскопа?

– Да. И он дал возраст как раз в пять тысяч лет. Но наиболее точные описания, как вы знаете – в эпосе Конана. Именно по ним была сделана и карта, и описания, по которым ваша экспедиция смогла найти город.

– Но а каково же происхождение самого Эпоса Конана-варвара?

– Эпос найден братьями Эсторскими в одной из их экспедиций. К сожалению, основа, на котором был написан Эпос была безвозвратно утеряна – украдена бандитами и переплавлена в слитки. Дело в том, что основа – листы из золота. Но, тем не менее, благодаря братьям, снявшим копии, этот Эпос до нас дошёл.

– Тем не менее, высказываются сомнения в происхождении этого Эпоса…

– Однако, по этим «сомнительным» текстам вы нашли вполне реальный город. Как такое может быть?

– Злые языки говорят, что это случайность.

– Но тогда как вам другой факт: вам известно про последние открытия Санкт-Петербургских астрономов?

– Э… что-то слышали. – смутился археолог.

– Простите, что вмешиваюсь, – влез стоящий рядом художник. Как помнила Натин, это был художник экспедиции Николай Константинович Рерих. – Речь идёт о малых телах за пределами Солнечной системы, что ныне во множестве открыты нашей Пулковской обсерваторией.

– Но, извините, причём здесь астрономические открытия и Эпос?!

– Дело в том, что параметры орбит ныне открытых малых небесных тел были взяты с тех самых золотых листов. К сожалению, вкупе с теми чисто астрономическими данными, что успели прочитать и скопировать братья, там были ещё какие-то сведения, но они, к сожалению, до нас не дошли. Ещё когда их нашли сами братья там был лишь фрагмент. Таким образом, все нынешние открытия являются лишь переоткрытием того, что знали древние.

Тут надо бы отметить, что сама Натин терялась в догадках зачем братьям понадобилась такая кампания по проталкиванию чисто астрономических знаний. Да ещё в связке с древнейшей историей. Они выстраивали сугубо отдельную её версию для этого мира. Сейчас астрономией они легитимизировали Эпос Конана-варвара и многое из того, что написали в «Древнейшие цивилизации».

Но чем дальше, тем больше у самой Натин появлялось подозрений по отношению к братьям. Мысль о том, что они и есть некие потомки или даже часть пропавшей цивилизации Аньяны, – цивилизация-наследник, – у неё от таких нестыковок только подкреплялась новыми фактами. А от этого становилось ещё более зябко.

Однако, главным в их разветвлённой стратегии было не это. Главным было плавное изменение самосознания народов, населявших Россию. И целью, которой конкретно сейчас озадачился Василий, как он прямо сказал, был миф о Варягах. Миф о том, что «сирым и убогим дикарским племенам славян», цивилизацию и порядок принесли норманны. Через пришествие «варягов» на правление в лице Рюрика и его скандинавской дружины.

Сами археологи, находя всё больше фактов противоречащих «норманнской» теории, об этом предпочитали либо помалкивать, так как сия теория поддерживалась официальной идеологией правящего дома Романовых, либо говорить о противоречиях в узком кругу специалистов. А идеология говорила, что до появления ЦАРЯ ничего путного на Руси не было. Считалось, что теория укрепляет самодержавие. И так как найдено было городище сильно похожее на такие же, древнеславянские, неизбежно выплыл и этот вопрос; кто древнее? Славяне или европейские народы англо-саксонского, латино-греческого происхождения? И кто в истоках народа под названием «русские»?

Неожиданно и совершенно независимо от Натин окружающие их археологи разделились в споре на два лагеря – славянофилов и европофилов. Причём большинство первых – участники экспедиции в Аркаим. Натин долго и с интересом слушала прежде чем вмешаться. Тем более, что поняв, что увлеклись, представители обоих лагерей обратились к ней самой. Как-бы за тем, чтобы рассудила.

– Хм… Вы правы в том, что предположили. Начала Натин. Действительно «Аудитор Истины» это ближе к учёным. Вы ищите Истину. У нас, в нашем народе есть подобное. Мы тоже ищем Истину. Впрочем как и всякий народ. В той или иной форме… Если не зацикливается на пустословии. На пустословии Истина умирает под завалами Миражей, порождаемых сном разума.

– И вы можете нам помочь в нашем споре? Вот как ВЫ думаете, госпожа Натин, кто из нас прав?

– Что я могу отметить сразу, это то, что мироощущение, где народ к которому принадлежит носитель, вторичен, низок, ни на что не способен, по сравнению с окружающими, даёт другим более ушлым накинуть на него ярмо рабства. И вполне может явиться даже «казус белли» для «завоевания свободных территорий» так как «на них живут ни на что не способные недочеловеки». Такое уже было. На Северо-Американском континенте.

– Вы считаете, что такое возможно с Российской Империей?

– Насколько я знаю, многие из завоевателей, покушавшихся на Российские территории имели такие «теории». И сейчас в Европе есть целые общества, где такие «теории» даже развиваются. На основе трудов некоего Гобино. По сути, то, что Гобино создал, есть идеологическое обоснование порабощения и уничтожения целых народов. В том числе и русского. Эти общества вполне могут дозреть до создания Программы, по которой на Россию двинется вся Европа. По крайней мере, вас за людей считать не будут. А отсюда, вести нормальные дела с ними вам будет не просто затруднительно. Вас будут презирать и унижать. По каждому удобному и неудобному случаю.

– Хм… Что-то мне это напоминает! – буркнул один из диспутантов.

– Но тогда получается, что если мы докажем, что Аркаим – исток городов русских, и тот народ русские, то… – начал рассуждать славянофил из археологов Спицына.

– Не спешите так! – оборвала его неспешные рассуждения Натин. – Да, Аркаим очень древен. Там жили люди, являющимися, скорее всего одними из прародителей современной русской нации.

– Значит правы те, кто говорит о вторичности?

– Нет. И они не правы. Каждый народ произошёл не от одного, какого-то выделенного. И на территории современной, в разное время, причем порой параллельно с другими, существовали разные культуры, народы и государства. Часто территория этих культур, народов и государств выходила за пределы нынешних географических границ России. И чтобы понять историю России надо изучать историю этих народов, культур и государств: Китая, Империю Великих Моголов, Золотую Орду, Новгород и прочие княжества, не все из которых считали себя «русскими».

– Но тогда как определить, госпожа, какой из современных народов главнее? – спросил Бокий с некоторым налётом лукавства. – Кто более прав? Кто первороден?

– У каждого народа свой путь. И у каждого своя истина. Вопрос не в том, кто более прав. А в том, какой народ может отстоять свою Истину пред другими и не согнуться.

– Но ведь есть пути ведущие во Тьму. – вдруг подкинул идею Рерих. – Как такие отделить от тех, кто ведёт к Свету?

Вопрос был, что называется, «не в бровь, а в глаз».

– Что есть Свет и что есть Тьма? Что есть Зло и что есть Добро? Это вопрос всех мировых религий и философий. Но тут, чтобы не вдаваться в длинные лекции, могу сказать: Когда начинается возвеличивание животного начала в человеке, абсолютизация животных инстинктов, забывается о человечности, это верный путь во Тьму.

– Ницше! – воскликнул кто-то. – Он призывает к этому.

– Да. Его «Сверхчеловек» – по сути Зверь. Чудовище. Но не Человек. И никак не Сверхчеловек. Тьма и Свет, как вы их обозначили в Путях, по нашему убеждению, различаются отношением к возможности развития человека: Путь во Тьму предполагает развитие физических, животных качеств и инстинкта; к Свету человеческих качеств – разума, сострадания, взаимопомощи.

Натин намеренно повторила тезис. Чтобы он впечатался в сознание слушающих.

– Ну и как вам тогда, с этих позиций оценивается Европа? – подкинул вопрос хитрый Бокий.

Натин едва заметно ухмыльнулась. Уж этот-то знал много из того, что не знали окружающие. Он видел Аньяну. Он видел работу Звёздных Врат. И хоть не было ничего сказано о том, откуда реально Натин, кто она на самом деле, но он догадывался. И теперь нагло пользовался этим знанием, стараясь уяснить кредо пришельцев.

– Там многие забыли заповедь: «Помоги ближнему своему» – уклончиво ответила Натин. – Они поставили на эгоизм.

Что было возможно расписать в узком кругу посвящённых тайной организации, тут явно не годилось для всеобщего оглашения. И Натин постаралась закруглиться на общих фразах. Тем более, что Жюль Верн, работая в бешеном энтузиазме, «отлил» тако-ое произведение, что… Не стоило распространяться больше. Они из его книг узнают больше, нежели из философских умствований, которые предполагались в такой высокоучёной компании.

Вчера Натин получила посылочку, прибывшую с курьером из Парижа. С книгой. Первой, из серии книг, что наметил великий писатель. Она пробежалась по тексту и осталась довольна.

И опять поймала себя на мысли, что братья и тут попали точно в цель. Неискушённый читатель прочитает, и проникнется. И даже если он будет больше смотреть на приключения героев, исподволь идеи, прописанные в книге, будут ими восприняты. Хотя бы потому, что описаны не просто ярко, а ослепительно, маняще ярко.

Да, Мэтр развернулся.

Эпическое полотно, которое он написал, было настолько грандиозно для этого времени, что грозило вынести мозг у европейского обывателя почище сказочек о мускулистом варваре и царях-скорпионах.

Уже с первых же страниц читателя захватывал сюжет о молодой студентке Университета на далёких-далёких звёздах. Уже само описание инозвёздного мира, как живописал в сопроводительном письме издатель книги, было настолько вышибающим дух, что читатели долго ходили с круглыми ничего не видящими глазами – все мысли занимали картины этого мира.

Дальше-больше.

Описывается группа землян, случайно открывших способ путешествия между звёзд и потерявшихся среди них.

Описывается авария на их утлом межзвёздном судёнышке, охватившее всех отчаяние от осознания что до ближайших звёзд даже свет летит годами, что им не только не суждено увидеть свет нового солнца, но и помереть от старости в своём звездолёте. Если конечно, до этого не кончится пища.

И чудесное спасение их огромным звездолётом принадлежащим к одной из Межзвёздных Империй.

В сущности, та небольшая часть, которая про землян, была во многом мелким сюжетным повтором «Двадцать тысяч льё под водой». Но дальше… Мэтр превзошёл сам себя.

Каскад приключений на разных планетах, с описанием жизни разных цивилизаций, в разных концах Вселенной. И всё это перемежается с ненавязчивым объяснением структуры Вселенной, что из себя представляет такой красивый по виду с Земли Млечный Путь (Галактика) и так далее, и тому подобное. Тут Верн не отошёл от своей традиции толкать в увлекательной форме элементарные научные знания в массы.

Ну и как ещё один горизонт смыслов шло описание жизни разных цивилизаций. Их философий. С ненавязчивым показом того, что на звёздах НЕТ ВОЙН. И объяснением почему.

Кстати, описание философий было с Натин. Она и расстаралась, переслав Мэтру то, что успела вспомнить из самого яркого, из того, что она знала по Союзным Мирам, по тому, что изучала в Университете. Поэтому и в книге эти описания получились очень даже реалистичными. Даже в глазах критично настроенных почитателей таланта Жюля Верна.

Так как «Прекрасная Студентка Галактического Университета» в конце тепло прощается с отбывающими домой приблудными Землянами, Натин поняла, что этот роман всего лишь первый из многих. Тем более, что прямо в конце идёт завязка на следующий – отбытие той студентки на «полевую практику». В «отсталый мир». И, как поняла Натин, отбывает она в мир, где технологии давно обогнали существующий на Земле уровень. И достигли уровня овладения атомной энергией.

«Да! Те описания всемирной катастрофы, что я ему высылала, будут в следующей книге».

– Ага! Продолжение следует! – сказала она закрывая томик и берясь за письмо самого автора.

И действительно! Прочитав письмо она узнала, что в своих предположениях она оказалась права. Верн задумал целую серию книг, следующих одна за другой и «наследующих» сюжет. Как «Таинственный остров» наследующий «Двадцать тысяч льё». Только на гораздо большее.

Так что кошмар атомной войны будет как раз во второй книге. И там, как указал в письме Верн, он покажет злоключения героини, пытающейся, вместе с остальными пришельцами, остановить всепланетную катастрофу. И всё-таки наступившую саму катастрофу. Со всеми подробностями «которые уважаемая госпожа Натин так любезно предоставила».

«Угу! Ядерная и биологическая война во всепланетном масштабе с последующим истреблением всего живого ради прибылей больших корпораций». – хмыкнула Натин.

В следующей, третьей по счёту, книге он планировал описать то, как в самый последний момент, с умирающей планеты студентка пытается убраться. Но в самый последний момент, её звездолёт получает повреждение от сошедших с ума представителей умирающего мира – ракетой ПВО. В результате чего, взбесившийся двигатель забрасывает её на совершенно неизвестную планету с чудовищно отсталой цивилизацией.

Этот сюжет предполагал уже ту самую идею прогрессорства, которую так красочно Натин описала Жюлю Верну.

«Да-да! То ли ещё будет!», – тихо посмеиваясь заключила Натин.

Братья сразу же озаботились быстрым переводом книг Жюля Верна на русский. Готовилось к выходу многотомное собрание сочинений Мэтра. А все его новые книги, что только прибывали из Парижа уже ждала целая бригада переводчиков.

Эту тоже переведут и быстро. Разберут на фрагменты и в несколько рук переведут. А там уже за тиражом в России дело не станет. Уже заранее заплачено. Вот только что делать с этими балбесами, что стали свидетелями работы Врат?

Натин обвела взглядом собравшихся особо задержавшись на Бокии и его товарище.

Этих надо бы держать подальше от Питера с его жандармами и прочими «особо любопытными». Ведь наверняка слухи о её появлении на раскопе, во всём блеске и с автоматом на шее, уже гуляют по столице. Так что трясти будут всех. Особенно студентов. А после и всё «Наследие».

Впрочем вот – уже началось…

Как раз, можно сказать, угадав мысли Натин, археолог Спицын снова вернулся к теме её загадочного появления в Аркаиме, и не менее загадочного исчезновения. Пришла, ушла, никого не уведомив. А студенты, в обществе которых она большую часть пробыла, молчат, как в рот воды набравши.

И начал Спицын с извинений и мягких упрёков, что, мол, не уведомили, а то бы они все… да с помпой и оркестрами её встретили и проводили.

– Извините, но мы спешили. – слегка улыбнувшись на эти неуклюжие попытки узнать что да как, отмахнулась Натин.

На сетования о неудобствах, которые «наверняка претерпела госпожа», Натин только плечами пожала, дав понять, что неудобства её не особо заботили и вообще сию тему не стоит трогать. Поняв намёк, археолог не стал далее продолжать, но вместо этого прицепился по поводу Врат.

Видать ещё во время раскопок там, археологи успели себе мозги вывихнуть догадками и гипотезами насчёт этого Кольца. И то, как насели сразу двое – Рерих и Спицын, было ясно, что они и тогда были чем-то типа оппонентов и главных диспутантов. Но и здесь Натин пришлось мягко сворачивать разговор, сославшись на то, что «артефакты Аньяны и сама Аньяна слишком обширная тема, чтобы насчёт неё разводить разговоры на таком мероприятии».

Все согласились. Но всё равно добились обещания некоей обзорной лекции по Аньяне, в рамках «Клуба „Наследие“» с последним уже Рерих больше усердствовал так как в него входил наряду с прочими. Но вот почему братья не включили его в группу Бокия, было не понятно. Ведь якобы «свой», но… Впрочем, у художника экспедиции было много работы помимо того. Возможно это решение было продиктовано соображениями чистой целесообразности.

Однако, энтузиазм художника вызывал некоторые опасения. Всё-таки не хотелось расширять число посвящённых больше, чем тот узкий круг реально наблюдавших работу Врат и видевших Аньяну.

Кроме того, Рерих не производил впечатления человека, который умеет держать язык за зубами. Типичный такой энтузиаст по расследованию Мировых Тайн и всякого прочего таинственного и мистического. В рамках интересов наличного общества и его культуры.

В отличие от него студенты и выпускники, кого набрал Румата в группу Бокия, проходили в том числе и проверку на болтливость. Все ребята выдержанные. И то, что произошло в экспедиции – они непосредственные свидетели. Пока помалкивают.