Текст книги "Не он (СИ)"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
Глава 5
Однако случилось то, что никто из нас не ожидал. Кристофер Хант дал заднюю. Практически в последний момент он передумал. Его остановил не проснувшийся голос совести и не любовь к сыну, которого собирался оставить без матери. Я знал одного дерьмового отца, чья рука не дрогнула нанять киллера для матери своей дочери. Этим человеком был мой брат, а его женой одна из моих Роз. Последняя. Особенная. Мой брат тогда был действующим мэром, моей мишенью и объектом Кальмии. Она попала под перекрёстный огонь, он в тюрьму, а я оказался здесь. Но есть ещё девочка. Моя племянница, Эм, Эсмеральда, Эсми, которая могла бы быть моей дочерью. Я хотел этого, но жизнь не всегда дает нам то, что мы хотим. Одного желания недостаточно. Но все это неважно, в наших жилах течёт одна кровь, и мы связаны. Она, как и я, унаследовала особый ген Корнелии Перриш, моей матери и ее бабушки. Эсмеральде повезло больше, чем мне – ей досталась безопасная доза. Кальмия пыталась лечить дочь, сделать такой как все, но я убедил ее, что Эсми абсолютно здорова. Девочка действительно видит наш мир иначе, но это не болезнь. Я как никто вижу тех, в ком притаилось безумие. Его не было в Эсми, и не было в Элинор, а Кристофер Хант, не сделавший за свою никчемную жизнь ни одного решительного поступка, банально струсил.
Я был вынужден свернуть операцию и принять меры. На этот раз, когда я говорю «вынужден», имеется в виду именно это.
Я заставил Элинор забыть, но сохранил код на случай, если Кристофер Хант опять передумает, и нам с Эль придётся встретиться снова…
Его хватило на три года, на целых – три. Я рассчитывал, что Хант вознамерится избавиться от жены гораздо раньше, но он оказался дьявольски терпелив, несмотря на все усилия Тэм и заложенную в голову Элинор программу «он пожалеет», срабатывающую не так часто, чтобы жизнь Кристофера Ханта превратилась в сущий кошмар.
Глава 6
«3. Олеандр.
Олеандр обыкновенный – кустарник, широко распространённый в субтропических регионах планеты
Все части растения ядовиты, что связано с содержанием в них олеандрина, корнерина и других сердечных гликозидов. Сок олеандра, употреблённый внутрь, вызывает сильные колики у людей и животных, рвоту и диарею, а затем приводит к серьёзным проблемам в деятельности сердца и центральной нервной системы. Содержащиеся в нём сердечные гликозиды могут вызвать остановку сердца…»
Энциклопедия ядовитых растений
Элинор. Наши дни
Мы никогда не должны были встретиться снова. Никогда. Эта мысль прочно засела в моей голове, и я повторяла ее как мантру снова и снова, пока Дональд гнал мой серебристый кроссовер вдоль береговой линии озера Эри, все дальше от Кливленда. В окно моросил дождь, монотонно стуча в стекло. Мимо мелькнул огонек самого древнего из ныне действующих маяков Великих Озер. Дождь усиливался, и дворники на лобовом стекле не справлялись, ухудшая видимость до минимума. Инфинити сбросил скорость, сворачивая на второстепенную дорогу, ведущую прямиком к особняку в пустынном, холмистом пригороде Кливленда. Находящийся на возвышении дом из стекла и бетона, с окнами во всю стену и обустроенной площадкой на крыше, уже появился в зоне моей видимости, всколыхнув в душе ненужные воспоминания.
«Это и есть абсолютное доверие, Эль. Когда идешь вслепую, не боясь упасть».
Он лгал мне… или нет? Сладковатый запах и дурман, и ленивые прикосновения мужчины… я словно наяву вновь почувствовала их. Мурашки побежали по рукам, а в груди что-то болезненно натянулось. Это неправильные эмоции. Я не должна оглядывать назад, но пока мне это сложно сделать… Тогда он впервые занимался со мной любовью, думая исключительно о моем удовольствии. После это случалось чаще, но я всегда ощущала его ожесточенную сдержанность, которая иногда трещала по швам, как в тот день, в кабинете.
