Текст книги "Броненосцы Петра Великого. Части 1 и 2."

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 63 страниц)

* * *

Позднее утро, бесформенной массой огибаю сиденье выезда, пытаясь придерживать совершенно аморфную Таю. Всегда думал, что дамы на балах падали в обморок, что бы привлечь кавалеров. Признаю свои ошибки. Был глубоко не прав. Один суточный бал сложнее пережить, чем три-четыре абордажа, как физически, так и психически. А затяни меня при этом еще в корсет, так же, валялся бы в обмороке. Едем домой. Спать в ближайшее время не получиться, надеюсь, что все сегодняшние гости приема будут именно спать. Значит, один день у меня есть. Сам я хорош только рисовать, шить способен только туристические размахайки. Нужен портной. Отвезу Таю, подниму Федора, и поедем по портным. Буду присматриваться, с какими тканями они предпочитают работать по их готовым изделиям.

Трикотаж на Руси был, завозной, правда. Сделал себе зарубку в памяти. Портного искали долго, опытные и именитые не хотели под моей рукой работать, а у начинающих мне не нравились изделия. Нашел приемлемый вариант, неплохая мастерская, но явно плохо с деньгами. Заключили с ним договор, беру его на работу со всей мастерской и прислугой. Тут не принято было плотника без инструмента на работу нанимать, назвался плотником – имей все необходимое. Сел ему объяснять. Концепция оказалась не нова, и наплевать. Внесем новые веяния на пике интереса, а там, как хотят так пусть и пользуются.

Нарисовали, указал, где трикотажные вставки делать, где жесткие, закрывал глаза и пытался вспомнить, где швы проходили. Воспоминания постоянно уходили в сторону, и начинали нестись галопом. Принял решение не рисковать, и швы были просто назначены. Модель прорабатывали с уменьшенной верхней частью чашки, так как платья тут иного позволить не могли. Встал вопрос косточек и пряжек регулировки длинны лямок. Крючки тут широко использовали и до меня. Велел портному сделать несколько комплектов на пробу, на те размеры, которые у него есть от прежних заказчиц, до концепции унификации и этих размеров еще не дошли, видимо женщины упорно продолжали считать, что их достоинства являются уникальными и ничего похожего ни у кого быть не может. Обувь и прочее, почему-то унифицировали по размерам, мужскую одежду тоже, а вот женскую шили как уникальную.

Велел портному подумать об украшении, товар для знатных дам делаем. И нанять помощницу женщину, для снятия мерок. На нее сделать комплект обязательно, даже несколько, будет еще и моделью, так что брать симпатичную и стройную. Сам поехал к ювелирам, пока Федор со мной окончательно не заскучал. Ювелира выбирал по проще, мне от него шедевров не надо. Дал заказ на пряжки и косточки, серебренные. Несколько пряжек еще из золота попросил сделать. И несколько фигурных. Нарисовал, что имею в виду. Крючки то же заказал серебренные. Просил к вечеру сделать хоть по шесть штук каждого вида, а если мне понравиться, дам большой заказ. Уехал домой отсыпаться, строго настрого велев поднять меня к вечеру, чтобы я не говорил, и куда бы ни отправлял.

На подвиг, по поднятию меня из кровати, отправили Таю, подозреваю, что ее специально для этого разбудили, так как вид она имела полного автопилота. Даже не удивилась, когда была раздета и тщательно измерена. Похоже, самой большой наградой посчитала возможность снова залезть в постель.

Ювелир справился, и получил свой большой заказ, сделал неплохо, по крайней мере, все заполировал. Портной то же справился, но стало понятно, почему у него плохо с клиентами, никакого полета фантазии. Сказали чугуний, значит чугуний. Дал ему размеры Таи, сказал делать прямо сейчас по ним два комплекта, вот из этой и этой ткани с вон теми вставками, давненько не приходилось с чистыми исполнителями работать, мои мастера в большинстве созидатели, ими управлять не надо, только направлять.

