Текст книги "Капкан для скифа"

Автор книги: Александр Чернобук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Но самое интересное в этом человеке было то, что все свои хитроумные комбинации он сочинял, планировал и оттачивал на кухне, в процессе приготовления широчайшего ассортимента блюд, в изготовлении которых был непревзойденным мастером. В досье на него у каждой разведки была графа: «Кулинарные наклонности».

Я готовить толком не умел, видимо, в связи с этим все умные мысли мне приходили в голову в спортзале. Эдакий спортзальный Томас Ливен с уклоном в современный криминал. Вот и сейчас я насиловал мышцы, а мысли сами собой вертелись вокруг Савельева-Рембо и Ивана-Парфена. Прошло уже три дня с момента получения аванса под насильников, а никакого варианта не было. Вернее сказать, их была масса, но четкого плана по этим двоим мы так и не сложили.

Я жал штангу, рычал от натуги, пот тек градом, мышцы были готовы лопнуть от перенапряжения, а мысли, как волны, лизали камень преткновения. Что ж, время камень точит, а терпенье города берет. Не будем торопиться. Что мы имеем?

А имеем мы на сегодняшний день точки, по которым надо ударить. С Купером наметили их еще вчера: по Рембо-Савельеву – деньги и тщеславие, по Нюме-Ивану – деньги и страх… Вернее сказать: нажива и тщеславие по первому, и шантаж и страх, соответственно, по второму. На пересечении этих качественных пороков и надо строить свой расчет. Слабые стороны каждого мы определили правильно.

Где и как пересеклись эти двое – неизвестно. Нам это и не пришло в голову выяснять, за ненадобностью. Главное – это то, что их связывало: десантника-бизнесмена и студента-юриста. А связывал их совместный бизнес. И бизнес, надо сказать, неплохой. Занимались они конвертацией или, если говорить по-простому – обналичкой.

Этот вид услуг развивался уже давно – как только появилась возможность залезть государству в карман, называя это коммерцией. Давно прошли сладкие времена, когда здоровому частнику был дан зеленый свет. Какая была сказка – одно только освобождение от налогов вновь образованной фирмы в течение года чего стоило. Клепай себе раз в год по фирме, меняя зицпредседателей, и горя не знай. Увы, увы, «шара» прошла. Тяжелый налоговый пресс государства придавил бизнесменов – пискнуть тяжело. Принято так у нас – то полную «лафу» давать, то гайки до упора затягивать. Ни вздохнуть, ни выдохнуть.

К тому времени превращать расчетные счета бюджетных учреждений и государственных предприятий в шуршащие бумажки уже понравилось многим. Тут нужен наш менталитет – совдеповский, с нашей совестью, с нашим пониманием законов и нашим мышлением. Томасу Ливену, не хочу умалять его гениальность, до такого элементарного и, в то же время, откровенного грабежа государства никогда б не додуматься.

Выглядело это просто и незатейливо. Директор учреждения сливал энную сумму денег, оговоренную заранее с коммерсантом, который поставлял предприятию по завышенным расценкам товар или, вообще, оказывал надуманные услуги. Например, компьютерное обеспечение. То есть передавал предприятию содранную где-нибудь бухгалтерскую, юридическую или любую иную программу, записанную на дискету. Директор или иное лицо, имеющее право перечислять эти деньги, получало сразу же свой откат, причем иногда эти дивиденды значительно превышали доходы коммерсантов. Кто платит, тот и заказывает музыку – истина общеизвестная.

Все хорошо, но неувязочка выходит – надо показывать, если работать легально, документики на приход этого товара и налоги платить добрячие.

Вот так бизнесмен покрутится, покрутится (чиновники при печатях весь навар забирают), пригорюнится и пойдет к другу, который под большим секретом будет денежки ему обналичивать и давать бланки документов с печатями – пиши, что хочешь: хоть тонну стали, хоть танк, хоть реактивный двигатель.

И процент платится за такую услугу не в пример меньше, чем налоги, и документы в порядке, и свою фирму пачкать сомнительными сделками не надо.

Обрадуется бизнесмен и будет работать по новой схеме, недоумевая, а как же там ребята выкручиваются? Как решают вопросы с налоговой, с банком, пенсионным фондом и прочими прихлебателями?

