Текст книги "Капкан для скифа"

Автор книги: Александр Чернобук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Женя, пойдем мы или нет? – Юля требовательно смотрела на меня.

– Куда? – я вздрогнул: «Опять что-то пропустил».

– Женя…

– Конечно, пойдем, – спохватился я, – все время хотел тебе сам предложить, а ты прямо буквально вырвала у меня изо рта это предложение.

– Изо рта? – усмехнулась Юля.

– Да. Прямо оттуда.

– И…

– Из глубины души моей! Из самого сердца! – быстро сориентировался и исправился я.

– Немного лучше.

– К тому же, в этом мероприятии есть один огромный плюс. Это существенно и откровенно важно. – Я стал серьезным.

– Какой? – купилась на этот нехитрый трюк Юля.

– Дело в том, что… – я замялся.

– Ну?

– Ты уже студентка и тебе теперь можно, – скороговоркой проговорил я. – Хотя читать мысли неприлично. Разве тебя этому в детстве не учили?

– Ох, Евгений, Евгений, как можно так игнорировать любимую девушку?

– Почему это игнорировать? Что за терминология такая? – я попробовал опротестовать такое заключение.

– Не слушать, о чем она говорит, это, по-твоему, как-то иначе называется? – Юля приперла меня к стенке.

– Сдаюсь, – поднял я руки, – извини, задумался о голубых далях и бескрайних просторах, где мы с тобой на белом верблюде…

– На двух.

– Нет, на одном, но двугорбом.

– Пусть на одном, но едем на выставку художников-абстракционистов. Едем?

– Вот именно. Это я тебе и хотел предложить, – быстро сообразил, вспомнив афиши, которыми обклеен весь город, – а ты говоришь, что я тебя не слушаю. Я тоже мысли твои читаю…

– Мои мысли?

– Твои, читаю!

– Причем до того, как они приходят в мою голову.

– Точно.

– Тогда готовь верблюда.

– Белого?

– Любого.

– Будет исполнено.

Я поднялся и, обойдя столик, наклонился и поцеловал ее в губы. Она глазами спросила: «А как же посетители? Ресторан? Официанты? Люди окружающие, одним словом?»

«Они, – также безмолвно ответил я, – пусть завидуют!»

Ком пра

«Я, Парфенов Иван Сергеевич, находясь в здравом уме и твердой памяти, проживающий по адресу улица Краснофлотская дом двадцать четыре квартира шестнадцать, по сути заданных мне вопросов могу пояснить следующее. Моя деятельность по обналичиванию денежных средств происходит следующим образом…»

Писклявый дрожащий голос Парфена наполнял кабинет, передавая страх и нервозность его хозяину – управляющему филиалом банка «Дисконт» Войтовскому Геннадию Игнатьевичу.

Он прослушивал кассету уже второй раз и приступ гнева сменился трусливым ознобом. Цепкие пальцы ужаса сковали его, скрючившегося в неудобной позе в директорском кресле. Какое счастье, что он просматривал корреспонденцию сегодня сам – можно только предположить, что бы произошло, попади этот пакет с кассетой и несколькими листами ксерокопий, примерно такого же текста, как и на магнитной ленте, в руки к референту. В лучшем случае, последний продал бы компромат ему же, своему начальнику. В худшем… О худшем и думать не хотелось: «Связался с сопляком. Польстился на деньги. Идиот старый».

Последнее утверждение было клеветой – Геннадию Игнатьевичу исполнился всего сорок третий год. Это был импозантный мужчина спортивного сложения, с волевым лицом. В волосах паутинкой серебрилась благородная седина. Он некоторое время посидел в раздумье и начал себя оправдывать: «Если посмотреть с другой стороны, без помощников никак не обойтись. Действительно, не самому же брать деньги с клиентов? Прокладки просто необходимы. А паренек был шустрый, к тому же, рекомендовал его старый приятель-однокурсник, с которым много чего провернуто было за последние два десятка лет. Они с ним какие-то дальние родственники, вроде бы как. Теперь это совсем не важно. Парфенов хороший паренек был, но прокололся где-то, и колонули его по самую задницу. Был, был, именно был хороший паренек. А стал – смертельно опасен.

