Текст книги "ФИОЛЕТ"

Автор книги: Алекс Немон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

Дни пролетали с сумасшедшей скоростью. Тине казалось, что последние месяцы жизни ее семьи на планете Земля кто-то записывает на камеру, а потом прокручивает для нее в ускоренном темпе. Казалось, с того момента, как она уволилась с работы, должно было бы появиться масса свободного времени, но дел хватало и без работы. Слишком много времени занимала подготовка к отбытию.

Еще год назад они с Максом думали, как будут проходить эти последние месяцы, но теперь Тина вынуждена была всем заниматься сама. Собственно, важнейшей частью этого плана являлась продажа имущества. Все, что накоплено за годы жизни на Земле, по правилам колонии должно было быть оставлено здесь же. Организаторы переселения очень заботились об обеспечении «справедливого равенства участников программы» – так они это называли. Задумка была в том, чтобы дать всем поселенцам равные возможности в построении своей жизни в колонии. Разумеется, здесь был американский проект, и за пару сотен лет никто не стал любить коммунистов с их идеалистическими идеями. Но все же  поставить всех на одинаковую стартовую линию.

Каждый поселенец дееспособного возраста знал, кем будет работать. Вакансии были заранее определены, и при отборе участников пригодность к выбранным профессиям стала одним из главных критериев. Было много мест для садовников, работников ферм, специалистов-энергетиков, врачей, строителей и всех других профессий, востребованных на станции. Профессиональных фан-менеджеров в числе этих вакансий, естественно, не было. Поэтому Тине пришлось вспоминать свое первое, педагогическое, образование и записываться на учителя гуманитарных предметов в школу колонии.

Для обеспечения того же пресловутого стартового равенства заработные платы для всех профессий в колонии были примерно одинаковые. Идеальная ситуация, если посудить. Каждый может заниматься делом, которое ему по душе, зарабатывать на жизнь и не чувствовать неудобства из-за того, что твой заработок мог бы быть и выше, если бы ты плюнул на сантименты и работал там, где хорошо платят.

Соль же была в том, что даже организаторы мало верили, что этот баланс в колонии сможет продлиться слишком долго. Люди, поселившиеся на Марсе, будут предоставлены сами себе. Не так много должно пройти времени, чтобы человеческая натура, жаждущая успеха и выделения среди других, дала о себе знать. Какие-то профессии окажутся невостребованными, а другие, наоборот, будут в дефиците. Колонии придется платить больше последним за счет снижения оплаты первым, чтобы сохранить баланс.

Более того, в колонии заранее разрешалась торговля, что рано или поздно должно было привести к развитию новых путей заработка. Так что в вечное равенство никто не верил и даже не думал об этом. Речь шла только о том, чтобы создать одинаковые условия для старта. А там уже самые успешные должны будут достигать успеха – вершины микро-общества колонии и вести это общество в нужном направлении.

Деньги на Марсе планировались свои. По прибытию в колонию у каждого на счету должна была быть сумма, эквивалентная двухмесячному заработку, и на этом все. Дальше каждый должен жить благодаря своему труду и изобретательности. Багаж, который разрешалось взять с собой, был весьма ограничен. Существовал даже вполне конкретный перечень, описывающий, сколько пар обуви, верхней одежды, различных устройств, включая бритву, помощник, часы, можно было взять с собой.

Когда они с Максом впервые увидели список, скачав с сайта космического агентства, то опешили. Набор был поистине спартанский – ничего лишнего. Максу как космонавту было легко понять такую сдержанность. Но Тина тогда была возмущена до предела. Она отлично помнила тот вечер.

– Послушай, Тина. Это не шутка. Каждый грамм груза, перевезенного в космос, стоит невероятно дорого. А теперь подумай, что эти деньги совершенно ничего не принесут всем тем организациям, которые занимаются полетом. Вот они и экономят.

– Но Макс! Это же просто чепуха какая-то! Как они могут уравнивать количество вещей для мужчин и женщин! – Тина была в шоке. Даже почувствовала, как щеки порозовели. – Это ведь какому идиоту могло прийти в голову разрешить только пять рубашек или легких блуз?

– Как по мне, это и так много, – подшучивал Макс. Он прекрасно понимал, о чем Тина говорит сейчас, но не мог упустить возможности подшутить над вечной женской страстью к вещам.

– Нет, ну конечно, тебе можно было бы обойтись и одной рубашкой! Если бы я не покупала тебе новые, ты бы каждый вечер стирал и утром одевал одну и ту же. Но я-то как буду? Кстати, кстати, – на лице Тина изобразила кровожадную усмешку, – а нельзя как-нибудь, чтобы ты взял одну, а я девять?

Они обсуждали список тогда до позднего вечера, потешаясь над грядущей перспективой. Когда дело дошло до галстуков, пришла очередь Макса возмущаться.

– Тина, солнышко, как я буду выбирать один галстук? Ты знаешь историю про осла, который издох от голода? – Тина вопросительно промолчала. – Перед ослом вывалили две кучи сена – абсолютно одинаковые. Он был ужасно голоден, но издох, так и не сумев сделать выбор.

– Послушай, дорогой. – Тина перешла на заговорческий шепот. – Ты ведь у меня не осел?

– Я-то не осел! Но как я выберу из двадцати своих галстуков один, хотел бы я знать?

– Я знаю одно решение. – Все тем же шепотом, едва сдерживая смех, продолжала Тина. – Я куплю тебе один новый!

Они много смеялись в тот вечер. Сейчас Тина с тоской вспоминала эти замечательные минуты, проведенные вместе. Минуты, которых никогда не покажется много.

Именно в тот вечер они впервые задумались над тем, что станут делать с тем добром, что у них накопилось. Мебель, дорогая бытовая техника, сама квартира в престижном районе города – все это пропадало зря. Конечно, оставшиеся вещи, они поначалу собирались оставить Дарье Федоровне. Но та, будучи последовательной в своих намерениях отговорить Тину от поездки, не собиралась создавать им такое простое решение и просто отказалась от всего этого богатства.

Несмотря на спартанскую строгость перечня допустимого багажа, была в нем одна очевидная лазейка. В дорогу можно было взять до ста граммов ценных металлов и драгоценных камней. Когда Тина дошла до этого пункта в списке, у них у обоих поотвисали челюсти. Этот пункт, нелепо расположенный между носками и набором для бритья, уж очень сильно выпадал из общего строя. Будто кто-то допустил ошибку или, наоборот, спрятал эту деталь для того, чтобы дать шанс кому-то стать все-таки немного «равнее», чем другие. Первой тогда пришла в себя Тина.

– Максим, так ведь если купить бриллианты, нам и несколько десятков граммов хватит, чтобы вместить все наши богатства.

В ответ Макс промолчал.

– Макс, почему ты молчишь? Ведь так здорово, что мы нашли этот пункт. Среди всех наименований можно было бы пропустить такую мелочь! – Тина была очень довольна тем, что именно она сделала такую находку.

– Ты знаешь, что я думаю, Тина? – наконец подал голос Макс.

– Ну, дорогой, не нужно делать такое серьезное лицо. И не забирай у меня заслуги. – Тина деланно надулась. – Сейчас начнешь умничать и забудешь, что это я нашла такую лазейку.

– Тина, послушай. Давай без шуток. – По лицу Макса Тина поняла, что тот говорит серьезно. – Если бы вылет был завтра, я бы сейчас же, не теряя времени, полетел в ювелирный магазин скупать драгоценности. Но, Тина, до вылета больше года!

– И наверное, не мы одни найдем этот пункт. Ты это хочешь сказать? – Тина уже успела расстроиться. Вывод был очевиден.

– Да я уверен, что к моменту вылета не будет ни одного поселенца, который бы не знал об этом пункте.

– Ну все! Я так и знала! – разочарованию Тины не было предела. – Давай читать дальше. Может, еще что найдем. Будем с тобой наедяться, что все остальные, дочитав этот пункт, уже бегут в ювелирку.

Шутка вышла удачная, но Макс был весь в какой-то идее, поэтому пропустил ее мимо ушей.

– Тина, ты вот подумай, зачем они его сюда вставили? Ну действительно, не ошиблись же они? Ведь они на каждом углу твердят про идею равенства.

– Затем, чтобы нас позлить?

– Нет, Тина. Они это сделали, чтобы настроить нас на эту идею. Заставить нас полениться. – Макс говорил это с горящими глазами. Тина любила видеть мужа в таком возбуждении.

– Я понимаю, о чем ты. – Уже более серьезно сказала Тина. – Они вставили этот пункт, чтобы все расслабились и на все свои деньги купили бриллиантов.

– Бинго! – Макс хлопнул по столу и вскочил, принявшись расхаживать по комнате. – Ах Тина, мы же с тобой не дураки. Мы не станем покупать бриллианты. Я скажу тебе, как все будет. Там на Марсе каждый дуралей будет обвешан бриллиантами и блестеть, как новогодняя елка. И они ни черта не будут стоить. Уверяю тебя, не больше, чем бижутерия. И только единицы не сделают такой глупости! Мы не будем лениться и что-нибудь придумаем.

В тот вечер было много разных версий, но они так и не остановились ни на одной из них. Решили отложить решение, а потом… потом Макс исчез.

Сейчас Тина реализовывала свою собственную идею. Настолько же простую, насколько оригинальную. К тому же идея была чисто женская и поэтому претендовала на еще большую оригинальность. Ведь этим миром до сих пор правили мужчины. Мысль о том, куда вложить все деньги от продажи имущества, родилась совершенно случайно в тот день, когда, пребывая в депрессии, она потратила огромную сумму на сумочку и туфли в модном бутике.

Все было гениально просто. Каждую позицию в списке Тина собиралась заполнить самыми эксклюзивными вещами. Она может купить все вещи от кутюр, одеться как суперзвезда на красной дорожке. С каждым годом пребывания на Марсе женщины будут все больше страдать от отсутствия возможности купить что-нибудь эдакое. И вот тогда, когда среди учителей, фермеров и монтажников колонии начнут появляться первые состоятельные люди, Тина сможет предъявить поселенцам свой товар. Она была уверена, что этим обеспечит себе стартовый капитал и бренд заодно. Ну а предсказать развитие ее модного бизнеса будет несложно. И всего этого она сможет добиться без особых усилий. Макс бы гордился тем, как она закрыла этот вопрос.

Что уж говорить о том, что реализовывать эту идею было более чем приятно. Тина заходила в магазины самых модных брендов и с непринужденным видом обращалась к консультанту.

– Подскажите, пожалуйста, мне нужны носочки? У вас найдется что-нибудь для меня?

На продавцов в магазине такие заявления действовали как магия. Если эта дама даже «носочки» ищет в Chanel, то что ожидать от нее далее?

Ей нравилось наблюдать реакцию работников магазина, когда, рассмотрев внимательно и примерив одну из самых дорогих вещей на витрине, она изрекала.

– Скажите, а нет ли чего-нибудь престижнее?

Тину уже знали во всех фешенебельных магазинах города. Она покупала редко и выбирала с особой тщательностью, но если покупала, то это был настоящий эксклюзив. Консультанты еще до того, как компьютер системы считывал ее данные в системе, бросали клиентов, стараясь опередить коллег, и подбегали к Тине. Она и шага не успевала сделать, а ее уже чуть ли не на руках носили от одной эксклюзивной вещи к другой.

Дарья Федоровна, не будучи изощренной в этих вопросах, только продавала имущество. Все вырученные деньги она делила пополам. Одну половину отправляла старшему сыну Саше, хотя тот и отказывался всячески, но в конце концов сдался под натиском аргументов матери. Вторая половина поступала на счет Тины и тут же успешно обменивалась на плащик Burberry или обувь Gucci.

Оставалось два месяца до вылета. Дарья Федоровна распродала все окончательно, оставив только немного денег на мелкие расходы. Было очень необычно и страшно покупать билет в одну сторону. Но она была не из тех, кто станет разводить нюни по какому-либо поводу. Будучи уже в уважительном возрасте, Дарья Федоровна Железная целиком и полностью оправдывала свою фамилию, доставшуюся ей, правда, от мужа. Раз приняв решение, она уже не сомневалась. Поэтому, когда настал день, она легко и без сожаления покинула Москву. В тот же день прибыла на такси в гостиничный номер, который с недавних пор снимала Тина. Квартира к тому времени была уже продана, что позволило довершить и так уже неимоверно дорогой гардероб двух женщин и маленькой девочки. К сожалению, Тине пришлось продать и недавно купленную гитару. Только-только она вошла во вкус, но позволить себе такую роскошь в багаже было никак нельзя.

В эти последние два месяца женщины регулярно посещали семинары и тренинги, которые были обязательными для будущих колонизаторов. На семинарах они разбирали проблемы, которые возникают в маленьких городах. Их учили нормально относиться к мысли, что о тебе все будут знать все. Что всякое твое действие будет обсуждаться бесчисленное количество раз. О высоких требованиях к морали в таких мини-сообществах.

– Фактически вы все почувствуете себя кинозвездами, потому что в нашей жизни именно публичные люди привыкают к повышенному вниманию к своей персоне. – Такое сравнение приводил тренер. – Вы должны просто принять это и не сопротивляться. Если вы привыкли делать то, что может не понравиться сообществу, то либо измените свои привычки, либо примите то, что вас будут обсуждать. Вам решать.

Другая тема – закрытое пространство. Они прослушивали интервью с теми, кто вынужден был подолгу находиться в ограниченном пространстве в обществе с другими людьми. Это были интервью с космонавтами, работниками полярных станций и даже пожизненными заключенными.

Все они подтверждали одну и ту же истину. Люди любят перемены. Они желают их сознательно или бессознательно. Это чувство является одним из двигателей развития человечества. Но если нет возможности создавать глобальные перемены в жизни, можно постоянно подпитывать себя хотя бы незначительными изменениями.

Один заключенный рассказывал, что он каждый месяц обновляет плакаты в своей камере. В отведенное для гуляния время он регулярно меняет последовательность действий и маршрут. Наконец, предоставленный сам себе, он постоянно читал и изучил несколько иностранных языков.

Купол на Марсе занимает всего несколько гектаров, и пять сотен человек, которые там будут находиться, не смогут покинуть эти несколько гектаров в течение, в лучшем случае, тысячи лет. Поколение за поколением не будут знать ничего, кроме этого пространства. Тут следовало отдать должное создателям колонии. Эти несколько гектаров должны были стать настоящим раем для их жильцов. Именно открытием новых таких подробностей всегда заканчивались семинары. Им показывали фотографии прекрасных садов, скверов, вестибюлей общественных зданий. И вид этих фотографий давал всем присутствующим надежду на то, что в этих условиях они смогут справиться с «социальной клаустрофобией».

Но и до прибытия в колонию их ждал полуторагодичный перелет в космическом корабле. Вот уж где пространство обещало быть действительно ограниченным! Каюта, узкие коридоры и несколько мест для общественных посиделок. Такой полет мог стать настоящим испытанием. Чтобы избежать трагедии, их снова и снова тестировали на способность справиться с трудными условиями. Приходя на очередной тест, Тина обнаруживала, что некоторые члены группы больше не появлялись. Их место занимали другие претенденты. Они сидели, взволнованные неожиданно представленным шансом и старательно заполняли тесты.

При регистрации Дарьи Федоровны оказалось, что для них она представляет большую ценность как квалифицированный управляющий. Ей предложили почетное место руководителя мусороперерабатывающей станции. Конечно, как топ-менеджер банка с многолетним стажем Дарья Федоровна сначала опешила и подумала, уж не шутят ли над ней. Но потом, когда ей со всей серьезностью объяснили, что это направление, несмотря на свою внешнюю непривлекательность, является наиболее важной частью системы жизнеобеспечения колонии, согласилась. После того она, конечно, побурчала немного, но и она, и Тина были на самом деле довольны тем, что не пришлось выбирать между позициями садовников, уборщиц и куховарок. Такой работой мать Тины вряд ли смогла заниматься долго.

Каждый день приближал их к моменту вылета. Дарья Федоровна не показывала виду, но все же немного волновалась. Лиза, напротив, прожужжала всем уши предстоящим путешествием. Вот уж кто действительно ждал полета с нетерпением.

Больше всех переживала Тина. Уложив Лизу спать, она садилась с матерью на кухне за традиционным чаем и обсуждала все свои беспокойства. Но Дарья Федоровна слишком давно и прочно вошла в образ железной леди. Все ее аргументы сводились лишь к тому, что раз решение принято, то не следует беспокоиться. Она совсем забыла все свои аргументы против, которыми долгие годы подкармливала Тину.

В такие моменты Тине безумно не хватало Макса, который всегда находил для нее нужные слова, мог утешить, убедить и успокоить. Почти каждый вечер она тихо плакала, возвращаясь к мысли о том, что никогда не сможет забыть своего мужа, никогда не найдет для него замены. Она знала, что время залечит душевные раны, и болезненная тоска постепенно сменится грустью и ностальгией. Но никогда это чувство не уйдет совсем. Ей и не хотелось этого.

Глава 22

День за днем складывал картину новой жизни Макса на берегу океана. Каждое утро начиналось с пробежки по берегу и физических упражнений. В этом диком месте, где способности лазать по скалам, быстро бегать и метко стрелять были вопросами жизни и смерти, нужно было заботиться о физической форме. Не так давно Макс прибавил ко всему утренние водные процедуры.

Поначалу он опасался воды. И с тех пор, как он ступил на этот берег и искупался тогда впервые, следующий раз он зашел в воду только через несколько месяцев. Природная любовь к морю победила в нем страх неизведанного. Воображение рисовало в голове страшных гигантских чудищ. Их тела, не обремененные силой тяжести, могли бы достигнуть любых масштабов. В существовании огромных морских хищников Макс ни на секунду не сомневался. Если хищники были на суше, то должны быть и в воде.

Но как же он любил море! Как оно манило своей прохладой в бесконечные жаркие дни на берегу! Эту пытку невозможно было выдержать. Все знают, насколько запретный плод сладок. В один такой день, выдавшийся особенно жарким, Макс просто не выдержал, в порыве скинул с себя одежду и с разбега плюхнулся в воду. Море обняло его своею прохладою со всех сторон. Он сделал глубокий вдох и нырнул. Вода по ощущениям была не очень соленой, поэтому Макс решился открыть глаза. Сильными размашистыми гребками он продвигался сквозь толщу абсолютно прозрачной воды, распугивая мелких рыбешек. На одном вдохе ему удалось проплыть десяток метров прямо над дном. Прекрасное ощущение свободы овладело им. Он понял, как ошибался, отказываясь от моря длительное время, и именно тогда решил, что с того дня, несмотря ни на что, будет плавать каждый день.

В тот день он отвел душу. Докупался «до синих губ», как говорили родители в его детстве. Вечером, сидя около костра, он думал о том, как избавиться от страха моря и обрести ощущение безопасности. В конце концов он принял простое решение – наблюдать. В тот день, когда он раскладывал на этом берегу палатку, он пообещал себе, что когда-нибудь взберется на огромный кусок скалы, служивший его дому укрытием от света Звезды и ветра. И этот момент настал.

Наутро Макс собрал запасы воды и немного пищи, свернул все в мешок из парашютного полотна и накинул за самодельные лямки на спину. Каждый палец он аккуратно обмотал отрезками ткани, чтобы не поранить их о твердую поверхность скалы. Никакой страховки, естественно, не было, но после подъема из расщелины с жуками там в горах он был уверен в своих силах и без страха начал подъем. Маршрут подъема он наметил заранее, рассчитав практически каждый свой шаг. Делу помогала твердая, как сталь, поверхность скалы, как будто специально усеянная углублениями и уступами для занятий альпинизмом. Ни один из них ни разу за все время подъема не откололся. Не прошло и двадцати минут, а Макс уже был на вершине валуна, преодолев метров десять высоты.

Здесь было жарко, и для того, чтобы не спечься, Макс приготовил для себя импровизированную белую чалму из парашютного полотна и такую же белую, отражающую свет накидку. В этом одеянии было почти не жарко – терпимо.

Сверху длинная полоса берега была видна как на ладони. Макс смог разглядеть именно то, что надеялся увидеть. В метрах двухстах после песочного дна дорогу морю преграждал риф. О его существовании Макс догадывался по волне, которая всегда вздымалась пеной и разбивалась в этом месте. Далее за рифом море становилось темно-синим, что говорило о том, что после рифа начинается настоящая глубина. Все, что жило и охотилось, – там за рифом. Все, что было большим и могло угрожать Максу, попросту не могло проникнуть за эту естественную преграду.

С высоты валуна Макс видел многочисленные стайки мелких морских животных, но за целый день изнурительного неподвижного сидения под палящей Звездой он так и не увидел ничего сколь-нибудь крупного и страшного. Конечно, оставался шанс набрести на какую-нибудь ядовитую тварь, но точно такая же опасность могла поджидать его где-то в песках, голубой траве или фиолетовом лесу. Чему быть, того не миновать.

Сидя на вершине, Макс дождался темноты, поскольку хотел довести дело до конца. Известно же, что хищники могут целый день отдыхать, а вечером выходить на охоту. Он внимательно всматривался в водную гладь до тех пор, пока не стало совсем темно. Тогда он разложился прямо здесь на скале, укутавшись в накидку, и вскоре уснул.

На следующее утро Макс первым делом нашел подходящий каменный выступ и крепко привязал к нему заранее подготовленную веревку из оставшихся строп парашюта. С помощью этой веревки ему удалось достаточно быстро спуститься. Кроме того, для него теперь открывался более простой путь наверх, если бы ему понадобилось повторить подъем в будущем.

С того дня купания вошли в его повседневную жизнь на планете сиреневых лесов, желтых песков и синего океана. После зарядки и плавания Макс обычно отправлялся на охоту. Не всегда он возвращался с добычей, но мяса ему вполне хватало. Там же в лесу он регулярно пополнял запасы воды. После дневного отдыха в палатке следовал сбор дров, которые Макс старался каждый день собирать с некоторым запасом, чтобы в случае чего иметь возможность не покидать палатку несколько дней.

Вечерние костры также были частью его жизни. Он регулярно раскладывал четыре костра вокруг палатки.  Два раза за ночь он просыпался по будильнику, выставленному на помощнике, чтобы подбросить дров. Костры, как он полагал, должны были отпугивать хищников. И хотя он ни разу не видел никаких других животных, кроме хрюков, поблизости, он, преодолевая лень, каждый день собирал дрова и разжигал костры. Слишком уж сильно в его сознании засел образ огромного мохнатого чудовища с двойным рядом зубов.

Постепенно костры и ночные пробуждения также превратились  в привычку. Именно эта бесконечная, непрекращающаяся и неизменная рутина сводила его с ума. Каждый вечер, сидя на песке около костра, он играл на своей самодельной дудочке. Сам того не замечая, Макс с каждым днем играл мелодии все тоскливее и тоскливее, сочиняя их на ходу. Отсутствие двух пальцев несколько ограничивало возможности игры, но он довольно быстро привык обходиться без них. Эти тоскливые звуки, рвавшиеся из души, красноречивее всего другого говорили о том, что долго он так не протянет.

Ложась спать, он открывал помощник, просматривал фотографии и, дойдя до своей любимой, давал отчет о проведенном дне Тине и Лизе. Он гладил их изображения, и порой слезы сами собой наворачивались на глаза. Были дни, когда он в исступлении отбрасывал помощник, выбегал из своей палатки и так бежал по бесконечному пляжу навстречу звездам, сколько мог, давая волю рыданиям.

Всю невозможно скучную и однообразную рутину Макс старался скрасить мелкими достижениями в улучшении своего быта. С момента его переселения на берег он потерял один из источников пищи и, соответственно, разнообразия – рыбу. Здешние рыбы не подплывали близко к устью ручья, чтобы не рисковать быть выплеснутыми течением в соленую воду. За рыбой нужно было идти слишком далеко по руслу вглубь леса, и Макс очень редко позволял себе такие вылазки, которые могли занять целый день.

Потерю речной рыбы Макс решил восполнить морскими животными, стайки которых он видел тогда с вершины валуна. Как и на пляже, на мелководье также попадались отдельные валуны, выплюнутые когда-то бушующим жерлом вулкана. Для ловли рыбы Макс приспособил колючки с одного из кустов, на которые насаживал небольшие кусочки мяса хрюков. Эти колючки осыпали все ветки куста, растущего в лесу в изобилии, и были направлены чуть вверх от ветви. Если срезать колючку вместе с небольшим участком коры, то получалось некое подобие крючка. Но самое замечательное свойство этих колючек состояло в небольшой зазубрине, которая имелась на каждой игле. Благодаря этой зазубрине игла, войдя в тело, выходила потом обратно с большим трудом и очень болезненно. Максу хватило в свое время одной встречи с этим недружелюбным кустом, чтобы потом обходить его десятой дорогой.

Подвешенная на тонкой нити, отслоенной от парашютного полотна, колючка с приманкой оказалась неплохой снастью для ловли рыбы. С небольшим запасом приманки Макс обычно доплывал до ближайшего валуна, одиноко торчащего из моря, и, сидя на нем, вылавливал все, что могло позариться на мясо.

В основном ему удавалось поймать плоскую желтую, как сам песок на дне, рыбину с телом почти круглым, как у земной камбалы, но покрытой неприятной слизью. Он жарил пойманную рыбу прямо в шкуре на углях, и ее вкус значительно превосходил тот, что был у обитателей ручья.

День охоты Макс чередовал с днями рыбалки, время от времени давая себе выходные. В эти дни он либо валялся целый день в палатке, размышляя о будущем, либо отправлялся исследовать окрестные леса, высматривая новые места, подходящие для охоты, подбирая новые пригодные в пищу плоды деревьев.

За время пребывания здесь Максу удалось отметить одну очень интересную особенность местной фауны. Эволюция на фиолетовой планете в какой-то момент свернула не на том повороте, что на Земле, и увела все живые существа немного в сторону. Животные здесь имело одну общую замечательную особенность. Голова или, скажем, ее подобие служило только для расположения глаз и рта. Была она обычно меленькой и практически неподвижной. Глаза же, наоборот, располагались на подвижных конечностях, давая себе свободу обзора.

Среди ученых на Земле принято считать, что мозг располагается в голове, чтобы быть поближе к основным органам чувств: глазам, носу, ушам. Здесь же уши, насколько Макс мог судить по подобию ушных раковин, находились обычно с боков туловища. Нос – когда как: у хрюков, видимо, был тоже на голове вместе с рылом. А где находится орган обоняния у местных сусликов Макс так и не понял. Но, собственно, главное отличие состояло в том, что в голове отсутствовал мозг.

Разделывая свою добычу, Макс поначалу не слишком разбирался в потрохах, предпочитая их просто выбрасывать. Но потом все же задался вопросом, почему голова у всех животных, которых он видел, включая мохнатое чудовище, закусившее его пальцами, была чрезмерно мала. Для того чтобы получить ответ на вопрос, он провел один раз тщательное анатомическое исследование тела хрюка, не поленившись даже препарировать голову. Черепа в земном понимании там не обнаружилось. Пришлось искать мозги в другом месте, и вот тогда, разбирая каждый внутренний орган отдельно, он нашел его в центре чрева. Мозг, имеющий форму правильного шара, располагался в отделении из неких внутренних ребер, прочно прикрепленный к позвоночнику. Может, он и был здесь дальше от органов чувств, но зато значительно ближе к конечностям, которыми управлял.

Сделав это открытие раз, Макс находил подтверждение теории о свернувшей эволюции во всех видах, которые ему удавалось поймать. Мозг рыб располагался там же, суслики тоже не могли похвастаться умной головой. Так или иначе, такая особенность, по-видимому,  не представляла никакого неудобства всем этим чудным созданиям, и они не выделялись никакими особенными свойствами, как, например, скорость или сообразительность в сравнении со своими земными собратьями.

В таких вот исследованиях окружающего мира проходили дни. Жизнь на фиолетовой планете заметно изменила облик инженера транспортного космического челнока «Миранда». Конечно, мозг Макса оставался в его голове, но сам он, пребывая в этом чужом мире, преобразился до неузнаваемости. Если бы кто-то из его знакомых увидел бы Макса сейчас, то, скорее всего, не признал бы. Форменная одежда, доставшаяся ему от космического агентства, давно изошла на нет и превратилась в лохмотья. Какое-то время он пытался латать ее, но в конце концов от нее пришлось полностью отказаться.

С большими трудами Макс сшил себе подобие длинных шорт из парашютного полотна, но надевал его только, когда выходил в лес, чтобы меньше царапать ноги. Грубая ткань слишком натирала кожу, и поэтому носить ее постоянно было невозможно. В обычное же время он носил одну лишь набедренную повязку, сделанную из более мягкой ткани от его бывшей одежды. Бывало, и просто разгуливал по пляжу абсолютно голый, пользуясь таким себе небольшим преимуществом одинокого жителя пустынного морского берега.

Кожа его приобрела устойчивый, ничем не смываемый коричневый оттенок и стала совершенно невосприимчивой к лучам Звезды. Волосы, бывшие ранее темно-русыми, выгорели абсолютно. Как ни старался Макс поддерживать свою голову в приличном порядке, бритье и подстригание сильно потупившимся ножом было не самым приятным занятием. Поэтому отваживался на эту процедуру он лишь изредка. Лицо его заросло густыми усами и бородой, а волосы образовывали беспорядочную белесую копну.

На мускулистом теле не просматривалось ни единого намека на жир. Он не как человек, а скорее, как какое-нибудь дикое животное, состоял теперь из одних мышц и сухожилий.

Каждый день, проведенный в чужом мире, Макс посвящал поиску причин жить дальше. Он боролся с непомерным чувством одиночества, стараясь развлечь себя чем только можно. Однажды, рассуждая о достижениях человечества, он пришел к выводу, что едва ли не самым замечательным таким достижением является хлеб. Из семян растений человек научился изготовлять пищу, которая спустя тысячи лет занимала в рационе землянина основную роль. Хлеб не зря ставят наравне с водой, ведь этих двух простых вещей хватает для того, чтобы жить.