Вот такими Санта Клаусами и были Рембо со своим другом Парфеном: загоняйте, ребята, бабки на указанный расчетный счет и через пару дней получайте деньги (причем в долларах – по среднему курсу между покупкой и продажей) и пустые накладные с печатями. Нет проблем, рады были помочь, приходите еще, проценты, сами видите, у нас небольшие. Вот такой вот сладкий бизнес – непыльный. Незаконный, правда, но что у нас в стране законного? Сникерсы с тампаксами разве что.

Делили обязанности они так. Парфен через тяги в исполкоме открывал фирмы-фантомы. Происходило это примерно один раз в два-три месяца. Фирмы эти нигде больше не регистрировались и не числились. По истечении срока (который зависел, видимо, от степени засветки) все документы уничтожались, и открывалась новая ЛТДешка. Основное действо происходило в банке, где Ваня был на короткой ноге с управляющим (отнюдь не безвозмездно, естественно). Именно здесь деньги превращались из безналичной формы в аккуратные пачки купюр с симпатичными лицами американских президентов в белых буклях.

Самые серьезные концы хоронились здесь же. Каждый банк – своеобразный форт Нокс, и так запросто к нему не подъедешь.

Функций у Савельева, как мы определили, было всего две.

Первая – поставка клиентов: друзей-коммерсантов и всяких чинуш, желающих слить по-тихому бабульки из какого-нибудь поднадзорного фонда себе в карман. «Охраняющий сакуру питается плодами с нее».

И вторая – прикрытие от чересчур навязчивых и вечно голодных. Таких в городе пруд пруди: и в погонах, и так просто – душевных парней при стволах. Разница между ними была только в одном, как определял я, – в наличии удостоверения. У офицера есть, а у бандита нет. И все. Во всем остальном – близнецы-братья. Не отличишь. Костик обычно настаивал еще на одном различии – и тот, и другой бегут, только один впереди, а другой немного сзади. На мой взгляд, это было несколько спорным отличием. Уж больно часто преследуемый и преследователь меняются местами, чтобы записывать это в различия.

И Рембо, и Парфен крысятничали, но чуть-чуть – не зарываясь. Если Парфена проверить было практически невозможно (для этого Рембо должен получить информацию от самого управляющего), то Савельев подставлялся при каждой сделке. Парфен, видимо, не шел на обострение в виду перспективности бизнеса в целом. Так они и закрывали глаза на проделки друг друга. А если этих красавцев…

– Вот, вот где их столкнуть можно – на явном кидке! Треснуть лбами, чтоб звон пошел! Создать конфликт финансовых интересов!

Я даже штангу бросил на стойки, не дожав двух раз до положенных двенадцати. Стокилограммовая железяка обиженно звякнула. Я не обратил на возмущение снаряда никакого внимания. Схватил, не отдавая себе отчета, нунчаки, и они засвистели вокруг тела…

– Да, да и еще раз да! Найдено последнее звено, которое замыкает всю цепочку. Отдельные фрагменты мозаики сложились в цельную картинку.

Я поймал нунчаки в захват и с разворота ударил ногой в макивару: «Я-я-я-е-есть!» Не зря я затеял тренировку в пять утра!

В эйфории от найденного решения я легко взлетел на седьмой этаж, распахнул дверь и… замер.

На моей кровати спала… русалка: белые шелковистые волосы разметались по подушке, нежное личико было спокойно, а алые пухлые губки что-то шептали. Гибкие линии только-только сформировавшегося девичьего тела проступали через тонкое покрывало. Что, интересно, она видит во сне: строгого экзаменатора, родителей, принца на белом коне? Я застыл и даже задержал дыхание. О том, что в моей постели лежит такое… я и забыл.

Полюбовавшись несколько минут этим нежным созданием, я тихонечко взял мыло с полотенцем и отправился в душ: «Странное чувство, однако, – намыливая голову, подумал я, – такое умиление я испытывал только при виде играющих котят». Моя обычная реакция на людей такая же, как у Шатобриана: «Чем больше узнаю людей, тем сильнее люблю животных». А тут… такое дело… хм… надо же.

