Текст книги "Броненосцы Петра Великого. Части 1 и 2."

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 63 страниц)

Алекс Кун
Броненосцы Петра Великого

Предисловие к первому изданию

Написано доктором исторических наук,

профессором РИУ им. Канта

Е. Б. Ивановым

Публикуемый архивный документ [1] является, с нашей точки зрения, одним из самых интересных и ярких источников по истории внутренней политики и экономики эпохи царствования Петра I. Документ [1] в совершенно новом свете преподносит исторические успехи России на переломе XVII и XVIII веков. Миф о ведущей роли иноземных ученых в беспрецедентном «русском чуде» если и не развеивается им окончательно, то заставляет пересматривать многие события, считавшиеся ранее непреложными. Единственным препятствием на пути кардинального пересмотра событий периода «русского чуда» может стать сомнительность находки документа [1]. Напомню, что документ [1] был найден при переносе бюста основателя Ижорского Императорского завода бригадой строителей. Общее, крайне скверное, состояние капсулы хранящей документ [1] не навело рабочих на мысль, о ценности содержимого и капсула была выкинута в мусор. При транспортировке мусора на Санкт-Петербургский губернский утилизационный комбинат капсула получила еще большие повреждения. Только по счастливой случайности, автоматика сортировки входящего потока мусора на комбинате направила капсулу на конвейер ручной сортировки как не опознанный элемент. Так как на конвейер ручной сортировки предметы попадают достаточно редко, капсула заинтересовала дежурную смену, благодаря чему документ [1] все же попал в руки ученых, правда в еще более поврежденном виде из за любопытства дежурной смены и их способа извлечения исторических реликвий.

После счастливого завершения этой практически детективной истории началось кропотливое восстановление и изучение документа [1]. Процесс этот еще не завершен до сих пор, а многие места пока считаются не восстановимыми при современном уровне техники. Однако, признавая значительную историческую ценность документа [1], попытки его полного восстановления будут продолжены. Кроме того, некоторые оговорки в изученном тексте документа [1] позволяют начать работы по поиску недостающих частей и приложений. В продолжении работ по расшифровке и поиску высказал заинтересованность Его Величество, всемилостивейше выделив на эти работы персональный гранд, еще раз подтвердив огромную историческую ценность новой информации по «русскому чуду».

Стоит заметить, что инсинуации наших зарубежных оппонентов, появившиеся в инфосети сразу после публикаций разобранных фрагментов документа [1] связаны не столько с оценками исторических реалий тех лет, сколько с финансами. Ведь документ [1] ставит под сомнение огромное количество патентов, оформленных в то время на имена заграничных ученых и инженеров, убедительно доказывая плагиат. А ведь многие патенты действуют до сих пор, принося значительные дивиденды и известность Фамилиям. Однако, этот вопрос оставим иным компетентным структурам. Нас интересует сам документ [1] и историческая достоверность его содержимого.

Проведенная экспертиза не выявила нестыковок в описываемых документом [1] событиях того времени. Общие события и исторические личности коррелируются с архивами тех лет и перекрестными упоминаниями в сохранившейся в архиве переписке людей, ссылки на коих имеются в документе [1]. Проведенная нами реконструкция некоторых утерянных фрагментов основана на ссылках из иных архивных документов той эпохи. Реконструкция хотя и является исторически верной но может быть несколько не полной, теряющей детали, но правдиво освещающей события.

Общая фантастичность самого документа [1] и стиль его написания, кардинально отличающийся от стиля «путевых дневников» тех лет, не может опровергнуть описываемые события, подтверждаемые иными архивами, но заставляет задуматься о личности автора, ранее считающейся исторически незначительной.

Предисловие издательства

В основе этой книги лежит инфосетевой текст, подготовленный профессором Ивановым. С первоначальным текстом вы можете ознакомиться по ссылкам на сайте нашего издательства. В связи с несколько специфическим слогом первоисточника, коллективом авторов нашего издательства была проведена работа по приведению текста к современному языку и системе мер и весов. А так же литературному приглаживанию первоисточника, который местами носит признаки сухой констатации фактов. Опираясь на реставрации профессора Иванова и общий стиль сохранившихся фрагментов первоисточника были выстроены действия и диалоги наиболее полно, по нашему мнению, отражающие дух первоисточника, хотя, возможно и отступающие от его буквы. Так же были перегруппированы некоторые разрозненные фрагменты для более полного отражения сути повествования и вставлены интерлюдии, не описанные в первоисточнике но проясняющие происходящие события. Комментарии издательства к некоторым спорным словам, встречающимся в тексте, носят личный взгляд коллектива авторов издательства и не претендуют на научную точность.

