Текст книги "Капкан для скифа"

Автор книги: Александр Чернобук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Селектор пора установить.

– Пора, – не стал спорить Мишка.

– Да, Михаил Викторович? – в приоткрывшуюся между дверью и наличником щель брюнеточка просунула свой вздернутый носик.

– Верочка, организуй нам: лимончик, шоколад, еще что-нибудь... Под коньяк. Кофейку поставь. А меня ни для кого нет.

– Сейчас все будет исполнено. – Дверь неслышно закрылась.

– Какая дрессура. Ты, Мишка, оказывается грамотный управленец. Как у тебя все поставлено, – искренне похвалил я.

– Талантливый человек талантлив во всем. К слову, о женском поле. Твои успехи? Так же многочисленны и бесперспективны? Сам до сих пор живешь? – Майкл поставил на стол рюмки и свернул на бутылке закрутку.

– Один. – Я проследил, как искрящийся благородством напиток пролился в сосуды.

– Врешь, по глазам вижу – есть изменения в личной жизни. Меня не проведешь…

– Не совсем изменения…

– Наконец-то. Рассказывай.

– Что, собственно, рассказывать?

– Кто она?

– Абитуриентка, поступает на экономический факультет.

– Куда?

– К нам в университет.

– А моложе никого не было? Там из школы, детского садика? Чтоб полная гармония наступила. Равенство интеллектов, жизненного опыта, общие ценности, туда-сюда…

– Были, Майкл, не потянул я этот уровень. Не дорос еще.

– Это на твоей совести. Имя у нее есть?

– Юля.

– Вот. Давай выпьем за Юлю! Чтоб она оказалась достойной спутницей жизни тебе, охламону!

– И за встречу, – когда выпили, добавил я, – а то как-то рановато за такие дела тосты пить.

– Почему?

– Видел я ее два-три раза. Не больше.

– И что?

– И ничего.

– Ты не темни. Если ничего, два или три раза виделись, а ты умудрился запомнить ее имя… это судьба, – Майкл развел руки в стороны и снова перешел на ироничный тон: – Да ты просто, как честный человек, обязан теперь на ней жениться!

– На мне? – возле двери звякнул поднос.

– Нет, Верочка, не на тебе.

– Жаль.

– Тебе я подберу нефтяника, – Мишка поднял рюмки и бутылку, освобождая на столе место, подмигнул мне, – зачем тебе просто богатый муж? Необходимо, Вера, стремиться к очень богатому варианту. Мы с тобой вместе его подберем. Неторопливо и вдумчиво.

– Ох, Михаил Викторович, Михаил Викторович, все вы только обещаете. Скорей бы уж! А то мне уже и не верится…

– Надежда, – я чуть не сказал то, что думал – «рожает», но вовремя исправился, – умирает последней!

– Да, Скиф, – Мишка абсолютно правильно понял мою поспешную рокировку, – язык у тебя, что шайба каучуковая…

– Я до которого часа сегодня вам нужна? – ловко сервируя стол, поинтересовалась девушка.

– Посиди, Верунчик, часиков где-то до семи… Если ничего серьезного не произойдет, пойдешь домой…

– Хорошо.

– Умеешь ты поставить дело на нужные рельсы, – снова похвалил я друга. – До семи, так до семи, до восьми так до восьми…

– Умею. Ты не отвлекайся. Значит, на Юлю у тебя виды серьезные, – когда закрылась дверь, продолжил развивать понравившуюся ему тему Мишка. – Может, ты по такому случаю и квартиру, наконец-то, купишь?

– И мебель?

– Почему нет? Потом и мебель. Не понимаю твоей иронии.

– Не знаю. Может быть, – пожал я плечами, что-то такая мысль мне не приходила в голову. – Я и сам ее не понимаю.

– Или ты собираешься до конца жизни в общагах сидеть?

– Мне там неплохо, – весело заявил я. – Атрофированное чувство собственности…

– Навевает мысли об ущербности.

– Отличность от окружающих это совсем не ущербность.

– Как сказать. Мне Светка плешь проела еще… дай Бог памяти, когда это было… Ну, ты помнишь. Семейный очаг, все такое…

– Помню, помню. Она вообще у тебя дама строгая и серьезная… Правильная, хозяйственная…

– Что есть, то есть, – гордо заявил Мишка. – Такая она у меня: для дома, для семьи…

– Давай за нее, – кивнул я на тарелки. – Под лимончик.

