Текст книги "Раб сердец"

Автор книги: Александр Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

      Справа от стола стояли оживлённо беседующие люди. Свара сразу выделил среди них одного, на вид старше остальных, говорившего меньше прочих, с тенями под усталыми серыми глазами. Именно ему, положив свёрток на пристенную скамью, Свара поклонился в пояс. Сыновья последовали его примеру.

      -Здравствуйте, здравствуйте! -утомленно улыбнулся Бран уголками губ. -Присаживайтесь, рад встрече. Чему обязан ею?

      -Пришли сказать спасибо от своей семьи и от всех тружеников Чистограда!

      -Мне-то за что? Братство благодари. А что ж до начала осады из города не ушли? Выжидали, чья возьмёт – наша или правительства? Хотя да, правильно, не все ли вам, мастеровым, равно, Братству мечи ковать или лешелюбам... Лишь бы платили побольше? А?

      Свара обиженно выпрямился, пожевал губами, и поглядел на Брана с укоризной.

      -Не все горожане – лешелюбские блюдолизы, Учитель, не все памяти лишились, есть еще люди, у кого болит душа за родное. Я ещё для наших рунских полков Чёрного воинства ковал оружие. Думаю, и сейчас кое-кто из твоих ратников носит в ножнах мечи старой закалки.

      -А при лешелюбских властях не ковал клинки? -насмешливо пропела Внята Тихая.

      —Ни одного! —решительно ответил Свара, —Много наших лучших мастеров покинули город, уехали в закатные страны. Так что теперь многие рунские мастера куют мечи для врагов наших. Увидишь на вражьем воине шлем, сработанный где-нибудь в Каменьграде, эх, скажешь, работа иностранная! А сладил тот шлем рунец из Чистограда, что за гроши машет молотом где-то в чужих краях. Или привезут купцы из Серой Гавани на продажу нам стальную мелось, начнут хвастать качеством, цену заломят немалую , а ведь не признаются, что вещи эти наши братья ковали...

      -С-сволочи лешелюбские! -прошипел Зор Меньшой. -Давить, как вшей!

Внята, Видимир, Зор

      -Ясно, как день. -закивал Бран. -Двадцать пять лет, как Рунь «освободили от чёрного угнетения» и первым делом закатные лешелюбы и рунские предатели-«народправцы» решили уничтожить ремесло – не только затем, чтобы мастеров забрать, но и чтобы ослабить нас. Им Рунь потребна дающая хлеб, скот да рабов, а сама остающаяся нищей и пьяной. Чтоб приехал с Заката какой-нибудь мошенник с дрянными тряпками или дешёвым вином, скисшим год назад, да выменял на эту дрянь чистое зерно, тонкую шерсть, чтоб заманил в рабство наивных простаков, покорных и сильных! Вот почему «освободители» закрыли в Чистограде все ткацкие мастерские, порушили кузницы.

      – Верно, Учитель! Так и мы думаем! Ведь мы, кто остались, так вовсе обнищали. Не на кого работать, не от кого плату за труд получать. Я замки чинил, вёдра лудил, ножницы точил, кастрюли латал, когда стали закрывать оружейни. С хлеба на воду перебивался, а оружия не делал. Да сами подумайте, зачем лешелюбам военное снаряжение? С кем, против собственного безоружного народа воевать? А для такого дела достаточно было купить у каменьградцев кинжалы и кожаные панцири.

      Однако я с сынами, как про тебя прослышали, достали старые запасы, что ещё с Чёрных времён лежали и принялись за тайную работу. Потому и из города не ушли, что от наковален и инструментов отойти не хотели. Изготовили дар и вот сейчас принесли как образец нашей работы.

      Свара бережно развернул свой свёрток: -Кольчуга! С нагрудным зерцалом и пластинами вокруг пояса.

      Кольчатая рубаха тускло замерцала воронёной сталью. На зерцале блеснула серебряная полная луна в окаймлении звёзд. Маленькие луны сияли на поясных пластинах и вороте.

      -Славная работа! -восхитился Ждан Ратник. -Залюбуешься! Кто делал?

      -Сообща трудились.– Свара указал на сыновей.– Сам я стар уж для большого молота, шлифую, полирую, чеканю, золочу и серебрю.