Настоящая книга не призвана повторить на пленке всем известный документ из инфосети. Мы старались восстановить не факты истории, а преподнести читателю новый взгляд на события исторического перелома облаченный в форму художественного произведения.

Мы надеемся, что читатели вместе с нами поймут важность издания этой книги, так как профессор Иванов выполнил благородное дело очищения одного из наиболее заплеванных и важных моментов русской имперской истории конца XVII и начала XVIII веков и создал захватывающий труд, который читается с нарастающим интересом.

Не предвосхищая в предисловии конечных выводов из этого дела, тем более духовных (они отражены в издательском послесловии), мы предлагаем читателю сделать в ходе чтения самостоятельные выводы и затем сверить их с нашими.

Часть 1
Архангельск

Пролог

Сегодня мне повелели вести дневник. Я его в жизни не вел, а тут повелели, так что буду считать свой первый блин начавшимся. Что обычно пишут в дневниках? А что помнят о том и пишут, главное подробно и последовательно. Гуманитарии напишут красиво и связно, а что прикажите писать мне, технарю до глубины души? Попытаюсь написать хоть что то, отличное от справочника, но результат не гарантирую.

Надеюсь повеление писать с самого начала не подразумевало мои младенческие годы, хотя… тут под какое настроение попадешь, может ведь и опять в опалу отправить (тщательно зачеркнуто – прим. ред). На всякий случай, родился в Ленинграде (город не опознан, но по дальнейшим ссылкам можно предположить что речь идет о Петербурге – прим. ред) рос, учился, на любимых уроках химии разрабатывали способы как взорвать любой имеющийся ингредиент, желательно под ножкой стула учителя или на худой конец в замке двери класса перед контрольной. Потом еще учился, даже полетать в Лисьем носу умудрился, потом в Черниговское летное училище поступил и там учился, потом был выкинут с третьего курса, как и все курсанты так как стране пилоты оказались больше не нужны ну а потом работал. Хорошей работы с неоконченным военным образованием, да еще и в то время найти было нельзя по определению, так что работа была для еды а для души стало увлечение парусами. Пожалуй начну отсюда углубляться. Парус, это не средство передвижения, на моторе и быстрее и дешевле, это состояние души. Попробовав пройтись самостоятельно под парусом один раз заболеваешь им надолго, если не навсегда. Он дает и эйфорию от тихо журчащей, рассекаемой форштевнем, воды с медленно проплывающими мимо берегами и адреналиновый взрыв, когда в снастях воет ветер и стены воды вырастают со всех сторон. Он может дать всю гамму эмоций от наслаждения до ужаса причем сразу, а то и в одно мгновенье. На это подсаживаешься, как наркоман на иглу. Мечтая об отпуске, представляешь куда ты пойдешь на этот раз. Ладожское озеро и Онега были пройдены уже по несколько раз, на обрывистых берегах пролива Кочерги был втихушку оставлен автограф для будущих археологов. Самым внимательным образом были изучены петроглифы Кольского полуострова и вынесено одобрение древнему охотнику, уже не одно столетие догоняющего кита на камне острова Канозера. Правда, за чем именно он гонится и что именно держит наперевес вызвало массовую дискуссию, так как из видимых черточек понять можно было разное. Но адмирал (руководитель эскадры, в данном контексте предположительно руководитель лодочного похода – прим. ред.) сказал охотник за китом, пусть будет так.

Вот, довспоминался. Опять хочу на Белое море. Чтоб парус хлопал и соленые брызги в лицо. И плевать на сухопутную мошку, которая на берегу способна сожрать бутерброд, пока его до рта доносишь. Плевать на вечный дождь и туман, в котором можно запросто потерять только что снятый мокрый носок. Зато выглянувшее рано или поздно солнце окрасит вершины Хибин в первородные багряные цвета и повесит над горизонтом несколько радуг одна в другой. И сразу хочется идти дальше, и увидеть что же там, в основании радуги.