Были и другие эпизоды, которые должны были меня заставить задуматься, прислушаться к ощущениям, но я слишком увлеклась. Мне нравилось все, что ОН делал… Особенно – его взгляд, пожирающий и яростный, поджигающий меня изнутри… я придавала ему неверное значение. Да, этот мужчина хотел меня, но ему было недостаточно того, что происходит в спальне между «обычными» мужем и женой. Теперь я это понимаю. Отчетливо и ясно. Он мог убить меня и, возможно, даже хотел этого. Черт знает что творится в его безумной голове.
«– Знаешь, что я поняла совсем недавно?
– Боюсь даже представить…
– Наш дом тебе очень подходит. Такой огромный и суровый, непреступный. Холодный внешне и горячий внутри. У вас одинаковая энергетика. Наверное, поэтому я влюбилась в него с первого взгляда».
Это была абсолютная правда, я влюбилась в этот дом еще до того, как узнала его настоящего хозяина, которого, вопреки всем законам логики, тоже…
– Мам, мы едем домой? – взволнованный голос сына вырывает меня из запретных мыслей. Я непроизвольно кусаю губы, разглядывая хрустальный замок, с крыши которого открывался фантастический вид на озеро. Когда-то он был моим домом, не совсем моим и очень недолго, но, все-таки, был.
– Да, малыш, но мы не задержимся там надолго, – поцеловав светловолосую макушку, я мягко обнимаю Джонаса, с улыбкой наблюдая, как он не менее крепко обнимает Барни. На пушистой морде мишки радостно поблёскивают оба глаза.
– Почему? – расстроено сопит Джонни.
– Это больше не наш дом, милый, – отвечаю с тяжелым сердцем, переключая внимание на дочку, мирно посапывающую в детском кресле и даже во сне крепко прижимающую к груди рыжего лисенка Вука. Мои ангелы снова со мной, а со всем остальным мы справимся. Втроем. Самое страшное я пережила.
– А мы увидим Терезу? – подняв голову, Джонни вопросительно заглядывает мне в лицо. Его сходство с отцом когда-нибудь перестанет причинять мне боль. Мой сын забрал лучшее у Кристофера Ханта.
– Тереза тоже с нетерпением ждет встречи с вами, – впервые за поездку подает голос Дональд.
Я демонстративно не смотрю на него и не отвечаю. Меня больше не обмануть напускной доброжелательностью и открытой улыбкой. Мой бывший псевдо-водитель – один из приспешников дьявола, вызвавшего меня на свой пир.
Я перевожу взгляд на окно, ощущая болезненные удары сердца, мечущегося в грудной клетке.
Мы никогда не должны были встретиться снова.
Наша история закончилась три года назад, в момент, когда я вышла из стен Святой Агаты, полностью стерев из памяти пациента с кодом F602299.
Дьявольски хочется курить, и это впервые за последний месяц.
Мне не все равно. И никогда не будет все равно.
Быть равнодушным, циничным, эгоистичным ублюдком – исключительно его прерогатива. Его любимая роль – маска, которая никогда не жмет и срослась с омерзительно-красивым лицом так плотно, что не оторвать. Хренов кукловод, который чувствует себя королем мира настолько, что верит в то, что именно им и является.
Мне казалось когда-то, что я знаю его.
Мне просто казалось.
Неужели я верила, что все закончится? Что он оставит меня в покое, просто потому что ему надоело играть, и я выполнила возложенную на меня миссию?
Что, если он никогда не переставал играть? А три последующие года моей семейной жизни были лишь эпизодом, небольшим подарком перед новым ударом, который он нанес так расчётливо и виртуозно в момент, когда я была больше всего уязвима?
Все началось с потерянного глаза Барни (теперь я уверена, что это не было совпадением) и букета цветов с точно такой же запиской, как в день аварии. Не было только имени … Тэм.
ОН запустил обратный механизм, разрушив мой мир в одно мгновенье, и бесился, что я не могу вспомнить…
Я забыла его, как когда-то забыла Кристофера.