Бумажки без живого свидетеля, а, тем более, лента магнитная немногого стоят. Во всяком случае, гораздо дешевле обойдутся без их автора. Это точно. Надо решать вопрос быстро. Конкретно и грамотно. Кого поставить на это дело?

Как неохота своих подписывать на такое! Лишний козырь даже им давать нельзя. Отрыгнется обязательно. Шлепнуть сопляка – дело плевое, зато понтов потом с задиранием носа от собственной значимости будет…

Дешевле со стороны кого-то нанять. Разово отстегнуть и: «Привет!» Я тебя не знаю, ты – меня. Хотя это еще хуже – самому под шантаж подставляться. Нужен посредник… Блин, целое дело получается, – Геннадий Игнатьевич встал и нервно обошел вокруг свой стол, на котором при желании можно было легко играть в теннис. Опять сел в кресло, – а вдруг бандероль ко мне не единственная? – От этой мысли управляющего бросило в жар, – надо срочно решать с парнем, срочно…»

Нажал на кнопку селектора: «Маша, меня ни для кого нет».

Положил квадратный подбородок на левую руку, правой взял ручку и начал чертить геометрические фигуры на чистом листе еженедельника. Невеселые мысли полностью захватили его мозг…

Из раздумий, вызванных вполне объяснимым страхом, Войтовского вывела противная трель сотового телефона. Он вздрогнул, возвращаясь к реальности. Звонил телефон, номер которого был известен очень узкому кругу лиц. Взглянул в окошечко мобилки и еще раз вздрогнул – английскими буквами высвечивалось имя вызывающего абонента – «Парфенов».

Он нажал кнопку:

– Да. Войтовский.

– Здравствуйте, Геннадий Игнатьевич, это вас Иван беспокоит.

– Здравствуй, Ваня, – деревянно произнес управляющий.

– Я бы хотел встретиться, есть интересное предложение.

– Предложение? – Войтовский удивился. – У тебя все в порядке?

– Вполне, Геннадий Игнатьевич. – Заверил Парфенов. – Были мелкие неприятности, но я их практически решил.

– Рад за тебя. А то я уже начал волноваться.

– Не стоит. Все хорошо. Когда вам удобно встретиться?

– А ты когда хотел бы?

– Желательно сегодня, если возможно.

– Возможно. Почему нет?

– Во сколько?

– Приезжай ко мне минут через сорок.

– Буду.

– Успеешь?

– Конечно. До встречи. Спасибо.

– До скорого, – Войтовский отключился и осторожно положил черную коробочку на стол, так, как будто она была из тонкого хрусталя: «Вот такой получается раскладец. На ловца, как говорится, и зверь бежит».

Когда Парфен вошел в кабинет, Геннадий Игнатьевич встретил его радушно. Встал из-за стола, обнял. Долго тряс руку и заглядывал в глаза:

– Ну, рассказывай, горемыка.

– Да что тут собственно рассказывать…

– Не прибедняйся. Как это тебя угораздило?

– Я особенно и не старался…

– Это понятно, – хохотнул управляющий. – Кофе, чай?

– Кофе.

– Маша, – нагнулся управляющий к селектору, – два кофе, – залез в бар и, покопавшись, достал початую бутылку коньяка.

– По кофейку с коньячком. Тонизирует. Не против?

– Наоборот. Всецело за!

– Так на чем тебя мусора повязали? Я уже начал свои концы поднимать. Подсобить хотел, – легко соврал Войтовский.

– Спасибо. Очень вам признателен, Геннадий Игнатьевич.

– Не за что, Ваня. Это само собой разумеется. Мы же с тобой в одной связке, – отмахнулся управляющий. – Рассказывай.

– А взяли меня ни на чем.

– Как ни на чем?

– Вот так…

И дальше Иван рассказал сущую правду. Про то, как его захомутали с какой-то волыной и шалой левой. Как качнули на деньги и как, не напрягаясь, сняли пятерку. На всякий случай приврал, что хотят еще пять. После этого мягко увязал клиента на кредит в сто тысяч долларов и свое желание с этого кредита в качестве оплаты получить больше чем обычно, чтоб спрыгнуть с долгов. Единственное, о чем умолчал, так это о том, что заемщик тот же следак, от которого зависит закрытие дела.

– С кредитом мы, конечно, решим, – легко согласился управляющий. – Проверим, естественно! Если все чисто – дадим.

