Текст книги "Слёзы Лимба (СИ)"

Автор книги: Александр Нефёдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 60 страниц)

Комната, откуда доносились голоса, оказалась заперта изнутри, и Кристина стала стучать по ней, не жалея ладони.

– Эмми! Адам! Вы здесь?! – впервые она почувствовала страх, настолько сильный, что тело принялось трястись, вибрировать и терять тепло. – Пожалуйста! Ответьте!

– Мама! – послышался слабый голосок, который сменился тишиной и слабым плачем.

Кристина взяла на кухне стул и с помощью него стала выламывать дверь, превращая предмет мебели в груду хаотично разбросанных щепок. Первый удар – дверь даже не шелохнулась, второй удар – шум заглушала паутина, вряд ли он сумеет выйти за пределы этой квартиры, третий удар – дверь впервые стала поддаваться и прогнулась, как тонкий лист из меди, четвертый удар – замок хрустнул и вырвался из косяка дверного проема, разорвав древесину, как кусок мяса. Женщина вбежала внутрь и увидела сжавшихся в углу двоих детей, которые были напуганы настолько, что даже не посмели поднять на Кристину заплаканные глаза.

Женщина склонилась над ними и поочередно ощупывала их, пытаясь найти раны или ушибы, но тела детей, к счастью, оказались чисты и лишены даже малейшей царапины, лишь покрывались кусочками паутины и пылью.

– Что?.. – с трудом выдавила из себя Кристина и сжала в ладонях лицо сына. – Что произошло? Кто все это сделал? Кто?.. Скажи мне… Пожалуйста…

– Он… – всхлипывая, прошептал мальчик. – Он заставил ее позвонить тебе, заставил… Он хотел, чтобы ты пришла сюда.

***

Казалось, что дождь никогда не прекратится: его силы с легкостью бы хватило, чтобы создать новый Всемирный потоп, но что-то сдерживало нахлынувшую стихию, остужало ее жар.

Татьяна боялась, когда кто-то ночью стучится в дверь ее квартиры. Девушка знала, что она здесь не одна, что повсюду ее окружают соседи, готовые в любой момент оказать помощь. Но стены были такими толстыми, что ни единый звук от других жильцов не мог пробраться в эту квартиру.

Сейчас ее вновь одолевал этот страх, она снова одна наедине с барабанной дробью дождя. Пытаясь хоть как-то унять дрожь и нервозность, она снова выпила успокоительное средство, которое ей прописал врач. Ей было известно, что нельзя превышать положенной дозы, но Татьяне уже было все равно. Она хотела лишь вернуть умиротворение, остальное отошло на задний план.

Стук в дверь повторился. Татьяна поняла, что таблетки совершенно бесполезны. Страх еще сильнее впивался в тело. Но она, сама не зная почему, тихо приблизилась к двери, услышав за ней знакомый мужской голос.

– Татьяна, я знаю, что ты там. Я видел свет из твоего окна. Пожалуйста, открой дверь, – Джорджа нельзя было обмануть. И не впустить тоже. Этот парень всегда добивается того, что хочет.

Девушка медленно и неуклюже приоткрыла дверь и взглянула на до нитки промокшего молодого человека, стоявшего в сыром дурно пахнувшем подъезде.

– Привет, – тихо произнес он и как-то скромно и по-детски улыбнулся.

– Зачем ты пришел? – Татьяна не спешила впускать нежданного гостя в свою квартиру и терпеливо держала его за приоткрытой дверью, наблюдая, как талая вода капает с его взъерошенных волос.

– У меня есть кое-что интересное для тебя.

– Я сейчас не в состоянии говорить о работе. Я бы хотела отдохнуть. После сегодняшнего мне не по себе. Я плохо себя чувствую.

– Себ мне все рассказал.

– О, не знала, что ты общаешься с ним, – прижалась к косяку девушка, еще шире открыв дверь. – И что он тебе поведал?

– Он мне рассказал, почему ты взялась за это дело.

Татьяна недовольно покачала головой и исподлобья посмотрела на Джорджа.

