Текст книги "На суше и на море. 1962. Выпуск 3"
Автор книги: Александр Колпаков
Соавторы: Игорь Акимушкин,Сергей Соловьев,Александр Мееров,Александр Тараданкин,Семен Узин,Лев Василевский,Георгий Кубанский,Геннадий Фиш,В. Ковалевский,Гец Рихтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)
День двести пятидесятый.
Машина готова. Она работает!
Час назад Тарнэй вставил последнюю деталь, кусочек урана из запасов Линга. В сердце машины был помещен, глиняный сосуд из нашей дуговой печи. Когда Тарнэй включил рубильник, раздалось низкое гудение, словно биллионы: разгневанных атомов сорвались со своих орбит. Мы ожидали взрыва, который убьет всех вместе с Омегой по самоубийственному плану, порожденному его загадочным мозгом.
Но вместо того глиняный сосуд раскалился докрасна… Куски платины и иридия в нем расплавились за несколько минут. Затем добавили еще металла, и опять получился прекрасный сплав.
Как счастливые дети, мы прыгали и кричали вокруг чудесной печи. Будет нетрудно опускать туда дюзы, покрывая их. слоем сплава. Начнем эту работу завтра.
Машина пугает нас. Она дает атомную энергию невероятной мощи. Тарнэй не может объяснить ее устройство, хотя, и сделал все своими руками. Каким-то образом радиоактивность кусочка урана создает нагрев, в сравнении с которым, электрическая дуга кажется холодной.
Омега спас нас. Но мы должны заплатить свою цену, если обещали.
– В конце концов одной жизнью придется пожертвовать, – горько произнес капитан Атвелл. – Я сказал, что привезу вас всех обратно. Мне это не удалось. Но, по крайней мере, я пошлю вас…
Мы решительно и единодушно остановили его. Нельзя допускать добровольной жертвы. Бросили жребий. Он пал на Линга.
День двести пятьдесят пятый.
Алло, Земля! Я пропустил пять дней, так как экипаж был очень занят ремонтом дюз и подготовкой к отлету. Сейчас все готово. Дюзы сияют новыми поверхностями из платино-иридиевого сплава.
Линг с нами! Мы возвращаемся все десятеро! Вы удивляетесь, наверное, тому, как нам удалось обмануть Омегу. Так вот в чем дело.
Когда наша машина была готова, Омега впал в один из своих обычных приступов молчания. Все думали об одном и том же. Если бы работать достаточно быстро и улететь раньше, чем Омега очнется, что он сможет сделать? Это будет его собственная вина.
Мы сделали даже еще один шаг. Почему бы не выбросить Омегу сейчас и не забыть обо всем этом? Какое право он имеет требовать одну из наших жизней? Омега, вероятно, просто счел бы нас дураками, если бы мы заплатили ему.
– Я могу уничтожить вас всех на месте, – раздался телепатический голос Омеги нынче утром. – Вы не можете уйти, не отдав обещанное. Кого вы выбрали?
Суинертон оттолкнул Линга.
– Меня, Омега! – вскрикнул он. – Возьмите меня, скорее!
Все окаменели и ждали, что будет дальше.
– Я предпочитаю… – начал Омега.
Мы затаили дыхание, ожидая какого-нибудь луча, какой-нибудь вспышки энергии, готовой поразить либо Линга, либо Суинертона, либо всех нас.
Но Омега молчал. Медленно-медленно чашечка его листьев поникла. На глазах у всех рыхлая масса его мозга превратилась в пыль.
– Он умер, – вздохнул Суинертон.
Капитан Атвелл только что дал сигнал к отлету. Мы будем на Земле через два месяца. Все десятеро.
Первая Меркурианская экспедиция кончила.
Сокращенный переводс английского З. Бобырь.
МОРСКАЯ КАРЬЕРА ФЕНИМОРА КУПЕРА
Неизвестные страницы биографии
ГОРОДОК КУПЕРСТАУН, расположенный поблизости от Нью-Йорка, в начале XIX века только начинал строиться. Вокруг него еще оставалась нетронутой красота первобытной природы: местность была покрыта огромными девственными лесами, невдалеке на западе – большое озеро Онтарио, водопад Ниагара и совсем близко протекает река Гудзон. В те времена Вильяму Куперу, отцу известного впоследствии писателя-романиста Джеймса Фенимора Купера, в этих местах принадлежало большое поместье. Около сотни лет до этого обширная латифундия была пожалована английским королем не столь отдаленным предкам Купера. Теперь, после первой успешной войны с Англией за независимость, в стране, где колонизация была в разгаре и аграрный вопрос занимал центральное место, судьба таких огромных землевладений была предрешена.
