Текст книги "Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Прошёл до дверей в горницу. Рванул на себя, стоя за косяком. По уму бы сейчас катнуть в комнату гранату оборонительную – Ф-1, но мне же нужна информация, а не трупы. Выждал несколько секунд – не стреляют… Качнулся в проём: за столом стоит пожилой мужчина, опираясь руками на столешницу, покрытую скатертью. Стоит и смотрит на меня… Умно… Видимо понял – сопротивляться – вредно для здоровья. А так… Ну отправят на зону за какие то грехи… Так надо ещё доказать, что они имеются – эти грехи. И, конкретно – на нём… Шаг, другой к местному пахану. Но тот молодцом – держит форс…

Браунинг, с десятью патронами, скользнул в кобуру. Прижался бёдрами к столешнице – приём с опрокидыванием стола нам знаком; чуть наклонился, положив ладони на стол, к побледневшему, но глядящему мне дерзко в глаза, местному пахану:

– Мне нужно знать – кто убил инженера Филимонова – друга капитана уголовного розыска. Скажи и я уйду… Пахан нашёл в себе силы ухмыльнуться мне в лицо и ответить без дрожи в голосе:

– Я не знаю – кто это сделал. Я уже сказал об этом начальнику угро…

– Ответ не правильный… – бросил равнодушно – к чему этому городу пахан, который не знает что творится у него в городе… – мои ладони молниеносно скользнули к рукам главаря; большие пальцы подхватили мизинцы и резко вывернули их в сторону пахана. В тишине комнаты раздался мерзкий, противный хруст; пахан вскрикнул:

– А…. Сука! Я отпустил мизинцы, выгнутые вверх под неестественным углом и снова, равнодушно, задал тот же вопрос. Молчание – только злое шипение в ответ, да матерные ругательства сквозь зубы… Что ж… Правая ладонь неторопливо, очень медленно, скользнула под куртку и на несколько мгновений замерла там. Тускло сверкнула полоска стали и в левую ладонь главаря вонзилась финка. Как раз лезвием вдоль костей кисти… Новый вскрик… Я схватил пальцы пронзённой руки и, покачивая ладонь, потянул её на себя. Разрезаемая лезвием, она неохотно двинулась ко мне… Комнату пронзил дикий крик боли!

– Я скажу! – разбрызгивая слюни завопил главарь…

Произошло нелепое стечение обстоятельств. К пахану пожаловал деловой авторитет из столицы. С приветом от знакомых дружков, хотя делового этого пахан знал. Пересекались ещё при царском режиме… Просьба у него была странная: помочь прихватить одного фраера ушастого. Мальца из местной "спецухи". И фамилию деловой назвал. Мою фамилию… Пахан со "спецухой" НКВДшной связываться не стал, но и друзьям-приятелям отказать не мог… Выделил пару шустрых парнишек; те пробили через своих знакомых этого фраера. Оказалось – он тут уже не живёт: обитает, после окончания, в Москве, но сюда наезжает. Когда как: ждать его здесь – гиблое дело – объяснил пахан гостю. Но тот решил подождать: больно серьёзный человек попросил доставить этого лоха пред его карие очи… Потому деловой с паханом вели вечером неспешную беседу за жизнь, а пара ребятишек, приехавших с деловым – отправилась на местную малину. Ну и ночью – чёрт их дёрнул выйти прогуляться – наткнулась на одинокого прохожего. Прилично одетого… И не вынесла душа – решили тормознуть дядечку на гоп-стоп… А тот начал сопротивляться, да заехал одному из парней в нос! Тот и рассвирепел! И ножом хама, ножом… А утром выяснилось: убитый – друг капитана милиции, да к тому же начальника угро! Так что рванул утром деловой обратно в Москву, но обещал вернуться, как всё устаканится. Очень ему был нужен этот фраер! Всё выложил мне пахан: под гипнозом не врут – он не профи из разведки… И фамилии и адреса делового и своих приятелей. И где их можно найти. И через кого… Я всё узнал. Выдернул нож за рукоять: новый высверк и на шее главаря расползлась узкая полоса, засочившаяся кровью. Пахан вскинул руки, зажимая разрезанное горло; захрипел и рухнул на стул. Задёргался, выпучив глаза. Я развернулся и увидел остолбеневшего в дверном проёме капитана. Шагнул к нему:

– Ты всё слышал… Пойдём отсюда – нам здесь больше нечего делать… Вызови своих архаровцев и милиционеров: мы приехали поспрашивать о убийстве, а наткнулись вот на такое безобразие… – махнул рукой назад. Ну да ты сам знаешь – что делать, что говорить и писать. Про меня ничего не говори. И с соседями напротив переговори: они ничего не видели и не слышали, если хотят тут ещё пожить… А я, пожалуй – поеду… Надо своим помочь в получении документов. И в Москву – узнать: кому это я так срочно понадобился? Вышел их дома; сал в машину и поехал в отделение – предупредить о том, чтобы выехали на место происшествия… И отъехал от отделения – в сторону места жительства пахана… Капитан, конечно надавит на соседей, но если за это дело возьмётся НКВД – соседи расскажут всё, что видели и слышали! Значит – нужно вмешаться мне. И стереть в памяти все эти выстрелы и моё лихое поведение! И вложить другое: ничего не видели; ничего не слышали… Может, при очень сильной боли и сорвёт мою установку, но и веры их показаниям, после пытки, будет немного – оговор в чистом виде! Хотя… – и по такому оговору меня могут взять! Но это может произойти потом, а вот сейчас – разобраться с деловым…

Покрутился по городу; нашёл – на первое время, двухкомнатную квартиру для Хафизовых. Снял на месяц – дальше будет видно… Вернулся в отделение: семья дисциплинированно стоит внутри – ждёт меня. Отвёз их на снятую квартиру; потом вытянул Алишера на лестничную площадку. Сунул в руку две пачки пятирублёвок:

– Квартира в вашем распоряжении на месяц. Денег вам пока хватит. Одежда у вас есть. Несколько дней пусть отец и сестра отъедаются и отдыхают. По городу без дела пусть не шастают – только с тобой! Я в Москву. Разгребу свои дела и приеду. Будем устраивать твоих на работу. Пока – на грязную работу, а дальше найдём поприличнее…

Пресёк попытку Алишера что то сказать: не надо меня благодарить и объясняться мне "в любви и преданности"… Могу помочь – помогаю. Захочешь помочь – милости прошу… А слова… Я ещё там – в моём времени, отучился придавать словам то значение, которое они выражают. Или же меня отучили, так же, как и миллионы других! Слово теперь – ничто! А вот договор, да ещё заверенный нотариально – это сила! Правильно, конечно, но – грустно… И вот что обидно, даже страшно: уходят люди, которые говорили своим слушателям и читателям – Михаил Задорнов, например:

– Не смотрите на запад; не берите у него всё, что он предлагает. Помните о данайцах, дары приносящих. И бойтесь этих даров – щедро выделяемых нам западом! У них есть, что взять, но вот это – как раз, они и не предлагают! Уходят такие ЛЮДИ, а на их место приходят западнюки… Так что буркнул только – Потом поговорим… и уехал в Москву. Очень уж мне захотелось – до судорог в сжатых пальцах на рулевом колесе, узнать: и кому это я так срочно понадобился?