Фаза I. Парфен

Студент пятого курса факультета правоведения был томим смутными сомнениями. Парфенов Иван Сергеевич, попросту – Парфен, терзался давним вопросом – сколько денег оставляет себе его компаньон Рембо. Проверить это было просто – подставить Рембо своего клиента, пропустить деньги через Савельева и по разнице легко установить сумму прилипших к рукам Сергея наличных.

Эту нехитрую комбинацию Парфен планировал провернуть уже давно, но побаивался. Результаты проверки были известны заранее – никаких иллюзий по поводу чистоплотности своего компаньона Иван не испытывал. А раз он наверняка узнает о крысятничестве, то следует делать какие-то конкретные шаги.

Между тем, Серега обладал реальными тягами и с бандитами, и с силовиками, поэтому делать корешу предъяву было просто небезопасно. Хотя обидно терпеть такое положение вещей, ведь, в отличие от Рембо, у Парфена обналичка была единственным источником дохода… Ну, ничего, еще пару недель – и он официально станет членом семьи полковника МВД и тогда можно будет другу-Рембо крылышки чуть подрезать. Планчик уже вырисовывается…

Подобные мысли, далеко не впервые, витали в голове у будущего зятя Каца: «Такое положение вещей терпеть нельзя, нет, никак нельзя. И не будем. Скоро не будем». Он неторопливо гнал свою «бэшку» по городу, постукивая руками по рулю в такт музыке, заполняющей салон. Остановившись на красный сигнал светофора, увидел пацаненка с «Секундой» в одной руке и тряпкой в другой. Тот, с азартом борзой, бросился к лобовику и просто с фанатической скоростью натер стекло до блеска.

– Дядя, дай на мороженое!

– Молодец, шустро, – Парфен достал мелочь и, приоткрыв окно, снисходительно протянул пацаненку, – держи, трудяга.

– Сам дурак, – малый, вместо того, чтобы взять протянутые монеты, смачно харкнул в лицо растерявшемуся водителю и бросился наутек через зеленую клумбу.

– Ах, ты, гаденыш! Вот я тебя! – мелочь зазвенела по асфальту. Парфен поднес ладони к лицу и утерся.

Замешательство длилось не больше секунды. Спустя мгновение Иван уже мчался за неблагодарным подростком. БМВ стоял в крайнем левом ряду дороги с односторонним движением. За лужайкой было движение в другую сторону. В три прыжка перемахнув через насаждения, Парфен пропустил две машины и бросился к грузовой «Газели», припаркованной на обочине. Именно за ней скрылся дерзкий сорванец.

Задние дверцы грузовика были открыты – там мелькали два грузчика – между ними и проскочил обидчик. Парфен попытался повторить этот же маневр, но налетел на кулак одного из «грузчиков». Ему показалось, что в грудь угодила кувалда: дыханье сперло, из глаз посыпались искры, ноги стали ватными. В ту же секунду второй «грузчик» подхватил бесчувственное тело и швырнул в темное чрево фургона, прыгнул вслед и запер дверцы. Еще через секунду «Газелька» неспешно съехала на дорогу и влилась в поток машин.

* * *

Спустя минуту Костик, который исполнял роль первого грузчика, уже отъезжал на трофейном БМВ от места событий, восхищаясь фантазией пацанят, – этот трюк с плевком детвора придумала для угона машин. Причем тырили машины без корыстной цели – просто покататься. И как лихо срабатывает – в десяти случаях из десяти. Вообще, молодняк интересный подрастает…

Купер улыбнулся, вспоминая еще одно изобретение дворовой босоты: зимой, на высоком заборе, ограждающем какие-нибудь строительно-ремонтные работы в центре города, сидит крохотный пацаненок. Завидев идущего мужчину, начинает жалобно скулить: «Дяденька, снимите меня. Дяденька, пожалуйста, мне страшно». Доверчивый подходит, протягивает руку, а подлый мальчуган рвет с его головы норковую шапку, лихо спрыгивает с другой стороны забора и «делает ноги»…

«Вот чертенята!» – Костя неторопливо двигался к месту встречи, прислушиваясь к работе немецкого аппарата. В кармане у него лежали приготовленные пятьдесят долларов для случайного гаишника, если вдруг не повезет: «Извини, братан, документы в другом пиджаке оставил. Опаздываю на сделку серьезную. Давай порешаем на месте без штрафплощадок и прочих никому не нужных прелестей».