«Тебе придется его забыть, Эль. Не просто забыть, как ты это проделала со мной, а стереть из памяти и поверить в то, что его никогда там не было. В обратном случае, я буду вынужден сделать то, что заставит тебя страдать. Очень сильно страдать, Элинор. Понимаешь меня?»
О да, я понимаю.
Я понимаю.
И мне не страшно.
Моя память не прощает предательства, вычеркивая все, что причиняет боль. Защитный механизм, особенность психики или безумие…
А ОН сделал именно это – предал, не сдержал обещание, вернув меня мужу, как надоевшую игрушку, но оставив под наблюдением Саммерс, Терезы, Дональда и остальных.
Я не знаю – сколько их.
«Энциклопедия ядовитых растений»… Ответ где-то там.
И главный вопрос – почему он выбрала нас – меня и Кристофера?
Чего еще ему нужно от меня?
Разве ОН не забрал имя моего мужа и все, чем владела моя семья, оставив мне крошечную квартиру и машину, которая, итак, была моей?
Самое чудовищное заключается в том, что даже если я пойду в полицию и вывалю Клои Бейли правду, мне не поверят…, а скорее всего сочтут сумасшедшей и вернут в Святую Агату.
ОН все рассчитал. Никакого курьера не было. Вся история «измены» от начала до конца срежиссирована человеком, которого я увижу через считанные минуты. ОН умело жонглировал фактами, добавив львиную долю вымысла с целью раскрутить обвинение против одержимого психопата, преследующего жену добропорядочного мужа. Ему был необходим инцидент с нападением, чтобы иметь юридическое подтверждение того, что ОН – Кристофер Хант.
Дело не закрыли, а переквалифицировали в незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, и последующее за этим нападение, понесшее за собой физический вред здоровью. Из обвиняемого Кристофер Хант, как и я, стал пострадавшим. А подозреваемого – Рэнделла Декстера Перриша, сбежавшего пациента Святой Агаты, подали в розыск. Кровь на полу подтверждала личность подозреваемого, а кровь на рубашке, оказавшейся в качестве улики по делу – личность пострадавшего. Разумеется, были и другие улики, отпечатки пальцев, которые с лёгкостью могли опровергнуть версию следствия, но они таинственно исчезли из дела или были заменены другими, не без помощи влиятельных покровителей Перриша.
Главный врач Святой Агаты, еще пара психиатров и несколько человек младшего персонала уволились в один день и спешно покинули штат и вероятно страну, и точно не смогут дать объяснений по поводу вопиющей халатности, творящейся в стенах клиники, где пациенты беспрепятственно покидают больницу и возвращаются в нее, когда считают нужным.
Все то время, пока ОН жил со мной, продолжал оставаться пациентом Святой Агаты, и именно туда сбегал по утрам, а мой муж – настоящий Кристофер Хант сидел в подвале нашего дома, наблюдая за разыгрываемой партией Перриша через камеры видеонаблюдения. Надеюсь, сукину сыну понравились эротические сцены. Он всегда неровно дышал к сексуальным играм, одна из которых оказалась весьма кстати в его телефоне, попавшему в руки пациента F602299. Теперь я сомневаюсь, что идеи ролевых забав пришла Кристоферу без внешней подсказки. Это вполне могла быть Тэм. Поганая лживая сука.
Перриш купил всех, включая Келли Хант, продавшей любимого племянника. Вероятно, понесённые расходы были оплачены из моего кармана, который теперь тоже принадлежит ему. Генеральная доверенность действует до конца года. Этого времени Перришу будет достаточно, чтобы опустошить счета и продать все имущество Бартона.
Он забрал все… Или я сама отдала?
Какая теперь разница?
Мне ничего не нужно.
Я не хочу быть здесь.
Мы никогда не должны были встретиться снова… и вот серебристый Инфинити въезжает в открытые ворота и неторопливо приближается к главному входу огромного стеклянного особняка, состоящего практически из одних окон. Мастер создавать иллюзии. Я знаю, что эти стены защищают надежнее бетонных глыб. Никто никогда не доберется до настоящего Рэнделла, никто никогда мельком не сможет взглянуть на то, как он живет и чем дышит, никто никогда даже на йоту не приблизится к тому, чтобы понять, что скрывается за холеной внешностью миллиардера, заработавшего свой первый миллион в восемнадцать лет. Ему достались феноменальные способности и нервная система шизофреника с манией величия.