Сам примерил на готовые комплекты пряжки и косточки. Вот за что мне нравятся хорошие исполнители – сказано четверть дюйма, лямка именно четверть и будет и к пряжке подойдет идеально. А не как у меня с мастерам – они, видите ли, решили, что так будет лучше, а то, что теперь их улучшенная штука никуда не пролезет, это уже мелочи.

Вернулся домой до ужина, примеряли и подгоняли обновки. Мне понравилось, Тая краснела. На мое сообщение, что она теперь будет моей моделью, и ей придется обнажаться до этого самого непотребства пусть даже и только перед женщинами, Тая стоически промолчала, видимо вспоминая дословно, что именно она мне обещала.

Велел ей пока одевать все это под платье, что бы привыкнуть, завтра начнем визиты.

Вечером общался со шведом, к его чести, он даже не пытался выкрутиться, куда он из под государева тапка денется. Договорились даже лучше, чем рассчитывал. Он отдает мне в аренду свою факторию под Гётеборгом вместе с персоналом на время действия его льгот в России, так же он предоставляет свою торговую сеть, правда маленькую, но это не главное. Товарами мы с ним не пересекаемся, он оружейник, а в случае расширения его сети он готов уменьшать мне аренду на суммы понесенных затрат. Аренда была не маленькой, но по медитировав на потолок, посчитал, что ценники божеские, переговорив по товару, который швед видел на приеме, решил, что цену для розничной торговли вообще можно будет, чуть ли не вдвое поднять. Жаль только, что все это не надолго, война со Швецией еще до основания Петербурга началась, а во время войны наши товары просто конфискуют и все, закруглиться придется еще до первых залпов северной войны.

Возвратясь домой застал купеческую пирушку. Я не спорю, говорил, что демонстрация товаров после аудиенции, но не так же сразу. А с другой стороны, чего тянуть. Пригласил всех в кабинет, амбар с выставкой купцы уже посетили, попросил Федора пока только слушать. И оглоушил купцов информацией, что приехал от шведского представитель, нам в Швеции выделили факторию и торговую сеть, и назвал ценники, по которым там будем торговать. Даже договор показал, ничего в нем секретного нет. Купцов явно душила жаба, одна на всех, но гигантская, Годзилла этой жабе приходился не более чем головастиком.

Стиль нашей дальнейшей беседы был понятен, оставил за себя Федора, пусть выторговывает, что нам надо, намекнул ему предварительно, что Швецией ограничиваться не будем, так что упор пусть делает на караванщиков. Внутреннюю торговлю мы и во время войны наладить можем. Про войну это конечно, про себя.

Извинился перед купцами и добрался до самого вожделенного.

Днем был визит в палаццо, ехали вчетвером, пара джентльменов с дамами, идиллия. Только что же так холодно то. Полозья саней проскрипели по мосту через Неглинку, отражаясь неожиданно сильным эхом от грязного льда, и повезли нас дальше, в сторону Яузы, заставляя плотнее кутаться в шубу и прятать нос от набегающего ветра. Теплее в немецкой слободе не стало, но тут предпочитали большие, ярко освещенные, окна, что давало некоторую иллюзию потепления. Наставлял наших дам, чтобы, демонстрируя новинку, обязательно уточняли – эта повседневная модель. Для особых случаев, можно пошить модели расшитые кружевами в большей степени, да и ювелирной работы добавить. Эффект на мужчин будет производить ошеломительный, это можно обещать смело, но только симпатичным дамам. Особо крупным дамам можно просто обещать, что эффект будет.

