Текст книги "Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава тринадцатая
Дорогу осилит идущий…

В кадровой системе НКВД произошли перемены, не зависящие от наркома Ежова… Берия бы назначен на должность первого зама наркома, с присвоением звания комиссар первого ранга… Понижение по телефону – до комиссара третьего ранга, Сталин «забыл», но зато Берия помнил, что Хозяин ничего не забывает… Фриновский вернулся в наркомат в своём прежнем звании и должности зам наркома, но без конкретной должности: вроде как министр без портфеля… Старшие сотрудники насторожились, а когда Фриновский пошёл по отделам: сначала присматриваясь, а потом и забирая в аналитический отдел приглянувшихся ему сотрудников – вокруг него заклубился рой заинтересованных… Первыми, как водится – «поставили нос по ветру» евреи. Неназойливое внимание; готовность угодить и выполнить любую просьбу; приглашение на званные мероприятия и торжества… Фриновский внимал; улыбался шуткам; делал заинтересованное лицо и… продолжал вести СВОЮ линию. А отдел? Отдел расширялся; обрастал новыми штатами; отделениями… И уж совсем удивил всех имеющих доступ к информации (а шила в мешке не утаишь) созданный им отдел физической защиты размером в целый взвод! Доброжелатели – в лице Ежова, доложили Сталину. Тот вызвал Фриновского. Министр без портфеля объяснил: согласно предложения «Странника» им будут переданы ещё три-четыре завода под ключ. Необходима охрана эшелонов; охрана начальника отдела и его заместителя – разъезжающих по стране… Ещё не хватало, чтобы их зарезали в поезде или в городе какие-нибудь бандиты! Сталин согласился и задал – так, между прочим, вопрос: а не отразится ли арест Фриновского на отношениях «Странника» к руководству СССР? Фриновский пожал плечами и ответил: Так меня же освободили из под ареста и даже извинились… Думаю – «Странник» будет продолжать сотрудничать. Через меня…

А я… А я исчез из поля зрения всех и своих тоже. На две недели… Поезд унёс меня из Москвы в сторону западной границы. С Польшей…

В особняке крупнейшего германского промышленника царил траур вперемешку с нешуточной паникой… Любимая правнучка главы рода и промышленного концерна – прекрасное белокурое чудо восьми лет отроду, умирала… Гувернантка допустила лёгкую простуду; вовремя о ней не сообщила личному врачу семейства; тот, когда узнал о болезни – понадеялся на свой врачебный опыт… Результат – воспаление лёгких, перешедшее в крупозное воспаление и все с ужасом ждали закономерного конца – ураганного отёка измочаленных болезнью лёгких! Гувернантка исчезла из особняка – по видимому навсегда; на очереди был и личный врач… Даже запоздавший консилиум ведущих врачей уже не мог ничего сделать – только разводил беспомощно руками… Но гонорары за консультацию взяли – не погнушались. Капитализм… Глава семейства сидел у себя в кабинете и неотрывно глядел на портрет любимой правнучки. И с ужасом ждал, что вот – раскроется дверь; войдёт секретарь и шепнёт: Она скончалась… И дверь открылась…

Седой старик поднял полные боли и страдания глаза. На пороге стоял… Нет – не его секретарь… Глава концерна напрягся – кто это?

– Карл… – негромко спросил незнакомец – ты хочешь увидеть свою любимицу здоровой? Старика словно подбросило из кресла!

– Что нужно сделать герр Николсон?! – выдохнул прадед.

– Отдайте распоряжение: пусть принесут в пустую комнату три тазика с горячей водой и один пустой; губку для мытья тела; два стакана; чайник с кипячёной водой; кувшин для воды; два больших банных полотенца и два обычных; нож или ножницы; одежду для девочки и одежду для меня – на первое время. И пусть поставят в комнату обычный стол. Посередине комнаты. И пусть сделают это быстро, Карл – время работает против нас! Глава дома распрямился; начал на кнопку звонка и отдал приказание секретарю: что нужно сделать – Немедленно!