Выехал на объездную дорогу и добавил газ. Машина послушно понеслась вперед, набирая скорость. Купер не удержался и витиевато выматерил Скифа за чистоплюйство.

Вчера, на общем сборе, при окончательном утверждении плана действий, их мнения относительно этого БМВ полярно разошлись. Костя предложил загнать ее сразу пацанам на разборку. Машина хоть и не новая, но получить за нее сразу полторы-две штуки зеленью было реально. Жека же настаивал на обязательном возврате владельцу, мотивируя целой кучей аргументов.

Если изъять машину, можно реально навредить плану – раз. Нельзя упускать возможность поставить Парфена на прослушку – два. Отсутствие БМВ может пробудить ненужный интерес со стороны того же Рембо, – три. И, наконец, такой беспредельный акт, наверняка, озлобит клиента и может подтолкнуть на непредсказуемые шаги – четыре.

Боря Геракл и Рома Бес, задействованные в операции, угрюмо молчали, справедливо полагая, что встревать в разговор старших нетактично, и платят им совсем не за полемику. Купер видел, что оба бойца на его стороне, но апеллировать к их мнению не стал. Он прекрасно знал, что переспорить Скифа они не смогут даже втроем, и, скрепя сердце, согласился.

Теперь же, сидя в трофейном БМВ, Костя засомневался, не стоит ли проигнорировать мнение сидящего сейчас в фургоне «Газели» Жеки и к месту встречи приехать на такси, но с прессом денег – победителей не судят. Не в Риме же мы, в конце концов, где казнят за несанкционированную победу. Этот говнюк, студент-юрист Иван, сам виноват – не хрен насиловать баб. Кроить мудака до трусов сам Бог велел.

Машина въехала в дачный пригород. Слева и справа замелькали зеленью садовые участки. Купер остановился у обочины, вышел из машины и закурил. Обошел, внимательно осматривая, БМВ. Присел, заглянул под крылья – коррозии не видно. Открыл капот, с удовлетворением оглядел двигатель: «Блин, хоть и далеко до нулячей, но два косаря дадут, только в путь. А главное – ни головной боли, ни проблем, ни риска. Подгони, получи деньги и отваливай. Люди Клима дело свое добре знают – раскурочат машину до винтика за пару часов, и разойдется она запчастями по всему городу в считанные дни. Принесет двойную-тройную прибыль Климу и его братве. Барыги, опять-таки, тоже наживутся. Всем кушать надо… Все довольны будут… Кроме Скифа».

Купер отбросил окурок, выматерился вслух, достал инструменты и полез под торпеду прилаживать микрофон.

* * *

В фургоне было темновато, но света для того, чтобы заметить, что Парфен уже не корчится от боли, а лежит спокойно и вглядывается в мое лицо с целью определения личности, хватало. Помогать ему в этом я не стал, а, наоборот, достал лыжную шапочку и натянул ее ему на голову до самого подбородка. Немного посомневался, но все же защелкнул на его кистях наручники и несильно двинул кулаком по затылку. Не то, чтоб я боялся подвоха со стороны нашего клиента, просто начал настраивать его психологически на предстоящий разговор.

Боря Геракл (получил свою кличку за исполинскую накачанную двухметровую фигуру атлета), сидевший за рулем «Газели», уже подруливал к даче, которая была куплена нами специально для таких дел.

Я выпрыгнул из фургона, помог ему открыть ворота и, когда он заехал, закрыл огромные створки. Ворота и забор были почти трехметровой высоты.

Боря подогнал грузовик дверцами вплотную к добротному каменному строению, которое, по всей вероятности, служило бывшим хозяевам мастерской. Взяв за шиворот нашего пленника, Геракл одним рывком придал ему вертикальное положение и не очень деликатно препроводил в помещение.

Мы надели шапочки с прорезями для глаз и рта, с нашего пленника напротив – сняли. Он был до синевы бледен и насмерть перепуган. После того, как Парфен осмотрелся, его буквально затрясло от страха.