– Ладно, ты победил. Можешь входить, – резко повернулась Татьяна и направилась на кухню, оставив молодого человека наедине с полуоткрытой дверью.

Глубоко вздохнув и стряхнув с себя царапавшие кожу дождевые капли, Джордж перешагнул через порог, заранее сняв обувь в подъезде, чтобы как можно меньше пачкать пол.

– Извини, что немного испачкаю прихожую. На улице просто ужасная погода. А я, как назло, забыл дома зонт.

– Кофе будешь? – послышался усталый голос с кухни.

– Я выпью все что угодно, лишь это было горячим.

– Значит, кофе.

– А где Петр? Так и разъезжает по Азии?

– Да. Все так и разъезжает. В прошлом месяце Мексика, теперь его занесло в Китай. Быть успешным бизнесменом не так уж и просто, хотя в его случае это было раз плюнуть, ведь все состояние ему досталось от папочки… Тебе сахар класть?

– Да, две ложечки, – невольно облизал замерзшие губы тот и прошел на кухню, ощущая неприятное прикосновение мокрых носков на онемевших пятках.

Татьяна кивнула и выполнила его просьбу.

– Знаешь, я порой думаю, что разведена. Я вижу мужа несколько раз в год. Это меня с ума сводит. Если бы не работа, давно оказалась бы в дурке.

– Ты сильная. Все будет хорошо.

– Что ты там хотел мне интересного рассказать? – Татьяна решила резко сменить тему и, по традиционному обычаю, закурила ароматную сигару, положив под ладонь свободной руки портсигар, который всегда был при ней.

– Удивлен, что ты до сих пор хранишь эту штуку, – Джордж заметил серебряный блеск портсигара и издал тихую ухмылку. – Когда-то и Эрван таскал эту вещицу с собой. Курил каждые пять минут. Я думал, что его легкие окочурятся через пару лет.

Татьяна украдкой улыбнулась и потушила сигарету.

– Давай перейдем к делу.

– Да, ты права, – поперхнулся тот и достал из внутреннего кармана кожаной куртки папку со слегка промокшими бумагами. – Не волнуйся, дождь не добрался до самого ценного. По крайней мере, прочитать сможем.

На кухонном столе оказались странные бумаги, написанные от руки. Почерк был довольно аккуратным, что слегка удивило молодого детектива. Обычно ручные записи может прочитать только их автор, а здесь же все доступно, что большая редкость.

– Мне пришлось пожертвовать своей сухой одеждой, чтобы эти документы оказались на твоем столе. Ну и не только одеждой… Но это уже мои проблемы.

– Постой-ка, – Татьяна потянулась вперед и взглянула на руки своего гостя. – Ты с кем-то подрался? У тебя все пальцы в ссадинах.

– Я тебе потом расскажу, – подмигнул ей тот. – Себ дал мне координаты, я выполнил его поручение.

– Себ? – удивленно приподняла брови та. – С каких пор он подключил тебя к расследованию?

– Еще до вчерашней нашей встречи… Хотя вся это заварушка началась еще на том корабле, я уверен в этом. Ты явно пытаешься связать те убийства с нашим делом. Ведь я прав?

– Возможно… Но я не уверена, так как у меня на руках слишком мало информации. Сплошная вода… Но я в шоке от того, что вы с Себом нашли общий язык. Вы же всегда были кошкой с собакой.

– Мы взрослые люди, Татьяна. Сейчас нет времени на прошлые обиды… Себ ведет это расследование с прошлого года. Не знаю, какую информацию он получил и из какого источника, но оказалось, что первое убийство в этой психлечебнице произошло на следующий же день после ее открытия. Почерк убийцы все тот же: у жертв явные симптомы испанки и странные укусы на теле. Больница была открыта в 1918 году, девять лет назад. И с первых же дней взята под крыло правительства. Туда какое-то время отправляли наиболее опасных пациентов. Поэтому все расследования были закрыты, так и не начавшись.

– Странно, что ты не знал об этом ранее. Ведь, насколько я помню, ты был знаком с Доктором Ломаном много лет, – съязвила Татьяна.