Старик узнал незнакомца: почти полгода тому назад он вот так же вошёл к нему в кабинет и уговорил его продать шведской фирме новые металлорежущие станки, выпускаемые его концерном. И высыпал ему на стол горку изумрудов, алмазов, рубинов… Это аванс… – небрежно бросил "швед" на неплохом немецком. Да какой он швед – подумалось тогда старику, но этот "швед" был так убедителен… И глава концерна согласился. А потом в его конторе появились эти всепроникающие жиды и был составлен и подписан контракт. С шведской фирмой-посредником. На закупку и поставку завода по производству металлорежущих станков. Под ключ. Со всей документацией… И вот этот "швед" снова возник – уже в его доме. А утопающий хватается за соломинку…

Я уверенно пошёл по коридорам к детской маленькой больной. У двери – охранник. Увидел меня, встал, закрывая собой дверь, но увидев жест хозяина – шагнул в сторону. Открыл дверь – в нос ударил запах лекарств, мерзкая вонь гнили и тяжёлый запах смерти… Окна в комнате прикрыты шторами; в комнате полумрак… У стены сидит пожилая сиделка, неотрывно глядящая на детскую кровать. А на ней… Укрытое одеялом по самое горло, в глаза сразу же бросилось Нечто… Тонкие, словно высушенные прутья, невероятно худые ручки; синюшное, в отёках, лицо посмертной маски какого то монстра, а не маленькой девочки и почти полная неподвижность… Так – изредка, еле-еле, почти незаметно, поднимется на несколько миллиметров одеяло и бессильно опадёт. Да как же её довели до такого состояния?! Шагнул в комнату – сиделка вскочила и что то залепетала, обращаясь к хозяину. Я повернулся к хозяину и бросил жёстко:

– В комнату принести большие мешки; сложить в них всё, что есть в комнате. ВСЁ! Вывести на свалку и сжечь! Обои со стен тоже содрать и сжечь! После этого вызвать дезинфекторов и всё здесь обработать как следует! И спросил у хозяина – Комната готова? Тот повернулся к своему пожилому секретарю. Тот молча кивнул. Я подошёл к кровати; откинул одеяло и подхватил с кровати худенькое тельце. Боже мой – какое оно лёгкое! Развернулся и понёс безвольно повисшее на моих руках тельце к выходу из комнаты, бросив на ходу – Ведите… В коридоре к старику бросилась молодая симпатичная, но совершенно растрёпанная немка. Вцепилась в него как клещ и закричала:

– Дедушка! Что?! Куда её несут?!! Кто это??! Глава семейства остался позади, а я шёл по коридору следом за секретарём. Наконец он остановился у закрытой двери. Я молча показал глазами – открывай. Секретарь толкнул дверь и посторонился… Зашёл в комнату – посередине стоит стол. Обычный письменный стол. То, что нужно… Аккуратно положил "девочку" на стол… Услышал за спиной шаги – повернулся. На пороге стоял хозяин и с надеждой смотрел на меня…

– Закройте дверь, поставьте охранника и скажите, чтобы сюда никто не входил, пока вы не позовёте! Сами войдите – будете мне помогать… Вдвоём раздели девочку до нага. Да… – узник концлагеря и тот полнее выглядит! По виду – лет шесть – восемь, а по лицу – так все шестьдесят! Оглядел то, что мне было нужно. Вроде всё, что я перечислил здесь. Эх – про шоколад забыл сказать! Ладно – надеюсь моих сил хватит… Вздохнул и начал лечение…

Достал из кармана пузырёк с синим порошком и высыпал в таз с водой. Размешал рукой. Окунул губку в таз с синей, после порошка, водой; отжал лишнюю воду и повёл губкой по лицу, стирая липкую грязь и пот. Показал Карлу глазами на кувшин и бросил негромко: Поливай. Аккуратно и немного… И протянул руки над пустым тазом. Вот так: я обтираю; Карл поливает на губку, смывая нечистоты в таз… Лицо, плечи, руки, тело и всё остальное… Перевернул больную на спину и то же самое – с шеи до пяток. Есть – обмыл. Теперь дальше… Подхватил худенькое тельце; встал на одно колено; положил девочку животом на бедро. Голова бессильно свесилась вниз, почти до самого таза с серо-бурой водой. Хорошо успел подхватить её длинные волосы, цвета спелой пшеницы. Оглянулся беспомощно: про ленту я и не подумал! Старик быстро сообразил: схватил простое полотенце и отрезал узкий кусок. – Перевяжи волосы… – буркнул я, досадуя на себя за такую оплошность… А потом – начал водить, почти гладить по спине больной – там, где по моему мнению у неё легкие…