Испугаться, действительно, было от чего – бывшая мастерская была оборудована под средневековую комнату пыток: верстак с ремнями; кандалы на цепях, вмурованных в стену; жаровня с остывшими углями и прокопченными прутьями в ней; стол, на котором были разложены всевозможные колющие, режущие, устрашающе поблескивающие инструменты, напоминающие увеличенные стоматологические. Стены, пол и предметы были густо забрызганы кровью.

Пытать, конечно, мы сейчас никого не собирались, да и раньше эта комната служила только для психологического давления на оппонентов. Недаром мы с такой любовью и фантазией ее оборудовали (даже не поленились купить пару трехлитровых бутылей крови на мясном рынке – потеки натуральней не сделаешь) – до сих пор бутафория нас не подводила. Мы подтащили оцепеневшего с остекленевшими глазами Парфена к огромным слесарным тискам и, сняв наручники, зажали в губки левую руку. Черная поверхность тисков была вся покрыта бурыми пятнами, а на полу под ними красовалась засохшая коркой лужа крови.

Наши декорации сработали и на этот раз. Боря, внимательно вглядевшись в лицо Ивана, подошел к полочке и потянулся за баночкой с нашатырным спиртом. Парфен от невозможно свежей струи несколько раз вздрогнул и конвульсивно дернулся. Его била мелкая дрожь, зубы стучали, глаза, ожив, начали метаться, старательно избегая встречи с взглядами людей в масках. Судя по всему, повторного обморока не будет. Пора переходить к делу – клиент созрел. Я достал чистые листы бумаги, ручку и подвинул легкий столик вплотную к тискам:

– Пишешь подробно, как вы с Рембо изнасиловали Татьяну Малышеву. Понял?

– Какую Татьяну?

– Ты че, падла, поиграть с нами хочешь? – Геракл сделал движение к тискам.

– Нет, нет. Я не понял, эта та, которую в офисе?! – испуганно заорал в ответ Парфен. – Ее, вроде, Таней звали.

– В каком офисе?

– У Савельева! Вы же сами про Рембо спрашивали.

– У вас с Рембо что, целый список? – Геракл озадаченно почесал переносицу.

– Ну не то, чтобы список…

Мы с Борей переглянулись. Я решил сориентировать насильника:

– Нас все ваши сексуальные подвиги не интересуют. Пишешь подробно об изнасиловании от пятнадцатого июня сего года. Напоминаю, Татьяну Малышеву вы забрали с дискотеки «Спираль». Ясно?

– Не, ну так бы и сказал, разве всех этих сучек упомнишь. Я ж и говорю, это та, последняя, что в офисе…

Мой кулак хлестанул его по челюсти, он упал на колени и, если б не зажатая в тисках рука, наверняка растянулся б на полу:

– Пасть закрой. Бери ручку и пиши.

– Быстро, козел! – рявкнул Боря.

– Оформляешь по типу явки с повинной. Юрист, знаешь. Что-то еще не ясно? Дополнительно объяснить? – добавил я, поглаживая ладонью левой руки кулак правой.

– Нет, не надо. Все по-о-онял! – срывающимся голосом воскликнул юрист-насильник, хватая свободной рукой ручку.

– Смотри, туфту не пиши. Все, как было, в подробностях. Ясно?

– Ясно, ясно.

Мы с Борькой вышли из помещения, прикрыли за собой дверь, сняли шапки и с удовольствием закурили.

– Вот козлы, – зло сплюнул сквозь зубы Геракл.

– Да уж, уроды редкостные.

– Сколько вокруг давалок честных…

– Поломали бабе жизнь, – согласно кивнул я.

– Как теперь жених будет… – Боря пожал плечами. – М-да.

– Это точно.

– Думаешь, все напишет?

– А куда он денется с подводной лодки? Сопляк желторотый. Все, что нам надо, он сделает, это уже видно.

– До Зои Космодемьянской ему далеко, – Боря скривил угол рта и сплюнул еще раз, теперь презрительно.

– Идем, посмотрим, – я отбросил окурок, – что этот Дюма-сын написал.