– Это хорошо, а то я…

– Ваня, не переживай. Тебе какая-нибудь копеечка лишняя за страдания твои, безусловно, капнет.

– Спасибо, Геннадий Игнатьевич.

– На здоровье. Это вопрос рабочего характера. Других проблем нет у тебя сейчас? – елейным голосом поинтересовался Войтовский.

– Других? Мне и этих хватает «выше крыши»! – Иван натурально пожал плечами: «О чем это он, интересно?» – Какого рода проблемы вы имеете в виду?

– Ну, в общем и целом, какие-нибудь терки нездоровые… – управляющий рисовал руками в воздухе неопределенные фигуры.

– С братвой, в смысле? – недоуменно переспросил Парфен.

– Почему сразу с братвой? Хотя, может, и с ними…

– Нет. С ними все в порядке, – твердо заверил Иван и, подумав о Рембо, добавил: – Тут у меня все схвачено.

– Ну, а еще где-то, что-то? Какие-то нехорошие делишки-мелочишки? – продолжал настойчиво гнуть свою линию Войтовский.

– Нет, вроде бы все в порядке. – Не понимая, что имеет в виду управляющий, Парфен решил перейти на нейтральную тему. – Разве что защита диплома на носу…

– Защита дипломной работы – дело хорошее. – Войтовский побарабанил пальцами по столу. – А кроме? Точно ничего серьезного нет?

– Все нормально, – немного поколебавшись, ответил Иван. – А что? Должно быть, что-то не в порядке?

– Почему – «должно»? Нет, конечно, – управляющий отвел глаза в сторону. – Просто вид у тебя усталый. На определенные размышления наводит…

– Ну, так я ж не в Сочи уик-энд провел, Геннадий Игнатьевич.

– Это да, – легко согласился Войтовский.

– Общая камера в СИЗО на пятнадцать человек, при наполняемости в сорок, не способствует улучшению цвета лица, хорошему пищеварению и оптимизации настроения. – Парфен невесело усмехнулся. – А в остальном – все нормально.

– Тебе точно помощь не нужна? – разливая по рюмкам коньяк, отеческим тоном поинтересовался Войтовский.

– Спасибо, Геннадий Игнатьевич, справлюсь.

– Ты не стесняйся, Иван, если что…

– Благодарю, Геннадий Игнатьевич. Мне кредит этот нужен…

– Давай еще по одной – и к делу, – управляющий поднял рюмку. – За все хорошее!

– Быть добру!

Управляющий зажевал коньяк долькой лимона. Парфен запил маленьким глотком кофе. Помолчали пару минут, делая вид, что наслаждаются выпитым.

– Теперь конкретней, – Войтовский откинулся в кресле и закурил. – Какой кредит, подо что, на сколько, процентная ставка, на кого оформлять и кто реально берет деньги? Что это за человек? Какие гарантии? Наши интересы?

– Все точно я вам скажу на днях, – Парфен тоже закурил. – Сегодня так, предварительная договоренность. – Он старательно подбирал слова: – Человек хороший, реальный. Хочет открыть ресторан. Кредит на год, желательно по минимальной процентной ставке. Оформляться будет, скорее всего, под гарантийное письмо. Какого предприятия – тоже сейчас не скажу. Еще не знаю. Наши интересы, если вы уполномочиваете, буду обсуждать.

Войтовский склонил голову набок, выпустил дым колечками через правый угол рта и, немного подумав, ответил:

– Нет вопросов, Ваня. Вперед.

– Могу начинать переговоры? – уточнил Парфенов.

– Вполне. Приступай.

– Понял.

– Как все прояснится – сразу ко мне. Жду с нетерпением. – Войтовский встал, протянул руку, напоминая, что он человек непростой и его время стоит дорого.

Парфен поспешно вскочил:

– Спасибо, Геннадий Игнатьевич. До свидания. Скоро вас побеспокою с этим вопросом.

– Счастливо, беспокой.

Едва за Парфеном закрылась дверь, Войтовский склонился к селектору и нажал кнопку:

– Маша, начальника службы безопасности ко мне. Быстро!

За время беседы с Иваном у него в голове созрел вполне определенный план.