      Яр Хмурый одобрительно кивнул.

      – А вот меч, Учитель. Прости, твоей ладони не видели, но, думаю, под руку подойдёт!

      Старший Сварич сорвал ткань, со склонённой головой подал Брану меч в чёрных ножнах с накладками полированного серебра. Словно сплетённая из серебряных шнуров рукоять была увенчана самоцветом, недорогим, но столь искусно обработанным, что он казался драгоценным камнем.

      -Ух ты! -вновь не выдержал Ждан Ратник. -Сказка! Княжеский меч! Можно глянуть?

      Он осторожно извлёк клинок из ножен, подставил под свет, льющийся из окна. Полированная сталь метнула на стены полдюжины ярких солнечных зайчиков.

      -Прав, воевода, не для простого воина оружие. -умехнулся Свара. -Оттого и дарим Брану.

      Затем были вручены такой же воронёный с серебром шлем и круглый чёрный щит с серебряным полнолуньем.

      -Низкий поклон за дары. -растроганно сказал Бран. -Но десятикратно кланяюсь за то, вы себя сохранили в лешелюбском гнилом болоте, не сгинули и не забыли честь мастера! Труженики – самое ценное, что есть в Руни! Если бы каждый загорелся священным огнем возрождения, как вы, то и дело наше пошло бы куда быстрее!

      Бран пригласил кузнецов сесть, сам подсел к ним.

      -Видите, есть у нас золотые руки.– обратился он к Ученикам.

      -Не хуже чем у леших и водяных. – вставил Зор Меньшой

      -Мы в Чёрную пору по качеству работы остроухим не уступали!– гордо сказал Свара, топорща бороду. – Даже сейчас не уступим, ежели мастерские восстановить, да народ собрать!

      -Кто спорит, -тяжело вздохнул Бран,– было наше оружие не хуже лешачьего и робского, да многое утеряно и порушено. А сейчас оружия нам потребно ого-го сколько! Не секрет, что ратники Братства кроме самодельных луков, дощатых щитов да дубин, ничего не имеют. Только дубинами да деревянными луками особо не навоюешься. Не то время.

      -Будем делать оружие, Учитель! -воскликнул младший Сварич. -Скажи только – какое, а мы накуем! Ну и работников бы в помощь...

      Бран встал, заложив руки за спину, неслышно прошёлся из угла в угол комнаты. Остановился: -Ясень!

      -Здесь.

      -Срочно собирай горожан на работы по восстановлению кузниц. За работу первое время платить нечем, однако трёхразовое питание обеспечить сможем. Полагаю, от изголодавшихся поползаевцев отбоя не будет. А как накормим, там и о жалованье подумаем. Внята!

      -Слушаю, Учитель. – ровно отозвалась начальница Разведки Братства.

      -Как там со списками поползаевских лешелюбов?

      -Растут. Со всех сторон поступают донесения на врагов.

      -Богатенькой гнили среди них много?

      -Есть.

      -Достаточно им сладко жрать, пьяно пить за счёт народа, пора расплачиваться. -прошипел, сузив глаза, Бран. -Хватайте, ставьте пожизненные рабские клейма, отдавайте кузнецам в вечную работу. Кузнецов вселяйте в их дома. Свара, будь любезен, составь список мастеров на заселение. Сумеешь за два дня разыскать всех, кто уцелел? Себя в списке пиши первым, потому как отныне ты городской старшина всех железного дела умельцев.

      Свара внезапно всхлипнул и сполз со скамьи на колени. По движению его руки то же сделали сыновья.

      -Не смей, не смей! – воскликнул Бран, подымая мастера. -Никогда так не делай! Не тебе должно на колени падать, но пред тобой! Ибо вы есть Рунь. Зор!

      -Слушаю.

      -Устрой так, чтобы мастера ни в чем не нуждались, а если кто будет чинить им обиду, тех наказывали.

      -Будет сделано!

      -Оружия! -горячечно блестя глазами, быстро заговорил Бран и все завороженно слушали его. -Мечей нам, топоров, щитов, шлемов! Снарядить всех ратников. Сделать их панцирной пехотой, тяжёлой конницей. Усилить полки камнемётами и стреломётами. Защититься от ударов с неба. Вот тогда не страшны будут лешелюбы, тогда наша возьмёт! Но пока...