Нашёл я адрес этого делового. Стромынка… – совсем недалеко от моего бывшего дома, а на машине – так просто рукой подать. Трёхэтажный кирпичный дом. Квартира у него – четырёхкомнатная, в то время как многие – те, кто приносят настоящую пользу государству – ютятся в коммуналках… Не мешало бы разобраться – почему он живёт в таких хоромах. Один… Хотя… – у меня к нему другие вопросы… Не стал его разыскивать по блатхатам, малинам да ресторанам – сам придёт. Домой… Нужно только подождать. В невидимости, разумеется. И дождался: подкатило авто; из него вывалился нужный мне ухарь с дамочкой и охранник с переднего сиденья. Телок прошёл вперёд; открыл дверь; придержал её… А я в это время и просочился вовнутрь… Проводил, ничего не подозревающий охранник, тушку босса до дверей и поспешил вниз – догуливать… А пьяненький босс распахнул настежь дверь: то ли для форсу, то ли его повело в сторону и он ухватился за ручку, чтобы не упасть?! Главное – я в квартире, а за мной – и кавалер с дамой… Красивая лялька. И странная… Одета – по моему, дорого, но не броско. Минимум драгоценностей, а те – которые на ней, подобраны со вкусом и все на месте. На мой, непритязательный взгляд… И ещё одна странность: она – не его любовница и не кукла для сексуальных утех. Хотя – ухажер смотрит на неё, как кот на сметану – только не облизывается… Может должница, или отрабатывает чьи то долги? Оказалось: любовница – но не его; отрабатывает долги – но не перед ним. А с ним она – потому что её ПОПРОСИЛИ… Она так и сказала – ПОПРОСИЛИ поговорить с ним; узнать, ну и… – ублажить… Есть такое – у солидных челов: "разъездная любовница" – и сам не прочь попользоваться и под нужных людей, если надо – подложить… При этом – безо всяких обязательств по отношению к даме…

Пред постельный разговор – в стиле светской беседы, поведал мне очень много интересного. Это я удачно зашёл… Много, но в то же время и мало. Для меня… Услышал отчёт делового по поездке в Тушино: почему не выполнил просьбу уважаемого человека… Если коротко – стечение обстоятельств… А так – было много слов; понтов, обещаний типа – … зуб даю… и …век воли не видать…Деловой отчитывался, а сам аж вибрировал от нетерпения и предвкушения: скорее давай перейдём к самому интересному! А вот имён и фамилий заказчика на этого Степанова я не услышал. Видимо деловой и сам их не знал. И не горел желанием по принципу: Меньше знаешь – дольше живёшь. Хорошо живёшь… Дама пошла в ванную, а я "надавил" на делового. Как и предполагал – он не знал главного: фамилии. Так и пробормотал: А на хрен мне сдалась его фамилия? Меньше знаешь – ……. Ладно – с ним всё ясно: отправил его в спальню, где он, раздевшись и заснул. Правда перед сном "поделился" со мной информацией по своей захоронке и здесь – в доме и на даче в Измайлово. Посмотрю и заберу – появилась у меня идейка… Провёл рукой в перчатке по пиджаку – точно есть…

Дама вышла из ванной; огляделась… Услышала сопение из спальни – заглянула. По лицу промелькнуло брезгливое выражение и… мадам вздохнула чуть слышно – облегчённо. Села в кресло; налила в фужер коньяка и выцедила весь сквозь зубы. Сморщилась; закусила лимоном и снова сморщилась… И я бы тоже сморщился – махнуть разом, да ещё медленно, стакан коньяка! Эдакое снотворное… Подневольница вновь потянулась к бутылке. Эй, эй! Ты сначала меня просвети в интересующем меня вопросе, а потом напивайся. Дамочка "послушалась". Забормотала негромко. В основном – словесная шелуха про то – какая она несчастная горемыка. И дура… Ради освобождения любимого мужа пошла на то, чтобы стать подстилкой сначала под Слуцким, а потом и под теми – на кого он укажет… А мужа всё не освобождают… Сначала были вежливые отговорки, а последнее время – так чуть ли не в приказном порядке: иди и сделай! И доложи! Вот и с этим уродом: передала ему просьбу привезти в Москву какого то парня – Степанова. Так этот урод ничего не сделал, а получить её вознамерился! Убить его что ли? И с этим жидом Слуцким надо заканчивать общаться: мужа уже не освободят… Наоборот – начали арестовывать все больше и больше! Как бы ей самой туда не попасть… Дамочка отбормоталась и уронила голову. Уснула, что ли? Или развезло? Скорее второе – вот она подняла с трудом голову осторожно поднялась и направилась в туалет. Хоть и дверь прикрыта, а слышно, как она освобождается от принятого – в том числе и алкоголя. Вышла из туалетной комнаты и в ванную. Так – я узнал фамилию и это главное. Даму, конечно же жалко – за любовь страдала, но когда ещё мне представится такая возможность? А время сейчас работает против меня! Устроить им обеим сцену ревности с трагическим финалом в конце? Можно, конечно – но дамочку жалко… Даже если она сейчас уйдёт, всё равно её притянут к убийству этого "дятла". В квартире была – была. Значит ты и убила! И в лагеря! А это хуже, чем быстрая смерть… А если так сделать?…