Сам домик особого впечатления не производил, большой, слегка украшенный каменный кубик, в два этажа. Зато до него было не далеко ехать, особенно Петру. Ему считай, как из Спасских ворот выехал, так никуда сворачивать и не надо, так прямо, через Китай-город да вдоль Яузы и уже на месте. Не удивлюсь, если так и было задумано. Основным украшением кубика, видимо, считали хозяйку, ну может быть еще парадное крыльцо, с домик размером. Но думаю, что все же хозяйку, которая приняла нас очень любезно, получила на свое растерзание наших дам, с которыми и скрылась в глубине дома, оставив нам слугу, готового исполнять наши пожелания. Примерно через час пожелание было одно. Точнее два, но туалет тут нашелся быстро, а вот дамы все не шли. Наконец, дом отпустил, из своих лабиринтов, вполне довольных дам, но как оказалось, это было еще не все. Хозяйка просила не лишать ее общества моей спутницы, с которой они только начали интересную беседу о травах и их применении. А вечером Таю доставят прямо домой. Тая, судя по виду, была заинтересована в этих беседах. Планы у меня были совершенно иные, но их можно на денек отложить. Согласился. Быстро переиграл свои планы и, выходя из дому, порадовал портного с помощницей, что теперь нам предстоят несколько визитов с теми же целями. Визиты продолжались до позднего вечера, и надо же случиться такому совпадению, что проходили в основном по дворам послов, или близких им людей.

Заходя с визитом, обязательно начинал разговор с того, что государь велел мне лично донести новинку женского гардероба, до особо отмеченных им людей. Далее дамы сцапывали помощницу, а джентльменам приходилось вести неспешную беседу, которая менее получаса продолжаться физически не могла. А если дам, было несколько, то минимум час. Разговор, конечно, вертелся вокруг новинок этого и прошлого годов, ну не о родословной же моей говорить. Моя основная задача была нащупать нужный момент и рассказать, о фактории и торговой сети, полученной мною в Швеции. Главное, без подробностей. И бурно восхищаться, сколько товара туда повезу. А после соответствующего вопроса оппонента, горестно сокрушаться, что очень хотел бы, но не могу, заводов пока мало, и предпочитаю торговать за границей на своих факториях. Вот в Швеции у меня есть фактория, там и буду, ну а вы уж тогда сами со шведами о перепродаже договаривайтесь. Ну а зачем мне оптом то отдавать? Товара у меня не много, товар дорогой, и розничная продажа будет, для меня, в самый раз. Ну конечно вы можете забирать его сами в Архангельске, что останется. Вы же видели мои корабли на приеме государя, как вы думаете, много ли товара в Архангельске останется?

Срабатывало безукоризненно. Послы начинали думать в нужном мне направлении. Подталкивать их не надо, они сами все сделают. Да и не дозрели они еще, будут наблюдать, как у меня со Швецией получиться, а вот следующей зимой стоит ждать интересных предложений. Особенно после того, как все эти соглядатаи зарубежные нашепчут кому надо в письмах, о паре купеческих судов, которые не должны дойти до Швеции, дабы не создать прецедента, и если после этого суда придут по назначению, а эти кто надо не вернуться, относиться будут совсем по иному. Пускай дозревают. Фон для правильных решений я им летом обеспечу. Мило улыбаемся, и продолжаем говорить о пустяках.

И так до позднего вечера, дамы, кстати, были все поголовно довольны, но если честно, это было настолько второстепенно, что порой забывал за разговором, причину, по которой приехал. На следующий день оставили портного работать над собранными заказами, забрали его помощницу и поехали продолжать. Тая ехала с нами, но просила оставить ее у Анны, дабы продолжить их беседы. Не наговорились. Видимо эта Анна, обаятельный человек, раз Тая к ней так потянулась. Надо будет, потом, и самому поподробнее пообщаться, но это терпит, в отличие от кораблей.