– Он был очень скрытным человеком. Да и я не желал знать о его жизни. Поэтому пришлось вытаскивать информацию из других источников. И они надежные… – Джордж убрал свои мокрые волосы назад и продолжил чтение документов. – Доктор Ломан был владельцем этого дома, о чем я, разумеется, был не в курсе… Это уже так, мелочи… Он его продал некому лицу за очень круглую сумму. Здание пустовало много лет. Но после внезапно оказалось под его контролем, но уже в ином виде.

– Это странно.

– Именно. То есть, он был владельцем этого дома, продал его, снова купил и сам же открыл в нем психиатрическую клинику.

– Теперь появилось еще больше улик, доказывающих, что это именно он убил тех людей.

– Вот именно. Он – хирург. Поэтому мог с легкостью натворить экспериментов над своими пациентами, которые никому не нужны. Бесплатный биологический материал. И чтобы снять с себя подозрения, он нанял тебя, пытаясь тем самым повернуть расследование в выгодное русло. Можно даже смело предположить, что музыка, которую ты слышала, тоже его рук дело. Удобно все свалить на призрака.

– Утром будет вскрытие тела Ломана. Надеюсь, это прояснит некоторые детали. Не думаю, что это суицид.

– Что ты еще хочешь найти? Ответ очевиден – он убийца. На нем нет никаких следов, обнаруженных на жертвах. Это обычный суицид. Он хотел убежать от правосудия, Татьяна, и ему это удалось. И думаю тебя это немного оживит: я сравнил обряд мумифицирования с нашим случаем. У мумий обнаруживали следы вмешательства в их тела, в нашем деле такого, к сожалению, нет.

– Я не поверю, чтобы органы исчезли без какой-либо причины. А что если это кислота, не оставляющая ожогов?

– Тогда она бы поразила большие участки тела, а не только определенные органы. Не забегай в научную фантастику, это не наш случай.

– Мне кажется, я зря взялась за это дело. Когда я узнала о том, что есть хоть какой-то шанс на то, что я тогда была права… Меня будто парализовало… Я…

– Поэтому ты носишь его портсигар с собой, верно? Надеюсь, Петр об этом не знает?

– Его любовь давно перешла к деньгам. Удивлюсь, если он еще помнит, что у него в Англии живет живая жена.

– Я оставлю тебе документы. Может, найдешь в них еще что-нибудь интересное, – Джордж слегка похлопал ладонью по папке с бумагами, затем направился к входной двери, но Татьяна его остановила.

– Пожалуйста, не уходи.

– Ты, кажется, хотела побыть одна.

– Уже не хочу. Знаешь, в этой квартире я чувствую себя тюремной заключенной. И если меня здесь запереть на пару дней… Я, наверное, умру.

– Что ж, отказываться не буду. Тем более я и сам не горел желанием разгуливать в мокрой одежде по городу. До моего дома шагать пару километров, поэтому завтра я бы точно проснулся с температурой.

– Снимай одежду, я дам тебе сухую, – улыбнулась девушка и направилась в спальню.

В ее квартире можно было найти много ненужной роскоши, которую Татьяна бы с радостью выкинула, лишь бы не видеть их золотого свечения. Но Петр безумно дорожил каждой безделушкой и, наверное, отдаст за них свою жизнь.

Спальня была гораздо больше кухни, а о размерах гостиной даже боязно задумываться. Высота стен пугала до безумия. Казалось, что спишь в каком-нибудь музее, а не в обычной квартире.

Татьяна до сих пор не могла к этому привыкнуть, хотя много раз пыталась. Она любила простоту во всем, ее муж же обожал масштаб. Спорить с ним не имело смысла. У него есть деньги, он мог позволить себе буквально все. А она лишь его законная жена, которая скромно гоняет всяких преступников и шарлатанов уже шестой год.

– Ты в последнее время сама не своя. Это расследование на тебя плохо влияет, – раздался из кухни голос Джорджа.