Он вытащил меня из моей безопасной квартиры коротким сообщением. Ему даже звонить не пришлось. Не удосужился.
«Приезжай, художница. Пора завершить начатое.»
И я здесь, как чертов питомец, которого призвал хозяин. Такая же жалкая, как десятки других марионеток, что были до меня, и будут после.
Глава 7
«4. Адениум тучный, или адениум толстый, или роза пустыни (Adenium obesum), представляет собой «бутылочное» растение с толстым стеблем у основания. Это растение ядовито. Его сок способен проникнуть через кожные покровы или слизистые оболочки в кровь и вызвать интоксикацию.»
Энциклопедия ядовитых растений
Первой, кого мы увидели, покинув автомобиль, была Тереза. Моя немая домработница встречала нас у главного входа. Милли радостно заулыбалась ей и засмущалась, прячась за широкий подол моего кристально-белого платья. Наряд мне доставили сразу после получения пригласительного смс от псевдомужа с лаконичной запиской «надень». Отправитель не был указан, но догадаться оказалось совсем не сложно.
– Терри, – вырвав ладошку из моей руки, Джонас помчался навстречу спускающейся с крыльца Терезе. Дети узнали ее, в чём и не было ничего странного. Они выросли у неё на глазах.
– Она действительно немая? – я оглядываюсь на Дональда, который держится позади.
– Да, – отвечает водитель, опустив взгляд в землю.
Тереза, приблизившись ко мне, непринуждённо улыбается, словно я вернулась после поездки за продуктами, и она не лгала мне глядя в глаза, когда я просила написать правду.
– Ты так и не научилась разговаривать? – любопытствует Джонас.
Домработница отрицательно качает головой, мягко рассмеявшись. Приобняв Джонни, она быстро набирает текст на своём мобильнике и протягивает телефон мне.
«Я позабочусь о детях. ОН ждёт тебя на заднем дворе.»
Я поднимаю на неё тяжёлый взгляд, собираясь озвучить, что не доверю детей лгунье и предательнице, но тут вмешивается Дональд.
– Никто не желает тебе зла, Элинор, – взяв меня за локоть, негромко произносит водитель. – Ни тебе, ни твоим детям. Мы не враги, а всего лишь выполняли свои задачи.
– Что это меняет, Дон? Я должна успокоиться и, обняв вас, сказать: все в порядке, ребята? Вы чуть было не взорвали мой мозг. Хотя нет, именно это вы и сделали. Ерунда. Подумаешь, – не удержавшись, язвлю я.
– Ты собираешься разговаривать с ним при детях? – Дональд использует железный аргумент. Черт, это нечестно.
– Я бы с радостью послала его к черту, – парирую я. – Но вашего хозяина не устроит такой вариант? Так ведь? – намеренно делаю акцент на слове «хозяин», но никого из присутствующих этот термин не напрягает.
– Боюсь, что нет, – мотает головой Дональд, с сочувствием глядя на меня. Да катись ты, Дон, со своей жалостью.
– Ладно, – стиснув зубы, сдаюсь я, отлично понимая, что без диалога меня отсюда не выпустят.
– Милли, пойдёшь вместе с Джонни и Терри в дет... – запинаюсь, потому что в доме больше нет детской.
Тогда этим гребаным фокусникам понадобился какой-то час, чтобы изменить всю обстановку, вывести и заменить мебель, убрать вещи и игрушки детей.
– Детская на прежнем месте, – сообщает Дональд.
Оперативно, черт бы их подрал. Но теперь у них было больше времени. Целый месяц против шестидесяти минут. Непонятно – зачем. Зачем оборудовать детскую, если там никто не будет жить?