Мои двухдневные визиты сработали как детонатор, на что и рассчитывал. Слухи исказили все именно так, как и предполагалось. Теперь выходило, что мой визит есть знак особого расположения государя. Если Петр этим будет не доволен, могу чистосердечно сказать, что это все слухи, а я не причем, я только к Анне ездил, как он и приказывал, да к паре послов заезжал, о делах поговорить. Теперь приглашения сыпались градом, утро проводили с Федором за разбором приглашений и составлением плана посещений. Ездил теперь еще и с Федором, так как политики уже закончились, остались купцы и дворяне, а в этот круг надо пропихивать Федора. В начале визита разыгрывал свою мизансцену и потом передавал бразды Федору. Подрыв, после моей детонации был настолько успешным, что стал опасаться двух вещей. Первое, что мне надают факторий в других странах прямо сейчас, и что мне с ними делать, имея всего два недостроенных корабля? Вот через год, будет уже другой разговор, а пока мне не переварить. Второе опасение было серьезнее. Судя по многочисленным едким улыбочкам оппонентов, у меня летом может просто не хватить снарядов. С некоторым ужасом начал понимать, что призвал ветерок, а он раскручивается в тайфун, который уже не остановить. Под ним можно либо устоять, либо сгинуть, убежать уже нельзя. Вторая попытка будет только на западных условиях. Сел писать обстоятельное письмо в Вавчуг. Несколько цехов переводились на три смены, догадайтесь какие. Особо подчеркивал, выделить цехам избыточное количество рабочих и сократить им рабочую смену. Ни одного уставшего человека в пороховом форте быть не должно. Если по чей то оплошности, форт взлетит на воздух, то сначала я буду убивать всех, хоть как то виновных, не принимая никаких извинений, а затем, летом, будут убивать уже меня, со всеми морпехами, поморами и кораблями.

А вторым пунктом шло переведение пушкарей на круглосуточные стрельбы, ночью тоже. К моему возвращению они должны попадать в мишени, что бы с ними не делали. Пусть хоть живут в башне, друг на друге.

Отдал переписать письмо Ермолаю, прочитав его он поднял глаза и серьезно спросил

– Все так худо, князь Александр?

– Нет, отец мой, все просто отлично. Ты знаешь, кто такой слон? – после утвердительного кивка Ермолая продолжил – так вот, мы небольшая, но ядовитая гадюка, и нам надо сожрать этого слона, и мы это сделаем, если яду и ловкости хватит. А если гадюке не хватит хотя бы одного качества, слон потопчется по ней и оставит одну кашицу, из которой возродить ее уже ничто, кроме конечно воли Господа, не сможет. Ты понял мою аллегорию?

– Да князь, позволь, напишу письмо братьям и вместе с твоим отправлю?

– Напиши, конечно. Укажи им особо, что если форт взорвется, мы останемся без яда совсем. А если будет работать медленно, то яда у нас может не хватить.

Отправили письма, представляю, что начнется через десяток дней в цехах.

Теперь при визитах на саркастические улыбки отвечал не менее язвительными ухмылками. Летом, господа, посмотрим.

Вечерами были офицерские посиделки, так как все офицеры воспринимали меня как полковника, то посиделки стали чуть менее травматичные для печени, однако утром, входить в рабочий режим было трудновато. Иммунитет, на который я рассчитывал, у меня так и не выработался. На посиделках сплетничали и обсуждали Азовские походы, прошедший и будущий. Про прошедший поход все мнения сходились к одному, еще чуток и мы бы османов сковырнули. А про будущий поход – сейчас царь-батюшка галер настроит, и сковырнем обязательно. Так что обсуждали, в основном, этот «чуток», и насколько большое будет «обязательно». Сам поход был давно разобран на косточки, и косточки неоднократно перемыты.

Переболев после нескольких наших вечерних посиделок, Федор теперь предпочитал наносить вечером визиты. Тая наконец то наговорилась с Анной, но теперь и она начала участвовать в светских мероприятиях, чему я не мешал, а наоборот, тщательно ее инструктировал, для усиления эффекта наших позиций. Можно считать, в среду мы вписались. Тая теперь стала очень ценным источником информации, для планирования визитов. Так как сроки у нас были ограничены, вернуться надо было еще по снегу, приходилось тщательно планировать визиты и согласовывать, кому, что, и главное как говорить.

Выехали из Москвы на последней неделе февраля, надеюсь, все же успеем.