Вот и шел, за радугой и запахом тайги. Знакомые мечтают о солнечных пляжах и дачах, бог им судья. Хорошо, что мы все разные, а то на Белом море было бы не протолкнуться от парусников – а так, в самый раз.

Так что Белое море – жди меня в июне, рано конечно, но хорошо что вообще летом отпуск дали. А пока суть да дело, было время позаниматься матчастью. Кстати, совсем забыл за этой ностальгией представить верного спутника в радостях и печалях походов тех лет – надувной разборный парусный катамаран Катран. Полностью индивидуальная сборка по собственному проекту и каждую деталь которого я делал собственноручно, помогая себе напильником и русским словом. Когда Катран первый раз набрал ход, преодолев с моей помощью, детские болезни любого нового проекта, я был кристально счастлив. А потом мы несколько лет привыкали друг к дугу, мерялись характерами. Я пытался командовать, а он делал мне тихонько пакости, а потом наоборот командовать уже пытался он а я вредничал, себе во вред в основном. Но мы притерлись друг к другу, и тогда отпуск я уже не мыслил без Катрана. Вот собственно и вся предыстория.

Саму историю поведу пожалуй с июня месяца и Архангельского берега Белого моря куда я наконец то доехал в свой долгожданный отпуск. Многие подробности мне уже и не вспомнить, за давностью лет. Хотя, начал вот записывать и из памяти так и полезли сценки из той жизни. Попробую собрать из них единое повествование, времени у меня теперь много.

Глава 1

Первая походная ночевка, отвык за год от пенки и спальника, не заснуть. Тент палатки похлопывает от усиливающегося ветра. На пляже, уткнувшись острыми форштевнями в крупную гальку, дремлет Катран, сонно переваливая под ветром плохо закрепленный гик с борта на борт. Мне из палатки хорошо слышно как звякают натягивающиеся снасти, и это то же мешает уснуть. Решив бросить себя насиловать, выбираюсь наружу, подбираю забытый снаружи пендель, успевший набрать на себя росы, и усаживаюсь на него. Белые ночи Белого моря уже вступают в свои права, читать еще нельзя но собрать лагерь можно вполне. Но лень. Закуриваю. Смотрю как море начинает наползать на берег, поморы называют это – море вздохнуло. Очень похоже. Огромное живое существо то искристо-ласковое а то и зло-ревущее, чаще просто свинцово нахмуренное и вздыхающее два раза в сутки. По выписке, заготовленной мной на этот месяц заблаговременно, пик прилива будет к раннему утру. Пожалуй, не буду ждать второго вздоха, а прилягу на отливную грудь первому. Катамаран собран, вещи переупакованы в гермы, собрать лагерь смогу за два часа с ленцой и пивом, бессонница усугубленная белыми ночами – нет смысла откладывать старт. Ветер только вот свежеет, но пока ничего страшного. Достаю вторую сигарету. Собирать лагерь по прежнему лень а время не поджимает. Ладно, буду последовательным – кусты, котелок, катамаран.

