Текст книги "Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Глава десятая
Как аукнется – так и откликнется…

Фриновский сделал свой выбор – прибыл в дом с трагедией очень быстро! Он вошёл в подъезд, а мы следом вышли… И поехали домой… Коля молчал… Понимаю – увидеть такое и не запаниковать, на сорваться; не вывернуть из себя содержимо желудка?! Силён… Уже при подъезде к дому спросил сдержанно:

– А нам это было нужно? Я имею ввиду моё присутствие при самоубийстве, а не эти саквояжи? И не получив ответа – снова спросил:

– Это была проверка? Я кивнул в ответ. Он помолчал и спросил:

– Ну и как – я её прошёл? Я хмыкнул в ответ и добавил:

– Пока рано об этом говорить… Вот вернётся отец через несколько дней; встретишься с ним, поговоришь… Я думаю – его в санаторий военный отправят – здоровье подлечить, а потом на службе восстановят – в прежнем звании. Вот после этого и поговорим!

– Да ты чё – Михаил! Да если батя вернётся оттуда! – начал он…

– Вернётся Коля, вернётся… Не сомневайся… – заверил я…

– Да я тогда твой и душой телом! – выпалил торжественно Колюня.

– Коля – не надо слов… Привыкай делом доказывать…

Заехали домой; оставили саквояжи и поехали в Тушино – хватит прохлаждаться, да и Колюне нужно быть на глазах у всех… И сестрёнке нужно делом зарабатывать своё положение в обществе, а не заслугами и авторитетом брата… Отдохнула – и за работу! И мне то же самое! Вот хорошо в той России: праздники начинаются с Рождества; потом Новый Год; потом старый Новый год! А тут… Рождество справлять – не приветствуется; старый Новый Год – тоже… Тоска, одним словом. Так что пришлось мне крутиться и вертеться – как пчёлка во время сбора медка… А как же иначе: у меня – под негласным контролем три клана! И в каждом не меньше сотни человек на разных властных должностях! И за всеми нужен контроль: ведь теперь они должны работать не на благополучие клана, его главы и своё личное, а на благополучие СССР. Как там в песне: Прежде думай о Родине – а потом о себе! Правильное ведь определение, но извратили его, да опаскудили в конец! И ведь не иудеи – интеллигенты сраные! Те, кто не хотел работать, а жить хотел красиво!!! Вот и пристраивались на непыльные должности, ничего практического не дающие стране, но зато дающие гонору и фальшивого почёта владельцу! Всякие младшие и старшие научные сотрудники; доценты с кандидатами; консультанты и заместители всех родов! А иудеям такие – в самый раз: и дело не делают и за должность свою держатся, а потому закрывают глаза на все непотребства, которые творятся у них на глазах! Откуда взялась пословицы: "Моя хата с краю…" и "Своя рубашка ближе к телу…" и обезьянка с её… "Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу…" А мне такие в моих кланах не нужны! И жадные, да тупые и глупые – тоже… И средства воспитания для таких есть: Тайга и зона! И Человек для этого имеется – Михаил Петрович Фриновский: зам наркома НКВД СССР и начальник управления госбезопасности! Нужно его только правильно сориентировать, да сдерживать от неверных решений! А Фриновский… Он сделал свой выбор: в 14.00 он стоял на площадке перед спуском в вестибюль. И услышал звонок телефона дежурного…

Кортеж из четырёх машин подъехал к дому, в котором произошла трагедия очень быстро! Фриновский миновал привратника в вестибюле (а мы с Колюней вышли); поднялся на этаж; вошёл в распахнутую дверь и, не обращая внимания на завывания жены в зале, прошёл в кабинет… Труп самоубийцы его не впечатлил – разве что заставил слегка поморщится: и не такое приходилось видеть, да и самому превращать живого человека в такое вот безжизненное существо… А вот бумаги на столе… Зам наркома решительно подошёл к столу и взял их в руки. Оно самое! – забилось радостно сердце! Сложил вдвое, уменьшая к ним внимание; отдал распоряжение следственной бригаде приступить к работе, а сам подошёл к телефону. Поднял трубку – телефон молчал…Пробежался взглядом по проводу до соединительной коробки: что то штекер подозрительно топорщится? Присел, посмотрел… Ага… Достал носовой платок и надавил на крышку штекера. Тот вошел в коробку соединения до конца. Поднялся, взял трубку – работает… Набрал номер приёмной Сталина. Сказал Поскрёбышеву: Нужно увидеться с товарищем Сталиным – срочно! Он будет в Кремле через двадцать минут. Двум сотрудникам при входе в квартиру отдал приказ: Никого, кроме него и Наркома Ежова в квартиру не пускать! Его приказ может отменить только сам нарком! То же самое приказал и четырём сотрудникам, стоявшим у двери подъезда. Особо подчеркнул: никого из родственников, даже Лазаря Кагановича! Сотрудники напряглись, посмурнели, но приказ приняли: Каганович, конечно, фигура, но свой начальник "роднее" и ближе… И Фриновский уехал в Кремль…

Сталин принял зам наркома почти сразу же, как секретарь доложил ему о том, что зам наркома ожидает приёма… Фриновский вошёл в кабинет Сталина и, поприветствовав Вождя, остановился у двери…

– Здравствуйте товарищ Фриновский… – радушно поприветствовал его Сталин, вставая со стула – проходите, садитесь… Что такого случилось в Наркомате, что вы так срочно меня побеспокоили? – улыбнулся Сталин, а тигриные зрачки впились в лицо начальника ГУГБ…

– Вот – товарищ Генеральный секретарь Всесоюзной коммунистической партии большевиков! – торжественно выпалил Фриновский и подойдя к столу, протянул ему тощую стопку бумаг – Вам решать! Вождь поморщился от столь высокого и длинного титула и молча взял сложенные вдвое листы. Развернул, углубился в чтение…

– Что это? – жёстко бросил он – подняв взгляд на стоящего перед столом зам наркома. Тот справился с подавляющим волю взглядом:

– Около часа тому назад покончил с жизнью Михаил Каганович!

Взгляд Сталина помягчел, потерял звериную ярость…

– Мною, прибывшем по звонку дежурному в наркомат о подозрительном выстреле и крикам в квартире наркома авиационной промышленности, на столе самоубийцы – Михаила Кагановича, застрелившегося из пистолета системы Вальтер – это предположительная версия, было обнаружено это заявление. Я посчитал нужным ознакомить вас первым с его содержанием… Сталин махнул рукой на стул возле Фриновского:

– Садитесь товарищ зам наркома… – добродушно произнёс Вождь. – Вы считаете всё написанное в этом признательном заявлении правда?

– Вообще то – самоубийцы не врут перед смертью… – задумчиво протянул, сев, Фриновский – если только не хотят отмстить кому то, даже ценой своей смерти! Нужно проверять Товарищ Сталин… Вождь покачал головой: то ли соглашаясь, то ли что то решая в уме…

– У вас есть копия этого признания? – спросил вдруг Сталин…

– Нет – товарищ Сталин – тут же ответил Фриновский – я сразу же к вам с места происшествия поехал…

– А что товарищ Каганович делал – приехав с квартиру брата?

– Не знаю товарищ Сталин… – ответил зам наркома – до моего отъезда он не приехал, а уезжая я приказал никого на место происшествия не пускать – кроме товарища Ежова! – вытянулся на стуле зам наркома. Вождь удивлённо поднял бровь – смелый поступок!

– Разрешите мне отбыть на место происшествия и провести обыск в квартире – может быть будет найдено ещё что-нибудь?

– У секретаря возьмите бумагу; перепишите признательное заявление и езжайте – работайте так, как вы считаете нужным. Докладывайте лично мне! Документ, подтверждающий ваши полномочия, вы получите. Идите товарищ Фриновский… – негромко приказал Сталин. Уже у самой двери зам наркома догнал вопрос, брошенный в спину:

– А когда вы доложите мне о моей просьбе по поводу начальников отделов кадров товарищ зам наркома? Фриновский чётко развернулся:

– Через два дня товарищ Сталин! – выдохнул он в ответ…

– И будьте там помягче с товарищем Кагановичем – услышал он мягкое напоминание – всё таки у него брат погиб. Хоть и застрелился…

Фриновский – попавший "в струю", переписал заявление; оставил оригинал секретарю и отбыл на место происшествия…

31 декабря… Предновогодний вечер… И я один – на праздничных улицах Москвы… Вышел из дома – чем киснуть в одиночестве – лучше пройтись по улицам, окунуться в праздничную атмосферу окружающих. Не спеша пошёл вниз – по улице Горького к Красной площади… Главная улица столицы: зовущие к безудержному веселью широкие, светящиеся искрящимся беззаботным времяпровождением окна ресторанов; толстые витрины магазинов, с выставленными на обозрение диковинными товарами; спешащие парочки молодёжи и солидно двигающиеся чиновники… И все готовятся встретить Новый Год! А я? А я иду себе по улице; примечаю несуразности: вертлявых щипачей и гопников; сотрудников милиции и НКВД в штатском; прогуливающихся девиц лёгкого поведения, кто с надеждой, а кто с вызовом поглядывающих на будущих клиентов… Смотрю и… отдыхаю душой – насколько это возможно здесь и сейчас… Дома меня никто не ждёт; в Тушино мне не хочется… Можно было бы пригласить Настю Кораблёву в ресторан, а оттуда плавненько переместиться ко мне, НО… Но… – не тянет… Как она встрепенулась, когда на неё обратил внимание Фриновский! Как заиграла голосом; мимикой лица; пластикой и грацией тела… Думаю – не специально – просто так у неё выходит. Само собой! Сама в любви клянётся, а сама флиртует – пусть и непроизвольно! У многих читал, слышал: надо любовь завоевать; надо её добиться! Ну тупость же!! Для дураков!!! Ну добьёшься ты её внимания, расположения, тела… И что дальше? А дальше её аппетиты будут всё повышаться и повышаться! А ты должен визжать от восторга от того, что угодил своей ненаглядной… И будет всё как в магазине: есть у тебя деньги и можешь ты заплатить за покупку – перед тобой будут расстилаться и лебезить-любезничать, а нету – так и не нужен ты станешь! И же где здесь любовь? Как сказал один умный человек: Любовь: это не когда смотрят друг на друга, а когда смотрят в одну сторону! И мужчина и женщина! Вон – я для Малышевой старался: и в постели ублажал и просьбы выполнял и пожелания! А стоило один раз отказаться – и вот тебе! Получи фашист гранату!!! Так что ну их нафиг – таких красивых! Поматросить и бросить – не в моих правилах, а постилкой под их ногами быть – гордость не позволяет! Так что – проживём как-нибудь. Пока…

Вот с такими мыслями я и зашёл в "Пельменную", что чуть пониже того места на улице, где в будущем будет кинотеатр "Россия" и памятник Пушкину… А ничего так забегаловка: чисто, прилично и обслуга на высоте… Сел за столик – подошла довольно милая официантка. Заказал пельмешков порцию и рюмочку коньяка: на улице морозец, так что для согрева рюмочка в самый раз… И тут подсела ко мне девица…

– Не угостите девушку молодой человек? – кокетливо спросила она.

Посмотрел на подсевшую. М…да… Ну что тебя на всякие неприятности заносит – словно муху на… – это самое… Довольно чистенькая девочка; не потасканная; не битая жизнью и не "рабочая лошадка"… А это значит – охотница на лохов, вроде наших "клофелинщиц". Ну и что тебе от меня нужно? Травить меня прямо здесь – глупо… Завлечь куда-нибудь? Прямо в самом центре Москвы? Ну это совсем наглость!

– И чем же угостить девушку? – иронично поинтересовался я – водка, коньяк, марафет, морфий? Или простой папироски хватит? "Девушка" обалдела – видимо от такого разнообразия выбора, но справилась:

– Угостите девушку шампанским… – выдавил она из себя…

– Шампанское девушкам вредно… – назидательно произнёс я – от него пучит живот и появляется слабость в мозгах… И девушка становится слаба на передок! – закончил я безжалостно. – Лучше рюмка водки! снова дама "полусвета" зависла… Сидящие – через столик от нас, довольно прилично одетые пара молодых парней заржала:

– Ты к кому подсела? – ухмыльнулся один из них – это же фраерок дешевый из работяг… Решил, наверное, в честь праздника, позволить себе раз в год выпить рюмашку коньяку, чтобы потом целый год своим корешам хвастать – как он богато посидел в ресторане! Ошиблась ты – мочалка с клиентом! Давай к нам – мы тебя и напоим и накормим и разложим со всем удовольствием! Не пожалеешь! И заржал, как строевой конь – громко, взахлёб… Я повернул голову:

– Пасть захлопни – баклан и хлебай то пойло, что заказал!

– Ты… Ты что сказал?! Ты кому это сказал! – начал подниматься дерзкий "коняшка", но его приятель дёрнул его за полог модного короткого полушубка и что то прошептал на ухо. Борзый глянул зло на меня, но дальше борзеть не стал, только что то шептал своему приятелю, глядя на меня. Да и шут с ним – пусть сверкает буркалами… А я… Я, к моему удивлению, разговорился с "девушкой"… Нет – она оказалась не "клофелинщицей" – девочкой фартовой, по местному, а скорее "динамисткой" – раскручивающей лоха на еду и выпивку, а потом исчезающую "в тумане" – если клиент ей не понравится. А понравится – только в содержантки, пусть и не надолго… Я чуть "надавил" на неё – она всё и рассказала. Приехала покорять Москву; поступила в институт. Педагогический… А жить на что то надо! Из дома помощи никакой – сама, при возможности, помогает – чем может… Однако ситуация… Достал толстую пачку червонцев – рублей триста и положил перед ней… Проверил по ауре – не врёт. А раз так – не жалко…

– Раз такое дело – бери. Подарок от Деда Мороза… – улыбнулся я – сегодня ведь новогодняя ночь… А в новогоднюю ночь всякие чудеса случаются… Девушка опешила сначала, а потом прошептала мне свою фамилию, имя, место учёбы и адрес общежития… Мне это не понадобится, но не расстраивать же бедную Золушку – ещё обидится… И от денег может отказаться. Такая – может. Принципиально… Ладно – мне пора. Распрощался; расплатился по счёту с официанткой, "впечатав" в её память и память "Золушки" образ пожилого жителя Кавказа… На всякий случай: пара бакланов ушла из пельменной раньше…

Вышел из помещения – а морозец то посильнее стал: и ноздри стали слипаться и щёки начало пощипывать. Градусов 15–18. По такому морозу не больно то погуляешь… Пошёл вверх по Горького, как из ближайшей подворотни раздалось глумливое:

– Эй – фраерок… Подь сюды – предъява к тебе есть! Перешёл в ночное зрение – знакомая парочка – гусь да гагарочка! Стоят в темноте: в метре друг от друга и руки опущены вниз… Явно в руках или ножи или заточки! Шагнул в темноту и… исчез! Был силуэт на фоне света и не стало! Гопники растерялись на несколько секунд, а мне больше не нужно! Рывок к правому и костяшки фаланг согнутых пальцев левой руки со страшной скоростью и силой всего корпуса врезались в гортань, ломая не только хрящи горла, но и кости позвоночника. Голова и туловище полетело в глубину прохода, а я уже за спиной второго! Левая рука на лоб, а костяшки правой – мощный удар под основание шеи. Хруст ломающихся шейных позвонков, а я отскочил назад. Вовремя! На инстинктах второй гопник перебросил нож в обратный хват и уже мёртвым – ударил назад! Хорош бы я был, оставшись у него за спиной. Нет – медальон бы отклонил удар. А если бы его не было?!

Нагнулся, быстро охлопал карманы. Вытащил у обеих довольно пухлые кошельки; снял с шеи одного массивную золотую цепь с крестом, а с пальца другого – весьма приличную золотую печатку. С камнем… Из кармана пиджака вытащил смятые купюры и надавив одному из гопников на дёсны – сунул деньги ему в рот. Пусть поломают голову сыскари и урки… Вышел в невидимости и побежал вниз к Красной площади, оббегая гуляющих прохожих. Добежал до здания телеграфа; в тени здания вышел из невидимости и пошёл дальше. Перейдя через улицу – зашёл в Елисеевский магазин. Набрал там всяких вкусностей; по бутылке красного, белого вина и шампанского и поймав извозчика – поехал вверх по улице. К себе. В свой новый дом. Бывший иудейский… Не доезжая метров четыреста – по соседней улице, остановил экипаж; расплатился… И уйдя в невидимость пошёл к себе – в новый дом…

Новый год встретил в одиночестве, но в прекрасном настроении! Видимо ночная сшибка зарядила меня кучей положительных эмоций…

Да вы, батенька – становитесь адреналиновым наркоманом! – прозвучал в моей голове ироничный голос моего реалиста-критика – так и до адреналинового маньяка докатитесь! Я лишь усмехнулся на это, но зарубку на память оставил! Да – именно вот так, незаметно, перешагивают грань дозволенного, стремясь удовлетворить всё возрастающие потребности в жажде наслаждений или удовольствий! И не каждому ту грань под силу разглядеть… И мне нужно быть осторожным… Вот с такими мыслями – в меру хмельной; в меру довольный и завалился спать после 12 часов ночи, поздравив себя несколько раз и пожелав себе много всего всякого – насколько хватило бутылки шампанского… Не много? Зато утром не болела голова… Проспал до обеда, а проснувшись – пообедал оставшимися вкусностями и остатками же традиционного салата "Оливье". И со светлой головой погрузился в создание и прорисовку схем и денежных потоков подчинённых мне кланов, обдумывая, а потом и создавая на бумаге схемы будущих операций на благо моей страны – моей новой Родины! А утром второго покатил на работу в гараж. Хватит бездельничать…

Художника моего я подтягивать в гараж не стал: поработаю до обеда; подготовлю краску и лак, чтобы парень сразу же включился в процесс зарабатывания денег… Поехал в гараж, как обычно, по весьма непопулярному для автомобилистов невзрачному проезду (с одной стороны несколько глухих заборов каких то предприятий, а с другой – лесополоса, переходящая в небольшой лесок и пустырь с разрушенными зданиями) – по которой в день проедет всего пара – тройка автомобилей за день. На полдороги – почти на границе леска и пустыря – почти на обочине дороги, увидел пятерых мужиков в ватниках, сидящих на коротком бревне. Возле них – деревянный ящик из под водки, стоящий "на попа"; на нём газетка и бутылка… Подъехал ближе и разглядел нехитрую закуску: колечки колбасы; ломти серого хлеба; банку с солёными огурцами и рассолом, ну и конечно же гранёные стаканы, наполненные наполовину… Я рядом – в живописном беспорядке: лопаты, топор, ломы, кайло… Пустырь, что ли будут разбирать? Проехал, а мужики на меня даже внимания не обратили, продолжая о чём то спорить, или что то доказывать друг другу. Трудовые рабочие будни… Возвращался после обеда – они в ближних развалинах ковыряются, а на обочине ЗиС-5 стоит, с опущенным бортом и обломки досок из кузова торчат… Угадал… – хмыкнул я, проезжая… Правда… – очень уж мало работяг трудится на развалинах: таким темпом они год будут их разбирать! Хотя – неисповедимы дела строительных организаций…

Позвонил своему Пикассо… Услышал в трубке голос умирающего. Он просил, умолял – дать ему хотя бы пару дней на восстановление за траченных им душевных и физических сил… Ну я же не зверь: дал ему день отдыха с условием: послезавтра – на работе как штык! После послезавтра – на работу может не выходить! Возродившийся к жизни Рембрант бодрым голосом возвестил – будет как штык! Вот и ладушки… Мне и без него найдётся что делать: подготовить запчасти; проверить на работоспособность мои придумки; разложить нужный инструмент по местам; просмотреть список клиентов и их очередность… Как раз до обеда провожусь, а после него – по наркоматам. В невидимости… Нужно информацию собирать; людей, включаемых в мои финансовые цепочки лично просмотреть и проверить, а заодно разобраться в "бумажной" иерархии НКИДа – наркомата иностранных дел. Кто за что отвечает и кто что у себя имеет… У меня ведь финансовые операции за рубежом намечаются. Значит – нужны документы!

Выехал на работу по давно уже привычному маршруту. Издалека заметил – сидят, работнички! Водочку кушают… А может быть так и надо? На морозе то поработать даже до обеда – это не в закрытом обогреваемом гараже, который я себе обустроил, работать! А сидят – ждут, наверное, начальство – которое нарежет им фронт работ… О… а вон и начальство, наверное, к ним едет. На грузовике ЗиС-5 – на который они вчера обломки досок складывали. А доски зимой – это тепло! Скосил глаза на работяг – даже с некоторой завистью – хорошо сидят! И только успел заметить, как грузовик, вдруг, вильнул в мою сторону и рванул как взбешённый жеребец! Я крутнул руль вправо, уходя от столкновения, но… Зима, укатанный снег на дороге… "Эмка" только и успела чуть отвернуть в сторону, как удар усиленным… УСИЛЕННЫМ бампером в левую скулу моего авто, толкнул меня на спинку сиденья, да так, что голова моя мотнулась туда-сюда, а потом швырнул меня грудью рулевое колесо! Амулет, конечно, удар смягчил, но мотание головой; удар грудью и шок от столкновения сделали своё "гнусное" дело – я на несколько секунд выпал из реальности!

В глазах потемнело; засверкали звёздочки; потерял ощущение где верх, а где низ и вообще: где я; что со мной?! Но – сквозь все эти непонятки почувствовал, как меня выдернули из машины, словно морковку из грядки! А потом в плечо что то ткнулось и соскользнуло в бок… Уже приходя в себя и готовясь дать отпор, ещё не видя кому, почувствовал, как слетела с головы шапка и грубая рука рванула с шеи цепочку с медальоном защиты! И снова – тычок чем то в плечо и укол в мышцу, и ткань с хлороформом, накрывшая рот и ноздри! Удар в живот и непроизвольный вздох. И провал в темноту. Уже надолго…

Очнулся от тряски… Чувствую – организм борется с последствиями медикаментозного вмешательства в мой организм. Проще говоря – убирает воздействие снотворного… Но то, что я пришёл в себя – думаю, афишировать не буду… А тут и слух вернулся – в кузове что то гремело. Скорее всего – инструменты… А что моё тело? А оно лежит на чём то мягком и крепко связано: и руки и ноги… Локти стянуты за спиной; запястья стянуты так, что верёвки, кажется, режут кожу! Ноги стянуты в лодыжках; согнуты в коленях и притянуты к кистям! Вот почему верёвки режут кожу! А я, значит – лежу на животе и кто то держит меня за связку ног и рук… А едем мы, вроде бы недолго – по крайней мере выгнутая поясница ещё не затекла…

Пока ехали – восстанавливал организм в боевое состояние, да боролся с болью в мышцах: лежать в позе кренделя – то ещё удовольствие! Наконец, вроде бы – приехали… Грузовик остановился и мотор заглох. Кто то взрезал верёвку, соединяющую руки и ноги и ноги со стуком тут же рухнули на подстилку. И тело выпрямилось… И пронзилось жуткой болью от резкого распрямления застывших в неестественном положении мышц! Я даже застонал от неожиданности – не сдержавшись! И тут же услышал насмешливое:

– О… – объект уже пришёл в себя…

– Не болтайте! – приказал властно другой голос – сняли и понесли в дом! Меня подхватили за ноги и плечи и потащили к краю кузова… Не бросили бы на землю как какой-нибудь мешок – разобью же себе лицо! – мелькнула в голове паническая мысль. Но, видимо – был приказ не наносить мне травм, поэтому сняли меня – как какую-нибудь тару и понесли в дом. Лицом вниз… Занесли; безо всякого почтения повернули; усадили на стул и привязали ноги к ножкам, а руки за спиной – к спинке. И оставили меня. Думал в одиночестве – ошибся. За столом – напротив меня сидел… Да – я не ошибся – Лазарь Каганович. Собственной персоной. А за ним – сбоку… Ба… Знакомые все лица! Горожанин Валерий Михайлович – он же Гамбург Вольф Моисеевич. Бывший 2й заместитель начальника ИНО Слуцкого, а сейчас уже начальник ИНО – иностранного отдела НКВД (заграничная разведка и шпионаж). Быстро у иудеев продвижение по служебной лестнице: из второго зама – в начальники! И это при наркоме Ежове! Жёсткий властный взгляд настоящего НКВДшника. Серьёзный мужчина – не то, что душка Слуцкий… Олицетворение мощи и безжалостности НКВД…

– Ну как ты себя чувствуешь? – доброжелательно поинтересовался нарком железнодорожных путей сообщения Лазарь Каганович. Усмехнулся иронично, слегка при этом поморщившись:

– Если развяжете, да за стол усадите – то почти как в гостях…

– Весёлый молодой человек… – повернувшись к мрачному Горожанину, добродушно улыбнулся Лазарь – может быть мы с ним и столкуемся к обоюдной выгоде… И, повернувшись ко мне, добавил:

– Я задам тебе несколько вопросов… Ответишь – будет тебе и стол и всякие удобства… И даже девочка будет. Ты каких предпочитаешь: тёмненьких, светленьких, скромниц или озорниц? Ага… – добрый дядя: будет вам и дудка, будет и свисток… А нахрен я тебе потом нужен буду… Хотя… – возможны варианты: преданные слуги иудеям нужны!

– Спрашивайте… – великодушно разрешил я и добавил небрежно – на что смогу ответить – отвечу. Брови "железного Лазаря" полезли вверх, а Вольф Гамбург хмыкнул – он и не таких видал!

– Ну тогда начнём… – вновь добродушным тоном начал Каганович – ты был в Испании? Я поднял удивлённо бровь:

– Где я, а где эта Испания? Что я в ней делал и как туда попал? Каганович задумчиво подвигал бровями – действительно…

– Ладно… – протянул он – тогда второй вопрос – что это и как оно работает? И поднял за цепочку мой медальон…

– Это защитный медальон… – не стал скрывать я. – Защищает от прямого воздействия на организм. Как работает – не знаю. Но он привязан только ко мне – на другом он работать не будет. Привязан посредством сложного ритуала. Какого – не знаю – я был без сознания…

– А кто проводил этот ритуал? – вкрадчиво спросил Каганович…

– Г А В Е Н… – однозначно ответил я. Вздрогнули оба иудея а Каганович даже побледнел. Понял – в чей огород залез, а тут ещё и талисман, да ещё и ритуал какой то… А вот то, что он о талисмане знает – просто знает – уже не есть гуд! Утечка важнейшей информации! Да и время поджимает! Как сказал герой одной кинокомедии: Я здесь, а у меня там шведы Кемь взяли! Так и у меня: я здесь, а у меня там стоит разбитой моя машина и, может быть – меня уже ищут! А мне такая известность нафиг не нужна! Надо отсюда выбираться…

– Возьмите лист бумаги и напишите – где у вас хранятся ваши захоронки с деньгами, драгоценностями, камушками и разным золотишком… – свистящим шепотом, глядя в глаза Кагановичу, прошипел я и поднял взгляд на Горожанина – а ты разрежь все верёвки… Оба иудея послушно выполнили приказ. Я стал растирать затёкшие места…

Каганович закончил писать; я привстал со стула и, потянувшись, взял из его рук написанное, продолжая контролировать обеих иудеев. Пока – удержание их под контролем хоть и требовало много сил, но было мне по силам. Ну что я такого попросил их сделать? Кагановича – написать о месторасположении своих богатств – вроде как записку на память… А Горожанина – не вмешиваться в процесс, пока я не начну агрессивных действий… Всё в рамках задуманного и реального… Взяв написанное – я попросил Кагановича написать список с указанием места работы всех его доброжелателей, соратников и сочувствующих ему и его делу. И снова стал ждать. А он – писать очередную писульку… Написал; протянул мне… Я взял, а стоящий за его спиной Горожанин обрушил на его затылок удар кулаком! Лазарь ткнулся лицом в стол; из под головы потекла струйка крови – из носа, видимо… Вот тут я напрягся "по взрослому"! Гамбург взялся за голову "железного" Лазаря и резко крутнул её! Раздался хруст; из носа, по столу, брызнула дорожкой кровь… Горожанин отпустил голову Кагановича и она со стуком упала на стол. Царство тебе иудейское Лазарь за твое любопытство… А дальше… А дальше мы с Горожаниным на пару стали потрошить захоронки Кагановича по его бумаге и складывать их в саквояжи и чемоданы, найденные в разных комнатах и на чердаке. Сложили всё, что нашли. А теперь – самое главное в начавшейся трагедии!

Горожанин вышел на крыльцо; спустился по ступенькам во двор. К нему тут же подошли его сотрудники из домика прислуги. Я, в невидимости, стоя в проёме открытой двери, выбрал самого преданного начальнику подчинённого. Судя по преданному взгляду, бросаемому на своего шефа. И тоже еврея… Четверо сотрудников – славяне, в том числе и сторож. Пятый – из уроженцев Кавказа… Жаль, конечно, но видимо карта вам такая легла! Так что извините… Горожанин выхватил пистолет из кобуры и стал стрелять в своих подчинённых. И его "обожатель" тоже… Загремели выстрелы и мужские фигуры стали падать на мёрзлую землю. А иудеи стреляли и стреляли – как на расстреле! Достреливали в голову уже упавших и дёргающихся в агонии!

Пять распростёршихся на земле – в нелепых позах фигур; два "невольных" палача и валяющиеся на земле и дымящиеся сизым дымком гильзы… Простите славяне – не я выбирал вам работу и не я давал вам задание на захват… Лес рубят – щепки летят! Кровавые щепки!!! Горожанин поднял тяжёлый взгляд на своего сотрудника и мотнул головой, направляясь в дом. Тот пошёл за ним следом. Я а встал сбоку от открытой двери. НКВДшники вынесли по паре саквояжей и паре чемоданов. Поднесли к стоящей в стороне служебной "Эмке". Уложили их на заднее вниз – между передними и задними сидениями.

– Садись за руль! – бросил отрывисто Горожанин и повернулся к дому. Сотрудник выхватил из кобуры наган и выстрелил своему начальнику в затылок. Тот рухнул лицом вперёд… Сотрудник закрыл двери заднего пассажирского салона; захлопнул переднюю пассажирскую дверь и выехал со двора дачи. Остановился; закрыл ворота; сел в машину и поехал в Москву. Быстро, но аккуратно и внимательно…

Сидя, в невидимости, на переднем сиденье, я молча смотрел вперёд. На душе было муторно… И хотя убитые были сотрудниками грозного и страшного НКВД, но на их уровне – уровне рядовых исполнителей, хватало и честных и порядочных. Ещё не насмотревшихся на мерзости, гадости и ужасы – творимые иудеями начальственного состава. Ну а дальше? Дальше выбор был невелик: или служить иудеям или сгинуть в недрах могучего ведомства! Или погибнуть в различных операциях – таких вот как эта! А совсем умным – возможно доживать на мелких должностях в совсем уж глухих местах: городках и поселениях… Честно служить Родине – не давали! Система есть Система!!!

Под колёсами автомобиля убегали назад десятки километров. Мы спешили в Москву… Там – на обочине дороги стояла моя машина: с разбитым передком; с расколотой вдребезги фарой, но – закрытыми дверями! И если ещё не подъехала милиция – можно было "замять" это происшествие. Я очень на это надеялся – ну ни к чему мне привлечение к себе внимания, да ещё и в день гибели наркома, начальника отдела и пятерых сотрудников НКВД! Совсем ни к чему!!! Управляя водителем въехали в длинный, зигзагообразный проезд. И медленно покатили по нему… Остановились перед очередным зигзагом. Щёлкнула пассажирская дверь; раскрылась. А водитель так и продолжал сидеть за рулём, неподвижно глядя вперёд. Я вышел из за поворота; глянул вперёд. Моя "ласточка" на месте и возле неё никого нет!

Сел в служебную "Эмку", подъехали к моей машине. М…да… Впрочем – шут с ним – с помятым передком! Лишь бы завелась!!! Отогнул рукой смятое крыло, упёршееся в резину колеса – чтобы не тёрло и не порвало покрышку при езде. Открыл ключами водительскую дверь (ключи мне "презентовал" Горожанин перед тем, как начать со мной собирать иудейское богатство – так же, как и то, что было в карманах. А медальон я взял со стола сам…) и сел в салон. Ну родная! – взмолился я – не подведи! Родная не подвела: после нескольких проворотов стартера мотор схватился и затарахтел… То, что сбоит и трясётся как припадочный – не беда: лишь бы проехал несколько километров до моей работы…. А время то уже послеобеденное! И это к лучшему – в такой мороз по предприятию мало кто будет праздно шататься, да и привыкли уже работяги не выходить на шум мотора – поглазеть кто приехал? Так что может быть и проскользну незамеченным для многих любопытных глаз! А с немногими я поговорю. По душам… Включил скорость и поехал не спеша: ещё не хватало чему-нибудь сломаться до приезда в гараж… Фух… – доехал… На вахте – неизменный дедок. Открывая ворота – распахнул широко глазища, но тут же принял обычный сонно-хитроватый вид… Заехал на малой скорости и тут нелёгкая вынесла на крыльцо конторского здания директора. И он тоже увидел, хотя и немного (справа как увидишь всю картину разгрома левой части машины), но увидел. И поспешил внутрь. Наверное с любовницей своей – главбухом делиться новостью! Быстро загнал машину в гараж и рванул в контору к директору. Заскочил в кабинет, а там на меня уставились две пары заинтересованных глаз. Пара секунд и заинтересованность пропала… Но это ещё не всё!