Текст книги "Ходок – 13 (СИ)"

Автор книги: Александр Тув

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Всегда приятно добыть что-то новое, доселе неизвестное – это, как открытие в науке. Пустячок-с, а приятно! Правда, непонятно было, как гонгом пользоваться, чтобы самому не пострадать, но, какие наши годы, весело думал Денис – разберемся! Собрав трофеи, старший помощник направился к блондину, чтобы продолжить допрос. Имелись кое-какие вопросы.

– Не будешь врать – уйдешь без мучений. Будешь – пожалеешь, – честно предупредил последнего живого охотника за головами Денис.

Чувствовалось, что блондин был профессионалом и ни за что бы не поверил сказочкам о том, что за сотрудничество со следствием его отпустят подобру-поздорову, а еще денег дадут, вылечат у лучших целителей, накормят-напоят и спать уложат. Да еще и с девицей-красавицей. Поэтому, а главное потому что старший помощник считал ниже своего достоинства обещать пленнику жизнь, когда непременно собирался его убить, Денис и не стал блондину ничего обещать сверх сказанного.

Впрочем, тот и не ждал. Когда на твоих глазах походя расправляются с твоими товарищами, считавшимися лучшими головорезами Протектората Нейтен, ждать чего-либо хорошего для себя – верх глупости, коей блондин не страдал, поэтому на вопросы старшего помощника он отвечал четко и обстоятельно – терять ему было нечего, а вот приобрести кое-что он мог.

Блондин, как и все остальные, ныне покойные, члены команды, был неплохим специалистом по экстренному потрошению, поэтому хорошо представлял, что его ждет в случае несоответствия ожиданиям хартыга, который показал себя не меньшим специалистом в полевых допросах, чем он сам, и поэтому очень хотел избежать того, что хартыг приготовил за вранье, или гордое молчание. Так что – искренность, искренность и еще раз искренность. Короче говоря – искренность наше все!

После не очень долгого, но очень плодотворного общения, во время которого Денис выяснил все, что его интересовало, он молниеносно выхватил «Черный коготь» и снес голову охотнику за головами – все, как обещал – без мучений. Затем, как бы ни было ему противно и влом этим заниматься, наступив, можно сказать, на горло собственной песне и задушив природную лень, он покидал все трупы в серебряную Торбу Архата, доставшуюся ему от мага первой зондеркоманды, и отправился в Серую Башню.

Там старший помощник немножко побродил по пустым и гулким коридорам, не менее пустым залам и лестницам и поматерился про себя на обильную засранность помещений. Имеется в виду засранность в самом, что ни на есть, прямом смысле этого слова – речь не идет о грязи, мусоре и т. д. и т. п., которые тоже присутствовали, а об обильном дерьме, разного возраста, начиная с окаменелых останков и заканчиваю недавно наложенными вонючими кучами, щедро разбросанными тут и там.

Ну, тут ничего не поделаешь, народ везде одинаковый, что на Земле, что в любом другом мире – если есть какое бесхозное строение, хоть ракета на детской площадке, хоть развалины чертогов Черного Властелина – обязательно будут гадить – видимо какой-то еще не открытый закон природы.

Бродил по Серой Башне, обходя заминированные участки, Денис довольно долго, пока не нашел место, подходящее для его замысла. Местом этим являлся большой зал на втором этаже с балконом, выходящим на сторону противоположную шоссе «Ругаз – Брасар». Выбор обуславливался тем, чтобы последствия предстоящего эксперимента не стали достоянием многочисленных прохожих и проезжих, вояжирующих по тракту. Дверь на балкон, разумеется, отсутствовала и по помещению гуляли сильные сквозняки – то, что надо.

Посередине зала старший помощник извлек из серебряной Торбы Архата все, имевшиеся там трупы – имеются в виду не только сегодняшние, но и те, которые образовались после встречи Дениса с зондеркомандой с собакой. Старший помощник, вполне справедливо, решил, что трофейная Торба не морг и пора ее немножко почистить, а то мало ли, как жизнь повернется – придется там продукты хранить, а держать продукты рядом со жмуриками – это как-то не комильфо. Роспотребнадзор такого бы не одобрил.

Следует отметить, что все трупы были абсолютно свежими и если для сегодняшних это было совершенно естественно, то аналогичная сохранность тел, почившей в бозе первой зондеркоманды – будто ее только что укокошили, наводила на мысль, что время в Торбе Архата останавливается. Такое умозаключение могло бы показаться совершенно диким, а особенно человеку с законченным высшим техническим образованием, но другого у Дениса не было. Впрочем, Торба Архата и так нарушала все известные старшему помощнику законы природы, так почему бы и времени в ней не останавливаться? Все эти досужие размышления не помешали Денису сжечь все тела дотла, оставив от них только пепел.

Занимался этим, не самым веселым, занятием старший помощник не из любви к искусству, как можно было бы подумать, а с четкой и конкретной целью – не дать ни малейшего шанса нейтенским сыщикам, включая некромантов, если они все-таки найдут следы прошедшей битвы, ни малейшего шанса на получение конкретной информации о тактике и стратегии ведения хартыгом боевых действий, а также о его вооружении. Меньше знают – крепче спят. Да и подходящий случай представился избавиться от «старых запасов».

На все про все ушло восемь файерболов шестого ранга – заодно Денис узнал «емкость обоймы» одного артефакта. А пепел развеял по ветру – благо воздушных гаджетов тоже хватало. Теперь никаких претензий от местных правоохранителей, по поводу исчезновения пятерых гостей из Нейтена, быть не могло – нет тела, нет дела. Впрочем, если захотят придраться, то повод найдут, да и без повода могут, но, юридических оснований у них не будет, что уже хорошо.

А вот с Джолой все было плохо, причем, во всех смыслах этого слова. Когда ее труп найдут, то наверняка посчитают, что ее задушил Арамис – все знают, что у них связь, многие видели, как она вошла к нему в номер и никто не видел, как она вышла. Наверняка посчитают, что поссорились, а Арамис парень горячий – вот и придушил любовницу, а тело потом заныкал в какую-то кладовку.

Да что там говорить – старший помощник и сам бы так подумал, будь он на месте прогрессивной общественности. Ситуация складывалась неприятная – до Турнира рукой подать, связываться с местными властями не хочется, а как это сделать не совсем понятно. Если Арамиса еще не ищут, то начнут это делать в самое ближайшее время. Поэтому, надо крепко подумать, как выбраться из этого дерьма с минимальными потерями.

При мыслях о юной прекрасной девушке, которую лишили жизни походя, хладнокровно и без малейшей ее вины в чем-либо, ради того лишь, чтобы выманить Дениса к месту заклания, его более-менее умиротворенное настроение сменилось злой радостью.

Хоть и говорят, что месть – это блюдо, которое подают холодным, но и в горячем виде оно выглядело тоже очень даже неплохо. Послевкусие, если можно так выразиться, было замечательным – кроме злой радости старший помощник испытал еще и облегчение, подобное тому, которое испытывает человек, полностью выплативший ипотеку и почувствовавший, что теперь он свободен. Был такой древний фильм – «Это сладкое слово Свобода». О чем, уже и не вспомнить, но, название хорошее. Отныне, отомстив за смерть Джолы, раздав, так сказать, все моральные долги, старший помощник мог спокойно подумать и о себе любимом.

Для начала надо было спокойно, без суеты, проанализировать сложившуюся ситуацию и понять, что нужно предпринять по выходу из этого исхода, какие шаги можно сделать, а какие – категорически нельзя. Оставаться в засранной Серой Башне решительно не хотелось и Денис выбрался а природу. Углубившись подальше в чащу, старший помощник нашел подходящее место, присел на пенек и достал пирожок… тьфу ты, это не отсюда – достал не пирожок, а баклажку с пивом, копченый окорок и хлеб. И что характерно – все свежее! Торба Архата – это вещь! Думать во время еды о плохом вредно, поэтому Денис сначала поел, а уже потом задумался.

Первое, что сразу приходило в голову – возвращаться в гостиницу нельзя. Там его и арестуют, ну-у… точнее говоря – попробуют арестовать. А старшему помощнику надо устраивать разборки с властями Ругаза? – нет, старшему помощнику этого не надо. Следовательно, его баснословное дорогое, но, это – хрен-то с ним, деньги есть, а самое главное – весьма комфортное жилье накрылось медным тазом. Обидно? – очень даже, но, ничего не поделаешь – надо искать другое. Какое? – а фиг его знает. Все приличные места заняты, неприличные, с удобствами во дворе – тоже, коровники и свинарники не предлагать.

Не придя ни к какому определенному мнению по квартирному вопросу, Денис плюнул на это дело, решив, что утро вечера мудренее, будет день – будет пища, а проще говоря, понадеялся на русский авось – само как-нибудь рассосется – в крайнем случае можно и в лесу пару ночей в палатке перекантоваться – от него не убудет – не сахарный, не растает. Закрыв тему с квартирным вопросом, старший помощник принялся размышлять о своей тактике и стратегии в отношении второй зондеркоманды, пущенной по его следу. Если отбросить все экивоки, надо было решить – что делать с этими суками?

Вариант номер один – залечь на дно, прикинуться ветошью, не отсвечивать, быть тише воды и ниже травы, чтобы не приведи господь, не привлечь к себе внимание, дождаться конца Турнира и разойтись с охотниками за головой Дениса краями – как в море корабли. Вариант номер два – устроить этим падлам Варфоломеевскую Ночь.

Немного подумав, старший помощник решил, что вариант номер один, вне всякого сомнения, хорош, однако, номер два – лучше. Затаиться, конечно же, можно, но вломить – приятнее. До лиц принимающих решения, которые затеяли охоту, к сожалению, не добраться, но, команду охотников можно взять на вилы. По крайней мере – попробовать.

«Раз уж начал давить прыщи, надо выдавить все!» – поддержал Дениса внутренний голос.

«Прыщи-то желудочные… – меланхолично отозвался старший помощник. – Лучше бы желудок вылечить, но…»

«Лорда-мага грохнуть!?! – поразился грандиозности замыслов носителя голос. – Ты серьезно!?!»

«Шучу… – хмуро отозвался Денис. – Будем давить!»

«И это правильно! – вынес окончательный вердикт внутренний голос. – Нечего всякую погань за спиной оставлять!»

Глава 28

Беспечность и охотник за головами, а тем более охотник из лучшей пятерки Протектората Нейтен… ну, может и не самой лучшей, а скажем так – одной из двух лучших, есть вещи несовместные, как гений и злодейство. И это рядовой охотник, так что уж говорить про руководителя второй спецгруппы старшего медного Искусника Олтепха. Первый придерживался самых строгих правил касательно техники безопасности, а так же трудовой и производственной дисциплины.

Поэтому, в условиях боевого выхода, несмотря на то, что ночевать приходилось не в лесу, или в поле, лежа на голой земле и прикрывшись лопухом, ожидая ежесекундного нападения превосходящих сил противника, а в комфортабельных покоях резидента Протектората Нейтен в Ругазе, с практически нулевой вероятностью того, что проклятый хартыг потревожит твой сон, а больше и врагов на этот раз не было, график ночных дежурств исполнялся неукоснительно.

У Александра Галича в песне «Вальс его величества или Размышления о том, как пить на троих» есть такие строчки: «Культурный досуг включает здоровый сон». Старший медный Искусник Олтепх эту песню, разумеется, никогда не слышал, да и не пил никогда казенку с двумя собутыльниками, тщательно разливая огненную воду, чтобы не пролить ни капли и чтобы всем поровну, но, под словами о необходимости здорового сна подписался бы двумя руками… ну, если бы одной подписи было мало, ибо свято полагал, что невыспавшийся оперативник – плохой оперативник. Ухудшается одно из его главных качеств – внимательность. Не заметит сломанную веточку, или плавающий в бассейне с шампанским труп, или дырку в заборе, откуда торчит голая жопа и расследование пойдет по неверному пути.

Олтепх считал, что его люди должны спать не менее восьми тарков и ни мгновением меньше. На самом деле на сон уходило еще больше времени, а именно – десять тарков. Почему? Считайте сами – каждый боец должен спать восемь тарков, но, этот же боец должен отдежурить свою смену, значит к этим восьми приплюсовываются еще два тарка, уходящих на дежурство.

Самыми лучшими вахтами считались первая и последняя. В этих случаях у человека был полноценный восьмитарковый сон, не разделяемый на две части, когда дежурство выпадало на вторую, третью и четвертую смены. Первую вахту навсегда, по праву сеньора, забрал себе Первый, а вот последняя доставалась всем по очереди. Изначально счастливчика выбрали бросив жребий, а затем менялись в порядке возрастания номера.

Кстати говоря, если бы высокое начальство узнало, что оперативники, мягко говоря – тратят на сон десять тарков, а если называть вещи своими именами – дрыхнут по полсуток, то непременно задало бы старшему медному Искуснику Олтепху вопрос: – А не охренел ли он!?! – Это был бы первый вопрос и сразу же второй: – А не слипнутся ли у вас у всех жопы от такого сладкого времяпрепровождения!?!

Но, в том-то все и дело, что высокое начальство было далеко и узнать о «шалостях» зондеркоманды Олтепха никак не могло – некому было донести. О специфических особенностях распорядка дня… точнее говоря – ночи, знали лишь сами члены отряда, а так же их коллеги из первой пятерки охотников под командованием старшего медного Искусника Имбалта, ну и резидент нейтенской разведки в Ругазе Берн Уктар, в резиденции которого все эти безобразия и происходили.

Так что, настучать могли либо охотники Олтепха сами на себя, но, это даже не смешно; либо бойцы из первой пятерки, но, какое бы ни было между ними соперничество, ябедничество начальству друг на друга было для охотников полнейшим табу – такое и в голову никому прийти не могло; либо мог заложить Берн Уктар, чтобы прогнуться, но, он был в такой глубокой заднице, что любая попытка как-либо напомнить о себе начальству в Нейтене могла стать последней каплей, после которой он бы расстался со своим уютным креслом и Ухо и Глаз Лорда-мага Протектората Нейтен в Ругазе, как человек неглупый, прекрасно это понимал.

Вот и сибаритствовал старший медный Искусник Олтепх, вместе со своими подчиненными, на всю катушку. Правда, к их чести, надо сказать, что при необходимости они могли сутки напролет выслеживать добычу, спать по тарку, или вообще не спать, а теперешний курортный режим был вызван резким неприятием выданного «полетного задания», которое, если перевести его с канцелярского языка на общечеловеческий, выглядело примерно так: – Пойди туда, не знаю куда и найди то, не знаю что! Найди, понимаешь, в огромной толпе, которая заполонила Ругаз, хартыга, который неизвестно как выглядит!

А Снежную Деву на Золотом Шесте не поймать, заодно!? Нет? Ну и на том спасибо! Таким образом, если смотреть вглубь, в корень, так сказать, проблемы, становится ясным, что курортный режим был порождением волюнтаризма высшего руководства, выдавшего нереальное задание, а не снижением уровня дисциплины и моральным разложением личного состава зондеркоманды номер два, как можно было бы подумать.

Третья смена, которая делила ночь пополам, досталась на этот раз своему тезке – Третьему – поджарому молодому человеку лет двадцати пяти, рыжему, с огромными голубыми глазами, можно даже сказать – глазищами, которые лучше подошли бы какой-нибудь девушке, но, по иронии судьбы, ярко сверкали на веснушчатом лице профессионального киллера. Лидгугальт, как звали в миру Третьего, или Убийца-с-глазами-ребенка, как звали его сослуживцы, когда им было не лень произносить столь длинное имя, считал, что после первой и пятой, третья смена лучшая.

Это свое мнение он яростно отстаивал во время совместных попоек, ни в какую не соглашаясь со Вторым, Четвертым и Пятым, имевшими иную точку зрения по этому вопросу. Видимо, дело было в индивидуальных особенностях организмов – Третий успевал нормально выспаться за четыре тарка, отдежурить и снова поспать сном младенца вторые четыре тарка. Его же коллеги предпочитали, если уж не удавалось урвать у судьбы восемь тарков подряд, режим два и шесть, или же шесть и два. Но, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет, кому нравится попадья, а кому свиной хрящик.

О том, пришла ночевать, или нет, первая пятерка Третий был не в курсе – когда он ложился спать их еще не было, а о том, что было потом он тоже, естественно, не знал – спал Лидгугальт крепко. Вторая зондеркоманда укладывалась спать около полуночи и вставала, соответственно, около полудня, выспавшаяся и довольная жизнью, а вот первая и вставала и ложилась совершенно хаотично, то раньше второй, то позже.

Да и вообще жизненный ритм людей старшего медного Искусника Имбалта отличался от такового во второй пятерке и на сон у них уходило лишь семь с половиной тарков – квантом времени служили полтора тарка, в отличие от двух в команде Олтепха. Поэтому спала первая пятерка лишь шесть тарков, что служило поводом для насмешек у представителей второй. Правда, обе команды, практически, не пересекались и зубоскальство происходило лишь келейно, внутри второй пятерки.

Причиной такого неравенства служило то, что командир первой опергруппы старший медный Искусник Имбалт, в отличие от командира второй, искренне полагал, что он и его люди могут найти и обезвредить хартыга, а старший медный Искусник Олтепх не менее искренне считал, что это невозможно и рвать задницу на этом поприще не собирался.

Поэтому услышав, что входная дверь открывается посреди ночи, Лидгугальт не удивился – мало ли ребята в кабаке засиделись, или хартыга ловили (шутка). Удивило его другое – в коридоре не раздались шаги пятерых человек и не послышался негромкий гомон, который всегда сопровождал возвращающихся оперативников. Таится в своей берлоге нужды не было – кругом свои, вот и болтали о том о сем.

Удивило Третьего другое – в здание, судя по шагам, зашел лишь один человек, а этого быть не могло, потому что не могло быть никогда – обе пятерки попадали в резиденцию всем гуртом, потому что у каждой был только один ключ – у Берна Уктара было лишь два запасных, коие он, посыпая голову пеплом от горя, отдал Олтепху и Имбалту, под личную ответственность.

Насторожило Лидгугальта и другое – шаги не были бодрыми и упругими шагами здорового человека, которыми должны были быть, а какими-то шаркающими и больными, чего также не могло быть по определению, потому что в зондеркоманде не могло быть больных и здоровых, а лишь живые и мертвые. Кстати говоря, непонятно, кто у кого спер этот лозунг – то ли наши вэдэвэшники у них, то ли ругазские охотники за головами у вэдэвэшников. А может и никто ни у кого – идеи свободно диффундируют между мирами.

Все происходящее было необычно, мягко говоря и, согласно инструкции, следовало немедленно поднимать тревогу. Однако, инструкция – инструкцией, а будить товарищей, спавших безмятежным сном, из-за припозднившегося коллеги из первой пятерки, который единственный сумел добраться до резиденции Берна Уктара после грандиозной попойки, как представлялось Лидгугальту, растеряв соратников по дороге, было бы не комильфо. Насмешек потом не оберешься из-за подобной бдительности. Поэтому, прежде чем бить в набат, Третий решил взглянуть на возмутителя спокойствия, а потом уже решать, что делать.

Плавным движением Лидгугальт скользнул к двери. Безбашенностью и нездоровым пофигизмом Третий не страдал, к целостности собственной шкуры относился вполне себе ответственно и поэтому, прежде чем отодвинуть щеколду, он активировал каменный щит шестого ранга. Однако, прежде чем он успел дотронуться до задвижки, в дверь постучали. Стук полностью убедил Лидгугальт в том, что за дверью свой, ибо был не хаотичным, а структурированным.

Несмотря на то, что можно было расположиться на ночлег с большим комфортом – пустых комнат хватало, чтобы спать по двое, а командирам вообще в гордом одиночестве, каждая зондеркоманда на ночь кучковалась всем личным составом вместе, в одном помещении, как в казарме – первая в большой гостиной, а вторая – в зале приемов.

Чем это было вызвано было непонятно – то ли страхом перед кровожадным и неуловимым хартыгом, то ли многолетней привычкой так себя вести на боевых выходах, то ли врожденным мазохизмом, ибо атмосфера в комнате, где спали пять здоровых мужиков, не гнушавшихся полакомиться за ужином разнообразными блюдами, щедро нафаршированными луком и чесноком, а так же, не к ночи будь упомянутой, гороховой похлебкой с копчеными ребрышками, благоухала отнюдь не лютиками и луговыми ромашками, а как бы совсем даже наоборот, но, факт остается фактом – спали все вместе.

А так как никто не исключал возникновения в ночное время, какого-либо форс-мажора, требующего доступа представителей одной пятерки в помещение, занимаемое другой, был выработан условный код, позволяющий определить, кто стучит – свой, или чужой.

Шифр состоял из двух частей. Первая – день десятидневки. Но, не просто номер – чтобы много не стучать, начиная с шестого дня счетчик сбрасывался и начинался заново, так что шестому дню соответствовал один удар и так далее – десятому – пять. Вторая часть кода – позывной стучащего – тоже от единицы до пяти. Так что минимальный код был один – пауза – один, а максимальный: пять – пауза – пять.

Так как представители обеих пятерок знали друг друга много лет, то если бы, например, в одну прекрасную, а точнее говоря – злосчастную ночь, в дверь одной из спален постучали: два – пауза – два, а это был бы не второй, или седьмой день десятидневки, или же вместо Второго перед дверью стоял кто-нибудь другой, то сразу стало бы ясно, что явился не собрат по оружию, а хартыг. Поэтому, при всей простоте и незамысловатости выбранного шифра, для данной ситуации и для данного набора хорошо знакомых между собой оперативников, он был вполне себе рабочим.

Раздавшийся стук был таким: два – пауза – три. Поскольку новые сутки начались несколько часов назад, то первая часть кода была правильной и соответствовала седьмому дню десятидневки. Оставалось убедиться, что за дверью Третий из первой пятерки – в миру Фирездал. Открыв дверь, Лидгугальт удостоверился, что перед ним Фирездал – все было правильно – код соответствовал человеку.

Окровавленная голова блондина, его бледное лицо и то, что он с трудом стоял, облокотившись на стену, лучше всяких слов говорили, что с первой пятеркой приключилась беда. Смешно было опасаться полумертвого тезку по номеру и Лидгугальт снял щит. Однако, прежде чем он успел задать какой-либо вопрос касательно того, что произошло с первой зондеркомандой, в его солнечное сплетение вонзился черный кинжал, возникший в руке Фирездала как будто из ниоткуда. Болевой шок не позволил Лидгугальту предпринять каких-нибудь ответных действий, а завершил дело Фирездал перерезав оппоненту горло.

«Извини братан – ничего личного!» – подумал старший помощник, бережно укладывая тело на пол.