Примус шумит как маленький реактивный двигатель. На этот раз выяснилось, что забыл дома ветрозащиту ну да это мелочи, помниться москвичи собрав катамараны в Кандалакше выяснили, что забыли паруса на Иваньковском водохранилище (водоем не опознан – прим. ред.) в подмосковном парусном лагере «Крапива» вот это был экстрим. А ветрозащита мелочь, пенкой обойдусь. Первый утренний кофе особо хорош. Возвращает к жизни. Но собирать лагерь лень по прежнему. Наверно пошел откат от вчерашней лихорадочной постановки лагеря и сборки катамарана. Буду считать это периодом адаптации а не плохими предчувствиями. Но на всякий случай пойду под первой полкой рифов на гроте. Раз уж выхожу пораньше, то имею право спокойно потрамваить первый ходовой день маршрута. Увязывать вещи на катамаран дело муторное. Мыслями ты уже в море а суровая действительность цепляет тебя за штаны и тащит назад к обыденности. Кстати, надо будет герму с кухней переложить в корму, как самую тяжелую, а то волна расходиться а всплытие носами на волну у катамаранов больное место не любят они по волнам скакать, их стихия резать воду и выжимать ветер. Все, буду считать, что вещи увязаны и катамаран к походу готов. Строгого маршрута как обычно нет, есть хотелки. Пойду от Архангельска на Кандалакшу через Соловецкие острова, куда же без них. Будет все плохо – сойду с маршрута в Кеми, а будет хорошо, пойду после Кандалакши в сторону Умбы. Поход не на один день понятно, но за имеющиеся две недели мне таким маршрутом до горла Белого моря не дойти, так что можно просто расслабиться и получать удовольствие. Прилив на пике, катамаран качает скромная прибойная волна, самое время поднимать паруса. Разворачиваю стаксель с закрутки он хлопает наполняясь ветром и приветственно машет шкотовым углом, привычно обтягиваю стаксель вглядываясь в дно, ожидая момента когда глубина станет достаточна для опускания руля и шверта. Глубина нарастает стремительно десяток секунд и плавники моего Катрана выдвинуты полностью катамаран становиться управляемым и послушным, только несколько тяжеловато висит на руле (яхтенный термин обозначающий разбалансировку паруса и киля связанную с неполным или не штатным несением парусов – прим. ред.) это не беда, сей час присмотрюсь к ветру и буду ставить грот. Ветер ровный северо-восток с той стороны на горизонте легкая хмарь берег плавно уходит за спину, волна с правой скулы немного не приятная но предпосылок для аврала пока не видно. Доворачиваю носы на ветер и уравновесив новый курс закрепляю румпель петлей а сам бросаюсь к мачте. Если кто спрашивает, а почему не делать это на земле в спокойной обстановке перед отправлением, могу только пожать плечами – на Онеге я так и делаю, на Ладоге бывает тоже выхожу под полным комплектом, а вот Белое море наглых не любит а учит очень жестко, особенно крейсерские катамараны, которые в отличие от яхты, будучи перевернутыми обратно встать сами не могут. Но и трусов с перестраховщиками Белое море терпит с трудом, по этому выйдя в море почувствуй его настроение, а получив благословение от моря не мешкай раскрывай свои крылья. Как это почувствовать, не расскажет никто просто ты это можешь или нет. Некоторые могут достать языком кончик носа, я не могу, зато чувствую море как большой и единый организм, чувствую его настроение и нескромно пользуюсь этим. Грот ползет по ликпазу на мачту, фал позвякивает об алюминий при каждом рывке, вот наверх уползает третий и самый верхний ряд рифов, подъем продолжаем, из длинной транспортной сумки, пристегнутой к палубе под гиком, выползает бесконечная змея сложенного змейкой грота, приходиться придерживать его коленями иначе свежий ветер мгновенно вытрясет грот наружу и заставит его хлопать как простынь на веревке. Нелегкое это дело, поднимать грот на ходу в одиночку при ветре и волне. Второй ряд рифов уполз наверх и вот наконец первый ряд появился из сумки. Тебя то мне голубчик и надо. Поднимать парус полностью чувствую будет наглостью а брать второй ряд рифов уже перестраховкой. Закрепляем грота-фал, закрепляем первый риф-шкот, обтягиваем первый риф-галс – болтающийся снизу не поднятый остаток грота скручиваем и подвязываем к гику. Катамаран уже несколько увалился под ветер но грот еще не лег на ванты, свободно хлопая он пробует ветер на вкус радуясь выходу из многомесячного заточения в транспортной сумке. А я уже на корме, в одной руке грота-шкот во второй румпель, мне бы еще третью руку под стаксель-шкот ну и заодно четвертую под брасы спинакера. Но пока мутация яхтенных моряков до этого не дошла приходиться зажимать стаксель-шкот коленями – управлять неудобно но сбросить фал со стопоров в случае чего можно. Поза со стороны кажется не очень комфортной, это действительно так, но когда катамаран ложиться на курс и начинает резать волну, об этом как то забывается. Вот и у меня начинается ходовая эйфория. Бакштаг правого галса, впереди чистое море, паруса полные ветра. Как давно я сегодняшний не испытывал это ощущение. Мне уже не вспомнить, что было тогда с собой из вещей а вот ощущение катамарана пришло сразу. Вспоминается глубокая зарубка на мачте чуть выше фаловых стопоров от соскочившего зубила, белый узор каната грота-шкот, проскальзывающий по ладони, с вплетенной в него красной нитью, бурун у пера руля и пенный след на волнах.

