Текст книги "Слёзы Лимба (СИ)"

Автор книги: Александр Нефёдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 60 страниц)

***

Кабинет Себастьяна пропах виски и табаком. Любой, кто сюда осмелился войти, тотчас же ощущал что-то вроде удушения и легкой тошноты. Обитатели узкой комнаты будто не чувствовали наличия подобного зловония и спокойно беседовали между собой. Проворные солнечные лучи, подобно детям, игрались с витавшими повсюду крупицами алмазной пыли. Из-за обилия растений в кабинете было необычно тесно, словно оказался в неких маленьких джунглях. До недавнего времени здесь не росло ни травинки, но буквально пару недель назад Себастьян обставил каждый угол различными диковинными существами зеленого цвета, от которых разносился приятным аромат. Причину такого поведения детектива никто не знал, к тому же стеснялись спросить, ибо опасались, что имеется вероятность таким образом задеть чувства мужчины. Тут присутствовали и высокие декоративные пальмы, и миниатюрные непонятные цветы в глиняных горшочках, и даже кудрявые кустарники, отдаленно похожие на заморский папоротник. Растения сильно выделялись среди такой скудной обстановки кабинета полицейского участка, где до этого главным украшением были лишь потрескавшиеся стены с доисторической штукатуркой, толстоватый письменный стол и несколько книжных шкафов. Теперь зеленые приятели детектива создали среди его рабочего места что-то вроде уюта.

Мужчина поделился, что часть растений принес из дома своей матери, который принадлежал его двоюродному дяде. Сейчас же родственник решил поделиться с племянником частью богатства и отдал Себастьяну большое количество цветов, что долгие годы хранились в специальной оранжерее на заднем дворе. Так как у детектива не нашлось специализированных мест, где растения чувствовали бы себя комфортно, он решил с помощью хитрых манипуляций превратить свой кабинет и квартиру в рай для своих новых друзей. Поэтому теперь в кабинете Себастьяна стало донельзя душно, влажно, но если взять себя в руки, то потерпеть пару часов можно. Из-за зимы доступ чистого воздуха в это помещение ограничивался, чтобы теплолюбивые растения не пострадали из-за холода. Кабинет проветривался лишь ранним утром и поздним вечером. И перед этим мужчина выносил все растения в подсобное помещение, что располагалось по соседству, а только потом уже распахивал окна настежь.

К счастью, на рабочем месте этих зеленых симпатяг было не так много, как у него в квартире, и это порой немного радовало, так как уход за этими привередливыми ребятами отнимал много сил. Дома он бывал редко и пришлось сделать копию ключей для пожилой соседки, что жила за стеной, которая уже долгое время текла слюной от одного лишь вида мужчины. И вот такая возложенная на ее плечи ответственность сумела заметно приободрить эту одинокую старушку, и та будто обрела вторую жизнь благодаря этим растениям, ведь теперь ей удается видеть Себастьяна гораздо чаще. Иногда эта женщина специально приходила в квартиру детектива перед его приходом, чтобы застать того переодевавшимся в спальне. Мужчина много раз чувствовал ее хищные морщинистые глазки на своей обнаженной спине и даже подумывал попросить кого-нибудь другого ухаживать за его цветами. Но пока поведение старушки было более-менее терпимым. Тем более вряд ли кто-то будет приходить в квартиру по несколько раз на дню, чтобы поотрывать с растений засохшие листочки, как эта пожилая дама с пышными формами.

– Знаешь, тебе надо было идти не в полицию работать, а садовником в какой-нибудь большой частный дом, – с улыбкой произнесла Татьяна, не спеша покуривая сигарету, и пронаблюдала, как Себастьян с трепетной нежностью провел рукой по одному из цветков. – Мне всегда казалось, что я знаю тебя слишком хорошо. И теперь не уверена в этом. Потому что до сегодняшнего дня никак не могла представить тебя в окружении цветочков.