– Согласен. Моя спутница жизни того стоит. – Мишка ловко наполнил рюмки. – За Светку.

Рюмки звякнули, мы выпили.

– Привет передай.

– Обязательно.

– Какой коньяк! – Положив дольку лимона на язык, я зажмурился от удовольствия. – Красота. Как идет прекрасно, какой букет…

– Да уж, не самое плохое пойло коньяк «Камю», – не стал возражать Майкл. – У меня, к слову, тесть недавно умер.

– Светкин отец умер? Первый раз слышу, – я начал подбирать слова для выражения соболезнований.

– Так он первый раз умер, – отмахнулся Майкл. – О чем мы с тобой говорили?

Я невольно улыбнулся:

– Ну, ты Майкл…

– Жизнь такая. Чего уж.

Опасаясь, что Мишка снова заведет речь о моих делах, я решил направить разговор в другое русло:

– Несмотря на то, что одни люди думают, что время терпит, а другие полагают, что время не ждет, оно, равнодушное и к первым, и ко вторым, идет своим порядком. – Переделал цитату сообразно моменту.

– А это ты к чему? – не понял Майкл.

«Похоже, не хватает старому другу ни первого, ни второго, – подумал я. – Оно и понятно: с кем он может подурогонить? Или о личной жизни поговорить? Не с подчиненными же».

– Это к неумолимому вечному стражу, – постучал ногтем по циферблату часов, – ко времени.

– Ты торопишься? – Мишка перестал улыбаться.

– Для тебя, Майкл, не тороплюсь, но ты хотел поведать о каких-то своих проблемах. А мы все о печках, палочках, лавочках…

– Да, Жека, да. Есть такое неприятное дело. – Мишка нервно закурил, встал из кресла и прошелся по кабинету. – Я с тобой и забыл о нем совсем…

– Надо же было тебя хоть чуть-чуть отвлечь от твоих будней суровых. Что-то серьезное?

– Как сказать. По большому счету, да.

– Выкладывай.

– Я тебя не спросил, как там у вас дела, а то может я со своими проблемами не вовремя… Пацаны как? Темы?

– Да все у нас нормально. Рабочий процесс. Не отвлекайся. Рассказывай. Чем смогу, помогу.

– Ну ладно. – Майкл плюхнулся в кресло, стряхнул наросший на сигарете столбик в пепельницу и, собравшись с духом, начал:

– Влез я тут в тему одну, неправильную совсем. С любой стороны. Даже не могу сообразить, как попал. Само собой все произошло. Засосало просто. Вроде бы и боков никаких не напорол, а крайним могут сделать легко… Теперь не знаю, как выбраться…

– Бывает, – без грамма сарказма подбодрил я Мишку. – Не ты первый, не ты последний…

– Речь, Скиф, пойдет о контрафактной продукции. Левых книгах, проще говоря. Ни для кого не секрет, что почти все издательства печатают тиражи книг, на которые у них нет никакого юридического права. Кто исполняет это более нагло, кто менее, но в замазке практически все. Завязался я тут с одним таким издательством. Есть у нас в городе контора с вычурно птичьим названием. «Павлин» называется…

– Какое издательство? – я изумленно перебил Майкла.

– «Павлин». Птичка такая, – повторил Мишка и удивленно уставился на меня. – Оно что, тебе известно?

– Я бы даже сказал, печально известно, – я взял себя в руки и достал сигарету. – Ты что, связался с этой фирмой?

– Не столько с фирмой, сколько с ее хозяином и директором.

– Эдуардом Капренко. Да?

– С ним.

– Мама мия!

– Тоже печально известен?

– Угораздило же тебя.

– Так все плохо?

– Майкл, Майкл, ну ты даешь! А еще директор охранного агентства. Да у тебя на такую мерзость должно быть чутье, как у борзой на дичь. От него же дешевым аферизмом аж смердит. – Я покачал рюмку. – Наливай.

– Нет возражений. Всегда за! Готовность номер один. – Мишка деловито наполнил сосуды. – За что выпьем?

– Еще не знаю, что там у тебя с этим издательством, но абсолютно уверен, что ты, дружище, в говно вступил плотно. – Я сделал салютующий жест рюмкой. – За то, Мишка, чтоб ты из него выбрался без особого морально-материального ущерба и побыстрее избавился от запаха дерьма.

Майкл, переваривая мой тост, медленно выцедил свою порцию, я же выпил коньяк, как водку, одним глотком.

– Ты, Жека, намекаешь, что это будет непросто?

– Я, Майкл, давным-давно говорил тебе одну умную фразу: «Нельзя связываться с дерьмом, в самом лучшем случае будешь вонять, в худшем – весь перепачкаешься».

– Помню, – вздохнул Мишка и снова наполнил рюмки.

– Хотя мне тут тоже особенно перья распускать не стоит. Сам с этим Капренком так намучился пару лет назад. – Я с досадой хлопнул ладонью по колену. – Вот говнюк. Надо отдать должное – профессиональный…

– Интересное словосочетание – профессиональный говнюк. Звучит, – хмыкнул Майкл.

– Сколько он мне, Мишка, крови испортил! Ты себе даже представить не можешь! Вспоминать не хочется. Одно радует – вытирают об него ноги все кому не лень. И по-другому никогда не будет. Судьба у него такая. И ты вляпался… Впрочем, ладно… Что там у тебя с этим Эдиком произошло? Он тебя на бабки динамит?

– Нет, дело не в деньгах. – Мишка скривился. – К сожалению.

– У этого Капренка стратегия насчет денег неизменная. Наработанная годами. Гнилая, но старая и действенная как мир.

– Какая?

– Изматывать заинтересованный народ бегом.

– Это как? – не понял Мишка.

– Прячется от всех кредиторов подряд.

– Серьезно?

– Вполне. Без разбора. И от тех, кому должен пятьдесят долларов, и от тех, кому должен пятьдесят тысяч.

– Одинаково?

– Не видит разницы и не делает ни для кого исключений.

– И что, получается спрятаться?

– Не всегда.

– И что тогда происходит?

– Когда?

– Когда его ловят и базарят по понятиям.

– Обсыкается, падает на колени и истошно орет о своей тяжелой судьбе. Такое чмо не каждый нормальный человек тронет. Противно. Мерзко. Проще забыть про бабки.

– Так что, под такую фишку все прощают ему свои долги? – не поверил Мишка. – Не может такого быть.

– Ну почему все? Далеко не все. Есть люди, которые пять, а то и шесть лет не теряют надежды забрать у него лавэ.

– Не знал. И… как они… с этим делом…

– А вот так, как я сказал. Мучаются. Отлавливают. Разговаривают. Отрабатывать заставляют. Я же тебе уже говорил, как он себя ведет при таком раскладе… Вывозили его ребята пару раз в лес. В ногах, урод, валялся. Грозили жене, детям. Хорошо так, с подробностями, ему объясняли, что сделают со второй женой, с ее ребенком, с его ребенком от первого брака…

– А с первой женой не грозили ничего сделать?

– Тут он бы сразу изыскал средства – чтобы приплатить. Да еще полистал бы книги по инквизиции – попросил бы добавить пару изощренных пыток. Отношения с бывшей женой исключительно «теплые». Они там что-то по деньгам, кстати, не поделили…

– Погоди, Скиф, ну, а двое детей, женщина его сегодняшняя? За них он что, не боится? Как же так? Близкие же люди.

– У него нет близких людей.

– Как? Совсем? А друзья?

– Нет. Ни одного.

– А дети…

– А, да! О детях. Ребята в лесу, когда с ним проникновенную беседу вели, пообещали с ними все исполнить. Эдик сразу заявил, что ему до фени. Вот, мол, Лена – моя гражданская жена, в офисе «Павлина» главным бухгалтером работает. Берите, режьте, что хотите, то делайте с ней – без проблем. Дети тоже доступны. Оба. Если покалечите, будете потом по закону отвечать. Мол, в ментуру заяву напишу…

– Вот козел. Это надо же. Ты мне, Скиф, много нового об этом субъекте рассказал. Я даже не подозревал, что он такой. – Мишка нахмурил брови. – Неужели такое бывает?

– Мне, к сожалению, тоже понадобилось время, чтобы разобраться в этом… как бы его назвать… коммерсанте. И не мало.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Я этих людей, Мишка, вообще не понимаю.

– Каких?

– Коммерсантов с книжного рынка нашего. Бизнесменов сегодняшних. Хоть стреляй меня. Не понимаю! – Я распалился.

– Что именно тебе в них непонятно?

– Принципы жизни. Как пауки, нет, до пауков им далеко, живут, как тараканы в банке. Копошатся, гадости друг другу делают, козни строят, подставляют, кидают, обманывают, обворовывают, лгут ежедневно с утра до ночи…

– Да уж… – неопределенно протянул Майкл.

– Вот смотри. Капренко этот, к примеру. Официальный офис, куча народа на зарплате, три типографии, магазин, опт… А ведет себя, как шнырь занюханный… От кредиторов прячется, вечно перепуганный, к телефону подходить боится, мысли только об одном – кого бы как покруче объегорить и самому при этом крайним не остаться. От родственников отказывается, друзей и близко нет. Работники его презирают, за глаза, конечно, в лицо фальшиво лебезят. Что это за жизнь?

– У каждого свой путь, – философски изрек Мишка.

– Дорога дорогой, но есть же элементарный здравый смысл. Этот твой Эдик берет на реализацию книги, реализует, а бабки, вместо того, чтобы отдать поставщику, тратит на расширение своего производства. Например, машину покупает. Это в лучшем случае. Обычно деньги у него вырывают те, кто за ним охотится не один месяц. Порочный круг. А все почему? Слово для него как помои – вылил и забыл. Пообещал, что сделает – через минуту и не вспомнит, о чем речь была…

– Ты так много о нем знаешь? – удивился Майкл.

– Было время изучить именно этот, хотя он и типичный, образ коммерсанта сегодняшнего дня. Время такое наступило. У-у-у-е-е-е-х…

– В начало девяностых вернуться бы. Тогда таким быстро объясняли жизненные правила, – мечтательно заметил Мишка, – а как он выжил вообще в те времена? Не в курсе?

– Почему не в курсе? Очень даже в курсе…

– Повезло? Проскочил?

– Нет. И не повезло, и не проскочил… Не так. Просто никому он тогда не нужен был. Пытался Капренко в те годы какое-то профессионально-техническое училище закончить. Не помню точно, какое, кажется, не удалось ему дипломированным слесарем стать. Это не особо важно…

– Хотя в какой-то мере характеризует. Даже не в какой-то… – Майкл задумчиво потер большим пальцем переносицу. – Этот факт о многом говорит. Так чем он тогда занимался, такой грамотный?

– В те времена он был обычным мешочником. Возил в сумках книги из столицы и, стоя на рынке, прямо с земли их продавал. Ныкался, как крыса, при любом появлении мента или братка.

– Завидное постоянство в этом вопросе наработал.

– Что есть, то есть. По этой теме было у него с самого начала три компаньона. Всех их он умудрялся обманывать…

– Даже тогда? На что он их мог обмануть? На сигареты?

– Тогда на копейки, позже на рубли, теперь на тысячи, а кого и на десятки тысяч. Дело не в количестве – в принципиальном подходе к делу. Трусость и подлость – они рука об руку идут. Нет у этого человека ни чести, ни совести, ни морали, ни элементарной порядочности…

– Зол ты на него, Скиф, как я погляжу.

– Даже очень.

– Чего так?

– Я его два года назад от смерти спас. – Я повертел в руках пустую рюмку. – И теперь понятно, что совершенно напрасно.

– Ты? Его? От смерти? Первый раз слышу. – Мишка плеснул по рюмкам коньяка. – Давно не пили. Будем.

– Будем. – Я поморщился, выпив свою порцию. – Как ты там говорил: «Засосало само собой»?

– Угу. – Челюсти Мишки усердно перемалывали лимон.

– Вот и со мной примерно так получилось. Не заметил, как заступил за черту и влез не туда, куда надо… Было дело, долго рассказывать. Ни к чему сейчас. И так я слишком увлекся этими психологическими зарисовками. Удивил ты меня, вот и понесло. Извини. У тебя-то что с ним?

– Нет уж, Скиф. Рассказывай сначала ты. Все по порядку. Будем соблюдать хронологию…

– Это зачем? Ничего поучительного в этой истории нет. Обычная тема о черной неблагодарности коммерческого скота. Который то стащит кусок мяса и, громко чавкая, сожрет его, давясь, в углу, то, трусливо виляя хвостом, исподтишка укусит руку, которая его одаривает…

– Для общего развития. После твоего рассказа, может, что умное мне в голову придет, а может, я вообще по другому пути решения этого птичьего вопроса пойду.

– История длинная. Как бы покороче изложить, – задумался я. – Точно тебе это надо?

– Конечно. В чем вопрос.

– Хочется послушать, как я наступил на грабли?

– Так я на те же…

– Раз хочешь… Тогда слушай. – Я закурил сигарету и, прихватив пепельницу, перекочевал на диван:

– Было это два года назад. Как сейчас помню: зима, холодно, как раз под Новый Год. Числа двадцать седьмого или двадцать восьмого декабря. Наш бригадный бухгалтер Сеня…

– Тот самый Сеня? Наш Алексей Сенцов? Бухгалтер? – не удержался и перебил меня Мишка. – Он до сих пор с тобой?

– Наш бухгалтер Сеня. Тот самый. Что тебя удивляет? С нами. – Последнее слово я выделил характерной интонацией. – Продолжать?

– Да, да. Извини. Вырвалось. Триста лет Сеню не видел.

– Алексей неоднократно мне говорил, что надо сворачивать все наши совместные дела с издательством «Павлин», что директор там нечистоплотный, обсчитывает нас ежемесячно безбожно, выплаты оттягивает до последнего и ведет себя, одним словом омерзительно.

– Очень на Капренко похоже.

– А я, такой глупый, на авторитет свой понадеялся. Пару раз позвонил, поговорил с этим делягой. По-хорошему. Потом подъехал, познакомился. Переговорил лично. Показалось, что человек осознал свои ошибки и заблуждения и теперь перестроится и будет вести себя, как подобает чистоплотному коммерсанту.

– Как же, – вставил Майкл.

– Совершенно верно. Я ошибся. Под Новый год Сеня мне снова жалуется, что из-за этого долбанного Капренко не может свести баланс. Давно прошли все оговоренные сроки, а обещанных денег так и нет. Отчетный период заканчивается – ждать дальше некуда. Со всеми остальными нашими кредиторами полный ажур, задержка только за «Павлином». Я накручиваю его номер…

– В течение трех дней, – прокомментировал Мишка.

– Двух суток. Ежечасно, – поправил я. – Мобилка не отвечает. В офисе его тоже нет. Кто бы ни снял трубку, отвечает, что начальник в командировке. Где – неизвестно. Когда вернется – неизвестно. Полное неведение. И связаться с ним никто не может.

– Знакомая история.

– Начинаю нервничать. Размышлять о силовых акциях. Не пацан же я, в конце концов – бегать за каким-то барыгой. На третий день он как почувствовал не сулящий ему ничего хорошего ход моих мыслей, ответил по мобильному телефону. Сразу начал лечить, что у него дикие проблемы, жуткая занятость и тяжелый жизненный период. А вообще, сидит в офисе и занимается своими делами. Я особенно его жалобы слушать не стал, пообещал незамедлительно подъехать для беседы и мешкать, понятно, с этим не стал. Прыг в машину и через двадцать минут уже был в офисе-складе «Павлина».

– Мешкать тут, действительно, не стоит. С такой публикой можно не успеть, – Мишка наполнил рюмки и подал одну мне.

– Спасибо. За все хорошее. – Я отправил коньяк по назначению. – Едва я начал с ним абсолютно мирную беседу, как у него зазвонила мобилка. Он несколько раз сказал в трубку «да» и отключился. Дальше выдал фразу, которая меня несколько обескуражила. Дословно: «Меня едут убивать. Я вчера написал завещание».

– Ух, ты. Проблемки реальные?

– Более чем. Начал я его тормошить. Он лопочет что-то бессвязно – вот-вот в штаны наделает. Добился вразумительного ответа только на два вопроса: кого и когда ждать. Выяснилось, что в гости едут чеченцы и будут они через десять минут. Надо помогать как-то… Место встречи – сквер в ста метрах от его офиса.

– Как клево! И идти недалеко.

– Ясен перец, что я совершенно ничего не успеваю предпринять за это время. А тема… как тебе сказать… мало того, что не моя абсолютно, она еще и мутная какая-то. Непонятная запутка в ухналь. Концов найти не могу. В смысл не врубаюсь.

– Ох, Скиф, Скиф. Вечно ты со своим благородством. Пусть бы решал Капренко свои замутки с чехами сам. Ты чего в эту тему полез?

– Хрен его знает. Вроде бы как бригадные деньги Сеня с этим «Павлином» оборачивал… Наши интересы присутствуют…

– Так надо было пойти сторонним наблюдателем и участвовать в стрелке тоже заинтересованной стороной по этому мудаку…

– А если б они его, и правда, на моих глазах замочили?..

– Были бы абсолютно правы.

– Вот с этим на сегодняшний день я уже не спорю.

– Так чего ты…

– Все мы крепки задним умом. Как правило. Тогда я почему-то думал иначе. Пожалел, скорее всего, я козла этого…

– Вот это уже ближе к истине. Ладно, проехали, валяй дальше. – Мишка с досадой махнул рукой. – Жека, Жека…

– Хватаю я этого гаврика, сажаю в машину. Отъехали на пару километров от офиса. Пытаюсь вытрусить за эти десять минут из него суть конфликта с чеченцами. Он отдельными кусками дает информацию – эти фрагменты у меня в голове логически не стыкуются. То ли специально не объясняет все по уму, то ли от страха не в состоянии – не соображает ничего. Да, там еще третьи лица замешаны были – посредники по теме, из-за которой он встрял. Они тоже подскочили на этот короткий брифинг. Вместо ясности еще больше тумана напустили.

– Сколько посредников было?

– Двое. Теперь прикинь ситуацию. Я выхожу на стрелку тянуть мазу за коммерсанта против чехов, которые его пообещали замочить за какие-то дела. Один с его стороны. Теперь-то уже понятно, что за это говно никто никогда не пойдет. Я случайно подвернулся…

– Вот прикол! Скиф, Скиф.

– Так вот, стою рядом с этой трясущейся амебой: без прикрытия, без волыны, и, что самое дерьмовое, без четкого понимания предмета предъявы. Обрывки темы в голове крутятся – картинки нет. Не складывается. Кроят его на двадцать пять штук зеленых. Он уже заплатил восемь тысяч шестьсот долларов. Но не им. Кому и за что, тоже врубиться не могу. Так путано он все это излагал…

– То есть, ты вышел на стрелу, не ориентируясь: прав ты или нет?

– Точно так.

– Против чехов?

– Да.

– По теме, в которой они обещали при невыполнении их условий завалить этого Капренко?

– Да.

– Ты, Скиф, смертник и не только, ты… – Мишка выразительно щелкнул языком.

– Балбес.

– Заметь, не я это сказал. Хотя я нашел бы для тебя другое – более радикальное определение.

– Так в чем дело? Озвучь.

– Воздержусь.

– Как хочешь. Смотри сам. Я продолжаю. Зима. Холодно. Место встречи – скверик неподалеку от офиса. Мы могли б дойти туда пешком, но я настоял, на том, чтобы воспользовались издательской «Газелью». Хоть какое-то укрытие. Оппоненты прибыли на «Волге» с тонированными стеклами…

– У тебя ничего с собой не было? Совсем?

– Абсолютно. Пачка сигарет, зажигалка, бумажник и ключи в карманах. Из машины выходит чех лет тридцати, вежливо здоровается. Остальные остаются за темными стеклами. Сколько их там – двое, трое, четверо – гадать бессмысленно. Я максимально доброжелательно отвечаю на приветствие, а сам кошусь на «Волгу» – сколько там народа и при каком оружии? Проклинаю себя, что вышел из дома без пээма. Прикидываю варианты. Редкие деревья – слабое укрытие…

– Получается, что остальные ждали команды для…

– Я тоже так сразу прикинул, – поймал на лету ход мыслей Мишки. – Вышедший чех должен был узнать, выполнил ли условия их ультиматума Капренко. Если нет (а я в тот момент знал, что у него нет при себе двадцати пяти тысяч долларов), то он делает знак своим и напарники переговорщика из двух «калашей» превращают нас в фарш. Всех: двух посредников, его и меня. Затем он прыгает к своим в «Волгу» и они спокойно, с чувством выполненного долга – наказали мерзавца – уезжают.

– Если эти трое, Капренко с двумя посредниками, как-то в этой теме завязаны, то ты…

– Мимо проходил, называется.

– Хорошая прогулка. Как события развивались дальше?

– Перед стрелкой я поставил Капренку одну задачу. Одну-единственную. Сделать все для того, чтобы этот чех не дал отмашку на стрельбу. Уговорить, наобещать, обмануть одним словом. Во что бы то ни стало было необходимо перебить стрелку на сутки, а если не получится – хотя бы отложить ее на несколько часов.

– Чтобы сбегать домой за пистолетом?

– И это тоже. – Я усмехнулся, давая понять Майклу, что шутку оценил. – Время было, конечно, нужно на подготовку. Чечен, смерив оценивающим взглядом мою улыбающуюся харю, пожелал уединиться с Эдиком. Мы возражать не стали – это было нам на руку. Они, прихватив одного из посредников, закрылись в «Газели».

– А ты?

– Я остался стоять на улице со вторым посредником, женщиной, с которой был знаком раньше и ничего плохого на тот момент за ней не знал. Она-то и просветила меня обо всех нюансах этого дела.

– Это между «Волгой» и «Газелью»?

– Да, в пяти шагах от боковых стекол машины чеченцев. Я физически, всем телом, ощущал, как за тонировкой решают – пальнуть в меня или не стоит. Все сорок минут.

– Сорок минут?

– Не меньше. Может даже немного больше. За это время я досконально уяснил себе всю тему целиком и даже начал себя проклинать за скоропалительное решение…

– Капренко оказался не прав?

– На сто процентов. – Я кивнул. – Эта дама мне все четко разъяснила, разложила по полочкам и аргументировала.

– А в присутствии Эдика Капренко ее объяснения звучали сумбурно и непонятно? – верно подметил Мишка.

– Зришь в корень. После стрелки Капренко меня спрашивал, насколько он неправ и неправ ли он вообще. Так я тогда и не понял, то ли он прикидывался, то ли действительно не догонял своего блудня. Я ему честно ответил, что, на месте чехов, я бы с него получил все двадцать пять тысяч долларов до последней американской копейки…

– Но все равно пошел против своей совести и пообещал его прикрыть? – насмешливо закончил вместо меня Майкл.

– А что мне оставалось делать? – Я развел руками. – Бежать брататься с чеченцами и рвать этого засранца на части?

– Не самое плохое решение, кстати…

– Это сейчас понятно. А тогда…

– В чем тема-то была? – Перебил меня Мишка. – Где он умудрился еще и чичам нагадить?

– Рассказываю. Ты, наверняка, прекрасно знаешь такое отечественное предприятие как «Мурсава». Слышал?

– Еще бы, покрышки делают. Не знаю, какого они качества, не пробовал. А реклама идет по всей стране. Хорошо ребята стоят.

– Это сейчас. А два года назад они были на грани банкротства. Точно не знаю, но была у меня такая информация, что учредители пересрались между собой и начали рвать предприятие на части…

– Как обычно.

– Да, устроили соревнования по тому, кто больший кусок урвет. Чуть до пальбы не дошло. В тот момент в бухгалтерии у них была полнейшая неразбериха. Одна из молодых девчонок, уже не помню, то ли секретарша, то ли бухгалтер, имела возможность подделать документы и слить по безналу приличную сумму. А встречалась эта юная леди и, соответственно, общалась, так назовем этот физиологический акт между разнополыми существами…

– С чехом.

– Правильно. С джигитом чеченских кровей. Он-то ее и подбил воспользоваться моментом…

– Такой шанс бывает раз в жизни, и то не у каждого!

– Да, я тоже думаю, что примерно так. На себя этот орел взял заботу по обналичиванию этих стремных денег. Через уже упомянутых мною посредников он вышел… на кого бы ты думал?

– На Капренко.

– Правильно. В десятку. На «великого мастера» обналички Капренко Эдуарда. На гениального экономиста с незаконченным пэтэушным образованием. Недоноска, который узнал о примерном механизме оказания такой услуги за неделю до описываемых событий, прочитав об этом действе в криминальном романе.

– Откуда такие подробности про книгу?

– Он сам мне об этом рассказал. Тогда же.

– Так что, он даже не знал, как это делается?

– Полный ноль.