Тело дёрнулось; содрогнулось и с хрипом изо рта девочки вылетели серо-жёлтые кусочки с красными прожилками… Один раз сотряслось тело, второй; третий! Уже и лопатки стали подниматься – заработали восстанавливающие лёгкие. А я всё водил и водил ладонью по худенькой спинке, чувствуя, как с каждой её судорогой из меня утекает по капелькам моя сила… Всё – выброс ошмётков прекратился. Я, снова взял в руки губку и, споласкивая её чистой водой, экономно поливаемой из кувшина, стал обтирать лицо и губы девочки. Ну вот, вроде всё. Поднял её с колена. Ну – совсем другое дело: и лицо помолодело и цвет лица стал бело-розовый… Взял больную на руки и показал хозяину дома на большое полотенце и на стол. Тот, одним махом, застелил стол. Положил девочку на живот. И снова начал – уже поглаживать по телу: с головы до ног… Перевернул на спину и вновь: от головы к ногам. А меня, что то замутило слегка и предметы вокруг начали терять резкость… А тут и девочка глаза открыла… Накинул на неё большое полотенце поперёк; обернул и взял её на руки. Взгляд малышки постепенно начал обретать осмысленность. Она посмотрела на меня, а потом увидела Карла. Протянула к нему руки:

– Дедусик… – залепетала она – возьми меня на ручки… Карл просительно взглянул на меня. А я что – протянул ему его правнучку: что то мне и её стало тяжело держать… "Дедусик" с нежностью, словно великую драгоценность, осторожно взял свою любимицу из моих рук. Я достал и кармана бумажный пакетик; развернул – на бумаге серый порошок. Поднёс ко рту девочки: Сделай так… – сказал внушительно и сильно вдохнул в себя воздух. Девочка глянула на прадедушку…

Биргит, милая… – ласково промурлыкал довольный старик – сделай, пожалуйста то, что тебя просит доктор… Малышка доверчиво посмотрела на меня. Я кивнул, внушая – сделай! Белокурое создание смешно сморщило носик и с силой втянуло порошок в рот. Я тут же прижал ладонь ко рту и носу и резко приказал – Глотай! Малышка вцепилась в мою руку, пытаясь оторвать её от рта, но не тут то было! Из её, ещё недавно, доверчивых глаз, брызнули слёзы. Но я рявкнул – Глотай! И она сглотнула раз, другой… И я убрал руку. Малышка закашляла, а Карл укоризненно посмотрел на меня. Только мне уже было всё равно – я медленно, но неумолимо терял сознание…

– Карл… – выдохнул с трудом – пусть принесут шоколада. Плиток пять. Очень нужно… И опустился на пол – ноги отказались держать моё тело… Надо держаться! – твердил я, стараясь не потерять уплывающее куда то сознание… Слегка пришёл в себя от запаха шоколада. Передо мной – на корточках, сидел хозяин дома и беспомощно держал перед лицом плитку шоколада, очищенную от обёртки… Потянулся губами и шоколад тут же оказался у меня во рту. Откусил; пережевал несколько раз и проглотил. Чуть-чуть полегчало… А дальше уже пошло по накатанной: мне уже не надо было развёртывать – сам развёртывал; откусывал и проглатывал кусочки – один за другим. После пятой плитки не скажу, что восстановился, но организм уже начал тянуть энергию из окружающего меня воздуха. Или растёкшейся вокруг энергии радости и счастья! Девочка, закутанная в полотенце – на руках у счастливой матери, прижималась к ней, с интересом и затаённым страхом глядя на меня, сидевшего на полу, среди бумажных обёрток…

Нашёл глазами Курта и кивнув в сторону малышки приказал:

– Девочку срочно вымыть в ванне. Три раза! Воду каждый раз спускать и ванну обмывать спиртом. И волосы вымыть тоже три раза. Потом можно одеть и уложить в кровать… Карл только глянул на свою внучку и та сразу же поспешила с девочкой куда то по коридору. В ванную, наверное… Кряхтя, как старый дед, поднялся с пола…

– Ну вот, вроде и всё… – не глядя ни на кого, пробормотал я и добавил сварливо – в этом доме меня кто-нибудь покормит? Мясом?…

– Всё таки вы странный народ – русские… – прищурясь и глядя мне в глаза, бросил хозяин дома, сидя напротив меня, за огромным столом в столовой. – Вот так безрассудно рисковать своей жизнью ради чужого человека? Ведь ты же чуть не умер!

– Ну не умер же… – прожевав очередной кусок мяса, хмыкнул я. Карл сказал, глядя мне в глаза – Я теперь твой должник по гроб жизни.

– Да ерунда – сочтёмся: какие могут быть счёты между двумя порядочными людьми… – небрежно бросил я. Карл усмехнулся:

– Вот этого то я и боюсь… После того, как я основательно заправился – перешли к нему в кабинет. Обсудить мой заказ. Карл подтвердил выполнение. Я сказал, что придут мои доверенные лица до конца рассчитаются, переведя на его счёт остаток. Поинтересовался: много ли у него готовых – на продажу, станков: я бы купил их все!

– Я отдам всё, что у меня есть и что успеют сделать к отправлению пароходов. Отдам бесплатно! – твёрдо сказал Карл…

– А не слишком ли ты расщедрился – проклятый капиталист – усмехнулся я – это же такие деньжищи! – и улыбнулся – шутка… Карл же, ответил очень серьёзно – как будто и не видел моей улыбки:

– Ты знаешь… – для меня деньги давно уже перестали иметь ту цену, которую они имеют для других. Для меня радость в жизни моя Биргит… И если бы она умерла – я бы ушёл следом за ней… А ты, получается – не только её спас от смерти, но и меня тоже! По этому интересы Родины я, конечно, не предам, но помогать тебе буду всем, чем могу! Я у тебя в неоплатном долгу – так и знай! – закончил он торжественно! Да… – немцы они такие: если враги – то до упора, а если друзья, то на всю жизнь! Немцы, кстати, самые последние вышли из Варшавского договора и до последнего были нашими союзниками по Договору…

После Германии я рванул во Францию… Проверить: как там мои заказы и моё "испанское" золото? Передача информации у иудеев поставлена отлично: случай в Стокгольме показал всем "заграничным" представителям бывшего клана Гавена, что с новым ГАВЕНОМ шутить не рекомендуется. Особенно если это касается денег… "Пробежался бегом" по Франции и домой… Как там они без меня? А без меня там Берия стал наркомом всея НКВД и генеральным комиссаром – Ежова перевели с понижением на другую работу… Фриновский вернулся в свой кабинет на Лубянке и в свою прежнюю квартиру. И снова стал первым заместителем наркома. И не ладил с Берией… Нет – до драк или ругани не доходило, но неприязнь присутствовала довольно часто. Для всех – в том числе и для Сталина! Так было надо и это соответствовало принципу, предложенному ещё Александром Македонским: Разделяй и властвуй! А в НКВД действовал другой принцип: каждый следил за каждым! Если, конечно – хотел подняться повыше… И только Берия и я знали, что в ночь после освобождения пенсионера из под ареста, к нему, так же как и к Ворошилову пришёл ночью незнакомец. В маске… И популярно разъяснил будущему наркому "политику нашей партии на данном этапе"… Её основным постулатом было: На виду они с Фриновским ведут себя как кошка с собакой, но если его первый зам скажет, что надо сделать что то, или надо сделать именно так – Берия сделает. Для своего же блага. Иначе…

– Иначе, товарищ Берия – с вами может произойти то же, что и с вашим помощником – Богданом Кобуловым, посмевшим грозить Фриновскому. Но если вы будете не согласны с тем, что предлагает ваш первый зам – скажите ему: Я хочу подтверждения… И вы его получите. Только не надо пытаться что то предпринимать против нас. И товарищу Сталину не надо ничего рассказывать… Иначе… Серая тень метнулась к сидевшему на кровати Берии и он с ужасом ощутил, как в гортань вжимается холодное лезвие ножа. По шее потекло и на колени закапало что то горячее. Это же кровь. Моя кровь! – ужаснулся Берия!