Бурные события потрясали жизнь молодого государства – Соединенных Штатов Америки: приближалась вторая война за независимость; бушевало неудержимое движение скваттеров[93]93
Скваттеры – фермеры, самовольно, явочным порядком, захватывавшие незаселенные земли. Скваттерство было распространено на территории США до конца XIX века. – Прим. ред.
[Закрыть], захватывавших земли и считавших, что они принадлежат лишь тем, кто их обрабатывает; пылал огонь восстаний фермеров, белых рабов и негров и, наконец, продолжалась война с индейцами, исконными хозяевами американской земли. В этой обстановке поместье Купера оставалось еще цитаделью местных консервативных аристократических кругов. Аристократ-конгрессмен Вильям Купер стоял в оппозиции к политике, проводимой президентом-демократом Томасом Джефферсоном; конгрессмен был сторонником патриархальной опеки своих арендаторов, участие которых, по его мнению, в общественной и политической жизни страны должно ограничиваться голосованием за тех, кого им укажут джентльмены, призванные управлять государством.
В те дни, летом 1805 года, судья Вильям Купер ожидал возвращения домой своего шестнадцатилетнего сына Джеймса, уже четвертый год учившегося в городе Ял. На будущий год молодому Куперу предстояло окончить школу, по эта попытка получить образование закончилась неудачно. Отец решил, что морская карьера больше всего подходит беспокойному духу его сына. Молодой американский военный флот сыграл значительную роль в войне за независимость и совсем недавно приумножил свои лавры, успешно закончив трехлетнюю карательную экспедицию против Триполи, заставившую средиземноморских пиратов уважать американский флаг. По мнению Вильяма Купера, служба в военном флоте соответствовала аристократическому престижу их семьи и сулила способному человеку со связями блестящую карьеру пли… геройскую смерть.
В те времена в Соединенных Штатах Америки еще не было специальных военно-морских школ, и те, кто хотел посвятить себя морской карьере, обычно шли на два года служить в торговый флот. О том, насколько это в действительности было необходимо для будущей карьеры военного моряка, можно судить по словам самого Джеймса Купера, сказанным им уже значительно позже: «В то время это было очень модно, хотя в целом польза от этого была весьма сомнительная». Но тем не менее, подчиняясь моде, судья Купер послал сына в море простым матросом, чтобы дать ему возможность попробовать вкус соленой морской воды.
В те времена, когда паровые корабли только начали появляться и моряки еще не решались расстаться с парусами, дальние плавания были сопряжены со значительным риском из-за процветавшего на всех морях каперства и пиратства. Опасности подстерегали моряков не только в море, но и на стоянках в портах европейских стран.
Около двух лет Джеймс Купер провел в плаваниях. За это время он побывал в Англии, Франции, Испании и плавал у берегов Африки. И всюду его подстерегали опасности. Осень 1806 года застала Джеймса на корабле «Надежный», на котором он служил матросом. Однажды вечером, когда корабль стоял в Лондонском порту, несколько его друзей были схвачены отрядом королевских вербовщиков. Так в те времена набирались матросы в английский военно-морской флот, славившийся зверской дисциплиной. Только случайно молодой Купер избежал участи своих товарищей. Подобные случаи не забывались и породили в душе будущего романиста отвращение ко всему английскому, что впоследствии нашло отражение в его произведениях. В другой раз, возвращаясь из плавания в Средиземном море, «Надежный» едва не был захвачен пиратами, а однажды ночью, проходя мыс Трафальгар, счастливо избежал столкновения с одним из кораблей эскадры лорда Коллингвуда, крейсировавшей у испанских берегов.