Передав дочь и сына на попечение Терезы, я намеренно неторопливо огибаю дом и захожу в изменившийся до неузнаваемости сад. Тут явно поработал ландшафтный дизайнер. Плитку заменили на новую, сконструировали современную систему круглосуточного полива. Заросли исчезли, и все пространство выглядело сбалансированным и продуманным до мелочей. Постриженные деревья приобрели форму, и сразу нашлось место для газонной травы и кованных лавок для тех, кто решит насладиться дурманящим ароматом ядовитых цветов и полюбоваться на аккуратные клумбы. По всему периметру тут и там установлены бьющиеся прямо из земли фонтанчики, создающие при вечернем освещении эффект радуги. Появились декоративные фонари и светодиодная подсветка, превращающая сад в сказочный лес с ухоженными лужайками. И я бреду по нему, как Дороти по стране Оз, пытаясь найти главного обманщика, притворяющегося волшебником.
Сказки случаются и в реальной жизни, но никто не обещал, что они обязательно должны быть добрыми и иметь счастливый финал.
Невольно вспоминается день, когда я шла сюда в последний раз. Дорожка, выложенная разбитой сорняками желтой плиткой, привела меня к мертвым лилиям и цветущей ядовитой бругмансии, обвивающей ржавую металлическую калитку с тяжёлым навесным замком.
«В этом саду не место лилиям. И тебе здесь тоже не место» – такой была первая фраза девочки, которая никак не могла быть дочерью моего мужа. По одной простой причине – он понятия не имел о ее существовании. А я понятия не имею, где сейчас находится Кристофер, и как Перришу удалось заставить его сыграть отведенную роль.
А еще я не знаю, какой смысл вкладывала Эм, передав книгу по ботанике настоящему владельцу дома, и зачем Саммерс во время последней нашей встречи оставила энциклопедию мне. Вероятно, ответ на этот вопрос я выясню совсем скоро.
Мой злой колдун находится в самом сердце своего зачарованного королевства. Страна Оз… Иначе и не скажешь. Страна грез, безумных, безжалостных… разных. Слишком часто я читала эту сказку в своем детстве, а потом собственным детям, и видимо кто-то за гранью этого мира решил подарить мне пригласительный билет на квест по любимой книге.
Я останавливаюсь за кустом с ярко-розовыми цветами, уставившись на мужчину, присвоившего имя моего мужа. Облаченный в костюм цвета насыщенного графита, он стоит ко мне спиной, глядя на выложенную по краю белыми декоративными камнями клумбу. Неподвижный и несокрушимый, даже на расстоянии контролирующий каждый мой вдох. Я не понимаю, как он это делает, но мои легкие стремительно теряют кислород, и сердце заходится в бешеном ритме.
– Дыши, Эль, – командует Перриш, и я жадно глотаю воздух, наполненный ароматами сада. – Подойди, – не оборачиваясь, он вытягивает руку в сторону приглашающим жестом.
Все мысли разом вылетают из моей головы, и я могу только смотреть на его открытую ладонь, испытывая непреодолимое желание сделать то, что он требует. Это все, чего я хочу в эту секунду – идти к нему, держать протянутую руку и слушать его вкрадчивый, пробирающийся в сознание голос. Ноги сами несут меня вперед, а кисть взмывает в воздух и ложится поверх мужской ладони. Я чувствую, как меня накрывает теплая поглощающая волна его энергии. Мне страшно от того, насколько это сильно. Я никогда не представляла, что один человек способен проникать в другого не только во время сексуального акта. Не представляла до встречи с пациентом F602299.
– Что ты видишь, Эль? – внезапно спрашивает Перриш, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Все еще частично находясь в состоянии транса, я не сразу понимаю, что именно он хочет знать. Мне трудно сконцентрироваться на чем-то кроме собственных ощущений и того, что происходит между нами. Остановив взгляд на распустившихся белоснежных цветах, я чувствую, как сердце снова сбивается с ритма, забившись быстрее.
– Лилии, – шепчу на выдохе. – Мои любимые цветы.
– Я знаю, Эль, – негромко отзывается он.
– Почему ты посадил их здесь? В самом центре?
– Тут идеальное место для них, Элинор, – произносит он, и жар приливает к моим щекам, а веки начинает неприятно щипать.
– Это что-то значит? – допытываюсь, затаив дыхание. Он отвечает не сразу, какое-то время размышляя над моими славами.