Бережность была вызвана отнюдь не уважением к поверженному врагу, как могли бы подумать люди воспитанные в духе рыцарских романов, типа «Айвенго», «Тристан и Изольда», «Парцифаль» и иже с ними, а вполне себе вполне утилитарными соображениями – чтобы не поднимать шума. Врагов надо было взять спящими и беспомощными. Это на рыцарском турнире западло исподтишка бить в спину, а на войне не то, чтобы высшая доблесть, а скажем так – признак высокого профессионализма – больше шансов выйти живым из боя.

Оставшаяся часть работы была не более приятной, чем уже проделанная, однако же, совершенно необходимой. Оставлять в живых врагов, которые за тобой охотятся, было бы верхом глупости и чистоплюйства, однако, глупостью Денис не страдал от природы, а от чистоплюйства полностью избавился за время второй жизни, проведенной бок о бок с любимым руководителем, поэтому участь второй пятерки была предрешена.

Причем не сейчас, а прямо в тот момент, когда старший помощник узнал от почившего в бозе блондина о существовании дублирующей зондеркоманды. Человек более тщеславный мог бы и возгордиться от того, что на его уничтожение брошены такие силы, но, Денис и завышенным честолюбием тоже не страдал. Понятно, что перерезать спящих смог бы и менее опытный душегуб, чем красная Пчела, поэтому вполне естественно, что с уничтожением спящей четверки второй зондеркоманды проблем не возникло.

Даже маг не успел не то, чтобы что-то предпринять, а просто открыть глаза, а ведь старший помощник, честно говоря, побаивался, что Искусник, причем не какой-то там артефактор, а боевой маг, бдит даже во сне и присматривает третьим глазом из астрала, или еще откуда – не подбирается ли какой злодей к его тушке, пока он спит.

Оказалось, что третьего глаза, как и какого иного сторожевого артефакта, вроде Небесного Волка, или Байгола, или врожденной магической техники, чтобы предупредить об опасности, у колдуна не было. Выяснилось это эмпирическим путем, после того, как определив по боле интенсивным надтелесным оболочкам ху из ху, с Искусника Денис и начал, чтобы сначала вывести из строя самого сильного противника. Правда, чтобы не рисковать, против мага старший помощник использовал не «Черные когти», а чертов серп – чтобы уж наверняка.

Впрочем и против остальных тоже – коней на переправе не меняют, равно, как и кобыл. А то прячь серп в Торбу Архата, доставай «Черные когти» – все это время, хоть и небольшое, а не ровен час кто-то проснется и что тогда? – вместо тихой зачистки, бой. А в реальном бою не всегда побеждает сильнейший. Чаще всего – да, но, иногда вмешивается Госпожа Удача, так что лучше время не терять, если его можно не терять (тибетская народная мудрость).

Во время «избиения младенцев», никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных Денис не испытал – для того чтобы радоваться смерти других людей надо быть маньяком, или извращенцем, а уж печалиться о смерти врагов – тем более. А так как ни тем, ни другим старший помощник не был, то и чувств никаких не испытывал. Он бы, конечно, с удовольствием использовал для этого грязного занятия своих союзников – Байгола и Небесного Волка, но, побоялся, что те лишь разбудят оперативников, а не передушат, так что пришлось самому.

Кстати говоря, стремление проделать грязную работу чужими руками, не было изобретением старшего помощника. Как говорится – отнюдь. Во время Великой Отечественной Войны, украинские националисты активно, можно сказать – азартно, уничтожали в Бабьем Яру евреев, красноармейцев, краснофлотцев, коммунистов, цыган, а их «братья по оружию» – латышские полицейские батальоны зверствовали в Белоруссии, в то время как остальные прибалтийские коллаборационисты участвовали в блокаде Ленинграда. Да и русских полицаев хватало… Так что, ничто не ново под Луной.

Закончив неприятную работу, Денис занялся приятной, а именно сбором трофеев. Закрома родины на сей раз пополнились не только личными сбережениями граждан, магической бижутерией и оружием, а еще и двумя тяжеленными кожаными кошелями с золотом – видимо это были отрядные кассы.

Однако, все хорошее, к сожалению, имеет свойство рано, или поздно, заканчиваться, что не может не огорчать, впрочем, как и все плохое, что, с другой стороны, не может не радовать. В нашем случае закончилось хорошее. Вдоволь помародерствовав, старший помощник мысленно сорвал со своих плеч нашивки брандмейстера и перевел себя в простые топорники, а именно – в санитары, после чего занялся уборкой помещения, отправляя тела, по привычке, в серебряную Торбу Архата, на что внутренний голос недовольно буркнул:

«Снова передвижной морг устроил! – и добавил: – Мясник!»

«Не мы такие – жизнь такая…» – меланхолично отозвался Денис.

Есть такая профессия – родину зачищать. Ну-у… зачищать не зачищать, а проверить есть ли кто живой на этаже, старшему помощнику было необходимо, чтобы не получилось, как плохом детективе, или триллере, когда главный герой, победив главного же злодея, расслабляется и получает удар в спину от какой-нибудь шестерки, спрятавшейся во время боя в книжном шкафу, или же в сточной канаве, или еще где.

Ну, может в кино такое и допустимо, чтобы сюжет позаковыристей развивался, в реальной же жизни – нет. Поэтому, закончив уборку, Денис прошелся по всем комнатам и, что характерно, никого не обнаружил. Ни садовника с вилами, ни плотника с топором, ни кухарку с большим ножом – никого. Даже молоденькой горничной, изготовившейся пырнуть ножницами и той не было. Ну, что тут скажешь – на нэт и суда нэт.

Завершив все свои дела на первом этаже, старший помощник сменил имидж Третьего на «лицом со шрамом» – чтобы долго не объяснять Берну Уктару с кем тот имеет дело, и бесшумно направился на второй, где находились спальня и кабинет предводителя дворянства. Денис справедливо рассудил, что раз уж он явился в резиденцию Уха и Глаза Лорда-мага Протектората Нейтен в Ругазе, то хотя бы из вежливости должен встретиться с резидентом, а то как-то некрасиво получается – в доме был, а с хозяином не пообщался. Нехорошо.

Убивать Берна Уктара старший помощник не собирался. Денис полагал, справедливо, или нет – это другой вопрос, что если у человека есть принципы, он должен их соблюдать. Если ты, к примеру, принципиально ковыряешь в носу при дамах, то должен это делать и во время приема у английской королевы, иначе грош тебе цена – не ты диктуешь свою непреклонную волю обстоятельствам, а они тебе. Измена своим принципам – это начало пути к полной деградации, в конце которого тебя ждет безалкогольное пиво и резиновая женщина. Старший помощник принципиально не убивал людей, которые не собирались причинить ему вред, а нейтенский резидент в Ругазе в это число не входил.

Денису требовалось от Берна Уктара лишь то, чтобы тот открыл сейф и выдал фонрока сумудо, ибо фарханы лишними не бывают, ну-у… и заодно все остальные материальные ценности, представляющие интерес для страшного хартыга. После завершения экспроприации – это, если не называть вещи своими именами, или же грабежа – если называть, старший помощник собирался связать резидента и покинуть резиденцию. Однако, человек предполагает, а Бог располагает. Кабинет Берна Уктара оказался заперт, а его самого не оказалось не только там, как проверили Байгол и Небесный Волк, но и в спальне и во всем здании, как показал тщательный осмотр второго этажа.

Денис поначалу был обескуражен и сгоряча совсем было решил выломать дверь в кабинет, но, вовремя одумался, ибо, как вскрыть магический сейф он понятия не имел, а все остальное, что могло найтись в кабинете, представляло интерес постольку-поскольку – по-настоящему его интересовал только фархан из «смартфона», а фонрока сумудо явно не валялся где-нибудь, а находился в сейфе.