      Бран тяжело вздохнул и вернулся к действительности. По очереди оглядел мастера и молодых Сваричей:

      -Ответь, старшина: сколько уйдёт дней, на то чтобы ратника Братства снабдить копьем, щитом, одеть в панцирь и шлем?

      -Коль восстановим мастерскую, так в месяц справлюсь!

      -Долго Свара, ой, долго... Времени нет!

      -Нуу... Отделка, резьба, чеканка...

      -А без украшений?

      -Четырех за месяц снаряжу.

      -О, это другое дело. Давай-ка, я тебе покажу кое-что. Сможешь ли делать подобное?

      Бран сделал знак и в комнату внесли образцы оружия. Сваричи расхватали его и принялись рассматривать. Их серые глаза заблестели детским любопытством.

      -Вот поглядите. -говорил Бран. -Раздобыли мы тут оружие времён Чёрного Союза, человечье и чертячье. Я взял смелость его изменить и усовершенствовать и глядите, что получилось. Начнём с метательного оружия. Вот дрот. Таких надо бы дать каждому пехотинцу по два-три.

      Кузнецы недоумённо разглядывали металлический штырь толщиной в палец и диной с локоть. На одном конце штыря был острый шипастый наконечник, с другого блестела резьба.

      -Трудное ли дело – изготовить этакую штуку?

      -Вовсе нет. -с удивлением пожал плечами Свара. -Дешёвое незакалённое железо, десятками в день делать можно... Но как таким уязвить врага?

      -О, мастер, очень даже можно. Гляди. Берем древко длиной с половину сажени, тяжёлое и толстое вроде лопатной ручки. Сверлим гнездо в одном торце и вкручиваем дрот. В бою наш ратник метнёт дрот в неприятеля. Угодит в панцирь, пробьёт – зазубренный шип помешает выхватить оружие из раны. Попадёт в щит – мягкое железо согнётся, тяжёлое древко будет волочиться по земле, сковывать движения. Наш ратник наступит на него, оттянет щит врага вниз и нанесёт удар. Но даже если не наступит, щит с торчащим в нём дротом останется только бросить – он превратится в обузу.

      -Ха! -ударил в ладоши старший Сварич. -Недорого, а дельно! А можно еще свинцовый утяжелитель приделать для пущей силы удара...

      -Ну, а вот это посложнее будет. -сказал Бран, с лязгом ворочая на полу железные пластины. -Такой панцирь придумали черти. Стальные полосы, прикрепленные к основе из бычьей кожи. На четверть пуда легче кольчуги – раз. Проще в изготовлении – два. По надежности мало чем уступает – три.

      -Да, так... -думчиво пробормотал Свара, внимательно изучая доспехи. Он заметил: если кольчуга при ударе вдавливается в тело, то такой панцирь отводит в сторону силу удара. -Занятно, занятно...

      К поясу пластинчатого снаряжения крепились для защиты паха широкие кожаные ремни с железными заклёпками. Средний сын Свары, подёргав их, одобрительно угукнул.

      Простой круглый шлем с козырьком и нащечниками вызвал похвальное ворчание Сваричей.

      -Зато щиты будем делать совершенно иными! -сказал Бран. -Раньше в Руни они были овальными и выпуклыми, а в нашей Рати станут большими, прямоугльными, выгнутыми наружу. Вот такими.

      Старший сын кузнеца проворно продел левую руку в ременные петли щита, остальные окружили его. Щит был склеен из трёх слоёв дощечек: лиственничных, дубовых и ивовых. Для придания щиту прочности внутренний слой дощечек располагался поперечно внешним. Выгнутость наружу щита позволяла отводить вражеские удары вскользь. В середине щита, с его внешней стороны, красовалось железное изображение луны, ощетинившейся шипами-лучами. Оно защищало руку ратника, державшую щит и позволяло нанести рваную рану противнику. Поверхность щита снаружи была оклеена полотном, а поверх него – слоем толстой сыромятной кожи. Кожу окрасили в красный цвет, края щита обили стальной каймой.

      -Хорошая штука! -одобрил Свара. -Не видывал ничего подобного. Кто придумал?