– Подумай, и ты поймешь, – в его ответе, как всегда, нет никакой конкретики. Сплошной туман и недосказанность. Я непроизвольно раздражаюсь, и наведённый морок спадает. Мне надоели его шарады.
– Зачем я здесь? – озвучиваю свой главный вопрос. – Я сделала все, что ты хотел.
– И чего же я хотел, Эль? – снисходительно и с оттенком легкой грусти уточняет мой насквозь фальшивый муж.
– Новое имя и средства, чтобы оплатить расходы на то, чтобы заткнуть рты свидетелям. Теперь у тебя все это есть. Меня затыкать не придется, и обещанных тобой страданий я не заслужила, потому что стёрла Кристофера из своей памяти, как ты и просил. Я даже не спрашиваю тебя, где он. Мне абсолютно все равно, куда ты его отправил.
– Даже если твой муж мертв? – тошнотворно равнодушным тоном интересуется гребаный кукловод.
– Он больше не мой муж, – сквозь зубы ожесточённо цежу я.
– Ты не ответила, – боковым зрением я вижу, как Перриш недовольно качает головой, мужские сильные пальцы крепче сжимают мои. От его прикосновений ток идет по всему моему телу, и как бы я не призирала себя за эту слабость, у меня нет сил противостоять искушению снова угодить в расставленные силки.
– Ты его убил? – едва слышно шелестит мой голос. Я чувствую слишком много всего, чтобы определиться, есть ли среди моих эмоций сожаление или горечь утраты.
– Нет, – уверенный кивок головы и четкий тон. Мне не удается скрыть выдох облегчения, но он не акцентирует внимание на моей маленькой оплошности. – А теперь задай правильный вопрос, Эль, – вновь пробирается в мою голову его голос.
– Я не знаю, Дик, – растеряно бормочу я, ощущая полное бессилие и в тоже время подъем энергии. Не понимаю, как это может сочетаться…
– Дек, – поправляет Перриш. – Эм немного ошиблась, подписывая рисунок. Она была совсем малышкой, когда рисовала его.
– Эм твоя дочь? – крутнув головой, я смотрю на сосредоточенный правильный профиль, волевой подбородок и высокие скулы, покрытые небрежной щетиной, как ни странно, придающей ему человечности.
– Нет. Эсмеральда – дочь моего кровного брата. Моя родная племянница. Но ты снова задала неверный вопрос.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь…, – беспомощно отзываюсь я.
– Ты спросила, зачем я посадил твои любимые цветы в центре своего сада, но упустила главное.
– Зачем ТЫ здесь? – вырывается, прежде чем я успеваю подумать. И я уверена, что никогда бы не задала его сама. Чертов манипулятор контролирует даже ход моих мыслей. – Но знаешь, мне неинтересно, что за гениальный ответ ты мне дашь. Ты обещал, что мы уйдём вместе.
– Так и должно было быть, но Хант передумал.
– Он хотел убить меня, а ты позволил мне вернуться к нему, качественно промыв мозг, – вспыхиваю я, снова напитываясь черной яростью, которую испытала, когда фрагменты случившегося восстановились в памяти. – Ты отправил меня в руки убийце, лишив какой-либо защиты.
– Твое полное неведение и было твоей защитой, Эль, но ты начала вспоминать.
– Вспоминать?
– Твои кратковременные срывы – они действительно происходили. Но ты не забывала лицо Ханта в эти моменты, а, напротив, вспоминала, кто он и что с тобой сделал. Кристофер опасался, что однажды твоя память вернется полностью, и тогда его обеспеченная сытая жизнь быстро закончится.
– Он повторил заказ? Нанял тебя, чтобы устроить несчастный случай во время бытовой ссоры? Черт, так это меня должны были подстрелить месяц назад? – осеняет внезапно, и от этой дикой мысли мне становится дурно.
– Нет, он хотел вернуть тебя в Святую Агату, о физической ликвидации речи не было, на большее у него не хватило смелости, – с презрением бросает Перриш. – Твое обострившееся психическое расстройство и полная недееспособность ни у кого не должны были вызывать сомнений и самое главное – подозрений, что они спровоцированыискусственно. Тэм подсказала Кристоферу, кто может решить его проблему максимально достоверно.