По прибытии в Лондон «Надежный» должен был некоторое время ожидать груза. В тот период вынужденного безделья Купер бродил по улицам и паркам города, посещал Вестминстерское аббатство и собор Святого Павла. Эти впечатления о Лондоне были настолько сильны, что, когда спустя тринадцать лет вышел первый роман Фенимора Купера «Предосторожность», описания Лондона в нем были так ярки и правдивы, что искушенные английские критики приписывали это произведение английскому автору. Исключительная способность Купера долго сохранять глубокие и яркие впечатления – одна из замечательных особенностей большого литературного таланта писателя.
Двухлетний срок службы в торговом флоте подходил к концу, и Джеймс Купер мечтал о скором возвращении на родину. 28 июля 1807 года «Надежный» покинул Темзу. По пути в Америку Купер отпраздновал свое восемнадцатилетие. 18 сентября корабль бросил якорь в порту Филадельфии.
Судья Купер был очень рад возвращению сына из путешествия и с первых же его слов почувствовал, что юноша стал настоящим моряком. Вскоре после этого, использовав свои связи и влияние политического деятеля, он обеспечил сыну место в военном флоте.
Переход молодого Купера в военно-морской флот США совпал с годами, когда на морях не происходило никаких знаменательных событий. Если бы это случилось несколькими годами раньше, то он смог бы принять участие в боевых действиях американского флота в Средиземном море, когда были разбиты корсары Барбари. А если бы он поступил во флот на год позже, то нашел бы обширное поле деятельности для своей неугомонной души, так как в то время военно-морской флот США играл важную роль во второй войне с Англией.
У Джеймса Купера имелись все необходимые качества, делавшие его хорошим морским офицером: он был самоуверен и инициативен, обладал бесстрашием, мужеством и был патриотом. Но ко времени его поступления во флот пацифистская политика президента Томаса Джефферсона, как говорили военные моряки, достигла своего апогея. Из всего состава флота только двенадцать кораблей находилось в плавании. На них служило немного боевых офицеров и почти совсем не было молодых гардемаринов, только что поступивших во флот. Для молодых людей, жаждавших настоящей морской службы, мечтавших о дальних плаваниях, приключениях и боевых подвигах, такой период в жизни флота не мог быть приятен. Но так или иначе хлопоты старого Вильяма Купера увенчались успехом, и 1 января 1808 года Морской департамент присвоил его сыну первое звание, о чем сам он получил уведомление в письме от секретаря Морского департамента:
«Морской Департамент, 1 января 1808 года.
Сэр,
Я имею удовольствие представить Вам патент гардемарина Морского флота США, датированный сегодняшним днем. Я вручаю Вам копию морского устава и стандарта, форму и корабельный словарь, а также бланк для присяги, которую Вы примете и вернете мне почтой, приняв звание, с которым Ваше назначение войдет в силу.
Ваш покорный слуга Р. Смит»
В силу некоторых причин это письмо дошло до Купера только 19 февраля. 20 он оформил принятие присяги в нотариальной конторе и бланк с ее текстом вернул Морскому департаменту. В те времена поступающий на военную службу мог, таким образом, оформить принятие военной присяги в любом месте своего пребывания. В архиве Морского министерства США хранится бланк присяги, подписанный Джеймсом Купером. Он гласит:
«Я, Джеймс Фенимор Купер, будучи назначен гардемарином во флот США, торжественно клянусь хранить верность Соединенным Штатам Америки, честно и преданно служить им в борьбе против всех врагов и противников, кто бы они ни были; исполнять и почитать все законы, установленные Президентом США и во всем соблюдать нормы и права, которые теперь или после могут быть установлены, и пункты устава, которые могут быть введены Конгрессом для улучшения управления морскими силами США, и что я буду поддерживать Конституцию США.
Джеймс Купер.
Нотариальная контора в г. Нью-Йорке.
Нотариус, принявший присягу, – Вильям Джин, 20. II. 1808 г.»
24 февраля Куперу было приказано явиться к командующему флотом в Нью-Йорке, который назначил его на небольшой парусный корабль «Везувий», стоявший в порту в ожидании ремонта. На этом неисправном корабле он прослужил несколько месяцев. Это были скучные месяцы без определенного дела. 4 июля того же года он получил новое назначение и должен был отправиться под командованием лейтенанта Вульзи на Большие озера.