– Тебе показалось. Со мной все хорошо, – Татьяна открыла шкаф, где хранились вещи мужа, которые он, наверное, надевал лишь один раз. Этот мужчина меняет одежду чаще, чем любовниц.

Татьяне всегда было интересно, как Петр умудряется хранить всю свою одежду в одном лишь шкафу. Дверцы с приятным скрипом открылись, и в нос ударил приятный запах одеколона. Петр всегда опрыскивал каждый костюм, каждую запонку на рукаве этим едким пахучим веществом. Сначала женщина пыталась противиться этому, даже напрямую просила супруга не использовать одеколон в ее присутствии, но Петра отговорить так и не удалось. Татьяне даже стало казаться, что мужчина использовал его еще чаще и выливал на себя литрами. Поэтому ей пришлось просто привыкнуть, и со временем запах одеколона даже стал восприниматься без отторжения, как аромат цветов в ботаническом саду.

Хапперт разыскала на нижней полке подходящую под размер ее коллеги рубаху и свободные клетчатые штаны. Петр был довольно худощавого телосложения, и женщина опасалась представить, как тот изменился за время своего отсутствия, боялась даже подумать о том, как супруг выглядел в данный момент. У него всегда были проблемы с недостатком веса, особенно в последнее время. Врачи ссылались на расстройство желудка, и это нельзя было поддавать сомнению, так как Петр действительно мало ел (иногда не клал в рот за целые сутки ни кусочка). Так что одежда мужа могла оказаться маловата для такого крепкого мужчины как Джордж. Но Татьяна надеялась, что Майлз сможет натянуть на себя хотя бы то, что она для него выбрала.

Ей было несколько стыдно оставлять этого человека у себя в доме. И у нее было множество оснований отказаться от подобной затеи. В голове до сих пор комом стояли воспоминания восьмилетней давности, когда этот человек набросился на нее и, словно оголодавший зверь, рвал на ней платье. И ей до сих пор не ясно, что заставило ее простить его. После того происшествия они не виделись несколько лет, и Джордж вернулся в жизнь Татьяны, как дождь в пустыню. Она его не ждала и боялась даже мыслить о том, что тот вновь окажется рядом с ней. Он не пытался объясниться, хоть как-то прояснить все, что между ними произошло. Мужчина вел себя так, будто того насилия и не было вовсе. Возможно, Татьяна стала бы избегать молодого человека, всячески закрываться от него. Но Джордж нашел способ подойти к ней ближе и продвинул одно из ее расследований далеко вперед. И им пришлось поработать вместе. Тогда мужчина вел себя сдержанно, как совершенно другой человек. И Хапперт пыталась воспринимать его именно другим, не знакомым ей ранее. Даже теперь воспринимает только так, иначе все внутри вновь сгниет от боли.

На нижней полке запах одеколона оказался значительно сильнее. Вряд ли это в пределах нормы. Уж слишком едким этот запах был. Татьяна села на колени и стала принюхиваться к вещам, затем обнаружила в дальнем углу шкафа лежащий на боку стеклянный флакон, крышка которого, как оказалось, из-за падения открылась и вынудила пахучую жидкость немного пролиться на ткань. Поэтому запах оказался таким сильным. Татьяна взяла сосуд и закрыла его, затем выпрямилась и попыталась поставить на верхнюю полку, где располагались другие подобные вещицы супруга.

Женщина была так увлечена, что не заметила, как позади нее возникла человеческая фигура. Она была мужской и довольно-таки низкорослой, но до образа нормального типичного человека ей было далеко. И это объяснялось тем, что на этой личности не виднелось ни клочка одежды. Тело незнакомца было полностью обнаженным, но гениталии не прослеживались. Из-за спутанных волос, спадавших на лицо, эмоции скрылись от посторонних глаз, но изредка появлялась возможность разглядеть открытый рот и напряженную нижнюю челюсть, которая чем-то напоминала сплюснутую морду собаки. Кожа незваного гостя походила на некачественный пергамент: серая, с многочисленными рваными порезами и укусами, вздутыми венами. Если приглядеться, то можно рассмотреть буквально весь скелет, ибо вес данного человека оказался настолько маленьким, что возникало предположение, что под кожей не осталось и капельки жира, скорее всего, не было и самих мышц.