Крюк в Кузякино был скомканный, слишком долго укрепляли позиции в Москве. Но не обижать же людей, которые все лето трудились над шикарным поместьем и заводом. Мне все очень понравилось, обещал летом прислать мастеров на завод, и начнем работу. Поместье так же понравилось, даже не достроенное, отлично работают. Постарался уложиться с восторгами и премиями в одни сутки, и на следующее утро двинулись дальше, с существенным пополнением. Кроме семей ехали еще несколько десятков будущих работников, соблазненных рассказами вернувшихся. На это так же был расчет, и продуктов было взято с избытком. А кухонь мы изначально две везли.

На тракте нас никто больше не беспокоил, все же сотня морпехов не добавляла решительности ловцам удачи, если такие и прятались по обочинам.

И до места добрались без приключений, вот что значит грамотное планирование.

Приключение нас ждало на месте. Не знаю, что там написал отец Ермолай, но завод готовился к долгой и кровопролитной войне. Кроме работающих, как проклятые, цехов, новыми реалиями стали два земляных редута, у верфи и на впадении мельничного ручья в Двину, то есть по краям завода. И это зимой! В дикие морозы! Редуты, правда, небольшие, но зато венчали их орудийные башни, грозно поводя парой трехдюймовок и курясь тонкой струйкой дыма. Страсти-то, какие! То, что морпехи были с оружием, меня удивить уже не могло, логичное продолжение. Спрашивать, кого ждем в гости, не армию ли султаната в полном составе, было как-то неудобно, настрой у всех был боевой и приподнятый. Но эта пара башен меня добила. Спросил, кто хоть внутри и чего им там спокойно не сидится. Объяснили, что в башнях дежурят пушкари, а стволами и башней поводят, чтобы не примерзали. А сама башня стоит на невысоком срубе, который просто засыпан, так что там их трое, один сидит внизу и топит нашу походную печку, и снаряды там же держат, самоубийцы, а двое дежурят в башне. Слов нет. Точнее есть, но они их не заслужили, скорее отец Ермолай. С отцом поговорю отдельно. А теперь время всех хвалить и рассказывать, как ими горжусь. Что является чистой правдой. Бог с ним, что нам вся эта фортификация не нужна, зато народ теперь видит, что у нас все серьезно и гордиться, а главное, пушкари на настоящих башнях тренируются. Пусть так и будет. Весь вечер народ гулял. В честь возвращения даже пальнули из одной башни, болванками, разумеется, и постреляли из ракетниц. Надо народу напряжение снять, завтра начну плавную демилитаризацию. Башни оставлю, очень уж они украшают пейзаж.

Пару дней носился, как тайфун, по верфи и заводу, решал накопившиеся проблемы и создавал новые. Потом уехал на соломбальские верфи, пока еще лед стоял, для проверки готовности винджаммеров. Отъезжая, обещал пушкарям устроить, по возвращении, экзамен на тренажере.

В Архангельске развил не менее бурную деятельность, пользуясь тем, что Апраксин остался в Москве и собирался в Азовский поход. В Москве мы с ним встречались всего несколько раз, он к Петру старался держаться поближе, но про свое вынужденное самоуправство на верфи ему рассказал, что бы обид потом не было, и получил отпущение грехов, под штоф и в офицерской компании. Теперь вот решил нагрешить с новой силой. И мне это вполне удалось. Все работали теперь только на два винджаммера, и покрытие их листами шло буквально на глазах, догоняя еще не закончившуюся обшивку последним слоем досок. Думаю, мачты будем ставить вместе, тут и в Вавчуге. Символично. Уехал обратно, боялся, что река вскроется.