* * *

Первый ходовой день, седьмой час вахты. Усталость уже берет свое. Погода продолжает портиться. С гребней волн летит пена и стелиться длинными шлейфами. Зверь по имени море нахмурился и засвистел в снастях. Стаксель уже давно свернут и на гроте взята вторая полка рифов. Где то на левом траверзе, судя по GPS (неизвестная аббревиатура, предположительно относящаяся к навигации – прим. ред) примерно в 30 километрах залив Унской губы. Похоже пора туда прятаться. Доворачиваю на запад и начинаю ломиться сквозь волновую толчею почти на полном фордаке. Как обычно для Белого моря, погода портиться быстрее, чем ты от нее убегаешь. Рискую закрепить руль и броситься к мачте убирать грот. Сбрасываю фалы со стопоров и нещадно пихаю грот в сумку, благо большая часть уже свернута рулоном при предыдущих рифлениях. Грот бьется в руках как крупная рыба. Катамаран оставшись без тяги начинает разворачивать лагом к волне. Крайне паршиво. Ложусь на сопротивляющийся грот пузом, прижимая его к палубе а сам тянусь к стаксель шкоту. Чуток выпускаю шкотовый угол стакселя из закрутки, искренне надеясь, что ветер распушить закрученный стаксель просто не успеет а маленький платочек торчащего стакселя сыграет роль флюгера. Главное не встать к волне боком, волна разошлась уже злая и с гребнем. Стаксель стабилизировал Катрана вполоборота к волне, и то хорошо но фал закрутки ползет в стопорах, намекая что это не на долго. Лихорадочно уминаю грот в сумку, ткань жалко, совсем еще свежий рип-стоп но эти мысли на втором плане. Из бокового кармана сумки достаю фаловый угол триселя, дальше по отработанной схеме вздергиваю трисель на мачту пониже и начинаю разгонять катамаран, пока он не приходит в чувство и начинает слушаться руля. Последний финт – закручиваю как могу плотно стаксель, в очередной раз кляня себя за леность и отсутствие штормового чехла для него. Теперь снова можно побороться. Ход есть, значит и управляемость есть, мой брезентовый трисель порвать будет непросто, даже разыгрывающейся непогоде, сам я уже давно на шлейке и пристегнут к спас-концу. Поборемся зверь по имени Море? Я чувствую, ты не на меня злишься, просто я попал под чужую раздачу, мне от этого конечно не легче но и пакости лично мне ты делать не будешь, не вырастут неожиданно прямо по курсу скальные клыки и не догонит со спины аномальная волна-убийца. Ты изначально считаешь тех, кто ступил на твое тело способными справиться с твоим крутым нравом и никаких поблажек никому не даешь, ни возраст ни чин для тебя ничего не значат. Критерий только один – справился – можешь ходить дальше, не справился – больше не подходи в случае если первый раз уйти удалось. Я пока справлялся. Но погода продолжала стремительно ухудшаться. Если раньше казалось что мокро, то когда ударили заряды ледяного дождя все бывшее ранее оказалось цветочками. Дождь теоретически лил с неба, но непрерывные струи воды летящие практически параллельно поверхности моря и прорубающие в волнах целые просеки зрелище фантасмагорическое. Для полного сюра не хватает молний ветвящихся по всему небу. М-дя, зря я так. Молнии оказывается то же есть просто их не видно за этой водяной вакханалией и не слышно если далеко, зато слышно если совсем рядом ударяет. И у меня такое впечатление, что молнии ко мне пристреливаются. Вечная дилемма моря можно сбросить мачту опасаясь молний но катамаран потеряет ход и станет неуправляем, да и мачту я только на берегу смогу поставить. Можно оставить как есть и сосредоточиться на убегании от шторма в Унскую губу, но вполне реально получить молнией в металлическую мачту. Все эти рассуждения о заземлении мачт на лодках как были так и остаются от лукавого – когда в тебя попадает заряд в несколько гигавольт с током в канале десятки тысяч ампер а вокруг тебя соленая вода впору задумываться о метафизическом. О чем я собственно и задумывался, убрав на всякий случай части своей тушки максимально далеко от железных элементов конструкции. Молнии лупили уже практически непрерывно, эту бы энергию да в мирных целях. Оценив по самой скромной шкале выплеск энергии все энергостанции мира вместе взятые стояли бы нервно куря в сторонке. Статикой был наполнен весь воздух вокруг, огни святого Эльма должны были бы плясать по всей лодке, но видимо шквальный ливень их расхолаживал. Хотя коронные разряды на топе мачты уже было видно даже за сплошной стеной дождя. Оставалось продолжать бороться, успокаивая себя очень скромной фактической статистикой прямого попадания молнией в лодку. И тут я пополнил собой статистику. Свет и рев по ушам. Похоже молния все же прошла стороной зацепив меня краем канала. Руки трясет, зубы стучат – начинаю представлять как чувствуют себя на электрическом стуле. Черт с ним, с неуправляемым дрейфом – тянусь выдернуть стопор наветренной ванты, это гарантированно завалит мачту вперед и с минимальными потерями. Но дотянуться не успеваю. Еще один рев и вспышка магния по глазам, по пробитому ионизированному каналу от первой молнии пришла ее подружка, а я похоже глубже зашел в область поражения. Зрение не стало, точнее оно стало огненно черным, на огненно белом фоне, как будто смотришь на солнце, угольно черным силуэтом прорисовывался весь катамаран, было видно даже тонкий трос пережженного штага начавший свое падение на палубу и увлекающий за собой закрученный стаксель. Мысли казались вялыми а время остановившимся. Успел поругать себя за проскочившую мысль что бог любит троицу, когда пришла третья молния. Я даже видел как она накатывается, яркий шар и отходящие от него концентрические кольца. Успел подумать – прямое попадание и мир выключили.