– Татьяна, мужик наконец-то нашел себе хобби, – погладила ее по плечу Кристина и отпила немного виски, после чего поморщилась, почувствовав неприятную горечь спиртного напитка, но затем все равно сделала еще один маленький глоток. – Впервые вижу его таким счастливым на рабочем месте. Так что лучше его не отпугивать от этих прелестных созданий из сада Эдем.

– Больше всего я беспокоюсь, что у меня на какой-нибудь из этих кустарников аллергия, – резко чихнула Татьяна, затем повторила чих еще несколько раз и с недовольным выражением лица потерла тыльной стороной ладони покрасневший нос. – Я же говорила.

– Это от пыли, – спокойно прошептал Себастьян и уставился вплотную на располагавшийся на подоконнике миниатюрный куст с большим красным цветков в виде советской звезды. – Я тщательно выбирал растения для своего кабинета, чтобы никто из сотрудников из-за меня не пострадал. Если бы хотел, чтобы вы покрылись сыпью, то поставил бы один коварный и до безумия красивый цветок, что стоит у меня в спальне рядом с кроватью. Его листья напоминают по своим свойствам лук: глаза от них слезятся и начинают сильно краснеть. А если сок этого растения окажется на вашей коже, то у вас образуется химический ожог.

– И зачем тебе этот монстр дома? – удивленно посмотрела на него Татьяна. – Если растение частично ядовито, то какой смысл держать его рядом с собой? Отдал бы в какой-нибудь институт, где изучают биологию. Больше бы пользы принес.

– Дело в том, что этот цветок был любимым у моей матери. У нее на его сок был иммунитет. Думаю, и у вас он есть, так как лишь малая часть людей так негативно реагирует на это растение.

– Но я лучше накрою этот цветок кастрюлей, так как не уверена в своем иммунитете, – снова чихнула Татьяна и тут же затушила сигарету в пепельнице. – Ладно, мы немного отвлеклись от темы. Не для этого я затащила вас двоих сюда, чтобы разговаривать о растениях. Да, это весьма занятная тема, но у нас сегодня умер друг, весьма близкий.

Себастьян тихо вздохнул и сел на стул рядом с женщинами, после чего взял бутылку виски со стола и налил всем в хрустальные стопки этот темный напиток.

– Спасибо. – кивнула ему с благодарностью Татьяна. – Ларри за эти долгие годы нашей совместной работы сделал очень многое, и наши расследования не увидели бы финальной точки без его участия. Кто-то хотел заставить его замолчать, и пока неизвестному нам негодяю это удалось сделать. Ларри замолк навсегда, но его голос останется в нашей памяти на долгие годы. И мы его не забудем. Даже под пыткой, – женщина почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. – Реальность стала лживой. Ей больше нельзя доверять. Люди, которых мы любим, ценим, кто-то оскверняет, обливает грязью, чтобы заставить нас их ненавидеть. И нам нельзя поддаваться на эти провокации. Те, кто с нами, не предаст, ни за что. И что бы мы ни увидели, что бы ни почувствовали… Знайте, это все не по-настоящему. Этого нет. И не может быть, – Татьяна резко осушила рюмку и громко всхлипнула, больше не в силах сдерживать эмоции. – Простите меня. Я не так давно наговорила про Ларри очень много нелестного. И только сейчас поняла, что была не права. Я в тот момент была напугана. Опустошена. Разбита на части. И не могла до конца понять, что случилось. Буквально за несколько дней со мной произошло столько ужасного. Я стала видеть в каждом друге соперника, предателя. А оказалось, что мой настоящий враг делает все возможное, чтобы я оказалась одна, без поддержки и защиты. Но ему это не удастся. Я не сломаюсь. Ни за что на свете. Потому что мои люди всегда со мной. И мне не страшно думать о том, что случится завтра.

Кристина поняла, что тоже плачет, слова Татьяны тронули ее настолько сильно, что женщина не сдержалась и заключила рыжеволосую девушку в крепкие объятия, из-за чего та даже вскрикнула, так как почувствовала, что не может дышать. Себастьян смущенно улыбнулся и залпом осушил свою рюмку, внимательно следя за женщинами, которые без причины рыдали навзрыд, прижавшись друг к другу, как замерзшие котята.