Отношения с Англией не сулили в ближайшем будущем ничего хорошего, и правительство Соединенных Штатов принимало срочные меры к усилению своих вооруженных сил. Англия уже имела военные корабли на Великих озерах, внутренних морях американского континента, и президент США отдал приказ о срочном строительстве военных кораблей на озерах Онтарио, Эри и Шамплейн. За исключением одного настоящего военного корабля, остальные должны были быть канонерскими лодками.
Лейтенант Вульзи, под командование которого попал Купер, должен был заключить договор на постройку кораблей и следить за его выполнением. Местом пребывания его наблюдательной группы стал городок Освего.
Когда три офицера прибыли месту назначения, они обнаружили там крошечный поселок, едва насчитывавший двадцать пять деревянных домов. Он имел все необходимые атрибуты американского населенного пункта той эпохи: лавку, школу, суд и тюрьму. На восточном берегу озера у Освего находились остатки последнего английского форта, увековеченного в дальнейшем как место многих волнующих событий, позже описанных в романе «Следопыт». В действительности все замечательные описания лесов и вод вдоль берегов реки Святого Лаврентия появились в результате того, что автор романов о Кожаном Чулке бродил по этим местам во время своей службы в Освего, будучи гардемарином военно-морского флота.
В этом маленьком первобытном поселении Вульзи снимал дом для себя и своих офицеров. Строительство кораблей продвигалось быстро. Через несколько дней после того, как срубленные в лесу деревья были сплавлены по реке к верфи, уже появились первые очертания корабля «Онейда».
7 ноября 1808 года, спустя четыре месяца пребывания в Освего, Джеймс писал своему брату Ричарду в Куперстаун:
«Слухи о войне усиливаются. Если они оправдаются, придется распроститься с Онтарио. Я с удовольствием вновь увижу соленые воды. В последние месяцы в Освего было очень многолюдно: офицеры, торговцы, контрабандисты и тому подобные люди. Я купил пару пистолетов за 20 долларов на память о службе в этих местах. Нет никакой надежды на случай использовать их здесь».
Зиму 1808 года вся компания офицеров провела весело. Давались балы и обеды, на которые приглашались все жители Освего и окрестностей на много миль вокруг. В самом большом доме поселка устраивались танцы, продолжавшиеся до поздней ночи. С одной стороны зала в ряд выстраивались мужчины, высокие, пышущие здоровьем люди в узких брюках и цветистых фланелевых рубашках, молодые, бородатые и слегка пьяные, а с другой – такие же крепкие, румяные женщины в длинных широких платьях. Ряды сходились и расходились, делились на пары, потом опять выстраивались в ряды и притоптывали в такт музыке так, что гнулись толстые дубовые доски полов и весь дом содрогался от фундамента до конька крыши. В этом топоте тонула музыка импровизированного оркестра, состоявшего из двух скрипок, флейты, рожка и гармоники. Оркестр играл несложные плясовые мотивы, обычно состоявшие из одной музыкальной фразы, повторявшейся множество раз до тех пор, пока лица танцующих не покрывались испариной. В перерывах между танцами пили хмельное ячменное пиво и, захмелев, так оглушительно орали песни, что стоявшие возле дома лошади рвались с привязи. Наступал вечер, зажигали несколько масляных ламп, но их свет едва пробивался через густое облако табачного дыма, плававшее у потолка. Жизнь была веселой и сытной: озеро изобиловало прекрасной семгой и окунями, в лесах водилось много оленей, кроликов и белок, на лесных озерах и в речных заводях гнездилось множество гусей и уток, на которых охотились молодые офицеры.
Свободного времени было много, и Джеймс бродил с ружьем по окрестным лесам, дремучим и древним, в которых шла своеобразная жизнь индейских племен. Там он встретил люден, послуживших прообразами героев его знаменитых романов о Кожаном Чулке. Главное место среди них занимал американец-охотник, вольный житель лесов, друг индейцев, на стороне которых он был в их борьбе с жестокими белыми колонизаторами, пришедшими из-за океана. Это и был Кожаный Чулок – Натаниель Бемпо, имевший еще много и других прозвищ. Худой, высокий, в костюме из оленьей замши, обшитом кожаной бахромой, в меховой шапке с беличьим хвостом, свисавшим к плечу. Весь пропитанный таинственными запахами леса и индейских костров, он бесшумно ходил с длинным ружьем, как настоящий индеец, выслеживая дичь, разбирая следы и зная повадки всех зверей и птиц. Об этом герое куперовских лесных романов М. Горький писал:
«Перед читателем живет и действует странный человек, – безграмотный, полудикарь, но обладающий в совершенстве лучшими качествами истинно культурного человека: безукоризненной честностью в отношении к людям, ничем не сокрушимой любовью к ним и постоянным органическим стремлением помочь ближнему, облегчить его жизнь, не щадя своих сил»[94]94
Предисловие к роману Д. Фенимора Купера «Следопыт». Изд. Гржебина, Берлин, 1923.