Но как не странно не выключили ощущения. Подо мной так же швыряло палубу катамарана, в спину рубили плети дождя, пробивая штормовку практически навылет. Только теперь без звука и изображения. Румпель под рукой ощутимо дрожит, лишний раз подтверждая свою реальность. Похоже мне все же стоит еще задержаться на этом свете. Курс прежний, и зверя по имени море не интересует может ли капитан управлять. Ориентируюсь по курсу на угол удара дождевых струй в спину. В моей внутренней вселенной тишина и темнота только хороводом бродят мысли. Когда я сменю курс на значительный угол, мачта, держащаяся только на двух вантах и напоре ветра неминуемо упадет. Если мне конечно не привиделось что молния пережгла штаг, но проверять не хочется. Время принятия решения еще есть, не ощущаю рядом берега, а теперь только и остается как верить своим ощущениям. Искренне надеюсь на возврат слуха и зрения. Слух похоже медленно возвращается, уши болят немилосердно, наверняка и кровь идет но главное начинаю различать шумы, значит и прибой должен услышать. А зрение по прежнему в нокауте. Тянусь за капитанским термосом с чаем чая там уже почти нет, допиваю остатки одним глотком. Высыпаю на ладонь заварку, термос подсовываю под ногу, хоть и попал в аврал, а выкинуть жалко. А все что не привязано к палубе во время шторма можно считать выкинутым. Выдергиваю из под непромоканца малую упаковку бинта, и сбросив капюшон штормовки обматываю разок голову по глазам. Теперь разложить заварку на глаза и докрутить поверх остатками бинта. Вроде минутное дело, но пока был с голой головой успел не только промокнуть до трусов включительно но и замерзнуть до костного мозга. Зато наверняка смыл кровь с ушей и лица, если она там была. Упаковываюсь обратно, теперь надо сосредоточиться. Предположим, что ветер поменялся не сильно – тогда я на курсе сближения с Унской губой. Пройти Чертовы Рога и россыпи камней на входе в бухту ориентируясь только на слух практически не реально. Остаются два варианта, либо услышав прибой снимать повязку и надеяться на восстановление хоть какого то зрения, либо выбрасываться на берег по слуху, скорее всего с разрушением катамарана. А с другой стороны, в штормовом шуме да еще с ослабленным слухом могу услышать прибой слишком поздно. Приятного мало. GPSка мне ничем не поможет, говорить она не умеет а табло я не вижу, карты так же проходят мимо под ручку с компасом. Нет на борту навигации понятной на ощупь. Остается только развитое воображение да полная кубышка памяти. Мысленно черчу курсы и предполагаемые сносы, вношу поправки на течение и волну. Прилив уже начался, он должен помочь затянуть меня в бухту если сильно не ошибусь с поправками курса. Перепроверяю свою мысленную схему и доворачиваю на 7 градусов к северу. Не доверяя голым ощущениям щелкаю ногтем по абрису компаса, у него по внешнему кольцу нанесены рисками градусы для взятия пеленгов. Подставляю ладонь струям дождя отщелкиваю 7 градусов и поворачиваю катамаран до возвращения прежнего ощущения струй на ладони. Шаманство какое то. Если ветер зайдет, меня точно выбросит на камни. Продолжаю очень внимательно слушать свое ощущение моря и прислушиваться к шумам. Странно только, что не пропищал сотовый о прошествии очередного часа вахты. Либо пищал в период глухоты, либо вся электроника накрылась медным тазом, точнее высоковольтным разрядом. Через час будет ясно окончательно, и примерно в это время намечен подход к берегу. Время тянулось очень медленно. Шторм не стихал но и не усиливался он стал просто фоном к тяжелым мыслям и опасениям