– Мы должны держаться вместе, – произнес Себастьян. – Наш враг нашел нашу слабость, а именно любовь действовать в одиночку. Сейчас надо сплотиться, идти против него толпой, только тогда мы сможет остановить этого ублюдка. И плевать, что наши интересы не всегда совпадают. Мы оказались в такой ситуации, что в любой момент каждого из нас могут прихлопнуть, как надоедливую муху. И нам не удастся даже пикнуть. Мы потеряли ценного и талантливого человека, вместе с ним я проработал огромное количество лет. И душа рвется на куски от одной лишь мысли, что теперь его нет с нами, здесь, в этом кабинете. От него не осталось даже тела… Даже тела нет, – Себастьян сжал в кулак свои волосы на затылке и печально понурил голову. – Только ноги. И все.

Кристина отстранилась от Татьяны и медленно поднялась с кресла, опираясь на трость, которая пришла на замену громадному костылю. Светловолосая женщина неспешной походкой прошлась по комнате и остановилась около окна.

– Все это началась много лет назад и продолжается до сих пор. Мой муж, как и мы сейчас, говорил о важности сплотиться вместе. Но и это его не спасло. И сейчас, думая о Ларри, я думаю о Стиве, о человеке, который был всей моей жизнью и остается ею до нынешнего дня. Он умер. А я даже не могу посетить его могилу, потому что ее нет. От Стива остались лишь некоторые личные вещи, которые смогли выдержать высокие температуры. Он превратился в пепел, как и Ларри. Мы вернулись в точку отсчета. Сейчас необходимо идти по совершенно иному пути, туда, где еще не были.

– Что ты имеешь ввиду? – внимательно посмотрела на нее Татьяна.

– У меня в голове всплыло интересное событие. Дело в том, что Брайан позвонил мне и сообщил о том, что тело Доктора Ломана кто-то вернул в наш морг, поздно ночью. Тогда была ночная смена, состоящая только из нескольких полицейских. И, насколько я помню, морг был закрыт и проникнуть туда могли лишь определенные группы лиц. Обычно если ночью привозят какое-то тело, то его вскрывает другой патологоанатом. Но в тот день он не вышел на смену по причине своей болезни. И если бы доставили тело, то открыть морг мог только один из дежурных полицейских.

– Да, я тоже думал об этом, – задумчиво кивнул Себастьян и налил себе еще немного виски. – Мы допросили всех, кто в ту ночь владел ключами от того помещения. Но никто ничего не знал и не видел. При этом ключи не пропадали.

– Возможно, кто-то смог сделать копию, – предположила Татьяна. – Достаточно взять ключ на пару минут, чтобы сделать слепок. Но такое провернуть достаточно сложно, если ты – посторонний. Значит, манипуляции с телом провел кто-то из наших.

– Брайан, – ахнула Кристина и дотронулась до пальмы, как-то боязливо, будто та была полностью покрыта смертельно ядовитыми шипами. – У него не было ключей. Он сказал мне, что тело было найдено техническим работником. Но только сейчас я вспомнила, что уборщица уходит домой в десять вечера. Брайану, возможно, кто-то открыл помещение, вот только кто-то обнаружить тело, кроме него, вряд ли бы смог, – женщина громко вздохнула и с виноватым видом осмотрела коллег. – Знаю, мне следовало сразу же рассказать об этом. Но в моей голове творилась такая каша, что у меня не было времени размышлять о таких мелких деталях.

– Мы тебя ни в чем не виним, – успокоила ее Татьяна и, поднявшись со стула, подошла к Кристине и осторожно сжала ее плечо рукой. – Спасибо, что обратила на это внимание и поделилась с нами мыслями. Кстати, Брайан сейчас на месте? – рыжеволосая девушка повернулась в сторону Себастьяна.

– Если честно, даже не знаю. На допросе он не присутствовал, хотя должен был. Возможно, взял отгул, ведь ему редко удается отдохнуть. Мы как-то с ним редко пересекаемся. Не нравится мне он.