– Так что тебя остановило? – совершенно потерявшись, требую ответа. – Или не остановило? Я все еще в игре? И отсюда прямиком отправляюсь в Святую Агату? Я же больше не нужна, так? А мои дети? – кричу, чувствуя приближение истерики. – Что будет с ними? Или тебе на все плевать, кроме собственных интересов?
– Хватит нести чушь, Элинор, – по слогам чеканит Перриш, разворачиваясь и пронзая меня почерневшим взглядом.
Я делаю шаг назад, узнав зловещий предупреждающий блеск расплавившихся глаз.
– Не беги, стой, – рявкает он, когда я начинаю быстро пятиться назад. Перриш неумолимо догоняет меня. – Стой, Эль!
Я испуганно вскрикиваю, врезавшись спиной в широкий ствол какого-то дерева. Хочу зажмуриться, но словно под гипнозом продолжаю смотреть на его оказавшееся в опасной близости лицо. Тяжелая мужская ладонь ложится на мое горло, властно обхватывая.
– Я здесь, чтобы освободить тебя, – его слова противоречат действиям, но он даже не осознает этого.
– Ну конечно, а секс, новое имя и деньги – приятный бонус.
– Секс – да. Имя – да, а деньги ты получишь обратно, – я недоверчиво ухмыляюсь, хотя интуиция подсказывает, что сейчас он говорит правду. – С хорошими процентами, – добавляет Перриш. – Они покроют суммы, что Кристофер успел украсть у тебя.
– А кто вернет мне три года жизни, Дек? Я жила с ним, я трахалась с ним, я родила ему дочь, – кричу я в его окаменевшее лицо. Ни одной долбаной эмоции. Бессердечная скотина. – Я тебя ненавижу.
– Это неправда, Эль, – едва заметно качает он головой, опаляя горячим дыханием мои губы. И я запоздало замечаю, как дергаются желваки на напряженных скулах.
– Какого черта ты вернулся? – обессиленно шепчу я, испытывая головокружительную слабость.
– Закончить партию, – его щека касается моей, и я инстинктивно задерживаю дыхание. – Освободить нас обоих, – я опускаю ресницы, вырываясь от влияния пронизывающего взгляда, но легче не становится. Этот мужчина повсюду – внутри и снаружи. Я не избавлюсь от него, пока он не захочет этого сам. – Поверь – он пожалел, Эль, – низким голосом добавляет он, и я с ног до головы покрываюсь мурашками.
– Мне все равно. Я же сказала – не хочу ничего знать, – устало трясу головой, плотнее сжимая веки.
Жар мужского тела будоражит до дрожи, хотя Перриш не прижимается ко мне, только его ладонь по-прежнему фиксирует мою шею, не давая пошевелиться. Его волнующий запах, давно вытеснивший другой, ставший ненавистным, проникает в мои обонятельные рецепторы, пробуждая подавляемое разумом влечение.
– Совсем ничего? – горячие губы дьявола-искусителя шевелятся напротив моих. – Любой вопрос, Эль. Другой возможности может не предоставиться. Может, тебе интересно, что стало с Келли? Помнишь добрую тетушку Келли?
– Мне плевать на нее. Они оба умерли для меня, – с долей приглушенной ярости выдаю я, и на какое-то мгновение между нами воцаряется молчание. И ни звуки сада, ни шёпот листвы, ни пение птиц и стрекот насекомых не могут отвлечь хаотично скачущие мысли от мужчины, в руках которого находится мое дыхание.
– Мне знакомо это чувство. Очень хорошо знакомо, Эль, – наконец произносит Перриш, проводя носом по моему виску. – Но я должен тебя разочаровать – Келли Хант очень даже жива и вполне довольна жизнью.
– Я тебе не верю… – слабо бормочу я, не чувствуя собственных коленей. Сомкнутые веки жжет, мне снова трудно дышать, жар разрастается в груди, стремительно распространяясь по всему телу.