Соревнования башнеров устроил с размахом. Стреляли они у меня по всем пяти щитам, расставленным произвольно, по всему полигону. На стрельбы собралось много зрителей, так как про экзамен, отъезжая, имел глупость сказать прилюдно. Велел подогнать к полигону кухню, от чего народу сразу существенно добавилось. Всем пушкарям давали три попытки, по два патрона на мишень и ограничивали время двумя минутами, о чем отбивали склянками. Вот тут я серьезно задумался. Они на полигоне тренируются без затычек в ушах, а на корабле что делать? Хорошо, что хоть дежурные в башнях сидят, заткнув уши, пусть привыкают. Надо срочно придумывать систему коммуникации с глухарями в башнях. А то они мне настреляют, пожалуй. Отложил мысль до вечера. Впереди был увлекательный марафон пушкарей. Думаю, при таком стечении народа они выложатся по максимуму, вот я и посмотрю, какой он у них, этот максимум.

Стреляли довольно средненько и это при том, что качальщики платформы, пушкарям явно подыгрывали, изображая пологую и спокойную зыбь. Сделал вид, что не заметил, дал отстреляться всем пушкарям по первой попытке. Первую попытку пушкари сделали на оценку – хорошо. В промежутке, отвел качальщиков в сторонку и задал один единственный вопрос

– Уважаемые, когда в море, в свежую погоду, наши пушкари не попадут ни в один вражеский корабль, на вашу совесть ляжет ответственность за четыре сотни душ, а то и более. Думайте, и сменщикам мои слова передайте.

Вторая попытка была никуда не годная, даже на зачет не тянула. Сильно огорчился, собрал пушкарей и заряжающих, объяснил основную ошибку, стрелять надо в мертвых точках, когда башня на доли секунды зависает неподвижно на гребне волны или во впадине. Показывать не стал, опасался опростоволоситься, у меня со стрельбой, с качающейся платформы, так же не все хорошо было. Объявил вторую попытку еще раз, предыдущие стрельбы в зачет не включаем. На этот раз стреляли лучше, но все равно крайне отвратительно по результативности. Собрались еще раз, снова обсудили ошибки, начали третью попытку, ничего принципиально не поменялось. Схватился за голову. При такой результативности никаких снарядов не напасешься. Вот она – самая больная моя проблема. Три месяца будем ночевать на стрельбище. Тяжело вздохнул, и порадовал этим пушкарей. Тем не менее, объявил зрителям, стрельбы состоявшимися, назначил победителей, и сделал экзамены пушкарей ежемесячными. Потом был небольшой праздник, раз уж такая толпа собралась. А вообще, с праздниками тут было хорошо, праздников было много, чуть ли не сотня в году. Веселиться народ любил и умел, как не странно, обходились без поголовного пьянства, были и такие типы, не скрою, но в основном народ просто собирался и веселился. Даже пели, если близко к костру сидели, а то воздух был еще ледяной.

Первый месяц сидел с пушкарями в качестве заряжающего, к концу месяца говорил с трудом и хрипел. Надо было башню как-то протапливать, холодина там дикая. Результаты стали гораздо лучше, но заплатил за это простудой. Пушкари то менялись, а я сидел безвылазно и говорил, говорил, говорил. В результате, две недели апреля валялся дома, разрываясь от надвигающихся проблем. Самостоятельная работа пошла пушкарям на пользу, они взяли все, что могли из моих советов, после чего мое присутствие только их сковывало. Теперь они явно начали прогрессировать, только несколько запоздало, во всю приближалось время спусков на воду. Младший брат Орла обрел законченные очертания, и в эллинге разбирали крышу для установки мачт. Оба корабля уже давно называли «наши орлы» и имя новому кораблю, после коротких споров, дали «Ястреб», как младшему. Подозреваю, что следующий будет «Соколом», а вот как они дальше будут выкручиваться, без понятия, надеюсь, до воробья не дойдут. Носовую фигуру Ястребу сделали соответствующую, но с меньшей детализацией. Детализация на Ястребе была принесена в жертву скорости. Судно получилось хорошее, но сугубо утилитарное, ни одной росписи по стенам, в отличие от Орла. Новая команда Ястреба уже осваивала свое судно. На первых порах указал смешать четыре артели поморов, и четверть команды на Ястребе было с Орла. Капитаном временно назначил Глеба, из экипажа Орла. Надеюсь, при новом вооружении латинскими парусами, команда освоиться быстрее. Прямые паруса остались только на грот-мачте, да еще и со шпиртами, для лиселей. Был реальный шанс сохранить высокую скорость. Еще две команды для винджаммеров так же тренировались на Орле и Ястребе, и в них так же было по четверти из команды Орла. Однако, как представлю себе этот детский сад на выезде, в открытом море, да под бортовыми залпами большого количества опытнейших ловцов удачи, мне становилось дурно до тошноты, дорисовывая эту картину башнерами, которые никуда попасть, не могут, захотелось все бросить и уехать в отпуск на год минимум. А вдруг опять под молнию попаду.