– Я, конечно, не хочу сразу же объявлять ему приговор, – усмехнулась Татьяна и скрестила руки на груди. – Но его действия весьма странны. Я почитала отчет, где он пытался изъяснить суть поступка того стрелявшего в участке мальчишки, Ричи. Мальчика признали психически нездоровым, нашли его историю жизни и отправили на принудительное лечение в городскую психиатрическую лечебницу. Но никаких доказательств, что Ричи на самом деле был болен, не предоставлено. Ни единого документа. Ко всему этому добавлю факт, что нет даже адреса, где сейчас находится мальчик. А ведь Брайан, как ответственное лицо, должен был проследить за всем этим.

– Многие возражали Брайану, это я точно помню. Считали, что парня надо посадит на пару месяцев, за хулиганство. Он стрелял холостыми, пистолет не был заряжен настоящими патронами. Даже если бы Ричард захотел, он бы никому не причинил вреда. Есть даже свидетели, которые утверждали, что Ричи нажал на курок совершенно случайно.

– Знаешь, я как-то не удивлена, – пожала плечами Хапперт и прикусила нижнюю губу. – Но меня беспокоит то, как легко Брайан добился одобрения такого решения от начальства. Неужели этот старикашка так сильно хотел замять это дело? Ведь прослеживалась огромная связь паренька с осужденной Анной. И если бы эта связь всплыла в прессе, то закрыть расследование было бы невозможно.

– Скорее всего так и есть. Я был один из ярых противников такого легкого завершения столь громкого дела. Но, как видишь, у меня не оставалось выбора. Я мог попросту лишиться репутации.

– На нас всех оказывали большое давление, – присоединилась к словам Себа Кристина. – Меня даже не хотели допускать до вскрытия тела того азиата, которого вы привезли из психлечебницы. Себастьян чуть ли не коленях умолял начальника полицейского участка доверить это вскрытие именно мне.

– А объяснение этому было? – удивленно приподняла брови Татьяна и стала нервно расхаживать по комнате взад и вперед. – Ведь они должны были сказать, почему не хотят, чтобы ты занималась проведением медэкспертизы.

– Была большая вероятность, что тело заражено некой смертельной болезнью. После испанки у многих снесло крышу, ты ведь в курсе. Но странность не в этом. Изначально никто не хотел пачкать руки. И уже после исчезновения Доктора Ломана некто сверху решил, что будет лучше, если тело азиата вскроют где-нибудь в более престижном месте.

– Не вижу здесь ничего плохого.

– Дело в том, что скорее всего такую идею предложил кто-то из правительства, так как тело было бы доставлено в секретную лабораторию. И никой информации о вскрытии мы бы не получили. Но к тому времени шумиха была большая вокруг всего этого дела. И я думаю, что эти странные люди отступили, чтобы случайно не засветить себя в газетах, – сказал Себастьян и откинулся на спинку стула. – Я видел одного из них. Похожих мы недавно наблюдали на улице.

– Те люди в черных костюмах?.. Что им нужно от нас? – едва слышно спросила Татьяна и испуганно забегала глазами по полу.

– Возможно, они уже знают ответы на все вопросы. Просто не хотят допустить, чтобы что-то вышло за пределы этих стен. Тело Доктора Ломана хорошенько подштопали. Значит, скрыли какие-то детали, чтобы мы их не нашли. Но одно мы узнали точно. Доктора Ломана застрелили в его кабинете, а после выбросили тело из окна. Вот и вся математика. А твоя любимая Анна, Танюша, все это видела до последнего кадра. И намеренно скрывает информацию.

– Что если Анна – свидетель, которого запугивают? – нахмурилась Кристина. – Слишком уж странно, что она резко созналась в убийстве. А на суде, словно под дулом пистолета, просила проигнорировать показания свидетелей и защиты, лишь бы ее побыстрее упекли за решетку.