– А Дюма-отец – это Савельев? – хмыкнул Боря.

– Хотелось бы. Пока пишет только младшенький.

Мы не ошиблись. Насильник написал все, что нам было нужно.

«Я, Парфенов Иван Сергеевич, проживаю по адресу: ул. Краснофлотская, 24, кв. 16. Находясь в здравом уме и твердой памяти, по сути заданных мне вопросов сообщаю, что 15 июня сего года был приглашен своим знакомым Савельевым Сергеем Петровичем, по кличке Рембо, на дискотеку “Спираль”, расположенную по адресу: ул. Гагарина, 15; ДК “Юность”. Прибыли на дискотеку около двадцати одного часа на автомобиле “Мерседес”, принадлежащем Савельеву С. П. Пробыли там около трех часов. В баре познакомились с девушкой, назвавшейся Татьяной. Она была в состоянии среднего алкогольного опьянения. На наши вопросы пояснила, что отмечала с подругами конец своего девичества – в скором времени выходит замуж. На наши настойчивые просьбы пригласить к столику хотя бы одну из подружек, ответила, что все уже разошлись по домам, а она осталась, чтоб предаться ностальгии и меланхолии. Мы поддержали ее в этом порыве и за это изрядно выпили. Не знаю, использовал ли Савельев какие-либо психотропные препараты, но когда мы собрались подвезти ее, Татьяна уже соображала с трудом и в машину села добровольно. Сопротивление она попыталась оказать, когда Савельев предложил зайти к нему в офис на пару минут по безотлагательному делу. Она попробовала сбежать, но он ее грубо схватил, прошептал на ухо какие-то угрозы и затащил в помещение. Я к тому моменту много выпил и ориентировался плохо. Однако хорошо помню, что твердо отказался участвовать в изнасиловании. Но Савельев силой меня принудил к этому акту вандализма. Он, несмотря на сопротивление, слезы и уговоры Татьяны, сорвал с нее всю одежду и поставил на колени, уперев грудью и животом в подлокотник офисного кресла. Мне ничего не оставалось, как снять штаны и зайти с другой стороны…»

Дальше шло подробное описание процесса изнасилования. Я пробежал глазами страницу до конца. Ага, отпустили ее только под утро. Угрожал ей физической расправой, в случае каких-либо жалоб, опять-таки один Савельев-Рембо. В конце стояли дата и подпись. Что ж, все правильно.

Я почему-то представил Юлю в руках этих похотливых скотов и со злобой ткнул Парфена ногой в живот.

– Ванечка, почему бы тебе не сказать проще? – склонился над корчащимся от боли насильником: – «Савельев, угрожая оружием, заставил меня изнасиловать гражданку Малышеву». А, клоун? Она была совсем не против, даже хотела вас обоих, но тебя еще и заставили… – я сложил исписанные листки и, успокоившись, закончил:

– Ладно, теперь все то же самое надиктуешь на пленку.

Боря поставил перед ним на столик диктофон и нажал на запись.

Парфен молчал, характерно от боли гримасничал и тупо разглядывал тиски и свою руку в них. Вид диктофона его, похоже, смутил.

– Чего молчим? – Геракл сделал в его сторону неопределенное движение, и он сразу же затараторил, наклонившись к черной коробочке:

«Я, Парфенов Иван Сергеевич, находясь в здравом уме и твердой памяти…»

Мы очень тактично, не перебивая, дослушали всю его исповедь до конца. Боря выключил и спрятал диктофон в карман:

– Вот видишь, а ты боялся!

– А теперь, Парфен, обстоятельно, так же подробно, с именами, фамилиями, должностями всю вашу деятельность с Рембо по обналичке, – я протянул ему ручку.

Он с сомнением повертел ее в руках, переводя затравленный взгляд с меня на Геракла и обратно.

– Неужели отказаться хочешь? – ласково осведомился я и положил руку на тиски.

– Нет, нет! – заверещал будущий работник правоохранительных органов. – Что вы, я просто не знаю, с чего начать.

– А ты с самого начала попробуй, – посоветовал Боря и беззлобно хохотнул.

– Только не пойми буквально, а то начнешь с Адама, Евы и яблока, – добавил я.