[Закрыть].
За Кожаным Чулком шел его друг индеец Чингачук, в котором сочетались все характерные черты индейского народа. В описании индейских племен и их жизни Джеймс Фенимор Купер увидел то, чего не видели многие его современники. Поэтому, как признают многие исследователи, изображение им первобытной жизни индейцев и родового строя индейских племен имеет определенное историческое значение. Это был строй, о котором К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Так выглядели люди и человеческое общество до того, как произошло разделение на различные классы»[95]95
Ф. Энгельс «Происхождение семьи, частной собственности и государства». К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 98.
[Закрыть].
Писатель не мог пройти мимо судеб этого парода. Все исследователи творчества Фенимора Купера сходятся на том, что он не разделял и не мог разделять ненависти и презрения к индейцам со стороны своих соотечественников. Жизнь на берегах широких рек, среди красот девственной природы, наделила индейцев чистыми верованиями, честностью, храбростью, деятельностью и глубокими поэтическими инстинктами. Их язык был до чрезвычайности прост, но образен, сжат и выразителен. Однако сближения между этим пародом и колонистами, пришедшими на их землю, не было и не могло быть. Так писалось об индейцах более ста лет назад в русском журнале «Современник», который редактировали великие русские литераторы Пушкин, Белинский и Некрасов.
Цикл романов о Кожаном Чулке, переиздающийся у нас в стране на протяжении более 125 лет, широко известен советским читателям. Он состоит из пяти книг: «Пионеры» (1823 г.), «Последний из Могикан» (1826 г.), «Прерия» (1827 г.), «Следопыт» (1840 г.) и «Зверобой» (1841 г.). Темы этих романов навеяны жизнью Фенимора Купера на Больших озерах в период его службы в военном флоте США.
Джеймс Фенимор Купер прослужил в военном флоте всего два года и пять месяцев. За это время он не был в плаваниях на военных кораблях и не поднимался в звании выше корабельного гардемарина, и все же эта короткая служба оставила в нем неизгладимые впечатления и изменила течение всей его жизни.
В американском военном флоте нет другого офицера, который, уйдя в отставку, добился бы такого выдающегося положения в литературе. Море и моряки на всю жизнь оставались темой многих его литературных произведений. Им даже были написаны две книги учебного характера: «История флота» и «Жизнеописание выдающихся американских морских офицеров», принятые в качестве пособий в современных американских морских школах. Такие малоизвестные советским читателям произведения Купера на морские темы, как «Лоцман», «Красный пират», «Два адмирала», «Мили Вэллингфорда» и «Морской лев», были навеяны его знакомством в юности с морской жизнью и моряками. В этих произведениях он описывает то, что видел и испытал на протяжении четырех с половиной лет службы в торговом и военном флоте. Даже в более поздние периоды жизни его лучшими друзьями оставались морские офицеры, с которыми он общался в период службы во флоте. Свою книгу «Лоцман», изданную за два года до смерти, Купер посвятил старому другу и товарищу по службе на корабле «Оса» капитану Вильяму Бренфорду Шабрику. В посвящении он писал:
«Мой дорогой Шабрик! Каждый год приносит новое, и бездна, поглотившая наших немногочисленных морских товарищей и коллег, приводит меня в уныние. Война, болезни и случайности опасной профессии опустошили их немногочисленные ряды. С особым интересом я храню воспоминания о тех, с кем жил в тесной дружбе, и ощущаю торжество за их растущую славу… Ни время, ни разлука не разрушили нашей близости; и, посвящая тебе эту главу, я знаю, что не скажу ничего нового, если прибавлю, что это дань твоей терпеливой дружбе.
От твоего старого товарища
Автор».