– Я тоже думала об этом, – прошептала Татьяна и поправила волосы. – Но пока не нашла этому доказательство. Если это правда, то она делает все ради спасения чьей-то жизни, кого-то очень близкого. Но мне не удалось ее разговорить. Анна – непреступная крепость.

– А если подать апелляцию? У нас есть шанс опровергнуть ее вину. Ведь что мы имеем против нее? Пустые слова и нож, на котором она намеренно оставила свои отпечатки. К тому же, как мне известно, именно Анна нашла тело на кухне. Возможно, она видела и того, кто это убийство совершил.

– Давайте начнем копать хотя бы с какого-нибудь одного факта, – сказала Татьяна и стала бурно жестикулировать, пытаясь на пальцах изобразить свои слова, что выглядело немного забавно. – В психиатрической лечебнице Доктора Ломана происходили убийства, долгое время. Все жертвы имели схожие особенности: следы испанского гриппа, укусы на шее и иногда в других частях тела. Казалось бы, думать не нужно. Один из пациентов чудом покинул палату и стал кидаться на местных жителей. Но тогда почему он не ушел и как ему удавалось скрываться в течение долгого времени где-то поблизости от особняка? Всю территорию в радиусе нескольких десятков километров после первых убийств обследовали, никаких следов маньяка не было найдено. Позже подобные поиски проводились после других убийств. И никаких результатов. Следовательно, убийца не покидал стены больницы. И был, скорее всего, одним из самых доверенных лиц среди персонала заведения, чтобы не вызывать подозрений.

– И все меняется, когда некто убивает Доктора Ломана, – произнес Себ и снова налил себе виски, после залпом выпил, впервые ощутив опьяненное состояние. – Не думаю, что именно этот ублюдок завалил нашего старикашку. Вряд ли у него было на это основание. Даже если Ломан и раскрыл его, то тот мог заставить молчать человека иным способом.

– Но если он с такой легкостью убивал невинных людей, то почему не мог пустить пулю в доктора? – с непониманием посмотрела на него Кристина.

– Потому что он защищал Ломана, – как-то странно улыбнулся Себ и прижал к губам бутылку с виски, принявшись заполнять спиртным напитком свой желудок.

– Что ты хочешь этим сказать, Себ? Зачем ему защищать Ломана? – усмехнулась Татьяна и почти силком отобрала у мужчины бутылку, после чего поставила ее в самое дальнее место рядом с окном.

– Потому что все мы лишь иллюзия, – Себастьян полностью опьянел и начал улыбаться, как какой-нибудь дурачок. – Извините меня, я должен был это сделать. Ну, выпить. Эта ночь запомнится мне надолго. Прошу, не злитесь на меня, – мужчина закрыл лицо ладонями.

Татьяна вздохнула и краем уха уловила, что Себастьян начал плакать, но он старался это делать как можно незаметнее, чтобы никто не увидел его вылившуюся наружу слабость.

Глава двадцать шестая. Последние ноты

На пару часов над Лондоном застыло молочно-розовое, чистое, как лицо младенца, зарево. Вместе с ним на городские улицы проникли прощальное щебетание птиц и шелест поредевших листьев. Студеный ветер снял с покатых крыш домов разорванное на куски покрывало влажного тумана, превратив воздух во что-то неестественно прозрачное. Но хорошая погода просуществовала здесь не так долго, уже с наступлением темноты низко плывшие тучи вновь нависли над городом, смыв все яркие краски с неба. С некоторой периодичностью шел дождь, стылый и чертовски грязный, он с неугомонным смехом стучал во все окна, затем, будто тяжело вздыхая, двигался дальше, жаловался на одиночество, что сопутствовало ему постоянно. Под ним дома, огромные католические церкви, многотысячные статуи словно крошились, таяли, как куски льда от лучей испепеляющего солнца, оплывали вниз, отчего Лондон моментально стал утрачивать свои привычные очертания. Длинные дороги по-прежнему до отказа заполнены быстро двигавшимися автомобилями. Они сверкали, как звездное небо из-за падавшего на их мокрую поверхность света, сотворенного миллионами глазниц кирпичных зданий, переливались всеми цветами радуги, что придавало этой непогоде хоть какую-то приятную красоту.

Доктор Ломан нервно и неаккуратно задернул шторы на больших окнах мастерской и, постояв на месте, вслушиваясь в плач Лондона снаружи, смахнул с широкого подоконника тонкий слой пыли и песка. Затем, развернувшись, пронаблюдал, как двое насквозь промокших мужчин несут чье-то бездыханное тело на второй этаж. Их ноги постоянно сгибались, возможно, от усталости или от слишком высоких ступенек. За ними остался шлейф из алых капель, который быстро потемнел и вжился в деревянную поверхность пола.

– Умоляю вас, будьте осторожны, – хриплым голосом пролепетал Чарльз и провел платком по влажному широкому лбу.

Громко рыкнув, чтобы прочистить горло, мужчина последовал вслед за ними, старательно обходя красные следы, которые так и лезли под ноги. Он знал, что это кровь, понимал, кому та принадлежала. Но Ломан не ощущал страха, беспокойства за жизнь этого человека, было лишь некоторое замешательство и дрожь, но это связано с совершенно иными причинами. Переступив порог крохотной спальни, он остановился перед широкими спинами двоих мужчин. Те бережно положили свою живую ношу на кровать и, заметив приход Чарльза, отступили в сторону. Доктор Ломан, сдвинув брови к переносице, сел рядом с тяжело дышавшим молодым человеком и со странным любопытством оглядел его многочисленные глубокие раны, которые напоминали небрежные рисунки, оставленные бесталанным художником, что хаотично двигал кистью по своему полотну.

Руки парня были напряжены, вены вздулись и были готовы в любой момент лопнуть, пот пенящимся водопадом сползал вниз с его испачканной кровью кожи, создавая на постельном белье большое пятно. Джордж вздернул подбородок и громко заскулил, его зубы плотно прижались друг другу, как замерзшие дети в горах, и затрещали, передавая боль тела не хуже слов. Чарльз медленно потянул руку к его лицу и по-воровски осторожно стал ощупывать уродливые порезы, некоторые из которых были настолько глубоки, что кожа была проткнута насквозь и давала возможность увидеть белую кость черепа и даже дальние зубы на месте щек.

– Кто сотворил с ним такое? – облизал пересохшие губы один из стоявших рядом с Ломаном мужчин и громко шмыгнул носом. – На нем живого места нет.

– Если мы ему не поможем, он умрет в течение часа. Возможно, не от полученных ран, а от боли и заражения. Инфекция уже поразила порезы, начался процесс гниения, он протекает медленно, но с каждой минутой ускоряется, – задумчиво и с неким эгоизмом прошептал Чарльз и продолжил ощупывать ранения сына, но уже на теле: для этого ему пришлось расстегнуть рубашку молодого человека, но из-за онемевших от холодного дождя пальцев сделать это оказалось не так-то просто.

На теле ран было ничуть не меньше, некоторые из них казались гораздо больше и глубже, чем на лице, и сочились кровью охотнее. Ломан протянул руку одному из мужчин, тот услужливо дал ему мокрую тряпку, которая, судя по запаху, была пропитана спиртом. Чарльз принялся очищать тело парня от засохшей крови, но эти действия стали казаться бесполезными, так как места с чистой кожей уже через пару секунд вновь скрывались под пленкой алой жидкости.

– Себастьян, дай мне мазь, – так и не глядя на своих спутников, пролепетал Доктор Ломан.

Все тот же мужчина вручил Чарльзу необходимое, не проронив при этом ни слова.

Чарльз крепко сжал в руке стеклянный пузырек крохотных размеров, будто проверял его на прочность. Затем с щелчком выдернул из него такую же миниатюрную пробку и вдохнул мятный аромат, довольно резкий и щекочущий кончик носа. Мазь имела чрезмерную густоту, мужчине потребовалось несколько попыток, чтобы заставить ее подарить хотя бы пару своих капель. Дождавшись, пока вся эта зеленая субстанция выйдет наружу, он нанес ее тонким слоем на каждую рану молодого человека, затем тщательно растер, совершенно не замечая отпечатанные на лице Джорджа мучения.

– Ты так и не рассказал нам, что эта за травяная гадость, – раздался голос в углу комнаты.

– О, эта травяная гадость заслужила более красивого названия, – усмехнулся Ломан и, обнаружив на дне пузырька еще немного мази, вытряхнул ее на кончики пальцев и продолжил натирать ею кожу сына. – Я заметил, что кровь тех тварей обладает целительными свойствами. По сути, они живые мертвецы, в них не осталось ничего, кроме животных инстинктов. Это хищники, без разума и цели. Их нельзя назвать зверьми. Это что-то иное. Звери пытаются утолить голод, и их жертвы выборочны. Но тени, – будет правильно их так называть, – не испытывают потребности в еде, но при этом поедают плоть, а затем просто срыгивают ее. Они убивают, чтобы убить, ничего за этим не стоит.

– Значит, если они не питаются, то берут энергию из другого источника?

– Мне так и не удалось выяснить, что именно их питает. Лишь узнал, что их тело насыщено некими клетками, которые полностью обновляют ткани. Да, тени выглядит ужасно. Но ведь все они, фактически, мертвы. Что-то поддерживает их жизнь. Я во время путешествий узнал множество племен, где находились смельчаки, занимавшиеся изучением подобного вопроса. И многим удалось добиться поразительных результатов. Хотя эти результаты выглядят со стороны страшной байкой для детишек. Но, к сожалению, это все правда. И я вживую наблюдал подобное. Процесс выглядел пугающим и проводился одним человеком в полной тайне. И подобное сильно осуждалось среди племени. Многих таких, – как их там называют, – колдунов потом сжигали вместе с их творениями. В общем, те смельчаки проводили такие действия: умертвляли определенного человека, – не совсем понятно, по каким принципам выбиралась жертва, – дожидались, пока того похоронят и в определенное время выкапывали тело, проводили некий ритуал. И жертва оживала, становилась рабом своего хозяина. Тени являются чем-то подобным. Только их смерть наступала в естественных условиях.

– Ты хочешь сказать, что тени появились в результате некого ритуала?

– Именно так, Стив, именно так. До первого разлома их не существовало вовсе. Что-то их создало. И что-то их по-прежнему питает. Мне удалось поймать одного. Я попытался его убить. Но тело этой твари моментально восстанавливалось, все раны затягивались за пару минут. Пришлось связать тело. Это существо без движения заметно ослабело. Оно напомнило акулу, которая погибает, если перестает двигаться. Я взял на анализ кровь. Она имела густоту, что-то вроде плохо приготовленного жиле. И выяснил, что кровь имеет регенерирующие свойства. Самым удивительным оказалось то, что свойства заживления усиливаются при контакте крови с некоторыми видами растений, а еще больше при горении. Не знаю, каким образом это происходит, но я смог создать эту мазь из крови мертвеца.

– Алхимик чертов, – бросил Стив и тихо сплюнул. – И что ты с этой тварью потом делал? Только не говори, что прячешь ее в лаборатории под особняком.

– Я выкачал из нее всю кровь. Удалось наполнить пятилитровую банку. К сожалению, в нем не было столько крови, сколько мне требовалось, – Ломан вздохнул и отстранил руку от тела молодого человека. – Я иссушил его полностью. И на следующий день передо мной был полностью разложившийся скелет, который потом за пару часом развалился, как песочный замок.

– Значит, это единственный способ их убить? Выкачать всю кровь?

– Нет. Их можно смертельно ранить, что приведет к большой потере той же самой крови. Они не сумеют восстановить потерю конечности. Лишь раны, как у Джорджа. Лучше всего стрелять в голову, чтобы голова на части разлеталась, как арбуз.

– Поверить не могу. Ты обмазал сына кровью трупа.

– Нужно подождать. Еще немного.

Доктор Ломан поднялся с кровати и подошел к окну, заведя руки за спину.