Человек издал тихое: «А-р-р!» Затем, выставив руки перед собой, стал неторопливо двигаться по направлению к Татьяне. Но тому было не суждено добраться до желаемой цели. В спальне возникла еще одна личность, но та, к счастью, не напоминала ожившего мертвеца. С первым гостем его объединял лишь мужской пол. Второй посетитель с ног до головы покрывался бинтами, из-под которых виднелись шрамы от ожогов, многие из которых, по всей видимости, загноили и стали причинять их владельцу все больше и больше мучений. Из-под повязки показались большие выразительные глаза, которые испуганно поглядывали на Татьяну, а затем перебегали на обнаженного человека и демонстрировали уже ярость.

После произошло невозможное. Перебинтованный человек прыгнул вперед, как заяц, и пролетел сквозь живого мертвеца. Обнаженный мужчина взвизгнул, как подстреленный пес, и разлетелся на мелкие кусочки, забрызгав всю спальню кровью. Второй гость успел достичь Татьяну до того момента, как та оглянулась на крик и, обхватив ее стройное тело обоими руками, растворился вместе с ней в воздухе. Одеколон, находившийся в ее руках, отлетел в сторону, как мяч, и разбился о забрызганную человеческой кровью стену.

Локация резко сменилась, и теперь вместо хорошо освещенной спальни возникло озеро, которое сначала было где-то под ними, но постепенно стало приближаться к Татьяне и перебинтованному человеку все ближе и ближе. Они падали с большой высоты, словно два огромных камня. Еще немного, и в талой воде возник взрыв, заставивший большое количество ледяной жидкости взмыть в воздух. Едва озеро коснулось тел Татьяны и мужчины, как некая сила отбросила их друг от друга, будто те были магнитами с одинаковыми полюсами. Перебинтованный незнакомец изо всех сил пытался добраться до женщины, но чем больше он двигался в воде, тем сильнее его оттаскивало назад все той же необъяснимой силой.

– Татьяна! – сквозь толщу воду крикнул он. – Борись с ней! Не дай ей завладеть тобой!

***

Она никогда прежде не видела такой невообразимой смеси эмоций в глазах человека. Возможно, некоторые, с кем ей приходилось общаться и пересекаться, изображали во взгляде две или в редких случаях три эмоции, но чтобы их было больше – нет, такого прежде она не встречала. И этому человеку не нужно было щурить глаза, бегать ими, как-то расширять зрачки и играть бровями. Ему достаточно просто глазеть остекленевшим взглядом, чтобы сказать столько, что это не уместится ни в одном письме. В основном, этот мужчина испытывал отрицательные эмоции, их, как она поняла, было большинство. И каждая из них неведома Елизавете. Они не похожи ни на злость, ни на грусть, ни на разочарование в чем-либо. Глаза говорили что-то другое, и это что-то напоминало страх (но слишком отдаленно), может быть, предупреждение. Последнее больше походило на правду.

Тело незнакомца покрывали следы от ожогов, их было не так много, в некоторых местах прослеживалось заживление, хотя и не очень значительное. Там, где кожа стала чище и белее, остались бугры и неровности, которые в темноте выделялись сильнее, чем следовало бы. Особенно пострадало лицо, точнее, лишь его половина. Вторая часть лица оказалась достаточно привлекательной и не вызывала отторжения. Волосы мужчины, возможно, стали реже, но из-за максимально короткой стрижки трудно было понять наверняка.

Незнакомца не волновал холод, он будто его не чувствовал вовсе. Обычная белая рубаха, которая была ему велика и висела мешком на худощавом сутулом теле, клетчатые штаны длиннее ног, и их концы благополучно подметали усыпанную снегом землю. Но владелец этой одежды будто был рад своему внешнему виду, это подтверждалось движением рук, которые так бережно прикасались к ткани, что можно было подумать, что у него с этими предметами гардероба роман. Елизавета предположила, что ему все это кто-то подарил. Скорее всего дама сердца. Или кто-либо из семьи, кого уже наверняка нет на этом свете. Без знания жизни этого молодого человека определить точно сложно.

