Текст книги "Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава одиннадцатая
Иосиф – ты не прав…

Первый зам наркома НКВД, комиссар второго ранга Фриновский отбыл в Ленинград… Поставил в известность – рапортом, наркома НКВД Ежова о необходимости им лично, плановой проверки пограничных частей Ленинградского округа. Ежов – относившийся к Фриновскому с всё большей неприязнью из-за его результативных действий и повышенного внимания к нему со стороны Хозяина, добро дал… И покатил в Ленинград особый литерный состав из трёх вагонов: «личный» вагон зам наркома; вагон обслуги; пассажирский вагон с двумя отделениями охраны… Прибыл в Ленинград и первый зам наркома отправился только со своими подчинёнными одним сотрудником сопровождения по заставам: сухопутным и морским. На одной из морских застав – месте базирования пограничных судов, Фриновский задержался…

Выехали мы из Стокгольма под вечер, ещё засветло. Не петляли и не плутали по улочками и закоулкам: в последний мой приезд я прокатился с молчаливым еврейским пареньком, поглядывающим на меня искоса с некоторым страхом, чуточкой уважения и океаном восхищения. По окончании поездки он робко предложил:

– Если я вам понадоблюсь – моё имя Израиль… И смутился… Вот его то я взял себе в лоцманы по вечернему городу… Выехали и неспешно – не привлекая к себе внимания покатили на запад – в сторону границы с Норвегией… За рулём – Алишер; в кузове – Коля и Дергачёв. Я – в невидимости, на месте пассажира: штурман и безопасник в одном лице. Да и один водитель за рулём не вызывает подозрения: мало ли по каким делам едет хозяин грузовика?! А молодость Алишеру я поправил ещё перед отъездом – как и остальным. Загримировал: ни к чему, чтобы кто то, даже случайно, видел их истинные "рязанские" физиономии… Вот так и катили к границе – только водители менялись через каждый час: моим помощникам – с непривычки, трудновато. Да и дороги здесь – не автострады: я, специально выбрал маршрут по второстепенным дорогам. Нет – не просёлочным, но всё же… Хотя – с русскими дорогами не сравнить: всё же культура дорог здесь намного выше! И не удивительно: в мире капитала всё подчинено прибыли, поэтому за состоянием дорог здесь следят люди, которые с этого имеют прибыль. И берут они её с тех, кто по ним ездят. А те – кто ездит, за свои кровные требуют хорошей дороги, чтобы транспорт не ломался – это же убыток владельцу! По этому: лучше заплатить немного за хорошее состояние дороги, чем много – за ремонт машины…

Так мы и доехали, не смотря на темень и глубокую ночь, до пограничного пункта у местечка Эрье… Могли бы доехать и быстрее, но останавливались для смены водителя. А я, в это время, залазил на крышу кабины и вглядывался в ночь, ориентируясь на местности. И у дорожных указателей приходилось останавливаться: ехали мы неспешно, а значит и тихо, да, к тому же – на слабом свете подфарников. Мне свет ни к чему – я и в ночи, как днём вижу и далеко, но показывать это своим подельникам не считаю нужным. Меньше знаешь – дольше живёшь… Это и их касается: у меня всегда будет Туз в рукаве!

Не доезжая пару километров до пограничного поста остановились. Я ушёл вперёд; "попросил" пограничников – так, смех один – вздремнуть немного… Таможня "дала добро на проезд" в виде посветившего ждущим в ночи лучом фонарика; грузовичок подъехал; проехал границу и отъехал на километр, где и встал в ожидании своего штурмана – не глуша мотора. Дождался меня и тронулся в путь – уже по территории другого государства. Вот так просто… Дальше – обогнули столицу Норвегии Осло с юга и двинулись в сторону гор – на запад. Уже под утро подъехали к нужному месту: небольшой лесной массив в предгорье; хорошая грунтовая дорога, ведущая к большому селу. А не доезжая до него пару-тройку километров – просёлочная дорога уходит влево. К расположенной, у самого подножья невысоких гор, усадьбе… Но мы туда не поехали… Всматриваясь в обочину дороги слева, приметил съезд с дороги – почти незаметный. Остановились… Осмотрел съезд, да и решил – надо нам сворачивать туда! Съехали; проехали с полкилометра по явно давно заброшенной колее, да и ещё раз свернули с неё. Уже в лес… Проехали меж деревьев метров сто пятьдесят-двести и остановились. К этому времени уже совсем рассвело. Значит здесь и встанем на дневку. Озадачил всех на предмет пошарить по окрестностям, не заходя далеко и нарезать и спилить ножовками кустики и ветки для маскировки машины. Особо предупредил, хотя на пароходе не раз вдалбливал в головы, особенно парней – не наследить! А сам ушёл по следам грузовика. До самого съезда с дороги. Дошёл, огляделся в астрале – никого из пейзан чёрт не понёс в такую рань из дому. Вот и славно… На дороге закружился небольшой смерч, заметая следы грузовика на съезде; пятясь задом в лес, водил руками перед собой и по сторонам – поднимал примятую траву и невысокий кустарник. В трёх местах даже пришлось восстановить поломанные невысокие деревца… И лесу польза и нам маскировка… Вернулся – коллеги уже накрыли грузовик маскировочной сетью, прихваченной с собою и замаскировали её же, воткнув в неё веточки и обсадив грузовик вокруг воткнутыми в землю кустами и ветками. Отличная работа!

Вскипятили на примусе кипятка; заварили чай… Готовить обед на хотелось, да и демаскировать себя запахом – тоже не дело. Перекусили всухомятку, запили чайком и спать: в кузове по три одеяла на человека упакованы. Два под себя и одним накрыться. Отправил Хафизова – как меньше всего уставшего в лёжку в засаду, а мы завалились спать. Что не говори, а бессонная ночь, да ещё и в походном варианте выматывает – будь здоров! Заснули все сразу, а я спал вполглаза: вроде и спал, а сторожевая система в астрале, бдела – контролируя округу по периметру в полкилометра. Если что – вполне хватит времени встретить нежданных гостей! Но – обошлось… Да и кто здесь – в глубине страны будет проявлять излишнюю подозрительность? Гость, поселившийся на местной "вилле" вряд ли будет тратить лишние деньги на полноценную охрану по всей округе. Ему – если что, наверняка "стуканут" из Совдепии, что на него открыли охоту и главный Папа дал добро на отстрел! Но лишняя бдительность не помешает…

Выспался немного за два часа; поднял Борисова – сменить Хафизова и ушёл в лес… Ушёл и словно новейшая ракета с наведением, рванул строго на север, обходя при этом буреломы и густой кустарник, да места с обильными полянами с густой растительностью, показывающую что по ней прошёл кто то нездешний. А мне это надо? На удивление – вышел точно, не плутая и не заблудившись, на просёлочную дорогу, ведущую к поместью. В двух километрах от поместья… Чудеса? Да нет – скорее один из подарков Лешего. Хотя – это как посмотреть: для какого то там Дерсу Узала или Чингачгука-Большого Змея ориентирование в лесу – пара пустяков! Они это впитывают с молоком матери и отцовским вразумлением с раннего детства. Но нам – детям асфальта это кажется большим чудом! Я, конечно – кое что знал и умел ещё там, но чтобы вот так – словно по ниточке?!

Прошёлся аккуратно вдоль дороги по подлеску и вот она усадьба! Каменное основание в метр высотой с каменными же колоннами через три-четыре метра. Между ними – железные решётки с острыми пиками наверху. Но перелезть – тьфу! Если ты, конечно не полный неумеха… Дорога упирается в кованные, двухстворчатые ворота, тяжёлые на вид. Рядом с ними – калиточка из кованного узорного металла. За ним – будочка сторожа. А за всем этим безобразием – вольготно раскинулся двухэтажный немаленький особняк с пристройками и хозяйственными постройками поменьше и попроще… Полюбовался этим великолепием, хотя видал я усадьбы и покруче; вздохнул и побрёл вокруг, высматривая да вынюхивая всякие-разные подробности. Обошёл и остановился перед дорогой: крыльев у меня нет, чтобы перелететь через неё, а оставлять следы, да потом их заметать? Да ну нафиг! Взял, да и перелез через забор, отойдя назад метров пятьдесят. И принялся бродить по фазенде, да в каждую дырку нос совать. Но умно – не оставляя своих следов. И что набродил? Охрана загородной дачи – четыре солдатика и мелких чинов командир. А ещё – четверо гражданских, у которых свой командир. Испанцы, баски – судя по репликам. Эк куда их занесло болезных! А кроме этой охраны – в вольере ещё и пара нехилых собачки – кобеля весом под семьдесят-восемьдесят килограмм! Оба почуяли меня; подняли свои лобастые бошки и ну давай ушами прясть, пытаясь определить причину их беспокойства. А я присел напротив – в невидимости, естественно; воровато огляделся – не глядит ли кто в нашу сторону, да и подбросил каждому по куску мяса, приговаривая негромко и посылая мысленный посыл: Я с вами одной крови. Я ваш друг. Я вам мясца принёс… Приняли: обнюхали и слопали. И, вроде как поверили мне. На слово. Но попросили добавки. Обещал – будет!

Дождался, пока из дома выйдет местный пейзанин – обслуга, наверное, да и просочился внутрь. Походил, побродил… Определился по комнатам. И Объект увидел. Он вдохновенно наговаривал миловидной девушке очередной опус. Ходил: раскраснелся; руками возбуждённо размахивает; глазёнкам блистает! Ну вылитый демон. Демон Революции! В изгнании за ненадобностью! А девица нет-нет, да и оторвётся от печатной машинки, да окинет кумира восторженным взглядом! Да таким, что сразу понимаешь: днём она машинистка и секретарь, а ночью… А впрочем – мне это как то всё равно… Ну что – всё увидел; всё рассмотрел – пора и до хаты: заждались меня поди? Выскользнул так же – по случаю и, перебравшись через забор помчался к своим. И точно так же словно по ниточке… Дошёл-добежал; огляделся… На временной базе – всё тихо и пристойно. В секрете сидит Дергачёв – его очередь, а парни лежат в кузове, бока отлёживают. Всё строго по сценарию, проработанному мною не раз и не раз доведённом до личного состава. Обрадовал своим появлением; отозвал Дергачёва из секрета и озадачил приготовлением ужина. Горячего – давно супчика с мясом не ели! Парни начали кашеварить, а я сел думу думать: как бы половчее совершить задуманное. Нет – план то готов был давно, но добавились некоторые детали, которые нужно учесть. Собаки, например…

Поужинали ранним ужином; почесали полное брюхо с полчаса, да и отправились туда и затем, зачем приехали. Вышли засветло, у добрались уже в сумерках. И так же – "по ниточке"… Посидели в подлеске; подождали, пока прислуга свои дела закончит. Накормит гостей и охрану; перемоет грязную посуду… После этого их хождение по усадьбе закончилось. И в доме всё угомонилось. Пара новых солдат заступила на караул; ещё пара, видимо – улеглась спать, чтобы заменить караульных после полуночи. Испанцы в доме – определил по аурам, тоже разделились: двое улеглись спать в одной из комнат, а двое засели на первом этаже – караулить внутренний периметр… Пора – оставил подельников на опушке, а сам направился к ограде. Перелез и об-ана! Друзья-приятели "нарисовались"! Подошли неспешно собаченции: сначала один, затем второй. Я и угостил их мясцом – как и обещал, да не по куску, как первый раз, а по два. Они съели и… легли. И уснули… Ну а дальше – просто: сплошная азбука…

Сначала "усыпил" солдата в караулке при воротах… Потом прошёлся по прислуге. Усыпил солдата с тыльной стороны усадьбы – благо скамейка подвернулась удобная… Затем – проникновение в дом. Один из бодрствующих охранников задремал, а второй тихонько открыл входную дверь. И тут же прикрыл, но не ключ… Охранник сел на стул и так же свесил голову набок – задремал. Остался командир басков и он, кажется – что то почувствовал! Но я усыпил его бдительность мягким внушением: Всё в порядке, просто ты очень устал… Ложись, поспи… У тебя надёжные парни в охране: если что – мигом разбудят! Он поверил, расслабился, а потом и лёг на кровать, но раздеваться не стал. Его право… Смена и басков и солдат и так спала, так же, как и начальник солдат. Вот и пусть спят… Поднялся на второй этаж, заглянул в комнату к даме. Она готовилась ко сну – ну и пусть: она мне, пока не помеха… Спустился вниз; вышел их дома; посветил фонариком… Из леса к воротам понеслись серые тени. Накидал каждому задач – кому куда! И делов то – связать крепко спящих. А сам – наверх, к даме. "Уложил" её в кроватку – ах, дивно как хороша секретарша у товарища… – пардон господина Троцкого! Пошалить что ли – оставить о себе память? Скрипнул зубами – вот что отсутствие женской ласки с мужиком делает! Всякие глупости в голову лезут!!! Пойду лучше – поработаю, от греха подальше. И пошёл. К Троцкому…