– Я увидел слишком многое в своей жизни, но с подобным сталкиваюсь впервые. И полностью растерян. Как глава общины, ощущаю себя лишним звеном, слабым и уязвимым даже к самым маленьким напастям. Мне приходится вести двойную игру, врать, плести интриги с близкими мне людьми, чтобы достигнуть цели. Ради этой цели я уничтожил свою семью, разбил ее, как стакан о пол. Как видите, я ни о чем не жалею, потому что знаю, что более правильного решения тогда быть не могло.

– Почему ты не рассказал Джорджу всю правду? – задал вопрос Себастьян. – Если бы он узнал об этом сразу же, то вряд ли бы возникли эти проблемы.

– Ты многого не понимаешь, Себ. Не забывай, чего мы боимся, ради чего все это делаем. Мы столкнулись с тем, чего не понимаем, не можем увидеть, но прекрасно ощущаем присутствие этого нечто. Мне не удалось убедить общину в правдивости моей теории, они не могут принять тот факт, что тот, с кем мы боремся, хочет лишь вернуться, стать таким же, как мы. Сейчас же, когда все это стало происходить, общине пришлось пойти на уступки и согласиться со мной.

– Она… – как заклинание прошептал Стив и потопал ногами. – Нас учили ее бояться, не давать ей проникать в наши умы. Но мы так ничего и не поняли, – он нервно сглотнул, – до конца.

– Я сомневался, как и вы. И лишь недавно осознал, что мои предположения оказались верны. Я стал главой общины не просто так, до этого ее возглавлял человек, имя которого не стану произносить вслух из-за соображений безопасности, потому что он находится в бегах вот уже много лет. Нашей организации удалось втиснуться в доверие правительства. И мы участвовали во многих политических делах. Хоть вы и новички в этом деле, но уже успели ощутить на себе наше влияние. Это не хвастовство. Скорее это наказание, так я воспринимаю эту должность. И до сих пор мечтаю покинуть этот пост. Уж очень сильно он давит на плечи.

– Община перестала тебе доверять.

– Они полагают, что я веду двойную игру. Хотя не берут в счет, что мне на подобные игры уже не хватит сил. Их сомнения начались после первых убийств, произошедших в моем доме. Но именно эти убийства доказали правдивость моей теории. Она – это душа умершего человека, проклятая, заключенная. Она пытается вырваться, но ей не дают уйти. Пришлось поездить по миру, чтобы хотя бы немного разузнать о том, кем Она была при жизни. И результаты меня впечатлили.

– Что ты узнал?

– Эту легенду вам не стоит пересказывать. Наверняка вы знаете ее наизусть. И особо не придавали ей смысл. Египетская жрица, обвиненная римлянами, была публично казнена, а ее дочь и внучка были убиты рядом со своим домом. Насильственная смерть. Убийство, оправданное законом.

– По легенде внучка жрицы наслала на убивших ее семью солдат смертельную болезнь.

– Именно. Но я стал копать глубже. Легенду написали впечатлительные творцы слова, знавшие ту печальную историю лишь со слухов, поверхностно. Как оказалось, один из тех солдат остался жить, он видел две смерти: жрицы и той девочки. После он написал мемуары, где поведал, что перед казнью жрица словесно прокляла их и прочитала некое заклинание. Девочка же была смиренной и не сопротивлялась, лишь просила, чтобы они не причиняли ей слишком много боли. Он назвал ее мудрой маленькой женщиной, в которую влюбился без памяти.

– Значит, проклятье могла наслать жрица. И разлом тоже возник по ее вине? Ты об этом хочешь сказать?

– Это лишь моя теория, у меня пока нет весомых доказательств. Эта женщина обладала большими знаниями и тесно общалась с загробным миром. Возможно, она таким образом пыталась избежать смерти. Я считаю, что Она заперла свою душу, не дала ей перейти в загробный мир. Жрица осталась у порога в Лимб, что является переходным местом между смертью и перерождением. Это не позволило уйти и ее дочери с внучкой. Их души тоже остались на Земле.