А тут еще пришлось остановить стрельбы морпехов, и начать накопление патронов для лета, и последующей экспедиции на Урал. Новобранцы стреляли плохо, для них все же разрешил стрельбы раз в неделю. Пушкари из башни не вылезали, и жгли патронов больше чем рота морпехов. С ужасом представил, если бы они так жгли снаряды, пусть даже болванки. Хотя это еще впереди, и мой ужас от всего надвигающегося рос с каждым днем. Тая опять перешла на заварку чая из пустырника, на этот раз привкус распознал, может еще и не все так плохо. Но ведь еще и не лето…

Понял, что доведен до крайней нервной степени тогда, когда заметил за собой составление плана отступления и заманивания на береговые батареи. Попросил самого себя с этого момента поподробнее, какие еще батареи? Начал рассказывать сам себе. Самые ретивые ловцы, будут брать нас в горле, но это будут единицы. Основные силы будут у Святого Носа, неспешно курсировать небольшими группами и прислушиваться, не началась ли пушечная канонада. Думаю, ловцы уверены будут, раз нет орудий, то будут полные суда солдат, и начнут палить картечью, еще перед абордажем. Если это мое умозаключение верное, то пушки у ловцов перед первым залпом будут заряжены картечью. Этим грех не воспользоваться, уж в упор то мои пушкари не промахнуться. Так ну а что там с береговой артиллерией? Ага, значит, встретив плотную группу начинаем от них убегать в Мезенский залив. Почему не обратно в горло? Ну не дураки же они, наверняка несколько судов в горле припрячут, что бы уж наверняка. Значит, бежим в Мезень, бакштагом левого галса или фордаком. Отстреливаемся назад из двух задних башен. Мажем наверняка по черному. Нет, надо убегать медленно, что бы чуть больше пятисот метров разрыва было, книппелями ловцы уже не докинут, а наша точность заметно подрастет. Значит, убегаем, мы убегаем, и наталкиваемся на остров Моржовец, по здешним названиям Моржовый остров. Хм. А ведь действительно. Далее, обходим остров с восточной стороны, может, кто из ловцов на Моржовских кошках осядет, в смысле мели там сплошные. Ловцы наверняка разделяться, часть за нами, часть с обратной стороны. Бинго! Ставим наши две башни на западном берегу острова. Там глубины больше и можно прямо под берегом провести погоню. Башни расстреливают тех, кто проходит вдоль берега, только их разнести подальше друг от друга надо. А потом я огибаю остров и начинаю резаться против ветра, да еще прикрытый островом. Пойду медленно и погоня так же. Подведу этих ребят под выстрелы в упор. Мдя, а если ловцы десант решат высадить? Значит надо по сотне стрельцов на башню, надо бы больше, да кто же их даст. А что, неплохой план. Собрал Степана и Ермолая, обсудили. Добавили штрихов. Хотел было приказать разбирать срубы наших редутов, но Степан сказал, проще новые на месте собрать, так что приказал грузить ладью лесом и разобранными башнями и отправляться на моржовый остров, как обычно, срочно. Степана назначил комендантом, велел забирать всех кого надо, только с пороховых и оружейных цехов не снимать. Сразу после ледохода, в конце апреля велел спускать Орла на воду, и всем четырем командам тренироваться ходить на нем по Двине, так же приказал спустить и грузить ладью. Грузились в спешке, снарядов брали только для пристрелки, в основном бревна крепеж и разобранные башни, инструмент, ну и наши шатры с печками, кухней и запасом провизии. Редуты осиротели. Проплывая мимо них на ладье, даже взгрустнул, восстановлю пейзаж обязательно.