– А может не будем тянуть резину и закончим всё прямо сейчас? – раздался в ухо горячий шепот… – Товарищ Сталин предложил Фриновскому пост наркома, а он отказался – в твою пользу… А второй раз уже не откажется! Так как – умрёшь сейчас, или будешь работать с Фриновским? Берия хрипло выдохнул, не двигая кадыком:

– Буду работать… Лезвие отлипло от горла. Берия с трудом сглотнул – шею будто жгло раскалённым прутом. Незнакомец бросил платок:

– Прижми к порезу, а то всё тут запачкаешь… Встал… – Лаврентий Палыч – душевно тебя прошу – не делай глупостей вроде слежки за Фриновским или засады на меня… Умрёшь раньше, чем твои люди успеют что то сделать! Это предупреждение: первое и единственное! Повернулся и вошёл к выходу из спальни…

– Да – чуть не забыл… – обернулся на пороге – не надо перетягивать сюда преданных тебе людей из Закавказья – работай с теми, кто здесь есть. И освобождайся от иудеев в НКВД… И вот ещё что: не очень доверяй Меркулову, которого ты вытянул из Закавказья и поставил на госбезопасность. Он освоится и начнёт вести свою игру… Учти это…

А Фриновский укрупнил аналитический отдел зарубежной техники… И расширил его полномочия – как первый зам наркома. Да настолько, что даже начальник ГУГБ Меркулов его сотрудникам был не указ. Ну а мне, как заму начальника отдела – тем более. Да: приняли меня на должность зама начальника отдела по технике и технологиям. Для всех сотрудников. И только начальник отдела знал что я – личный порученец Фриновского… Особый статус сотрудникам отдела был разъяснён, но и нарываться на ссору с сотрудниками ГУГБ не следует. Без причины. Ведь госбезопасность – это страшно! Хотя… Им есть чем заняться: отдел – через Фриновского, подкидывал им работёнку по врагам народа: действительным, а не мнимым и "сдерживал" через чур ретивых сотрудников СПО (следственно-политического отдела госбезопасности). Вплоть до летального исхода: это уже я работал – по особо опасным для общества маньякам. А на страну, тем временем, накатывал июньский пленум ЦК ВКП(б)… Открытие – 23 июня. 15 го Фриновский зашёл к Берии "пошептаться" по поводу этого самого съезда. "Шептались долго и… Разругался для поддержания имиджа – принципиального. И через два дня – 17 го, пошёл на доклад к Сталину…

ГАВЕН, в моём лице, уже подмял под себя полностью четыре клана. Ещё один – захвативший под свой контроль внешнюю торговлю, пока только-только входил в сферу моих интересов… Но полностью взять его под контроль пока не удавалось. Причина? Наркомом снабжения СССР до 34 года был Анастас Микоян! Мощнейшее прикрытие!!! Это про него сложилась в народе пословица: От Ильича до Ильича – без инфаркта и паралича! Имелись в виду Ильич – Ленин и Ильич Брежнев… Правда при разделе этого гиганта на два наркомата Микоян получил лишь наркомат пищевой промышленности, но с 22 июля 1937 года его назначат замом председателя СНК – Совета Народных Комиссаров! Отличная крыша и для своих подчинённых и для своего младшего брата – Артёма Микояна. "Авиаконструктора"… А ещё один клан вообще пока мною не затрагивался, потому что меньше всего пострадал – в нашем времени, от чисток. Наркомат Иностранных дел. Его руководитель – проанглийски настроенный иудей Литвинов, имел солидный вес и авторитет среди лондонских иудеев! А Англия того времени – Владычица мира, на всякий случай! И в каждой стране, имеющей хоть какой то политический вес в Европе – послом или полпредом от Советского Союза был еврей! Про торгпредов от наркомата внешней торговли я уже и не говорю, хотя… Там иудеи делали немного хитрее, особенно после 1935 года! Зиц председатель, то есть официальное лицо мог быть и не иудей, но руку на всех финансовых потоках держал только иудей! А если и случалась какая то беда или прокол – так вот он, козёл отпущения. И не еврей, между прочим!!!

А пора, пора было вплотную заняться этими двумя наркоматами; их наркомами и, в особенности главами кланов, которые за ними стояли! И хотя – для всех остальных кланов, они признавали главенство ГАВЕНА, но скрытно делали свои дела, не считаясь со мнением ГАВЕНА. А это не порядок в реализации моих, далеко идущих планов! Вот пройдёт июньский пленум; схлынет волна активности по устранению его вредоносной деятельности и тогда начну приводить "к присяге и полному повиновению" оставшихся исполинов – последних их оставшихся независимыми кланов иудеев. Ради блага Страны Советов! Подавляющее большинство из советских иудеев – это бедные родственники зарубежных акул капитализма! И как бедные родственники – даже главы кланов, вынуждены посматривать на запад с тоской и печалью во взоре: вот они – там, поднялись над гоями; богатства заимели, а мы здесь только-только начали "обрастать жирком", как к власти пришёл этот "парень с гор" и напрочь порушил наши радужные мечты стать не хуже, чем эти зарубежные "зазнайки"… Вот потому то и вынуждены были иудеи слать "за бугор" всё, что могли украсть и до чего смогли дотянуться их жадные, загребущие руки…

Если вдруг припрёт – а дело в Стране Советов для многих иудеев к этому уже и шло: Сталин занялся "чисткой своей квартиры" и прополкой своего "огорода" – ну не оставят же их дальние родственники помирать с голоду? Выделят хоть грамулечку с переданного им на раскрутку и на вложение в бизнес! А уж они тогда покажут, чего они стоят и умеют! Наивные иудейские взрослые с детскими мечтами. И без них там – на западе, не протолкнуться среди разного рода коммерсантов и аферистов, а тут ещё и эти… За подгон денежек, спасибо, конечно, но как написал один американский писатель О Генри в своём рассказе о грабителях дикого Запада: талантлив был и жизнь познал не понаслышке – Боливар (это конь одного из грабителей) двоих не выдержит… Это сказал своему подельнику, потерявшему при захвате поезда свою лошадь, более удачливый подельник, стреляя в него… Не зря же мне Гавен, перед своей смертью, всё рассказал, услышав, что я постараюсь хорошо растрясти мошну зарубежных банкиров-иудеев! Ему то это сделать было не под силу… И я своё слово начал выполнять! Пробежался "галопом по Европам": Польша, Германия; Франция; север Италии; Чехословакия, Венгрия, Румыния… И через пропускной пограничный пункт прошёл на нашу сторону… А там – до Киева и домой! И всё – легко и просто: если есть деньги и специальные возможности, как у меня! Гляжу в глаза кассиру, когда отдаю деньги на билет и говорю куда, ну и оставляю в его памяти образ какого-нибудь лица – не моего, естественно… В купе, по выходе из вагона – точно так же. При проверке пограничной стражи – такое же действие, только паспорт протягиваю липовый – сделанный в гравёрной мастерской НКВД… Паспорт – от настоящего не отличишь, но при серьёзной проверке "сгоришь" мгновенно! Вот я и делал, чтобы её не было – этой серьёзной проверки… Да к тому же, при пересечении разных границ называл разные фамилии. И разные страны моего проживания. А офицер-пограничник, бывало и не раскрывал паспорт – отдавал обратно. Но в памяти у него откладывалась фамилия и образ, который я ему "подсказывал". И никаких подозрений: обычный пассажир, каких в поездах тысячи…

17 го Фриновский зашёл в кабинет к Сталину. Поздоровался и подойдя к столу, из-за которого вышел Хозяин – демонстративно положил на край стола обычный курьерский пакет. Запечатанный. Сталин первым протянул руку для приветствия – Фриновский пожал, продолжая, почти незаметно, демонстрировать некоторое недовольство…

– Вы кажется чем то недовольны, товарищ Фриновский? – пытливо бросил Хозяин, вглядываясь в "каменное" лицо первого зама…

– Я пытался высказать товарищу Берии свою точку зрения…

– И чем же вам не угодил товарищ нарком? – насмешливо поинтересовался Сталин… Фриновский, стараясь не проявлять, активно, своего недовольства, так же холодно ответил:

– Товарищ нарком не согласился с моим видением ситуации на предстоящий июньский пленум ЦК ВКП(б)…

– И что с ним не так – по вашему? – тут же насторожился Вождь.

– Здесь – соображения моего аналитического отдела, неоднократно проверенные мною – товарищ Сталин… – достав из папки несколько листов и положив на стол, сухо ответил Фриновский. Сталин взял тонкую стопку, скрепленную металлической скрепкой и углубился в чтение. Закончив, поднял удивлённые глаза…

– И я бы – на месте товарища Берии всему этому не поверил… – произнёс задумчиво Хозяин… Фриновский выдохнул, не сдержавшись:

– Но вы же не товарищ Берия… Сталин замер – на несколько секунд и расхохотался, хлопнув себя рукой по бедру…

– Это вы точно заметили товарищ первый зам наркома – Я не товарищ Берия. И тут же, стал серьёзным – Излагайте свои доводы… И Фриновский начал излагать. Не своё видение проблемы – об этом было подробно изложено в нескольких листах бумаги, а о видении средств и способов разрешения будущей проблемы. Сталин выслушал и только после этого, словно заметил конверт, лежащий на столе…

– А это что – товарищ Фриновский? – показал пальцем Сталин.

– Это передано мне посыльным "Странника" для передачи вам, товарищ Сталин – ответил спокойно Фриновский.

– И вы, конечно не знаете – что там внутри? – прищурился Вождь…

– Не знаю – конверт же запечатан… – не дрогнув, ответил первый зам наркома. Правдиво ответил: что в конверте он не знал, но различные ситуации и каверзные вопросы мы с Фриновским рассмотрели, так же, как и ответы на них. И не по одному разу! А сейчас шла реализация нескольких посиделок, которые длились не один час кряду…

– Откройте и ознакомьтесь – товарищ Фриновский… – благожелательно произнёс Хозяин. Фриновский без тени колебаний вскрыл конверт; достал оттуда несколько листов и начал читать. Закончил и вопросительно поднял глаза на Сталина. Тот миролюбиво спросил:

– И что там пишет нам этот странный "Странник"?

– Да… Моим аналитикам до этого… Как до луны… И как всё разложил и аргументировал! Хотя… При необходимой информации может и мои тоже не хуже выстроили бы логическую цепочку… И где, а самое главное как, он находит такую информацию?! – уже не скрывая зависти выдохнул первый зам наркома. Сталин прищурился:

– Завидуете товарищ Фриновский? Даже не зная кому – завидуете?

– Завидую – товарищ Сталин… – не стал скрывать Фриновский – так ведь белой завистью завидую, а не чёрной!

– И что вы можете после прочитанного сказать? – не унимался Вождь… Первый зам наркома задумался на пару десятков секунд…

– Со всей уверенностью могу сказать товарищ Сталин! – твёрдо начал он – на июньском пленуме последует решительное наступление региональных секретарей на вашу позицию с целью подчинить вас непрямому управлению и, в дальнейшем – дискредитации вашего руководства Советским Союзом как в лице наших граждан, так и в лице мировой общественности! У Сталина глаза стали в пол лица от услышанного! Хорошо, что трубку держал в руке, а не во рту – выпала бы от открытой от изумления челюсти! На несколько минут в кабинете повисла гнетущая тишина: Хозяин даже перестал расхаживать по кабинету! Наконец Сталин остановился против Фриновского и глядя на того с низу вверх, зловеще процедил:

– Поясните свои слова, товарищ комиссар первого ранга… Фриновский начал, скрывая нахлынувший на него ужас воздействия Вождя:

– Я указывал – в докладе моего аналитического отдела, тщательно мною проверенным, что на пленуме против вашей политики управления государством будут выступать секретари краевых и районных парт. организаций. Даже фамилии указаны… 6–8 человек… У "Странника" таких названо 35… (В реальности, во время съезда, был арестован 31 человек…) И всё – с солидной аргументацией!