– И как же…

– Очень просто. Он пришел к народу, который ему периодически мыл деньги, и поинтересовался: «Ребята, вы мне превращаете деньги из безналичной формы в наличные под такой-то процент. Суммы у нас с вами проходили от одной до десяти тысяч. А не могли бы вы произвести такие же манипуляции с восьмьюдесятью тысячами долларов?»

– Я представляю реакцию этих парней.

– Конечно, они удивились: «В чем вопрос? Хоть восемьдесят, хоть сто восемьдесят, хоть долларов, хоть фунтов стерлингов, хоть иен… Какие проблемы? Загоняй бабки, получай наличку. Это наш бизнес, мы на нем сидим!» Он, естественно, бегом назад, к посредникам, от возбуждения глотая слюну и хлопая ушами по щекам…

– «Я могу, я герой»?

– Да. Скорее всего, так он и кричал. И встал в кругу этих любителей халявных денег один, но очень важный вопрос: как будем «капусту» деребанить? Посредники люди ушлые. Намного умнее Капренко. Сами рисковать не захотели и за половину подставили Эдуарда.

– То есть, в пополаме предложили сработать?

– Да. Совместными усилиями пришли к тройному соглашению. Девке с молодым чеченом двадцать пять косарей, те, к превеликому моему удивлению, согласились на такие условия, а остальные пятьдесят пять штук за вычетом процентов за обналичку делятся на две равные кучки. Первая – двум посредникам, вторая – Капренко.

– И где же он стратил? – оживился Майкл. – Дальше дело техники, ничего сложного для человека с интеллектом…

– Так то ж для человека с интеллектом, а у нас в замазке Капренко, не забывай об этом.

– Виноват, вырвалось.

– Вот мы и подошли к самому интересному. Молодая пара свое условие договора выполнила безукоризненно. В указанный час девчонка, сварганив липовые платежные документы, бабки на указанный Капренком расчетный счет перевела. А через час пришел…

– Арест на трансакцию… – догадался Майкл. – Да?

– Точно. Бабло арестовали. Этот полудурок «забыл» предупредить контору по обналичке о том, что перевод паленый.

– Ну, дебил.

– Я поначалу тоже так подумал: «Вот идиот!», но когда познакомился с этим бойцом коммерческого фронта поближе, понял, что не все так просто, не одна элементарная тупость здесь присутствует.

– А что еще?

– Жадность. Он про кидок не сказал потому, что полагал, и совершенно оправданно, что за паленый перевод денег с него возьмут большие проценты. А про то, что могут быть более серьезные заморочки и весь платеж по-простому хлопнут…

– Он не допетрил.

– Или решил рискнуть, не думая ни о ком и ни о чем, кроме своего куска ворованного пирога. Посредникам он напел про проценты в два раза большие, чем реальные…

– Вот урод.

– Это нам известно. Априори. Не будем об этом. И чеченец с девкой, и особенно посредники, обеспечивая себе твердые позиции, несколько раз подчеркивали, что снять деньги необходимо в течение одного часа. Дольше ждать нельзя – обман всплывет.

– А этот орел решил и на елку влезть, и жопу не ободрать! Гениально! – Майкл в очередной раз взялся за бутылку и наполнил рюмки. – Держи, за это стоит выпить. А кому он на тот момент времени уже умудрился восемь тысяч шестьсот долларов заплатить?

– Угадай. Это не сложно. – Я отсалютовал рюмкой и выпил.

– Угадываю, – Майкл пригубил коньяк и наморщил лоб. – Ха, конечно! Ребятам, которые ему бабки обналичивали…

– Правильно – он их спалил и подставил таким платежом. Им пришлось в срочном порядке все свои дела подчищать и прятать концы в воду. За это они и сняли с него, скорее всего, сколько смогли. Число – восемь тысяч шестьсот долларов, на мой взгляд, взято просто «с потолка».

– А восемьдесят штук? С ними что?

– Сразу же назад отправили. На «Мурсаву».

– Понятно. Бабки жалко, – мечтательно вздохнул Майкл. – Восемьдесят тонн все-таки. Хороший пресс…

– Жалко?! Бабки? – усмехнулся я.

– И как ты выкрутился из этой фигни?

– Да как? Все просто. Стрелку перебили на следующий день. К ней я уже подготовился по полной программе. Вышел в боевой…

– Могу себе представить. Это же надо – против чехов… – Майкл, поняв свою ошибку, замолчал.