– Хорошо! – Парфен сделал вид, что ему смешно, и быстро заработал ручкой.

Потом повторилась процедура с диктофоном. Пока он надиктовывал свои показания на магнитную ленту, я внимательно просмотрел его каракули. Материал был убойный. Кроме Савельева-Рембо, там фигурировали: два работника исполкома, налоговик, три сотрудника хорошо всем известного банка «Дисконт» во главе с управляющим, плюс добрый десяток постоянных клиентов-коммерсантов. Не понравились мне две незнакомые фамилии с приставками капитан и полковник. Ну, ничего, капитан так капитан, полковник так полковник. Значит, такая у них карма. Пусть мотают.

Компромат сильнейший. Схема обналички расписана грамотно, со знанием всех нюансов. Даже если просто слить каждому из этого списка по ксерокопии этой бумажки, наш юный деятель Ванечка – не жилец. Рубль за сто. Осталось ему это популярно объяснить – и можно смело требовать взамен диффамации одну маленькую услугу.

– А теперь слушай меня внимательно, – дождавшись, пока Парфен выговорится в диктофон, я собрал в кучу все исписанные листки и потряс ими в воздухе, – как ты думаешь, пройдет твоя свадьба, если эти бумаженции попадут в руки к твоему вожделенному тестю Кацу В. П.?

– Что? – Иван вытаращил на меня глаза.

– Весело получится, правда? Семь сорок с выходом! Перспективный зятюшка – юрист со статьей за плечами, да еще и какой! Славная тема для размышлений. Твои финансовые аферы по сравнению с изнасилованием будут выглядеть для него, как детские шалости. Не погладит тебя тестюшка за такие дела по голове. Ох, не погладит.

– Да уж. Статейка непростая, но совсем не золотая, – пробасил Геракл.

Парфен затравленно смотрел на меня. Не мигая. Молча.

– Не слышу ответа, – я пнул его еще раз ногой, на этот раз не сильно, для проформы.

– Да, да, представляю. Мне конец.

– Ну что ты! Это не конец. Даже близко не конец. Не состоится свадьба и все, это как раз не смертельно. А вот если я передам все это, даже не в органы, а просто твоим подельникам.… А ну-ка, пошевели мозгами… Что с тобой будет?

Я смотрел ему прямо в перекошенное от животного страха лицо. Страх на лице Парфена постепенно уступал главенствующую позицию – взор его становился осмысленным. Потом он икнул, вздрогнул всем телом, и гримаса ужаса снова исказила его физиономию:

– А-а-а-а, – негромко завыл он, закрыв глаза.

– Именно, а-а-а-а-а-а и есть.

Я остановил двинувшегося было к Парфену Борьку. Вой не выходил за пределы помещения, а если не громко, то пусть повоет – ничего страшного в этом нет. Главное – до него дошло. Сейчас как раз нужно, чтоб ему стало себя жалко-жалко. И тогда можно ставить ему задачу, ради которой все это затевалось. Именно этим я и занялся, когда он притих:

– Успокоился?

Парфен молча кивнул.

– Готов?

– К чему? – он с опаской посмотрел на наши лица в масках.

– Внимать моим силлогизмам.

– Да, готов.

– Тогда слушай сюда. Сам уже понял – жизнь нам твоя не нужна. Хотя, конечно, обидно, что такое говно землю топчет. Будешь паинькой – все у тебя будет нормально: и тесть драгоценный, и форма мусорская или какая-нибудь прокурорская – по желанию, и с подельниками ажур. Крутись, зарабатывай, живи – не тужи. Сделаешь же для нас вот что. В любом соседнем областном центре, где тебе больше нравится, зарегистрируешь фирму – лично, но на паспорт с чужой фамилией. Фотография в паспорте переклеенная твоя. Потом откроешь в банке счет. Туда упадут деньги. Ты их снимешь и отдашь нам. Это все. Предупреждаю честно – это будет кидок, так что обставляйся аккуратно. Загримируйся. Всю экономическую кухню не хуже меня знаешь. Вопросы?

– Какие будут суммы?

– Около пятидесяти тысяч баксов.

– Деньги перегонятся за один раз?

– Скорее всего, да.

– В какой валюте?