– Помните – на февральском пленуме товарищ Ежов попросил для себя дополнительных полномочий для борьбы с врагами советского строя? Сталин кивнул, не отрывая от Фриновского пронзительного взгляда. Тот, сглотнув, покосился на графин с водой:

– Можно попить товарищ Сталин? – просительно произнёс Фриновский – а то во рту пересохло… Хозяин усмехнулся – понятно почему…

– К требованию дополнительных полномочий товарищ Ежов пришёл не сам… Окружающие его подхалимы и лизоблюды из иудеев навели его на такую мысль. А им – наверняка подсказали её региональные секретари… Вождь впился в Фриновского жёстким взглядом:

– Это серьёзное обвинение против партийных товарищей, доказавших свою преданность! У вас есть доказательства ваших слов? И, к тому же… Среди региональных секретарей партии иудеев, так нелюбимых вами не наблюдается… – закончил он ехидно…

– А фамилии их замов; начальников отделов кадров и управляющих финансами вы знаете? – не остался в долгу Фриновский – именно эти фамилии и составляют большинство из 35 человек, перечисленных в документах "Странника". Можете убедиться сами… Я думаю – товарищ Сталин – продолжил решительно первый зам наркома – на июньском пленуме будет проведен и успешно – ещё один заговор против вас, с целью, которую я уже назвал – дискредитацией!

– И как же они меня дискредитируют? – усмехнулся Хозяин…

– Вы напрасно не признаёте серьёзности того, что произойдёт на съезде! – продолжал гнуть свою линию Фриновский – всё будет сделано так, что комар носа не подточит: никаких претензий к заговорщикам не будет, а в будущем – страшном будущем, которое ожидает нашу страну на несколько лет – виноваты будете только вы, как руководитель! А заговорщики? Так вы, наверное, уже не раз слышали: А я что? Я выполнял приказ моего начальника! С него и спрос!!!

– На пленуме не будет сказано ни одного плохого слова в ваш адрес… – продолжил Фриновский, передохнув – ни одного упрёка – только хвалебные речи и здравницы! А вот между ними… Гневные и обличительные речи в адрес врагов Советской власти! И требование – решительно искоренить, выкорчевать с корнем, уничтожить! А для этого – дать полномочия региональным секретарям организовать судебные тройки, как в гражданскую войну! Первый секретарь партии; прокурор и начальник НКВД! И они будут выносить внесудебные приговоры! Сталин вздрогнул: он представил себе – что будет! Но он представил себе, что будет, если он откажет этим "местечковым князькам": сам же начал борьбу с врагами, а сам запрещаешь нам с ними бороться! Да – это попадалово, причём конкретное! Откажешь – сделаешь себе хуже; поддержишь – сделаешь плохо очень многим! Он не знал, что в нашем времени Сталин – не смотря на арест 31 го участника пленума, вынужден был разрешить первому секретарю Сибирского крайкома Эйхе создать такую тройку – чтобы увидеть результат её работы, а уже в июле секретари крайкомов и райкомов стали создавать их везде! А за ними и секретари республик! И началась беспощадная борьба с врагами Советской власти! Террор 37–39 годов! Только борьба эта была не с врагами – это дело второе, а с личными врагами и недоброжелателями. Тут и иудеи подключились: надо же места под выросших родственников? Надо. А вот он прекрасный способ заполучить нужное место! И прихлебатели их, да нечистые на руку, да скорбные на совесть не отставали: а почему бы и нет? Вожди сводят друг с другом счёты и мы, под шумок тоже своё урвём! А то, что при этом пострадают другие, так то не мы такие – жизнь такая! А мы живём по принципу: Умри ты сегодня, а я постараюсь прожить и завтра и послезавтра… И кому то действительно удавалось прожить эти завтра и послезавтра…