Пока спускались к Архангельску – снова и снова проходили с Семеном по будущим фортам, их маскировке и пристрелке, особенно напирал на пристрелку по плотам. Рыбачий поселок на острове был, лодок хватало, так что дал Семену денег, наладить отношения с местными, им в этом сезоне можно будет никуда не ходить, коль помогут, денег у них будет с избытком. Сам остался в Архангельске. Сторговался с замом Апраксина на триста стрельцов, пришлось бумагами Петра потрясти, плюс небольшое подношение, на которое можно было небольшое стадо коров купить, но вопрос решили. Собрали стрельцов, объяснил им задачу, что пойдут в охрану на Мезень, на все лето, мол, прииск будет. Подробнее пока им не надо, язык за зубами они держать вряд ли будут.

Собрал старшин стрельцов, дал почитать одну из бумаг Петра, сказал, в из позеленевшие лица, что за малейшее неподчинение или самовольство, прикажу казнить их всех, плюс еще виновных из рядовых. Когда они придут на место, поступают под начало коменданта Семена, и слушать его как меня самого. Вопросов не было. Велел собираться, через неделю или дней десять пойдут на ладье на место.

Всю эту неделю не вылезал с Соломбальской верфи. Сложно шел процесс установки тяжеленных, двадцати тонных мачт винджаммеров. И много было ошибок. Народ устал. Мастера переняли от меня сумасшедший темп работ, а вот рабочим верфи он был чужд, и они работали из-под палки. Надо будет с этим, что-то придумывать.

Настроение купцов было подавленное, слухи о том, что новые корабли ждет бурная встреча, циркулировали уже на уровне достоверного факта. Желания грузить винджаммеры своим товаром никто из них не высказывал, и на уговоры не подавался, несмотря на то, что склады были завалены, до самых коньков крыш. Более того, часть купцов начала предлагать выкупить их долю в кумпанстве, и цены падали прямо на глазах, так как никто не зарился, на заведомо утопленное имущество. Почувствовал себя скотиной, но сказал купцам, что если они упадут в цене еще в несколько раз, то доли выкуплю, а пока у меня просто денег столько нет. Купцы обрадовались, назвали меня благодетелем и рухнули в ценах как подкошенные. Выкупил более 70 процентов кумпанства за гроши. Остальные купцы пока держались, но, глядя на бывших компаньонов, начали заметно колебаться. Дал им дозреть. Вот такой я мерзавец. Сам вернулся на ладье в Вавчуг. Встретили по дороге Орла, велел им возвращаться, пойдем пристреливать башни. Ладью поставил под загрузку снарядами и припасами, и велел прихватить, по дороге на Моржовый, из Архангельска, три сотни стрельцов с припасами и порохом.

Орла опять растянули якорями перед пляжем и начали пристреливать орудия. Справились за два дня, день на один борт, день на другой. Дал попробовать по четыре выстрела каждому пушкарю на разные дистанции, справились вполне успешно, что не удивительно, на ровном киле и без волны. Вернулись на верфи, загрузил Орла пороховыми снарядами, посадил на него три команды поморов и всех пушкарей. Тесно, но что поделать. Загрузили бревнами, и отправил Орла в море, по маршруту регаты. В море велел вязать плоты с торчащим столбом и тренировать по ним стрельбы на ходу и на волне. Архангельск велел пройти тихо и ночью. Обратно не возвращаться, встретимся в Унской губе. Оставшаяся команда осваивала Ястреба, которого готовились спускать на воду.