Спустя тридцать пять лет после плавания на корабле «Надежный» Купер пишет еще одну книгу на морскую тему – «Нед Миерс». В ней он рассказывает о жизни своего товарища, простого матроса, с которым плавал на торговых судах.
Но для того чтобы рассказать историю раннего ухода Купера из военного флота, необходимо вернуться к временам его службы в Освего. Как бы ни была интересна для будущего литератора жизнь среди первобытной природы на берегах Великих озер, но в те времена она не могла заглушить в нем стремление к настоящей морской службе на корабле, совершающем дальние плавания по морям и океанам. Естественно, что такие стремления были не только у одного Купера, но и у других, служивших с ним гардемаринов.
8 апреля 1809 года лейтенант Вульзи писал в Морской департамент, что находящиеся в его подчинении молодые офицеры жаждут более активной службы и надеются получить переводы на действующие корабли флота. О Купере Вульзи писал, что хотя срок его службы во флоте не дает ему нрава на повышение, но он все же его заслуживает.
Наконец, желание отправиться в плавание настолько охватило будущего романиста, что, нарушая субординацию, он сам непосредственно обращается в Морской департамент с просьбой о переводе на один из кораблей флота, отправляю-щнхся в дальнее плавание. Шли месяцы, но ответа на пламенное ходатайство не поступало. 10 июля лейтенант Вульзи приказывает Куперу отправиться из Освего на озеро Шамплейн, где строились канонерские лодки. Только через полтора года Куперу было разрешено вернуться в Нью-Йорк. Там он получает назначение на корабль «Оса», незадолго до этого вернувшийся из длительного плавания в Европу.
О службе гардемарина Джеймса Купера на этом корабле известно мало. Кое-что говорят записи в судовом журнале, который хранится в Национальном архиве в Вашингтоне:
«9 марта 1810 года гардемарин Дж. Купер отбыл в Нью-Йорк для организации пункта вербовки матросов».
18 марта 1810 года «Оса» подняла якорь и отправилась в Бостон, куда прибыла 30 марта. Мы не знаем, участвовал ли Купер в этом коротком плавании. Если он его и совершил, то оно было единственным за все время его службы в военно-морском флоте США. Более вероятно, что он оставался в Нью-Йорке для вербовки матросов на организованном им пункте где-то в районе Южной улицы.
После полуторагодичного пребывания на Больших озерах жизнь в Нью-Йорке явилась резким контрастом и в значительной степени примиряла молодого моряка с пребыванием на берегу, хотя где-то в глубине сознания таилась мысль о том, что он не находит своего места во флоте. Работа на вербовочном пункте не отнимала у Купера много времени. Он имел возможность посещать дома новых знакомых молодых людей своего круга. В одном из них он встретился с девицей Сюзанной де Ланей, сестрой епископа западной епархии штата Нью-Йорк. Она происходила из очень старой американской семьи, быть может, одной из первых, прибывших на переселенческом корабле к берегам Северной Америки. Эта встреча была роковой для военно-морской карьеры Джеймса Фенимора Купера.
Приводим две интересные записи из вахтенного журнала корабля «Оса»:
«11 апреля 1810 года. Бросили якорь в Северной реке на траверзе Батареи на глубине 10 саженей (Нью-Йорк)».
«12 мая 1810 года. Начался легкий бриз с юга. Хорошая погода. В 8 часов утра уволенные в отставку Генри Вильямс и гардемарин Дж. Купер покинули корабль. Умеренный бриз прекратился. Ветер восточный, погода ясная».
Добросовестный офицер, делавший записи в вахтенном журнале, больше всего заботился о состоянии погоды. Он, конечно, не мог предугадать, что этот день отмечен вехой в жизни одного из членов экипажа, которому предназначено судьбой получить широкую известность. Это был последний день службы Джеймса Фенимора Купера в военно-морском флоте США. Спустя неделю в его письме к брату Ричарду мы находим объяснение краткой записи в вахтенном журнале корабля «Оса».
«Когда я был в городе, я дал тебе понять о своем намерении подать в отставку в конце сессии Конгресса, как человек, который ничего не может сделать для флота. Единственной причиной является крушение всех моих надежд и чаяний по службе. Я добровольно просил отставки и, как обычно, направил рапорт капитану Лауренсу на его заключение. Он очень советовал мне попробовать прослужить еще год или два, одновременно предлагая выхлопотать годичный отпуск, который позволил бы мне свободно располагать собой в это время. Я благоразумно решил принять его предложение. В конце года я буду иметь право подать в отставку, если положение в стране позволит это сделать.