остаться без зрения. Не будучи фаталистом по натуре было муторно. Сомнения в курсе и в принятом решении обойтись без неуправляемого дрейфа грызли душу. Намеченный час все никак не мог закончиться или же действительно электроника сдохла. По носу возникло ощущение звука прибоя. Скинув капюшон лихорадочно прислушиваюсь то одним ухом то другим. Звук очень похож и именно по носу. Слева не прослушивается, значит вполне может быть северный берег Унской губы. Плавно доворачиваю градусов на 30 к западу, тут уже не так важна точность, все решиться в ближайшие минуты. Начинаю лихорадочно сматывать повязку. Промаргиваюсь и ничего не вижу. Подставляю лицо хлещющим ледяным струям и промаргиваюсь еще раз. Ощущения песка в глазах так и остались, но появился мираж изображения. Боясь спугнуть чудо прозрения. Вглядываюсь по сторонам. Картинка практически никакая, да и свету маловато, или мне так кажется. Но болтающуюся под ударами ветра и дождя мачту вижу довольно уверенно. Штаг действительно оборван, значит вся эта котовасия мне не почудилась. Теперь основная задача пытаться отклоняться южнее, если правильно помню карту губы, и при этом не уронить мачту. Подводные камни, смертельно опасные для яхты в такую погоду, для катамарана с его малой осадкой практически безвредны. А вот торчащие из воды клыки для катамарана не менее смертельны чем для яхты. Так что начинаю лавировать отклоняясь от малейших проблесков пены впереди, лучше ошибиться обойдя просто волны, чем пропустить клык. Пару раз под палубой характерно стукнул шверт, автоматически складываясь наезжая на препятствие а потом так же автоматически выпускаясь в исходное положение, значит цепляю камни бухты, беру чуть западнее. Ветер стихает, похоже меня начала прикрывать южная оконечность губы. Тут уже можно ненадолго бросить руль закрепленным. Бегу к мачте и подергав свисающие фалы убеждаюсь в их относительной целостности. Из бегучего такелажа перебило только топенант ну и бог с ним, спинакер-фала в топовом блочке мне вполне достаточно, оттягиваю им мачту и креплю на место штага. Креплю как попало, времени нет, катамаран опять начинает рыскать. Ветер встретившись с сушей начал выписывать коленца, да плюс еще нагонная волна отражающаяся от берегов сложной конфигурации бухты создает толчею. Но все равно стало полегче и поспокойнее. Теперь медленно и верно идем вдоль берега и разглядев более менее приличный пляж сразу на него выбрасываемся. Сегодня нам с Катраном досталось сильнее чем обычно. Но мы похоже и тут выкарабкались. Ветерок опять подусиливается, значит слишком далеко от берега отошел, подправляю курс и снова вглядываюсь в темно-серую пелену вокруг. Остро к ветру на одном триселе ни один парусник идти не может, вот и подкрадываюсь к полосе прибоя по длинной пологой прямой, почти в галфвинд левого галса. Как только ветер существенно ослаб прикрытый берегом начинаю подумывать о постановке грота на третью полку рифов. Был бы матрос наверняка бы рискнул и поставил, одному в штормовую погоду слишком уж рискованно менять парусный гардероб. Нет пожалуй, на сегодня мой лимит везенья уже наверняка выбран, да еще и с задолженностью. Ползу вдоль берега на триселе, шаг вперед пол шага назад. Волны стали круче, подхожу к мелководью, относительному конечно, меня тут скроет не то что с головой, но и с верхушкой мачты. Прибой слышу уже отчетливый, звук прибоя не резкий а мягкий и раскатистый это очень хорошо, значит впереди не вертикальные стены о которые волна разбивается разом, а довольно широкий пляж, не важно галечный или