– Некоторым людям для полного счастья не хватает только миллиона долларов на счете, а на все остальное, включая собственную совесть и родственные привязанности, они готовы закрыть глаза. Лги, притворись, забудь, Эль. Многие, очень многие используют эту триаду, как способ бороться с личными демонами, – нашептывает Перриш, погружая меня в легкий транс.
Все кажется нереальным, придуманным, иллюзорным. Даже с закрытыми глазами я вижу нас со стороны. Дек похож на голодного коршуна, склонившегося над пойманной добычей, но вместо того, чтобы наброситься на меня – он играет…
– Как ты это сделал… Со мной? – вырываясь из гипнотического плена, шепчу я и слышу глубокий вдох, чувствую на своих губах, в своих волосах и внутри, в собственных легких.
– Мы все прошли через ад, – звучит его ровный умиротворяющий голос. – Он разный для каждого, но шрамы – они видны невооружённым взглядом. Я вижу то, что многие пытаются скрыть.
– Ты экстрасенс или гипнотизёр? Может быть, маг? – скептически ухмыляюсь я.
– Моя мать не верила в магию, я не верил в магию, и даже магия не верила в нас, – с абсолютно серьезным видом вещает он полную дичь. – Ты можешь называть меня кем угодно и все равно не попадешь в правильное определение. Не всему есть научное объяснение, Эль, хотя моя мать искала, очень долго искала объяснения своим необычным способностям, хотела разобраться в том, почему видит то, что для других остается закрытым.
– Безумие у тебя в роду. Неудивительно, что ты загремел в психушку.
– Корнелия Перриш была ученым, Эль.
– Одно не исключает другого, Декс. Среди ученых нарушения психики не редкость. Что такого в книге, что передала мне Эм? – мой мозг постепенно возвращается к стабильному функционированию.
– Ее подарила мне моя мать на двенадцатый день рождения.
– Странный выбор подарка для ребенка, – распахиваю глаза и тут же тону в зеркальных лабиринтах серых глаз.
– Тогда она впервые заговорила о моем отце. Корнелия сказала, что он увлекался ботаникой, и эта мысль осела во мне. Все началось с этой книги, Эль. Подавляющее большинство происходящих в нашей жизни событий запрограммированы ещё в годы формирования личности. Люди сколько угодно могут кичиться своей независимостью и свободомыслием, но в той или иной мере все они – управляемые марионетки. Чтобы научиться дергать, нужно всего лишь нащупать нить и потянуть.
– Значит ты тот, кто умеет правильно натягивать? – иронизирую я. Выражение мужского лица остаётся непроницаемым и закрытым, как, впрочем, и всегда.
– В нашем с тобой случае мне не пришлось ничего натягивать, парирует он. – Но основную мысль ты уловила.
Интимные нотки в хрипловатом голосе заставляют меня вспыхнуть, воскрешая в памяти самые жаркие мгновения. Мои щеки горят, тело становится ватным и податливым. У меня нет оружия против губительного влечения к этому мужчине.
– У нас не было секса в Святой Агате, – выпаливаю я. Декс склоняет голову набок, и на его чувственных губах расцветает улыбка. Живая, обжигающая, редкая.
– Поговорим о сексе? – задаёт он мне тот же вопрос, что и на крыше, когда мы курили марихуану.
– Хочу понять, почему твои прикосновения показались мне знакомыми.
– Может, потому что ты много раз представляла, как это будет, – отвечает Перриш, и его свободная ладонь опускается на мою талию. Я вздрагиваю, словно от разряда тока, и жадно втягиваю раскаленный воздух. – Даже забытые фантазии имеют свойство запечатываться в подсознании и вырываться оттуда в нужный момент.
– А что насчёт твоих фантазий? – спрашиваю, шумно дыша.
– Ты провела в моей постели немало часов, чтобы сделать определённые выводы, – мужская ладонь перемещается на мой инстинктивно втянувшийся живот, пальцы едва уловимо скользят по ткани, лаская, напоминая, какими жесткими и сильными они могут быть, какое запредельное удовольствие умеют дарить. Запредельное – да, это самое точное название. Меня бросает в дрожь, все тело покрывается испариной.