* * *

Рембо нервничал. Компаньоны явно что-то замышляют. Из взятых под плитку на фирме денег он смог погасить только половину – отдал все свои сбережения, назанимал по мелочам у друзей-товарищей, там, где можно было без процентов, и все равно набрал с натягом только тридцать штук. Остальные собирался вернуть с бросового кредита под Парфена, больше – неоткуда. Не продавать же, в самом деле, квартиру или «Мерс». Он же не пацаненок. Он – Савельев Сергей Петрович – Рембо. Слово свое держит. Не так, как все эти новоявленные мозгляки, хозяева своего слова, – сегодня дал – завтра назад забрал. Мое слово, что хочу, то и делаю.

Нет, кидать компаньонов по «Витязю» он не собирается – просто нет сейчас капусты. Скоро будет. Тогда и рассчитаемся. А они там устраивают что-то типа передела собственности – уроды. Послать козлов вонючих подальше. Развести на лавэ и послать. Так и сказать: «Будете понты колотить – пойдете к такой-то маме. Какое такое у вас терпение закончилось? Без бабок хотите остаться? Это можно вам устроить, очень даже запросто. Но я-то честный. Не могу так поступить. Раз должен – верну».

Серега хитрил, сам с собой хитрил. Отправить их подальше и вообще не заплатить он мог, и предъяву отбил бы легко, и при переделе имущества изрядно поживился б, но… одно но… Очень не хотелось терять такую кормушку. Парни тянут всю работу, получают гроши. Рембо снимает сливки и практически ничего не делает, ни за что не отвечает. Очень приятное распределение обязанностей. Зачем же резать курицу, несущую золотые яйца? Незачем. Нецелесообразно это. Такую птицу оберегать нужно, холить и лелеять.

Надо-таки быстрей провернуть эту тему с Парфеном и вернуть на фирму бабки. Тогда компаньоны сразу присмиреют, и бизнес пойдет по накатанным рельсам.

Мысли подошли к самому неприятному: Серега никак не мог просчитать безопасный, на все сто, развод Парфена. В общих чертах – да, вариантов масса, а вот на чем остановиться…

Просто слить бабки на подставную фирму, обналичить втупую и… Парфен не дурак и лавэ не его, а банка. Там ребятки чикаться за сто штук не будут – это не прокуратура. Парфен только пальцем в сторону Рембо покажет, и за края не уйдут, а улетят и хата, и тачка. Моментом. А не хватит (а ведь как они посчитают, не хватит) – поставят отрабатывать. На блудняк по каким-нибудь темам жалким поставят – хорошо, если не по мокрым. И при таком раскладе не отмажет никто. Надо что-то… Что-то надо…

Козел нужен. Козел. Козлик. Козлик отпущения. Чтоб грешки на него списать. Нужен чайник подставной на фирму левую… И как только бабульки уйдут, сразу валить лоха и на него весь кредитик списывать. А Парфена, чтоб не делиться с ним, отдать назад ментам, пусть закрывают. Им пятерки на такое дело за глаза хватит.

Серега развалился в кресле, довольно оглядел свой отдельный кабинет. Такой один на весь офис «Витязя»: дорогущий евроремонт, итальянская стильная мебель. Кондиционер, компьютер, факс, телефон – последнее слово техники: «Как такого можно лишиться? Нет уж! Не хочу». Вальяжно потянулся. Взял сигарету, закурил. Неторопливо выпустил струйку дыма в подвесной потолок.

«Если посмотреть на дело в таком разрезе, то все складывается – лучше не придумаешь. Нужен лох. На него открыть реальную фирму. Прогрузить про перспективы будущего дела, пообещать место директора эфемерного ресторана, дать авансом заработную плату. Поведется, только в путь. Голодных сейчас много. Еще было б неплохо повесить на него гарантийные обязательства. Кредит-то надо взять не под залог, а под гарантию какого-то предприятия…

Хотя, если разобраться, за то, чтобы гарантийное письмо в банке нормально прошло, пусть у Парфена голова болит – это исконно его вопрос – ему же от зоны отмазываться надо (ха-ха!). Дальше. Кредит оформляется. Деньги падают на счет. Лох снимает их на закупку оборудования и дальше…