песчаный, на который волна рушиться постепенно. Зрение до сих пор никуда не годиться, только и способно различать белую пену в серой окружающей хмари. Прибой приближается и пора готовиться к выброске. Пройти прибойную волну на одном маленьком платке триселя против ветра и без скорости это из области фантастики, будем применять старый способ барона Мюнхгаузена, главное к берегу поближе прижаться, желательно на бросок кошки. Прибойная волнение перерастает в откатно-накатную, все, с этого места мне вперед уже хода не будет, пора начинать разбрасывать домашних любимцев. Бросаю руль, он уже не помощник, бегу на нос. Упаковки с кошкой на месте нет. То, что еще не окоченело от погоды замерзает напрочь при виде наступающего северного животного – у меня еще есть становой якорь, но так далеко мне его не кинуть. Бросаюсь на живот, заглядываю под мост. Слава моему ангелу хранителю и вовремя бившим меня учителям, говорившим, пристегнул упаковку к катамарану, а теперь привяжи ее отдельной веревочкой, пусть на ней за бортом болтается если вдруг что случиться. Вытягиваю из воды упаковку с кошкой, выхватываю кошку, буквально разрывая затяжную стропу, и со всей дури швыряю кошку вперед и вверх, туда, где должен быть берег. За улетевшей в хмарь кошкой змеиться тонкий причальный конец, срываясь с уложенной кольцами в упаковке веревкой. Плохо что расправить веревку не было времени, бросок получиться не такой далекий как хотелось бы. Веревка замерла, начинаю ее плавно тянуть, только бы лапы зацепились. Катамаран начинает разворачивать носы к берегу. Пляска на волнах усиливается. Мне, как опытному рыбаку, надо выходить очень крупного земноводного, в несколько сотен килограмм весом вместе со мной и вещами. Добыча взбрыкивает на каждой волне и вполне может сорваться, не известно за что там кошка лапками зацепилась. То отпуская веревку, то подтягивая, продвигаюсь к берегу буквально по сантиметру. Вхожу в прибойную зону. Теперь отчетливо вижу пену прибоя, берег действительно пологий. Волны становятся крутые и с обрушающимися гребнями. С этого момента медлить нельзя. Налегаю на веревку, разгоняя катамаран и… кошку срывает. Да, удачу в долг мне явно больше не дают. Лихорадочно выбираю веревку, надеясь, что либо кошка за что то зацепиться, либо успею ее вытащить и еще раз забросить. Дно похоже песчаное, шансы стремительно утекают. В прибойной волне все происходит очень быстро. За кормой вырастает очередной седой водяной исполин, подхватывает катамаран и выворачивает боком к волне, сопротивляться этому уже просто нечем, парус бесполезен а веревка не натянута. Перед опрокидыванием только и успеваю ухватиться за мост. Заваливает нас с Катраном очень жестко, резкий хлыстовой удар и обрушающаяся вершина волны сверху. И еще один резкий удар, сбрасывающий меня с катамарана, мачта в дно уперлась. Ледяная вода кругом, пена чернота и холод. Выныриваю. Время пошло на минуты. Несколько таких волн и нас с Катраном размолотит в труху. Я может и выберусь а верный товарищ точно нет. Дальше жизнь пошла на одном адреналине. Подтягиваюсь по спас-концу к бьющемуся в агонии катамарану, перебирая руками сдвигаюсь к носу, зажав под мышкой стрингер выбираю так и не выпущенную из рук веревку. Держу кошку в руке и в эту же руку укладываю кольцами плавающую вокруг меня веревку. Каждая проходящая волна накрывает с головой, озноб по всему телу. Сил вытащить себя в пропитанной водой одежде на баллон катамарана может просто не хватить. Экономлю силы для одного единственного рывка. Смотав большую часть веревки кричу в небо