Дамочка вышла всклоченная из ванной и начала одеваться, поглядывая на спальню. Оделась; постояла у зеркала, укладывая волосы в подобие причёски. Уложила. Открыла сумочку; вытащила из него никелированный дамский браунинг и переложила его в карман пальто. Обулась и потихонечку пошла в прихожую. Щёлкнул открывающийся замок; потом снова щелчок – дверь захлопнулась. Дама ушла… Ну… – храни тебя твой ангел-хранитель, если он у тебя есть… А я начал потрошить захоронки. Провозился почти час, но забрал всё – ему они больше не понадобятся. Сложил, не считая, в авоську, которую нашёл на кухне; положил её на платяную полку в прихожей. И завалился спать на диван… Проснулся в шесть часов – было ещё темно… включил свет в зале; внимательно осмотрел подушку и сам диван на предмет моих волос, которые могли оказаться на подушке. Вроде бы нет ничего, но всё равно: взял подушку и несколько раз встряхнул, да провел рукой в перчатке по подушке и матрасу. А потом принёс веник из кухни и развеял то, что упало с подушки и дивана в разные стороны! Пусть теперь поищут… А даже если и найдут что – хрен что докажут… Открыл дверь и поднялся на чердак. Пробежался по деревянным мосткам посередине чердака, но пару раз оступился – прямо в пыль. Явный след. Но не мой – надел на это дело ботинки на два размера больше – пришлось подложить в носки вату. Спустился с чердака в дальнем подъезде. Вышел – благо привратника нет и поднялся снова на второй этаж – вернулся в квартиру делового. Пора его будить… Разбудил. Он встал и принялся за необходимые процедуры, ругаясь сквозь зубы:

– Опоила сучка! Ну ничего – в следующий раз отыграюсь… Я тебе покажу – как меня кидать! Надолго запомнишь!!! Перекусил по быстрому и позвонил по телефону. Охрану с авто вызвал… Когда за окном раздался сигнал, деловой выглянул и пошёл одеваться. Распахнул дверь; оглянулся назад, словно прощаясь и вышел, захлопнув дверь. Спустился на первый этаж и замер. Дернулся, выгибаясь и шагнул к входной двери. Навалился на ней – дверь начала раскрываться. А деловой, держась за ручку двери, стал сползать на замёрзшее крыльцо. Дверь распахнулась ещё шире, а деловой упал на бетонное крыльцо, прижавшись к нему животом и щекой. В спине его – под лопаткой торчала рукоять финки, загнанная ему с не человеческой силой… Охрана, выскочившая из "Эмки", не заметила размытую тень, скользнувшую по тротуару на выход к улице. Два парня – один за другим, подбежали к мёртвому боссу; закрутились бестолково, затаптывая следы на месте преступления и метнулись в страхе, к машине! Та взревела мотором и как сумасшедшая вылетела на дорогу. И газу, газу! Идиоты!!! Сами, того не понимая, сработали на меня! Теперь, после того, как тайники найдут пустыми – будут думать, что это они убили своего босса. Из-за денег… А я… Я, неторопливо, шел по тротуару; по просыпающемуся городу, которому предстояло прожить ещё один день. Один из многих, длинной вереницей идущих из прошлого в будущее. Шёл домой в прекрасном настроении: в руках у меня авоська с деньгами, золотишком и дорогими украшениями, а в голове – фамилия моего нового врага!

Слуцкий Абрам Аронович. Иудей. Комиссар третьего ранга. Начальник иностранного отдела (ИНО) ГУГБ НКВД СССР. Закордонная разведка. Отравлен цианистым калием в кабинете Фриновского в феврале 1938 года. Видимо очень важная была фигура на шахматной доске партии, которую иудеи вели со Сталиным, раз не захотели её отдать НКВД… Но раз он, почему то, заинтересовался мною – я помогу ему умереть на полтора года раньше. Ничего личного – так карта легла…

Глава пятая
Делай что хочешь и получишь, что будет…

В кабинете начальника ИНО ГУГБ НКВД Абрама Слуцкого зазвонил один из телефонов. Общий… Слуцкий снял трубку:

– Слушаю… – произнёс вальяжно, с барственным высокомерием. На другом конце провода, после некоторой заминки, прозвучал равнодушно хорошо знакомый ему женский голос:

– Дядя привести племянника не смог. После некоторой заминки продолжил – В связи с погодными условиями. И послышались гудки отбоя – абонент положил трубку. Слуцкий добродушно улыбнулся: звонила его личная рабыня… У него таких было несколько: он ставил женщину в зависимое положение, а потом беззастенчиво ею пользовался. И позволял пользоваться другим – нужным ему. А на такие вот взбрыки – вроде холодного тона или некоторой дерзости, внимания не обращал: должна ведь и у рабыни быть хоть какая то видимость свободы… Но что она ему сейчас сказала? Нет – про дядю и племянника он понял: "деловар", которому он, через вторые руки, поручил привезти в Москву, на явочную квартиру, мальчишку – его не привёз. Но при чём тут погода? Ладно… – ухмыльнулся он – спрошу при личной встрече… А у деловара спросят – в чём дело? Не выполнить такую ерунду… Хотя…

Да нет – не может такого быть – отмахнулся Слуцкий сам от себя – это какая то фантастика получается! Но проверить всё равно надо: потому то он и дорос до начальника отдела, что всегда и всё подвергал сомнению и тщательно проверял. Хотя… – без поддержки высоких покровителей он вряд ли бы поднялся так высоко – и принадлежность к богоизбранному народу не помогла бы. Вон их сколько, без движения наверх, словно муравьи трудятся там – на нижних и средних ступеньках Системы… А может они просто ждут своего шанса? – Слуцкого словно ведром ледяной воды сверху окатило!

Да ну – ерунда… – мотнул Абрам Аронович головой, отгоняя тревожную мысль – о делах сейчас нужно думать. И он стал думать. О делах. Государственных. Которые принесут ему очередную толику денег… и только к вечеру опять вспомнил: "рабыня" отзвонилась, а "деловар" так ничего и не сообщил по поводу порученного ему дела… Когда секретарь вошёл – в очередной раз, Слуцкий спросил:

– Деловар ничего не сообщал? Секретарь покачал головой…

– Ты вот что… Дай команду Горожанину – пусть отправит к этому поцу, под утро, нашу дежурную группу. Пусть его привезут сюда и поместят в одиночку, но не оформляют. Совсем, я вижу, эта тварь страх потеряла! Ничего – посидит два-три дня без еды и воды – потом я с ним поговорю… – раздражённо закончил Слуцкий. Секретарь позволил себе, на это – еле заметную усмешку…

Патрон, тайный покровитель, "толкач" Слуцкого Лазарь Каганович попросил своего единоплеменника о небольшой услуге… Подчинённый его младшего брата – Михаила Кагановича – наркома авиастроения, поделился с шефом своими сомнениями. Он, будучи в Испании по служебной надобности, видел там, да не где-нибудь на передовой, или среди бойцов интер. бригад, а в диверсионном отряде самого Старинова, наводящего ужас на врагов – молодого парня, который занимается в Москве улучшением легковых автомашин обеспеченных работников. Ну увидел – ладно: всякое могло быть… Но именно в то же время возникла эта непонятка с испанским золотом, о которой ходили среди ответственных работников разные слухи вплоть до того, что часть золота была украдена! А тут этот парень!!! Как он мог оказаться в воюющей Испании? И на чьей стороне?! Каганович сначала отмахнулся от такого бреда, а потом взял, да и проверил. Просто: знакомый директора авто предприятия – тоже еврей, спросил так – между прочим: не отсутствовал ли на работе его работник в такой то период? Обозлённый на меня иудей и выдал соплеменнику "страшную тайну" – отсутствовал! Но предупредил: он саму Фриновскому машину делал и тот остался им доволен! Так что я, мол – тебя предупредил и ты мне теперь должен… В связи с всплывшей фамилией зама наркома, ситуация с парнем круто поменялась! Теперь нужно было его самого расспросить обо всём! И сделать это тихо и незаметно… От Фриновского… Потому то Старший – Лазарь Каганович и обратился к Слуцкому с такой – как он сказал "незначительной просьбишкой", не раскрывая перед ним всей информации… Ну а Слуцкий, естественно – на "незначительную просьбишку" и среагировал естественно. Поручил её не своим проверенным людям, а – через вторые руки, деловому из блатного мира… Я, о такой "цепочке", идущей аж из Испании, естественно, не знал, но побеседовать с начальником ИНО возжелал со страшной силой! А если нельзя, но очень хочется – отказать себе в таком ну никак нельзя…

День у Слуцкого не заладился с утра… Вернее – с раннего утра. В четыре часа утра зазвонил телефон. Проклиная всех, кто вырвал его из приятных объятий Морфея, Абрам Аронович взял рубку. Звонил секретарь… И чего ему не спиться? – раздражённо подумал Слуцкий, но через несколько секунд пропал и сон и раздражение…

– Товарищ комиссар третьего ранга – по уставному начал докладывать секретарь – доставить интересующего вас объекта не имеется возможности ввиду его отсутствия. ПОЛНОГО ОТСУТСТВИЯ! – выделил голосом секретарь самое важное. Да как же так?!

– На работе доложишь… – буркнул Слуцкий и завалился на кровать. Но сон не шел, сколько он не ворочался. Вскочил, раздражённый; рявкнул на разбуженную жену и ушёл на кухню – пить кофе… И думать: и в какую же задницу он попал, выполняя "просьбишку" Кагановича?! В другое время он бы и не "почесался", услышав о смерти фигуранта, выполняющего его задание, но сейчас – когда безжалостный маховик жестокой машины под названием НКВД начал раскручивать свои обороты – попасть между его зубьями было достаточно легко. Вон – маршалов арестовывали: что ей какой то начальник отдела! Потому в смятении и уехал на службу начальник иностранного отдела НКВД – всей забугорной разведки СССР, не считая ГРУ Генштаба… А после обеда в ведомственной столовой, Слуцкий совсем "расклеился": ужасно заболела голова; на душе стало совсем погано; что то совсем разбередило душу, или что там есть у иудея… – невесело подумал Слуцкий… И, наплевав на все возможные последствия – только позвонив начальству и уведомив, что он себя, ну совсем, плохо чувствует и поедет домой лечиться… Бросив на выходе из кабинета удивлённому секретарю: Я заболел и поехал домой… вышел из кабинета и направился к выходу из здания НКВД. Он не секунды не сомневался, что у подъезда его ждёт лимузин… Приехав домой, он отправил жену к подруге, чтобы та не приставала к нему с дурацкими вопросами; достал из сейфа толстую пачку английских фунтов: его люди переправили в Англию большую партию пушнины из "ведомства" Бермана – "хозяина" ГУЛАГА. Тот – у себя: не лично, конечно – не чурался незаконной добычи и отъёма пушнины разными способами, вплоть до банального грабежа местных аборигенов. И неплохо с этого имел… Вот и сейчас – глядя на толстую пачку иноземной валюты Слуцкий немного ему завидовал, хотя – имел не меньше, а то и больше со "своих нелегалов-разведчиков"… Механизм был прост, как три копейки: приезжал за "бугор" вербовщик из ИНО НКВД. И шёл… – куда? Да к своим соплеменникам! И спрашивал прямо: Кто хочет стать героем-разведчиком? И получал встречный вопрос: А сколько платить будешь? Начинался торг, в результате которого ИНО приобретало очередного "разведчика-нелегала, а чьи то родственники – неслабую прибавку к легальному бизнесу… Ну и сведения они поставляли соответствующие: что услышал от своих; что услышал по радио; что услышал на работе или на улице… Не даром один раз Сталин, вышедший из себя, выдал фразу:

– Я чаще узнаю нужные сведения из иностранных газет и радио, чем от своей разведки… И не зря – ой не зря отзывали из-за границы и нелегалов-разведчиков и резидентов для вдумчивого разговора "по душам": а куда это потрачены народные баксы или фунты? Орлов, кстати – который Фельдбин – сбежавший из Испании в 1938 году (вместе с семьёй!) – отзывался в Союз именно по причине нецелевого перерасхода выданных ему средств… А "полноводная река" сведений из Германии – большой по объёму, но мизерная по существенному содержанию, резко усохла до жиденького ручейка после решительных мер чистки служащих всевозможных ведомств, принятых Гитлером против местных иудеев… Нет – были, конечно и настоящие разведчики-нелегалы и даже среди местных иудеев, но это был мизер. Словно лист сорвавшийся с дерева, среди кучи опавших листьев по осени…

Фунты Берману, ставшему к этому времени ещё и зам наркома, отдавать было надо – на как же не хотелось! И Слуцкий всё оттягивал и оттягивал момент отдачи, отвечая на вопросы зам наркома – Ещё не переправили… А сейчас он решительно бросил их в пузатый кожаный портфель! И его доля с этих фунтов легла рядом… За ними последовали американские доллары; свёртки золотых монет; драгоценные камни и разные колечки и цепочками: много этого добра Слуцкий в квартире не держал – так, на расходы да на всякий случай… В промежуток между двумя отделениями, вошла тонкая папка, в которую Слуцкий вложил с десяток исписанных листов, привезённых с работы… Утрамбовав портфель иудей с трудом закрыл замок. Но основные его богатства, собранные за время работы и в НКВД, и в ВСНХ в должности председателя Государственного рыбного синдиката в период НЭПа, и во время работы в органах ВЧК в Андижане и Ташкенте, и во время работы в экономическом отделе ОГПУ хранились у дальнего родственника в неприметной даче в Подмосковье… Вот туда и вознамерился Слуцкий перевезти свою домашнюю захоронку и "поболеть" там несколько дней: чуйка его подсказывала, что вокруг него затевается что то нехорошее, а в такое время нужно быть от Москвы подальше. И смотреть на происходящее лучше со стороны…

Серьёзно потяжелевший портфель весомо оттягивал руку, пока Слуцкий спускался вниз… Служебной машины уже не было, да она и не нужна была – в гараже стоял личный "Мерседес", работающий как часы… Выгнав авто из гаража, Абрам Аронович открыл заднюю дверь Мерседеса; подумал немного и шагнул к передней пассажирской. Положив портфель на пол переднего пассажирского места, Слуцкий закрыл заднюю дверь и выехал со двора. Путь его лежал на дачу дальнего родственника: тот, получив щедрые откупные, на даче больше не показывался и неказистый домик был в полном распоряжении Слуцкого. Идеальное место для того, чтобы отсидеться несколько дней… Доехал без проблем: дорога к дачному посёлку ВСЕГДА была проходима, за чем бдительно следил директор близлежащего колхоза и не за деньги, которые получал из рук в руки, а за страх: человек, передававший ему деньги на поддержание дороги в надлежащем состоянии, показал – в самом начале самого первого разговора удостоверение госбезопасности НКВД СССР. Этого было достаточно, а тут ещё и деньги!

Начальник ИНО НКВД проехал к даче; открыл ворота, загнал внутрь свой пепелац; оставил его у крыльца. Зашёл в домик… Неказистый снаружи он был вполне на уровне внутри. Ковровые дорожки на полу; ковры на стенах; солидный стол и с несколько стульев… В пристройке титан для нагрева воды; русская печь возле одной из стен… Буфет с набором разной посуды; стаканы, рюмки, стопки и фужеры… Не стыдно встретить гостей любого ранга! Вот только всё приходится делать самому… Но Слуцкому это, как ни странно – нравилось. И готовить и посуду за собой помыть и веником в комнатах помахать… Только грязное бельё Слуцкий вывозил в город – в прачечную… Вот и сейчас: принёс дрова из чулана; затопил печь – скоро в комнате станет тепло. Открыл погреб, спустился вниз… Достал из коробки бутылку французского коньяка; несколько банок консервов; оставшуюся четверть головки сыра; палку копчёной колбасы; банку американской ветчины… Хлеба он купил ещё в Москве… Вынес это всё из подпола; выставил на стол; принялся сервировать нехитрое украшение на столе. И за делом вроде как отпустила тянущая боль под сердцем. И мысли, вроде очистились и головная боль отступила… Вот и славно: посижу в тишине, ни о чём не думая, а может быть и напьюсь… Не получилось…

– Принимай гостя, хозяин! – раздалось бодрое от порога, когда Слуцкий сосредоточил внимание на ответственном процессе – наливании коньяка в фужер. Ответственное дело: мало нальёшь – закончится быстро; много нальёшь – букет аромата выветрится… Тут опыт нужен немалый! Вот в этот ответственный момент и раздался голос от порога! Хорошо ещё, что наливать закончил, а то бы пролил благородный напиток… Дно бутылки стукнуло о столешницу стола; сам хозяин вздрогнул, а рука скользнула к кобуре на поясе… Поднял взгляд от фужера – на пороге стоял незнакомец в коричневой кожаной куртке – как у американских лётчиков. А на голове – меховая шапка с коротким мехом. Незнакомец улыбался – добродушно, но глаза… Глядели на Слуцкого внимательно, пронзительно и… строго…

– Что ж ты гостя то так неласково встречаешь хозяин? – улыбнулся ещё шире незнакомец – гость в дом – бог в дом! А ты за пистолетом тянешься… Нехорошо… – укоризненно покачал головой…

– Нежданный гость – хуже татарина… – ответил ему хрипло Слуцкий и придя в себя спросил строго, не убирая руки от кобуры. Застёгнутой – Ты кто такой и что тебе здесь нужно? Я тебя к себе в гости не звал!

– Ой ли?! – воскликнул весело незнакомец и снял шапку… Где то я его видел… – подумал Слуцкий и вдруг, словно молния пронзила сознание – это же он! Тот, которого он "попросил" привести на явочную квартиру ИНО НКВД! Он здесь!! Что ему от меня нужно?!!

– Вижу – узнали Абрам Аронович… – усмехнулся парень – тогда давайте выпьем – за знакомство… И, не спрашивая разрешения, набулькал себе половину фужера. Сделал глоток, качнул головой:

– Неплохо, неплохо… Но мне, знаете ли – всё таки по душе наш – Шустовский… Может потому что я патриот своей Родины? А вы чей Родины патриот? Серые глаза впились в мозг иудея, словно иглы!

– Да вы пейте… Что ж вы? Такой простой и подходящий к нашей беседе тост… – донеслось до Слуцкого, сквозь ускользающий контроль своего сознания… Хозяин взял со стола фужер с коньяком; одним махом влил себе в рот. Потянулся за сыром… Как то вдруг стало спокойно и благостно… И нежданный пришелец не вызывал больше тревоги. Окружающий мир из серо-чёрного стал светлым, добрым и пушистым – словно первый снег, который вызывает только приятное…

– Ну вот и славно… – раздался приятный голос из далёкого далёко – давайте Абрам Аронович – рассказывайте: зачем я вам понадобился… А если не вам, то кому? И начальник ИНО НКВД стал рассказывать…

Я сидел и слушал откинувшегося на спинку стула иудея, пробравшегося на довольно высокий пост в иерархии высших руководителей СССР… Он с милой непосредственностью – словно задушевному другу, рассказывал мне о поручении ему его патроном простенького на вид задания… Вот она – неизбежная от обстоятельств случайность, которую предусмотреть можно, но предугадать – нельзя! А ведь я не зря залез в диверсионное подразделение – подальше от людских глаз, но вот нате вам! Восхотелось придурку из наркомата авиапрома – иудею, естественно – посмотреть на армейских убивцев вблизи, чтобы потом хвастать друзьям и подругам – кого он видел! Без имён и фамилий, естественно… И попёрся с другим иудеем. А там – вот так встреча вдали от Москвы! Жаль… – мне он ничего плохого не сделал, кроме того, что вложил начальнику (а он и должен был это сделать по долгу службы)… Жить бы ему и радоваться жизни, но придётся его зачистить: такие хвосты мне ни к чему! И новая цель появилась!!!