А дальше все просто. Парфен топает на зону. За пять штук зелени пятерик за забором ему заделают легко. Там пусть оттачивает юридическое образование. На практике. Посмотрит изнанку жизни. Переоценит ценности. Принципы свои отшлифует. Наберется твердости характера. И это будет правильно. Пора Ванечке школу жизни пройти…

Лох же отправляется прямиком в землю сырую. За него тоже больше пятишки не возьмут, впрочем, на этом можно и сэкономить. Вспомнить лихую молодость. Да, за пятерку можно лично хребет сломать. Не разучился еще, небось. Ну, это потом. Посмотрим, как карты лягут. Главное, картинка вырисовывается правильная и красивая…

Рембо потер от удовольствия руки и, приоткрыв дверь кабинета, пожелал секретаршу и кофе. Работники офиса, находившиеся в общем зале, дружно рассмеялись. Катя-секретарь ничуть не смутилась:

– Вам, Сергей Петрович, в какой очередности? Или все сразу?

– Все сразу и побольше, Катюша.

Катя улыбнулась и, покачивая всей фигурой сразу, прошествовала к кофеварке. Зрелище было неординарным и очень приятным – будоражило сознание и развязывало поэтические фантазии.

– У-у-у-у-эх!

Серега проследил за движениями ее гибкого тела, улыбнулся, прикрыл дверь и полез в бар за бутылкой. Дверь за спиной открылась.

– Как ты быстро, Катюша, можешь раздеваться, – не оборачиваясь, продолжил он игру, наполняя две рюмки коньяком.

Два шарообразных сосуда с коричневым напитком оказались в тему. Когда Сергей обернулся, сильная мужская рука приняла ближнюю рюмку:

– Ваше здоровье, Сергей Петрович, – мужчина лет сорока, с военной выправкой, коротким ежиком седеющих волос, смотрел приветливо, чуть насмешливо.

– Ваше тоже, оно вам понадобится, – буркнул Рембо, опрокидывая живительную влагу в горло. От неожиданного появления посетителя он вздрогнул, и это его разозлило, – вообще-то, принято стучать в дверь, а перед этим еще звонить по телефону и предупреждать о визите, господин хороший, не знаю вашего имени.

– Имя я вам свое скажу, только позже. А так же отчество и фамилию. Ничего не утаю. Обещаю. Всему свое время. У меня к вам маленькое дельце.

– Это какое? – враждебно поинтересовался Савельев.

– Прочитайте, – незнакомец лихо опрокинул рюмку, достал из кармана дорогого пиджака бумаги и протянул Рембо.

– Это что?

– Вы почитайте.

Серега недовольно взял их и начал небрежно пробегать глазами. Потом нахмурился, сел в кресло и начал читать сначала, медленно и вдумчиво.

Прошло пять минут. Гость сидел в кресле для посетителей и улыбался. Улыбку можно было в равной степени отнести как к печальной, так и к ироничной. Возможно, она несла отпечаток и того, и другого.

– Вы не торопитесь, Сергей Петрович. Читайте внимательно.

– Угу…

Серега еще раз внимательно посмотрел на дату и подпись под документом:

– Из сих бумаг следует, что в нашем родимом городе действует целая шайка коррумпированных чиновников, которая занимается наглыми противоправными действиями, а именно – обналичиванием денег через подставные фиктивные фирмы…

– Точно так, – кивнул незнакомец.

– Это их дело. Моральный облик ни исполнительной, ни законодательной власти меня абсолютно не интересует. Я аполитичен, как всякий честный, трудолюбивый коммерсант. То, что здесь упоминается моя фамилия – бред сивой кобылы со стреноженными ногами в лунную ночь. Парфенова Ивана я, действительно, знаю. Зачем ему меня очернять, если это действительно он писал, ума не приложу…

– Не сомневайтесь, это его рука.

– Если вы думаете, что расколете меня хоть на копейку этой макулатурой, то я вас разочарую, – Серега держал себя в руках, только лицо покрылось красными пятнами да руки стали сами собой сжиматься в кулаки. Предвосхищая следующую реплику уже открывшего рот гостя, он закончил: – Слушать я вас не желаю. Еще секунда вашего пребывания в моем офисе, и вас, господин шантажист, отсюда повезут прямо в реанимацию. Обещаю. Я, надеюсь, ясно выражаюсь?

– Более чем.

Гость снисходительно улыбнулся и что-то нажал в кармане. В ту же секунду двери кабинета неслышно открылись, впустив огромного амбала, характерной кавказской наружности, и так же беззвучно закрылись. Кожаная куртка и узкие джинсы подчеркивали мощь его фигуры. В руке у вошедшего здоровяка материализовался ствол. На конце дула утолщение – глушитель. Волчьи глаза вошедшего вопрошали: «Кончать сразу или прострелить для начала коленную чашечку? Если да, то какой ноги?»

Серега растерялся. Слишком много событий за последние пять минут. Непрошеный гость, жуткий компромат, отчаянный блеф с выставлением гостя за дверь, появление черной гориллы с пушкой в руке. Действительно многовато. И, главное, как-то очень быстро.

– Ну и… что дальше? – все, что смог выдавить из себя Рембо.

– Это Фархад. Начальник моей службы безопасности. Фархад, представь меня, пожалуйста, – царским голосом приказал «шантажист».

– Войтовский Геннадий Игнатьевич, управляющий филиалом банка «Дисконт» в нашем городе, – пророкотал Фархад и абсолютно правильно понял едва заметный жест левой кисти хозяина. Спрятал пистолет в наплечную кобуру и вышел из кабинета.

– Теперь некоторая ясность намечается? А, господин Савельев?

Серега переключился моментально. Он схватил небрежно брошенные три минуты назад листы и быстро нашел искомое: «…вся деятельность курируется непосредственно управляющим банком “Дисконт” Войтовским Г. И.».

Он поднял глаза:

– Вы?

– Я же обещал, что представлюсь. Это действительно я, и мы с вами в одной лодке, как видите, уважаемый Сергей Петрович.

– А лодка идет ко дну.

– Ко дну, не ко дну, но пробоина в борту существенная.

– Что вы хотите, Геннадий Игнатьевич? – Рембо откинулся в кресле и начал бесцеремонно разглядывать собеседника.

– А как вы думаете?

– Теряюсь в догадках.

– Я хочу, чтобы мы друг другу помогли, Сергей Петрович.

– Только и всего?

– Да. Кто-то у этого придурка выбил информацию. Это априори. Раскололся Ванечка по самое «не могу». Сейчас пытаются шантажировать меня.

– Вы хотите сказать…

– Совершенно верно. Придет и ваш черед. И я думаю, не так долго этого момента придется ждать. Согласны?

– Вполне может быть.

– Предлагаю проблему решать вместе. Сообща.

– Давайте попробуем. У вас есть конкретные предложения?

– Конечно. Сейчас наш юный друг, я имею в виду Парфенова, – в ответ на непонимающий взгляд Сереги пояснил банкир, – подбросил мне интересную идею. Он приходил просить кредит под какой-то ресторан…

Серега заметно вздрогнул. Войтовский приостановился и внимательно взглянул в лицо коммерсанта: «Странно, с чего это он нервничает? Запоздалая реакция? Не похоже. У такого бугая нервы должны быть не тоньше буксировочных тросов. Нет, что-то тут другое».

Рембо уже взял себя в руки: «Похоже, он не знает, что за кредитом стою я. Да, собственно, откуда? От Ивана? Зачем ему делиться такой информацией? Ни к чему».

– Так вот, – продолжил управляющий, – мне кажется, что у нашего общего друга немалые финансовые проблемы после непонятной истории с арестом…

На это Савельев уже отреагировал спокойно, даже бровь не дернулась:

– Да, это мне известно. Затруднения с деньгами у него серьезные. Причем решать их ему надо очень оперативно, – Серега криво усмехнулся.

– Вот на этом обстоятельстве мы и должны сыграть…

– На каком? – не понял Рембо.

– Сейчас объясню. Я на него оформлю кредит. Триста тысяч долларов, – банкир сделал эффектную паузу. – Мы должны вместе убедить его взять деньги под себя. Потом он исчезает, за эту часть плана несете ответственность вы, – фраза была вставлена как бы мимоходом, – и получаете за свою работу десять процентов от указанной суммы…

– Тридцать, – сразу же вставил Рембо: «Валить Парфена в сговоре с банкиром… Под такое дело можно поторговаться».

– Тридцать?

– Тридцать.

– Но десять процентов – это тридцать штук.

Слабая попытка сопротивления со стороны Войтовского была встречена ироничной улыбкой.

– Нет. Неправильно вы считаете. Девяносто штук – это тридцать процентов, – Рембо прекрасно понимал, что банкир на крючке, с которого не спрыгнуть.

– Пятнадцать процентов. Устроит?

– Нет, тридцать.

– Двадцать?

– Нет.

– Двадцать пять?

– Нет. Девяносто штук. Тридцать процентов. Или ищите другого подельника, там, в списке их хватает.

– Список не маленький, народа там, действительно, много, – пробормотал Войтовский, лихорадочно ища выход из патовой ситуации.

– Только специалиста моего класса там нет, – Рембо поймал Войтовского и жалел только об одном, что не запросил сразу половину.

– Может, мы…

– Нет, не пойдет. Тридцать процентов.

– Вы не хотите подумать о…

– Не хочу. Девяносто тысяч, и точка.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. – Управляющий нервно махнул рукой.

– Вот и славно, – потер ладони Савельев.

– Теперь к делу.

– Согласен.

– Как бы нам убедить Ивана взять не сто штук, а триста? А?

– Этот как раз не вопрос, ерунда, – Серега беспечно всплеснул руками, – тема с кредитом под ресторан моя…

Войтовский удивленно поднял бровь: «Шустрый малый – этот Рембо, однако»:

– Ваша?

– Да. Там свои дела. Не суть важно. Я беру на себя, первое: подъем суммы до трехсот тысяч. Убедить я его смогу, – «свалю все на следака. Дескать, совсем оборзел, ста штук мало, хочет триста. Зато откат Парфену увеличится. На жадности и поймаю». И вслух продолжил: – Второе: предоставлю гарантийное письмо нашего «Тепломаша». Под этот завод ведь кредиты дают без проблем?

– Конечно. И не забудьте третье.

– Что именно?

– На вас висит исчезновение кредитора.

– Само собой. По гарантийному письму… Письмо будет фальшивым. Когда все вскроется, будет лишний козырь для вас. Может, поднимем планку до пятисот тысяч? – у Рембо от азарта загорелись глаза.

– Нет, триста – это максимум, чем я могу рискнуть. Мы же филиал, все документы нужно согласовывать в головном офисе. Если сумма будет большая, могут прислать инспектора, лишние вопросы, движения. И с этими деньгами проблем потом не оберешься…

– Понятно, останавливаемся на этой сумме. Главный вопрос: чем объяснить оформление кредита на него… у меня тут третьи лица замешаны, под которых кредит будет браться… изначально планировалось оформление документов чуть иначе… – Серега задумчиво потер тыльной стороной ладони челюсть.

– Я предлагаю сделать так, – банкир встал и прошелся по комнате, – я буду мотивировать личной необходимостью на время увести из банка эту сумму. Доверить могу только ему – больше надежных людей нет…

– Он поведется, тщеславия там – выше крыши! – вставил Рембо.

– Что есть, то есть. Это нам на руку. Кредит оформляется под фальшивое гарантийное письмо «Тепломаша». Я прослежу, чтобы его никто ненароком не проверил. С расчетного счета деньги снимаются под строительство согласно предоставленному бизнес-плану.

– Кредит выдается фирме, открытой непосредственно на Парфена, – уловил посылки банкира Савельев.

– Да. Он будет думать, что из этих денег передаст под больший процент те сто штук, которые ты из него качаешь под ресторан. Денежки Ваня считать любит и умеет. Такая вот неплохая схемка выходит. Как?

– Нецелевое использование кредита, – блеснул знанием таких нюансов Серега.

– Ерунда, – отмахнулся Войтовский, – некого потом будет проверять. Он у тебя хорошо на крючке по этой ресторанной теме?

– Да, железно. Спрыгнуть не может.

– Ну, вот и хорошо. Как, принимаем такой план?

– Вполне. Отшлифовать детали…

– Заложиться на погрешности…

– Теперь деньги, как с ними? – Рембо рентгеном прошил банкира. – Моя доля? Где и когда я смогу ее получить?

Оказалось, что и на эти вопросы у Войтовского тоже готовы ответы:

– Моя доля вообще выходить из банка не будет. Пройдет только по бумагам. Свою ты можешь получить, как тебе угодно – хоть от меня, хоть от самого кредитора. Мне все равно, могу часть пропустить через Парфенова. Как скажешь.