Он стоял прямо перед автомобилем, столкнувшимся с упавшим деревом, которое давно стало частью снежного покрова и полностью утонуло в белом океане. Яркие фары освещали его высокий силуэт, но большая часть свечения уходила в оледеневший ствол, из-за чего нижняя часть этого человека по-прежнему располагалась в тени. Судя по обстановке, на улице стояла глубокая ночь. Метель давно завершилась, а небо заполонили, словно рой голодных комаров, звезды. Луны не видать, но и без нее пейзажи выглядели достаточно яркими, так что заблудиться здесь уже не будет обязательным событием. Из-под капота поднимался сероватый с нотками рыжеватости дым, а где-то в глубине транспортного средства что-то трещало, как поленья в камине частного дома.

Лиза приложила руку ко лбу и нащупала рассеченную бровь под левым глазом (рана не слишком серьезная, но на этом месте в скором времени вылупится далеко не маленький синяк). К счастью, ремень безопасности удержал ее и Виктора на месте и не позволил им обзавестись более серьезными травмами. Женщина вытерла потекшую по лицу кровь рукавом и снова посмотрела вперед, чтобы увидеть странного мужчину, что все это время наблюдал за ней. Но тот, будто по волшебству, исчез, не оставив после себя даже дорожки из следов. Елизавета попыталась убедить себя, что данный человек всего лишь галлюцинация, вызванная сильным ударом головы о приборную панель. Но мужчина казался таким настоящим, что поверить в его нереальность было той еще задачей.

Рисуя в голове его образ, она все сильнее и сильнее начинала понимать, что знает это лицо, знает так хорошо, что теперь вряд ли сможет забыть. Этот человек был практически идентичен Виктору за исключением незначительных внешних признаков. Неужели это и вправду лишь плод ее воображения? Ведь подобного быть не должно.

Женщина ощутила жжение внизу живота, что-то закипало в желудке и поднималось наверх по пищеводу. Последствия аварийного торможения стали приходить постепенно, неторопливо, и Лиза уже готовилась к худшим последствиям. Она резким движением руки открыла дверь и выпала наружу, как птенец из гнезда, рухнула в снег и встала на четвереньки. Ей было невмоготу сдерживать содержимое желудка, и весь завтрак выбрался наружу, водопадом приземлившись на чистый снег. Когда тошнота слегка отступила, Лиза поняла, что просидела на морозном воздухе слишком долго и замерзла практически насмерть. Оставаться в машине опасно. Неизвестно, насколько сильно поврежден автомобиль. Вздымавшийся из-под капота дым лишь усиливал неприятные мысли. К тому же внутри салона было ничуть не теплее, чем здесь, снаружи.

Необходимо добраться до того строения, из которого доносился слабый свет, весьма теплого оттенка. Ясность воздуха позволила разглядеть очертания дома: оно было одноэтажным, каким-то крошечным и толика покосившимся. Скорее всего это был охотничий домик. Неужели тот самый, о котором твердил Виктор? Вряд ли. То здание было уничтожено пожаром, а это выглядело слишком хорошо для сгоревшего строения. К тому же поблизости не находилось геотермальных источников, которыми было знаменито место, куда они оставшуюся часть дня пытались добраться. А здесь все, как и полагается, засыпано полуметровым слоем густого снега.

Лиза залезла в машину и осмотрела Джорджа, чье лицо по-прежнему лежало на руле. Нос молодого человека разбит, но не сломан. Его падение не оказалось таким же мягким, как у спутницы, так что вряд ли ему удастся прийти в себя так скоро, как Елизавете. Женщина отстегнула водительский ремень безопасности и попыталась сдвинуть Виктора с места, но тот был чересчур тяжелым для такой крохотной дамочки, как она. Но выбора нет. Мужчину необходимо вытащить и отнести к дому, где им могут оказать помощь.

Уже нет времени проклинать эту поездку. Все случилось и возвращаться назад в данный момент не представлялось возможным. Они застряли здесь. Значит, главная задача выбраться и найти укромное теплое место. А все остальное пусть подождет.

Что если использовать что-то из багажника в качестве санок? Она могла бы на этот предмет положить тело Виктора и без затруднений довезти до безопасного места.

Лиза посильнее укуталась в свой полушубок и вышла наружу, после чего подошла к дверце багажника и с легкостью открыла ее. Внутри оказалось множество хлама, но большинство мусора уже ни на что не годилось. Какие-то книги, безделушки из металла, смахивающие на сувениры. Зачем Виктору все это? Вряд ли он воспользуется даже третьей частью подобного добра. К счастью, в самом дальнем углу обнаружилась доска, которая вряд ли имела какое-то значимое применение раньше и вряд ли собиралась обзавестись им позднее. Но взяв предмет в руки, Лиза поняла ее ценность. На обратной стороне была вырезана обычным ножом картина, на которой изображены пирамиды Египта, а по бокам некие надписи (кажется, на арабском). Размер доски был достаточным, чтобы на нее благополучно уложить Виктора. А чтобы мужчина не упал, Лиза решила привязать его веревкой, которая тоже завалялась в багажнике.

Долго возиться не пришлось, и Лиза быстро подготовила друга к путешествию к крошечному домику впереди. Виктор так и не пришел в себя, но женщина нащупала учащенный пульс и успокоилась. Значит, с молодым человеком все в порядке. Но утверждать наверняка рано. Еще неизвестно, насколько сильным оказался его удар. Есть вероятность сотрясения мозга, а это довольно-таки серьезно.

Автомобиль пришлось запереть на всякий случай, так как вряд ли это место полностью вымерло. К тому же внутри находилось слишком много ценных вещей. Если что-то и случится с машиной, то они услышат, ибо дом находился не так уж и далеко.

Пройдя несколько десятков метров с Виктором, Лиза с грустью осознала, что ни на йоту не стала ближе с жилым строением. Ощутив усталость в ногах, она остановилась и, подперев руками бока, стала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где они находятся. Но ничего, кроме бескрайней ледяной пустыни и одинокого дома, вокруг не нарисовалось.

Воздух стал щипать щеки и кончик носа. Мороз усиливался. Следует поторопиться. Лиза снова потянула за собой Виктора и медленными шагами двинулась дальше, разрывая сапогами толщу снега. Но дом так и не желал вырастать перед ней, лишь уменьшался, будто женщина по ошибке шла назад. И к нынешнему изумление добавились нежданные посторонние звуки, которые чем-то напоминали уже хорошо запомнившееся пение под сопровождение флейты, вот только, прислушавшись, Лиза осознала, что на этот раз звуки издавали не люди, а животные. Это был вой. Самый настоящий. Кажется, он принадлежал волкам, которых, судя по всему, было несколько.

Женщина осознала, что медлить больше нельзя. С волками ей справиться не суждено. А становиться их пищей не так уж сильно хотелось. Теперь Лиза бежала, что было наисложнейшим испытанием для нее, ведь, прыгая по сугробам и таща за собой восьмидесятикилограммовое тело человека, легкости не ощутишь.

Звук стаи волков становился ближе, что не скажешь об охотничьем домике. Еще немного, и Лиза разглядела силуэты зверей в паре сотнях метров от себя. Поддавшись панике, она стала двигаться еще быстрее, но силы были на нуле. Еще чуть-чуть, и женщина рухнула на землю, споткнувшись обо что-то под снегом. Предметом, лишившим ее равновесия, оказалась отломившаяся ветка дерева. Странно видеть упавшие деревья здесь, ведь лес был достаточно далеко, а это поле достаточно пустое, даже слишком. Выкопав ветку, Лиза судорожно сжала ее руками и не нашла ей никакого применения, кроме как выставить перед с собой в качестве защиты от почти нагнавших их волков. Ужас настолько сильно парализовал мышцы, что женщина разучилась дышать и моргать. Она попросту застыла и ждала чего-то, что совсем скоро для нее наступит.

Раздался лай прямо под ухом, и один из волков прыгнул прямо на тело Джорджа, но не успел приземлиться, так как получил мощный удар по голове, откинувший его в сторону, как что-то игрушечное и незначительное. Боль ему причинила Лиза и вряд ли не осмелится сделать это снова – хищник понял это в первую же минуту, поэтому постарался отступить на пару шагов и подыскать более удачный момент для нападения. Когда его сородичи подошли к женщине со спины, волк не растерялся и прыгнул на ничего не подозревавшего Виктора, вцепившись в его руку. Но как только зубы пронзили плоть, новая волна боли накрыла оголодавшее животное с утроенной силой.

Хлопок, еще один. Волк осознал, что челюсть ослабела и больше не в состоянии сжимать зубы на нежной человеческой коже. Хищник лишился всякий чувств и рухнул на землю, напоследок жалобно проскулив что-то нечленораздельное.

Лиза отбила веткой очередное нападение, сопровождая свои действия паническими криками и неким рычанием, но после хлопка обернулась, так как звук был слишком громким, а его источник расположился непростительно рядом (игнорировать подобное не представлялось возможным).

Вспыхнули фары автомобиля, которые имели настолько сильную яркость, что с легкостью заменили бы солнце. Женщина закрыла лицо рукой, не имея сил противиться электрическому свечению, затем попыталась понять, что происходит вокруг нее.

Хлопки повторились еще несколько раз, и раздавались они с разных сторон. Лиза не сразу признала в них выстрелы. Возможно, боялась этого сделать. Волки один за другим взвизгнули и, упав на снег около ног Лизы, затихли, а рядом с ними стали разрастаться темно-красные пятна.

Лиза немного привыкла к свету и сумела разглядеть шедшие к ним навстречу мужские фигуры. Все сжимали пистолеты и вряд ли собирались их убирать в ближайшее время. Когда неизвестные личности подошли вплотную к Виктору и с любопытством поглядели на него, то женщина впервые смогла рассмотреть их удовлетворенные лица. И одно из них было настолько знакомым, что лишь усилило тошноту.

Это был Эрван. Все такой же, каким она видела его в последний раз, только чуточку повзрослевший и окрепший. Но вместо радостных слез у нее вырвался крик, яростный, плаксивый, который совершенно не соответствовал приветствию супруга. Лиза упала на колени и, выпучив глаза, стала прожигать Эрвана глазами, будто верила, что тот и вправду загорится.

Темноволосый молодой человек встретился с ней взглядом, но не выразил на лице каких-либо адекватных эмоций. Наоборот, смотрел на жену так, будто видел человека, которого когда-то знал, но не мог вспомнить, кем тот был и какую роль играл в его жизни.

– Нет! – простонала Лиза. – Нет… Только не это, – Лиза снова схватила ветку и вновь стала удерживать перед собой, будто волки по-прежнему бродили вокруг нее, только превратились в этих мужчин с оружием в руках. – Как ты посмел вернуться сюда? Как ты посмел?! – она не смела снижать громкость голоса.

Эрван выставил перед собой руки, показывая тем самым, что не собирается причинять женщине какого-либо вреда.

– Тише, Лиза, тише, – спокойно и как-то холодно произнес он и исподлобья взглянул на жену, как на непослушного ребенка, который взял в руки опасный предмет. – Опусти ветку. Мы пришли помочь, только и всего.

– Ты погубил мою сестру! – взвизгнула та и со всей силы запульнула ветку в супруга, но та, достигнув цели, внезапно встретилась с невидимой преградой, словно перед Эрваном выросла невидимая стена, спасшая его от удара.

Увидев это, Лиза побледнела и в ужасе стала отступать назад. Эрван сменил милость на легкую злобу, схожую с недовольством. Он невзначай стряхнул пыль со своих плеч и снова с любопытством взглянул на лежавшего на доске Виктора.