Как все сыны Адама, я преклоняюсь перед прелестями прекрасной девушки восемнадцати лет. Я люблю ее, и высказал ей это, как матрос. Сюзанна де Ланей – дочь человека, имеющего очень падежные связи и щедрую фортуну»…
Теперь можно предположить, что ссылки на бесперспективную службу во флоте были только поводом для ухода в отставку. Действительной же причиной, по-видимому, была прелестная Сюзанна де Ланей. Так или иначе, но отпуск из Морского департамента, датированный 9 мая 1810 года, уже был у Купера в кармане. Ему предоставлялось право в течение года жить, как заблагорассудится. 1 января 1811 года Джеймс Фенимор Купер женился на Сюзанне де Ланей и самозабвенно любил ее до конца своих дней. Он считал бы себя последним человеком, если бы признался в том, что не является хозяином в собственном доме. Никогда, ни на минуту он не подозревал, что не имеет полной власти над своими поступками и желаниями. Его жена, как все властные люди, знала свое дело. Так было и в решении вопроса его морской карьеры. Молодая миссис Купер даже не допускала мысли об отъезде мужа в какое-либо длительное путешествие – карьера моряка не подходила для ее горячо любимого мужа. Их общие доходы удовлетворяли все их нужды. Таким образом, по ее мнению, не было никаких причин для дальнейшего пребывания во флоте.
Последнее письмо от мистера Пауля Гамильтона, секретаря Морского департамента, гардемарину Джеймсу Куперу окончило морскую карьеру молодого мужа:
Гардемарину Дж. Куперу
Морской департамент.
Куперстаун, штат Нью-Йорк.
Я получил Ваше письмо от 28 числа прошлого месяца. Ваша отставка принята. Вам надлежит отправить Ваш патент в Департамент.
П. Гамильтон».
После выхода в отставку связь Джеймса Купера с флотом сохранилась не только в его литературных произведениях. Спустя много лет, когда он уже заслужил славу известного американского романиста, им было получено приглашение вступить в общество «морских офицеров и граждан Нью-Йорка, интересующихся деятельностью и благополучием флота». Это общество было известно под названием Морского лицея США. Сохраняя дорогие ему воспоминания о службе в юности во флоте, он принимает это приглашение и 10 февраля 1834 г. отвечает на него следующим письмом:
«Я прошу Вас сообщить джентльменам из Лицея о моем согласии принять их лестное предложение, которым они удостоили меня. Я был очень рад этому потому, что оно исходило от объединения, к которому я сам однажды принадлежал, которое всегда люблю и которое было удостоено таким высоким вниманием со стороны нашего народа…
Дж. Фенимор Купер».
Современники донесли до нас образ Фенимора Купера. Его внешность говорила о смелом и энергичном характере. Он был человеком крепкого сложения, движения его были резки и не совсем изысканны, взгляд смелый и несколько задумчивый, глаза посажены глубоко и постоянно сохраняли какое-то тревожное, беспокойное выражение. В разговоре он оживлялся, обладал даром слова и поразительной способностью понимать собеседника.
После увольнения из флота жизнь писателя сложилась трудно и неспокойно. Со времени выпуска в свет своих первых литературных произведений Купер противопоставлял стяжательским нравам американской буржуазии нравы индейцев, наделенных честностью, чувством собственного достоинства, прямодушием и храбростью. За это американская печать травила писателя до самой его смерти и даже объявила неамериканцем. Купер резко высмеивал пороки американского общества: стяжательство, продажность, демагогию в политике и ханжество в быту.
На этом заканчивается та часть биографии знаменитого американского романиста, которая связана с его морской службой. Находясь в остром конфликте с современным ему американским обществом, Джеймс Фенимор Купер незадолго до смерти (в 1851 году) запретил семье публиковать материалы о своей жизни и деятельности, будучи убежден, что в Америке господствует «тирания в худшей ее форме». Этим следует объяснить отсутствие до сих пор достаточно полной и подробной биографии замечательного американского писателя первой половины XIX века.
Лев Василевский