Лев Давидович насторожился было, меня увидев, но успокоился, когда я напомнил ему, что вызван им самим для сортировки его архива. И с бодростью и активностью включился в разборку архива вместе со мной, комментируя каждый своё. Он – что значит каждая бумажка или письмо или рукопись, а я простое: Это тебе; это мне; это опять мне… Горка бумаг на полу росла, пока, наконец, мы не закончили. Демон Революции сел выписывать из своей личной записной книжки адреса банков и номера счетов, где он держал наворованные у советского народа неслабые денежки, а я сходил вниз и взял у Колюни рюкзак. Поднялся наверх – Троцкий прилёг щекой на руки, сложенные на столе. Умаялся, бедолага. Ну ещё бы: то все физические работы делали за него его помощники, а тут вон сколько пришлось потрудиться!

Подошёл к спящему, положил ему руку на голову. Мужчина под рукой как то обиженно всхлипнул и обмяк… Заснул – вечным сном. Хорошая смерть – во сне… Пусть себе спит. А я взял его записную книжку; вырвал из неё всего два листа подряд – с адресами банков и номерами; отпечатком, выдавленным на втором листе, да аккуратно вынул два листочка с противоположной стороны сшитой стопки. Зачем оставлять такое богатство кому то. А записная книжка – так вот она, на прежнем месте! Ну умер человек во сне – бывает… Не выдержало сердце напряжения!! И сам умер – никто ему в этом не помогал!!! Сложил в рюкзак стопки; утрамбовал. Не хватило… У нас, на этот случай – ещё два имеется! Второй заполнил почти полностью. Вызвал парней Те вошли, обратили, конечно, внимание на спящего, но не особо среагировали. А вот Дергачёв среагировал, да ещё как! Лицо скривилось от ненависти, а руку непроизвольно дёрнулась к кобуре с пистолетом! Но – увидел мой внимательный взгляд и увял…

Коля забрал большой рюкзак; полковник – поменьше. Закинули за спины и пошли на выход. А я прошёлся по связанным… Развязал и поводил по стянутым верёвкой рукам и ногам – убирал сжатости и опухоли. Вышел во двор и начал, понемногу, убирать сонливость у солдат и охранников-басков. Придёт время – они подымут своих сменщиков сонь и сами пойдут спать. До утра… А когда утром обнаружат мертвеца – мы уже будем далеко. Очень далеко! Подошёл к моим коллегам и повёл их – через ночной лес прямиком к нашему грузовику. Ну как прямиком: к грузовику, но по проходимым ночью местам. Пришли; развернули грузовик и я, сев за руль – вывел грузовик на гравийную дорогу, ведущую от села и усадьбы на равнину к городам. Убежал по следам грузовика; возвратился обратно, поднимая траву и кустарник и восстанавливая – снова, поломанные деревца… Затем за руль сел Дергачёв, а я в кузов – к заднему борту. Грузовик поехал, а за ним заклубился пыльный смерч, заметая наши следы на протяжении целых восьми километров – до пересечения с новой дорогой. Смена водителя; я – на место штурмана и в путь! Проехали обратно той же дорогой, но выехали к границе на 50 километров севернее – к другому пропускному пункту в местечке Магнур. Так же, как и при въезде в Норвегию, пересекли границу и поехали в Стокгольм. Въехали в город уже утром. Загнали грузовик во двор и спать! Первая часть задуманного выполнена – архив Троцкого у нас! Парни спали до пяти часов, а мне не до сна. Метнулся в город – по делам. Возил меня всё тот же молчаливый Израиль. "Зашёл" в полицейское управление; в банк банковско-промышленного дома семьи иудеев Варбургов; в офис серьёзной фирмы СКФ по производству шарикоподшипников; в посредническую фирму и в порт – проверить мой заказ на погрузку пароходов…

В 16.30 в задний двор банка "Ниа Банкен" въехал небольшой банковский грузовичок. За мусором, накопившемся в банке за целый день. Тут и ненужные бумаги и пищевые отходы и различный хлам, неизбежно появляющийся словно из ниоткуда. Охранник на воротах открыл ворота; водитель приветливо махнул рукой. Охранник – поднявшись на заднюю подножку грузовика заглянул – что в закрытом тентом кузове; махнул рукой – проезжай… Грузовик заехал во двор и подъехав к невзрачной двери – чёрному ходу, остановился, кузовом к двери. Для удобства загрузки мусорных мешков и бака. Пара уборщиков поднесла мешки; поставила бак с пищевыми отходами возле открытого заднего борта. Один из уборщиков залез внутрь; принял от второго мешки и бак и поставил в кузов бак. И спрыгнул вниз. Всё, как обычно – как и много дней и месяцев подряд. Не закрывая задний борт грузовика: каждый выполняет свои обязанности и только за это получает деньги – оба уборщика ушли в глубь здания. А из кузова выпрыгнули и быстро шмыгнули за ними трое мужчин в неприметной одежде с коричневыми чулками-масками на головах. Заскочили в здание и направились в подвал, где распахнутая гостеприимно огромная, невероятной толщины дверь в хранилище, гостеприимно пропустила незнакомцев в святая святых любого банка! Незнакомцы вошли и развернули объёмные свёртки, принесённые с собой. Свёртки оказались кучей большого размера сумок, куда трое мужчин стали споро складывать бумаги разного качества; достоинства, назначения. Работа спорилась; сумки быстро наполнялись… Из раскрытой двери хранилища послышался мелодичный звонок. Незнакомцы, казалось ещё увеличили темп сбора в сумки бумаг: долговых и кредитных обязательств; государственных облигаций и разного рода займов; акций самого банка и различных предприятий и наличных денег и купюрах разных стран. Незнакомцы брали только шведские кроны; немецкие марки; английские фунты и американские доллары. А так же – укладывали в сумки, в перемешку с бумагами, золотые монеты и слитки. Разных стран: всё, что имелось на полках хранилища. Набитые сумки подносились к выходу, выстраиваясь в неровную колонну, ждущую своего часа…

Управляющий банка Олаф Ашберг, побывавший в хранилище и переложивший некоторые бумаги из разных стопок в одну, вышел из хранилища, не закрыв за собой двери, что являлось грубейшим нарушением инструкции. Но он, по видимому, нисколько этим не озаботился – словно вообще забыл про открытую дверь! Ровно в 17.00 раздался мелодичный звонок, возвестивший сотрудников об окончании рабочего дня и человеческий ручеёк дружно потёк к выходу. И не удивительно: пятница, конец рабочей недели. Впереди – два выходных дня! Было отчего поспешить… На выходе сотрудники привычно развёртывали удостоверения и показывали их охраннику. Тот знал их всех в лицо уже много лет, но всё равно бросал взгляд на владельца или владелицу и отмечал в своём журнале регистрации жирной галочкой: вышел с территории банка… Рядом стоял начальник смены, контролируя своего подчинённого. Ровно в 17.30 управляющий зашёл в комнату охраны; окинул взглядом доску с ключами от кабинетов; поднял трубку и бросил в трубку – солидно, уверенно: Ставьте банк на сигнализацию. Затем поднялся на третий этаж вместе с начальником смены и лично проверил все двери – заперты ли? То же самое сделал на втором и первом этаже. Спустился, вместе с начальником смены в подвал; проверил все двери но… – прошёл мимо открытой двери хранилища, не обратив внимания даже на багровый свет лампочки, говорящий о открытой двери. И начальник смены не обратил на это внимания…