– В какой, в родной.

– Банк какой-то определенный?

– Нет, любой.

– Паспорт? Как с ним быть? Вы мне дадите?

– Сам займешься. Купишь. Подскажу, как это сделать дешево и сердито. В том городе, где будешь открывать фирму, заказываешь щипачу паспорт. Любого молодого оболтуса, примерно твоих лет, который выезжает из города. Его отъезд – лишняя страховка. Сработать паспорт можно у отъезжающего поезда или непосредственно в нем. Это тебе будет стоить сотню-полторы баксов. Не больше. Затем отдаешь его спецу переклеить аккуратно фотографию, а если руки стоят, это можно и самому сделать, бесплатно. Потом смело идешь к юристам, и они тебе за двести зеленых открывают фирму в течение двух-трех дней. Заделают элементарно. После этого открываешь счет в банке, уже полностью на законных основаниях, на легально открытую фирму. Дальше снимаешь все пришедшие деньги. Законы ты знаешь, подо что легче снять бабки, сам придумаешь – под закупку или еще что. Как устраняются задержки в таком деле, тоже для тебя не секрет. Отдаешь деньги нам, выбрасываешь усы, бороду, очки – как ты там будешь гримироваться – тоже твои дела, палишь паспорт и… свободен. Как раз к свадьбе должен управиться.

Иван кивал в такт моим словам, слушал внимательно, хотя я видел, что все мной рассказанное откровением для него не было:

– Хорошо. Это я сделаю. А вы потом отдадите мне бумаги? Я могу вам верить? – он искательно заглядывал попеременно в лицо то мне, то Борьке.

– Верить можешь, безусловно. Все сделаешь – свадьбу мы тебе портить не будем. Это я тебе обещаю, – ответил я.

А Геракл по-простецки поставил его на место:

– Ты что, децл, не догоняешь, что мы можем такие бумаги у тебя три раза в день брать? Не захочешь писать, мы тебе ручки, – он немного повернул рычаг тисков, – отрихтуем. А надумаешь играть стойкого борца за идею, сюда можно и другие части тела зажать. Так что бумажки – это так, понты голимые… Все понял, урод?

Тот скривился от боли в зажатой руке и энергично закивал.

– Вот и славно, – я раскрутил тиски, – фирма должна быть у тебя через пять дней, уже с открытым расчетным счетом. Когда буду звонить, представлюсь Игорем. Все ясно?

– Как фирму назвать?

– Да хоть «Светлячком», – махнул рукой Боря.

– Нет, погоди, – остановил я Геракла и улыбнулся пришедшей в голову мысли, – назови ее «Янусом».

– «Якуц»?

– Нет. «Янус».

– «Янус»? Хорошо.

Боря натянул ему на голову шапку:

– Не вздумай петлять. Поломаешь нам «хатки» – тебе дороже выйдет. Усек?

– М-м-да, – промычал Парфен сквозь толстую шерсть.

– Через сколько дней у тебя должна быть зарегистрирована фирма? – решил я задать контрольные вопросы напоследок.

– Через пять дней.

– Расчетный счет?

– Так же, в течение этих пяти дней.

– Кем буду представляться, когда буду звонить?

– Игорем.

– Как должна называться фирма?

– «Янус». – ответил на все вопросы Парфен, ни разу не ошибившись.

– Молодец! – похвалил я «зицпредседателя Фунта».

Забросив нашего нового друга в фургон, мы поколесили минут двадцать по окрестностям, создавая иллюзию удаленности. Въехали в то же дачное товарищество с другой стороны, быстро нашли возле лесополосы БМВ с Костей и перекантовали Парфена в его машину. Руки Ивану крепко прикрутили скотчем к рулевому колесу, шапку такой же липкой лентой прикрепили к шее. Я внимательно осмотрел наше художество – освободиться быстрее, чем минут за десять, у него не получится наверняка:

– До встречи, Иванушка. Не подведи себя. Думай головой, и все будет хорошо. Считай до тысячи, выпутывайся и сразу займись делом. Ясно?

– Понятно.

Мы втроем забрались в «Газель» и тронулись в сторону центра. Я посмотрел на хмурое лицо Купера и улыбнулся: