Текст книги "ФИОЛЕТ"

Автор книги: Алекс Немон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Макс, тебе нужно было стать ведущим какой-нибудь программы на Discovery. А если серьезно, то я устала и хочу спать.

– Сейчас, еще чуть-чуть, – Тина знала, что придется дослушать, иначе Макс будет бубнить окончание в постели. –  В 2075 году был заключен мирный договор, в основу которого был положен пакт о равенстве народов. Так что теперь, Тина, и ты, и я, и любой человек независимо от расы, вероисповедания или национальности имеет равные права с любым другим человеком на проживание в любой другой стране. Так образовался мир, в котором мы с тобой живем, и так мы получили возможность переехать сюда в Атланту, город, где родился Мартин Лютер Кинг и придумали «Кока-колу».

На этой позитивной ноте Макс завершил лекцию в тот вечер, и они отправились спать.

Тина родилась в 2095 году и, пользуясь правом свободного перемещения, переехала с мужем в Объединенную американскую федерацию пять лет назад, а три года назад родилась Лиза. Они переехали сюда в основном потому, что Макс был стопроцентным приверженцем теории гибели цивилизации на Земле. Максу нечего было оставлять в Москве, где он работал до этого. Его родители погибли в собственной машине от упавшей стойки линии электропередач. Стойка упала от штормового ветра. Таким образом, обиду Макса на Землю можно было легко объяснить.

Именно такой подтекст видела Дарья Федоровна в желании зятя переехать сначала в Федерацию, а потом и на Марс. Она была взбешена, когда в первый раз Тина сказала ей об этом. Но на то время Тина сильно устала от деспотичности матери и хотела выйти из-под ее влияния. Она переехала с Максом, чем вбила большой кол в отношения между ее семьей и матерью. Конечно, они виделись, но виделись редко – больше созванивались. И, сказать по правде, Тину это устраивало.

Сейчас она летела в самолете в Москву. Сердце щемило от боли утраты, но и влекло к единственному родному человеку. Ей было очень одиноко, и она знала, что мать поймет ее горе. Ведь и самой ей когда-то пришлось потерять мужа. Отец Тины умер от рака печени, когда ей было всего пять лет. Для Тины это не было большой трагедией, она была слишком мала, но Дарья Федоровна так и не смогла пережить утраты. Она осталась совсем одна после переезда Тины. Все это понимали, но никто не намеревался ничего менять. Даже сейчас Тина не собиралась оставаться в Москве на долго. Она только рассчитывала поговорить с мамой немного, переночевать и возвращаться назад. Да и нужно было решать дела в Атланте.

Высоко в небе в салоне авиалайнера диктор объявил о начавшейся посадке. Лиза, разделавшаяся с местным детским обедом, была в восторге от вида Земли сверху. На этой высоте видно было многое. Она беспрестанно твердила: «Мама, посмотли там! О, сто это там такое?..» Тина улыбалась, радуясь, что хоть Лиза может сейчас радоваться жизни. Ей не хватало Макса. Если бы не Лиза, она, наверное, только и делала бы сейчас, что рыдала, погрузившись в воспоминания. Но нужно было держать себя в руках ради дочери.

Глава 5

Макс проснулся в ужасе, не понимая, что происходит. Оглушающие звуки вырвали его из глубокого сна. Голова отказывалась найти объяснение происходящему. «Бам! Бам! Ба-бам!» – кто-то стучит по корпусу капсулы. Стучит невероятно сильно, от каждого нового удара звездочки начинали плыть у него перед глазами.

Максу очень хотелось заорать, чтобы ОНО прекратило этот ужас. Но сознание уже возвратилось к нему, и здравый смысл подсказывал, что это нечто, которое так усердно долбит по обшивке капсулы, услышав признаки жизни внутри, станет еще активнее, чего ему меньше всего хотелось. Он только закрыл уши ладонями и лежал, съежившись, ожидая развития событий.

«Бам! Ба-бам! Ба-бам!» – то, что пыталось проникнуть в капсулу, показывало свою настойчивость. Макс представлял себе огромного страуса, который долбит по капсуле гигантским крючковатым клювом. Вот он стоит над капсулой и наносит удары один за одним, не понимая, что за существо могло снести такое огромное и прочное яйцо. Скоро обшивка не выдержит и Макс увидит кончик клюва, а потом уже останется недолго до развязки.

Этот грохот сводил с ума. Капсула раскачивалась из стороны в сторону. От нервного напряжения слезы брызнули из глаз. Нужно было как-то выпустить адреналин. Широко раскрыв рот, Макс вставил в него предплечье и закричал что есть духу. Помогло. Он крикнул так еще несколько раз. К счастью этот звук животное не уловило. Грохот прекратился. Через несколько секунд последний «бам» на прощание – и все затихло.

Теперь Макс мог оценить масштабы урона, нанесенного его ушам. Свист, который он теперь слышал, был не тише самого того грохота. Кровь пульсировала в ушах. Он почувствовал приступ клаустрофобии. Все попытки унять панику не увенчались успехом. Максу вдруг стало душно до невозможности. Рука сама дернулась к ручке люка, и через секунду он был уже посредине поляны.

К счастью никакого «страуса» поблизости не оказалось. Внезапное появление Макса на поляне вызвало переполох среди местных обитателей. Какие-то маленькие, но очень быстрые зверьки разбежались в разные стороны.

На фиолетовой планете зарождалось утро. На траве сверкали капельки росы. Было достаточно холодно, отчего Макс моментально продрог до костей и начал дрожать. Цвета вокруг в багряном свете утренней звезды выглядели еще более сюрреалистично. Но главное было в звуках! Казалось, что вся местная фауна решила на расцвете проявить себя и самореализоваться в песне. Море звуков, не похожих на привычный хор дикой природы на Земле.  Макс подумал, что, наверное, так выглядит и звучит сон наркомана.

Минуту он стоял посередине поляны и бессмысленно озирался. Холодный воздух подействовал отрезвляюще, и возвращение в уютную теплую капсулу уже не представлялось Максу плохой идеей. Спешно он залез в капсулу и закрыл люк. Это происшествие несло за собой два важных вывода. Жизнь на этой планете очень развита и разнообразна, что дает надежду на то, что на ней, может быть, даже есть разумные существа. С другой стороны, это же разнообразие несет массу опасностей для Макса и он может не дожить до встречи с «братьями по разуму». Тепло, вырабатываемое системой микроклимата капсулы, усыпляло. Через несколько минут Макс снова спал крепким сном раннего утра.

Проснувшись в этот день второй раз, Макс понял, что очень голоден. Прошло двое суток с того момента, как он последний раз ел на борту «Миранды». Слава Богу, капсула, которая стала с недавних пор его домом, была задумана как средство выживания во всех отношениях. Он поискал нужное изображение на стенках и скоро нашел понятный на всех языках символ тарелки с ложкой и вилкой. Нажатие на кнопку открыло скрытую нишу в стенке, где Макс нашел солидный сухой паек: несколько пачек пресного печенья, плоская банка с тушенкой и тюбики с картофельным пюре. На завтрак была съедена четверть запаса. Макс мог бы проглотить все сразу, ему этого очень хотелось, но он не знал, удастся ли ему найти другое пропитание в ближайшее время. К тому же укрепившаяся в нескольких поколениях привычка есть меньше, чем хочется, давала о себе знать.

Итак, после того как вопрос с питьевой водой был решен, проблема поиска пищи стала для Макса наиболее актуальной. Вопрос требовал, чтобы его закрыли. А Макс был как раз по этим делам.

Он вышел из капсулы. Сейчас Звезда была уже достаточно высоко над горизонтом. Воздух нагревался, и звуков вокруг поубавилось.

Первым делом Макс внимательно осмотрел все деревья вокруг. Разных видов было не так много, может быть три или четыре. Большой удачей для него стало то, что на двух из них росли какие-то плоды. Эти деревья росли за ручьем, и плоды на них были достаточно большими, чтобы их рассмотреть.

Один вид деревьев был низкорослым, с густой, раздающейся в разные стороны красно-синей кроной. Макс внимательно осмотрел одно из них. Листья оказались небольшими. Все дерево обильно усеяно крупными размером с яблоко голубого цвета плодами. Под деревом, насколько он мог судить, плодов не было. Раз так, то они, скорее всего, не еще не созрели. Хотя этот вывод можно было бы сделать, находясь на Земле, а что это означает здесь, можно только гадать.

Второй вид деревьев был повыше, с редкими ветвями, устремленными вверх. Плоды росли в верхней части кроны поближе к свету. Они так же, как и у первого дерева, на вид казались достаточно увесистыми, но имели форму большого стручка ярко-белого цвета, что выделяло их на фоне темно-синих листьев. Попадались также плоды поменьше синего цвета. Они были едва заметны. Макс улыбнулся про себя: «Как же прикажете их теперь называть? На Земле я бы сказал, что они «зеленые», а на этой планете это слово вообще не уместно». Что самое главное, внизу под вторым деревом грунт был усыпан белыми стручками.

Было всего два способа определить съедобность этих плодов: попробовать их самому или дождаться, пока что-то или кто-то не попробует его первым. Макс выбрал второй вариант. Удобно расположившись на одном из камней, вырванных его капсулой при посадке, он стал наблюдать.

Ему понадобилось не так уж много времени, чтобы увидеть первое движение вблизи деревьев. Какой-то непонятный меховой комок с длинным рыльцем приблизился к белым стручкам на грунте. Складывалось впечатление, что кто-то решил сделать баскетбольный мяч, плотно набив шкурку животного. Этот меховой мяч довольно шустро передвигался на маленьких лапках и подвижным хоботком обнюхивал стручки. Вдоволь нанюхавшись, он начал поедать плоды дерева.

Насытившись, животное издало звук, похожий на хрюканье свиньи. Звук был очень осторожный, даже робкий, но его вполне хватило. Через пару секунд обнаружилось движение в глубине леса, это приближались коллеги «хрюка» – так Макс решил прозвать это животное. Еще два зверька поменьше, чем первый, выпрыгнули на поляну и принялись за плоды.

Так, наблюдая, Макс провел около часа. Хрюки, позавтракав, отправились прочь. Приходили другие мелкие животные, и все они уделяли внимание исключительно белым стручкам. Никто не позарился на голубые плоды первого дерева.

Макс думал о том, что паек, как ни растягивай его, закончится через пару дней. И ему ничего не останется, кроме как попробовать продукты местной флоры и фауны. Учитывая то, что он дышит со всей этой сиреневой природой одним и тем же воздухом, пьет ту же воду, у него были большие надежды на съедобность этих плодов. Ведь то, что пригодно в пищу сразу нескольким видам животных, может сойти в пищу и ему. Но так или иначе, чтобы попробовать эти белесые стручки, ему придется вначале перебраться на другой берег ручья.

Ручей имел узкое русло, что-то около трех метров. Пожалуй, его можно было бы и перепрыгнуть. Но, несмотря на хорошую физическую форму, Макс поостерегся выполнять такой трюк. Русло было глубокое, в его рост. Берега, судя по виду, частенько осыпались. Если другой берег, на который он приземлится после прыжка, не выдержит, то Макс упадет в воду. Все это могло бы привести к травме, а получить травму здесь, на чужой планете, без надежды на помощь Максу совсем не хотелось. Он ярко представил себе, как будет ползти с поломанной ногой вдоль ручья, и прыгать совсем расхотелось.

Так или иначе, если он и перепрыгнет ручей и не умрет от пищевого отравления белыми стручками, не станет же он прыгать каждый день для добычи пищи? Нужен был мост. И почему бы ему не закрыть этот вопрос прямо сейчас?

Самым очевидным способом проложить мост, было свалить дерево. Слева от поляны на берегу, на котором находился Макс, были подходящие массивные деревья – высокие, наподобие земной сосны. Если его свалить и очистить ветки, не убирая их совсем, то мост был бы достаточно удобным, а ветки служили бы перилами. Идея представлялась вполне подходящей, но было одно «но» – нужен был топор. К сожалению, в состав набора инструментов входил только нож. Идею пришлось отбросить. У основания дерево было сантиметров двадцать в диаметре. Макс представил, сколько времени уйдет на то, чтобы свалить это дерево ножом. Но жалел он не столько себя, сколько нож, который был его единственным металлическим орудием труда и средством защиты, наконец. Во что он превратится и долго ли протянет, если использовать его для таких дел?

Наконец подходящее решение пришло ему в голову. Макс решил сделать подвесной мост. Стропы парашюта были длинными и очень прочными. Их запас у Макса был достаточным. Он взял одну семиметровую стропу, которая представляла собой витую из прочных нитей ленту, и расслоил ее поперек на две ленты поменьше. Прочности хватило бы даже, если разделить их еще на четыре части, но Макс решил делать мост добротно и с запасом прочности.

Обе ленты он привязал к двум близкостоящим деревьям для того, чтобы было легче их натягивать, и разложил по поляне. Он обрубил еще две длинные ветви и нарезал из них короткие палки – будущие ступени для моста.

Теперь на расстоянии примерно сорока сантиметров друг от друга он начал привязывать каждую такую ступень к двум веревкам. Все узлы он старался затягивать очень туго. Поэтому мост обретал свою форму достаточно медленно. Через два часа упорной работы на поляне лежала длинная веревочная лестница.

Тут Макс понял, что у него есть проблема: как перенести и укрепить эту лестницу-мост на другом берегу? Получалось, что ему все же придется прыгать. Но прыгать очень не хотелось. Он потратил много сил на работу и порядком устал. Это был тупик. Он начал расхаживать взад-вперед по поляне, перебирая различные варианты. Но все идеи были неподходящими, и поэтому Макс только раздражался. Несмотря на усталость, он знал, что дело нужно было довести до конца. По-другому он не умел.

Наконец он бросил тщетные попытки придумать способ переноса моста на другой берег. Самым правильным сейчас было отложить эти размышления и отвлечься. Он не раз убеждался в том, что люди только думают, что осознанно решают задачи и проблемы, стоящие перед ними. На самом деле мозг делает все сам по себе. Порой мы уже знаем решение и как бы проговариваем его, чтобы убедиться в том, что оно правильное.

Макс расположился на берегу ручья, свесив ноги и вспоминая свои детские годы. Тогда он не был Максом Армистовым, все звали его Максимкой. У них в семье был любимый пруд с ручьем в парке, и этот, журчащий сейчас прямо под ним, чем-то напоминал ему тот, из далекого детства. Пруд был своего рода Меккой, к которой они с родителями часто приезжали, чтобы разложиться прямо на траве и съесть приготовленные мамой бутерброды. Теперь на Земле прошли времена пикников и вылазок на природу. Сама природа стала непредсказуемой. Люди стали привязанными к своим укрытиям, опасаясь очередного проявления гнева родной планеты на них – нерадивых ее детей. Невероятной силы шторм мог сформироваться ниоткуда всего за несколько часов. Если такой шторм застанет тебя на открытом пространстве, выживание может стать спорным.

Да, те годы прошли. Они с Тиной вообще никуда не выходили и не ездили. Последнее время все помыслы были о Марсе. Он затосковал по Тине, по Лизочке, по родителям. В груди защемило от боли и ощущения невосполнимой утраты. Он больше никогда не увидит ни жены, ни дочери. Сидя у ручья, он обхватил голову руками и так просидел час-другой. Нужно было как-то научиться справляться с этим. Но закрыть такой вопрос сейчас он не мог, чувствовал, что не сможет никогда. Все это было так далеко и недосягаемо теперь.

Спустя некоторое время ему удалось переключиться на другие темы, и отвлечение помогло. Как будто лампочка вспыхнула в голове. И приятное тепло очередной маленькой победы разума разлилось по телу. Пока Макс предавался воспоминаниям, мозг его продолжал искать решение и нашел его. Он вырезал еще одну палку, не очень длинную, но массивную и прочную. К этой палке он привязал лестницу, размахнулся и кинул на другой берег. Его задумка получилась не сразу. Много раз ему приходилось вытягивать палку обратно. Только после десятка неудачных попыток ему удалось достигнуть цели. Палка с лестницей пролетела мимо двух стоящих почти вместе деревьев. Теперь, управляя то одной, то второй веревкой лестницы, он развернул палку поперек этих деревьев, так что она плотно в них уперлась. Закрепив веревку на своем берегу, Макс наконец получил свой мост. Да, корифеи мостового строительства позавидовали бы ему!

Остался последний штрих. Он разделил теперь уже на четыре ленты еще одну стропу. С первого шага по его мосту стало понятно, что тут нужны перила. Кое-как на четвереньках он перебрался на другой берег и закрепил две ленты на тех же деревьях, что и лестницу. Вернувшись обратно, он зафиксировал «перила» с другой стороны.

Теперь мост был завершен. Макс был доволен работой. Несколько раз перейдя его туда-обратно, он с гордостью убедился, что мост прочный и достаточно комфортный. Теперь можно было приступить к стручкам.

Отобрав несколько выглядящих наиболее привлекательно стручков, Макс уселся на траву прямо под деревом и начал рассматривать необычный плод. Оболочка стручка была белого цвета, сухая, прочная и, очевидно, в пищу не пригодная. Раскрыв стручок с помощью ножа, Макс обнаружил внутри своеобразные бежевые шарики, чем-то напоминающие сливки, только мелкие. Запаха плоды практически не имели. Отрезав от шарика малюсенький кусочек, он положил его на язык, готовый сразу же его выплюнуть. Но ничего особенного не произошло. Вкуса он не почувствовал. Макс осторожно разжевал и глотнул кусочек. После того, хотя есть очень хотелось, он решил подождать немного. Спустя полчаса ничего страшного не произошло. Желудок никак не отреагировал, если не считать факта, что есть захотелось еще больше.

Он решил продолжить эксперимент и откусил сразу половину сливки. Никаких косточек внутри не было, просто однородная масса. По вкусу напоминало попкорн, только плотный. То есть плод был относительно безвкусным, но сытным. После опустошения нескольких стручков он почувствовал, что наелся. Макс собрал несколько стручков с собой про запас и вернулся по мосту на свой берег.

К разочарованию Макса, желудок все-таки не справился с инородной едой, но сильно плохо ему не было. Возможно, к стручкам можно было привыкнуть. Можно сказать, это было большой удачей. Прямо у него под боком рос обильный источник пищи, дающий основания надеяться, что голодная смерть ему не грозит.

Прошло уже достаточно времени с того момента, как он проснулся. После активного дня усталость навалилась на него, но было все еще светло. На интуитивном уровне Макс чувствовал, что на Земле через столько времени должно было бы быть темно. Времени он не засекал, но сутки на этой планете, по-видимому, длились чуть дольше.

С этого дня он решил засекать час заката. Время от одного заката до другого с определенной погрешностью покажет ему размер суток.

Сегодняшний день Максу понравился. Он был доволен результатами свой работы и уже строил планы на будущее. В основном эти планы касались поиска новых разнообразных источников пищи и расширения исследованной территории вокруг капсулы. Мысли его возвращались к Тине и их дочурке. Он надеялся, что у них все будет хорошо. Надеялся, что Дарья Федоровна не воспользуется ситуацией и не убедит Тину отказаться от переселения. Это была цель его жизни – переселить свою семью с Земли, обеспечив себе и родным будущее на века и тысячелетия вперед. В душе теплилась надежда, что так и произойдет. Он безумно скучал, душа рвалась прочь из этого места, но разум говорил о том, что все эти помыслы бесполезны. В конце концов, то, что он выбрался из такой передряги живым и здоровым, было просто невероятным чудом. Как тут не поверить в сверхъестественную силу, вмешивающуюся порой в нашу жизнь?

Звезда опускалась все ниже к горизонту. Красный свет заката открывал живописную картину. Последние лучи звезды пробивались через лес, оставляя видными только силуэты. Наконец видным осталось только алое зарево. Стало прохладно. Максу пора было возвращаться в капсулу.

Глава 6

Началось снижение. Учитывая высоту, с которой спускался самолет, посадка была стремительной. Серьезного вида стюард прошел по салону и тщательно проверил, все ли пристегнули ремни. О, это был далеко не самый любимый момент в полете. Для Тины целым испытанием была посадка. Ужасное впечатление – чувствуешь, как внутренние органы всплывают внутри твоего тела, вестибулярный аппарат посылает противоречивые сигналы и мозг решает, что это отравление. Очень сложно избавиться от ощущения тошноты. В тех самолетах, которые летали сотню лет назад, пассажиры, наверное, не испытывали таких неудобств. Тут же в салоне создавалась практически невесомость. Если бы Тина прямо сейчас отстегнула ремень и оттолкнулась ногами, то не исключено, что зависла бы посередине салона. Лизе бы, наверное, очень понравилось.

Лиза сидела, притихнув, и рассматривала изображение Земли на мониторе. Для нее это был не первый перелет. Тогда восторга было гораздо больше, чем сейчас. Тина достала из кармана ключи с брелоком и позвала Лизу.

– Солнышко, посмотри сюда. Мама покажет тебе что-то интересное. – Тина подняла ключи перед собой. Они плавно опустились, как будто это были никакие не ключи, а воздушный шарик.

– Как это, Мамаська? – прошептала Лиза. Ее удивлению не было предела. Когда-то Макс показал Тине такой же фокус, она, пожалуй, была не меньше удивлена. Тина улыбнулась Лизе и этому воспоминанию.

– Мы опускаемся на Землю так быстро, что она не успевает нас притягивать, – cлово в слово она повторила то, что сказал ей Макс тогда. Даже тем же тоном.

– Гм, – задумчиво кивнула Лиза. Где она могла видеть такой жест? Наверняка ничего не поняла, но обязательно потом будет думать над этими словами. А потом, когда Тина совсем уже забудет про это, выдаст свое заключение.

Тина отдала ключи Лизе и задумалась о предстоящей встрече с матерью. Они виделись редко. Где-то раз в полгода Тина с Лизой садились на такой самолет и летели в Москву. Макс туда не ездил. Все время находилась какая-то причина: работа, встречи и прочее. Но, конечно, настоящую причину все понимали. Дарья Федоровна Макса не жаловала, а Максу не хотелось выслушивать ее уколы. Тина сильно страдала от этого раздора, но ничего поделать не могла. Это были принципиальные разногласия. Она понимала, что мама не может простить Максу их переезд и намерение навсегда оставить Землю, но сама в то же время поддерживала идею Макса. Сейчас ей не хотелось думать на тему того, нужно ли переоценить эту идею. Просто не хотелось – и все, но она знала, что рано или поздно этот вопрос встанет, и нутром чувствовала, что очень скоро.

Спустя несколько минут на экране их обоих мониторов начала мигать надпись: «Пожалуйста, спрячьте ключи в карман. Такая игра может быть опасна!» Тина сначала возмутилась, но потом до нее дошло, что чудесным образом Лиза до сих пор не попробовала кинуть ключи вверх, а в этих условиях они полетят туда гораздо быстрее, чем обычно. Пришлось ключи у Лизы забрать. К счастью, как любой нормальный ребенок, Лиза уже потеряла интерес к этой игре и уже рассматривала надпись на экране. Читать она еще не умела. Хотя некоторые ее подруги в этом возрасте уже пичкали детей разными знаниями, они с Максом решили, что учить читать в три года – это излишне.

Шасси самолета легко прикоснулись к посадочной полосе. Весь салон задрожал от включенного реверса. Этот момент больше всего напрягал Тину. Многие вокруг начинали хлопать как раз тогда, когда включался реверс, а Тину это всегда злило. Представить только, огромная  многотонная машина мчится по взлетной полосе со скоростью больше трехсот километров в час. Это похоже на фуру с двойным прицепом, несущуюся по автостраде с бешеной скоростью. Чему тут аплодировать, когда любая неровность или отвалившаяся от другого самолета деталь может погубить их всех? Традицией каждого полета было подумать об этом. Был бы тут Макс, она по той же традиции обязательно проговорила это все вслух, а он бы, как всегда, ответил: «Не переживай, все будет хорошо». Лиза зато хлопала вместе со всеми. Тина не стала ее останавливать, ни к чему передавать ребенку все эти глупые страхи.

В Москве индивидуальные средства передвижения были непопулярными. Чтобы решить проблемы пробок и уменьшить выбросы СО₂, местные власти сделали акцент на общественном транспорте. Огромные троллейбусы, трамваи, монорельсы и другие причудливые электрические виды транспорта охватывали весь город и могли быстро и комфортно доставить тебя в любую точку. На владение автомобилями в свое время ввели такие сумасшедшие налоги, что позволить себе эту роскошь могли себе только самые сливки. Полиция, неотложка и другие службы – те ездили на своих фургонах, но им сам бог велел, как говорится.

На остановку Тина вошла с Лизой на руках, проведя помощником мимо специального устройства, списывающего плату за проезд. Система общественного транспорта в Москве была настолько сложна, что нормальному человеку было бы слишком сложно в ней разобраться. Но в этом не было надобности. Каждая остановка была оборудована специальными компьютерами, где можно было указать точку назначения. Тина подошла к одному свободному и ввела адрес. На мониторе возник маршрут, обозначенный на карте Москвы, и рядом список с видами транспорта, на которые нужно пересаживаться, и названия остановок. Но Тина даже не глянула туда. В специальном поле она ввела свой номер телефона и через секунду получила маршрут на свой помощник. Теперь оставалось ждать, пока подойдет нужный троллейбус.

Через минут пять и несколько пропущенных троллейбусов с трехзначными номерами помощник сигнализировал о приближении нужного транспорта. К остановке подкатил длинный двухэтажный в несколько вагонов троллейбус. В часы пик такой, наверное, легко вмещал человек пятьсот, если не больше. Лиза, естественно, потребовала подняться на второй этаж. Они вошли в троллейбус и заняли любимое место Лизы перед лобовым стеклом вагона. Мимо проплывали дома, вывески. Тина смотрела сквозь них, горюя о Максе. За окнами она видела беженцев. Их было легко отличить по плохой одежде и замученному виду. Здесь в Москве их неравенство с местными жителями проявлялось слишком явно. Хотя формально они имели равные права с местными, к ним все равно относились, как к людям второго сорта. Да и было их в Москве слишком много, чтобы город мог их принять, разместить и обеспечить работой.

Тине с дочерью пришлось один раз пересесть. Об этом им также заранее сообщил помощник. Волноваться было нечего. Компьютер выбирал не только самый оптимальный маршрут, но и самый комфортный, с учетом даже загруженности линий. Через час они уже были у матери Тины. Лифт спустил их на минус десятый этаж в квартиру, где выросла Тина и где до сих пор жила Дарья Федоровна. Ее мать, хотя и была далеко не бедной, свою скромную квартиру менять категорически отказывалась.

Дарья Федоровна открыла дверь сама, домохозяйка Лена возилась на кухне и только отозвалась громким «Привет!». Тина сразу почувствовала запах их дома. Свой собственный запах имеет каждый дом, и именно он, а не то, что ты видишь или слышишь, вызывает ностальгию.

– Здравствуй, Мамочка. – Тина отметила пробивающуюся седину на висках у мамы.

– Здравствуй, доченька. Как ты?

– Нормально, насколько это возможно, Мама. – Тина расширила глаза и всем видом показала: «Лиза не знает».

– А как поживает моя внученька? – Дарья Федоровна все поняла и обратилась к внучке.

– Холосо! – крикнула Лиза и быстро перешла от официальной части к интересующей теме. – Сто ты мне плиготовила?

– Ну вот, так и сюрприз не получится! – деланно обиделась Дарья Федоровна. – У меня для тебя сегодня что-то совсем необычное, но сначала марш мыть руки.

После этих слов Лиза прошмыгнула между женщинами и побежала в ванную.

– Поговорим потом. Я ничего пока ей не говорила, – прошептала Тина.

– Я все поняла. Ты тоже следуй за Лизой. Пора обедать.

На обед был украинский борщ в маленьких тарелках-кружках. С десяток пельменей на каждого и коронный мамин торт, который в отличие от остальных блюд Дарья Федоровна готовила сама.

За столом они разговаривали ни о чем. Мать рассказывала последние новости об успехах Российско-Азийского союза в деле спасения планеты. О политике.

Дарья Федоровна вспомнила традиционно о своем старшем сыне – брате Тины. Александр уехал из дома в шестнадцать лет и больше не появлялся. Характером Саша пошел в маму, а два таких человека в одной семье уживаться не смогли. Они виделись с ним очень редко. Тина до сих пор считала, что брат поступил верно, но с тех пор он стал чужим. Он уехал на Дальний Восток, там женился на местной. Было у него трое деток, и плевать они хотели на все приближающиеся катаклизмы.

Поговорили о погоде, которая, по словам Дарьи Федоровны, постоянно налаживалась к лучшему. Тина смотрела на нее, но не слушала. Лизу тем более не интересовали эти разговоры. Она смела все, что для нее приготовили, и с нетерпением ждала обещанного сюрприза. Лиза отлично знала, что клянчить у Бабушки – дело гиблое.

Наконец Дарья Федоровна поднялась со стула и многозначительно объявила:

 – Теперь, Лиза, пришло время для сюрприза. – Она открыла дверцу тумбочки и передала внучке небольшую коробку. – Открывай медленно, а то все волшебство распугаешь.

Пока Лиза раскрывала коробку, Дарья Федоровна таинственным голосом вещала:

 – Это волшебные куклы, Лиза. Мне их подарил дедушка. Сейчас таких не делают. Они сделаны вручную волшебником твоей родной страны. В вашей Америке все делают из пластмассы, да и у нас сейчас тоже. Эти куклы из волшебного дерева. В тот час, когда ты крепко заснешь, они оживут и начнут танцевать танец, а потом заведут беседу о том, сколько добрых дел ты сделала за день.

«Все-таки мама мастер на спецэффекты. Погляди только на Лизу, у нее сейчас сердечко выпрыгнет от восторга!» – думала Тина.

Тина дрожащими пальчиками одну за одной вытянула из коробки искусно сделанные куклы балерины, пьеро и петрушки. Все они были одеты в миниатюрные тряпичные костюмы. Это была действительно дорогая вещь, и мама не зря старалась, чтобы показать Лизе, что ей досталось.

– Можно я пойду поиглаю? – спросила Лиза у Тины.

– Конечно, радость моя, иди поиграй, а мы с Бабушкой поговорим.

Когда Лиза вышла, Тина начал свой рассказ. Ей очень нужно было излить душу. Дарья Федоровна ни разу ее не перебила. Сказав последнее слово, Тина заплакала, и мать обняла ее, давая выплакаться. Сейчас ничего другого ей было не нужно. От этого разговора Тине постепенно стало легче.

– Что ты будешь делать? – спросила Дарья Федоровна дочь.