Парочка поднялась на первый этаж; управляющий снова поднял трубку; набрал номер полицейского управления и бросил хозяйственно: Я выхожу из банка… Сказал и положил трубку: Привычная, за столько лет, процедура. Пожал руку начальнику смены и вышел из банка. Старший смены ушёл в комнату охраны, где сидело ещё два вооружённых охранника. Начался обычный – насколько это возможно между начальником и подчинёнными, мужской разговор… А время, тем временем, неумолимо приближалось к 18.00… 17.35. Один из незнакомцев – более плотный и коренастый, подхватил пару набитых под завязку сумок и понёс их к грузовику. За ним пару сумок подхватил и второй – высокий и сильный незнакомец. А в хранилище возник, словно из ниоткуда – четвёртый. Быстро сложил в сумку отдельно лежащие стопкой бумаги; и подхватил пару сумок устремился за двумя незнакомцами. А тут и последний закончил набивать сумку и тоже понёс пару сумок на выход. Незнакомцы, как мураши, несли и несли набитые бумагами, деньгами и золотом сумки к заднему борту грузовика. Коренастый забрался в кузов; сильный стал закидывать сумки в кузов. Туда же залез и худощавый и стал перетаскивать сумки в глубь кузова. Незнакомец, возникший из ниоткуда, вышел из хранилища последним; нажал на кнопку закрывающую дверь. Еле слышно загудел электромотор и многотонная бронированная дверь начала закрываться. Вошла на своё место; с лёгким чмокающим звуком встала на место. Штурвальчики набора шифра закрутились сами собой, сбивая настройку. Защёлкали ригели замков и вместо красной лампочки загорелась зелёная – дверь закрыта. Незнакомец протёр кнопку тряпочкой и сунул её в карман… Вышел из коридора чёрного хода на свет божий – водитель завёл грузовик и мотор тихо заработал на малых оборотах. 17.55… Последние сумки легли в кузов; один из незнакомцев закрыл задний борт и забравшись в кабину, негромко бросил замершему водителю, глядевшему вперёд себя остекленевшим взглядом – Поехали… Охранник открыл, без напоминаний ворота. Проезжая, пассажир, рядом с водителем, глянул на часы – 17. 57. Успели… – пробормотал он чуть слышно и приказал водителю ехать в нужном направлении… А в банке охранники занимались привычным делом – охраняли банк. До завтра – завтра утром из заменит другая, дневная смена. И так – до понедельника… Сотрудник полиции в своём журнале отметит, что он поставил охрану банка на сигнализацию в 17.30, хотя поставил он её в 18.00. И Телефонистка вспомнит – если спросят – звонок был в 17.30. И повторный звонок – через несколько минут… Водитель, привезший мусор на свалку, скажет, что он выехал из банка до звонка об окончании работы и охранник подтвердит – имеется запись в журнале регистрации. И грузчики на свалке подтвердят – привёз мусор в начале шестого… Ну не зря же я метался по городу с самого утра…

…Троцкий, на некоторое время ставший наркомом железных дорог, заключил с фирмой "Нидквист и Хольм", через банк финансового дома Варбургов, договор о поставке Советской России 1000 паровозов. За 200 миллионов золотых рублей. Странный, мягко говоря договор, учитывая то, что фирма эта производила 40 паровозов в год! Ещё более странным было то, что Россия выплачивала всю сумму сразу, вперёд! Золотом! На условиях: фирма – на золото Советской России строит паровозостроительный завод, который и строит паровозы для молодой Советской республики… И действительно: в 20 м году Россия получила 40 паровозов; в 21 м – 100 паровозов и с 23 по 25 й – по 250 штук в год. Вся хитрость этого займа была в том, что мало того, что стоимость паровоза была завышена в два раза, но и завода никакого не строилось – только на бумаге! А паровозы? Покупались у Германии, испытывающей в то время колоссальный кризис… Да, к тому же – вся сумма была выплачена вперёд на пять лет, а это, как-никак – беспроцентный кредит! Троцкий хорошо нагрел на этом свои жадные иудейские ручонки! А ещё: осенью 1918 году, когда положение иудейских "большевиков" было весьма шатким (как признавался один из высокопоставленных иудеев того времени – они все "сидели на чемоданах", готовые сорваться из страны…) зам наркома финансов Исидор Гуковский (по национальности ясно кто) привозит в Стокгольм, в банковский дом Варбургов ящики с драгоценностями, золотом и валютой на сумму в 60 миллионов золотых рублей. Шведский монетный двор в то время переплавил более 70 тонн золота! Так что задолжал этот иудейский дом Советскому Союзу – крепко задолжал! А ещё процентов сколько набежало за эти годы?! Пришла пора платить долги господа иудеи! Вот я и забрал: своё – не чужое. Ну а если лишку перебрал – извините: некогда было сальдо с бульдо подсчитывать – время поджимало. Потом сочтёмся. Когда-нибудь… Может быть…

В доме, озадачил моё воинство упаковывать сумки, которые мы заберём с собой. Прикинул – не так уж и много получается… Прихватил с собой две большие сумки, которые я сам упаковывал бумагами, любезно отобранными управляющим по моей "просьбе". И поехал с Израилем по фирмам и конторам. Где меня ждали, не смотря на уже давно закончившийся рабочий день. Ну ещё бы не ждать, когда за товар, заказанный мною аванс выплачен, а общая сумма вдвое превышает продажную! Первым заехал к хозяину завода по производству подшипников. Выложил ему все его долговые обязательств банку Варбургов. И ещё приложил пачки шведских крон… Хозяин было закочевряжился: с него за эти долговые обязательства Варбурги спросят! А чего они спросят то – удивился я, когда бумаги у тебя? Но если не хочешь – развёл я руками – не надо. С тебя – по этим долгам другие спросят! И отдашь ты тогда не только подшипники, но и завод в придачу, ибо считать тогда будут совсем по другому! Дошло сразу – как только на язык цифр перешёл – хозяин тут же позвонил и дал команду отгружать выкупленную продукцию. А я подсказал – на какой пароход…

Дальше путь мой лежал в другую фирму… С ней я договорился и аванс оплатил, на поставку в Польшу, на адрес чехословацкой фирмы целый завод по производству подшипников – под ключ. И четырёх специалистов по сборке и наладке. Рассчитался так же – не нужными мне, но нужными фирме, её кредитными обязательствами; кредитными обязательствами её конкурента. Ну и денег местных отсчитал – чтобы были довольны. Босс отдал команду грузить оборудование на пароходы. Аж на целых три! Дальше – в посредническую фирму, закупившую в Англии, для финской фирмы алюминиевые листы. Тоже – целый пароход. Тут, правда пришлось раскошелиться – выдал наличными фунтами половину. Остальное – государственными облигациями и местными кронами. Всем, что осталось. И не жалко – зачем они мне?! Хозяин чуть не визжал от восторга: фирма посредник и наличные для них нужны как воздух. А тут сразу столько! И новый корабль начал загружаться в порту… А я рванул к своим. Приехали – отослал Израиля за главой местного клана. Тот приехал; слегка выпал из реальности, увидев столько денег – пусть даже и в различных бумагах. Привёл его в себя; быстро проконсультировался о их ликвидности. Пришедший в себя иудей быстро объяснил: что, как и сколько… Чтобы мне со всем этим не возиться – скинул всё это на главу клана, поощрив его пятью процентами с общей суммы. Мои деньги перевести в банки Франции, Чехословакии, Венгрии и Румынии. Свою долю вычесть и забрать себе – как и чем он посчитает нужным. И при этом посмотрел ему в глаза. И улыбнулся. Ласково так, добро – по отечески… Иудей аж передёрнулся, но по ауре вижу – впечатлился до самых печенок! Ещё бы не впечатлиться: в глазах моих и жизнь и смерть. ОТ ГАВЕНА…

Ну всё – нам пора… Здесь хорошо, а дома лучше… Пора нам на выход. Объявил – уходим. В порт и домой… Хафизов вздохнул с облегчением; Дергачёв принял как должное, а вот Борисов недоволен… Хафизова я понимаю: парень эмоциональный, а ту столько всего навалилось, да ещё и на неподготовленную психику молодого парня. А Колюня то чем недоволен? Спросил. Парень скривился:

– И не постреляли даже… В такую даль мотылялись и зачем? Ну банк ограбили – это ещё ничего… Да и то – только таскали… Но как же без драки и стрельбы? Похлопал поощрительно по плечу:

– Так и было задумано Коля… А подраться, да настреляться ещё успеем – и надоест даже! Борисов ухмыльнулся:

– Скажешь тоже – надоест! Такое разве может надоесть?! Ну истинный сын своего отца – только ответственности пока нет… Закинули в грузовик четыре больших и три средних сумки – две из них завёрнуты в брезент и поехали в порт. Там нас уже ждала – к дальнего причала, яхта не яхта; судно не судно, но что то быстроходное и пригодное по волнам двигаться беспрепятственно. Подъехали. Остановились… Парни выпрыгнули; занесли в каюты шхуны сумки и вышли на палубу. Запрыгнули обратно в кузов грузовика. А я зашёл с капитаном в рулевую рубку. Грузовик постоял, постоял; дождался, пока я вышел из рубки; закрыл задний борт, сел в кабину и уехал. Только не уехал я никуда: снова в невидимость и в трюм – в глубь судна, к двум НАШИМ каютам. А там уже сидят мои орлы… Это было не сложно: зашёл в рубку; "оставил" там капитана, а сам, в невидимости, вышел к грузовику. И проводил за ручку – по одному, своих соратников в глубь судна, к каютам. Вышел из трюма, зашёл в рубку. А оттуда уже – в видимости, к грузовику. Для всех, кто что то видел: подъехал грузовик; загрузил что то в яхту и уехал… А что загрузил и куда пойдёт шхуна с этим грузом? такие вопросы здесь не задают – даже пьяными! Чревато…

К чему такие сложности? С яхтой просто: капитан подрядился прийти в Финляндию в Хельсинки. Там забрать пассажиров и вернуться в Стокгольм. За всё заплачено вперёд и ждать пассажиров капитан в порту должен сутки с момента швартовки у причала. Плюс пару часов… Не появятся – уходить обратно. Это для маскировки… На самом деле – яхта доставит нас в нейтральные воды в район острова Вайндло. Там я должен связаться с пограничным катером, на котором будет находиться Фриновский. Он должен ждать нас в назначенное время в назначенном квадрате трое суток, патрулируя, якобы, советскую морскую границу в этом районе. Капитан высадит нас на советский сторожевик и отправится в Хельсинки. Конспирация – мать её в дышло!

Всё так и вышло… Прибыли в район встречи; радист выдал в эфир на определённо частоте серию цифр; 22 16 47. После шести-восьми повторений получил ответ: 16 47 22. Через полчаса со стороны советских вод в нейтральные выскочил советский сторожевик; лихо пришвартовался, не смотря на качку. Мы перекинули сумки на сторожевик; перебрались сами… Я зашёл в рубку к капитану, протянул ему оговоренную сумму в долларах и добавил ещё половину, улыбнувшись:

– С вами приятно иметь дело капитан… Тот посмотрел на деньги; забрал и протянул руку. Я её с чувством пожал.

– Обращайтесь. Если понадоблюсь – вы знаете где меня найти…

Сторожевик мчался на всех парах к пограничной базе. Я, с моими бойцами сидел в крохотной каюте капитана. Лица у нас, естественно были закрыты масками. Фриновский – тем временем, "накачивал" капитана на предмет секретности операции. Пугал, в общем. На обычном сторожевике, может быть и не испугались бы, хотя вряд ли! Аресты и среди гражданских и среди военных и среди моряков стали уже почти что обыденностью. И не многие возвращались обратно: Ежов свирепствовал и глава ГУГБ Берия тоже вносил свою посильную лепту в аресты. Но дело в том, что сторожевик этот принадлежал к ведомству НКВД – потому и спрос был строже! Добрались до базы, а там уже два охранных отделения свирепствуют. Разогнали всех, кого только можно, обеспечивая секретность. Нашу секретность. И безопасность. Сели мои бойцы в эмку; я во вторую – к Фриновскому. Пару самок с архивами – на переднее сиденье. И всё это молчком! Хотя вижу – любопытство первого зама разбирает – прям ужас! Но – молчим… Доехали до спец состава; загрузили в вагон Фриновского все сумки и поезд отошёл от оцепленного тупика. В Москву. Парни мои и Дергачёв – в отдельном купе. Сидят без масок, но если захочет кто зайти – будь любезен личико спрятать! И я тоже в маске – если хожу от купе Фриновского к своим. Нафиг нам нужна эта известность! Мы не ради чинов и наград – в будущем у нас их будет достаточно. Сейчас – ради благополучия Родины! Прибыли в столицу – у какого то семафора Зам наркома приказал остановиться. Мы выпрыгнули из вагона и быстрым шагом пошли в глубь ближайшего переулка. А там, приняв невидимость – пошли по кривым улочкам, осторожно обходя идущих навстречу прохожих. Леший ведь сказал – среди леса можешь пару дюжин в невидимости держать! Это на всякий случай – 24 человека!!! А мы идём по улочкам, где почти каждый дом из дерева. Так что для моего умения это так – тьфу и растереть! И точно: идём мы себе, никого не задеваем – даже обходим старательно стоящих на пути, а нас не видно…