      -По виду похожие были у кхандцев и дунландцев. -ответил Бран. -Но пришлось крепко поразмыслить над их улучшением.

      Зато протянутый Браном меч вызывал у Свары изумлённый смешок.

      -Ничего подобного в жизни не видывал и в руках не держал! Что за уродец? В локоть длиной, перекрестия нет, лёгкий

      Бран загадочно улыбался.

      -Да разве таким коротышкой рубить можно? – поражался кузнец. -Колоть разве что... Сталь некачественная, закален только конец лезвия. Рукоять деревянная, правда, очень удобная...

      -Сложно ли такого уродца выковать? -настаивал Бран.

      -Делов-то! -презрительно фыркнул кузнечный старшина, -Сопливые ученики-неумёхи справятся!

      -А если таким оружием ратников снабжать, как быстро управишься?

      -По всем прикидкам, -задумался Свара, -ежели такие панцири и шлемы изготавливать, то шестерых-семерых в месяц запросто оснащу!

      -Приступайте! -Бран протянул ему руку. -Чтобы через неделю все мастерские работали в полную силу!

      Свара ответил таким рукопожатием, что Учитель охнул.

      Оставшись наедине с Учениками, Бран с горечью усмехнулся: -Посчитаем-ка, мудрецы: сколь ратников Свара берется ежемесячно вооружить по нашим образцам?

      -Шестерых. -отвечал Смурень Близнец.

      -При трёх сыновьях-помощниках, да у каждого из них по ученику! Это без рабов, которых мы им дадим. Теперь смекните: сколько потребно одних лишь мастеров и подмастерий, чтобы поставить в строй тысячу ратников?

      Стрёма Кулак уставился в пол, потом в потолок. Бран фыркнул: -Выручай, Мста!

      -Тысячу триста тридцать три человека! -мгновенно ответила Упрямица.

      -Ёж мне в зад! -поразился Ждан Ратник. -Оружейников надо на треть больше, чем воинов!

      -Сообразили? А так как в Чистограде Свара вряд ли сыщет оружейников больше, чем на полсотни кузниц, то мы можем надеяться через месяц, в лучшем случае, на триста панцирных пехотинцев. Мало, мало, мало! А если учесть, что их не меньше месяца придётся учить обращению с новым оружием...

      -Но разве мы, Учитель, не собираемся другие города освобождать? В них восстановим мастерские и сыщем оружейников . – с жаром заметил Яр Хмурый. -А деревенские кузнецы? Уж наконечников-то для стрел худо-бедно намолотят! Да и готового оружия в боях, надеюсь, будем сколько-то брать!

      -Ну, это пока шкура неубитого медведя, на неё рассчитывать не приходится. -глаза Брана задумчиво устремились куда-то вдаль. -Но, думаю, можно найти выход. Друзья Карра вернулись от Одинокой Горы. Письмо робов принесли. Длиннобородые в гости едут!

      5. 

 Уроки Брана

О Всеславе Лучнике

        Кольценосцы (чёрное наречие: Nazgul, «призрак кольца», от Nazg-кольцо и Gul  призрак)) -девять человеческих властителей,  получивших первые из волшебных Колец и ставших слугами Чёрного Повелителя Саурона. Владельцы Девяти колец обрели могущество, стали мудрыми королями, бесстрашными витязями и искусными чародеями. Стяжали известность и великую роскошь. Однако же вместо смерти они постпенно перешли в призрачное состояние.

        При свете солнца кольценосцы были почти  слепы и способны лишь улавливать движение теней. Посему днём они  больше полагатлись  на нюх, а также на зрение своих коней и прочих тварей, которые им служили. Зато у  назгулов был ошеломляюще острый слух, они также  отлично чуяли на большом расстоянии живую кровь. В ночи они были опаснее всего, поскольку обретали зрение, тем лучшее, чем гуще тьма.

        Первые упоминания о них обозначены 2250 годом Второй Эпохи и 3441 годом.  Затем оних заговорили  около 1300 года Третьей Эпохи.

        Предводителем Девятки был «Король-Чародей из Ангмара», при жизни искусный в волхвовании. Точное же имя его неизвестно. Он известен тем, что одно за другим сокрушил лешелюбские арнорские княжества.