Серега заколебался. В конце концов, склонился к первому – так меньше движений, да и Парфену объяснять ничего не надо:

– Приятней будет получить деньги прямо в банке. Их ваших рук.

– На том и порешим, – согласился с ним Геннадий Игнатьевич.

– Вот и славно.

– Раз все решено… Не смею вас больше задерживать, Сергей Петрович. – Войтовский встал первым и склонился в символическом поклоне.

– Всего доброго, Геннадий Игнатьевич! Было приятно познакомиться! – Рембо проводил управляющего до двери.

– Взаимно.

Встреча завершилась крепкими рукопожатиями двух довольных собой и преисполненных уважения друг к другу деловых людей.

Фатум

Фирму Парфен зарегистрировал под названием «Фатум», не подозревая, что смысл, который он вкладывал в название своего малого предприятия, окажется гораздо глубже и шире, чем задумано. В открытое окно его комнаты влетал теплый летний ветер, донося знакомые с детства звуки жизнедеятельности родного двора: стрекотание стартера, тщетно пытающегося запустить двигатель; гомон детей; уханье выбивалки о ковер; гулкие удары мяча о стену, недовольные крики вечно ругающихся женщин. Он закончил заполнять анкету установленного образца и начал писать заявление на получение кредита. Все остальные документы: копии Устава предприятия, Уставного договора, свидетельства о государственной регистрации, свидетельства государственной Налоговой администрации про регистрацию плательщика НДС, карточки с образцами подписи и оттисками печати, заверенные нотариально, бизнес-план, гарантийные обязательства завода «Тепломаш» и прочие бумаги лежали в пухлой папке рядом на столе. Для получения кредита все было готово. Осталось отнести эти полтора килограмма бумаги и получить деньги: « Интересно, а сколько это получится на вес – триста тысяч долларов – два, три, четыре килограмма?»

Войтовский сказал, что если все готово, то документы примут сегодня, а наличку можно будет забрать завтра с утра.

Иван испортил бланк заявления, скомкал, бросил на пол, встал из-за стола и подошел к окну. Все как-то не так получается. Наоборот, чересчур так. Сильно красиво. В банке ревизия, управляющему срочно надо слить излишки налички. Отдает бегом в кредит. Мусор-следак через Рембо помогает с гарантийным письмом на все триста штук… Все, как по маслу. Завтра он выйдет из банка с такой суммой денег: «А может это судьба? Да, пожалуй, она».

Залез в стол и достал из-под газеты, прикрывающей дно верхней полки, паспорт. Новенький красивый документик на имя Максимова Виктора Сергеевича. Проживает, прописан, печати, подписи все на месте, включая фото. Фото его, Парфена. Завтра он получит кредит, прямо в баксах, хотя по документам будет идти родная валюта, и сделает с бабульками ноги. Сильно много они все хотят. Такие деньги из рук выпускать нельзя. Самому пригодятся. Второго шанса может и не быть.

План действий выработался как-то сам собой: «Здесь дела нехорошие. Как с этим следаком обернется все? Хрен их знает, этих мусоров. Им могут верить только дети, пенсионеры и идиоты. У них вся работа на лжи пополам с подлостью стоит. Попробуй, доверься. Останешься и без денег, и без свободы. Элементарно. Институт? Хрен с ним, с институтом. Диплом и купить можно. Про невесту с карьерой лучше вообще не вспоминать. Родители? Они поймут. Если подумать, получается, что здесь его ничего не держит. Так что завтра получаем бабулечки и к корешу, в Казахстан. Он уже в курсе и ждет. Там прикупим все необходимые документики, пропишемся, женимся, откроем какое-нибудь дельце доходное, и будет все «ол райт». А вы все здесь будьте здоровы, не кашляйте».

Зазвонил телефон. Парфен вздрогнул и судорожно спрятал паспорт назад. Усмехнулся своей реакции и поднял трубку:

– Да.

– Вано, привет, Сергей беспокоит.

– Здорово, Рембо.

– Как у тебя дела?

– Заканчиваю с бумагами. Сегодня с банком управлюсь. Завтра можно будет встречаться со следаком, решать его вопрос по кредиту под ресторан.