         Шестое по счёту кольцо получил князь Руни Всеслав Лучник. Как и прочие кольценосцы он владел тёмной волшбой и внушал большинству живых существ непереносимый ужас.  В бою он применял прямой длинный меч, держа его в правой руке, и моргульский кинжал, зажатый в левой. Он был также единственным из назгулов, продолжавшим пользоваться луком.

        Ранение моргуль-ским клинком или чёрной стрелой было смертельным – если раненый не погибал сразу, то в ране оставался обломок клинка или наконечника стрелы, которые неумолимо ползли к сердцу жертвы и споспешествовали медленному, но верному развоплощению уязвлённого. Раненый не умирал, но переходил  в мир духов, то есть  в родной мир самих назгулов и их Чёрного Повелителя.

        Тело рунского кольценосца, как и прочих из Девяти, покрывали  доспехами из воронёной стали, и серебра Поверх них  бывший князь Руни носил длинный плащ тонокой чёрной кожи с капюшоном.

        Всеслав Лучник считался лучшим следопытом из Девяти. Он был способен прочесть следы на любой поверхности. Именно он вёл остальных по следу мохноногого карлика, нёсшего Кольцо Всевластья на уничтожение в Огнедышащей Горе. По его повелению был построен терем в Усть-Гадюкинской Мокроти, который он посещал. Там имелось большое хранилище книг и рукописей, впоследствии уничтоженных лешелюбами.

        С уничтожением Кольца Всевластья рунский князь-призрак погиб.

Как обычно на Усть-Гадюкинской Мокроти солнце выползло из такого плотного розового тумана, что хотелось резать мглу ножом на ломти и раскладывать по блюдам большими ложками. Лёгкий ветерок вдавил последние туманные хлопья в камыш и кустарник. Болото дохнуло влагой, начался жаркий летний день.

      Славобор Сеятель закончил шнуровать рабочие штаны и куртку. Когда он надел войлочную шапку, Скурата Свитыч содрогнулся.

      -Тебе не жарко? -спросил он.

      -Жарко. -спокойно ответил Славобор. -Но как иначе? Острые щепки летят, корзиной в два сёта можно расцарапаться. Лучше уж вспотеть, чем потом лечиться.

      -Скучный ты человек. -упрекнул Скурата. -Правильный.

      -Это плохо?

      -Замечательно. -искренне заверил Скурата. -Сам правила труда соблюдаешь и подчинённым плотникам спуску не даёшь. Это здорово – ни ушиба, ни царапины. Но скучно. А я вот – разгильдяй. Даже двагильдяй. Или три. Работаю по пояс раздетый, мои смотрят и берут дурной пример.

      -Так не подавал бы. -посоветовал Славобор. Он взял деревянный ящик в котором звякнули древотёсные орудия.

      -Не могу. -сокрушённо вздохнул Скурата. -Силы воли нет. Вчера даже спёкся на солнце, спина красная, словно у варёного рака. Охо-хонюшки... Зато не скучно.

      Ловко перекинув через плечо ремень своего плотницкого ящика, Скурата вынырнул из палатки и последовал за Славобором. Впереди был длинный летний рабочий день. Продолжалось строительство Братского Подворья, в которое предстояло превратить бывший терем князя-кольценосца Всеслава.

      -«Бран говорит, что главное для каждого брата – занять своё место и делать нужное всем  дело. -думал Скурата. -И это правильно. Мое место здесь. Кто-то становится ратником, а я – плотник. Несравненно лучше быть умелым зодчим, чем никудышним воином, сказал Бран, когда я, сгорая со стыда, признался, что не сумею воевать. Так мне досталось под начало строительное отделение. Возможно, все мои парни похожи на начальника – такие же разгильдяи. Но работаем не хуже других. А бывает, что и лучше. Всё просто: мы – на своих местах и не уйдём отсюда, пока не закончим работ.  Нам здесь безумно нравится, мы привязались к друг другу и к этой великой затее.»

      Он вспомнил, как поразили его рассказы о стоящем посреди болот тереме сгинувшего князя-призрака и о намерении Брана Учителя превратить терем в сердце Братства. Хотя... ммм... не только он был поражён... (-«Куда собираешься, Скурата?» -«Строить Братское Подворье.» Изумленно-восхищенный  взгляд Светланы. –«А что это такое?» -«Пока сам не знаю»)

      -Скоро моим придётся уходить. -сказал вдруг Славобор.

      Задумавшийся было Скурата встрепенулся и вопросительно глянул на друга.

      -Куда? -поразился он.

       Славобор пожал плечами: -Туда, где понадобимся. Малые палаты наше отделение почти привело в порядок. Вставим новые окна, закончим обшивку – и всё. Потом придут печники, маляры, столяры. У вас-то, конечно на башнях работы побольше, не сразу управитесь.Тупики,  закоулки, повороты. Крыши, опять же.

      Скурата неопределённо хмыкнул. Славобор считался лучшим мастером на стройке. В его отделении железный порядок и лучшие трудовые показатели. Только вот приятелей у него почти нет, один Скурата. В одиночестве любой бы спятил, кроме Славобора. А ему работа заменила всё: семью, детей, друзей и знакомых. Наверное это не очень хорошо. Вот у него, Скураты, есть Светлана, ждёт в Матюкалинске. «Вдвое счастлив человек радостно идущий на работу и столь же радостно с неё возвращающийся.» – сказал тот же Бран. Значит, я – счастливый человек, решил Скурата.

      У подъёмного моста к ним присоединился начальник отделения каменщиков Пряма Ступка.

      -А, хомяки самодовольные... -вместо приветствия с отвращением сказал он.

      -С чего бы это «хомяки»? – спокойно осведомился Славобор. -Доброе утро, кстати.

      -Кому доброе, а кому... Хомякам брёвна и доски доставляют по расписанию, а мне, несчастному, кирпичи третьего дня не довезли, вчера – тоже. Ну, сколько можно?

      -Напористее нужно быть. -нравоучительно заметил Славобор. -Хвать поставщика за шиворот и трудовое расписание ему в нос: -«Где положенное? Отчего не вовремя?»

      -Угу. -согласился Пряма. -А он тебе в ответ: «Мастерские в Чистограде только начали восстаналивать, у меня каждый кирпичик на счету, не вы одни...»

      -Напористее будь. -повторил Славобор.

      Они вошли в распахнутые ворота входной башни. Дорогу перешёл матёрый полосатый котище. «Кыць-кыць-кыць!» -радостно завопил Скурата. Кот метнулся на свежеструганную балку крыши и сверкнул оттуда глазами.

      -Скоро кошку привезут. -пообещал Пряма. -Со следующим обозом обещали.

      -Конец местным лягушкам. -сделал вывод Славобор. -Половину он уже сожрал.

      -Так уж половину... -усомнился Скурата.

      -Да ты на морду и бока посмотри, он скоро с медведя будет.

      Пряма спустился в подвалы. Они были осушены, каменщики выкладывали их кирпичом, но сыростью тянуло всё-таки очень заметно. Славобор свернул налево к малым палатам, а Скурата поднялся по лестнице на второй этаж Большой башни. Там уже находилось его отделение. Здоровенные парни в одних холщовых штанах сидели на пахнушем чистым дубом полу и подоконниках, а один из них самозабвенно терзал гусли. Прочие не очень в лад, но с удовольствием распевали стихи Видимира Обстоятельного:

Ах неженатая я единица!

Брана спросил я: «Не надо ль жениться?

Есть у меня на примете юница,

Шустрая рыженькая озорница.

-Нравятся мне подчинённые. –задумчиво сообщил Скурата в пустой угол. –На работу пришли вовремя, сидят, поют.

      -Руководителя ждём. –отложив гусли ответил плотник. –С указаниями.

      -Сейчас укажу. –пообещал Скурата.  -Значит так, сегодня предстоит…

      …Славобор с помощником отправились за отделочными досками. Склад был устроен под навесом у входной башни.

      -Слав, а Слав… -сказал шепотом помощник. – Ух ты! Кто это?

      Славобор замер. Во дворе показалась  стройное создание в испачканном красками сером балахоне и сером же платке поверх уложенных русых кос.  Создание  с  заметным  усилием  несло ведра с льняным маслом.

Стычка

      -Доброго дня! – сказали плотники.

      Девушка вздрогнула, остановилась и поставила вёдра. На  её лице изобразился  испуг. Мастера переглянулись.

      -Может быть, помочь? –с надеждой спросил помощник. -Мы плотники, обшиваем малые палаты.

      Девушка прищурилась и поправила  платок.

      -Ах вот оно что. – сказала она,  подняла вёдра и вошла в терем. Помощник взглянул  на Славобора. Тот смотрел вслед девушке.

      -Иди.  -сказал  помощник.  –Быстро! Вёдра тяжёлые, девушка слабая,  пригожая,  а  ты вон какой здоровяк. Всему отделению стыд, ежели не поможешь.

      6.

      Из лешелюбских войск оборонявших Поползаевск двести бойцов являлись личной охраной Леня Поползая и первых чиновников. В самые голодные дни осады для них всегда находились обильные пайки, по каковой причине о сдаче отряд не помышлял. Воевода Кромеша заранее продумал план ухода.

      -Дрисливые хомяки бегут из города сейчас. -говаривал он на совещаниях. -Мы хватаем дураков и вешаем за трусость. Потому что сами – умны и расчётливы. Мы-то уйдём в последний миг, когда брановы ратники ворвутся в Правительственную Хоромину. И выведем Поползая с его дармоедами. Тогда правителям не только не в чем будет упрекнуть нас, верных защитников народоправия, но даже придётся награждать. За мужество и стойкость, за заботу об отцах города, хе-хе...

      Однако Лень Поползай оказался не таким уж выжившим из ума – за десять дней до падения города он тихо и незаметно исчез вместе с начальником службы государственной безопасности и телохранителями.

      -Сука! -разочарованно сплюнул Кромеша. -Ладно, остались еще жирные уроды, трясущиеся за свои драгоценные шкуры, выручим их, пусть благодарят.

      В день взятия Поползаевска отряд воеводы с шестнадцатью подопечными чиновниками и их семьями совершил дерзкий бросок в неожиданном для осаждавших направлении – к Полуденным Вратам. Пути им никто не преградил, через сутки изматывающего пути по ледяной хляби весеннего бездорожья поплзаевцы достигли заброшенной деревни, где остановились передохнуть. Там-то и произошло совершенно естественное преображение сознательных защитников свободы и народоправия. Они тщательно обобрали чиновников, наивно прихвативших семейные ценности, изнасиловали их жён и детей. Осмелившихся возражать прирезали.

      -Уроды! -орал Кромеша, выкатывая глаза. -Придурки! Не хватило мозгов сообразить, что теперь один путь остаётся – в разбойники!

      -А ты куда собирался улепётывать? -рассудительно возразил один из сотников. -В столицу? Ну, обгонишь Брана с его ребятами на пару месяцев. Ну поблагодарят тебя Крысень с головастиком. Ну, навесят на брюхо блестящих цацек за отвагу. Так что с того? Потом опять драпать, теперь уже из столицы? Неужто не допёрло, что это – начало конца. Каждый теперь о своей башке должен печься. И чем умней эта башка, тем старательней будет о себе думать.

      Воевода, остывая, сплюнул: -Пёс с вами, мудрецы задрипанные... Что предлагаете?

      -Пойдём к реке Рунной. Там много сёл, есть где развернуться. Нас две сотни, все при добром оружии. Прокормимся. Кто из землероек осмелится поперёк дороги встать?

      По странной случайности тридцать второго дня травеня месяца шайка Кромеши вышла именно к тому месту, где Ждан Ратник обучал первую полудружину тяжелой пехоты, вооружённой чистоградскими мастерами по брановым образцам.

      Воины построились, приставили выгнутые прямоугольные щиты к ноге и внимательно слушали сидящего на вороном коне Ратника.

      -В общем, неплохо. -говорил тот. -Но пределов совершенства для хорошего бойца нет. Всегда можно сделать лучше. Так что будем учиться, учиться и учиться.

      -Отдохнуть бы хоть денёк... -пробурчал под нос небритый пехотинец во втором ряду, но Ждан услышал.

      -Знаете, когда хороший воин отдыхает? -вкрадчиво спросил он. -Правильно, только в могиле. А пока жив – набирается сил и умений, устали не зная. Начнём.

      Пехотинцы пришли в движение, продели левые руки в ременные петли щитов, уплотнили строй, вытащили из заспинных связок тяжёлые дроты.

      И тут из-за блестящего лакированной молодой листвой березняка вывернули первые ряды отряда Кромеши. Даже встав на разбойную тропу они всё-таки оставались опытными вояками. Завидев впереди ратников в чёрных доспехах под алым знаменем с солнцем, Кромеша рявкнул: -Сплошной строй, копья наперевес!

      И его сообщники мгновенно повиновались.

      Ждан Ратник тут же оценил обстановку.

      -Кто там хотел отдохнуть? -загремел он, выхватывая меч. -Обещаю после обеда полдня безделья! Правда, сейчас придётся поработать. Докажите, братья, что не зря время на ученье тратили. Всем молчать, слушать меня! Отставить учебную готовность! Напра-во! К настоящему бою го-товьсь!

      Кромеша в полном изумлении выпучил глаза. Брановы ратники в матово-чёрных доспехах сомкнули сплошной стеной странные корытообразные щиты и двинулись навстречу размеренным шагом. При этом они шли в ногу, безукоризненно выдерживая строй.

      -Что за хреновина? -поразился некогда воевода, ныне разбойничий вожак. -Куда лезут? Брановцев же вчетверо меньше, окружим и передавим, как блох. И где вообще их копья?!

      То, что произошло дальше, стало последним в жизни воеводы зрелищем.

      В ратников Братства полетели стрелы и свинцовые шары из пращей, но не причинили не малейшего вреда, отскакивая от щитов и шлемов. Когда до противника осталось около двадцати шагов, ратники единым движением занесли дроты назад, ускорили шаг и метнули их. В рядах врага послышались истошные вопли. Дроты пробивали кольчуги, пронзали слабо защищенные руки и ноги, застревали в щитах и оттягивали их вниз. Последовали еще два залпа. Крики растерянного противника, не ожидавшего ничего подобного, усилились.

Прорись Ангмара, сделанная Браном

      -В мечи! -крикнул Ждан.

      С одновременным коротким лязгом пятьдесят коротких мечей покинули ножны и началась сущая бойня. Кромеша уже не помышлял об окружении ратников, он лихорадочно думал, как бы удержать строй и отступить. А братья-ратники словно превратились в большую многорукую мясорубку, перемалывавшую лишенных щитов, слабо сопротивляющихся неприятелей.

      Ждан хлопнул вороного по крупу и поскакал к Кромеше, который пытался остановить попятившихся рразбойников. Воевода не успел повернуться, когда копьё Ждана ударило между лопаток бывшего поползаевского воеводы. Оставшаяся без предводителя шайка дрогнула и попятилась, распадаясь на части.

      -Нале-во! Напра-во! -выкрикивал Ждан и полудружина, словно единое целое в тот же миг послушно поворачивалсь, смыкала щиты сплошным непроницаемым валом и обрушивалась на разрозненные кучки.

      Уцелеть удалось лишь паре десятков раненных врагов. Их спасло то, что они додумались броситься врассыпную в берёзовую рощу и раствориться в ней.

      -Эх, самострельщиков нет, а то никому не дали бы уйти! -досадливо скривлся Ждан Ратник. -Отбой, братья, а десятники – ко мне с отчётами.

      Бой завершился.

      -Ай да молодцы! -возликовал Ждан, когда услышал, что на поле боя полегло сто семьдесят шесть противников, а среди его бойцов лишь семеро легко ранены. -Так и надо воевать! Не зря ведь каждодневно с утра до вечера обучались, кто будет возражать?

      -Так как же насчёт «отдохнуть»? -не унимался небритый пехотинец.

      -Коль обещал – будет исполнено. – рассмеялся Ратник, спрыгивая с коня. -И насчёт похлёбки с кашей позаботимся!

      -С убитыми чего делать-то? -спросил один из десятников.

      -Да в чём вопрос? -удивился Ждан. -Собрать оружие, обыскать, а потом сообщить чертям, пусть своих варгов сюда приведут, тем тоже есть надо.

      -Людей волчарам скармливать?! -поразился небритый.

      -Кто сказал «скармливать людей»? -жёстко спросил Ждан. –Убирать вражью мертвечину, избавляться от падали. Чуешь разницу, брат?